Дурдом на марше для Вадима. Глава двенадцатая

Светлана Розова
Прошло еще несколько дней.

Наступил день рождения Ниночки-младшей. Он выпал на четверг двадцать пятое ноября, но собраться за праздничным столом решили в пятницу двадцать шестого, вечером, чтобы в субботу доктора смогли отдохнуть и протрезветь. В воскресенье у Ларисы Александровны и Леонида Николаевича было очередное дежурство.

Для поездки к родственникам Вадим вызвал такси. Маша даже втайне обрадовалась его намерению выпить, надеясь, что алкоголь развяжет ему язык. Ровно в шесть они прибыли к Лазаревым-Виноградовым,разумеется, не с пустыми руками.

Анатолий Александрович пришел без жены, но с полным бутылок кейсом. Юлия задерживалась на работе, и он не знал, придет ли она вообще. Отсутствие супруги его не только не огорчало, наоборот, он чувствовал себя гораздо свободнее, чем обычно, и времени зря не терял.

К восьми часам вечера Анатолий Александрович обычным своим, годами не меняющимся, маршрутом от "Заздравной", которую он посвятил выздоравливающему Мише Берсеневу, через Штрауса и Кальмана благополучно добрался до ариозо Роберта из "Иоланты", которое семья для краткости называла "Матильдой", не забывая выпить и закусить за здоровье Ниночки-младшей после каждого номера.

Все присутствовавшие за столом, за исключением Вадима, видевшего это представление впервые, приободрились, понимая, что репертуар баритона исчерпан. Публика ждала, что теперь он переберется на диван подремать и будет время от времени что-нибудь подгнусавливать,  вымогая  очередную порцию спиртного. Тогда можно будет относительно спокойно поболтать о том, о сем.

Как же они ошиблись! В этот вечер баритон явно был в ударе. Отсутствие супруги вдохновило Анатолия Александровича устроить второе отделение концерта, в котором оставить в покое оперу с опереттой и перейти на романсы и городской шансон. Семья приуныла.



Маша выпила совсем чуть-чуть. Ей нужна была трезвая голова. Она хотела понаблюдать за Вадимом во хмелю.

Вопреки ожиданиям, ничего интересного она не увидела, разве что отметила, что при знакомстве Вадима с Анатолием Александровичем, они оба на мгновение сильно напряглись, а потом пошли вместе покурить и вернулись уже почти приятелями. За столом Вадим был спокоен, весел, вел себя непринужденно, пил немного, даже меньше Костика, но, тем не менее, захмелел.

Конечно, по сравнению с Леонидом Николаевичем, не отстававшим от Анатолия Александровича, Вадим выглядел более, чем прилично, но в новой компании так и должно было быть.

Теперь Маше было интересно, как он поведет себя дома.



За следующий час в дупель пьяный, еле держащийся на ногах и уже икающий  баритон успел спеть "Калитку" и "Темно-вишневую шаль", прогнусавить "Москву златоглавую" и провыть "Белой акации гроздья душистые", а также немало выпить "для вдохновения" и за здоровье именинницы. Никто не понимал, как в него еще что-то помещается и когда он заткнется.

В начале десятого, когда семья пребывала уже в крайней степени озверения, в дверь позвонили. Измученная публика обрадовалась, надеясь, что это приехала Юлия, которая, может быть, угомонит, наконец, своего расходившегося мужа раньше, чем по вызову несчастных соседей семьи Лазаревых прибудут ее коллеги из местного отделения милиции.

Маша, как самая трезвая в доме, открыла дверь тетке.

Из гостиной было слышно, как Анатолий Александрович мучает "Средь шумного бала", ибо пением эту жуткую смесь воя с икотой назвать было категорически невозможно.

Юлия удивилась:

- Он что, сменил репертуар?

- Нет. - ответила Машка. - Все, что положено, из него вывалилось больше часа назад. Это уже бонус, второе отделение. Публика рыдает от счастья!

- А откуда оно взялось, это второе отделение? Он после "Матильды" уже давно должен был баинькать.

- Видимо, без тебя он заснуть не в состоянии.

- А почему он так жутко воет? Что вы с ним сделали?

- Яйца прищемили. - мрачно пошутила Маша. - Лучше порадуйся, что ничего другого не сделали, удержались до твоего прихода. Уже больше часа думаем, что лучше – убить его или покалечить?

- Ты думаешь, что, покалеченный, он перестанет пить и петь? А остальные мужики в какой кондиции?

- Твой всех напоил в дупелину.

- И женщин?

- Бабы сами напились с горя.
 
- С какого горя? Что случилось?

- Беда случилась - Толик репертуар расширил. Поболтать не дал. Ребенка уложить спать не могут, боятся, что проснется  одна в темной комнате от дедушкиного воя и с перепугу заикой станет. По очереди на руках качают, чтобы концертов потом всю жизнь не боялась. Иди уже, разберись, а то, неровен час, третье отделение начнется.


Продолжение следует...