Глава 6.
Владимир.
Через шесть недель после возвращения.
Кирилл сидел на кухне, размешивая в чашке приготовленный Стеллой чай. Тоскливо смотрел на злополучную сожительницу и думал, что бункерный антилав, от которого в свое время отказался, в нынешней ситуации здорово облегчил бы жизнь.
Кровать в квартире была, хоть и широкая, но одна. Ну и шпионила Стелла, разумеется, за каждым его шагом.
- Сладенький, ты чего грустишь? - Стелла встала у Кирилла за спиной, положила руки на плечи. - Давай, массажик сделаю?
- Не давай. – Кирилл попытался вывернуться. – Отстань, я думаю!
Грубить Стелле не хотелось - он догадывался, что красотка находится тут не по доброй воле, - но иначе от нее было вовсе не отвязаться.
- Думщик ты мой сладенький… - Стеллины ладошки прилипли, будто вязкая смола – не стряхнешь. Переместились на затылок и шею. – Думщик ненаглядный… - Девушка прижалась грудью к спине Кирилла.
Блин. Он немедленно вспомнил, какая роскошная у Стеллы грудь. Волнующий запах стал отчетливее. Кажется, буддисты это умели – силой воли подавлять любые желания… Или йоги? Но не простые парни вроде него, сто лет девчонку не обнимавшие.
За знаменитый бункерный антилав Кирилл выдавал обычную аскорбинку. Но Стелла, кажется, была уверена, что ее восхитительное тело рано или поздно победит любые препараты: по квартире разгуливала в одеждах, выставляющих напоказ гораздо больше, чем скрывающих, а чуть заметив на себе взгляд Кирилла, призывно улыбалась.
- Отстань, сказал! – Кирилл сердито поднялся.
Бросив недопитый чай, пересел к компьютеру. Ему даже такую роскошь предоставили - но изучали, несомненно, каждую напечатанную букву. Порой Кирилла так и подмывало изобразить какое-нибудь похабство, останавливало лишь то, что физиономию Толяна, когда тот будет читать, все равно не увидит.
Кирилл придвинул табуретку к стене - крутобедрая Стелла не пролезет. Подумал, невесело усмехнувшись, что сказал бы, увидев оборонительные укрепления, Джек. Ржал бы до слез, не иначе! Вот уж кто отгораживаться табуретками точно не стал бы. Да что – Джек… Кирилл был уверен, что и Рэд, и Олеся, и кто угодно из адаптов уже нашел бы способ выбраться. А он, прожив в плену больше двух недель, не продвинулся на пути к спасению ни на шаг. И это тяжелее всего угнетало. Если бы хотя бы тут дали возможность работать…
***
…- Это че?! – с неделю назад Толян бросил на стол перед Кириллом чертеж усовершенствованной солнечной батареи. Аналога той, что использовали в Омске.
Чудесные батареи за день накапливали столько энергии, что поселку хватало с лихвой, Борис подробно рассказал о принципе их действия. Еще в Бункере Кирилл пытался разобраться с новой технологией, но там занятиям препятствовал Вадим. Настаивал на том, что в первую очередь нужно заниматься вакциной, а батареи, как и заведомо провальные эксперименты – дело десятое. В плену Кирилл попытался вернуться к работе. Восстановить по памяти то, что видел у Бориса.
- Это – новая солнечная батарея, - разъяснил он. – Если довести до ума конструкцию, то в скором времени можно будет перестать экономить энергию. Ее будет хватать всем, постоянно! Представляешь, какие это перспективы?
Толян побагровел.
- Я представляю, что тебя сюда за ради лекарства приволокли, - прошипел он. – Я, может, через год помру уже! На хрен мне твои перспективы? Велено лекарство делать – вот и делай! А с саботажниками у меня – разговор короткий. Лысый, разъясни!
«Саботажника» отстегали плетью. Так, что от боли потемнело в глазах.
По дороге домой у Кирилла началась истерика. Он хохотал и не мог остановиться. Ржал – над собой. Над тем, как думал когда-то, будто Толян и впрямь заботится о владимирских жителях.
- Да он плевать на вас хотел! – сквозь смех выкрикивал Кирилл перепуганной Стелле. – Он жить хочет – вот и все! Ему власть нужна! И Вадим Александрович – не лучше!
