Сказ про Спиридоныча

 
  Спиридон Спиридонович был мужик хитроделанный, но бесцеремонный в обращении, а потому и звали его просто - Спиридонычем.
  Жил Спиридоныч в самом конце деревни, на отшибе, а потому не особенно общался с односельчанами, всё один да один, но ему от этого нисколько не скучно было. Спиридонычу со своими безумными идеями очень даже забавно жилось, только была бы заветная жидкость, дающая немыслимый ход его воображению. Человек он был вполне обыкновенный и размышлял крестьянскими категориями, но стоило ему выпить стаканчик другой, как мозг Спиридоныча развивал кипучую деятельность. Он тут же кидался сочинять стихи и даже целые поэмы, и всё больше на политические темы, с ядовитым сарказмом и двояким подтекстом, в котором он сам путался, не понимая, что в конце концов хотел сказать.

  В другой раз ему приходил в голову рассказ про нелёгкую деревенскую жизнь, со всеми её трудностями и прелестями, настоящий, приключенческий, не хуже, чем у Шукшина, а может и даже чем у самого графа. По осени он чаще падок был на изобретения, которые должны были облегчить крестьянский труд настолько, что собирать урожай можно было бы не слезая с печи.

  Однако, подшефе Спиридоныч не любил ничего записывать, к тому же безудержная мысль развивалась с такой быстротой, что и секретарь не помог бы. А на утро он не то чтобы записать, даже и вспомнить не мог, о чём вчера бредил. Так и пропадали в безвестности доморощенный гений и его эпохальные труды…

  Когда колхозное поле разделили на участки, многие продали свои наделы, и на них стали появляться дачки горожан. Как раз рядом с его домом и начал строительство своих хором один из «новорикш», как их называл Спиридоныч.  После выходных, толстосум уезжал на неделю в город, наказывая соседу сторожить стройку и оставляя за услуги водку. Но уж больно жаден был новоявленный хозяин жизни, и расщедривался только на «мерзавчик». Вот этот самый «мерзавчик» и стал своего рода «стартовым капиталом» Спиридоныча.

  Весной, обычно, Спиридонычу на «осветлённую» голову приходили мысли о создании коммерческих проектов, суливших просто озолотить его. Вот, например, всем известно, как неистово обожают хозяева своих собак и, кажется, готовы отдать последнее, чтобы их питомец был счастлив. Изощрённый ума Спиридоныча, прошедший вечернюю обработку очередным мерзавчиком, обозначил этот факт как указание на источник вполне приличного дохода. Спиридоныч понимал, что все каналы поставок и производства вкусняшек для домашних животных уже заняты, игрушки и аксессуары тоже закрышованы, но на этом же не заканчиваются все собачьи прелести.

 «Слово-то какое «асекссуары»,- думал Спиридоныч.- Как будто про секс что-то. Погоди, погоди, а что там с секс индустрией для животных? Во! Во где развернуться можно!» И тут же Спиридонычу стали блазниться резиновые надувные суки для кобелей, сделанные по аналогии с продукцией секс-шопов, всевозможные смазки и ароматизаторы для них же, надувные кобели, которых можно было погрызть, и прочие прелести для имитации «собачьих свадеб». А те, кто пожадничает на размах, может просто брать напрокат резиновую суку для удовлетворения своего питомца. Все эти мысли выливались у него в мечты о создании собственного производства, целой сети магазинов и пунктов проката, суливших баснословные прибыли. Оставалось только запатентовать идею и найти спонсоров для развития бизнеса.

  «Завтра пойду к бывшему председателю колхоза, он мужик умный – подскажет, как запатентовать авторское право», - подумал Спиридоныч, уже засыпая…

  Особой радости от прихода односельчанина председатель не испытал. «Опять посидит, посидит, помычит, в затылке почешет и, как всегда, не солоно хлебавши, уйдёт восвояси», - подумал тот. Так оно и случилось. Спиридоныч и сам не понимал, зачем припёрся к нему, но помнил, что было какое-то очень важное дело, а вот какое? Поди ж ты вспомни. Так и канула в лету очередная идея.

