Во всём мне хочется дойти до самой сути …
/Б.Пастернак/
Однажды на семинаре по русской литературе преподавательница сказала: «Поднимите руки те, у кого есть любимые поэты?» Поднялся лес рук. Преподавательница довольно заулыбалась и подняла с места сидящую перед ней студентку: «Вот Вы подняли руку, значит, у Вас есть любимый поэт, так»? Девушка энергично закивала и сказала: «У меня несколько любимых поэтов».
На лице преподавательницы отразились удивление и уважение: «О, даже так! Тогда прочтите для всех нас, пожалуйста, какое-нибудь стихотворение любого из ваших любимых поэтов».
Студентка задумалась, как бы припоминая, потом подняла глаза к потолку, повела ими из стороны в сторону и растерянно пожала плечами: «Не знаю-ю …»
Преподавательница обратилась с этим вопросом к другим студентам. Кто-то вспомнил четверостишие из какого-то стихотворения, кто-то одну первую строчку, но никто не смог вспомнить ни одного стихотворения полностью. Преподавательница помолчала, потом сказала: «Я, собственно, ожидала такого результата». Потом добавила: «Мне хотелось бы, чтобы вы поняли разницу между «нравится поэт» и «любимый поэт».
Я хорошо запомнила слова преподавательницы на том семинаре и поняла, что любимый поэт тот, чьи стихи так западают в душу, что запоминаются как бы сами собой. Потому и поэт любимый!
А как вообще «приходят» к поэтам, которые становятся любимыми, по каким причинам? По разным: с чьих-то рекомендаций, с чьей-то похвалы, со стихотворения, услышанного в детстве, со случайно открытого сборничка стихов, с услышанной песни на стихи поэта …
К нелюбимым поэтам тоже приходят. Долго, нехотя, но приходят. Идут, чтобы полюбить или оставить в нелюбимых. Я решила написать, как я шла к русскому поэту-классику Н.А.Некрасову.
Цитата из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»:
— Ваше Высочество, ну не идите против своей совести. Я знаю, вы благородный человек и в душе тоже против Англии.
— Да, в душе против. Да, она мне не нравится. Но я сижу и помалкиваю!
Вот и я долгое время помалкивала и делала вид, что творчество Николая Алексеевича Некрасова мне знакомо. Я интересовалась у родных, друзей, знакомых, как они относятся к классику Некрасову? Кто-то вспоминал отрывок из «Крестьянских детей», кто-то зачитывал некоторые стихи из школьной программы, кто-то путал «Мужичка с ноготок» Некрасова с «Филиппком» Льва Толстого, но большинство морщило лоб и пожимало плечами.
Один весельчак рассмеялся: «Ааааа, это тот, который спросил «Кому живётся весело, вольготно на Руси?», и сам же ответил: «Тому, кто до смерти работает, до полусмерти пьёт!?»
«Ладно, - успокаивала я себя, - живут люди без Некрасова, и им нормально! Мне что, больше всех надо?». Надо, потому что я из тех (к счастью или к сожалению), кто хочет во всём «дойти до самой сути», и, видимо, неспроста все тропинки в моей жизни приводили меня к ситуациям, где так или иначе присутствовало имя Некрасова.
Герой мультфильма «Паровозик из Ромашкова» сказал фразу, полную огромного смысла: «Если мы не увидим рассвет, то можем опоздать на всю жизнь!»
Я понимаю эти слова, как мудрый совет постигать жизнь поэтапно и вдумчиво, не спешить и не упускать возможности осознанного проживания каждого мгновенья жизни. В ней (и в прошлых жизнях тоже) всё взаимосвязано (вспомним «бабочку» из рассказа Брэдбери), и, проскочив мимо чего-то, казалось бы, незначительного, можно замедлить развитие собственной души и навредить себе, то есть «опоздать на всю жизнь!»
Духовную недоразвитость принято элегантно называть «белым пятном». Белые пятна – это, в-основном, недостаток знания. Недостаточность знания делает человека ущербным: в мировоззрении, в воспитании, в образовании, развивает склонность к демагогии и к ультимативности мышления («этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»)
Моё белое пятно в изучении русской литературы было размером с Антарктиду. Я имею в виду сознательный проскок мимо творчества, жизни и деятельности поэта Некрасова. Почему? Какова причина? Как это произошло?
Известно, что все наши недостатки (как и достоинства) родом из детства. Я – не исключение, мой недостаток в том, что я с детства категорически не любила поэзию Некрасова. Окунувшись в истоки своей неприязни к этому поэту, я вспомнила случай, после которого дала себе твёрдое обещание никогда не читать его стихов.
Это случилось в школе. Однажды к нам в класс пришла незнакомая учительница и сказала: «Ваша Галина Николаевна заболела, но попросила меня провести урок, чтобы вы не отстали от программы. Спрашивать и ставить оценки будет она сама, когда поправится, а я сейчас познакомлю вас с новой темой!»
Новая тема называлась «жизнь и творчество великого русского поэта-демократа Николая Алексеевича Некрасова». Думаю, Некрасов был любимым поэтом пришлой учительницы, потому что, обрисовав в общих чертах личность и творчество классика, она решила посвятить остаток урока показательному чтению его стихов.
Учительница взяла в руки тёмно-красного цвета книжку с многочисленными закладками и стала громко и с выражением читать стихи. После каждого стихотворения она с удовлетворением оглядывала класс и продолжала чтение дальше.
Обилие стихов могло бы вызвать сонливость, если бы это был не Некрасов. Все стихи звучали заунывно, на один лад, и они не были радостными. Каждое услышанное стихотворение отзывалось во мне болезненным спазмом:
В Ботове валится скот,
А у солдатки Аксиньи
Девочку - было ей с год -
Съели проклятые свиньи;
Я не знала, что такое «свёкр» и «сноха», но поступки этих людей наполняли меня ужасом:
В Шахове свекру сноха
Вилами бок просадила -
Было за что... Пастуха
Громом во стаде убило.
Было нестерпимо жалко убитого пастушонка по имени Волчок:
Угомонился Волчок—
Спит себе. Кровь на рубашке,
В левой ручонке рожок,
A на шляпенке венок
Из васильков да из кашки!
Но последнее стихотворение, что прочла учительница, я запомнила на всю жизнь. Оно называлось «Под жестокой рукой человека». Кто не помнит (или не знает) это замечательное «детское» стихотворение, то вот оно:
Под жестокой рукой человека
Чуть жива, безобразно тоща,
Надрывается лошадь-калека,
Непосильную ношу влача.
Вот она зашаталась и стала.
«Ну!» — погонщик полено схватил
(Показалось кнута ему мало) —
И уж бил ее, бил ее, бил!
