Только поздним зимним вечером, загрузив на епархиальном складе товар в багажник стареньких «Жигулей» первой модели, священник Николай смог отправиться в путь. Мороз заметно усилился. Даже на центральной улице транспортный поток оскудел, а редкие прохожие спешили по тротуарам в теплые жилища. В такую погоду и слабо верующие водители, не говоря о церковнослужителе, обращаются к Богу и просят помочь добраться до пункта назначения. «Помоги, Господи, доехать до прихода», – шептал батюшка, с грустью осознавая, что впереди целых двести пятьдесят километров. Он часто протирал полотенцем еще не прогретое лобовое стекло, постепенно добавляя переключателем теплый воздух. Когда уже за окнами проплывали разноцветные особняки окраины, отец Николай услышал в задней части автомобиля стук. Он свернул на обочину, остановился. «Господи, не оставь меня и помилуй», – молился священник, выходя из машины. Холод невидимыми жалами тут же впился в лицо и руки. Чтобы в подряснике не ложиться под автомобиль, отец Николай быстро снял его и положил на спинку заднего сиденья. Он на скорую руку надел меховую куртку, включил вынутый из кармана маленький фонарик и, опустившись на снег, посветил под задний бампер. «Слава Богу», – мысленно произнес он, увидев лишь слетевшую с крючка резиновую подушку глушителя. Священник моментально устранил эту мелкую неисправность, запрыгнул в салон, напомнивший ему чуть ли не натопленную баню. Отец Николай начал тереть руку об руку, нос, подбородок, на котором, то ли от молодости, то ли от особенности генов, не росли, а лишь слегка пушились волосы.
Через минуту-другую автомобиль тронулся с места, но разогнаться не успел. Наперерез ему от придорожного кафе бросился молодой человек с большой сумкой. На нем было пальто с поднятым воротником и шапка, опущенная на уши и чуть ли не на глаза. Он правой ногой соскользнул с тротуара на проезжую часть, а вытянутой правой рукой, как шлагбаумом, пытался преградить проезд. По всей видимости, для него это была последняя надежда, и он никак не хотел ее терять. Священник остановил машину.
– Здравствуйте. Подвезите, пожалуйста, до Фировки, если туда едете, – открыв дверь, взмолился незнакомец, весь дрожа. – А то автобус сегодня отменили…
– Здравствуйте! Конечно, подвезу, садитесь, пожалуйста, – сказал отец Николай, довольный, что не один-одинешенек будет преодолевать десятки километров в такую погоду.
Он, улыбнувшись, указал незнакомцу на сиденье рядом. Молодой человек тут же уселся, не разлучаясь со своим, видимо, нелегким багажом.
– Да вы положите сумку на заднее сиденье, ведь не удобно с ней… – предложил священник.
– Нет, нет… Все нормально… Пусть будет здесь… – встревожился пассажир и прижал руками сумку к себе.
«Золото везет, что ли?» – подумал отец Николай, нажимая ногой на газ. Вскоре город, утопающий в ярком свете, остался позади. Теперь автомобиль, прорезая светом фар тьму, двигался извилистой дорогой между высоких сосен, как по пустынному огромному коридору. В небе красовалась полная луна, блистали, напоминая жемчужины и бриллианты, звезды. Но священника начали одолевать далеко не лирические размышления. А думать было о чем. Он, молодой священник, после окончания семинарии, был направлен на приход небольшого районного центра. Там он принял заброшенный храм, точнее то, что от него осталось. В сороковые годы, по указанию безбожной власти, были разрушены колокольня, купола церкви. Затем в оскверненной святыне чего только не размещали: и архив, и водочный магазин, и баню, и склад. Только в начале 90-х годов, когда здание стало непригодным даже для хранения товаров, его передали вновь открытому приходу. За год пребывания в Фировке отцу Николаю удалось отремонтировать крышу здания, водрузить на ней временный деревянный крест, построить три печки. Главные же ремонтные работы были впереди. А тут еще не давали покоя сектанты. Вероотступники время от времени заявляли о себе в поселке. Они с успехом распространяли среди не воцерковленных или только делавших первые шаги к Богу людей свою лживую литературу. Приходилось писать и публиковать в газете разъяснительные материалы, предупреждать о пагубности насаждаемых лжеучений с амвона, при встречах с жителями. А на завтра сектанты вообще собрались в здании местного Дома культуры принимать всех желающих в свою группировку. Так, во власти раздумий, отец Николай проехал добрую треть пути.
