Эсфирь похвасталась, что ее лучший друг и гений электричества снабдил короля невидимым защитным коконом. Он не пропускал ни пуль, ни стрел и жалил током всякого, кто пытался дотронуться до короля. Правда, кокон можно было запросто отключить нажатием на кнопку. Но о том, куда встроена кнопка, Эсфирь рассказать не успела, потому что вернулась Юлиана. И вид у нее был неважный.
- Не знаю, что я сделаю с Арчи в следующий раз! – пропыхтела она из-под растрепанной шевелюры. – И кто только придумал поставить нас в одну команду?! Командная игра в гольф – худшая из королевских забав!
- А мы с поэтом тоже можем участвовать? – поинтересовалась Пелагея.
- Разумеется!
Юлиана фыркнула, отбросила волосы с лица и грузным шагом протопала в ванную.
- Хотелось бы, конечно, играть вместе с Эсфирью, - протянул поэт. - Но если у нее уже есть пара, я готов составить компанию моей музе.
Эсфирь тут же заверила, что пара у нее имеется, и выжидательно посмотрела на Пелагею.
Пелагее следовало бы обидеться. Когда твой поклонник становится поклонником кого-то другого, это, как правило, удручает. Но похоже, слова поэта ее нисколько не задели. Она не особо ценила роль музы и могла преспокойно обойтись без компаньона. Тем более что сейчас мысли у нее в голове затеяли чехарду. А это могло означать лишь одно: Пелагея вынашивала безумный план.
- Есть у вас ткань?
На ее вопрос Эсфирь утвердительно кивнула.
- А нитки?
Ниток в верхней комнате особняка было предостаточно.
Больше ни о чем Пелагея спрашивать не стала. Она предупредила, что, скорее всего, не спустится к ужину, и унеслась наверх по винтовой лестнице – гораздо менее крутой, чем у нее дома.
Целый вечер и всю ночь из комнаты с нитками доносился надоедливый стрекот швейной машинки. Из-за этого стрекота Юлиана ворочалась, скрежетала зубами и в конце концов прошлепала босиком в спальню к Эсфири – попросить затычки для ушей.
А наутро Пелагея явилась к столу в костюме дикобраза.
- Из чего иглы? – полюбопытствовала Эсфирь.
Выяснилось, что иглы – бывшие спицы от зонтиков.
- Я обнаружила во-о-от такую гору дырявых зонтов! – Пелагея попыталась изобразить руками вышеназванную гору и нечаянно заехала локтем поэту по макушке. Тот едва не подавился.
- Понимаете, - объяснил он, – у нас, в стране Желтых Полей, тоже устраивают разные спортивные состязания, на которые принято наряжаться в костюмы. Это называется спортивный маскарад. Однажды я переоделся в павлина и участвовал в забеге на четыреста метров. Правда, в тот раз всё равно выиграл бурый медведь.
- Ага! – подхватила Пелагея. – И сколько же было шуму, когда узнали, что медведь настоящий!
Юлиана развела руками. Эсфирь улыбнулась с набитым ртом. А потом в столовую прибежали Кекс с Пирогом и подняли лай. Дикобраз воодушевил их на погоню - несмотря на то, что был раз в пять крупнее.
Они выгнали Пелагею на улицу прямо в костюме и еще долго преследовали по узким улочкам, пока Пелагея не врезалась в короля. А когда это произошло, ее отбросило на противоположную сторону дороги. Король был надежно защищен изобретением, о котором говорила Эсфирь.
- У меня по спине электрические мурашки! – пожаловался дикобраз голосом Пелагеи.
- Прошу прощения, - сказал король. Он склонился над пострадавшей и нажал на кнопку, встроенную в корону. Электрический кокон тотчас втянулся внутрь хитроумного устройства. И теперь можно было спокойно обмениваться рукопожатиями, поднимать с земли разных дикобразов и даже помогать им приводить себя в порядок.
- Приветствую вас, о дикобраз! Вы как, не ушиблись? – участливо поинтересовался король, протягивая руку помощи.
- Ушиблась, - сказала Пелагея и моментально переключилась на его богатое одеяние. – Ух ты! А вы тоже для турнира нарядились?
- Да нет, я и вправду король, - ответил тот.
- Вот уж не думала, что на вас можно так запросто натолкнуться на улице! А я Пелагея.
Пока она всё это говорила, Кекс ухватил дикобраза зубами за хвост, а Пирог яростно вгрызся в несчастную дикобразью лапу. Щенки тянули кто куда, скользили когтями по брусчатке, и до высокопоставленной особы им не было никакого дела.