Ноги как-то расставив широко,
Вся дымясь, оседая назад,
Лошадь только вздыхала глубоко
И глядела... (так люди глядят,
Покоряясь неправым нападкам).
Он опять: по спине, по бокам,
И вперед забежав, по лопаткам
И по плачущим, кротким глазам!
Закончив чтение, женщина-садистка (педагогом назвать её не могу) обвела класс вопрошающим взглядом. Непонятно, какой реакции она ждала от 10-ти летних детей. В классе стояла звенящая тишина. Учительница прошлась по рядам, вглядываясь в лица учеников, но никто не хотел высказаться. Она остановилась возле Людочки Семёновой и ласково спросила: «Ну, девочка, что ты можешь сказать о стихах Николая Алексеевича Некрасова? Они тебе понравились?»
Людочка, наша умница и отличница, резко вскочила с места, хотела что-то ответить, но вдруг - громко заплакала, закрыв глаза ладошками. Учительница растерялась, оглянулась на класс, и под её взглядом заплакали другие девочки, а мальчишки начали шмыгать носами.
Я не плакала. Я не отводила глаз от лица Людочки и видела, как из-под её ладоней быстро-быстро по щекам скатывались горошины слёз. Чувство невыносимой жалости к лошади и ощущение вселенской несправедливости перехватывало и сушило мне горло.
С того самого часа я и решила, что Некрасов никакой не поэт, и что я не хочу никогда слышать ни его стихи, ни его имя!
Я на долгие годы вычеркнула из своей жизни Некрасова-поэта. Нет, конечно, мне приходилось обращаться к его стихам в процессе дальнейшего обучения, но я научилась проявлять такие чудеса изворотливости, что избегала близкого знакомства с творчеством этого великого плакальщика. Я гордилась этим и жила, ничуть не переживая, что в моём познании русской классики есть белое пятно.
Потом в моей жизни появились три события, которые я сочла знаками судьбы. Их закономерная последовательность заставила меня подумать о реабилитации Некрасова в моих глазах.
1 событие-знак.
В Третьяковскую галерею я хожу часто. В тот день ноги сами привели меня в зал №20, где находится картина И.Н. Крамского «Н. А. Некрасов в период «Последних песен». Я увидела на картине худого, измождённого человека, полусидящего на диване в подушках, в белых простынях и с рукописью в руках. Мне стало интересно, почему Иван Николаевич Крамской изобразил Некрасова именно так!
За сведениями я полезла в краткую биографию поэта и узнала, что он умер не от возраста, а от жестокой болезни. Поразмыслив над картиной, я поняла, что Крамской показал не больного человека, а его поразительную силу духа!
Страдая от смертельной болезни, поэт находил в себе силы продолжать писать стихи! Для облегчения боли врачи предлагали Некрасову повышенные дозы опия, но он отказывался, боясь, что лекарство затуманит мозг, и он не сможет продолжать работу над своей биографией, поэмой «Мать» …
Стоя обеими ногами на пороге смерти, Некрасов думал не о бессмертии души и приобщении к Богу, а о новых произведениях и истово продолжал призывать поэтическое вдохновение:
Борюсь с мучительным недугом,
Борюсь - до скрежета зубов...
О муза! ты была мне другом,
Приди на мой последний зов!
Могучей силой вдохновенья
Страданья тела победи,
Любви, негодованья, мщенья
Зажги огонь в моей груди!
Даже в последний день жизни 3 марта 1877 года Николай Алексеевич сопротивлялся смерти, диктуя сестре последнее сочинённое стихотворение («Баюшки-баю»).
Я поразилась силе духа Некрасова-поэта, я восхищалась ею, но … всё равно не хотела читать его стихи! Первый звоночек прозвонил тихо, но я сделала вид, что не услышала его.
2 событие-знак.
Случилось так, что я «открыла» для себя поэзию Анны Андреевны Ахматовой. Она по сей день является моим любимым поэтом (не люблю слово «поэтесса»). Знакомясь с творчеством и биографией Анны Андреевны, я с изумлением узнала, что Некрасов был её любимым поэтом, она любила читать и перечитывать Некрасова и всегда держала под рукой сборник его стихов.
Для меня прозвенел второй звоночек, и я стала размышлять, за что Ахматова полюбила творчество Некрасова. Чтобы понять, надо было начать читать стихи этого неприятного мне поэта, но я не была ещё морально готова.
3 событие-знак.
Гуляя однажды по Литейному проспекту в Петербурге, я обнаружила у дома №36 памятник-бюст Н.А. Некрасову. Я неравнодушна к любым памятникам и ни один не оставляю без своего внимания. Я подошла к постаменту и долго вглядывалась в бронзовое лицо поэта. Скульптор, ваявший портрет, был, несомненно, талантливым. Лицо Некрасова мне понравилось: оно не выглядело кровожадным, как мне представлялось под влиянием детских впечатлений, а было спокойным, задумчивым и даже мудрым. Между бровями залегла складка, выдававшая напряжённые думы и душевные терзания.
Какие терзания? Почему этот человек писал стихи, вызывающие у каждого читателя волнение и сердцебиение? Почему он, обладающий талантом стихосложения, выбрал такую душераздирающую тему для своего творчества?
Максим Горький устами старухи Изергиль сказал: «В жизни всегда есть место подвигам». Подвиг – это ведь не только бросок грудью на амбразуру, подвиг бывает и житейский. Не знаю, к какой категории относится мой подвиг, но – я его совершила.
Я всё-таки прочла (и изучила) «всего» Некрасова Николая Алексеевича – известного русского поэта-классика. Скажете, какой же это подвиг: читай себе стишки и получай удовольствие! Возможно, для кого-то так и есть, а для меня – это настоящий подвиг, за который я заплатила ожиданием сердечного приступа.
Всё когда-нибудь заканчивается, и я, хоть и сложными путями, но пошла на сближение с этим трудным для себя поэтом. Разумеется, я не бросилась опрометью знакомиться с творчеством и биографией Некрасова. Сколько человек болеет, столько он должен и излечиваться.
Исподволь, осторожно я начала читать всё, что касалось личности Некрасова: воспоминания, письма, критические статьи, литературоведческие работы, другие документы …
И настало время, когда я, наконец-то, ознакомилась с его стихами.
Стихи Некрасова, его личность … странное впечатление произвёл на меня этот поэт. Тема его стихов – страдание народа, и чем больше он разрабатывал эту тему, тем изощрённей описывал народное горе, словно специально желал вызвать слёзы у читателей.
