Нет худа без добра - повесть целиком

Виорэль Ломов
Нет худа без добра
Сказочная повесть
(Для детей среднего школьного возраста)

Третья повесть трилогии «Приключения Юстаса и его друзей»


Жизнь — нелегкое занятие, а всего труднее первые сто лет.
Уилсон Мизнер

Глава 1. Переезд

Утром, проглотив вместо завтрака две таблетки и запив их водой из крана, Кольгрима дала Мишелю задание перебрать шкафы и полки на кухне, а также пересмотреть содержимое холодильника.
— Безобразие! — слегка пошумела она. — Как что не возьмешь, просрочено! Всё проверь и выкинь. Составь список, что выбросил и что надо купить. Вернусь вечером, проверю.
Появилась Кольгрима поздно. Усталая, но довольная. Проверять ничего не стала, а собрала на кухне Стикса, Ахеронта, Мишеля, Сержа и порадовала их шоколадным бисквитом на сливочно-кофейном креме. Сама сварила кофе и разлила его по чашкам. Судя по всему, расположение духа у хозяйки  было прекрасное. В отличие от настроения ее подданных, не успевших за сутки прийти в себя после треволнений. Волшебница то и дело сыпала шутками. Разрезав торт на шесть частей, поинтересовалась:
— Ничего, что только шесть кусков? Заметьте, шесть кусков осилить в два раза легче, чем двенадцать!
Разложив куски по тарелкам, задумалась.
— А шестой для кого? Разыграем. Или сразу Ахероше отдать? Потом возьмешь. Торт называется, знаете как? «Мечта». Пальчики оближешь! Любимый мой торт! — Кольгрима полюбовалась своим куском: — Какой дизайн! Истинно, большому куску рот радуется! Ну, поехали.
Когда ложечками выскребли последние крошки торта с тарелок, хозяйка оглядела всех:
— Что грустим, ребята! Ахероша, ты кусок-то бери, не стесняйся! Я пригласила вас, господа, с тем чтобы сообщить вам преприятное известие: мы едем в Россию! И не в глушь, а в северную столицу, Санкт-Петербург. Будем жить, что называется, в самом центре города — в Петропавловской крепости. Нет-нет, не в казематах. Ну что вы? Да там давно уж и нет никакой тюрьмы. Там под казематами много мест, выстроенных еще для Петра, о которых сейчас никто не знает. Там и разместимся с комфортом. Всю жизнь мечтала жить в таком спокойном, заметьте, царском месте!
— Да куда ж спокойнее, чем тут, госпожа! — возразил Мишель. Ему не хотелось далеко перебираться от родной берлоги. Мало ли как сложится жизнь. Потом через границу топать домой!
— Положим, тебе, Мишель, всё равно, где готовить еду, здесь или в Питере. Не забыл, тебе через год на Лазурный берег ехать, в Марсель или Ниццу? Вот покормишь нас, потом полгодика покашеваришь в Строгановском дворце, там неплохой ресторан «Русский ампир»…
— А российская виза? — спросил Ахеронт.
— Зачем она? — удивилась волшебница. — Не хватало нам визы! Не волнуйся по пустякам. Не знаю, как вас, а меня тянет на родину. Хотя у вас всех родина здесь. Здоровьишко стало ни к черту. — Кольгрима хозяйским глазом оглядела слуг, задержав взгляд на своем преемнике Стиксе. — Я в городе на Неве много лет провела. И когда он Санкт-Петербургом был, и Петроградом, и Ленинградом. Хочу снова в Санкт-Петербурге пожить. Видно, в детство впадаю. — Кольгрима улыбнулась собственной шутке, но, похоже, ее оценил только Стикс. — Мы еще в прошлом году могли бы переехать туда, но была одна трудность: до Зимнего дворца отсюда тоннель есть, а вот от Зимнего к крепости нет, хотя там и километра не будет под Невой. Надо наверх подниматься, а сие для нас неприемлемо. Но я вспомнила одну из легенд моей юности, тогда много говорили о всяких дворцовых привидениях, тайных ходах между дворцами. Поговаривали, что был тайный ход и от Зимнего к Петропавловке, будто бы кто-то ходил по нему и встретил то ли Екатерину Великую, то ли Петра Великого. Этот тоннель потом сто лет искали, но не обнаружили. Не там искали. А мои гномы нашли! Он завален был, но они подчистили, обустроили, привели в цивильный вид. Вот сегодня сдали его мне в эксплуатацию.
— А зачем искали тоннель, если есть метро? — сказал Ахеронт.
— Метро? Там люди. И на Заячий остров метро нет. В таинственном месте станем жить! Не боитесь? Таинственном, с точки зрения людей. Для меня-то уже давно ничего таинственного нет. Впрочем, говорят, в крепости спрятан Священный Грааль. Кто только не искал его! Не слышал, Стикс?
— Читал. Охотно верю. Он только в этом месте и может быть.
— Да? Интересно! — Кольгрима обеспокоенно поглядела на программиста. Уж очень он независимо стал мыслить! Колдунья тут же развернула тему на сто восемьдесят градусов. — Трудно с бесами стало. С тех пор, как Алеша Попович победил Вельзевула, а Илья Муромец несколько раз гонял их дубиной, не хотят на Русь идти. А как солдат их в мешок загнал и отутюжил там гирями, и Балда собрал с них оброк, и вовсе зареклись туда соваться. Ни за какие коврижки не уговоришь поработать в России хотя бы два-три месяца. Посмотришь на иного: бес бесом, и взять с него нечего, а фанаберии! Не хочет быть мигрантом, и всё тут! Максимум, на что соглашается, скривив рот — на неделю-другую, вахтовым методом. Одно беспокойство: переправляй их туда-обратно, устраивай, объясняй!
— Зачем тебе бесы сдались? — спросил Стикс.
— Ты, что ли, станешь расчищать завалы и искать затерянные ходы?
— У меня свои дела.
— А у меня свои! — отрезала колдунья. Вечно кто-нибудь испортит настроение! — Всё, попили, попели, разошлись! Готовьтесь к переезду. Мебель, белье, одежду, компьютеры, продукты, холодильник и прочее, всё берем с собой. В крепость поверху это не доставить. Придется по тоннелю пересылать.
Увидев, что после этих слов работнички приуныли, Кольгрима смилостивилась и достала бутылку шампанского.
— Посидим еще, — сказала она. — Ахероша, открой! Поболтай, чтоб стрельнуло.
Колдунья проследила за пробкой, взлетевшей под потолок, не дав ей упасть на пол — это была ее любимая забава, как у иных людей щелкать мухобойкой мух. Когда выпили за скорый переезд, стала рассказывать о том, что рядом с крепостью расположен зоопарк, в котором беззаботно живут дальние родственники всех присутствующих, кроме Ахероши. И что когда-то на месте этого зоопарка были чертоги самого Кощея Бессмертного. Вовсе не на юге или севере, и не в стеклянном дворце, а в самом обычном, дубовом.
— Почему его Бессмертным звали, если он помер? — неожиданно заинтересовался до того молчавший Серж. Он два дня назад в планшете нашел сказку о Василисе Прекрасной и с удовольствием прочитал ее.
— Вопрос не мальчика, но мужа! — похвалила хозяйка. — Растешь, Серж! Потому и помер, Серенький мой, что простой смертный был, как все мы, — она вздохнула, — простой смертный бес. Журналисты всё переврали.
Затем волшебница поведала о том, что поначалу собиралась переехать в Москву, на Большую Сухаревскую площадь, на которой располагалась знаменитая Сухарева башня, в которой трудился ее дальний предок, колдун Яков Брюс. Под той башней осталось много тайных ходов и помещений. Но потом передумала, так как в Москве шумно даже под землей, и экология не та. Помолчав немного, Кольгрима вернулась к прежней теме и продолжила свой рассказ о том, что Петропавловская крепость является прекрасным местом не только для отдохновения, но и для творческих озарений. Недаром в ней сидели такие гиганты мысли, как царевич Алексей, сын Петра Первого, и княжна Тараканова — тут, правда, Кольгрима поправилась, что они были не гигантами мысли, а просто знатными узниками. Такие гиганты мысли, перечислила Кольгрима, как Радищев, Чернышевский, Достоевский, Кропоткин, Бакунин, Максим Горький, Кибальчич…
— Кто только в ней не сидел! — несколько раз воскликнула знаток истории Северной Пальмиры. — Хорошо, нас пронесло. Зато теперь там поживем. Хочу облагодетельствовать питерцев. Не их одних, но начать хочу с них. Не знаю даже почему. Хочу упокоиться на Литераторских мостках, рядом с Белинским, Блоком и Гончаровым. И чтоб на памятнике выбито было: «Нашей великой благодетельнице». Проследишь, Стикс? — Благодетельница уронила из правого глаза слезу, а левым изучила задумчивого правопреемника.


Глава 2. Встреча в зоопарке

Перебраться на новое место Кольгриме помогли бесы. Ведьма заключила с ними договор, по которому те за несколько часов не только перенесли все ее вещи и технику, но и расставили по нужным местам. Бесы тут же потребовали немедленной (согласно договору) оплаты. Кольгрима без своего волшебного кресла была не в состоянии в тот же час рассчитаться с наемниками. Сославшись на проблемы со здоровьем, она попросила небольшой отсрочки. Черти, весьма искушенные во всякого рода обманах и прямых надувательствах, охотно согласились, но тут же включили «счетчик». Две недели задержки, испрошенные заказчицей на погашение долга, оборачивались ей двойной оплатой.
Обозвав нечистых юристов жуликами, Кольгрима достала письменный договор, заключенный с бесами, и произнесла над ними страшное заклятие, которое всегда лишало ее последних сил. За свою жизнь она всего лишь несколько раз изрекла подобные магические слова, когда никакие уловки не помогали, и когда надо было срочно отменить свои же подписи на документах или обещания, данные прибесно (то же самое, что в человеческом обществе гласно, прилюдно) в высоком подземном обществе. Вот и сейчас в обоих экземплярах договора в разделе «Дополнительные условия» сам собой появился еще один пункт, который гласил: «В случае, если Заказчик (то есть она, Кольгрима) не в состоянии уплатить немедленно означенную сумму, она выплачивает эту сумму через две недели с пеней 0,01% в сутки, т.е. дополнительно 0,14% от указанной суммы». Дав задание летучим мышам, которые по эстафете вызвали к Кольгриме нечистых юристов, Кольгрима позвала Стикса, объяснила ему ситуацию, не посвятив, правда, его в то, что она только что «вписала» дополнительный пункт:
— Представляешь, оборзели бесы в конец! Вместе четырнадцати сотых процента требуют сто процентов! Вот же черным по белому написано одна сотая процента от означенной суммы в день!
Стикс обратил внимание на бледный вид хозяйки.
— Нездоровится, госпожа?
— Столько волнений за последние дни! А тут еще эти бесы! Надо бы полежать, отдохнуть, но вот приходится заниматься черт знает чем!
«Черт знает чем», — подумал Стикс.
Через полчаса пожаловали два нечистых юриста. Обе стороны уселись за стол, достали свои экземпляры договоров, сверили, после чего Кольгрима заявила, что выставление бесами такой грабительской пени незаконно, поскольку в договоре указана совсем другая величина, в семьсот четырнадцать раз меньшая.
— Не может быть! — слаженным дуэтом воскликнули нечистые юристы. С недоумением переглянувшись, они еще раз сверили оба экземпляра договора, не только с лицевой, но и с тыльной стороны, посмотрели зачем-то даже в ребра листов бумаги, а потом в какой-то хитрый с разными подсветками окуляр. Но подделки так и не обнаружили. В глубоких раздумьях и страстном желании разобраться в этой чертовщине, удалились. Пообещали прийти завтра к обеду вместе с начальником юридического отдела.
Но назавтра они не пришли. Нечистые криминалисты признали договор подлинным, и бесы были вынуждены согласиться на условия Кольгримы. Колдунье тут же стало лучше, и она на радостях впервые предоставила своим сотрудникам выходной день. Посоветовала погулять по городу, подышать свежим воздухом, так как предстоит долгая и напряженная работа под землей. «На пенсию отпущу по льготному списку, как шахтеров», — пообещала работодательница.
Кольгрима выдала каждому карту города, объяснив, что стоит посмотреть, а куда лучше не соваться, и порекомендовала ходить не группой, как на экскурсии (чтобы не привлекать лишнего внимания), а поодиночке или парами. Вернуться надо было к восьми вечера, до закрытия территории крепости. Кольгрима обеспечивала незаметный для глаз посторонних и охраны вход и выход из подземелья.
Серж и Мишель направились сразу же на ближайший — Сытнинский рынок, чтобы изучить ассортимент продуктов. Ахеронт и Стикс пожелали совершить прогулки индивидуально. Ахеронт направился пешком через Троицкий мост на Невский проспект, а Стикс решил далеко не уходить, а провести весь день в Александровском Парке и Ленинградском зоопарке, которые были рядом с крепостью.
Переходя по мосту узкий Кронверкский пролив и огибая зоопарк по Кронверкской набережной и Кронверкскому проспекту, Стикс почувствовал волнение. Запах большого скопления диких животных невольно погнал сильнее кровь. Ноги тоже зашагали быстрее. К кассам он и вовсе подбежал.
У входа посетитель зашел на детскую площадку, покормил бесцеремонных козочек с растянутыми от постоянного обжорства животами — капустой и морковкой, которую тут же шинковали и продавали в пластмассовых стаканчиках. Постоял возле бассейна, в котором под наблюдением ленивой медведицы плескался белый медвежонок. Побывал в павильонах с обезьянами, рыбками, пресмыкающимися, но они оставили его безучастным. Стикс не мог сосредоточиться на какой-нибудь мысли, будто все они разлетелись, как вспугнутые голуби с площади. Очнулся, когда лебедь вдруг спросил его:
— Правда, я красивый?
— Очень! — улыбнувшись, ответил он. Лебедь в восторге привстал над водой, вытянул шею и мощно замахал крыльями.
Когда Стикс оказался возле очередной клетки, он почувствовал, что тут живут дикие свиньи. Так и есть. Мамаша с поросятами.
— Что уставился? — недружелюбно спросила свинья. — Кабаниху не видел?
Стикс ничего не ответил. Но что-то в ее вопросе услышал знакомое. «А! В школе проходили образ Кабанихи...»  Свинья принюхалась.
— Постой, не из наших ли будешь?
— Из ваших, — буркнул Стикс. — К несчастью, очеловечился.
И в это время он почувствовал, что кто-то смотрит ему в спину. Послышался детский голос:
— Это он, Маша, я же вижу. Дядя Стикс!
Стикс вздрогнул. Никто еще так не обращался к нему. Обернулся. Девчушка смотрела на него снизу вверх. Вроде как знакомая. Где он видел ее?
— Здравствуйте, — сказала девочка, — это я, Даша. А вон Маша. И наш папа.
Стикс понял, что рад видеть девочек. Почувствовал, что улыбается им. Так люди чувствуют на своем лице солнечное тепло.
Подошел Петр. Поздоровались.
— Давно приехали? — спросил Петр.
— Нет. В командировке, — неопределенно ответил Стикс. Он не знал, что сказать, и нужно ли знать отцу о том, что похитительница его девочек находится тоже здесь, в Петербурге. — Я на пару дней всего.
— А мы вот выбрались, наконец, в зоопарк. Добросовестно всё обошли. Сейчас домой идем. Живем вон там, — Петр махнул рукой в сторону Кронверкского проспекта. — Тут недалеко. Может, зайдем к нам, чайку попьем?
— Попьем! Попьем! — запрыгали девочки. — Только сначала покатаемся на лошадке! Ты обещал.
Стикс хотел попрощаться с кабанихой. Оглянулся, но клетки не увидел.
Вышли из зоопарка. Маша села на белую лошадку, Даша на гнедого пони. Сделали круг, поменялись местами. Сделали еще один круг. Потом перешли проспект и направились к Петру.
Стикс провел у Сомовых три часа. Пообедал, сразился с Дашей в шахматы. Маша сыграла на пианино несколько этюдов. Умиротворенный, он возвращался к себе. Петр и Ирина, а еще пуще сестренки приглашали молодого человека заходить к ним в любое время, как только он окажется в Питере.
Стикс, чуть ли не со слезами на глазах, распрощался с гостеприимными хозяевами.
«Надо же, как расчувствовался я сегодня!» — всю дорогу думал он.


