Не успел человек выглянуть из теплого чрева матери, не успел надышаться окружающей новостью, а у него уже мечты. И растут эти мечты рекой быстротечной, гигантской цунами, лавиной снежной. Наводняют, накрывают, заметают. Словно кто-то специально подбрасывает, подкладывает, чтобы скучно не было, чтобы дел невпроворот.
Вот и идем мы с мечтой рядышком, стараемся не отставать. За пальчики ее хватаем, под руку берем, на плечи забираемся. Ну как же без тебя? Мечтааа!
Девочка взрослела и, как любая маленькая женщина, хотела быть очень красивой. Хотела быть похожей на травы и цветы, которые так любила. Украсить себя разноцветьем чистым и звонким, складками и оборками с ветром летящими, огненными горошками, речками - полосками. Разными образами. Близкими и очень своими. Внутри рожденными.
Изучение мира моды началось со старых маминых платьев. Ситец, крепдешин, шифон, креп-жоржет. Широкие юбки студенческих шестидесятых. Мама бережно хранила эти сокровища тонких талий на вполне видном, доступном месте, ни о чем таком не думая, просто хранила на всякий случай.
И вот случай созрел, накрыл любопытными изумленными зрачками, восхищенными вздохами. Руки потянулись, пальцы прикоснулись и прочно овладели богатством тканей, собранных в лифы, рукава, воротнички. Отыскались ножницы. Шелковая нить нашла тонкую длинную иглу. И тугой узелок накрепко связал, надолго увлёк в мир тряпичной мастерской.
То ли пальцы что-то вспоминали, то ли кто-то невидимый помогал своими затеями и движениями. Великое упрямство и великое желание сливались с мечтой.
Отсутствие специальных книг не останавливало потока мыслей и движений. Первые пробы резались, перекраивались и уменьшались в размерах. Обновки доставались радостным куклам, а порою и вовсе никому не доставались. Однако повода для расстройств не было. Радость творчества и уверенность в том, что вот-вот родится настоящая красота, не замечала, что гардероб старых маминых платьев как-то грустнел, сиротел и опустошался.
Начались посещения городских лавок с лентами, пуговицами, пестрыми тканями. Девочка с пшеничными косичками прибегала в лавку и, одевшись в знатока, долго разглядывала ткани, трогала, гладила, мяла в ладонях. Затем со всей мочи бежала домой, рассказывала маме, расхваливала увиденное богатство, и совсем скоро счастливо раскладывала на полу новое приобретение со свежим запахом нитей и красок, рисовала мелками и не без опасения и страха разрезала на детали.
Внутренняя ученическая неуверенность не мешала огромному желанию рук глубоко усваивать уроки кройки и шитья. Сначала ручные стежки, затем многочисленные строчки швейной машинки, зигзаги, петельки. Самой сложной задачей было с наивысшей вероятностью угадать-понять какие ткань и узор подойдут к той или иной модели. Чтобы юбка стояла, словно молодой тюльпан-солдатик, или взлетала легкой вуалью, чтобы детали изделия, рисунки на тканях дополняли друг друга, чтобы финалом стал один лишь образ любви и красоты природной. Образ твидово-шифоновой любознательной непокорности, тонкой ланью бегущий со временем.
Видение. Слушание. Думание.
Мечта раскрывалась в стойком независимом стиле. Создания и ношения. Созвучном трепетным эмоциям детства, пастельно-акварельным краскам юности, танцу синкоп туманного университетского джаза.