Читая очередное стихотворение, я зримо представляла себе сидящего за рабочим столом Некрасова, буквально обливающегося слезами. Но, странное дело, эти слёзы казались мне неискренними. Создавалось впечатление, что, наплакавшись вволю, поэт спокойно откладывал в сторону перо, надевал сухую рубашку и шёл в соседнюю комнату беседовать с друзьями о призвании поэта.
Как-то, находясь среди членов редколлегии «Современника» Некрасов сказал: «… каждый писатель передаёт то, что он глубоко прочувствовал. Так как мне выпало на долю с детства видеть страдания русского мужика от холода, голода и всяких жестокостей, то мотивы для моих стихов я беру из их среды».
Но это же ненормально - постоянно жить горем народа, день изо дня описывать страдания крестьян и крестьянок, неутомимо бичевать пороки крепостничества, то есть брать «мотивы для своих стихов из окружающей среды» рабства, произвола и помещичьего бесчинства - так и свихнуться недолго! Быть поэтом – тяжёлая доля! Сколько честных поэтов и писателей умерло молодыми! А Некрасов всё-таки прожил 56 лет. Значит, было что-то, что отвлекало его постоянных душераздирающих рыданий … Но что?
В своей домашней библиотеке я нашла трёхтомник с произведениями Николая Алексеевича Некрасова. Раскрыла один томик, а он скрипит … рассохся от времени, ведь как принесли его из книжного магазина, так ни разу и не раскрывали. Пересушенные страницы распахнулись на стихотворении «Блажен незлобливый поэт...».
Стихотворение написано Некрасовым на следующий день после смерти Н.В. Гоголя - 22 февраля 1852 года. Стихотворение написано для А. Я. Панаевой, но, по сути, является обращением поэта к самому себе и объяснением своей литературно-общественной позиции и собственного представления об идеальном поэте.
Стихотворение очень показательное в целом, но в тот раз я выделила из него лишь одно четверостишие, обратив особое внимание на последнюю строчку: «И как любил он – ненавидя».
Со всех сторон его клянут
И, только труп его увидя,
Как много сделал он, поймут,
И как любил он — ненавидя!
А-ааа, подумала я, значит, Вы, Николай Алексеевич, всё-таки не безгрешный стихотворец, и что-то в Вас есть этакое, за что Вас хулят, ругают и клянут (сами признаётесь), вот и написали стихотворение-оправдание, якобы о Гоголе, а на самом деле о себе. Может, потому и не лежала к Вам моя душа, что я чувствовала в Вас неискренность: Вы говорите на словах, что любите (народ, друзей, себя), а на самом деле (в глубине души) ненавидите!
Я подумала, а вдруг в этой строчке весь Некрасов? Ведь какое сложилось о поэте мнение, дескать, он так сильно любил русский народ, что просто не мог не писать о его тяжёлой доле. Не мог не обличать крепостничество, не мог не проливать горькие слёзы, выводя строчки очередного стихотворения:
Надрывается сердце от муки,
Плохо верится в силу добра,
Внемля в мире царящие звуки
Барабанов, цепей, топора.
Но я, конечно, зря нападаю на сердобольного поэта. Ладно, верю, что его слёзы были искренними. Плохо другое: предел моего сочувствия к теме стихов Некрасова был на грани отчуждения, и это естественная защитная реакция организма на стрессы. Некрасов в своих стихах так много переживает о страданиях народа, что я в растерянности: надо бы мне (поэту и народу) сострадать, а не получается – переизбыток слёз мешает!
И веря и не веря вновь
Мечте высокого призванья,
Он проповедует любовь
Враждебным словом отрицанья.
Хм … «враждебным словом отрицанья» … Это и есть «любил он – ненавидя! То есть, ненавидя, заставлял себя любить, и, в конце концов, убедил сам себя в том, что он «будильник совести» благодушных современников, и уверился в своём предназначении:
Я призван был воспеть твои страданья,
Терпеньем изумляющий народ...
Отдаю должное поэту Некрасову - «певцу народного горя». Своё предназначение он выполнил. В связи с этим вспоминаю Пушкина:
Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Николай Алексеевич Некрасов умел «глаголом жечь сердца людей», но он был не пророком в смысле глашатая воли Божьей, а пророком в смысле «вестник, оратор». Поэт Некрасов был неутомимым выразителем тяжкой доли русского народа, замученного крепостническим рабством. Так написано во всех учебниках, и я с этим определением согласна.
Я не буду анализировать стихи Некрасова, моя цель в другом: я хочу уяснить для себя истоки становления и развития личности поэта, определившие тематику его призвания, это первое. Второе: хочу сказать слово о том, что особенно неприятно задело меня в Некрасове-человеке.
Стихи Николай Некрасов начал писать с 5-6-ти лет. Наверное, это были детские рифмушки-нескладушки, но талант поэта потихоньку зрел, а мастерство развивалось. Но что послужило причиной странной для помещика-дворянина поэтической «специализации»? Как это нескончаемое отображение народных страданий сказалось на душевном и физическом состоянии поэта? Ведь нет дыма без огня …
В многочисленных биографиях Некрасова есть ответы на мои вопросы, но мне самой, выражаясь словами Пастернака, «хотелось дойти до самой сути».
Так каков он был, Некрасов Николай Алексеевич, в моём представлении?
После смерти Николая Алексеевича Фёдор Достоевский написал: «В эту ночь я перечел чуть не две трети всего, что написал Некрасов, и буквально в первый раз дал себе отчет: как много Некрасов, как поэт, во все эти тридцать лет занимал места в моей жизни! Как поэт, конечно».
Достоевский говорил, что у Некрасова «было раненное в самом начале жизни сердце, и эта-то никогда не заживавшая рана его и была началом и источником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь». Достоевский называл Некрасова «органом страдания».
«Раненное в самом начале жизни сердце» - не это ли основополагающая причина тематики некрасовского творчества? Что так сильно ранило Некрасова в детстве, что он всю жизнь не мог залечить болезненную, ноющую рану?
Эта песня давно уже слышится,
Но она не ведёт ни к чему.
Коли нам так писалось и пишется, -
Значит, есть и причина тому!
В биографии поэта написано, что он родился «в семье мелкого русского офицера». Это краткое, обтекаемое выражение («мелкий русский офицер») всегда вызывает во мне образ невежественного, заносчивого, высокомерного и жестокого офицеришки из серии «держиморд», любителей «закладывать за воротник», развратничать, измываться над семьёй и издеваться над крепостными.
Вокруг меня кипел разврат волною грязной,
Боролись страсти нищеты,
И на душу мою той жизни безобразной
Ложились грубые черты.
И прежде, чем понять рассудком неразвитым,
Ребенок, мог я что-нибудь,
Проник уже порок дыханьем ядовитым
В мою младенческую грудь.