- О! А вот и Юлиана! – обрадовался король.
Но после бессонной ночи Юлиана обзавелась серыми мешками под глазами, растеряла всё своё хорошее настроение и королю совсем не обрадовалась. Она шагала, сдвинув брови к переносице. За нею поспешал поэт. Вчера он посетил парикмахера, научился пользоваться тростью, как местные джентльмены, и в новом костюме от Эсфири был сама элегантность.
- Ваше величество! Какой сюрприз! – воскликнула Юлиана с металлической ноткой в голосе. – Но не волнуйтесь, мы уже уходим.
Король не успел вставить ни слова.
Она потянула Пелагею за собой, и с ней за компанию потянулись по мостовой Кекс с Пирогом. Они по-прежнему не желали отпускать многострадального дикобраза.
За всей этой процессией с достоинством шествовала Мягколапа и делала вид, что не знакома ни с одним из ее участников.
Когда они миновали последний квартал и углубились в парк, Пелагея спохватилась.
- Куда идем? Разве нам не нужно обратно к Эсфири?
- Нет, - отрезала Юлиана. – Ей мы уже намозолили глаза.
- Так куда же? – спросил поэт.
- Скоро сами поймете!
Когда парк остался шелестеть за спиной, а впереди открылась унылая глинистая дорога с темным зубчатым лесом по обочине, никто так ничего и не понял. Вскоре лес расступился, чтобы обнажить массивные стены из бурых камней с узкими, как бойницы, окошками.
- Твердыня Арнора, - скупо пояснила Юлиана. – Здесь проживает электрический гений Рифат.
- Да как в таком страшном месте можно жить?! – поразилась Пелагея. Юлиана в ответ только вздохнула. Она знала две разновидности гениев. Первые невероятно придирчивы, и всё им не так. Зато вторые способны привыкнуть к любому захолустью и даже получать удовольствие от завываний ветра в пустынных коридорах крепости.
За твердыней Арнора дорога резко свернула, и лес снова подобрался к обочине. Навстречу кто-то шел. Поэт прищурился: незнакомцев было двое. Оба растрепанные, в поношенной одежде с заплатками и грязных ботинках. Они волокли за собой увесистую связку каких-то железяк, и железяки громыхали на разные лады.
- А-а-а! Братья Мадэн! – воскликнула Юлиана.
Поравнявшись с нею, братья остановились, причем самый растрепанный выпучился на нее, словно увидел призрак. На ее лице читалась усталость, которая была ей не свойственна.
- И не смотри такими дикими глазами, - сказала ему Юлиана. – Лучше на себя погляди. Пугало огородное. Честное слово, когда ты был коварным Агентом Катастроф, то следил за собой гораздо тщательнее!
- Агент Катастроф? – не поверила Пелагея. – Он что, устраивал катастрофы?!
- Это было давно, - неохотно подтвердил тот.
- Но я слышала, что вы, братья, лучшие изобретатели во всей стране Зеленых Лесов! Зачем бы кому-то из вас опускаться на дно?!
- Только что мы вытащили эти железяки с такого дна, что вам и не снилось, - коротко хохотнул второй брат. – Не беспокойтесь, скоро мы отмоемся и явимся на королевский турнир во всей красе... Кроме того, как бы низко ты ни упал, всегда будет куда подняться, - добавил он и, подмигнув Пелагее, двинулся дальше под ужасающий лязг металлолома.
- Симпатичный дикобраз, - хихикнул бывший Агент Катастроф и поспешил за братом.
Когда изобретатели скрылись за поворотом, Юлиана не вытерпела и сказала:
- Сняла бы ты уже эту гадость! Стыдоба одна.
Пелагея послушно вылезла из дикобразьего комбинезона – и Кекс с Пирогом принялись грызть его ожесточеннее прежнего.
- И всё-таки, куда мы направляемся? – спросил поэт. Ему не нравились недомолвки Юлианы. Еще больше ему не нравилось, что дорожная пыль оседала на его начищенных ботинках и попадала на штаны. Мысль о том, что новенький костюм вот-вот придется стирать, не доставляла поэту никакой радости.
- Спокойствие! Мы почти на месте! – объявила Юлиана.
Друзьям понадобилось сделать всего несколько шагов, чтобы лесная стена оборвалась и резко ушла влево. Теперь широченным полукругом лес опоясывал Звездную поляну, в центре которой не шелохнувшись стоял Вековечный Клён.