Глава 3. А где Григорий?

«А что не видно было кота? Кота Баюна, кота-баяна Григория? — подумал Стикс. — Дрых, наверное… За три часа не проснулся ни разу? Странно». Эта мысль почему-то преследовала его всю дорогу до крепости. Чутье подсказывало, что кот где-то рядом. Стикс спиной чувствовал его взгляд! Он даже оглянулся пару раз, но за ним никто не шел. Возле крепостной стены народу было мало. Программист достал из кармана мобильный телефон. Улучив момент, нажал на иконку с портретом Кольгримы. Две девушки, обратившие на мосту внимание на молодого человека, с удивлением увидели, как он вдруг исчез, словно его и не было!
Ахероша и повара уже вернулись и разошлись по своим комнатам. Кольгрима встретила Стикса на кухне.
— Ужинать будешь?
— Спасибо, я сыт.
— Как девочки?
Стикс сообразил, что чуда в вопросе хозяйки нет, также как и ее особой проницательности. Просто надо в другой раз выключать мобильник!
— Радуются. А что?
— Ничего. Не думай ничего. Это мы проехали. Меня они не интересуют. Да и там-то нужны были как приманка при ловле рыбы. А тут мне ловить некого…
Стикс невольно подумал: «И нечего». Ему понравилось, что он так подумал, а волшебница, словно почуяв для себя нечто нехорошее, с беспокойством глянула на слугу. Но ничего подозрительного в его облике не нашла.
— …Да тут и нет никого, — продолжила она, — к кому у меня остались вопросы. Так что за своих девочек не переживай. Можешь даже навещать их, я теперь каждую неделю буду давать вам один выходной. А случайные встречи — они неизбежны. Из них состоит вся наша жизнь. Из случайных встреч и неслучайных расставаний. Хочу дать тебе дружеский совет. Не привязывайся к ним. И их не привязывай к себе. Не то получишь одно лишь беспокойство. Вообще лучше забудь их. Если сможешь. У тебя грандиозные планы. Завтра с утра начинается первая трудовая неделя на новом месте. А это место, уж поверь мне, особое! Жду трудовых подвигов! Выполнишь к осени, получишь в университете место. Поверь мне. Я не собираюсь тебя обманывать. А сейчас ступай спать. Поздно уже. Да и мне надо хорошенько выспаться. Бесы вымотали в конец.

За вечерним чаем Сомовы вспомнили Сюсьмя, Калле, Юстаса, два похищения, добрым словом помянули Так-така, Лоухи и Стикса. Прикинули, на какое число надо брать билеты до Лахти на поезд «Аллегро». В перечень дел, которые никак нельзя забыть перед поездкой, вписали, что для кота нужны справки.
— Кстати, а где он? — спросила Ирина. — Что-то давно его не слышно. Маша, посмотри в комнатах.
За вечерним чаепитием Григорий обычно сидел рядом с ними на стуле, слушал их разговор и смотрел телевизор с небольшим экраном, который висел на стене. Маша прошлась по квартире, заглянула в шкафы и под кровати.
— Нет нигде!
— Он не выскочил за дверь? — забеспокоилась мать. — Петь, ты когда провожал Стикса, не оставил кота снаружи?
— Его не было, это я точно помню.
Вышли во двор, посмотрели в соседнем дворике, прошлись даже до мусорки. Кота нигде не было. Расстроенные, легли спать. Ирина ворочалась, а Петр чувствовал безысходную тоску, точно потерял самого верного друга. Сестры тоже долго не могли уснуть и перебирали всевозможные версии исчезновения Гриши.
Понедельник начался обычной будничной суетой, и всем до вечера было не до кота. Хотя перед школой девочки обшарили все закоулки квартиры, а Петр перед работой осмотрел не только свой двор, но и несколько соседних дворов. Кот пришел, когда все вернулись домой. Даша услышала, как он скребет в дверь.
— Ты где пропадал, Григорий? — спросил Петр. — Тебе не стыдно? Мы тут волнуемся, а он шляется где-то!
— Во-первых, я не шляюсь. И во-вторых, шляюсь не где-то, а где надо! Пойдем в кабинет. Кое-что надо сказать.
— Страшная тайна? — хмыкнул Петр. — Пошли!
— Дверь прикрой! Об этом там не должны знать! — Григорий указал лапой на закрытую дверь.
Петр сел в кресло, посадил перед собой на стол кота. Тот поведал хозяину целую историю о том, как во время героического побега из логова Кольгримы Маша и Даша стащили у Кольгримы шапку-невидимку…
— Какую шапку-невидимку? — спросил Петр. — Гриша, что ты несешь?
— Несу то, что посильно, — ответил кот. — Нетерпеливый же ты. Как Маклеод. Как он там, старина?
После столь язвительной, но обычной для него реплики, кот продолжил рассказ о том, как долго сестры обсуждали потом, что делать с этой шапкой, сказать ли родителям или передать в Эрмитаж, но так ничего и не решили. Положили ее в старый ранец, а ранец засунули в шкаф.
— Поскольку я всегда в курсе происходящего в доме и люблю во всем ставить точки над «i», то не мог допустить этого непорядка. К тому же я не знал еще, что это шапка-невидимка.
— А как узнал? Дочки сказали?
— Нет, они свой секрет держали в тайне. Когда никого не было дома, я вытащил ранец из шкафа, достал шапку и ради смеха надел ее на себя. Подошел к зеркалу. А в зеркале никого нет! Я и так вставал к зеркалу, и эдак, задом, и боком — нет никого, ни меня, ни шапки! Запарился даже, снял шапку — и увидел себя! И шапку рядом со мной! Тогда и понял, что это за шапка. Причем она вдвойне волшебная…
— У-у, — протянул Петр. — вдвойне…
— Не смейся! Вдвойне. Она меняет свой размер в зависимости от головы, на которую ее надеваешь. Она и Даше будет впору, и тебе, и мне!
— Любишь сказки заливать, Дарий! Лишь бы не ответить прямо — ты где пропадал?
— К тому и веду, хозяин. Я ж говорил, и уже не раз: нетерпелив ты, как Маклеод! Как он там, наш старенький барон? Когда вчера вы вернулись из зоопарка со Стиксом, я надел шапку и решил послушать…
— Послушать! Говори уж: подслушать! Лицемер! Не сокращай слова даже на одну букву. От этого они теряют первоначальный смысл.
— Хорошо. Правда твоя. Подслушать. А когда парень попрощался, я решил проследить, куда он пойдет. Так, на всякий случай. Знаешь, куда он пошел?
— Откуда ж я знаю?
— Вот! — Кот торжествующе поглядел на Петра. — Вот! Он пошел к Петропавловской крепости!
— Ну и что? Пошел и пошел. Мы его неподалеку от нее и встретили.
— Э-э, не просто к крепости. А в саму крепость! Более того, ниже крепости, под землю!
— Расскажи-расскажи! — заинтересовался Петр.
— Я держался к нему вплотную, чтобы никто на меня не наступил, я ж невидим был. Как тот, в фильме «Человек-невидимка». И вот, когда Стикс подошел к крепостной стене, он вдруг остановился — а до этого несколько раз оглядывался — я наткнулся на него… — Кот замолчал.
— И что?
— Тебе не кажется, Петр, что ты давно не давал мне оливок?
— Дам! Обещаю. И что?
— …И в этот момент мы с ним провалились под землю! Я не знаю, как описать это человеческими словами. Кошачьими — всё понятно, слегка телепортировались вниз. И оказались в подземелье, где обретается, знаешь кто? Вовек не догадаешься! Обретается сама Кольгрима! Тс-с! Оказывается, она перебралась туда со всем своим штатом. Зачем, не знаю. Наверное, какие-то дела. Потому что зачем переезжать из такого благодатного места как Сюсьмя в город, да еще под землю? Вы, люди, все какие-то ненормальные! Как крысы! Прячетесь, мышкуете, кусаете друг друга! Я послушал… Подслушал, о чем ведьма говорила со Стиксом. В том числе, и о тебе, и о Маше с Дашей. Она сказала, что ты и твои дочки ее совсем не интересуете. Как только я услышал это, сразу же успокоился и решил вернуться домой. Не тут-то было! Как попасть наверх? Ни коридора, ни лаза, ни лифта, ни дверей — ничего нет! Кольгрима переправляет всех вверх-вниз, но как, не понял. Пришлось остаться на ночевку. С утра никто наверх не пошел. Только после обеда хозяйка решила пройтись по магазинам, я прижался к ее ноге в тот момент, когда она телепортировалась, и оказался возле крепостной стены.
— А как ты угадал момент?
— Чутье, хозяин! Опыт и мудрость!
— Шапку-то покажи, опыт и мудрость!
— Она под диваном в прихожей.
Петр принес шапку, надел ее и подошел к зеркалу. Остаток вечера он потратил на то, что то и дело снимал шапку с себя и снова надевал. Григорий смотрел на хозяина и вспоминал, как во дворе увидел сегодня крысу. Та прогуливалась около стены, туда-сюда, туда-сюда. Он долго смотрел на нее, потом тихонько подкрался к ней сзади и царапнул по спине коготком. От неожиданности крыса подскочила, зашипела, обернулась, испуская из глаз красные лучи испуга и злости, но никого не увидела. Оказывается, даже крысы не видят того, кто в шапке-невидимке! Григорий ласково шепнул хвостатой красавице: «Я тут, дорогуша!» На что та подскочила еще раз, чуть ли не до второго этажа. Григорий приобнял крысу, успокоил, что не станет причинять ей зла, а лишь попросил в качестве взаимной услуги (ведь он ничего дурного ей не сделал!) послужить ему, когда потребуется, проводником по подземельям Петропавловки. Крыса пообещала.


