Ведьмак в баре Крученая сиська

Александр Анатольевич Ковальчук
Предисловие автора

Я был молод. Я любил ведьмака Сапковского и всякий трэш в стиле «От заката до рассвета» Роберта Родригеса.

Последняя книга цикла о ведьмаке Геральте закончилась неоднозначно. То ли главный герой умер, то ли отправился в мир иной – непонятно.

Ну я и подумал, а что если этот иной мир это наш, земной мир. Геральт ищет средство, чтобы вернутся домой. И поиски эти приводят его в бар «Крученая сиська» Тот самый бар, в котором разворачиваются действия фильма «От заката до рассвета»

Ну а что, ведьмак в баре полном вампиров, бандитов и байкеров – должно быть весело.

Совсем недавно я нашел этот фанфик, чуть-чуть причесал, и вот теперь представляю публике.

 Часть 1. Представление не задалось

 1

Чарли Бритва - мексиканец с испещренным оспинами лицом - взял в руки микрофон. Он подождал пока толпа в баре притихнет, а затем прорычал.

– Она не женщина, она – Дьявол! Преклоните головы и припадите к ногам Сантанико Пандемониум!

Занавес раздвинулся медленно, лениво, словно грозовая туча. Свет рампы пробил воздух, наполненный сигаретным дымом, и устремился на сцену. Блеснула накидка на женской фигуре. Сантанико окинула взглядом притихшую толпу, и корона из перьев на ее голове задрожала. Она приметила столик в середине зала. Именно с его посетителями она сегодня поиграет.

Компания зацепила ее. Мужчина лет пятидесяти в очках с роговой оправой и седой щетиной. По виду священник. Двое подростков – девушка и парень – похоже дети священника. И еще два человека, которых она назвала про себя Безумцем и Татуированным.

Когда тишина в зале стала угнетающей, музыканты, стоящие поодаль, ударили в струны. Сантанико сбросила накидку и толпа увидела на ее плечах толстую, словно ствол небольшого деревца, белую змею.

Она повела гладкими бедрами в такт музыке – шаг вперед, полшага назад. Резкое вызывающее движение, медленное – успокаивающее. Дразнящий взгляд из под полуопущенных век. Взгляд, вызывающий несбыточные желания, и желанные сны.

Ассистентки осторожно сняли змею с плеч Сантанико и унесли за занавес. Кто-то подал руку, и Сантанико, освобожденная от груза, ступила со сцены на ближайший столик. Она не задержалась и пошла дальше, перешагивая с одного столика на другой. Она небрежно опрокидывала бутылки с пивом и виски.

И вот она уже стоит в трех шагах от столика, который выбрала для своих игр. Расстояние порядочное, но Сантанико ни секунды не колеблясь преодолела его одним прыжком, приземлилась мягко, словно кошка.

Она нависла над человеком, которого про себя назвала Безумцем. Рот Безумца комично раскрыт, голова задрана вверх.

Бедра Сантанико качались влево и вправо в такт музыке. Она взяла со стола бутылку пива. Сунула Безумцу большой палец ноги в рот, и начала лить по голени и лодыжке струйку напитка. Пиво растекалось по подбородку и груди Безумца, капли падали на рубашку, оставляя пятна.

Сантанико резко наклонилась и поцеловала Безумца в подбородок.

Она выпрямилась, как раз на последнем такте песни. Грудь ее вздымалась и опускалась, она осматривала зал, горделиво и с презрением.

Татуированный, который сидел напротив Безумца захлопал первым и заорал.

– Вот это шоу!

Девушка – дочь священника – прыснула. Полный паренек сидел, открыв рот и вздернув брови.

Зал некоторое время молчал. А затем все — байкеры, дальнобойщики, туристы, как по команде взорвали воздух криками и свистом.

 2

Сантанико увидела как в бар вошел привратник. Он все время трогал нос. Привратник поговорил с вышибалой – необъятным мужчиной с необъятной бородой. А потом с барменом Чарли Бритвой — тем самым мексиканцем, который объявлял ее выступление. Наконец все трое подошли к столику, на котором Сантанико закончила выступление.

– Сколько? – тихо спросил Безумец у Татуированного.

– Трое, брат, – ответил Татуированный заглянув за спину Безумцу.