Стелла молчала, забившись в угол. Не вылезала из укрытия до тех пор, пока Кирилл, нахохотавшись, не забылся тяжелым сном.
Бункер. Через семь недель после возвращения.
- Даш!.. Спать идем?
- Что?
Даша вздрогнула и посмотрела на экран. Там шли финальные титры. Фильм, оказывается, закончился.
- Да-да, идем.
Субботние утра перед сном «малыши» традиционно проводили в конференцзале, за просмотром исторических фильмов. Иногда Любовь Леонидовну удавалось уговорить, и тогда троица смотрела шедевры из коллекции «классика мирового кино». Даша предпочитала «классику», Кирилл – тогда еще не отделившийся от них с Олегом - любил исторические, а толстяку было все равно, он давно научился протаскивать в кинозал планшет. Так было до того, как Кирилл ушел из Бункера. А после возвращения он к друзьям во время просмотра не присоединялся. Жизнь приятеля сильно изменилась.
Само собой как-то получилось, что после возвращения Кирилл перешел в разряд взрослых. Он с вечера до утра пропадал в лаборатории, потом шел «тренироваться» - поднимался наверх, на стадион, где вытворял очень странные вещи - Даша пару раз наблюдала - и спать, по словам Олега, ложился поздно. Даша однажды слышала, как на зов Любови Леонидовны: «Кирюша!.. Малыш!.. Пойдем фильм смотреть?» Кирилл вежливо отозвался: «Спасибо. Я занят, к сожалению», - и Любовь Леонидовна ничего не ответила. Тем самым, поняла Даша, раз и навсегда признав право бывшего «малыша» поступать так, как считает нужным.
Кирилл очень изменился. До его ухода из Бункера у них с Дашей не было друг от друга секретов. С Кириллом, в отличие от Олега, Даша могла поговорить о чем угодно. Знала, что всегда внимательно выслушает, порадуется за нее или посочувствует. Теперь же – она поняла это еще в больничной палате, когда Кирилл впервые пришел в себя – ему стало не до нее. Похоже было, что Даше и Олегу места в его мыслях вообще не осталось. От общения Кирилл вроде бы не уклонялся, но почти круглосуточно бывал занят. А если и находил время поговорить, Даша неизменно чувствовала себя несмышленышем. Ее лучший, когда-то, друг за эти полгода превратился в человека, равного по возрасту и опыту взрослым. А они с Олегом остались теми, кем были - «малышами», всеобщими баловнями и любимцами.
Хотя все в Бункере делали вид, что ничего подобного не произошло. Любовь Леонидовна, к примеру, продолжала называть Кирилла «малыш», и тот не возражал - только в кивках обритой головы и выражении посветлевших глаз Даша улавливала снисходительность. Кажется, Кирилл и к Любови Леонидовне теперь относился примерно так же, как к ним с Олегом. Он даже не посчитал нужным рассказать, что уходит из Бункера: друзья узнали об этом от воспитательницы и по растерянной интонации поняли, что Любовь Леонидовну саму поставили перед фактом. Кирилл решил уйти к Герману – и в ту же ночь ушел.
Олег не расстроился. Давно жаловался Даше, что соседство с Кириллом его «напрягает», хотя внятно объяснить, чем именно напрягает, затруднялся. А Даша очень огорчилась. Она была рада, что Кирюша вернулся, пусть изменившийся и не похожий на себя. К его потемневшему лицу и окрепшей фигуре успела привыкнуть. А улыбался он ей, хоть и редко, но по-прежнему… И вдруг исчез.
***
Сегодня в Бункер должны были прийти адапты, и Вадим Александрович поручил Даше с Олегом забрать у них письмо от Кирилла. Когда прозвенел входной звонок, Даша потащила Олега к люку. Адаптов они увидели еще издали - двое парней тащили по коридору мешок, размером примерно с Дашу.
- Че надо, молодняк? – обронил один - рослый, плечистый парень. – Берега попутали? Вип-каюты – на верхней палубе!
Даша с Олегом неловко замерли, но тут в дверях кухни показалась Валентина Семеновна. Прикрикнула на адапта:
- Поговори мне еще! Что такое, Олежек?.. Ох, и Дашенька тут! Вкусненького захотелось?