Сын всегда продолжение своего отца, даже если он это отрицает. Некрасов легко мог повторить судьбу своего отца, если бы не талант, не чувствительная душа и не влияние матери. Для сохранения «жизненного баланса волей Провидения к жестокому отцу часто «прикладывается» добрая и любящая мать. Такой была Елена Андреевна Закревская, мать Николая Некрасова и всех 13-ти детей.
Когда Леночка Закревская и Алексей Некрасов встретились, ей было 17 лет, ему – почти 30. Любовь полна загадок и часто связывает вместе несовместимых людей, но не думаю, что образованная, возвышенная девушка могла воспылать чувствами к грубому поручику-солдафону. Возможно, Алексей Некрасов притворился учтивым, или отец Елены настоял. Возможно, были другие причины, но факт остаётся фактом – две несовместимые души соединились в браке.
Отставной служака Некрасов-старший вёл праздную жизнь помещика-крепостника, развлекался пьянством, охотой, «воспитанием» крепостных, игрой в карты. Когда проигрывал (а это случалось часто), напивался и вымещал досаду, в первую очередь, на семье. Детям крепко доставалось от необузданного нрава родителя, и, если бы не заступница-мать, мир предстал бы перед будущим поэтом без всяких проблесков света. Только благодаря любви и нежности матери, ее поддержке и бесстрашии, а также благодаря собственному стойкому характеру, Николай смог выстоять в условиях отцовской тирании.
И если я легко стряхнул с годами
С души моей тлетворные следы
Поправшей всё разумное ногами,
Гордившейся невежеством среды,
И если я наполнил жизнь борьбою
За идеал добра и красоты
И носит песнь, слагаемая мною,
Живой любви глубокие черты, —
О мать моя, подвигнут я тобою!
Во мне спасла живую душу ты!
Алексей Сергеевич Некрасов, отец поэта, был помещиком-крепостником, а в обычаях того времени помещики (да и все дворяне) не считали крепостных за людей, и это приводило к проявлениям с их стороны жестокого самодурства. Александр Николаевич Радищев писал о таком типичном помещике-крепостнике: он «… произошел из самого низкого состояния, зрел себя повелителем нескольких сотен себе подобных. Сие вскружило ему голову... Он был корыстолюбив, копил деньги, жесток от природы, вспыльчив, подл, а потому над слабейшими его надменен. Если который казался ему ленив, то сек розгами, плетьми, батожьем или кошками, но сверх того надевал на ноги колодки, кандалы, а на шею рогатку... »
Дикий произвол отца в отношении крепостных и жестокое обращение с семьёй вызывали в юном Некрасове внутренний протест, который не выливался наружу, а копился и подтачивал ранимую душу мальчика.
Однажды Коля Некрасов встретил на берегу Волги бурлаков, тянущих по мелководью тяжело гружёную баржу. Зрелище было впечатлительным. Нечеловеческий труд бурлаков, крики, стоны так потрясли мальчика, что все его стрессы (внутренние и внешние) связались в тугой узел и навсегда отпечатались в сознании.
Некрасов поклялся никогда не иметь крепостных и не пользоваться результатами их непосильного труда. Николай Алексеевич вспоминал: «Судьбе угодно было, что я пользовался крепостным хлебом только до 16 лет, далее я не только никогда не владел крепостными, но, будучи наследником своих отцов, имевших родовые поместья, не был ни одного дня даже владельцем клочка родовой земли».
Имея нежную и чувствительную душу, Некрасов, тем не менее, унаследовал от отца его отрицательные качества характера: вспыльчивость, несдержанность, склонность к разгулу, роскоши, интерес женщинам, к охоте и карточной игре. Алексей Сергеевич Некрасов рассказывал сыну, как их предки проигрывали в карты семейные богатства: «Предки наши были богаты. Прапрадед ваш проиграл семь тысяч душ, прадед — две, дед (мой отец) — одну, я — ничего, потому что нечего было проигрывать, но в карточки поиграть тоже люблю».
Но первые шаги не в нашей власти!
Отец мой был охотник и игрок,
И от него в наследство эти страсти
Я получил, они пошли мне впрок.
Николай Алексеевич удачливо играл в карты, потому что у него было особенное отношение к игре. Он не проигрывал, как его предки, а наоборот – выигрывал. Он играл расчётливо и сосредоточенно, не поддаваясь азарту. Профессия литератора не была особо прибыльной, но Некрасов в обязательном порядке откладывал 20 тысяч рублей для игры в карты (позже – больше), и, какой бы азартной игра ни была, никогда не выходил из этой суммы. Карточная игра не была у Некрасова страстью, но не губительной страстью, как у отца или деда, а трезвым математическим и психологическим расчётом.
Он верил в своё везение: «В чем другом у меня не хватает характера, а в картах я стоик! Не проиграюсь!» Хоть издания «Современника» приносили определённый доход, но удачная карточная игра приносила средств неизмеримо больше – выигрыши помогали Некрасову жить, не бедствуя. Неизвестно, изучал ли он Талейрана, но в жизни руководствовался его девизом: «Жить, не бедствуя!»
В родительском, помещичьем доме Некрасовых не было гувернёров и учителей, то есть не было домашнего образования, которое практиковалось в дворянских семействах.
В пятнадцать лет я был вполне воспитан,
Как требовал отцовский идеал:
Рука тверда, глаз верен, дух испытан,
Но грамоту весьма нетвердо знал.
Отец Некрасова давно решил, что Николай продолжит семейную традицию и будет военным, ведь сам Алексей Сергеевич и пять его дядьев были профессиональными военными. Душа Некрасова-младшего не лежала к военной службе, его привлекала литературная деятельность, и он хотел учиться в Петербургском Университете.
Пять классов ярославской гимназии, а учился Николай «через пень колода», не позволили ему набрать проходной бал на вступительных экзаменах, поэтому пришлось определиться вольным слушателем на филологический факультет, то есть Некрасов не был даже студентом.
Самовольное решение сына ввело Некрасова-отца в ярость, и он лишил ослушника материальной поддержки. Вот тут и пришлось Николаю Алексеевичу проявить свою природную способность к выживанию и житейскую непотопляемость. «Господи, - вспоминал он: - Сколько я работал. Уму непостижимо, сколько я работал: не преувеличу, если скажу, что в несколько лет исполнил до 200 листков журнальной работы!»
Некрасов с болью в сердце вспоминал о тех годах: «Это было самое горькое время. Ровно три года я чувствовал себя каждый день голодным. Не раз доходило до того, что я отправлялся в один ресторан, где дозволялось читать газеты, даже если ничего и не спросил для себя. Возьмешь, бывало, газету, а сам пододвинешь к себе тарелку с хлебом и ешь».