– Я вам бесконечно благодарен, – нарушил молчание пассажир. – Вы сделали воистину Божье дело, что не отказались подвезти меня.
– Как же иначе… На чем бы вы домой добрались, да еще в такой дикий холод, – сказал священник и мысленно заключил: «Раз он Бога вспомнил, значит, узнал меня – своего батюшку».
– Нет, я не живу в вашем поселке, – объяснил молодой человек. – Я из церкви евангельских христиан и направляюсь туда со святой миссией. – Отец Николай чуть не выпустил из рук руль… А пассажир продолжал откровенничать: – Недалеко от Фировки, в деревне Коренищи, живет христианка, сестра Анна. Вот я у нее переночую, а утречком отправлюсь в ваш Дом культуры. Там в девять часов моя проповедь для всех, кто хочет услышать слово от Бога. И вас приглашаю. Да вы, наверное, сами читали объявление?
– Д…да… чи… читал… – еле произнес отец Николай.
Он все мог себе представить. Понимал, что по неопытности может в чем-то ошибиться, допустить просчет. Но чтобы на своей машине доставить на свой приход вероотступника для антицерковной проповеди… Сердце священника чуть ли не разрывало грудную клетку, голова трещала от мысленного напряжения. А сектант, отогревшись, и, видимо, тренируясь перед завтрашним выступлением, продолжал говорить. Он красивым голосом излагал свое богопротивное учение: как легко без Церкви, без священства, благодаря лишь «вере», соединиться с Иисусом Христом, стать святым и т. д.
«Что делать, что предпринять?», – искал выход отец Николай. Высадить сектанта было нельзя – мороз уж слишком опасный. К тому же он, его собеседник, в первую очередь человек, человек, который лишь ошибся дверью, когда дали свободу вероисповедания. Он вместо православного храма попал в секту. И в этом не столько его вина, сколько беда. Господь учит любить своего врага. Но с другой стороны, Спаситель призывает пастырей защищать пасомых от «волков в овечьих шкурах». «Как быть, как быть?», – спрашивал отец Николай единственных советчиков – свои сердце и разум. Он понимал, что если представиться попутчику священником, то не известно, как тот себя поведет. В панике он уж точно потребует выпустить его или, не приведи, Господь, выпрыгнет на ходу. И отец Николай, как ни в чем не бывало, по-прежнему продолжал вести автомобиль. А сектант тем временем перешел от «вероучений» к вопросам практическим, касающимся напрямую священника:
– У вас там, в церкви, служит некий Николай, – сказал он. – Вы знаете его?
– Да так… пришлось несколько раз видеть… – подавляя в себе чувства неприязни и возмущения, ответил священник.
– Я слышал, этот Николай молодой и очень гордый. Никак не хочет общаться с нашими миссионерами, не желает учиться у них. Впрочем, как и все эти бородатые настоятели РПЦ.
– Вот, оказывается, какой он…
– Да, представьте себе. Это мы знакомим людей с Библией, с литературой нашей церкви. Он же только себя превозносит, а научить ничему не может. Еще стало известно, что этот Николай купил дорогую машину, и каждый день катается на ней по приходу.
– Да… он приобрел новый «Мерседес»... А еще, – добавил священник, – он себе новый двухэтажный дом построил.
– Какие хор… какие удручающие факты. Их вообще, этих Николаев, нужно увольнять... Ведь от них никакой пользы. Они только мешают нам проповедовать. Вот и директор Дома культуры жаловалась мне на него. Сказала, что он обозвал ее вероотступницей.
– Как это можно… такую «милую» женщину… – продолжая играть противную роль сектантского приятеля, говорил священник и вспоминал директора ДК, которая ему сказала, что не верит ни в Бога, ни в черта и предоставит помещение кому угодно за деньги.
– Видите сами: такую прекрасную женщину он обидел.
– Вот грубиян… Что с него взять...
– Однозначно… Я боюсь, как бы завтра этот Николай мне все не испортил…
– Да куда ему с вами тягаться. Вы ведь такой образованный, представительный. А он кто? Пустой звук.