- Спасибо большое, - вежливо отказалась Даша, – мы по делу.
А Олег бесцеремонно заинтересовался:
- А есть что-нибудь?
Второй адапт, тащивший мешок, хохотнул. Он был пониже ростом, чем первый, и казался более дружелюбным.
- У такой хозяйки – как не быть! – Насмешливые глаза поочередно стрельнули в Валентину Семеновну и в Олега. - Только ты, кабанчик, как хавать начнешь – отойди! Чтоб подружку не забрызгало, когда лопнешь.
- Ах, ты… - Повариха воинственно уперла руки в бока и двинулась на парня.
Тот дурашливо уклонился.
- Не буянь, хозяюшка! Уже валю. Вприпрыжку, за вкусненьким - а то вдруг кабану не хватит. - И, занеся мешок на кухню, устремился в сторону выхода.
Второй парень пошел следом. Из коридора донесся смех.
- Балабол! – проворчала Валентина Семеновна. – Опять Герман новенького прислал… Не слушай его, Олежек. Пирожка дать?.. Или вареньица?..
- Не надо.
Олег насупленно оттопырил губу. Валентина Семеновна захлопотала, уговаривая не обращать внимания на дураков, а Даша, которой не терпелось почитать Кирюшино письмо, бросилась догонять адаптов.
- Подождите, пожалуйста!
Парни остановились.
- Здравствуйте, - тяжело переводя дыхание – ей не часто приходилось бегать, - попыталась быть вежливой Даша.
Че надо? – хмуро повторил здоровяк.
А тот, что предлагал Олегу отойти, приветливо произнес:
- И ты здравствуй! – и вдруг широко улыбнулся. - Бросала б ты курить, солнышко! Такая красавица – а здоровье гробишь.
Даша растерялась.
- Я не курю.
- А че ж пыхтишь, как лошадь загнанная? – Адапт, склонив голову набок, доброжелательно ее разглядывал.
«Красавицей» Дашу называли Любовь Леонидовна и Елена Викторовна. Никто из представителей мужского пола не обращался к ней подобным образом никогда. И никогда на нее так настойчиво, с нескрываемым интересом, не смотрели.
Парень, разговаривая, привалился плечом к стене. Защитный комбинезон расстегнут до пояса, ремень украшают предметы, знакомые Даше разве что по фильмам: кожаные чехлы для пистолета и ножа. Даша знала, что по правилам, войдя в Бункер, оружие адапты оставляют в рубке. Но, даже пустые, выглядели чехлы внушительно. С комбинезона парня капала вода - наверху, должно быть, шел дождь. Рукава он затолкал за ремень. А на футболке Даша увидела широкую полосу проступившей влаги, мокрая ткань обтянула фигуру так, что видна была каждая мышца.
Бункерные мужчины обычно носили рубашки, а поверх - рабочие халаты. Технари и ремесленники ходили в спецовках. Футболки надевались только во время нечастых вылазок на поверхность, «на пикник»: когда на живом огне жарили мясо и пекли картошку. В детстве Даша обожала такие сборища. Ей нравилось смотреть на тлеющие в мангале угли, нравилась обстановка всеобщей беззаботности и веселья. С удовольствием разглядывала когда-то картинки на футболках, читала забавные надписи. А сейчас «пикники» не устраивали уже очень давно.
Майку адапта никакие картинки не украшали, даже ее изначальный цвет угадывался с трудом. Но Даша отчего-то подумала, что внешность этого парня и рубище не испортило бы. Если до сих пор, разглядывая на экране красавцев-актеров, она полагала, что в обычной жизни такие люди не встречаются, то адапт это мнение опровергал. Улыбка… Глаза… Ему даже бурая кожа и белые волосы к лицу! Даже шрам у виска не выглядит уродством. Если б только не ссадины, одна - на скуле, другая – на лбу. Давнишние, уже зажившие, они отшелушивались темно-коричневыми корочками. Подрался с кем-то, наверное. Права была Любовь Леонидовна, когда пугала воинственного Олега, что адаптов хлебом не корми, дай отдубасить кого-нибудь. Кирилл, во время своих «тренировок», тоже руками и ногами молотил по воздуху нещадно, Даше его невидимого противника даже жалко становилось.