«Ха, так они братья» подумала Сантанико «так даже веселее»

– Они! Этот сломал мне нос, а татуированный пидор сломал ногой ребра! – голос привратника за спиной Безумца неприятно резал уши.

В руке у Чарли сверкнул нож. Острие опустилось, пригвоздив ладонь Безумца к столу. Тот выругался, встал, выдирая лезвие ножа из стола, и опрокидывая стул за собой.

Татуированный держал в руке «ствол». Три громких хлопка – и пули уже в животе у привратника.

-- Сломанный нос тебя сейчас беспокоит так же сильно, как раньше? - спросил Татуированный

Безумец полуобернулся, выдернул нож из ладони и нанес им три удара в грудь Чарли. Чарли Бритва не ожидал такого напора и упал на пол.

– Никому не двигаться, все остыли, а то всех перехуярю! – Татуированный выбрал верные слова. К тому же подтвердил их весомым аргументом – дуло пушки плавно переходило с одного напуганного мужского лица на другое.

Братья стояли спиной друг к другу – никто не двигался. В руке у безумного брата тоже появился кольт.

Священник увлек детей под стол.

С руки Безумца на пол капала кровь. Кап-кап-кап. Каждое «кап» отдавалась в голове у Сантанико звенящим желанием, жаждой.

Тусклый свет в зале стал ярче. Мутные неоновые вывески засверкали, как благородные камни. Это означало, что она превращается. Ей захотелось броситься на шею безумца и впиться зубами ему в горло. Прямо сейчас.

Вышибала засмеялся, его черная борода задергалась, а под глазами появились паутинки морщинок.

– Что смешного? Что, ****ь, смешного? – спросил Татуированный.

Улыбка сползла с лица вышибалы за миг до того, как братья начали палить в него.

Сантанико уже не могла сдерживать желание. Ее прекрасное личико покрылось чешуей, изо рта вылезла пара кривых клыков, вместо ушей две дыры. Она услышала характерное клацанье опустевших обойм.

У братьев закончились патроны. Самое время чтобы прыгнуть. И она прыгнула.

 3

Сексуальное возбуждение это хорошо. Но кровь, наполненная страхом – еще лучше. Она прильнула к шее Безумца. Красная струя потекла по ее подбородку.

И тут Сантанико ощутила боль в затылке. Ужасающую. Разве такое может быть – до утра еще далеко, а так жечь может только солнечный цвет. Сантанико оттолкнула от себя жертву, прыгнула в сторону, приземлилась на все четыре конечности.

Боль в затылке пульсировала, угрожая взорвать голову.

Тот, кто ее ударил стоял над ней. Белые, как молоко, волосы спадали на плечи. Бледный, кожа лица пориста, как сыр. Его зрачки расплылись в радужке. Лишенные выражения – рыбьи глаза. С серебряных вставок на перчатке капала кровь. Но не алая человеческая, а бурая и густая. Ее кровь.

Беловолосый стоял замерев. Недвижим, спокоен.

Она не чуяла биения его сердца. А ведь оно должно было выскакивать. Вокруг были ее братья, ее бессмертные сородичи. Их было много – едва ли не половина бара – и они были сильны. Тем не менее ей стало тревожно.

Тем временем Татуированный бросился к своему брату. Он плакал, матерился, перебирал волосы брата рукой, пытался остановить кровь, которая вытекала из шеи.

Оцепенение посетителей прошло. Люди забивались под столы. Сородичи наоборот – скалились, готовясь к преображению. Пролилась кровь, значит они уже не могут управлять собой – будет кровавая бойня.

А беловолосый все стоял и смотрел. И именно это заставляло Сантанику оставаться на месте. Она до того растерялась, что ее лицо вновь приняло человеческий облик. Кровь выглядела как то ужасно нелепо на ее милом личике.

Из ступора ее вывело преображение Чарли. Его паралич от ножевых ранений прошел, и он бросился на белого. Тот повернулся на пятке, уходя с линии атаки, крутнулся на другой ноге и замер. В его руке блеснул меч. Что за херня? Это что, крестоносец мать его Иисуса Христа в баре «Крученая Сиська?»

Сантанико тоже прыгнула. Белый уклонился, и ударил ее рукоятью меча в висок. Она откатилась в угол, скуля и подвывая. Беловолосый с его скоростью мог убить не одного брата-кровососа. Но пока не делал этого.

Что же ему надо?