  На другой раз осенила мысль о производстве шахмат огромного размера. Под покупателями подразумевались, естественно, богатенькие, которым позволяла территория разместить у себя шахматное поле с фигурами в человеческий рост, и позволял кошелёк отвалить кругленькую сумму за возможность удивить приятелей необычным приобретением. Самым богатым предоставлялась возможность заказать шахматы в настоящих доспехах и даже с лицами своих начальников и подчинённых. Для этого планировалось привлечь хороших художников и скульпторов…

«Опять припёрся, - подумал председатель. - И чего он всё шляется? »


  Прошлой весной толстосумый сосед пригнал из соседней деревни трактор и свалил на участок полторы тонны куриного помёта.
 
- Спиридоныч, я домой поехал. Удобрение надо раскидать по участку, сделаешь? – и поставил на стол перед носом соседа аж два мерзавчика.

- Сделаю! – с нескрываемой радостью отозвался непризнанный гений.

  Сосед уехал, а Спиридоныч не спешил с разбрасыванием, а решил сначала войти в образ. Через полчаса, когда один из мерзавчиков опустел, его голову стали осенять мысли по рационализации труда.  Спиридоныч вспомнил, что где-то в сарае у него завалялась динамитовая шашка.
«В центре кучи дырку черенком лопаты поглубже сделаю, поджигаем, бросаем туда динамит, раз … и куча равномерно разлетелась по участку»,- таков был его план. Он надел резиновые сапоги, положил на навозную кучу широкую доску, чтобы по ней добраться до центра, и с черенком наперевес, как канатоходец, пошёл на задание. В одном только просчитался Спиридоныч – равновесие его подвело в самый неподходящий момент. Пошатнувшись, он одной ногой оступился на кучу и стал стремительно погружаться в недра куриных отложений. Жижа перекинулась через голенище и хлынула в сапог. Спиридоныч дёрнул ногу назад, и сапог слетел, обнажая насквозь пропитанную навозом портянку. Он выругался матерно и нечаянно обронил шашку, которая не менее проворно погрузилась в тартарары. Дело было провалено. Напоследок, со страшными матюгами Спиридоныч засучил по локоть рукав, и, пошарив в недрах, вытащил на свет божий кирзового утопленника. Искать шашку было бесполезно.

  Горечь поражения было решено залить водкой. Когда опустел второй мерзавчик, Спиридоныч решил отмыться. Только он хотел отжать промокшую в навозе портянку, как осветляющая ум жидкость начала действовать с новой силой. Тут-то и пробил звёздный час Спиридоныча, открывая для него заманчивые перспективы.
Он аккуратно подставил под портянку ладонь, чтобы не уронить не капли и, поднеся к пустым бутылкам, стал бережно сцеживать жижу в порожнюю посуду. Всего набралось два с половиной мерзавчика. Можно было и в третий добавить до полноты из сапога. «Нет, в сапоге не то, там нет портяночных ноток», - подумал Спиридоныч и бережно накрутил пробки на бутылки. Потом содрал с них этикетки и, пошарив в сарае, достал ведро, в котором валялось несколько карточек с изображением красивой местности. Эти карточки минувшей осенью ему за охрану дачи презентовал сосед, отдыхавший летом в Люблинском воеводстве, в каком-то безызвестном местечке Навуз.  Но надпись на иностранном языке «Nawoz», показалась Спиридонычу как нельзя кстати. Всё, товар был упакован, оставалось только сделать ему рекламу. Уже темнело, и  Спиридоныч решил заняться этим на следующий день, но к счастью вспомнил, что на другой день он всё забывает. Недолго мешкая, было принято решение не спать всю ночь и поутру продолжить продвижение товара на рынок…

  Проснулся Спиридоныч в обнимку с немытым сапогом и подложенной под голову полувысохшей портянкой. Но, о чудо! Ужасная вонь мгновенно освежила сознание, и вчерашние планы с той же ясностью возникли в его голове. Медлить было нельзя – через полчаса должен был проходить единственный автобус на Москву. По-армейски помылся, собрался и вскоре уже ехал с бесценной ношей в столицу на выставку Интершарм.

  В подземном переходе Спиридоныч увидел, как милиционер разгоняет бабулек, питающихся хоть как-то заработать денежку, заодно и прихватил оставленный при бегстве торговок картонный ящик, на котором они раскладывали свой товар. Было нелепо ехать с ящиком на метро через всю Москву, но бизнес требовал жертв.
На входе в Крокус-Экспо охранники озадачились видом странного посетителя в кирзовых сапогах и с картонной коробкой, но получив на вопрос о представительстве фирмы короткий ответ Спиридоныча - «Nawoz», успокоились и, заглянув в сумку, пропустили. Он долго шарился между стендами и, наконец, решил устроиться между представительствами фирм «ОРИМЕД» и «Maruga». Длинноногие девушки в коротких юбках с недоумением пялились на столь сомнительное соседство и фыркали на внешний вид и убогость представительства неизвестной фирмы. Народ безразлично косился на три бутылочки и проходил к блестящим золотом и стеклом витринам известных брендов.