Адапт не мешал Даше себя разглядывать. Скрестив на груди руки, с выжидательной улыбкой смотрел на нее. А Даше почему-то стало досадно оттого, что этот красивый парень думает, будто она курит. Захотелось оправдаться.
- У меня пониженное давление, - объяснила Даша. – Мне тяжело бегать, сразу одышка появляется.
Второй адапт осклабился.
- Я б тебе, подруга, помог, - непонятно пообещал он, - надавил бы, куда надо! Да боюсь, загони тебе - по швам треснешь, уж больно тощая…
- Цыц, - не оборачиваясь, бросил тот, которого разглядывала Даша. Лучезарно улыбнулся. - Че хотела-то, лапушка? Валяй, не стесняйся! Для такой красавицы ничего не жалко. - Парень вдруг подался к ней, и, понизив голос, прошептал: - А хочешь, угадаю, чего?
Даша растерянно кивнула. Адапт закатил глаза.
- Ты только не шевелись. Не мешай, это самое… инвертации высших сил!
- Чему?! – изумилась Даша.
Адапт предостерегающе поднял палец. Поводил над Дашиной головой ладонями.
- Та-ак… Ммм… Какого ж рожна тебе надо-то? Але, высшие силы! – Задрал к потолку возмущенное лицо. - Вы че там - на перекур вышли? Подсказывайте, пока я тут от натуги не обгадился… Сигарету стрельнуть? Нет… Сколько времени, спросить?.. Тоже нет… Узнать, какое сейчас по области атмосферное давление?
Даша, не выдержав, хихикнула.
- Есть! – распахивая свои удивительные глаза, объявил адапт. – Вижу! Ждешь ты добрых вестей от милого друга. – Протянул к Даше руку, ладонью вверх. – Позолоти ручку, красавица – все открою, как на духу!
Даша засмеялась. Она вдруг догадалась, кто перед ней.
- Я тоже вижу! Точнее, знаю. - Кирилл рассказывал об артистичности нового друга так живо, что даже удивилась – почему сразу не сообразила. - Вы – Джек!
- Кто это – мы? – Адапт оглянулся по сторонам, посмотрел на товарища. - Ты, что ли?
Тот вздохнул и постучал пальцем по лбу – дескать, что возьмешь с дурака. А Даша запоздало припомнила, что обращение на «вы» у адаптов не принято.
- Не угадала, – торжествующе объявил парень. – Джек – один я! По крайней мере, с вечера был. А там уж - хрен его поймет, в дороге всякое бывает.
- Бывает, что коровы летают, - перебил напарник. - Хорош трещать! Разгружаться надо.
Джек вздохнул.
- Вот, всегда у меня так, - пожаловался Даше он, - никакой личной жизни… Иду, не галди. - Жестом фокусника извлек откуда-то файлик с исписанными листками внутри. Показал Даше. - Ты ж за этим пришла?
Почерк близорукая Даша не разглядела, но ничем другим, кроме как письмом Кирилла, файлик оказаться не мог. Она потянулась к руке Джека.
- За этим. Спасибо.
Джек дурашливо отдернул пакет:
- А вот фиг! Не отдам.
Даша нахмурилась.
- Отдайте, пожалуйста! Вадим Александрович с Еленой Викторовной ждут.
- Ничего, подождут! Бог терпел и нам велел… Бункерный сказал, из рук в руки передать, лично Ваде. Так что сам отнесу.
В Даше вдруг прорезалось ехидство.
- А вы знаете, куда нести?
- Не-а! Вот ты меня и проводишь.
- Это кто же сказал? Что я?
Джек ухмыльнулся:
- А больше некому. За толстяком я год буду ковылять, небось, пока доползет – пять раз по дороге перекусит. - Он, очень похоже на Олега, оттопырил губу и скосолапил ноги. Передразнил: - «А че, есть?!..»
Второй адапт загоготал. Даша тоже не удержалась от улыбки.
- Не мадам же повариху гонять в такую даль, - закончил Джек. – Женщина, конечно, по всем статьям выдающаяся, - он руками пририсовал себе бюст и бедра, - но ведь скорей умрет, чем боевой пост покинет! За нами, небось, глаз да глаз. Чуть отвернись - и вкусненькое, и невкусненькое пригреем. – Подмигнул приятелю: – Шелдон, как она нас зовет?