Многие вампиры уже преобразились и в зале началась шумиха и потасовка. Стриптизерши запрыгивали на спины людей. Музыканты со сцены влетали в толпу, расшвыриваая всех по сторонам.

Крик, визг, вопли.

Белый склонился над Сантанико и спросил с ужасным акцентом.

– Кто есть Кассандра?

– Пошел ты, – она сделала еще одну попытку достать беловолосого.

Белый ударил ее сапогом в живот и вышиб из угла в толпу. Она скользнула по земле, прижимаясь к полу, протиснулась меж ног в другой конец зала.

Белоголовый же закрутился в Танце. После каждого пируэта падал один из ее сородичей. Его дыхание не сбивалось, он плавно выходил из пируэта, делал финт, полуоборот, и снова бил. Мерно, как маятник.

Когда между Сантанико и беловолосым оставалось шага два, она опять преобразилась и прыгнула вверх, описывая дугу в воздухе. Она очутилась за спиной белого, и не тратя времени впилась зубами в шею. От количества адреналина в его крови она ощутила легкое головокружение. Ну вот тебе и конец, белый.

Но что-то было не так.

Даже сейчас она не ощущала биения его сердца.

Белый оскалился. Или улыбнулся? В любом случае – он все еще не был напуган. Он не приложил руку к укусу – кровь его была густой и вытекала наружу неохотно, лениво.

– Мне нужна Кассандра. Где она? – просипел беловолосый.

– Тебе должно быть все равно, амиго! Скоро ты изменишься и будешь моим рабом!

– Кассандра, колдунья, где она? Мне нужна она, я хочу вернутся в мой мир.

– Ну я Кассандра, – сказала Сантанико, и улыбка заиграла на ее устах. Она хотела насладится эффектом. Но эффект был явно не тот, на который она рассчитывала.

Белый выругался на своем языке.

– Жаль. Моя кровь – яд, толку в тебе больше нет.

Белый поднял руку и начертил в воздухе хитрый знак. Серебряные вставки на перчатках блеснули огнем. Ее обожгло изнутри, а еще через мгновение она ощутила боль которая начиналась в правом бедре и заканчивалась в левом плече.

И она услышала биение его сердца. Услышала и узнала.

– Охотник, – сказала она, и свет в ее глазах померк. Навсегда.

 Часть вторая. Вопросы веры

 1

– Черт, дерьмо, меня укусили. – обстоятельства были таковы, что никто не воспринял слова священника как кощунство – Скотт, Кейт, дети мои, пообещайте мне…

– Хорошо, отец. Если ты превратишься…

– Перестаньте валять дурака! – перебил хриплый голос. Говорил человек с белыми седыми волосами и бледным лицом, – кровососами не становятся, ими рождаются.

Священник на миг представил от чего могли поседеть волосы говорившего, и его передернуло.

– Ага, а тот нигер, это была его естественная улыбка? – спросил человек с татуировкой на шее, – его укусили, и он начал бросаться на людей.

– Его укусили. Но это, – беловолосый подбирал слова, – как аллергия. Через сутки проходит.

– А ты ****ь, откуда знаешь? Может ты так говоришь, потому что тебя тоже укусили?

Они забаррикадировались в тесной подсобке. Отступили в нее, когда стало совсем туго. Всего их было шестеро.

Священник Джейкоб Фуллер, и его дети – пятнадцатилетний полный парень Скотт и семнадцатилетняя дочь Кейт. Эти трое жались друг к другу.

Крутой парень в косухе, который звал себя Секс-Машина посматривал на всех исподлобья и помалкивал. Мужик с татуировкой на шее по имени Сет уставился на беловолосого.

Беловолосый скривился в ухмылке и откинул прокушенный воротник кожаной куртки. Ранки на его шее затянулись.

– У меня иммунитет, а моя кровь для них – яд.

– Почему бы нам не выкинуть тебя к ним, а самим подождать здесь а? – сказал татуированный и многозначительно добавил – ****ь!

– Если потребуется, – совершенно серьезно и бесстрастно ответил белоголовый, – а сейчас, мне нужно подготовится.

– К чему это?

Но белый не счел нужным ответить.

Священник задумался. Год тому назад он еще был пастором. А затем потерял веру. После того, как несколько часов смотрел на то, как умирает его жена, придавленная куском железа. Ужасная автокатастрофа. На вопрос Сета о боге священник ответил: «Верю ли я в Бога и Иисуса Христа? Да. Но вот люблю ли я их? Нет!»