  Но на счастье «парфюмера» уже через час мимо проходила целая делегация из Польши, и один из них, заметив знакомую надпись, радостно закричал: «Wyglada, wyglada! Nawoz! Nawoz!». Поляки загоготали, запшекали, обступили Спиридоныча, хлопали по плечу, с интересом рассматривали чуднУю упаковку парфюма и что-то спрашивали его на своём непонятном языке. Спиридоныч ничего не понимал, а только улыбался и, показывая на пузырьки, всё время твердил: «Gut! Gut! ». Это, похоже, было единственное, что он помнил из школьной программы иностранного языка. Ажиотаж поляков привлёк внимание посетителей, представителей других фирм и агентов инвесторов. Постепенно вокруг картонного ящика стала собираться толпа, интерес с каждой секундой возрастал.

  Началось опробование новоявленного парфюма. Первым приложился носом к окунутому в мерзавчик блоттеру независимый эксперт из Украины. Мозг его тут же был парализован. И только профессиональный навык не дал показать публике, чем он сегодня завтракал. Однако, приходя в сознание и, созерцая, как в бреду, радостные лица ещё торжествовавших поляков, эксперт изобразил что-то вроде улыбки. Надо сказать, что чудесный парфюм подействовал на его сообразительность приблизительно так же, как и на Спиридоныча – лихорадочные мысли в одно мгновение пронеслись в голове эксперта: «Какой отвратительный тошнотный запах! Но чего так радуются эти поляки? С Европой, наверное, ссориться не стоит. А вдруг у них там это уже оценили? К тому же все знаем, как там теперь стремительно меняются вкусы и мнения, мы просто не успеваем понимать их толерантности ко всему. А сколько гениев искусства приветствовала Европа, прежде совсем не понимая их творчества, а потом восхищаясь бессмертными шедеврами? Ван Гог, Сальвадор Дали, Пабло Пикассо, Малевич, да Кончита Вурст, наконец! У них и сознание-то извращённое. Кто знает, что им там ещё в голову пришло насчёт направления развития запахов? Нет, это всё неспроста, надо не пропустить момент смены приоритетов и остаться на гребне волны эпохи появления чудо-парфюма! Нутром чую – попрёт бренд».
  Эксперт расплылся в широчайшей улыбке и чуть ли  не в полный голос  стал восхищённо вещать о новом слове в парфюмерном мире – по крайней мере в этом он не врал. Был сделан акцент на природную составляющую и восхитительный дизайн пузырьков. Поляки, только по интонации поняв его одобрение, опять восхищённо запшекали, загоготали, чем привлекли ещё большее внимание других заинтересованных лиц. Подтягивались другие эксперты и представители фирм, пробовали запах, но никто на фоне всеобщей феерии не хотел ударить в грязь лицом и оказаться невеждой в инновациях – все одобрительно и возвышенно отзывались о божественном запахе, взломе стереотипов  в парфюмерии и поздравляли Спиридоныча с ошеломительным успехом…

  Уже к середине дня Спиридонычу поступили несколько предложений о сотрудничестве, а самые ушлые агенты выкупили два пузырька за немыслимые деньги.  Один пузырёк он всё же не продал, дабы сохранить авторский вариант от посягательств на подделку. Домой Спиридоныч приехал уже на такси с тремя ящиками водки и, выгружаясь, свысока поглядывал на обалдевшего соседа. Заходя в дом, обратил внимание на заляпанные куриным помётом окна и с недоумением посмотрел на двухметровую воронку на том месте, где раньше лежала навозная куча соседа. «Однако!» - подумал Спиридоныч.