- Оглое-еды, - расплылся в ухмылке тот, – и жу-улики!
- Во! Жулики и есть. Не тебе же тут вместо нее от всякой гопоты отмахиваться… Короче, лапушка. - Джек положил руку Даше на плечо – будто старой подруге, очень естественно это получилось. Рука была горячей и тяжелой. – Погоди маленько, пока разгрузимся. Мы быстро.
Легким движением откачнулся от стены, и через секунду оба парня уже шли по коридору. Джек на ходу оглянулся.
- А ты – шла бы на кухню, перекусила пока! Глядишь, толстяку меньше достанется. А то ведь скоро в люк не пролезет.
Он еще что-то говорил, но уже Шелдону, Даша не слышала. Почувствовав, что улыбается, одернула себя - нехорошо смеяться над физическими недостатками! – и повернула обратно.
***
Валентина Семеновна Дашино намерение провожать Джека куда бы то ни было категорически не одобрила.
- Нечего тебе со всяким жульем водиться, - объявила она. - Я сама его к Вадиму отведу, если так уж надо из рук в руки передать. А то, видали мы таких! - И грозно посмотрела на Джека, который как раз, вместе с Шелдоном, затаскивал в кухню очередной ящик.
Джек поставил ношу.
- А че видали-то, мать? – Не похоже было, чтобы подозрительность Валентины Семеновны его задела. – Я тебя точно в первый раз вижу, стало быть, и ты - меня. С чего ворчишь-то?
- С того! – Валентины Семеновна указала пальцем на ссадины. – Вот с чего! Небось, рыло твое смазливое не за хорошие дела начистили.
В кухне ярко горели лампы. И теперь даже близорукая Даша разглядела на красивом лице адапта, помимо ссадин, остатки сходящих синяков.
Джек возмутился.
- А чего сразу – «начистили»? Может, я по дороге с телеги брякнулся?
Валентина Семеновна фыркнула.
- Брякнется такой, жди! Кому другому заливай. Я вашего брата – знаешь, сколько перевидала?
Лицо Джека вдруг стало печальным.
- Догадливая ты, мать. В натуре, не проведешь.
- А то!
Валентина Семеновна - она наблюдала за процессом разгрузки, надев очки и по-хозяйски оседлав табурет - гордо подбоченилась. Джек подошел к ней. Опустился на корточки.
- Я говорить-то не хотел, - понизив голос, доверительно глядя снизу вверх, поделился он. – Нас Герман – сама знаешь, как за драки гоняет… Но ты, вижу, женщина добрая. Не сдашь… Я, мать, за любовь пострадал.
- Еще чего выдумаешь!
Но Даша поняла, что слова Джека Валентину Семеновну – давнюю поклонницу мыльных опер - заинтриговали.
- А ты думаешь, раз я не ученый, как некоторые, так и влюбиться не могу? Была у меня девчонка, два года встречались. Я на нее - надышаться не мог. Любил – больше жизни! Шел, вон, знает. - Джек оглянулся на напарника. Тот ошалело кивнул. - А в этот раз, из похода вернулся – а к ней, говорят, другой всю дорогу клеился! А меня-то рядом нету. Я по три месяца в лесах да болотах мошкару кормлю, а девке-то ласки хочется… В общем, изменила она мне. – Джек удрученно склонил голову.
Прозвучало это так печально, что Даша, а вслед за ней Валентина Семеновна, сочувственно вздохнули. Шелдон, как приоткрыл в изумлении рот, так и застыл, и даже Олег, ни на секунду не перестававший двигать челюстями, навострил уши.
- Ну, я и не выдержал! – после драматической паузы, вскинул лицо Джек. – Думал, порвет к хренам от ревности. Пошел с тем уродом разбираться. А он дома не один был. Ну, и отрихтовали. Втроем-то – на одного… – Тронул ссадину на скуле. – Сейчас зажило уже, а до того морда была – без слез не взглянешь. Лови, говорят, красавчик, теперь уж на тебя долго девки западать не будут.
- А девушка – что? – осторожно спросила Даша.
- Ну, что… Известно, что. Как увидала такого нарядного – вали, говорит. Пока небитый был – нравился. А тут, вон оно как. - И Джек печально умолк.
