Все валялись в середине небольшого лесочка, куда приткнулись на днёвку уже под первыми лучами солнца. Последние пять километров из тридцати пройденных за ночь пришлось бежать, сломя голову. Больше часа сбитое дыхание и одышка не давали ни вздохнуть, ни смочить пересохшее горло. Сип и вой выталкивали воду изнутри, прежде чем она успевала коснуться нёба. Мало-помалу они всё же приходили в себя. Сначала им всё явственней становился слышен гул техники, движущейся по своим военным делам, а потом начала различаться и человеческая речь. На родном языке. На котором говорили родители Призрака, Обморока, Малыша и Путника со своими родителями. На том родном для всех языке, на котором говорили когда-то Захар, Игнат, Глеб и Ерёма с жёнами и детьми.
Хотелось встать и пойти попросить колодезной воды, которая ломила бы зубы своей студёностью. Но вместо воды им грозила пуля: вторые сутки группа Призрака была в тылу врага. Поэтому вода, которую они набирали из болот и прудов, была щедро сдобрена бактерицидными таблетками по две на флягу, а люди, которые говорили на их родном языке, были смертельно опасны.
Потратив остатки сил на маскировку, группа провалилась в глубокий сон.
К тому времени, когда Призрак распинал ногой своих попутчиков, в небе вовсю огрызком месяца поблёскивала луна. Света её было достаточно, чтобы прилично видеть даже в лесу, а уж на открытой местности группа была бы, как на ладони. Призрак приуныл. Лёгкий ветерок, лениво шевеливший уже голые ветви деревьев, и полное звёзд небо лишали надежды на, пусть и небольшую, тучку, способную заслонить собой этот блестящий огрызок хотя бы на пять минут.
Пяти минут им с лихвой должно было хватить, чтобы перемахнуть самый опасный участок – трассу. Кроме того, вокруг стояла глухая тишина. Не было слышно ни звука. Ни рёва техники. Ни голоса. Ни писка мыши. Призрака это настораживало. Обычно ночной лес, каким бы чахлым и маленьким ни был, всегда полон звуков. Там пыхтит паровозом ёж, тут мыши устроили шабаш, или вообще хорёк какой-нибудь разыграется в сухой траве. Но до чутких ушей не долетало никаких звуков, кроме урчания собственных желудков.
- А давайте жрать!
- Тихо! Слышите - где-то очень далеко, едва слышно, прогремел взрыв. Значит, не оглохли. Просто тихо. Тихо на этой трассе? На трассе, чтобы пересечь которую, иногда приходилось ждать окна в движении порой по паре суток? Не знаю… Нет, Обморок. Перемахнём дорогу пока тихо, а потом уж и поедим – не к спеху будет.
- Опять голодать… - Обморок всхлипнул.
Быстро собравшись, группа тронулась в путь…
- Ты, как всегда, прав, Призрак. Хорошо, что хоть не пожрали, – Обморок, которого мутило, теперь был рад пустому желудку.
…Все четверо стояли посредине широченной дороги - по три полосы в каждую сторону. И вся она была забита военной техникой, гражданскими грузовичками и даже колясками и тачками. Всё это было обильно залито подсыхающей кровью. Остальное не поддаётся описанию. Как всегда. Ужас неописуем.
- Это что? Туман? Но мы же были рядом!
- Мы спали. Это иногда спасает, но не всегда…
- А когда?
- Кто бы знал... Уходим! Быстро!
Но, не успев пробежать и трети пути, они услышали шорох и стон. Призрак поднял руку, и все замерли. Шорох повторился. Стволы повернулись в ту сторону. Угрожающе щёлкнули предохранители «калашей».
- Не… на…до… не… стре… - кто-то, выплеснув остаток сил, замолк. Призрак два раза махнул рукой, отдавая приказы. Обморок двинулся на голос, Малыш стал обходить с другой стороны. Двое остались стоять на изготовке.
- Идите сюда. Он едва жив. Вокруг - чисто, – отрапортовал Обморок.
- Хм, «чисто»… - пробурчал Призрак, высматривая, куда бы поставить ногу для первого шага…
Молодой паренёк в такой же пятнистой форме сидел, прислонившись спиной к гусенице танка. Всё вокруг - и сам танк, и асфальт, и парнишка - было одного цвета. Тёмно-красного. Месяц со звёздами света давали недостаточно, чтобы разобраться во всех деталях этого «натюрморта», но все понимали, как этот цвет выглядит на солнце.
- Что случилось? – сказал Обморок, отнимая флягу со спиртом ото рта солдата.
- Ты, что! Спирт же его убьёт! – начал, было, Путник, но Призрак перебил:
- Его уже убило. Ему осталось только умереть. И рассказать, что успеет.
- Тттуман. Ккккакой-то туман. И потом - всё…
- Сколько времени стоял туман? Сколько времени? – Призрак торопился вырвать каждое слово свидетельства у смерти, чтобы приоткрыть её тайну.
- Ни…ско…лько… Ту…ман… и… всё… всё…
- Сразу всё!!! Твою мать! – взревел Призрак, а умирающий продолжал:
- Ту…ман и сразу… сра…зу… смер…ть… см… - Путник, отпустил запястье солдата и закрыл неподвижные глаза.
- Твою же ж мать! – Призрак уже кричал. Мы все - дебилы. И я - дебил! Как можно было этого не заметить!
- Чего не заметить?
Призрак напрягся всем телом. Вытянулся в струнку. Привстал на корточки. Медленно повернулся вокруг себя в полной тишине. Потом расслабился. - Фу, показалось…
- Чего не заметить? Чего показалось?
Но Призрак уже лежал на земле, прижавшись к ней ухом.
- Уходим! Быстро!
И они побежали.
Едва добрались до ближайших кустов, как стало слышно шум танков, идущих на воздушной подушке. Слух Призрака спас их – в этом месте в плен попадать нельзя. Их бы просто убили. Никто бы не поверил, что это сотворили не они, и в такие моменты убивают всех, кто не из их числа. Просто не выдерживает психика. Отказывает мозг: при виде крови вместо него начинают работать простые древние инстинкты – убей врага. Так что, смылись они вовремя.
- Ходу, ходу, ходу! – подгонял Призрак. – Они сейчас здесь будут прочёсывать всё!
- Зачем? Искать туман?
- Искать тех, кто не умер. Ходу!
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/05/18/1966