Так в свое время распорядилась богоборческая власть, что Новый год празднуется, когда начинается последняя и самая строгая неделя Рождественского поста. А пост – это особое время молитвы, обогащения добродетелями, борьбы с телесными страстями…
В канун праздника недавний выпускник семинарии священник Кирилл, настоятель храма провинциального городка, отправился за хлебом. Он видел, как много людей забыли об установленном Церковью периоде воздержания от скоромной пищи и увеселений. Во всех магазинах стояли очереди, сметающие с прилавков водку, свинину, говядину, колбасы, другие мясные продукты. Отец Кирилл, наконец, купив буханку хлеба, поспешил домой. Там его встретила матушка, которой из-за гриппа врачи не советовали выходить на улицу. Но это ей не помешало приготовить ужин. Священник благословил стол.
– С наступающим… здоровья тебе крепкого! – поздравил супругу священник, поднимая стакан с яблочным соком.
– Спасибо, и тебя, батюшка... – ответила та и подняла, улыбаясь, ложку с лекарством.
– Завтра, – выпив сок, сказал священник, – я, как и объявил прихожанам, пойду служить Новогодний молебен.
– Придет ли кто-нибудь? Слышишь, какая стрельба, видишь, какие салюты?
– Буду надеяться, что кто-то вспомнит и о Боге, попросит у Него благополучия в новом году…
Целый вечер и чуть ли не всю ночь за окном звучала петардная «канонада», доносился гам гуляющих по улице горожан, которые сначала провожали старый год, а потом встречали год новый.
Утром отец Кирилл еле поднялся с кровати после плохого, часто прерываемого сна. Когда запоздалое зимнее солнце прогнало последние сумерки, священник отправился в церковь. На улице царила необычная тишина. Даже собаки, устав от лая, спали. Лишь где-то далеко тревожно завывала сирена автомобиля. Несмотря на двадцатипятиградусный мороз даже привычные столбы дыма над домами почти не наблюдались. Вдруг в кармане пальто отца Кирилла, казалось, громче обычного, зазвонил мобильный телефон. Священник его тут же включил.
– Батюшка, здравствуйте! – послышался взволнованный женский голос.
– Здравствуйте! С Новым годом.
– С-с Новым… – нерадостно ответила собеседница и перешла к главному: – Я звоню вам из хирургического отделения больницы. Моего сына… Моего сына ножом порезали ночью... Ему сделали операцию. Прошу вас исповедать и причастить его.
– Он в сознании?
– Нет. Он еще не пришел в себя.
– К сожалению, сейчас совершить таинства невозможно. Подождите, пока он очнется, и сразу мне позвоните.
Отец Кирилл еще не успел подойти к церкви, как раздался повторный звонок.
– Батюшка, это снова я, – донесся из телефона знакомый голос. – К сыну вернулось сознание, только он отказывается исповедоваться и причащаться. Что мне делать? – убитая горем мать заплакала.
– В таком возрасте и в один момент трудно что-либо сделать… К Богу и Церкви следовало приобщать с младенчества.
– Да я сама не так давно начала в храм ходить... Теперь я все понимаю. Виновата. Еще как виновата.
– Понятно, – с сочувствием сказал священник. – Как зовут вашего сына?
– Александр.
– Я за него помолюсь, и сами молитесь, чтоб Господь привел его в церковь.
На этом разговор закончился. Отец Кирилл подошел к храму, у которого, топчась на одном месте, его ждали довольно пожилая казначей и две женщины не менее преклонного возраста. Он быстро открыл церковь и с прихожанками прошел внутрь. Вскоре священник начал посреди храма Новогодний молебен.
– О еже благословити начаток и провождение лета сего… и безгрешен нам в здравии с довольством живот даровати… – произносил отец Кирилл прошения.
Тут дверь открыл молодой человек.
– Ба-батюшка! – крикнул он. – И-исповедуй меня!
Священник прервал служение и повернулся ко входу вместе с испуганными прихожанками. А незнакомец, шатаясь и громко топая, вплотную приблизился к ним. Неприятный захожанин так задышал спиртным, что отец Кирилл даже попятился, а женщины отошли в сторону.