Глава 4. Крысиная королева Альфа Премудрая

Несколько дней Григорий сидел на подоконнике и высматривал крысу. Она как по расписанию в одно и то же время совершала моцион вдоль стены. Крыса совсем не боялась людей, и те не обращали на нее внимания, может быть потому, что когда они глядели в ее сторону, она замирала и становилась похожа на тряпку или камень. Григорий не мог понять двух вещей. Почему у «дорогуши» отсутствовало обоняние, развитое у крыс лучше, чем у кошек? Ведь его она не учуяла! Как же тогда она ориентируется во дворе? Видимо, что-то помогает ей, но что? Может, обострилось зрение, очень слабое у представителей этого хвостатого племени? Не пугали крысу и три полосатые кошки, жившие в подвале соседнего подъезда. Может, у нее с ними был договор о невмешательстве? Кошек подкармливали несколько человек, что, похоже, напрочь лишило их охотничьего инстинкта.
Чтобы лучше узнать планы Кольгримы, Петр и Григорий наметили день, когда состоится «ссылка в крепость». Петр предлагал назвать эту акцию «командировкой», но кот настоял на «ссылке», как на героическом варианте.
Настало время «Ч». Кот спрыгнул с подоконника.
— Пришла!
Петр выдал Григорию шапку-невидимку и проводил его во двор.
— Говори, где ты, а то дверь придавит! — шептал он.
— Я тут, у твоих ног, — шептал кот в ответ.
В этот момент в подъезд заходила старушка с первого этажа. Она раздраженно бросила: «Ни на минуту не могут оторваться от своих мобильников!», на что в ответ услышала душераздирающее «мяу» — это она наступила Григорию на лапу.
Кот подул на лапу, засыпал бабку запоздалыми попреками и отослал хозяина домой. Посидев возле парадной двери, он дождался конца моциона, неслышно подкрался к крысе и царапнул коготком по спине. Та подпрыгнула и зашипела, но Григорий успокоил ее:
— Дорогуша, это я. Уговор помнишь?
— Помню, — сказала крыса.
— Веди в подземелье Петропавловки.
— Пойдемте в угловой подвал.
— Там проход большой? Ты-то, я знаю, вчетверо можешь сжаться, а я только вдвое. Смотри, я немаленький, еще застряну.
— А куда мне смотреть? Вы для меня никакого размера, тоньше волоска на моем хвосте. Вот только откуда голос и коготь берутся, не пойму. Хотя слышу сипловатое дыхание, какое бывает у пожилых котов.
— Ну, скажем, я еще кот о-го-го!
— Так вы кот? И вас звать Огого?
— Я Дарий-Григорий Второй, персидскоподданный. Да, кот, натуральный блондин рыжего окраса. А вас, сударыня, как изволите величать?
— Я Наше Величество, владычица Озерного края Альфа Премудрая.
— О, мадам, вы тоже царских кровей?! Кто б мог подумать, вы так просты в общении! Простите, а супруг ваш…
— Аксель Тринадцатый, — вздохнула Альфа Премудрая. — Он в заточении у злой колдуньи. Несчастный!
— Да, несчастливый номер, — подтвердил Григорий. — Искренне сочувствую вам. Простите за бесцеремонность, которую я позволил себе в прошлый раз и только что!
— Прощаю! Я признательна вам за сочувствие!
— Простите, а ваш супруг трехголовый?
— С чего вы взяли это?! — содрогнулась крыса. — Ужас какой!
— Ну как же, в балете «Щелкунчик» он о трех головах, точь-в-точь Змей Горыныч из другого известного мультфильма.
— Я не знаю, что это — балет, мультфильм. Вот ежегодный бал у короля эльфов, на который приглашают всех венценосцев Подземелья с членами их семей, знаю.
— Это должно быть торжественное мероприятие! Мадам, простите мою неделикатность, но с детства распирает любопытство. У вас изволил пропасть нюх? Отчего же? Сам собой или происки врагов?
— Спустимся в подвал, и я вам расскажу.
— Мадам, откуда знаете эту дорогу, коль вы из Озерного края? Если не ошибаюсь, это в Финляндии?
— Да, там. И об этом расскажу.
Когда они спустились в подвал и пошли достаточно широким тоннелем к крепости, Альфа Премудрая рассказала Григорию свою историю.
— Итак, обо всём по порядку, дабы удовлетворить ваше любопытство, сэр! Я и мой супруг родом из Финляндии. Многие поколения крыс безбедно и счастливо жили на берегу большого озера, пока в наши края не переехала злая волшебница. Гномы обустроили ей жилище. До поры до времени мы жили мирно рядом друг с другом. Но вот волшебнице понадобилась почтовая служба, и она решила привлечь к ней нас и летучих мышей. Летучие мыши чем-то ее не устроили, хотя она и заключила с ними договор, а вот мой супруг договор заключать не хотел, поскольку колдунья требовала от него неукоснительного исполнения всех ее приказаний. Подобного диктата по отношению к нашему монарху никто не позволял себе в истории крысиного государства! Вскоре состоялся ежегодный бал у короля эльфов, на котором колдунья словно бы ненароком коснулась меня своим, как оказалось, волшебным посохом. Я сначала ничего не заметила, тем более мы были подогреты шампанским. Но потом поняла, что лишилась обоняния. Для крысы это катастрофа, особенно для крысиной королевы! Супруг тут же направил к ведьме флигель-адъютанта с ультиматумом, на что та выказала желание встретиться с Алексом Тринадцатым на нейтральной территории в ресторане «Эльфийский тракт». С посыльным она передала официальное приглашение и фотографию золотого дворца, который собралась подарить моему супругу в знак примирения. Алекс тоже с богатыми дарами отправился на рандеву. Обменялись любезностями и подарками. Супруг зашел во дворец, чтобы осмотреть его. И оказался в ловушке! Гномы тут же погрузили золотой дворец на свою тележку и отвезли в покои к ведьме. Золотую клетку она теперь постоянно возит с собой. Недавно перебралась сюда. Поэтому и я оказалась тут. Когда я написала ей письмо и потребовала немедленно освободить супруга, она с издевкой ответила, что посмотрит, насколько прилежно станут крысы исполнять почтовую службу, а через год она подумает, отпустить ей крысиного короля или задержать еще немного у себя. А меня — представляете! — она назначила управляющей почтовой службой!
Григорий не стал скрывать от Альфы Премудрой, что он знает Кольгриму, и что у него к ней тоже есть претензии. Чтобы развеять тягостные раздумья крысиной королевы, Григорий поведал ей о событиях земного мира, в частности, о своем лучшем друге — дважды чемпионе мира, боевом петухе рыцаре Юстасе. На днях Юстас вернулся из Франции, где был почетным членом жюри конкурса красоты, проводимым сообществом лягушатников. Титул «Мисс Вселенная» получила Царевна Лягушка. Ей выдали сертификат на приличную сумму, бриллиантовую корону и сняли несколько рекламных роликов для телеканала France Televisions. В еженедельнике Paris Match (Пари Матч) было опубликовано интервью красавицы. На все вопросы — кто она, откуда, сколько ей лет и тому подобное — королева отвечала односложно: «Ква-ква». На последний вопрос интервьюера — как она относится к намерению парламента Франции ввести запрет на национальный деликатес «Лягушачьи лапки», Царевна ответила, что это ущемляет права лягушек. После этого королева красоты много и охотно говорила о том, что лягушки вправе сами выбирать, выставлять им свои лапки, а вернее бедрышки на продажу или нет, и по какой цене.


Глава 5. А была ли кабаниха?

В середине пути Альфа Премудрая показала Григорию свои апартаменты. А он попросил ее сказать своим гвардейцам, чтобы те не набросились на него, когда он вздумает приблизиться к ее покоям.
— Кто набросится?
— Гвардейцы. Разве за нами не следуют четыре ваших охранника?
— Если точнее, пять.
— Пять? Да, вон там за выступом двое, а не один.
— А говорят, у котов обоняние простенькое.
— У подъездных котов — простенькое, а у августейших особ — царское обоняние! Пардон, мадам, я не провожу параллелей!
— Поворот. Мы пришли, — остановилась Альфа Премудрая. — Над нами крепость. Дальше тоннель к Зимнему дворцу. Вон там, в выемке дыра в кирпичной кладке. Мои крысы прогрызли. Она ведет в шкаф Кольгримы…
— Жаль, не знал, — сказал Григорий. — Проторчал тут как-то сутки.
— Вы не нашли бы этот ход. Он под нижней полкой. Чтобы попасть в шкаф снаружи, из спальни колдуньи, надо в нижней полке третью планку слева отодвинуть. Отсюда, соответственно, третью справа. Удачи вам, а я вернусь к себе, — сказала крыса.
— Благодарю вас, ваше величество! Узнаю детали, которые помогут освободить вашего супруга и вернуть вам обоняние, тут же сообщу.
Крысиная королева направилась к себе, а кот отодвинул планку и вылез на полку шкафа. Планку вернул на место и приотворил дверцу. Та слегка скрипнула. И тут же захлопнулась.
— Мишель! — послышался голос Кольгримы. — Ты когда мне дверь шкафа починишь? Подбей, чтоб не открывалась! Спать не дает! Да поскорей! Я пока кофе попью.
Григорий выскочил на пол и пошел на кухню. Кольгрима отослала Сержа помогать Мишелю.
— Стикс! Ахероша! Идите сюда! Вам что приготовить?
— Капучино с шоколадом! — крикнул Ахеронт.
— Эспрессо! — отозвался Стикс.
Программисты уселись за стол. Хозяйка подала кофе. С видимым удовольствием выпила чашечку капучино и даже демократически утерла рот тыльной стороной ладони:
— Хорош! Ну, что, ребята, на этой неделе надо с этапом закругляться.
— Свою часть я сделал, — сказал Ахеронт, — осталось малость.
— Хорошо, — похвалила Кольгрима. — Молодец!
— Только что закончил, — отчитался Стикс. — Завтра можно приступать к заключительному этапу.
— Ты гений! — прозвучало достаточно искренне из уст хозяйки, не склонной к излишним сантиментам. — Я думала, ты управишься к осени, ко Дню всех святых, а ты, смотри, как ракета! Так мы и летом успеем всё сделать!
— Успеем. До осени нельзя тянуть, с сентября учебный год в университете.
— Разумеется, разумеется! Ну, до сентября еще есть время. Через месяц закончим, проведем предварительные испытания, потом наведаемся в Сюсьмя, отдохнем недельку-другую на природе, ягоду пособираем, рыбку половим. Как, Стикс, не соскучился по сбору ягод? Шучу. В августе вернемся сюда. На программу есть богатенький буратино, готовый заплатить за нее очень приличные деньги. Хватит по гроб жизни. Я лично покупаю санаторий в Швейцарии, на Женевском озере. Переговоры уже провела. Найму дуремаров, внедрю методику омолаживания и восстановления организма. Слышали — «Cellvital» называется? Методология основана на клеточной терапии. Чем старее население, тем больше хочет омолодиться. Дурней с каждым годом прибывает. А вы с сентября начнете преподавать в питерском университете! Пока суть да дело, Ахероша, ступай, добивай свою часть. А ты, Стикс, если всё сделал, отдохни. Возьми деньги, сколько надо, планшет. Мобильник не забудь. Ступай в свой парк. Можешь к девочкам заглянуть. Они уже со школы пришли. Пошли, переправлю тебя.
В Александровском Парке скамейка, на которой Стикс любил сидеть, была свободна. Он пришел сюда уже в четвертый раз. Когда наступал выходной день — не обязательно воскресенье, хозяйка, как сегодня, по разным причинам меняла выходные дни — Стикс не знал, куда себя деть. Ему хотелось одновременно пойти в зоопарк, к Сомовым и в Александровский Парк. О других местах он даже не думал. Эта неопределенность заканчивалась каждый раз тем, что он усаживался на скамейку. Вот и сегодня он несколько раз вставал и неспешно прогуливался по дорожкам от Балтийского дома к метро и обратно. Заглянул в книжный магазин и кинотеатр. Ни одна книга и ни один фильм его не соблазнили. Сделал крюк вокруг университета Правосудия и посетил Музей артиллерии.
На площадке перед входом в музей восемь пушек были направлены на крепость и еще четыре развернуты в стороны от нее, Стикс подумал о том, что заряди их Кольгрима самыми разрывными и бронебойными снарядами, и тогда не собьет летящего трехметрового золотого ангела со шпиля крепости!
Сотни различных пушек и артиллерийских установок, в которых была воплощена всего одна идея, озадачили его: странно, что люди столько времени убили на эти громоздкие и малоэффективные сооружения. «Как всё нелепо! — думал программист. — Нелепа идея. Нелепа конструкция. Нелепа стрельба. Трижды нелепо! Артиллерия всего мира бессильна против моей программы!»
Глядя на пушки, из жерл которых вылетали ядра, картечь, снаряды, мины, программист чувствовал гордость, оттого что создал самое совершенное оружие в мире, до которого еще не додумались даже создатели компьютерных игр стрелялок. Стикс готов был осознать, но еще не осознавал тот факт, что запусти он в мир свою программу посреди любой недели, скажем в среду, и мир уже вряд ли когда подойдет к своему воскресению.
После пушечного плацдарма Стикса безотчетно потянуло в зоопарк. Он сразу же направился в дальний от входа конец к клетке диких свиней. Ему почему-то захотелось пообщаться с родичами. Клетки он не обнаружил. Несколько раз прошел вдоль изгороди зоопарка, приглядываясь к клеткам и вольерам, но клетки, где была кабаниха с поросятами, не нашел. Не было даже таблички. Лишь на том месте, где должна была быть клетка свиней, висел рисунок, на котором был изображен равнинный тапир. Разочарованный, посетитель покинул зоопарк и на входе спросил у контролера, а где дикие свиньи.
— Кабаны? — переспросила та. — А их нет.
— Они же были месяц назад в дальнем углу.
— Да нет, не было их там никогда!
— Там, видимо, сейчас тапир?
— Тапир был, но он умер в позапрошлом году.
Разочарование и вовсе сменилось унынием. «Неужели мне всё это показалось? Но с чего это?» Стикс сел на скамейку и тупо смотрел, как с надувной горки катается малышня. Эти до упора простые действия юных созданий — карабкаться вверх, а потом катиться вниз — точь-в-точь были действиями их отцов, дедов и прадедов — делай, что возможно и доступно, и ни о чем больше не думай! Делай столько раз, сколько получится! И лучше поскорее, пока не закончилось твое время!
Белая лошадь и гнедой пони, поматывая в такт хода головой, привычно катали ребятишек. Видно было, что лошадкам нравится облако радости, которое сопровождало всех детей. Стикс поднялся со скамейки и пошел к Сомовым.
Григорий успел вернуться до Стикса, увидел программиста и, сняв шапку, попросил впустить его в подъезд.
Гостю обрадовались, тут же организовали чай с ватрушками и пирожками с черникой.
— Столько черники набрали в том году, что никак не съедим! — сказала Ирина.
— Этот год тоже будет черничный.
— Прочитали прогноз?
— Прогноз? Нет, просто я сам знаю.
Григорий шепнул Петру:
— Иди в кабинет. На минутку!
В кабинете Григорий отдал шапку-невидимку Петру. Тот тут же надел ее и сел напротив зеркала, пытаясь разглядеть в нем невидимого себя. Кот стал рассказывать о планах Кольгримы. Петр уточнял детали. Тут открылась дверь и вошла Ирина.
— Петь, пошли пить чай. Ой! А где же он? — Хозяйка посмотрела на кота. — Я же только что слышала его голос!
Григорий сладко зевнул и ответил:
— Показалось!
Ирина вышла из комнаты, позвала:
— Петр! Ты где?
Петр снял шапку и вышел из комнаты.
— Где-где? Где бывают джентльмены? Там же, где и дамы.
За чаем Стикс не мог избавиться от потрясения, вызванного исчезновением клетки диких свиней.
— Странно, что в зоопарке нет диких свиней, — сказал он и поглядел на Ирину, точно та могла пояснить, почему их там нет. — Вроде всегда были.
— Что, нет?
— Нет! И говорят, что и не было. А я их видел в прошлый раз…
— Это она, — сказал Григорий, — ваша Кольгрима. Когда вы пили чай на кухне, вокруг тебя и Ахеронта плавало облако. А вокруг нее не было ничего. Я думаю, это облако видно только невидимке, а просто так его не заметишь.
— Какому невидимке? — спросила Ирина, а девочки толкнули друг дружку локотками.
— Это фигурально, — сказал кот.
— И что это за облако? — спросил Стикс.
— А вроде того, что было в Добром краю, когда выплыли желто-зеленые облака. Это же ты их послал на нас? Ведь это была информация? Гипноз — тоже информация и может быть в виде облака.
«Вот оно что! — стукнуло Стиксу в голову. — Колдунья использует мои же разработки, только в микроскопической дозе — и для чего? Чтобы одурачить меня! Как же я не догадался об этом!»
— Дарий-Григорий! Ты уверен, что видел это облако?
— Абсолютно! Как свои восемнадцать когтей!
— Почему восемнадцать? — спросила Ирина.
— Потому что у кошек пять когтей на передней лапе и четыре на задней!
— Век живи, век учись, — вздохнула хозяйка.
«Если это облако, как оно оказалось вокруг меня в зоопарке?» — думал Стикс.
Тут кто-то позвонил Ирине.
«Какой же я балда! — подумал Стикс. — В телефоне программа! Моя же программа, которую я разработал год назад для гипноза ее противников. Ну и старушка! Она, оказывается, прекрасно разбирается в технических вопросах!»
Стикс вынул мобильник. Так и есть, вот она! Хотел было удалить программу, но вовремя одумался. Вдруг с ней связан и общий вызов Кольгримы. Тогда и в крепость не попадешь. «А может, и не стоит больше попадать туда? Нет, стоит всё узнать до конца. Всё равно не спрячешься от нее, найдет. У нее тьма шпионов».