И сегодняшнее путешествие ничуть не изменило отношения священника Джейкоба Фуллера к богу. Братья-уголовники Гекко взяли его семью в заложники. Спрятавшись в трейлере они пересекли границу между штатом Техас и Мексикой. Один из братьев убит, этими тварями. А второй сидит запертый в каморке с выжившими. Да уж, бог явно не хочет, чтобы Джейкоб Фуллер полюбил его.

«Ну хотя бы с детьми все в порядке. Но надолго ли?»

Из раздумий священника вырвали слова белоголового, сказанные на ломанном английском.

– Нужно дать снотворное старику. Чтобы он не начал бросаться на нас. Если вы мне не будете мешать, я убью всех нелюдей. Работа оплачена.

– Оплачена? Кем? – спросил священник, но так как беловолосый молчал добавил еще – И кто вы, сын мой? – это «сын мой», вырвалось у священника по привычке, и было столь нелепым, что он чуть не рассмеялся.

– Наемный убийца, охотник. Можете называть меня ведьмаком.

– Вы верите в бога?

– Я верю в Предназначение. И если не перестанете болтать, то у вас во рту вырастут острые зубки, – ведьмак вытащил из приточенной к куртке ячейки пузырек, – выпейте.

Священник медленно, дрожащими руками взял бутылочку, откупорил.

На войне все происходит быстро. Очень быстро приходится выбирать друзей, тех кому можно доверять, и тех кому можно подчинится. Времени на болтовню нет. А они попали в передрягу, уж это несомненно. Спокойствие беловолосого вызывает доверие. Неведомо как у остальных, но у него, бывшего священника Джейкоба Фуллера – вызывает.

Священник вздохнул и поднес пузырек к губам.

– Нет, – заорал полный парнишка и выбил бутылочку из рук отца. Пузырек тонко звякнул, ударяясь об пол, несколько раз подскочил, разливая буроватую жидкость.

– Святой огонь! Что с вам всеми такое? – человек, называвшийся ведьмаком, кажется разозлился, – Ладно, юнец. Твоему отцу придется идти со мной.

– Что? – на сей раз подала голос девчонка.

– Я не вижу здесь ничего, чем можно связать твоего старика.

– Ты только что кончил своего папашку, – хохотнул Сет.

– Я думал, это яд, – паренек виновато склонил голову. Казалось еще немного и он расплачется.

– Вот это яд, – сказал ведьмак, вынимая еще одну бутылочку. Он откупорил ее умелым движением руки и влил содержимое в рот. Лицо его посинело, затем посерело, дыхание стало хриплым, прерывистым. Он упал на колено, начал водить рукой по воздуху, пока не свалился на землю бездыханный.

Сет подскочил к телу белоголового и бросил пистолет девчонке.

– Держи, и целься в голову. Эй, парень, отойди. Ты уже начудил сегодня.

Девушка послушно наставила ствол в лоб белоголовому. Сет Гекко поднял веки бездыханному беловолосому и отдернул руку. Зрачки были вертикальные, а радужка желтой – как у тех тварей из зала.

– Это один из них, придется убить его! Давай, малышка, – крикнул Сет и вена на его татуированной шее вздулась.

Беловолосый судорожно глотнул воздух, зашелся в кашле, и неестественно быстро забился в угол, передвигаясь на четвереньках.

– Священник, помолись. Мы идем, – раздалось из угла.

– Господь, да ты выглядишь не лучше их! Может ты сейчас им откроешь дверь, и впустишь их и на этом всё кончится? – это выступил доселе молчавший байкер по прозвищу Секс-машина, – может ты с ними заодно?

– Остынь, секс-машина. Молчал-молчал, и тут завелся. – осадил его Сет.

Беловолосый поднялся на ноги, выступил вперед и спокойно промолвил.

– Они не дышат, не пьют зелий, не выносят серебра, которого на мне полно. Наконец, они никуда не спешат, и выбираться – в наших интересах.

– Тогда почему ты сразу не убил эту суку в зале? Ведь мог? – спросил Сет, – Почему позволил ей убить моего брата?

– Мне нужна была кое-какая информация.

– Кое-какая информация! ****ь! Мой брат погиб из-за тебя. Я тебя сейчас завалю, – Сет дернулся к оружию, но оно было у девчонки.