Именно эти годы мытарства пробудили в Некрасове деловой ум, предпринимательскую сметку и упорство в достижении целей. Ему не хотелось жить в нищете, терпеть лишения, он не хотел голодать и считать копейки. Свои мечты Некрасов описывал поэтически:
Кабы так нам зажить, чтобы свет удивить:
Чтобы деньги в мошне, чтобы рожь на гумне;
Чтоб шлея в бубенцах, расписная дуга,
Чтоб сукно на плечах, не посконь-дерюга;
Чтоб не хуже других нам почет от людей,
Поп в гостях у больших, у детей - грамотей;
Чтобы дети в дому - словно пчелы в меду,
А хозяйка в дому - как малинка в саду!
В те трудные годы Некрасов дал себе клятву «не быть бедным». Он писал в воспоминаниях: «Я дал себе слово не умереть на чердаке. Нет, - думал я,- будет и тех, которые погибли прежде меня, - я пробьюсь во что бы то ни стало. Лучше по Владимирке, чем околевать беспомощным, забытым всеми».
Условие «не быть бедным» Некрасов выполнял при любой возможности. Он научился «делать деньги». Например, с большой выгодой для себя перепродавал сочинения литераторов (даже близких друзей). Узнав об этой способности Некрасова, Достоевский и Краевский назвали его «литературным барышником», а в литературном кругу Некрасова прозвали «мелким торгашом».
К.И.Чуковский писал в «Критических рассказах» (в главе о Некрасове): «В кружке Белинского на эти наклонности молодого поэта многие смотрели с сочувствием, так как видели здесь то «слияние с действительностью», которое казалось им тем более ценным, что сами они были неспособны к такому слиянию. Даже Белинский тосковал по практицизму и наивно писал одному из друзей: «Думаю пуститься в аферы. Некрасов на это золотой человек».
Достоевский писал брату: «Некрасов — аферист от природы, иначе он не мог бы и существовать».
Окружающие стали дружно осуждать предпринимательский талант Некрасова. Обращали внимание лишь на внешнюю, заметную часть жизни поэта, она-то и порождала суждения, толки, слухи … По словам К.Чуковского: «В литературной среде середины XIX века сложилось общее мнение, что «Некрасов — первостатейный кулак, картёжник и весь сгнил от разврата с француженками».
Многие известные деятели русской культуры (Лев Толстой, Николай Лесков, Аполлон Григорьев, Яков Полонский, историк Николай Костомаров, Пётр Чайковский, Юрий Арнольд, врач Василий Боткин и другие) называли Николая Алексеевича обманщиком и осуждали за то, что, взывая в стихах к бедственному положению народа, он сам жил в роскоши и довольстве.
Афанасий Фет писал, что Некрасов, осуждая тех, кто вбивал гвозди остриём вверх на запятках экипажа, чтобы не запрыгивали мальчишки («...не ставь за каретой гвоздей, Чтоб, вскочив, накололся ребенок»), сам имел на своей коляске такие же гвозди.
Обличая в стихах барское развлечение - охоту, Некрасов в то же время сам выезжал на медвежью и лосиную охоту в обществе князей и министров, прихватывая с собой обслугу из поваров и лакеев с сервизами и дорожными несессерами.
Бутылок строй, сервизы, несессеры,
И эти трехсаженные лакеи,
И повара в дурацких колпаках,
Вся эта роскошь нарушает нагло
Привычный ход убогой этой жизни
И бедности святыню оскорбляет.
Все, кто осуждал Некрасова, познакомившись с его стихами, искренне изумлялись, как этот поэт «не похож на свои стихи»! И единодушно утверждали, что «Некрасов-человек и Некрасов-поэт – это две разные личности». Плещеев писал: «В нём как будто два человека, не имеющих друг с другом ничего общего».
Окружающие обвиняли Некрасова в двуличности: как же так, поэт - и в то же время торгаш, поэт - и в то же время обманщик, в стихах революционер, а в жизни – владелец большого капитала, в стихах плачет над судьбой обездоленных, а сам покупает имение и винокуренный завод!
Николая Алексеевича называли «двойным человеком», «перепутанной фигурой», «загадочным человеком» …
Из Чуковского: «Хуже всего было то, что эта темная репутация Некрасова отпугивала от его стихов. Простодушному читателю было трудно увлечься стихами, автор которых торгаш. Многим поневоле казалось, что его стихи – сплошная ложь, рассчитанная для обмана глупцов».
И каждый звук его речей
Плодит ему врагов суровых,
И умных и пустых людей,
Равно клеймить его готовых.
Переживал ли Некрасов осуждение друзей? Конечно, переживал! На него же клеветали, не зная причин, и он впадал в депрессивное состояние:
Узы дружбы, союзов сердечных —
Все порвалось: мне с детства судьба
Посылала врагов долговечных,
А друзей уносила борьба».
Николай Алексеевич и сам не отрицал своей двойственности. В 1855 году он писал Василию Петровичу Боткину: «Во мне было всегда два человека – один официальный, вечно бьющийся с жизнью и с темными силами, а другой такой, каким создала меня природа».
Пушкин утверждал: «В одну телегу впрячь не можно Коня и трепетную лань». А Некрасов смог. Его душа воспевала красоту и величие любимой родины, а трезвый ум отмечал её невежество и убогость. Например, в одном стихотворении он с благодарностью пишет о родине:
Опять она, родная сторона
С её зелёным, благодатным летом!
И вновь душа поэзией полна...
Да, только здесь могу я быть поэтом!
В другом стихотворении уничижительно насмехается:
Наконец из Кенигсберга
Я приблизился к стране,
Где не любят Гуттенберга
И находят вкус в говне.
Выпил русского настою,
Услыхал "****у мать",
И пошли передо мною
Рожи русские плясать.
Но разве это доказательство двуличности Некрасова? Двуличие означает лицемерие, неискренность, злонамеренную лживость, а Некрасов таким не был. Он был не двуличным, а двойственным, и обе части его личности были равны по величине. С одной стороны он - типичный помещик, барин, любитель роскоши, женщин, делец, охотник, игрок. С другой - впечатлительный человек, с постоянным душевным надрывом, сопротивляющийся своим порокам.
Двойственность Некрасова была естественная и искренняя. Он не повторял судьбу Джекила и Хайда, а жил одновременно в обеих своих ипостасях. С «графьями» в высшем обществе он держал себя легко и свободно, потому что был им равным по социальному и материальному положению, в другой среде (крестьян, разночинцев) он ощущал себя также соответственно.