Глава 6. Предательство

— Заходи! — зло бросила Кольгрима Стиксу. — Пройди ко мне! Я сейчас!
Программист запоздало спохватился, что у Сомовых забыл отключить мобильник, и Кольгрима наверняка всё слышала. В том числе и про гипнотическое облако! «И ладно! Не в первый раз! — успокаивал себя Стикс. — В конце концов, без меня задачу не решат!»
— Ну что? — Хозяйка плотно прикрыла за собой дверь. — Пообщался с девчонками? Гляжу, и кот у них шибко знающий. Прямо сказочный кот! Не взять ли его к нам, чтоб сказки на ночь говорил? Прости, воспользовалась твоей программой. Ахероша помог вставить ее в твой мобильник. Даже испытал ее в кафе. Набрал вкусностей на три тысячи, а заплатил только сто пятьдесят рублей. То-то насмешил меня, обжора! Это ты правильно сделал, что не удалил программу.
Хозяйка из злой раздраженной карги превратилась чуть ли не в Золушку — доброжелательную, привлекательную девочку. Неужто опять гипнотическое облако? «Не поддавайся! — внушал себе Стикс. — В очередной раз хочет надуть. И что же она не говорит больше о наследстве? Не передумала ли?»
— Госпожа, — с трудом выговорил Стикс (так была парализована его воля), — а как мы оформим передачу мне твоего наследства?
Кольгрима с удивлением взглянула на программиста.
— Ну, ты и нахал, Стикс! Я, что, на одре лежу? Собралась, как это у вас, молодых, говорится — «ласты склеить»? Куда торопишься? Что так повлияло на тебя?
Стикс решил идти напролом.
— Видимо, твое гипнотическое облако было в мобильнике. И такое же сейчас. Я ведь в нем?
— Тебя не обманешь… Это хорошо. Значит, правильный сделала выбор, — сказала Кольгрима. — Еще разок испытала тебя. Вижу: кремень. Не поддаешься на уловки. Ну да ладно. Иди, работай.
Больше к этой теме они не возвращались. Программист погрузился в работу и забыл обо всем на свете. Он вновь — под влиянием ли морока или самовнушения — оказался в плену своего тщеславия. Быстро промелькнул месяц, и Стикс завершил работу над программой, позволявшей воздействовать на атмосферный воздух так, что им нельзя было дышать! Программист был уверен, что именно это было главной целью колдуньи. Она ведь так и говорила: «Преврати воздух в не-воздух, и я тебя озолочу!»
Кольгрима радостно потерла руки, подарила всем новые мобильные телефоны «Samsung» («Самсунг») последней модификации и в награду устроила коллективу праздничную экскурсию на катере с экскурсоводом и приглашенным от ресторана официантом по водным гладям северной столицы.
На следующий день хозяйка отправила Стикса, Мишеля и Сержа в Сюсьмя. Там у нее был еще один дом в поселке, где жили Аарно Какконнен и эстонец Калле. Сама волшебница осталась на один день с Ахеронтом в Петербурге, чтобы утрясти какие-то дела.
— Ахероша заодно потащит мой чемодан, — сказала она. — Я тоже решила проехаться на поезде. Посмотрю в окошко на окрестности. А то всё под землей, да под землей!
Ахеронт вызвался ради прогулки проводить отъезжающих на Финляндский вокзал. Стикс обратил внимание, что приятель был крайне возбужден, но отнес это на счет предстоящего отдыха.
Когда пересекли границу и прошли пограничный и таможенный контроль, зажужжал телефон Стикса. Звонила Кольгрима:
— А где Ахероша?
— Как где? В Питере!
— Я понимаю, что в Питере. А в Питере — где? Он, паразит, не вернулся и, мало того, отключил свой мобильник!
— Может, с ним случилось что?
— Да жрет где-нибудь, — буркнул Мишель.
— Мишель говорит, что у него прорезался аппетит, опять перекусывает в кафе.
Телефон Кольгримы отключился, и больше она никого не тревожила. Видимо, нашелся Ахероша. Стикса он стал раздражать чем-то неуловимо скользким.
Двухэтажный дом в поселке был обставлен точно так же, как и предыдущие коттеджи. Кухня, спальни, компьютерный класс, сауна были полностью оборудованы и подключены к электрической и водопроводной сети. Едва успели оглядеться, нагрянула Кольгрима.
— А что одна? — спросил Стикс. — Ахеронт…
— Ахеронт задерживается, — сказала хозяйка, подозрительно огляделась и кивнула Стиксу, чтобы шел за ней в ее комнату.
— Сядь. Ахероша сбежал! — Она буквально впилась в программиста взглядом. — Знал?
— Если бы знал, сказал. Если бы знал, он не сбежал бы.
— Думаешь, он просто сбежал? Он сбежал с твоей программой! Чую, загнал ее по дешевке питерским бизнесменам. Хочет, наверное, купить кафешку и обжираться там!
— В Питере компьютеры отключены?
Кольгрима махнула рукой:
— А! Не до этого было!
Стикс зашел на компьютер Ахеронта и стал перелистывать его переписку. Странный адрес, с которым Ахеронт довольно интенсивно переписывался в последнее время и о котором Стикс ничего не знал, насторожил программиста. Порывшись в Интернете, Стикс убедился, что это один из серверов злейшего врага Кольгримы — мага Салема, чьи владения были в другом полушарии земли.
— Госпожа, — доложил он Кольгриме. — Скорее всего, Ахеронт продал продукт не питерским бизнесменам.
— Московским?
— Бери выше.
— Выше куда? Там не из моего ведомства.
— Магу Салему, как мне кажется. Хакеру не составило труда связаться с ними. Так что не кафешку, а островок, да еще не один купит наш Ахероша.
Кольгрима от неожиданности плюхнулась в кресло.
— Я чуяла! Я чуяла, что продаст! Хотя тебя подозревала больше!
— Ничем не могу помочь, — пожал плечами Стикс. — Видимо, сказалось воспитание.
— Во всяком случае, не мое! — бросила Кольгрима. — Сколько времени потребуется тебе, чтобы восстановить программу?
— Неделю. В моем питерском сейфе есть диски-дубликаты. Да и я всё помню. Не переживай, госпожа. Восстановлю. Лишь бы они программу не запатентовали.
— Пусть патентуют! Это будет их последний патент! — в сердцах воскликнула Кольгрима. Заметив недоуменный взгляд программиста, поправилась: — Всё равно продадим эту программу мы. Да я уже продала ее. Уже и аванс на счете. Через неделю программу поменяем на оставшуюся сумму.
Неожиданно комп Ахеронта отключился. Стикс хотел войти в другие компьютеры, но и они обесточились. Исчезла и сеть.
— Похоже, Ахеронт вернулся и вышел из сети, — сказал он.
Кольгрима тут же позвонила Ахероше, но его мобильник был недоступен.
— Что будем делать? — спросила она саму себя. — Вернулся он или не вернулся, в принципе это ничего не меняет. В любом случае нам надо возвращаться. Но какой же он неблагодарный! Свинья свиньей! Это я не в прямом смысле, — бросила она Стиксу.
— Я понимаю. В переносном. Вообще-то я вепрь. И меня боятся не только люди, но и ведьмы.
Кольгрима хмыкнула:
— Напугал! Собирайся. Успеем на последний «Аллегро».


Глава 7. Ломай! Грызи!