***
… - А эта девушка… - Даша, вместе с Джеком, шла по коридору, направляясь к лаборатории.
Больше Валентина Семеновна несчастного влюбленного не ругала и с Дашей не спорила. Шелдон остался на кухне, а Олег, услышав от Даши, что дальше она и одна справится, радостно потрусил к себе в комнату.
- Эта девушка… Она очень красивая?
- Какая?
- Ну… - Даша смутилась. – Ваша… то есть, твоя возлюбленная?
- А-а. Красивая. – Джек покосился на спутницу. – Почти как ты.
Даша густо покраснела.
- Я бы так никогда не поступила!
- Да ладно. Девчонки слово держать не умеют.
Даша обиделась.
- Ты, наверное, не с теми девчонками общался! Если так думаешь.
- Может, и не с теми. - Голос Джека звучал по-прежнему беспечно. А глаза совсем не смеялись: взглянули пристально, будто насквозь Дашу просветили. Она даже поежилась:
- Ты чего?
- Ничего. Нравишься ты мне. - Джек подмигнул. Только взгляд от этого теплее не стал. – Вот и понять хочу - ты-то умеешь слово держать?
- Умею! - Очень странно этот парень на Дашу действовал. Полчаса с ним знакома – а уже готова с пеной у рта доказывать, что умеет держать слово. Не то, что какие-то неведомые «девчонки». - Не веришь - у Кирюши спроси.
Джек смотрел так же внимательно - еще мгновение, не больше. А потом, будто переключили.
- Да верю, че. – Потрепал Дашу по плечу. – Такой красавице – грех не верить… Долго идти-то еще?
- Почти пришли.
Даша уже откровенно задыхалась: Джек, хоть и старался сдерживать шаг, все равно шагал слишком быстро.
- «Пришли», - передразнил он, - кто ж так ходит? Ползаете по своим коридорам, хуже улиток. Ну-ка… - И Даша охнуть не успела, как оказалась у него на руках. – Вот так быстрее будет!
- Ты с ума сошел?! Прекрати немедленно! Поставь меня! – Даша принялась брыкаться.
Джек этого будто и не заметил.
- Да ладно, не буянь. – Быстро двинулся дальше.
- Прекрати! – Даша заколотила его по плечу. – Отпусти сейчас же! У меня так голова закружится! Слышишь?!
- Не-а. Не слышу. Я глухой.
- Отпусти!
- Дашонок! Что случилось? - в конце коридора показались Вадим Александрович с Еленой Викторовной – услышали, наверное, Дашины вопли.
– Это еще кто?! Что ему нужно?
- Это – ограбление! – опустив Дашу на пол, обрадовался Джек. – Треш, угар и адская содомия! Веселуха – в полный рост, присоединяйтесь.
- Замолчи, - вспыхнула Даша. – Елена Викторовна, все в порядке. Джек письмо привез от Кирюши, мы как раз в лабораторию шли.
- А почему ты кричала? Что случилось?
- Ничего. - Даше стало неловко. Джек ведь ни в чем не виноват, просто дурака валял – а его уже бог знает в каких грехах заподозрили.
- В самом деле?
- Честное слово! - Даша повернулась к Джеку. – Покажи письмо, пожалуйста.
Тот неохотно – кажется, с удовольствием продолжил бы дурачиться дальше - выудил из кармана файлик. Протянул Вадиму. Елене Викторовне широко улыбнулся:
- Здрассьте.
- Доброе утро. - Елена Викторовна поправила очки. В ледяном тоне явственно звучало, что нынешнее утро может быть добрым для кого угодно, кроме нахального адапта. – Дарья, почему ты кричала? Что случилось?
- Ничего. - Даша смиренно смотрела на наставницу. Вадим уже перестал замечать окружающее - углубился в письмо. – Правда, все хорошо! Мы просто немного… поспорили. Елена Викторовна, Вадим Александрович, знакомьтесь - это Джек.
- Очень приятно, - обронила Елена. Ни намека на приятность в ее тоне не было.
Но Джек не смущался и глаз не отводил. Он не спеша разглядывал женщину, с головы до пяток. Непонятно обронил:
- Ух ты. А я-то думал, вы тут все – на колесах
Елена Викторовна отчего-то вспыхнула.