В 1863 году Николай Алексеевич купил у княгини Голициной имение Карабиху. Там он дал волю своей помещичьей натуре и барским наклонностям. Авдотья Панаева вспоминала: "На моих глазах произошло почти сказочное превращение в наружной обстановке и жизни Некрасова. Конечно, многие завидовали Некрасову, что у подъезда его квартиры по вечерам стояли блестящие экипажи очень важных особ; его ужинами восхищались богачи-гастрономы; сам Некрасов бросал тысячи на свои прихоти, выписывал из Англии ружья и охотничьих собак".
Одна из современниц Некрасова вспоминала: «В общем, по походке, манерам, тону и по всем привычкам он напоминал какого-то гордого барина».
Но были русские литераторы, которые понимали причины двойственности Николая Алексеевича и относились к нему с должным уважением. Когда Антона Павловича Чехова (который сам «по капле выдавливал из себя раба») спросили о недостатках Некрасова, он ответил, что «никому он так охотно их не прощает, как Некрасову».
Константин Бальмонт понимал душевное состояние Некрасова: «Жизнь его ранила, он умышленно углубил свою рану. Она причинила ему незабываемый шрам, он с умыслом поддерживал в этом шраме болезненную живучесть, чтобы помнить о тех, которые были и будут ранены вновь и вновь».
Заслуга Некрасова, как редактора и издателя журнала «Современник» в том, что он вывел в литературный «свет» многих писателей второй половины 19 века, ставших классиками русской литературы: Тургенев, Лев Толстой, Достоевский, Гончаров, Тютчев, Чернышевский, Добролюбов, Афанасий Фет. В журнале публиковали свои работы Герцен, Огарёв, Дружинин, Григорович, Павел Анненков, Грановский, философ Соловьёв, историк Кавелин.
Некрасов, человек с замечательным умом, с выдающимися организаторскими способностями, с финансовым капиталом, имеющий, как редактор, уникальное общественное чутьё и эстетический вкус, смог стать центром сплочения лучших представителей русской культуры.
Салтыков-Щедрин писал о Некрасове: «Без него мы все — мат».
Ядро редакции «Современника», его элиту, составляли самые передовые люди того времени: Некрасов, Тургенев, Боткин, Лев Толстой, Дружинин. Их объединяла не только литературная работа, но и тесная дружба. Толстой, приезжая в Петербург, останавливался у Тургенева. Тургенев дневал и ночевал у Некрасова. Боткин и Некрасов вместе жили на даче. Некрасов и охоте Тургенев приезжали в имение к Дружинину поохотиться … Они все то и дело встречались в театрах, в ресторанах, в публичных домах, на попойках, на обильных обедах и ужинах, на охоте …
И эти самые люди, которых Некрасов считал друзьями, осуждали его за противоречия между творчеством и образом жизни! Ипполит Александрович Панаев (двоюродный брат Ивана Ивановича), давний друг и соратник Некрасова, сердился на его недоброжелателей: «Он имел громадный талант и, кроме того, во вторую половину жизни, деньги. Как, и то и другое! Многие не могут переносить этого. Им как будто обидно, точно талант и деньги отняты у них... И они, многие, негодуют на такое совмещение благ... Почему негодуют, не могу понять».
А понять можно. Причина того, что все быстро и легко поверили в низость Некрасова, была в том, что литературное общество считало его неровней себе, плебеем, выскочкой, парвеню, несмотря на то, что Некрасов был таким же, как они, дворянином.
В глубине души они презирали Некрасова. А как же – они имели достойное воспитание, а он нет, у них было университетское образование, а у него нет, они имели богатство по наследству, а он жил на средства от карточных выигрышей, для них заграница была как обжитый второй дом, а он за границу выезжал всего раз … И вообще, он - малообразованный торгаш, думающий о прибыли, ищущий выгоду во всём, богатеющий посредством карточной игры - это всё так неаристократично, так по-плебейски!
В пятнадцать лет я был вполне воспитан,
Как требовал отцовский идеал:
Рука тверда, глаз верен, дух испытан,-
Но грамоту весьма нетвердо знал.
И я таким остался до седин
Иван Андреевич Крылов в басне «Прохожие и Собаки» выводил мораль, которую Некрасов мог бы взять, как руководство к действию:
Завистники, на что ни взглянут,
Поднимут вечно лай;
А ты себе своей дорогою ступай:
Полают да отстанут.
Некрасов шёл своей дорогой, но ему трудно было оставаться спокойным, слыша шепотки в спину.
Авдотья Панаева вспоминала: «Но если бы кто-нибудь видел, как он по двое суток лежал у себя в кабинете в страшной хандре, твердя в нервном раздражении, что ему все опротивело в жизни, а главное — он сам себе противен, то, конечно, не завидовал бы ему...»
Некрасов, хоть и признавал в себе равноценность обеих сторон своей личности, но переживал, что не может отдать приоритет одной из них. Вспомним Александра Сергеевича Пушкина: «Быть можно дельным человеком, И думать о красе ногтей».
Примириться со своей двойственностью Некрасов не мог, поэтому так попеременно и жил, мучался: то барином, то воинственным обличителем одновременно. Отдаваясь удовольствиям барской жизни, он вдруг вспоминал о тяжёлой доле народа и начинал писать покаянные стихи. По словам К.Чуковского, «казниться и каяться было его постоянной потребностью».
Толпе напоминать, что бедствует народ,
В то время, как она ликует и поет,
К народу возбуждать вниманье сильных мира –
Чему достойнее служить могла бы лира?
Некрасов легко расставался с деньгами. Это нетрудно понять: ведь всегда жаль тратить заработанное, а достаток от карточной игры – это лёгкие деньги: легко пришли – легко ушли. А если есть лишние деньги, отчего же не помочь нуждающимся? Некрасов легко одалживал друзьям и знакомым большие суммы и часто не требовал возврата.
В прихожей «Современника» стояло напольное зеркало с ящичками, в которых всегда лежали деньги. Их могли брать все, кто испытывал материальные затруднения.
А.Панаева вспоминала, как однажды Тургенев заметил Некрасову, что тому «нипочем бросать тысячи». Некрасов, смеясь, ответил: «Я всегда бросал деньги, бывало, не задумываясь, тратил последние десять рублей, лежавшие в кармане, и оставался на другой день без обеда; это, брат, у нас наследственная помещичья безалаберность в обращении с деньгами».
О практической помощи и милосердии Некрасова говорил Достоевский: «Я и не говорю уже о добрых делах Некрасова, люди уже начинают свидетельствовать об гуманности, нежности этой «практичной» души... Я уверен, что обнаружится много и еще добрых свидетельств, не может быть иначе».
Добрые свидетельства обнаруживались..