Ведьмак стоял спокойно, не моргнув глазом. Джейкоб вспомнил терминатора – холодный, лишенный выражения взгляд. Рыбий взгляд. Священник решил, что спорить с беловолосым бесполезно.

– А нам не нужны кресты и всё такое?

– Только, если засунуть их им в глотку и повернуть разок другой. Мне деньги заплатили не за ваше спасение, а за убийство этих тварей. Пошли, жрец. Время на исходе.

 2

От двери отодвинули мебель. Человек, называвший себя ведьмаком, дернул ручку на себя и резко шагнул вперед. Вампиры на один короткий миг отшатнулись, не ожидая такого решительного напора. Но вряд ли смущение или резкий звук могли надолго сбить их с толку.

Ведьмак выставил вперед руку в Знаке, похожем на рокерскую козу. Вспыхнул зеленый свет на серебряных вставках его перчаток и куртке, и кровососы в ужасе попятились. Те, что стояли ближе – более мощные и массивные – развернулись и побежали, подминая лапами более слабых своих сородичей.

– Священник, за мной. А вы закройте дверь!

Ведьмак ступил в освободившееся перед ним пространство.

Только через шагов пять-шесть ведьмак обернулся. Священник увидел его лицо, и отпрянул в ужасе. Оно было конечно мертвецки бледным, но все же человеческим, не то, что у этих тварей. Но от него несло такой безнадежностью и тоской, что даже смерть казалась избавлением… Священник начал оседать на пол.

Беловолосый прыгнул назад и бесцеремонно ударил священника раскрытой ладонью. Наваждение прошло.

– Это иллюзия, жрец, не бойся. Ступай за мной.

Беловолосый и священник вышли на середину зала, откидывая стулья и столики по пути. Их обнюхивали, на них смотрели, вокруг них кружили – но не трогали. Пока. Джейкоб пытался рассмотреть лица или морды этих тварей. И всё, что он мог сказать, что они уродливы и у них есть зубы.

Как только он фокусировал взгляд на лице какой-либо твари, черты начинали плыть и колыхаться, словно покрытые легким маревом.

– Встань справа от меня, – услышал священник высокий резкий голос.

– Что ты задумал?

– Когда превратишься, я шепну словцо и ты будешь сражаться на моей стороне.

– А им не можешь шепнуть?

– Я не настолько силен. Почувствуешь злость или раздражение на меня – беги сразу ко мне. Будешь чудить – я убью тебя на месте. У меня не будет времени на то чтобы с тобой возиться.

Священник услышал шипение – это меч белого выскользнул из ножен за его спиной. Кусок серебра длиной в добрых четыре фута. Белый замер неподвижно, и воздух тоже застыл.

– Кто хочет уйти, пусть уходит. Из зала, из города, из страны. Кто останется – умрет.

Похоже кто-то знал о беловолосом. Двое попытались уйти, но ушли они недалеко. Сородичи кончили их на месте – только кишки брызнули во все стороны.

Чары белоголового похоже рассеялись, потому как твари вдруг осмелели.

Священник дрожал, ощущал что его обжигает изнутри. Он повернул голову влево и увидел беловолосого. В этот момент его страх сменился благодатью. Всю свою жизнь он прожил зря – теперь он понимал это. Не богу он должен был служить, но Ему. Ему! Нет ни бога, ни детей, ни погибшей жены, но есть Он. Он теперь его бог! И он не где-то далеко, на небесах, глухой к молитвам и мольбам. Он здесь, рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки.

И он начал служить! Он не знал откуда, но он знал, что нужно делать!

Рты кровососов зашевелились, когда они увидели превращение священника. Похоже это должно было означать улыбки. Но очень быстро их рты сжались в тугие комки – новообращенный вампир-священник и не думал переходить на их сторону. Он бросился на полуголых стриптизерш. Вернее на то, что было ими час тому назад.

Священник ощущал желание и ярость. А еще силу – никогда ранее не ощущал он такой силы и уверенности! Одна вампирша бросилась ему навстречу, но он сшиб ее, отбросил, на перевернутый стул, и ножки проткнули ее тело. Оно оказалось хлипким будто кисель.