У Григория весь день изобиловал приключениями. Перед работой Петр выдал ему шапку-невидимку, и они вышли из дома.
— Когда вернешься? — спросил хозяин в пустоту. Ему нравилось вести диалог с «Никем». Втайне он желал, чтобы кто-нибудь это увидел и удивился. Вполне объяснимое человеческое желание похвастать чем-то чужим, которое отчасти и твое! «Никто» ответил:
— Альфа Премудрая хочет проникнуть к Кольгриме. Я ей нужен, потому что невидим и могу подсказать, что делать. Она сама хочет посмотреть, где ее король, чтобы со своими ребятами освободить его из плена. Мы быстро. Посмотрим, и я тут же вернусь. Признаться, у меня нет особой охоты идти туда. Мрачное место!
В это время из дома вышла бранчливая старушка с первого этажа. Услышав разговор и увидев перед собой одного Петра, она раздраженно бросила: «Ни на минуту не могут оторваться от своих мобильников!» И тут же услышала в ответ душераздирающее «мяу», так как опять наступила невидимому коту на лапу. Перекрестившись и несколько раз оглянувшись, бабка трусцой удалилась от орущей пустоты.
Слегка сконфуженный Петр пошел на работу, а кот, хромая, направился к Альфе Премудрой. Он чувствовал, как со всех сторон его ощупывают и просвечивают крысиные взгляды. Но он был парень не робкого десятка, к тому же монарших кровей, и потому мужественно и беспрепятственно дошел до временного жилища крысиной королевы. Дальше парочка тронулась в сопровождении всей гвардии, насчитывавшей более трех тысяч голов, готовых в любую минуту вгрызться во врага своей королевы.
Оставив гвардию у входа в шкаф, Григорий и Альфа Премудрая проникли в жилище Кольгримы. Судя по всему, оно пустовало, хотя в компьютерном центре горели огоньки не выключенных компьютеров.
— Наверное, вышли, — шепотом сказал кот. — Могут скоро вернуться.
— Успеем! — решительно произнесла крыса. — Тут есть кладовка?
— Должна быть. Скорее всего, вон там!
Они с трудом открыли дверь, для чего Григорию пришлось подпрыгнуть и схватиться за ручку, а Альфе вцепиться зубами в отслоившуюся дощечку и потянуть дверь на себя. В углу комнатенки стояла клетка с узником!
Королева бросилась к клетке и, заламывая лапы, стала убеждать супруга, что немедленно прикажет гвардейцам освободить его.
— О эти женщины! — вздохнул кот и сам позвал гвардейцев. Те ворвались в жилище и, увидев своего короля живым и невредимым, в мгновение ока перегрызли прутья клетки. Аксель Тринадцатый сам не мог дотянуться до них, так как был спеленат железной рубашкой и прикован к кольцу, вделанному в пол по центру клетки.
После этого гвардейцы перегрызли электрический кабель. При этом несколько крыс погибли. Затем разгрызли, искромсали одежду, мебель, компьютеры, проводку. Перегрызли даже водопроводные трубы, и в помещение хлынула вода. Все кинулись наружу. Пропустив первыми королевскую чету и невидимого Григория, гвардейцы, топча друг друга, устремились за ними. При этом погибло еще несколько крыс. Когда воинство во главе с монархом прибыло во временное жилище Альфы Премудрой, Аксель Тринадцатый тут же устроил смотр гвардейского полка и присвоил погибшим героям звание «Главного витязя королевства» и из королевских закромов выдал членам их семей по куску подкопченного сала.
После смотра король приказал доставить слесаря-дантиста, чтобы тот укоротил ему передние зубы, так называемые резцы. Дело в том, что ведьма больше месяца не давала ему возможности стачивать зубы, из-за чего они выросли у него на два сантиметра. Монарх от этого стал плохо есть и почти лишился сна.

Когда команда Кольгримы, осиротевшая на одного члена, вновь оказалась в подземелье Петропавловки, их взору предстало затопленное и не пригодное более к проживанию пристанище. Спальни, санузел, кухню нельзя было узнать. Все шкафы, кровати, одежда были раскурочены. В компьютерном центре полностью уничтожена вся оргтехника. Кольгрима заглянула в кладовку. Золотого дворца, в котором томился в заточении Аксель Тринадцатый, не было.
— Это крысы! Это они! — негодовала Кольгрима. — Что же я, дура, и эту Альфу не сунула в клетку?! Век живи, век учись! Видишь, к чему приводит не до конца продуманная мелочь! Что-то у меня в последнее время одни лишь проколы! С «драконом», с шаманом, с девчонками, теперь вот с Ахерошей! Как ты теперь восстановишь всё это?! — В голосе колдуньи появились истерические нотки.
— Это всё железо, — утешил хозяйку Стикс. — Восстановим. Есть дубликаты. Странно, что Ахеронт, не подумал об этом. Видно, спешил.
Программист открыл свой сейф. Дубликатов не было! Ахероша, оказывается, не забыл про них! Кольгрима, не замечая изменившегося от потрясения лица Стикса, повторяла как заведенная:
— Да бестолочь он! Переть на рожон и против кого — против меня! — Видно было, что ведьму буквально душит злоба.
Положение еще можно было исправить. Вот только бы покупатель разместил в своей сети эту программу! Остается взломать сервер Салема и изъять ее! Конечно, вероятность этого не велика, но всё же есть.


Глава 8. Странствия Кольгримы

Поскольку компьютерный центр перестал существовать, да и жить в разоренном помещении уже было нельзя, пришлось возвращаться в поселок! И тут Кольгрима столкнулась еще с одной проблемой. Выйти из подземелья наружу было нельзя, так как территорию крепости оцепил спецназ! Возле стен ходили военные с собаками, миноискателями и еще какими-то приборами. Явно они кого-то или что-то искали.
— Это ищут нас. Ищут вход сюда. Неужели Ахероша продал нас еще и им? Иуда! Придется возвращаться тоннелем. Я по очереди переправлю вас в поселок. Мощей уже нет, чтобы разом переслать всех. Одни мощи остались. Да и надо беречь силы. Чувствую, они понадобятся мне.
Первым волшебница переправила Стикса. Тот тут же уселся за компьютер. Ему повезло: он достаточно быстро смог взломать сервер прислужников Салема и найти украденную программу. Ее, правда, с целью маскировки изменили и дали другое имя, но для такого программиста, как Стикс, это не стало серьезным препятствием. Однако изъять ее из базы похитителя не удалось. Ее словно тросами удерживали невидимые связи. Оставалось уничтожить дистанционно. Лучше всего было внедрить вирус, который пробил бы их антивирусную программу. В этом случае вся работа Стикса пропадала, и надо было начинать всё заново. И хотя программист обладал прекрасной памятью, потребовалось бы еще как минимум два месяца напряженной работы.
Стикс сказал об этом Кольгриме. Та против ожидания философски изрекла:
— Ждала и еще подожду. Что два месяца по сравнению с вечностью? Куда спешить? Но там ее — уничтожь! Мне всё равно как. Главное — эффективно и эффектно, чтоб в другой раз неповадно было! А с Ахерошей я разберусь сама. Он думает, что скрылся от меня на другом конце света! Если, конечно, уже скрылся. Наивняк! Ему что на том конце света, что на этом уготован один славный конец — на скотобойне!
— Может, ну его, госпожа? — сказал Стикс. — И сам от обжорства помрет.
— Не твоего ума дела! Учти: хуже предательства только второе предательство! И наказывалась измена всегда самым жестоким образом! И эта не будет исключением! Ну, ты тут, как мой правопреемник, командуй. Коллектив не расхолаживай. Пусть займутся сбором ягод, ловлей рыбы, но чтоб не бездельничали! А я на денек отлучусь по неотложным делам. Уж очень большой крюк предстоит сделать. Ни разу в Антарктиде не была.
Стикс решил, что ослышался. Что надо было колдунье в Антарктиде? Должно быть, какой-нибудь поселок с леденящим названием…
Но программист ошибся. Кольгриме как раз и нужна была Антарктида, чтобы испросить у главного колдуна мира разрешение на встречу с магом Салемом. Собственно, ей понадобилось не само дозволение — по таким мелочам никто из подданных не тревожил владыку — ей нужно было, чтобы он как-то подтвердил ее неприкосновенность во вражьем логове. Ведь Салем давно уже точил зуб на нее, как этот жалкий крысиный царек Алекс Тринадцатый. Надо было ему с самого начала не давать стачивать резцы. То-то стал бы микромамонтом! Она даже хихикнула, представив себе мерзкий образ этого жалкого крысёныша с отросшими резцами-бивнями.
В Антарктиду Кольгрима попала беспрепятственно главным тоннелем, прорытым еще в незапамятные времена, когда все гномы оказались во власти главного колдуна и изрыли, как кроты, всю землю вдоль и поперек ходами, тоннелями, колодцами и лабиринтами. Единой картой подземелий владел колдун, а ее дубликатом король гномов. Но Кольгрима еще шестьдесят лет назад сделала с дубликата копию, о чем, естественно, никто не знал, так как гнома, скопировавшего карту, ведьма тут же в награду превратила в безмолвное бревно.
В Антарктиде Кольгрима оказалась впервые. Она виделась до этого с владыкой пару раз, но это случалось в других подземельях. Волшебницу потрясла грандиозность подземного царства Антарктики. Громадные озера, ущелья, водопады — красные, желтые, синие, зеленые, невиданных размеров и форм рыбы и птицы, небывалых размеров тюлени и пингвины, летучие мыши похожие на драконов — об этих созданиях ничего не было известно в других частях Подземелья!
В приемной дворца владыки Кольгриму предупредили:
— Напоминаем, обращаться к владыке только по имени «О-ты-который-тот!»
— Благодарю вас, я помню.
Настоящего имени главного колдуна никто не знал и все обращаются к нему: «О-ты-который-тот!». Тех же, кто осмелился нарушить этот ритуал, потом не могла отыскать даже служба подземного розыска, в которую обращались родственники исчезнувших.
Весь церемониал встречи с владыкой Кольгрима знала с юности, ее обучила этому бабка.
— Что привело тебя ко мне, досточтимая Кольгрима? Давненько не видел тебя. Как тебе мои водопады?
— Они само совершенство, О-ты-который-тот! Отчего они такие разноцветные?
— Дело в том, что тут у меня главные залежи всех драгоценных металлов и полезных ископаемых земли. Водопад красный — от железа, желтый — от золота… Надеюсь, в твоих краях всё хорошо? Слышал, образовался какой-то Добрый край? Так? Или это слухи?
— Был, — чуть-чуть замялась Кольгрима. — Но его больше нет. Почти нет. Он почти уже невидим,
— Надеюсь, и не увижу его. И больше не услышу о нем. Так с чем пожаловала ко мне?
Кольгрима объяснила трудности предстоящей встречи с магом Салемом.
— Я знаю о них, — поморщился владыка. — Право, как дети! За пятьдесят лет не помирились и не пришли к согласию! Хорошо, помогу, но в первый и в последний раз. Больше по таким пустякам не приходи ко мне. Не приму. Помогу только по старой дружбе с твоей бабкой. Красавица была! И умница! Таких больше нет. Исключая присутствующих, разумеется. Я не стану договариваться с Салемом по вашей встрече. Сейчас тебе принесут пояс. — Владыка кивнул стражнику, тот другому по цепочке, и тут же из закромов гостье доставили расшитый пояс с двумя яркими пуговицами.
— Надень его. Это тебе и охранный ярлык, и сама охрана. Видишь две пуговицы? Синюю нажмешь, когда зайдешь к Салему. Только предупреди всех, чтобы к тебе ближе, чем на десять метров не подходили, иначе ослепнут. А красную нажмешь, если ослушаются. Это их успокоит навеки. Сам Салем знает силу этого пояса. Если прикинется, что не знает, жми на красную. Даже если спасется, всё равно окончит свои дни на необитаемом острове в Тихом океане. Ему, помнится, нравилась книжка о Робинзоне. Пояс потом вернешь мне. Что ж, я тебе помог. Чем мог. А чем мне ты поможешь?
— Что пожелаешь, О-ты-который-тот!
— Программист нужен. Мои какие-то медлительные. Пингвины! Программку одну задумал. Давненько не тревожил этих, верхних. Докладывали, совсем отбились от рук!
— Будет тебе программист!
— Стоящий?
— Гениальный!
— Договор не подписываю. Без бумажек надежнее. Горючий материал! А слово никуда не исчезает. Оно записывается на диске вечности. У тебя есть доступ к диску?
— Пока нет.
— Ну, какие твои годы! Получишь еще. Ступай! Тебе покажут путь.
— Я знаю, — неосторожно вырвалось у Кольгримы.
— Откуда знаешь? — посуровел О-ты-который-тот!
— Король гномов сказал.
— А-а, — смягчился владыка. — Ступай. Привет ему.
Путь до владений Салема был извилист и запутан, местами страшен, но страшен не для Кольгримы, и колдунья быстро преодолела его.
Салему доложили о визитерше. Тот приказал схватить ее. Но гостья, предупредив охрану о возможной неприятности для них, нажала на синюю пуговицу. Стражники тут же ослепли. Об этом сказали Салему, и тот вынужден был принять своего злейшего врага. Салема не просто раздразнил приход Кольгримы, а разъярил. Только что ему сообщили, что программа, которую доставил ему перебежчик от этой северной колдуньи, уничтожена! Какой-то хакер влез в сеть и внедрил вирус, против которого оказались бесполезны все антивирусы.
Кольгрима предупредила, что ближе, чем на десять метров, она к трону подойти не может.
— Иначе и ты ослепнешь, Салем!
— Стой там. Кресла не предлагаю. Или всё же лучше подать?
— У меня еще есть сила в ногах! — ответила волшебница.
— Времени у меня нет. Что угодно?
— Мне нужен Ахеронт!
— Не знаю такого, — солгал Салем.
— Знаешь! Предатель, что принес тебе мою программу!
— Извини, за так я тебе его не отдам!
— Отдашь! — Кольгрима ткнула пальцем на свой пояс и коснулась красной пуговицы.
— Забирай! — поспешно сказал Салем. — Позвать этого предателя!
Позвали Ахеронта. Тот увидел Кольгриму и бросился к Салему. Упал пред ним на колени. Но тот брезгливо оттолкнул хакера своим жезлом.
— Прочь! Из-за тебя я могу впасть в немилость моего владыки!
Ахеронт направился к Кольгриме, но та предостерегла его ладонью:
— Не подходи! Ослепнешь! Следуй за мной на расстоянии.
Выйдя от Салема, Кольгрима нажала на синюю пуговицу и поманила к себе Ахеронта.
— Ну что, предатель, дорого продал свою хозяйку или за похлебку? Ступай за мной. Вознагражу. Да не бойся. Не убью. И не вздумай убегать от меня. Хуже будет. Не станешь же ты заставлять пожилую женщину гоняться за тобой. Я ведь всё равно догоню. Неужели не убедился? Даже тут тебя нашла. Так за сколько продал?
Ахеронт уныло плелся за колдуньей. Та не стала больше ни о чем разговаривать с изменником и перенеслась с ним на небогатую ферму, где хозяйничали пожилые бездетные супруги. Чета встретила их возле просторного свинарника, в котором лежали две большие свиньи с поросятами.
— Вот мы и пришли, Ахероша. Заходи к своим. Чувствуй себя, как дома. Еды тут тебе будет вдосталь. Приятного аппетита!
Кольгрима подтолкнула слугу, и тот влетел в свинарник уже не человеком, а огромным хряком. Хозяин фермы быстро закрыл калитку.
— Это вам спонсорская помощь. — Кольгрима протянула мужчине пачку денег. — Он немного исхудал. Кормите его получше. К сочельнику поправится. Не жалейте булочек со сгущенкой. Любит сладенькое, стервец! А что касается остального — он свинья свиньей.