Николай Алексеевич содержал в Абакумцеве школу «для обучения крестьянских детей грамоте», куда принимали «всякого, кому захочется учиться». После смерти Добролюбова он взял на себя заботы о его малолетних братьях. После ареста Чернышевского, Некрасов материально поддерживал его семью.
И если ты богат дарами,
Их выставлять не хлопочи:
В твоем труде заблещут сами
Их животворные лучи.
Крестьяне, участники охоты, вспоминали о барине: «Бывало, соберёмся на охоту, Некрасов во все карманы жилета и пиджака накладёт денег: где полтинник, где рубль, где три, и дорогой, кто попадётся плохо одетый, остановит встречного, дорогу спросит, которую отлично сам знает, а то спросит, не проезжал ли здесь такой-то охотник, и с последующим ответом даёт на чаёк. И таких помощей он делал очень много».
Некрасов не афишировал добрые дела, но слухи них распространились, ведь тайное всегда становится явным. Писатель Боборыкин вспоминал: «В последние десять лет Некрасова одолевали и лично, и письменно просьбами о денежном пособии. Мудреного тут ничего не было: всякий знал, что он человек с хорошими средствами, по всему Петербургу ходили рассказы об его очень больших выигрышах. Но вслед за просьбами пошли и разные виды шантажа, угрозы обличений».
Известные и богатые всегда на виду, а у разных людей и представление разное «о чести и достоинстве, о богатстве и бедности, о щедрости и скупости». Многих раздражало «быстрое возвышение и обогащение Некрасова», и, по мере «приращения известности», прирастали масштабы сплетен, домыслов и обвинений.
Поэт злился, почему людей раздражает его личная жизнь? А людей раздражало несоответствие между поэзией Некрасова и его образом жизни. Например, очевидец быта Некрасова поражался: «Когда его любимые собаки обедают, им прислуживает лакей, подающий им особые блюда на салфетке». Охотничьи собаки – слабость Некрасова. Они обитали во всех комнатах его дома: делали, что хотели (даже ходили по столу, когда обедали гости), бродили, спали в креслах и на диванах, грызли кости на коврах ... Писатель Гончаров в доме Некрасова даже боялся сесть на диван, чтобы не заполучить сальное пятно на брюки …
Некрасов считал, что «набат его голоса» не слышен людям, он упрекал читателей в равнодушии и недостаточности сочувствия к теме его поэзии: «… меня удивляет, что вы отвергаете человеческие чувства в русском народе! Пусть не читает моих стихов светское общество, я не для него пишу!»
Помиритесь же с Музой моей!
Я не знаю другого напева:
Кто живет без печали и гнева,
Тот не любит отчизны своей.
Если учесть, что Некрасов в стихах выражал свои истинные чувства, то любить отчизну, по его мнению, значит, печалиться и гневаться, других проявлений любви к родине не может быть. Лермонтов тоже любил отчизну («Люблю отчизну я, но странною любовью!»), но он не сердился, что другие любят не так, как он.
Думаю, Николай Алексеевич был авторитарным человеком, но, если можно так выразиться, внутри себя. Достигший положения в обществе, благодаря знакомству и дружбе с «власть держащими» (на почве увлечения охотой и картами), Некрасов в глубине души робел перед ними.
Зато, добытая с тех пор,
Привычка не искать опор
Меня вела своим путем,
Пока рожденного рабом
Самолюбивая судьба
Не обратила вновь в раба!
Философ и социолог Эрих Фромм говорил, что «общая черта авторитарного мышления состоит в убеждении, что жизнь определяется силами, лежащими вне человека, вне его интересов и желаний. Единственно возможное счастье — в подчинении этим силам».
Некрасов подчинялся этим силам, потому что не верил в себя. Слова Горького «Человек – это звучит гордо» не для него. Дворянин по рождению, Некрасов желал чувствовать себя сильным и независимым, а деспотизм отца воспитал в нём раба (вспомним, хотя бы, подобострастную оду Некрасова в честь Муравьёва-вешателя).
Не помещик-барин и сострадатель народу боролись в Некрасове, а другие две силы: чувство собственного превосходства и злость к тем, кто не видел его значительности. Как поступить человеку, когда его раздирают внутренние страсти? Вспомним отца Сергия (Лев Толстой), который отрубил себе палец, чтобы превозмочь одолевавшее его сексуальное желание …
Николай Алексеевич испытывал душевные терзания от противоречия между осознания своей значимости и постыдных проявлений приступов малодушия. Он обнажал душу в стихах, изливая в стихотворных строчках наболевшее и накипевшее:
Я за то глубоко презираю себя,
Что живу — день за днем бесполезно губя...
И что злоба во мне и сильна, и дика,
А до дела дойдет — замирает рука.
Некрасов убивал себя сам. Он признавался: «Я не слишком нравлюсь себе самому, я осудил сам себя беспощадным судом».
Это страшные слова! Нельзя судить себя, это непростительный грех. Судить себя, значит, осознанно убивать в себе Бога, который создал человека по своему Образу и Подобию. Подвергать себя «беспощадному суду» - значит, целенаправленно отправлять Бога на Голгофу.
Некрасову (как любому человеку, даже атеисту) Бог послал испытание в виде богатства. Богатство (лишние деньги, достаток, сверх-сытость, излишество) – это всегда испытание. Кто не проходит испытание, того ждёт наказание. Наказание – болезнь. И чем больше в человеке презрения к себе, осуждения и злобы, тем злее болезнь.
Был ли Некрасов добрым человеком? Затрудняюсь ответить однозначно. Знаю лишь то, что благие дела не дают душе успокоения, если идут не от чистого сердца. Надо не замаливать грехи, а надо искренне раскаиваться и прощать себя, ибо всё, чем наделяет человека Господь Бог – во благо ему.
Николай Алексеевич не знал этого. Никто ему не подсказал, а сам он не внял внутреннему голосу, потому что, как сказал Фромм, был «в подчинении силам, лежащими вне человека».
Николаю Алексеевичу надо было бы прислушаться к себе, примириться с особенностями своей натуры и судьбы и не испытывать к себе ни презрения, ни осуждения, ни чувства вины. Он хотел стать богатым – стал, он хотел поведать о судьбе замученного народа – поведал, так что терзаться? Иди своей дорогой и будь что будет!
Николай Алексеевич Некрасов умер от онкологии, точнее, от рака толстого кишечника. Это злая болезнь возникает от неправильно принятых жизненных принципов, то есть питается раздором между "должен" и "нельзя". Человек заболевает, не понимая, что то и другое - две грани единого целого.