– Спасибо вам, спасибо вам за поддержку. Вы, я вижу, человек очень умный. Вы достойны быть в нашей церкви. Мы вас с радостью примем…
– Я подумаю и завтра вам сообщу свое решение.
– Прекрасно, прекрасно… Извините, что я вас отвлекаю от дороги.
– Ничего, я не расслабляюсь, – двухзначно молвил священник, и на этом диалог прервался.
А через минут пять сектант, уставший от «проповеди», сладко уснул. Теперь отец Николай имел время спокойно обдумать дальнейшие действия. И он вскоре принял решение: «Пока попутчик меня не «разоблачил», привезу сектанта к себе домой на ночевку. Так он будет под присмотром, а там с Божьей помощью что-то придумаю».
Автомобиль подъезжал к хорошо освещаемому столбовым фонарем дому, который напоминал больше лачугу, предназначенную для сноса. Рубероидная, слегка лишь припудренная снегом кровля, черный, перекошенный вместе с дверью и окнами сруб. Это было жилище отца Николая, в котором он ютился с матушкой и двумя маленькими детьми. Но священник благодарил Бога и был рад такому «особняку», выделенному местной властью поселка в это нелегкое время. «Жигули» остановились. Попутчик отца Николая открыл глаза.
– Что, уже приехали? – спохватился он и тут же оставил салон. – Огромное вам спасибо, что подвезли. Скажите, пожалуйста, – поднимая воротник пальто, обратился он к священнику, – как мне попасть в деревню Коренищи?
– Что вы, какая деревня! Полдвенадцатого ночи, – сказал отец Николай. – В пути могут встретиться волки. Я предлагаю вам у меня переночевать. Хоть домик старенький, маленький, но уютный. Я вам приготовлю раскладушку на кухне…
– Даже не знаю… Вы и так для меня столько сделали, подвезли… – начал, скорее для приличия, отказываться сектант. – Я еще и за поездку не рассчитался… Сколько я вам должен?..
– Ничего не нужно, идем в дом, а то замерзнем.
Вскоре отец Николай уложил нежеланного гостя на кухне. А сам тихо прошел в комнату, которая служила и гостиной, и общей спальней для семьи.
Всю ночь священнику снились кошмары: то по центральной улице Фировки шли как на параде строем сектанты, разбрасывая направо и налево народу, толпившемуся на тротуарах, разноцветные книги, то привезенный вероотступник выступал в переполненном ротозеями зале Дома культуры… Отец Николай часто просыпался и снова засыпал. А утром он пробудился от еле слышного шороха за стеной. В теле была такая тяжесть, что даже пальцем не хотелось шевелить. «Он собирается, нужно подниматься», – приказал себе священник и сел, свесив ноги с кровати.
– Батюшка, ты так поздно приехал и лег, что я и не слышала. Ты даже отдохнуть не успел, – проснувшись, забеспокоилась супруга. – Опять кого-то причащать идешь?
– Нет, я не на требы... Там у нас один человек ночевал и мне с ним нужно сейчас побеседовать… Я тебе потом все объясню…
Отец Николай, не включая света, стал одеваться. Он впервые облачился в новый, только что пошитый подрясник, надел крест. Каким-то набатным звоном до слуха доносился лязг от складываемой раскладушки. Священник немного подождал, перекрестился и побрел в сторону кухни. Он открыл дверь и увидел «гостя», который уже собирался уходить, держа сумку в руках. Впрочем, сумка сразу упала на пол. Сектант меньше удивился б привидению, чем обычному для него жителю поселка, «превратившемуся» в священника.
– Здравствуйте, – сказал отец Николай.
– Здра… здравствуйте, – еле прошептал молодой человек, округлившимися глазами глядя на священника. – Я… я… же вроде проснулся… или еще…
– Да, вы проснулись, не сомневайтесь. Это не сон.
– Ка-ак, а вы же, а борода, а… а «Мерседес», а дом?.. – продолжал недоумевать собеседник.
– Борода у меня, к сожалению, не растет по чисто физиологическим причинам, а что касается иномарки и дома, то об этом сейчас… – в контраст бодрым и уверенным голосом проговорил отец Николай. – Вы, пожалуйста, присядьте, уделите мне всего несколько минут. Я ведь вас вчера слушал, и слушал очень долго.