Глава 9. Едем в Сюсьмя!

В конце мая у Маши и Даши окончился учебный год, и через неделю семья отправилась в Сюсьмя. Петр с Ириной взяли недельный отпуск, а потом с девочками до конца июля должна была остаться сестра Ирины, Ольга, учительница начальных классов.
К этому времени приурочили свой отпуск и Денис с Зинаидой. Маклеод в очередной раз незаконно пересек государственную границу. Уже на финской стороне он встретил стаю диких свиней. Хотел молчком пробежать мимо, так как связываться с вепрем было себе дороже, но вдруг услышал за спиной:
— Маклеод! Что не здороваешься? Зазнался, барон! Что забыл тут?
— Я ничего не забыл, — ответил пес, повернувшись на знакомый голос. Это был вепрь Зубило.
— Да, брат! Идет мимо — не взглянет! Будто и не сеттер! — пристыдил кабан. — Что так далеко от дома ушел?
— Ничего не далеко. От дома к дому иду. Оттуда туда, — пес указал лапой сначала в сторону Петербурга, а потом в сторону Сюсьмя.
— А я встречным ходом! Ту-ту! — засмеялся кабан. — Вот не знал, что собаки занимаются контрабандой!
— Да какой контрабандой? Со мной ничего нет.
— Это ты на таможне расскажи! Себя несешь, это и есть контрабанда!
Побалагурив, приятели расстались. Зубило передал привет Так-таку.
— И всем остальным, если встретишь: Мишелю, Стиксу… — прибавил вепрь.
Погода стояла замечательная. «Просто розово-голубой теплый нежный июнь», — так охарактеризовала первый месяц лета Даша и нарисовала красивую картинку. В голубом небе желтое солнце, белые облака, похожие на кусочки ваты, разноцветные бабочки. И много-много зеленой травы. Красным карандашом написала: «Ура, лето!» Маша же прыгнула за электронное пианино и с воодушевлением исполнила одну из своих любимых лирических пьес Грига, на что Петр сказал:
— Помнишь, Ириша, как мы читали на веранде рассказ Паустовского «Корзина с еловыми шишками»?
А Ириша вздохнула:
— Да, божественная музыка! Какой мерцающий, переливчатый колорит!
Даже комары не кусали, хотя их хватало. То ли они разнежились благодатной погодой, то ли, расслабленные долгой зимой, еще не успели нагулять аппетит. А может, просто не настал еще вечер. Сами комары причину собственной лени знали хорошо и по этому поводу особо не заморачивались.
Эстонец Калле привез Юстаса с Пеструхой, Дурой-Жанной и несколькими желтыми цыплятами нового выводка. Те высыпали на лужайку перед домом, как одуванчики. Прошлогодних цыплят Калле еще осенью посчитал и не без выгоды раздал своим знакомым.
Григорий и Юстас едва не прослезились, встретившись под смородиной.
— Как жизнь, друг? — спросил кота петух.
— Наполняю жизнь смыслом! Стараюсь высыпаться по утрам. А как твоя, Юстас?
— Я тоже стараюсь кукарекать от восхода солнца!
Две курицы копошились под кустами. Григорий кивнул на Д'Жанну:
— Как она? Дурью мается?
— Пока нет.
— Погоди, всё впереди, — пророчески изрек кот. — Дурь — она всегда в перьях!
Прилетела Чернавка и, не поздоровавшись, прокричала, что Кольгрима снова живет в поселке, через два дома от Аарно Какконена.
— Ее никто еще не видел, а я в окно глянула — она! И ночью выходила на террасу!
— Ты в другой раз подготовь слушателей! — попросил кот. — Нельзя же так сразу! Инфаркт можно получить от твоих новостей!
— Они не мои! Они теперь твои! — каркнула ворона.
Спустя какое-то время прибежал Маклеод. За ним пришли и Денис с Зинаидой. Ирина стала собирать на стол, а четвероногие и двуногие друзья собрались возле курятника и, перебивая друг друга, рассказывали о событиях минувшего года.
Узнал о приезде Сомовых и Так-так. Он появился среди всеобщей радости, поприветствовал кота, пса, ворону, кур, передал им привет от Лоухи, а Петру сообщил о том, что Кольгрима вновь поселилась здесь.
— Не знаю, что задумала она, — сказал муми-тролль. — Бабуля уверена, что вернулась напакостить Доброму краю. Надо как-нибудь Стикса увидеть. У Кольгримы в этом году сплошные неприятности. Похоже, и в доме ее нелады. Ведьме сейчас не до девочек, но со временем, боюсь, снова захочет через вас выйти на меня с бабулей. Будьте осторожны. Детей одних не выпускайте. — Так-так задумался. Потом воскликнул: — Слушай, Петр! Ирина! Переезжайте к нам! Изба у нас просторная, никто из чужих и зловредных к нам не забредет. Собирайтесь прямо сейчас. Можете прогуляться вдоль озера. Григорий знает путь. Пусть ведет всех к домику лесника, а там я встречу.
Петр хотел сказать, что тоже помнит эту дорогу, но его опередили сеттер, петух и ворона, в один голос воскликнув:
— И я знаю!
— Вот и отлично! — засмеялся Так-так.
— Спасибо, Так-так, за приглашение. Но для начала для порядка сядем всё-таки за стол! — сказал Петр.
Вся живность направилась на берег озера, где уютно расположилась возле перевернутой лодки и продолжила столь долгожданное общение друг с другом.
Девочки взяли ракетки, а взрослые после трапезы приготовились выслушать от Калле очередную правдивую историю. Тем более что он сам уже «принял на грудь» подобающую порцию пива.
— Вы же знаете, — начал Калле, — что Юстас вполне комфортно провел осень, зиму и весну в моем курятнике. Короче, прописался на пяти квадратах жилплощади.
— Сколько цыплят? — перебил приятеля Петр.
— Шесть.
— Помнится, Калле, по финским законам на каждую птицу положен один квадратный метр, а тут что же получается? Шесть цыплят, петух, две курицы — девять кур! Нарушаешь!
— Цыплят по осени посчитаем. Это не куры, так, мелочь пузатая!
— Скажи спасибо, что тебя Юстас не слышит!
— Он мое отношение к этой мелкоте знает и одобряет. Так вот, о Юстасе и вообще о курах. Дай-ка мне калькулятор!
Петр протянул эстонцу пиво.
— Да нет, калькулятор!
Подали планшет. Калле произвел несколько арифметических действий и задумался. Потом вздохнул и изрек:
— Да, так оно и есть. — И снова замолчал.
— Хочешь сказать, что Юстас научился считать, как знаменитый математик Гаусс или Эйлер? — спросил Денис. — Ирина, для Маклеода нет случайно сахарной косточки?
— Я ему сразу дала, как прибежал, — сказала Ирина.
— Нам как-то ближе Софья Ковалевская, — уточнила Зинаида. — Калле, начинай!
— Я о другом хочу сказать, — возразил рассказчик. — Начать историю с яйца.
— Ab ovo*, — изрек знаток латыни Петр.
— И не с простого яйца, — продолжил Калле, — а с золотого.
— Маша, Даша! — позвал дочек отец. — Идите сюда! Дядя Калле расскажет сказку про Курочку Рябу.
— Это не сказка, Петр. Это реальная быль. Куриных историй, кстати, три будет. Вот они.
___________________________________
* «От яйца», т.е. с самого начала (лат.)


Глава 10. Ab ovo*, или Три истории Калле
____________________________________
* «От яйца», т.е. с самого начала (лат.)

История первая. О золотом яйце

— В середине января стояла жуткая холодина, — начал Калле первую историю. — Разгар крещенских морозов. Моя жена укатила к своей больной матери в Таллинн, она и сейчас еще там, а я остался во всем поселке один как перст. Не считая Какконнена, он вообще не выезжает отсюда. Видно, не хочет спускать флаг над домом. К тому же был сильный ветер, и меня где-то прохватило. Температура поднялась, начались прочие удовольствия. Кур я занес в дом, чтоб они не померзли в курятнике, да и самому, чтоб лишний раз на холод не выскакивать. Лежу пластом. Хорошо, Юстас ухаживал. Градусник в клюве подавал, чтоб я температуру мерял. А тут он уснул, я Жанну попросил подать градусник. Она взяла его в клюв со столика и уронила. Градусник разбился. Эта дура — нет, чтоб собрать шарики ртути — склевала их! Ну, думал, конец курице. Потом объясняй вам, почему сдохла, еще и не поверите.
— Да брось ты, не поверим! — отмахнулся Петр. — Сейчас же верим!
— То сейчас, а то тогда. Прошло какое-то время. Мне полегчало. И тут Жанна снесла яичко.
— Не простое, а золотое! — воскликнула Даша.
— Да, золотое! И золотое всё — от скорлупы до желтка!
— Ты его бил, дядя Калле? — спросила нетерпеливая Даша.
— Нет, Дашенька, зачем? Зачем красоту портить? Даже не пробовал.
— А как же узнал, что желток золотой? — спросил Петр.
— Эка невидаль! Да у всех яиц желток золотой. Как узнал? Любишь ты, Петр, каверзные вопросы задавать! Только они каверзные для тебя, а не для меня. Очень просто узнал. По удельному весу!
— Как это?
— Просто. Среднее куриное яйцо весит шестьдесят-семьдесят грамм. Удельный вес чуть больше одного грамма в кубическом сантиметре, замечал — яйцо плавает иногда в воде. А удельный вес золота — это вы должны знать — около двадцати грамм в кубическом сантиметре, в двадцать раз больше, чем у воды и, соответственно, у яйца. То есть золотое яйцо размером со среднее простое будет весить — шестьдесят умножить на двадцать — больше одного килограмма! Оно так и весило: кило триста! А я что говорил! Никакое другое яйцо столько весить не может, только золотое, золотое всё, от скорлупы до желтка! Хотел сдать его в скупку или в ювелирный магазин. Передумал. За грамм золота дают восемь-десять евро. Получил бы больше десяти тысяч евро! Представляете? Хорошо жена в Таллинне. Но прежде чем нести яйцо на продажу, я решил показать его в университете Хельсинки — всё ж таки редкий случай, чтоб курица несла золотые яйца. Там посмотрели и не поверили. Я, конечно, малость сам переборщил. Надо было просто показать яйцо и сказать, что так мол и так, снесла моя курица. А я приплел, что это яйцо несет в себе разгадку того, чем занимались тысячу лет алхимики. Стал объяснять ученым (а они же на дух не выносят алхимии!), что знаменитые алхимики, всякие там Парацельсы и Фламели, пытались превратить ту же ртуть в золото. И у них ничего не получилось. А у меня с Юстасом и Жанной получилось! Склевала ртуть, а снесла золото. То есть курица представляет собой самый настоящий алхимический аппарат! Это ж открытие мирового уровня! Нобелевская премия. И вообще… Не поверили. Один вообще сказал: «Чушь!» Но яйцо взяли, заплатили немного, не столько, конечно, как в скупке. Запаяли его в пуленепробиваемый стеклянный шар и прикрепили табличку, что золотое яйцо снесла моя курица там-то и тогда-то. Потом этот экспонат возили по всяким выставкам и ярмаркам, пока не продали на аукционе Сотбис за какую-то умопомрачительную цену. Точно не знаю, говорят. Говорят еще, что в табличке на продаже значился уже не я с курицей, а сам Карл Фаберже. А мне недавно вручили диплом и медаль. Вот так вот. Теперь вторая история.