Некрасов прожил жизнь в принуждении самого себя, а любое принуждение – насилие. Насилие над самим собой и неумение разглядеть «себя в других» - отражается на толстой кишке, потому что у любого стресса есть в организме свой «дом». Дом для стресса принуждения, недовольства, презрения, чувства превосходства – там, в толстом кишечнике.
Николаю Алексеевичу осознать бы свои проблемы и примириться с собой, но, увы, он выбрал свою судьбу – мучиться.
А мог бы последовать примеру героя своего же стихотворения «Влас»:
Влас увидел тьму кромешную
И последний дал обет...
Внял господь - и душу грешную
Воротил на вольный свет.
Роздал Влас свое имение,
Сам остался бос и гол
И сбирать на построение
Храма божьего пошел.
Но … слаб человек! Константин Бальмонт в работе, посвящённой памяти Некрасова, писал: «Некрасов – первый, посмевший создать музыку диссонансов и живопись уродства, он - многослитный возглас боли и негодования, мы с детства узнаем через него, что есть тюрьмы и больницы, чердаки и подвалы, он до сих пор говорит нам, что вот в эту самую минуту, когда мы здесь дышим, есть люди, которые – задыхаются».
Суммируя библиографические данные и сведения, почерпнутые мной из текстов стихов Николая Алексеевича Некрасова, я могу сказать, что поэт в детстве и юности изо дня в день испытывал потрясение от нескончаемых страшных картин духовного и физического насилия над бесправными людьми. Эти картины навсегда оставили в его душе неизгладимый ужас, пропитавший его насквозь. Чтобы не задохнуться в своём многострессовом напряжении, Некрасов был вынужден периодически (и систематически) изливать накопившуюся душевную боль через поэтические рыдания. Как машинист паровоза выпускает через клапан лишнее давление.
Я очень сочувствую Некрасову, нелёгкая у него была жизнь. Живя обеспеченно материально - деньгами, живя обеспеченно духовно – поэзией, Некрасов, на мой взгляд, был всё же несчастливым человеком. Обращаясь к народу, сочувствуя его судьбе и желая ему свободы, Николай Алексеевич, прежде всего, желал освободиться сам. Поэтому его Муза – не светлое вдохновенье, а битая и истерзанная безжалостным кнутом сестра:
Вчерашний день, часу в шестом,
Я шел через Сенную.
Там били девушку кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистал, играя...
И Музе я сказал: "Гляди -
Сестра твоя родная..."
Максимилиан Волошин говорил: «К основным чертам русского характера относится это непреодолимое стремление душевно обнажиться перед первым встречным. ... Для Некрасова «первым встречным», в первую очередь, стал он сам, во вторую очередь - читатели его стихов. Но он не просто «душевно обнажался», он – спасал себя!
«…Мое авторское самолюбие, - го¬ворил Николай Алексеевич, - вполне удовлетворено, если бы, хотя после моей смерти, русский мужик читал мои вещи».
Не знаю, были ли все русские мужики грамотными, но, когда Некрасов умер, проводить его в последний путь пришли тысячи русских мужиков.
Я тоже прочла все произведения поэта Некрасова. Моя цель была достигнута: она в том, что получила упущенное в своё время знание, и ликвидировала белое пятно в своём образовании.
Справедливости ради, скажу, что не все стихи Некрасова «плачущие». Есть много стихов добрых, светлых, весёлых, лирических.
Ни стыда, ни состраданья,
Кудри в мелких завитках,
Стан, волнующийся гибко,
И на чувственных губах
Сладострастная улыбка.
В этой статье я хотела (всего лишь) обрисовать переход от моего равнодушия к Некрасову-поэту – к активному интересу. Удалось ли мне это или нет, пока не знаю. Я не стала упоминать другие аспекты жизни Некрасова: любовь, женщины, охота, дружба, отношения с власть держащими, журнальная деятельность – всё это осталось «за кадром».
Теперь моё представление о личности и творчестве Николая Алексеевича Некрасова гораздо более полное, чем мне дали бы в школе. Но - стал ли Некрасов моим любимым поэтом? Нет (простите, Анна Андреевна). Вернусь ли я когда-нибудь чтению его биографии? Нет. Буду ли читать и перечитывать то, что мне понравилось больше всего? Тоже нет. Сложилось ли у меня мнение о Поэте? Да.
Кто бредет по житейской дороге
В безрассветной, глубокой ночи,
Без понятья о праве, о боге,
Как в подземной тюрьме без свечи...
А сейчас я хочу высказать собственную двойственность, только не личности, а отношения к Некрасову.
А.М. Горький призывал: «Нужны подвиги! Нужны такие слова, которые бы, как колокол набата, тревожили все и, сотрясая, толкали вперед».
Так вот, с одной стороны творчество Некрасова была именно таким «колоколом набата»то есть, стуча в колокол, поэт совершил гражданский подвиг. Своими стихами он тревожил общественное благодушие, приводил в беспокойство умы читателей, вызывал в обществе раздумья о бесправном и диком положении народа.
Возможно, беспощадная некрасовская поэзия способствовала тому, что в России в 1861 году, наконец-то! отменили самое мерзкое из всех мерзостей – власть человека над человеком, крепостническое рабство.
А с другой стороны .... Вспомнилось четверостишие из стихотворения Юнны Мориц:
Я умственный, конечно, инвалид.
Черты безумия во мне преобладают.
Как ни корми, душа моя болит,
когда другие жизни голодают.
Может, Некрасов "умственный инвалид"?
В заключение привожу отрывок из стихотворения Н.А. Некрасова «Не рыдай так безумно над ним», которое пусть прозвучит, как обращение самому Поэту:
Не рыдай так безумно над ним,
Хорошо умереть молодым!
Беспощадная пошлость ни тени
Положить не успела на нем,
Становись перед ним на колени,
Украшай его кудри венком!
Перед ним преклониться не стыдно,
Вспомни, сколькие пали в борьбе,
Сколько раз уже было тебе
За великое имя обидно!
А теперь его слава прочна:
Под холодною крышкою гроба
На нее не наложат пятна
Ни ошибка, ни сила, ни злоба...
А.В. Луначарский, большевистский нарком просвещения, человек умный и образованный, говорил: "Поэзия не может не быть поэзией своего времени и должна быть ею. Но тот, кто выражает черты своего времени, роднящие его с будущим, оказывается бессмертным".
Конечно, поэт Некрасов бессмертен, иначе он не был бы классиком, но (это пресловутое "но") - надо ли идти к Некрасову?
Если в целях повышения кругозора и углубления образования, то отвечу утвердительно. А в остальном .... из всей тематики творчества поэта можно оставить для сегодняшнего времени лишь вопрос "Кому на Руси жить хорошо?" - потому что этот вопрос вечный и актуальный.