- Не понимаю, о чем ты говоришь! Кирилл просил передать что-нибудь на словах?
Джек, помедлив, качнул головой:
- Нет.
- Очень жаль. Скажи ему, что мы скучаем и ждем его возвращения.
- Что скучаете – это видно, - непонятно ухмыляясь, согласился адапт.
- Не смей! – взорвалась вдруг Елена.
Даша испуганно отшатнулась. Впервые видела Елену Викторовну такой рассерженной. Уткнувшийся в Кирюшино письмо Вадим Александрович вздрогнул.
- Леночка, что случилось?
Побагровевшая от гнева Елена смотрела на Джека. Тот, простодушно бубня: «Подумаешь, че сказал-то?..» - на нее. Но Даше отчего-то подумалось, что непонимающим адапт прикидывается. Причину вспышки невозмутимой обычно Елены на самом деле прекрасно знает. А Елена Викторовна знает, что он знает, но обвинить в чем-то конкретном не может. И именно это ее злит больше всего.
- Что сказал этот негодяй? Извинись немедленно! – Вадим Александрович решил вмешаться.
Джек хмыкнул.
- Да не вопрос. Извиняйте.
Светлые глаза смотрели на Елену с насмешливым прищуром. Несмотря на извинение, победа в странной перепалке явно осталась за ним.
- Пойдемте в лабораторию. – Елена Викторовна взяла себя в руки. – Спасибо за письмо, ты можешь отдыхать. Дарья, идем.
Резко развернувшись, устремилась прочь. Недоумевающий Вадим Александрович - следом.
- Пока, лапушка, - грустно бросил задержавшейся Даше Джек. – Дальше, видишь - с моим рылом не пускают.
- Ты сам виноват. Для чего ты ее так разозлил?
- А че я такого сказал?
- Ну… - Честно говоря, Даша сама не понимала, отчего Елена Викторовна так взбесилась. – Не знаю. Они волнуются, из-за Кирюши.
- Понятное дело. Небось, не погулять пошел – к мутантам в логово… Слышь, лапушка, а где тут у вас больничка? – вдруг резко поменял тему Джек. - Далеко?
- Нет. – Даша показала коридор. – Вон туда и направо, двери с красным крестом. А что? – встревожилась она, - у тебя болит что-нибудь?
- Да не-е. Я - так, доктору привет передать. Он в больничке сейчас?
- Скорее всего. Но, если вдруг не застанешь, его комната в том отсеке - первая. На двери табличка висит: «Носов Г. А.». У нас у каждого на двери - надпись.
- Надпись – это хорошо, - похвалил Джек, - это вы молодцы! Жаль, я читать не умею.
- Правда? – изумилась Даша.
Джек ударил себя в грудь:
- Честное мутантское! Неспособный я к грамоте. Как вижу буквы – так сразу глаз дергается. Со страшной, прямо, силой - бункерный замерял. Говорит, если к моему глазу генератор присобачить, так два поселка горя знать не будут.
Даша засмеялась:
- Вот ты ерунду городишь!
- Я? – возмутился Джек. – Да никогда! Я не такой. Это ты меня путаешь с кем-то.
- Дарья! – позвала Елена.
Джек вздохнул.
- Беги, лапушка. – Он снова привалился плечом к стене. - Пока плохому не научил. А то ведь, с негодяя - станется. – Однако уходить не спешил.
И Даша почему-то не спешила - хотя Елена Викторовн смотрела на нее уже с явным недовольством.
- Я к тебе зайду? – косясь на Елену Викторовну, прошептал вдруг Джек, – попозже?
- Куда? – обомлела Даша. – Ты знаешь, где моя комната?
- Разберусь. Сердце подскажет… Так че, можно?
- Д-да… – Она это скорее выдохнула, чем выговорила.
- Окей. – Джек легонько пожал Дашину руку. На мгновение задержал в своей. – Не прощаюсь тогда. Увидимся. – Откачнулся от стены, развернулся и быстро пошел в сторону клиники. Несколько шагов – и скрылся за изломом коридора.
Его стремительно удаляющаяся фигура стояла у Даши перед глазами все время, пока шла за Еленой Викторовной. И ладонь еще долго ощущала прикосновение.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2017/05/26/146