История вторая. О поле цыплят

— Когда Жанна заквохтала и готова была приступить к высиживанию птенцов…
— Она была готова высиживать их всё прошлое лето, — заметил Петр.
— Ну, это лето. Пивка налей, пожалуйста. Так вот, у меня, у нее то есть, к тому времени уже набралось два десятка яиц. А я не знаю, как отобрать из них те, из которых точно вылупятся курочки. Петушки мне зачем? Одного Юстаса хватит. Лучше его вряд ли будут.
— Лучше Юстаса нет никого! — воскликнула Даша.
— Вот. Я и спрашиваю у Юстаса: «Из каких яиц по твоему мнению вылупятся курочки, а из каких петушки?» «А чего тут думать? — отвечает он. — Из этих петушки, а из этих курочки». Я так и сделал. Оставил те, из которых курочки должны были появиться. Из семи яиц шесть птенцов вывелись, седьмое так и пролежало. И все шесть — курочки.
— А как ты узнал, что это курочки? — спросил Петр. — Я и сейчас не пойму, кто там кто. Все одинаковые!
— Не хитра наука. Надо народ спрашивать. Вот спроси меня: как отличить петушка от курочки? Спроси-спроси! — рассказчик потянулся к бутылке пива.
— Как отличить петушка от курочки? — спросил Петр, и Калле выпил еще пива.
— И я тебе отвечу. Есть несколько приемов. Надо однодневного птенца — упреждаю вопрос, именно однодневного — взять и посмотреть на его ножки. У курочки лапки тоненькие, как у балерины, а у петушка потолще. Это первый способ. Второй. На спину опрокидываешь птенца. Если лапки поджимает — курочка, выпрямляет — петушок. Третий способ. Также на спинке расправляешь ему крылышки. Маховые перышки у петушка длиннее, чем у курицы. Четвертый. Держишь птенца за лапки вниз головой…
— Бр-р… — содрогнулась Ирина.
— …Курочка голову поджимает, а петушок голову вниз. Да и можно по внешнему виду определить. Это пятый способ. У петушка крылышки значительно светлее, чем весь он, а у курочки всё одноцветно. Есть еще несколько способов, но это для куроводов. Когда я рассказал университетским ученым, что мой петух правильно определяет по яйцам пол будущего цыпленка, меня высмеяли. Сказали, что в мире на эту тему защитили сотни диссертаций, а определять пол птенца по яйцу так и не научились. Я тогда настоял, чтобы провели эксперимент с участием Юстаса! Его арендовали на неделю. Он провел им отбор двух партий яиц, прорек, где курочки, где петушки. И потом всё подтвердилось! На сто процентов! Научная общественность стояла на ушах! Написали то ли двенадцать, то ли двадцать две научные статьи. Юстасу присвоили звание мастера сельскохозяйственных наук, дали диплом и медаль! Вот, — Калле достал из кармана медаль, на которой был выгравирован петух и написано: «Мастер сельскохозяйственных наук Юстас, петух».

История третья. О динозаврах

— И третья история, заключительная… Когда я еще болел, зимой… Петр, пивко осталось? Спасибо. Когда я еще болел, Юстас рассказал мне легенду, которая передается курами из поколения в поколение. Некогда, в незапамятные еще времена, когда нас с вами, людей, еще не было, а куры, оказывается, уже были, они все переселилась на плато, в недрах которого были богатейшие месторождения урана. Куры, понятно, об этом не знали, а когда догадались, было уже поздно. Стали вдруг у них вылупляться из яиц мутанты. Яйца становились всё больше, и мутанты всё больше. И у этих мутантов появились нешуточные когти, а в клюве острые зубы. И всё больше птенцы стали походить то ли на драконов, то ли на ящеров. В конце концов, родился первый тираннозавр. Слышали о таком? Так что спор, что первично — яйцо или курица — не дает вообще никакого ответа. Впервые родился ящер! Гроза всей земли. Через какое-то время настал ледниковый период, еще что-то, и неблагоприятные условия жизни погубили мамонтов и саблезубых тигров и вновь превратили тираннозавров в кур! Кстати, характер у того же Юстаса вполне ящерный. Эту легенду я пересказал ученым. Добавил, что в природе есть только один круговорот: от курицы к ящеру и обратно от ящера к курице. Но они к легенде и к моему заключению тоже отнеслись с недоверием. Даже с насмешками. В Интернете я потом нашел, что ученые в разных странах нашли сходство между курами и ящерами, но на меня нигде не ссылаются. Я понимаю, была бы у меня степень, звание, совсем по-другому приняли бы, а так — не их я человек!
Калле расчувствовался, помолчал и вынул из внутреннего кармана небольшой альбом, на котором было написано «Юстас и Ко-Ко» и, чуть не прослезившись, сказал:
— Вот, чтоб развеять последние ваши сомнения в правдивости сказанного мною, полистайте альбом. Тут фотки и вырезки из газет и журналов обо всём, что я рассказал.


Глава 11. Золотой петушок

Мимо дома проехал автомобиль. Кольгрима не успела разглядеть номер, заметила лишь русские буквы.
— Серж! Вон авто. Сгоняй, узнай, кто приехал.
Поваренок вприпрыжку, как кролик, побежал по дороге. «Из кролика хоть ягуара сделай, всё кролик! — подумала колдунья. — Натура не поддается волшебству».
— Это те девочки с родителями! — доложил посыльный. От бега он раскраснелся, и по всему его облику видно было, что «те девочки» ему очень нравятся.
«Вот и отлично! — подумала Кольгрима. — Есть на ком отыграться. Нужно же как-то возместить нервные расстройства! И откладывать нечего».
— Серж, ну-ка встань передо мной, как конь перед травой! Полюбуюсь на тебя. Если тебе бейсболку надеть, темные очки нацепить… Нет, узнают. Девочкой хочешь побыть? — И не дожидаясь ответа поваренка, превратила его в хорошенькую пухленькую девочку.
— Пройдись туда-сюда. Да как девочка, не как пацан! Вот бестолочь! Еще! Нет, узнают!
Повозившись с бестолковым Сержем минут десять, колдунья вернула ему прежний облик и отослала на кухню чистить картошку.
— Ни на что не годен! Умишко с его хвостик!
Кольгрима зашла в компьютерный центр. Поинтересовалась делами. Потом предложила программисту немного передохнуть. Стикс уже привык к тому, что слово «передохнуть» означает выпить с госпожой чашечку кофе и выслушать очередные ее поучения либо получить новое неотложное задание.
— Я вот что подумала, Стикс… — изрекла Кольгрима, отпив глоток кофе. — Твои питерские знакомые пожаловали. Только что. Видно, отпуск начался. Обустроятся, вечерком наведайся к ним. Скажи, будто случайно шел мимо. Разузнай, надолго ли приехали и вообще, что собираются делать. Ну что мне тебя учить? Всё узнай!
Вечером Стикс не без волнения зашел к Сомовым. Гости уже разошлись, а Петр с Ириной собирали сумки, чтобы утром отправиться в Добрый край. Девочки радостно запрыгали вокруг гостя.
«Шел мимо, вижу, приехали», — хотел сказать молодой человек, но вместо этого признался, махнув рукой в сторону дома Кольгримы:
— Узнала, что вы приехали. Прислала уточнить. Опять что-то задумала.
— А мы завтра уезжаем, — произнес Петр. Ирина кашлянула, запоздало предупредив мужа, что не стоило говорить об этом.
— Да вы не бойтесь, я не проболтаюсь, — сказал Стикс. — К Так-таку? Правильно. Я бы тоже ушел. Но не могу.
— Ну и пошли с нами! Она туда не сунется!
Стикс помотал головой.
— Нет-нет! Вы потом вернетесь домой, а мне возвращаться некуда. Не быть же вечным нахлебником. Да и дело одно надо завершить.
— Опять виртуальные драконы? — спросил Петр.
Программист ничего не ответил и собрался уходить.
— Ты всё-таки подумай, — проводил его хозяин, — места там всем хватит.
Едва Стикс вошел в дверь, Кольгрима тут же усадила его и стала расспрашивать. Скупое донесение разведчика о том, что русские приехали на все лето, раззадорило ее.
— Прекрасно! Прекрасно! Времени навалом!
Утром, едва проснувшись, колдунья откуда-то узнала, что все Сомовы уже ушли из своего коттеджа и приближаются к домику лесника. С ними пешим порядком топают куры и кот. «Как дети! — хмыкнула Кольгрима. — Спасают зачем-то кота с петухом!»
— Неужели не обратил внимания на то, что они собирались бежать из дома? — с подозрением спросила она Стикса.
— Ничто не говорило об этом, — ответил тот. — Они проводили гостей и готовились отойти ко сну...
— Ладно, сейчас разберусь! — буркнула ведьма и исчезла.
Как только путники зашли в избушку лесника, следом зашла и Кольгрима.
— Кого я вижу? — воскликнула колдунья. — Рада приветствовать вас в моем краю!
— Это не твой край! — сказал Григорий. — Не ври!
Юстас с криком: «Круши ведьму!» кинулся на Кольгриму, выставив пред собой воистину ящерные когти и тут же упал на пол, превратившись в яркий флюгер. Все с ужасом глядели, как флюгер хрипит: «Круши ведьму! Круши…»
— Заткнись, — ласково сказал колдунья. Флюгер замолчал. — Какой милый котик! Дашенька, смотри, как он сейчас превратится в мышку!
— Не боюсь тебя, Кольгрима! Проходи скорее мимо! — закричала девочка.
Не успела колдунья произнести заклинание, чтобы обратить кота в мышь, открылась дверь и вошли Лоухи и Так-так. Формально домик лесника был нейтральной территорией, на которой каждый мог действовать на свой страх и риск в меру своих сил. У Кольгримы был шанс на успех — всё-таки это были скорее ее владения, чем Лоухи. Тем не менее она не решилась вступить сейчас с сестрой и ее внуком в открытую схватку. Как всегда, ей милее было тайное оружие — коварство и обман. Презрительно взглянув на «родственничков», ведьма молча удалилась из избушки. Из воздуха соткались два слова: «Еще встретимся!»
Через час Сомовы, Григорий и осиротевшее куриное семейство уже были у Лоухи. Во всеобщем молчании Петр прикрепили флюгер к коньку крыши. Молча сели за стол. Хозяйка подала вкуснейший пирог из ржаной муки — калакукко с лососем и перловкой. Его так любил Юстас! Не успели доесть кушанье, как Лоухи убедила остаться всех у нее на всё лето. Когда Ирина сказала, что вместо нее и Петра с детьми будет ее сестра Ольга, Лоухи со слезами на глазах (ей было жалко петушка!) воскликнула:
— Сестра? И сестра! Да хоть весь Петербург!
Старушка отлучилась на минуту глянуть в барометр времени и вернулась из кабинета Стикса успокоенная и даже повеселевшая. «Всё будет хорошо», — понял Стикс.
Неожиданно Лоухи выкатила из стены пианино и пригласила Машу за инструмент. Дала ей ноты русских романсов и с воодушевлением спела романс Александра Гурилёва «О, не целуй меня» и с Машей дуэтом его же романс «Нет, не тебя так пылко я люблю». После этого гости, несколько смирившись с потерей Юстаса, пошли за Так-таком. Муми-тролль привел их на свою любимую поляну, усыпанную сладкой земляникой. «Верьте, всё будет хорошо!» — шепнул он на ушко Даше и Маше.