– Вы, пожалуйста, успокойтесь, – обратился к нему настоятель, надеясь, что у молодого человека еще не весь ум пропит. – Вы находитесь в храме Божьем, а не на дискотеке. В таком состоянии нельзя исповедоваться. Вы пьяны, идите домой, отдохните, отоспитесь сначала.
– Я не пьян… не-не надо врать… Меня жена… Она с детьми… Ругали они меня… Я их всех из дома… Ба-батюшка, исповедуй… Давай…
– Я вас очень прошу, молодой человек, покиньте церковь, побойтесь Бога, – умоляюще просил отец Кирилл.
– Я-я никого не боюсь!.. Дур-раки!.. – уже не говорил, а рычал тигром пьяный посетитель. – Никого!.. Ты меня ис-споведуешь!
Он достал из кармана отвертку.
– Ай, батюшка! – завопили прихожанки.
Священник, продолжая уговаривать своего опасного «исповедника», подобрал момент и извлек из его руки острый предмет. Тут же в церковь вбежал наряд милиции, вызванный казначеем. Стражи порядка скрутили и увели пьяного дебошира.
– О еже избавити Церковь святую свою, – продолжил отец Кирилл молебен, – и всех нас от всякия скорби, беды, гнева и нужды, и от всех врагов видимых и невидимых…
Закончив службу и дав крест трем верующим, вытирающим слезы, священник далеко не в новогоднем настроении отправился обратно домой. Городок уже немного приходил в себя. Центральной улицей проехало даже два автомобиля. Во дворе обвешанного «тиграми» магазина стояла группа людей разного возраста. Они наливали в пластиковые стаканы водку и пили ее как воду.
– Батюшка! – окликнула настоятеля прихода женщина средних лет. – С годом тигра вас!
– Извините, – отозвался отец Кирилл, – но новый год нельзя называть звериным, посвящать его дикому животному. Это унизительно для человека, как высшего творения Божьего. Ведь Господь, Создатель самого времени, призывает к тому, чтобы каждый новый год для нас был очередной ступенькой духовного совершенства... Наступивший год должен стать годом любви, годом святых идеалов… Он должен повязываться с праздником Рождества Христова, Пасхи или, например, с праздником Дня победы. Нельзя опошлять его недостойными человека «идолами» свиньи, барана, тигра и так далее. К тому же, как низкокачественная продукция, так и эти никчемные символы новых годов импортированы из Китая. Кстати, там «животный» год начинается в феврале. Китайцы почти все язычники, и они срослись с астрологией. Но вы-то ведь христиане…
– Батюшка! – радостно отозвалась уже знакомая «христианка». – Что нам китайцы… Вы посмотрите, – она рукой указала на магазин, – какие симпатичные тигры. Это наши – русские!
– С годом тигра, батюшка! – сказал чрезмерно веселый юноша, поднимая полный стакан.
Священник больше ничего не сказал «христианам». Он, продолжая путь, ругал самого себя:
– И с кем я завел разговор, где был мой ум, где были мои глаза…
Навстречу ему шел человек, который, виляя, занял весь широкий тротуар. Он напевал одни и те же слова знакомой до тошноты песни:
– Новый год!.. Новый год!..
Этот встречный очень ассоциировался с наступившим Новым годом, от которого хотелось быстрее укрыться в стенах дома. Чудом разминувшись с ним, отец Кирилл с облегчением вздохнул, но, как выяснилось, поторопился.
– Батюшка! – со стороны парка донесся до боли знакомый голос.
На скамейке сидел его состарившийся не по годам от непосильно выпитого спиртного сосед и потягивал пиво из двухлитровой бутылки. – С Новым годом вас, батюшка! – И, не дожидаясь ответа, также вежливо спросил: – Батюшка, я Новый год встретил весело… Хочу, чтобы он так и продолжался… А вы чего хотите?!.
– Только одного, – не останавливаясь, сказал священник, – только одного желаю! Желаю быстрее домой!
Отец Кирилл еще ускорил шаг и вскоре также торопливо открывал дверь своего жилища, которое показалось ему необыкновенно уютным.
– Здравствуй, батюшка, с Новым годом тебя! – встретила священника жена.
– С-с Новым, матушка, – еле вымолвил отец Кирилл, а повернувшись к иконам и крестясь перед ними, он произнес только ему до конца понятные слова знакомой молитвы:
– Благодарю тебя, Господи…
2010 г.