Вторая девушка бросилась прочь – умно. Но поздно. Священник вырвал ее сердце, погрузив руки в спину. Если беловолосый – бог. То он – смерть! Ведь богу всегда нужна смерть в услужении, не правда ли!

И он был ею. Он рвал подобных себе напополам, вырывал руками кишки, и душил ими Его врагов. Срывал головы, как свежие плоды, и пожирал сердца.

Краем глаза он увидал Его, вертящегося в смертельном танце. Шаги, обороты, полуобороты – красивый танец.

Но танцующий вдруг стал противен ему. Как он мог служить беловолосому? Как мог убивать своих сородичей в угоду этой мерзкой пронырливой твари?

Скольких они убили вместе?

Оставшихся можно было сосчитать по пальцам. Джейкоб все еще ощущал силу, и потому бросился на белоголового. Он столкнулся с кем-то но не обратил на это внимания.

Беловолосый был к нему спиной, и потому не заметил, как Джейкоб приблизился. Беловолосый упал лицом на грубые деревянные доски.

Сородичи без промедления набросились на лежащего. Дьявол! Он забыл, что кровь этого выродка – яд! Двое сородичей уже вкусили его крови. Белый зарычал как медведь, тех кто был рядом обожгло огнем. Белый вскочил на ноги, как пружина.

Но на этом его проворность закончилась. Он был сильно ослаблен.

Белоголовый уже не контролировал своих движений. Раньше меч и ноги двигались в разном ритме, сбивая с толку, путая мозг. Теперь он просто шатался, хотя и был полусогнут, прикрывая живот и шею.

Беловолосый был, кажется, еще бледнее чем раньше. Он, видимо, пытался еще что-то наколдовать. Зеленый огонек блеснул у него в ладонях и погас. Меч сделал последний отчаянный финт, но это больше походило на то, как пьяный солдат управляется с кочергой. Смертоносные руки больше не слушались белоголового. Тогда он взял меч за лезвие и метнул его, словно копье. Клинок вошел в горло сородичу – одному из последних – и вышел с другой стороны.

Густая жижа брызнула из горла, сородич упал на колени и забулькал.

Беловолосый достал из-за пояса серебряную цепь и начал крутить ею вокруг кисти. Один оборот, второй, третий, так медленно. Даже на это у него нет сил. Но все же оставшиеся сородичи – их оставалось трое помимо Джейкоба – не спешили нападать. Они дожидались, пока седая смерть окончательно ослабнет.

Джейкоб решил, что готов. Оттолкнулся от земли, и проделал дугу в воздухе. Затем услышал свист и ощутил ужасное жжение. Серебряная цепь обвилась вокруг его туловища и рук. Цепь была тонкой, едва ли полдюйма толщиной. Но она отняла все силы Джейкоба.

Нечем связать да? Его надули.

Джейкоб упал на пол и впервые за время сражения ощутил боль. Обычную человеческую боль. Ломило кости, а места ударов саднили. Он не мог видеть что происходит дальше. Но Джейкоб слышал чавканье. Значит тебя все-таки достали. Седой мудила! С богами всегда так – они всегда разочаровывают.

Сейчас, сейчас мои братья освободят меня. И я покажу своим детям как прекрасно быть вместе с сородичами.

Джейкоба резко дернули, перевернули. Он увидел глаза, в которых радужка была полностью заполнена зрачком. Бледные губы на бледном лице сплюнули на землю бурую кровь. Это была кровь сородича – она зашипела рядом с ухом Джейкоба, коснувшись земли.

Последнее, что увидел священник – кулак в серебряных шипах приближающийся к его лицу.

 3

– Где он? Он жив? – священник полусидел, прислонившись к стене бара.

Над ним стояли Гекко и мистер секс-машина.

Гекко скривил гримасу, а секс-машина радостно возвестил:

– Ушел. Он ушел. Выпил еще одно из своих зелий. Я думал он точно сдохнет, но нет. Покатался по полу, покатался. Встал, замотал в тряпье свой ножичек, сам тоже укутался в какой-то рванье и вышел.

– Под солнечный свет, пап, – добавил девчонка.

– Ругался при этом с таким акцентом, словно русский мафиози.

– Ну что, священник, – спросил Гекко, почесывая татуированную шею, – Как теперь поживает твоя вера?

– Моя? Не знаю, как моя вера, но с его верой все ОК, – священник кивнул в сторону выхода, и приобнял склонившихся над ним детей.