  Хитрые агенты парфюмерного мира думали, что учёные в лабораториях их фирм разгадают формулу нового бренда, но не тут-то было. Все как один учёные мужи заявляли, что в составе «Nawoz» бесспорно присутствует куриный помёт, как одна из составляющих, но вторую составляющую никак не могли вычислить. Спиридоныч не прогадал, когда сделал акцент на запахе от нестиранных портянок. Но отступать фирмы не хотели, вспоминая тот фурор, который произвёл на выставке новейший аромат.
  Через два месяца, выбившись из сил, агенты застали Спиридоныча дома, допивающим последнюю бутылку. План их был прост – выманить парфюмера за границу, а там под разными предлогами выудить у него секрет. Первое оказалось весьма простым – хватило одной бутылки. И вот уже через три дня Спиридоныч с новеньким загранпаспортом в кармане приземлялся на короткую посадочную полосу острова Корфу. Таможенники, заглянув в паспорт, зачем-то кланялись ему уважительно, и даже гид, приставленный сопровождать его, при виде Спиридоныча хотел было перекреститься, но одумался и тоже уважительно склонил голову. «Уважают пожилых людей, хороший народ эти греки», - подумал Спиридоныч, поправляя на шее выданный гидом бейджик со своей фотографией и подписью на греческом языке «Епupiбwv», что означало по-русски Спиридон.
 
  Гид проводил приезжего до отеля, чтобы дать  отдохнуть с дороги. Там тоже все кланялись и причитали: «СпирИдон, СпирИдон!» Вдохновлённый приятным обхождением, Спиридоныч, решил с устатку хлебнуть из бутылочки узо, но не рассчитал, и опять потянуло его на подвиги. Он покинул отель и пошёл рыскать по узким улицам Керкиры, на одной из которых обнаружил местную церковь, распознав её по расположенной перед ней часовенке с горящими свечами. Спиридоныч на входе наткнулся на священника и был изумлён тем, что тот при его появлении перекрестился и недоумённо смотрел на пришельца, как будто повстречав привидение.
  Внутри церкви на католический манер стояли ряды стульчиков. Спиридоныч присел и стал разглядывать происходящее с целью выудить ценную информацию, чтобы потом применить её в своих изысканиях.
В церковь заходили люди, держа в руках свечи, но не зажигали, а проходили в нишу справа от алтаря, к саркофагу с останками какого-то святого, кланялись мощам, крестились, целовали стекло, закрывающее мумию, а уж потом шли на улицу зажигать свечу. Спиридоныч сразу смекнул, что размер свечи в руках прихожан, вероятно, соответствует величине греха, который надеются они замолить. И тут, словно в подтверждение его мыслей, в храм вползла молодая женщина со свечой в руке размером в человеческий рост. Да, да, не вошла, а именно вползла на коленях, предполагая, что только так её грех будет отпущен. При каждом шаге она целовала священный пол, крестилась, а когда вползла в нишу, долго-долго молилась и целовала саркофаг.
  «Ну и нагрешила дамочка!» - подумал ехидно Спиридоныч, и тут же стал корить себя за непотребные помыслы. Духовные терзания за постыдные суждения заставили его тоже взять свечу приличного размера и пойти в нишу. Перекрестившись перед мощами, он долго всматривался в останки, нутром сознавая в них нечто близкое и дорогое, до боли знакомое, но непонятное. В голове проплывали мысли о мелочности жизни, ненужности мирской суеты, о грехах наживы и бренности добытой славы. Зачем куда-то рваться и сорить собой, живи как тебе предписано богом, не греши и не помышляй чужих стезей, будь честен, но не смейся над иным грехом, предпочти благам земным духовное умиротворение и радость общения…

  Так он простоял перед мощами минут десять, сзади уже начала собираться очередь. Спиридоныч перекрестился, вышел из ниши и пошел на улицу зажигать свечу. И только тут, на часовенке, он увидел лик святого, мощи которого только что созерцал. Спиридоныч аж отшатнулся от неожиданности – святой как две капли воды был похож на него. Не веря своим глазам Спиридоныч повернул к себе бейджик и сравнил портреты, точно, как с него рисовали. Спиридоныч дёрнул за рукав стоящего рядом человека и пальцем ткнул в икону, но вымолвить ничего не мог и только мычал, указывая на святой образ. Человек ответил на греческом: «Айос СпирИдон», и тут же вскрикнул от ужаса, взглянув на Спиридоныча…

  … Проснулся Спиридоныч в обнимку с немытым сапогом и подложенной под голову полувысохшей портянкой. О чём вчера мечтал и какие планы строил после двух мерзавчиков водки, он не помнил. Голова болела, а на соседском участке его с нетерпением ждала куча куриного помёта. Спиридонычу даже показалась, что она подросла за ночь…

  С тех пор Спиридоныч больше в рот не брал ни капли спиртного, но и светлые мысли его голову больше не посещали…