Глава 12. Шмат сала

К июлю Стикс практически восстановил программу. Кольгрима уже продумала, как и где провести пробную проверку. Разумеется, ночью и в Добром краю! Кто б сомневался? В случае успешного испытания затем можно лишить воздуха и целый город, скажем, Петербург. Это стало бы впечатляющей заявкой Кольгримы на владение пока еще не всем миром, но хотя бы северным его полушарием. «А с южной стороной сочтемся позднее», — думала ведьма, вспоминая свое обещание отдать главному колдуну Стикса. Она почему-то была уверена, что этого не случится. «Помнится, Ходжа Насреддин обещал эмиру за двадцать лет обучить своего ишака богословию. Как он говорил? «За двадцать лет кто-нибудь из нас уж обязательно умрет — или я, или эмир, или этот ишак» Вот и колдун пусть ждет моего программиста двадцать лет!»
Всё шло хорошо, но неожиданно в один день произошли два события, одно хуже другого. Утром, непонятно откуда, словно из-под стола вылез огромный пингвин с письмом от владыки. Послание, написанное от руки, было коротким:
«Досточтим. Кольгрима! Будь на ежегодном собрании колдунов Подземелья в полночь 1 июля».
«Интересно, — подумала волшебница, — Неужели секретарша не могла напечатать письмо? Писулька какая-то! Написано от руки, с сокращением, без подписи. И дата никак не связана с праздниками или с памятными днями. К тому же — ежегодно. Если «ежегодно», почему меня пригласили в первый раз? Что-то тут не так. Наверняка потребует программиста. Неужели только из-за этого зовет? Придется Стикса взять с собой. Ослушаться нельзя. Во всяком случае, пока не испытала программу. Сегодня какое? Тридцатое июня. Так это же сегодня надо быть там! Успею. Надо за продуктами съездить».
— Передай владыке, что непременно буду! — сказала Кольгрима пингвину. Тот тут же исчез. Волшебница села в автомобиль и уехала в Сюсьмя.
Прошло минут пятнадцать, прикатил агент Международной экспресс-доставки, вручил Мишелю посылку. Повар расписался в квитанции и отнес посылку в спальню госпожи.
— Что там? — спросил Стикс.
— Посылка хозяйке.
— Откуда?
— Издалека. Не запомнил. Штат Вермонт, кажется.
«Странно, — подумал программист. — Ни разу не слышал от нее ни о ком из штата Вермонт». Почему-то это слово вселило в него тревогу, от которой он не мог избавиться до приезда Кольгримы. Помогая занести пакеты с покупками в дом, Стикс сообщил хозяйке:
— Тебе посылка пришла. Из штата Вермонт.
— Откуда? — удивилась Кольгрима. — Хм, от кого же это? Где она?
— Мишель отнес наверх.
Хозяйка поднялась к себе. Вскоре она позвала программиста:
— Стикс! Зайди на минутку!
Стикс оторвался от компьютера и поднялся наверх.
Кольгрима разложила на столе вскрытую посылку. В ней оказался завернутый в фольгу шмат сала.
— Какая прелесть. — Волшебница втянула носом воздух. — Чудный запах! Понюхай!
Стикс нагнулся над столом, понюхал. Действительно, запах был весьма аппетитный.
— Знакомый фермер прислал. Потомок русских эмигрантов. Из Диканьки, кажется. У Гоголя читал «Вечера на хуторе близ Диканьки»? Там писатель о моем дедушке, чертушке, писал. Шутка. Охотно верю, что с Украины выходец. Толк в сале знает, и солить умеет. Солить сало просто, а не все могут. Тут генетика засольщика важна. Да ты садись. Попробуй сальца. Сейчас отрежу. Серж! Ножик принеси! Хотя пошли вниз. Всех угощу.
Хозяйка доверила поварам достать хлеб и горчицу, а сама стала нарезать тонкими ломтиками сало, сопровождая эту процедуру воспоминаниями.
— К этому салу да бородинский бы хлеб, тот старый! Совсем разучились хлеб выпекать даже в России. В старые добрые времена положишь на кусок бородинского хлеба ломтик сала, намажешь его домашней горчичкой, откусишь кусочек… Слюнки-то текут? Одна закавыка — зубы надо иметь острые и сильные, как у вас, молодых. А моими не откусишь и не пережуешь. Одни воспоминания остались. Ну да мне удовольствие посмотреть, как вы будете есть!
Стикс обратил внимание, как зорко следит Кольгрима за всеми, словно хочет всех поймать и уличить в страшном преступлении. «Чего это она так?» И тут в его голове мелькнула страшная догадка. Серж и Мишель уже поднесли бутерброды ко рту, но Стикс выбил ведьмино угощение из их рук.
— Ты чего? — опешил Мишель, а Серж даже захныкал.
— Не ешьте. Это Ахеронт!
— Как Ахеронт?
— Да так! Она его превратила в кабана, отдала на ферму. Там из него сделали сало!
Кольгрима исчезла и сверху позвала:
— Стикс! Ко мне!
Стикс, понимая, что настал самый важный час в его жизни, поднялся к колдунье.
— Программу на стол! — приказала та категорическим тоном. — И готовься, сейчас отправишься к другому хозяину!
— А уговор?
— Не смеши меня! Уговор! Строптивый чересчур!
— Никуда я не пойду!
— Пойдешь, как миленький! — Кольгрима даже затряслась от злости.
Стикс сбежал вниз, схватил на кухне топорик и стал крушить оргтехнику в компьютерном центре. Ведьма, услышав доносившийся грохот, решила, что программист в истерике бьет мебель на кухне, а когда спохватилась, было поздно. Ни компьютеров, ни программы, ни дисков-дубликатов больше не было!
Кольгрима, онемев, смотрела на погром, учиненный ее рабом. В нее стало просачиваться осознание того, что случилась непоправимая катастрофа. А тут еще этот визит в Антарктиду!
—Пошли! — крикнула она, схватив Стикса за рукав. — Пошли к новому хозяину!
Тот вырвал руку.
— Никуда я не пойду! Силой отправишь, я там стану нападать на всех! У меня нет хозяина! Я вепрь!
— Так будь же вепрем! — в сердцах крикнула колдунья и превратила программиста в дикого кабана. Кабан толкнул ее рылом, опрокинув на кровать, скатился со второго этажа на первый и, выбив входную дверь, вышел вон.
— И вы кыш отсюда! — крикнула Кольгрима, выгнав из дома медведя и кролика.
«Ничего, скажу, что никудышный оказался программист!» — подумала она.


Глава 13. Кого же?

Ровно в полночь Кольгрима вошла вместе с другими колдунами и магами Подземелья в круглый зал, как в пасть хищного зверя. Стены состояли из желтых острых зубов сталактитов, свисавших с потолка. Им навстречу вздымались такие же желтые острые клыки сталагмитов. В центре зала, в свете алого прожектора вращался трон. Из трона били два прожектора, освещая и слепя усевшихся вдоль стены членов собрания.
Колдун, не тратя время на вступительные слова, сказал, что спешно собрал всех для того, чтобы произвести перестановки в управлении рядом областей Подземелья.
— По большому счету я доволен всеми колдунами, — сказал О-ты-который-тот!. — Ваши владения процветают. Но два участка в северном полушарии — подземелье Салема на северо-западе и подземелье Кольгримы на северо-востоке — надо слегка подчистить. Салем занимается плодотворно мелкими пакостями, но часто упускает из виду большие. А Кольгрима хоть и берется за очень большие гадости, к сожалению, в последнее время не всегда успешно их делает. Это поправимо. Нами поправимо. Я оставляю их обоих на время у себя. Обменяются опытом, а я пока назначу в их области наместников. Вот, собственно, и всё.
О-ты-который-тот! три раза прокрутился, рассматривая своих подданных, и махнул рукой, чтоб все ушли.
— А вы, Салем и Кольгрима, останьтесь! Салем, пройди к моему помощнику, он введет тебя в курс дела и покажет, где будешь жить. Ну, а ты, Кольгрима, рассказывай, почему одна пришла? Где обещанный программист? Или мне обещанного три года ждать? Я по три года не жду. Это меня могут ждать и три года, и тридцать три. Как уж мне приспичит.
— Программиста не взяла, О-ты-который тот!, по той причине, что он никудышный. Много в него вложила. Большие надежды подавал. На многое рассчитывала. Но обманулась. Я обязательно подыщу тебе, О-ты-который-тот!, другого.
— Через три года? — Владыка скривил рот в усмешке. — Или через двадцать, как Ходжа Насреддин? Я всё, дорогуша, знаю. От меня ничто и никто не укроется. Вот ты утверждаешь, что твой Стикс (его ведь Стикс зовут?) оказался никудышным программистом. А у меня совсем другие сведения. В прошлом году он разработал прекрасную программу «Дракон», которая могла бы уничтожить все мегаполисы там наверху. В этом году он создал программу «Воздух», которая могла бы вообще удушить всех этих «подобий» — не стану говорить, кого! Признаться, я сильно радовался твоим успехам. И что же? А? Что скажешь?
— Я не знаю, откуда у тебя эти сведения, О-ты-который-тот!! — растерялась колдунья. — Это были виртуальные штучки, вроде компьютерных игр. Ими ничего нельзя изменить в реальной жизни наверху!
— Не верю тебе. Своим экспертам верю. Они меня ни разу не обманывали. А ты уже солгала несколько раз. Всё-таки отбивается от рук персонал, когда работает в отрыве от руководства! Мне урок. Но ничего, теперь поработаешь на моих глазах! Жаль, конечно, что до сих пор не помирилась с Салемом. Придется помириться, и чем скорее, тем лучше. Я для этого поселю вас вместе. Вместе легче решать задачи — и «Воздух», и «Дракона». Мне твоя задумка нравится. У Салема, кстати, прекрасные программисты. Из Силиконовой долины.
Колдун замолчал, и, казалось, даже задремал.
— Я пошла, — осторожно произнесла Кольгрима.
— Иди, — очнулся О-ты-который-тот!. — Помощник покажет тебе место работы и жительства. Но это не всё. Это твоя последующая жизнь. А наказаньеце за предыдущую, как думаешь, заслужила? Небольшое, но чтоб впредь неповадно было нарушать данное мне слово. Соверши-ка, досточтимая Кольгрима, всего-навсего одно доброе дело. Знаю, что противно. Потому и наказаньеце! Какое? Ну, чтоб попроще, сними чары с кого-нибудь, кого ты в этом году околдовала. Да ты не кривись! Глядишь, он тебе потом памятник поставит. Ну, решила? С кого?
«С кого же? — соображала ведьма. — Ахерошу уже не вернуть. Какая жалость. Ведь он был мне почти что сын!» — Кольгрима уронила слезу из левого глаза, а правый потерла на всякий случай.
Колдун усмехнулся.
«Так кого же? Чтобы поменьше сделать добра и потом не злиться на себя всю жизнь за излишнюю доброту! Сержа? Нет. Мишеля? Нет. Стикса? Нет. Кого же?»


Эпилог. Юстас! Юстас! Юстас!

Вепрь подошел к дому Лоухи. На крыльцо вышел Так-так.
— Привет, Так-так! — сказал кабан. — Это я, Стикс!
— Ты почему… такой? — воскликнул муми-тролль. — Она превратила?
— Она. Такой, какой есть.
— Бабуля! Выйди! — крикнул Так-так.
Вышла Лоухи, всплеснула руками.
— Можешь снять чары Кольгримы? — спросил внук.
Лоухи не успела ничего ответить, как вепрь произнес:
— Нет-нет! Я не хочу быть человеком! Я устал от мира зла!
— В лесу тоже хватает зла, — возразил Так-так.
— В лесу не зло, — не согласился кабан. — Зло там, где люди. Это их сущность. Я не хочу быть больше человеком. Не хочу делать зло.
— Но ведь не все люди делают зло! — настаивал Так-так.
— Не все. Но все в нем живут. Скажи, где сейчас Зубило? Попрошу его пристроить меня к какой-нибудь стае.
— Хорошо, пошли со мной, — сдался Так-так. — Может, ты и прав. Приходи к нам в любое время! Бабуль, а ведь его Добрый край пропустил! Значит, в нем совсем не осталось зла!
Так-так нашел Зубило, и тот отвел Стикса в небольшую стаю свиней, где браконьеры два дня назад застрелили вожака. Стикса там приняли охотно и без особых расспросов.
Вернувшись домой, Так-так порадовал всех, что Стикс обрел семью, а им теперь надо подумать над тем, как увековечить память Юстаса. Скорбь о безвременно ушедшем друге не давала покоя не только муми-троллю. Григорий, Маклеод и Чернавка скучали о красавце петухе. О курицах и говорить было нечего. Одни лишь бестолковые цыплята копошились под кустами, ничего еще не зная о жизни, думая, что она наполнена одной лишь травкой и бабочками.
— Дарий-Григорий! — посоветовал Так-так. — Мы с бабулей подумали и вот что решили. — Попробуй сегодня ночью вместе с Маклеодом и Чернавкой, можешь и кур прихватить, просить Юстаса, чтобы он вернулся. Заодно и Кольгриму, чтобы она сняла с него чары. Сегодня ночь особенная — первое июля, в нее всякие чудеса случаются.
— Так Кольгримы же нет тут! — сказал Григорий. — Как мы ее будем просить?
— И хорошо, что нет! Я ж тебе говорю, ночь сегодня особенная. Если нет Кольгримы, это вовсе не означает, что нет ее зла. Зло никуда не уходит, оно таится до поры рядом с нами, вокруг нас, в нас самих. И чтобы оно не обернулось еще большим злом, проси у него добра. Проси Кольгриму, чтобы она сняла с Юстаса свои заклятия.
Всю ночь кот, пес, ворона и куры простояли, задрав свои головы к флюгеру. Тот сначала темнел на фоне неба, а потом пропал. Всю ночь друзья повторяли одно и то же:
— Юстас! Будь добр, вернись!
— Кольгрима, будь добра, верни Юстаса!
— Юстас! Будь добр, вернись!
— Кольгрима, будь добра, верни Юстаса!

А когда солнце позолотило своими первыми лучами Добрый край, Григорий, Маклеод, Чернавка, Пеструха и Жанна услышали радостный крик:
— Юстас! Юстас! Юстас! — И с конька крыши весь в золотых лучах восходящего солнца на землю слетел красный петух.

Конец

Май 2017 г.

Рисунок из Интернета
http://lachi17.deviantart.com/art/PUNK-ROOSTER-398842175