Сектант в ответ кивнул головой и медленно опустился на стул.
– Я вчера вас посадил в машину, не зная, кто вы, – сказал священник, включая плитку, на которой стоял чайник. – Когда же все выяснилось, мы были уже далеко от города. По логике я должен был вас высадить – как же везти на православный приход его явного врага и разрушителя?! Но по-человечески я не мог этого сделать в такой мороз. Представиться вам также не решился – боялся, что в панике сами убежите. Поэтому слушал вас почти всю дорогу, подражал вам, иногда даже слишком. Тяжело мне, закончившему почти с отличием семинарию и хорошо изучившему Святую Библию, было слушать цитаты, вырванные из контекста и комментируемые совершенно неправильно. Например, не признавая священства, т. е. богоустановленной иерархии, вы приводили как бы подтверждающие вашу точку зрения слова ап. Петра: «Вы царственное священство». Но ведь апостол повторяет лишь слова, сказанные еще в ветхо-заветное время, когда было священство, как существует оно, установленное Богом, в Завете Новом. Прочитайте внимательно книгу «Второзаконие», деяния и послания апостольские, откровение Иоанна Богослова. «Царственным же священством» именуются все люди, достойные Царства Божьего, истинные православные христиане, т. е. святые, что вовсе не исключает иерархии. Подобное можно сказать и об «отцах». Но я не буду сейчас об этом, разве что вы сами пожелаете послушать правильные толкования подобных изречений… Относительно «Мерседеса» и дома, то я сказал это для того, чтобы вам легче было увидеть, насколько вы доверчивы к подобным сплетням, особенно распускаемым вашими так называемыми братьями о священнослужителях…
– Вы… я… это не так… – приходя в себя, возразил сектант и поднялся со стула.
– Подождите, хоть чайку попейте…
– Спасибо, я не хочу… спасибо за ночлег… спасибо… – сказал вероотступник и быстро вышел на улицу.
Донесся скрип снега. Отец Николай поспешил в комнату, где уже одетая матушка смотрела в окно, лишь наполовину затянутое изморозью. Священник присоединился к ней и стал провожать глазами удаляющегося в сторону Дома культуры человека. Тот, чернея на фоне снежного покрова, невольно напоминал отцу Николаю грязное пятно на чистой территории прихода.
– Батюшка, что это за молодой человек у нас ночевал? – шепотом, чтобы не разбудить детей, спросила супруга. – Ты хоть его чаем напоил?
– Это, матушка, был сектант, а чай он не захотел пить.
– Ты, ты… что говоришь? – заволновалась супруга. – Ты же, батюшка, столько с ними боролся. Как? Ничего не понимаю…
– Я боролся, в первую очередь, с ложными учениями этих волков в овечьих шкурах, а не с самими обманщиками людей. Это уже прерогатива правоохранительных органов.
– А куда он пошел?
– В Дом культуры. Там в девять часов у него выступление…
– А ты, батюшка, ты что будешь делать? Ведь…
– Я пойду на кухню помолюсь, – ответил священник и, не медля, уединился.
На старинных часах как раз пробило восемь часов. «В Дом культуры отправлюсь около девяти, время еще есть», – подумал отец Николай, становясь на колени перед иконой Спасителя. Священник начал произносить молитву, подсказываемую ему сердцем: «Господи, прости и помилуй меня, недостойного священника Николая. Помоги мне, Господи, дай мне сил и премудрости предотвратить сектантское бесчинство на этом святом приходе. Вразуми и прости заблудшего человека, который сейчас направляется к месту своего лжепроповедания и не ведает, что творит. Вразуми его, Боже, и направь на путь истинный…».
После молитвы священник спешно оделся и вышел из дома. Мороз заметно ослаб, и это впервые не радовало священника. Он вчера еще надеялся, что люди, не боящиеся Бога, хоть холода испугаются. Но погода изменилась, и теперь на улице было людно. Отцу Николаю казалось, что все горожане, шагающие с ним в одном направлении, идут непременно в Дом культуры. Он начал некоторых даже обгонять. Только у церкви, с дымоходов которой струился густой дым, отец Николай приостановился и осенил себя крестным знамением. «Параскева молодец, хорошо топит», – похвалил он мысленно истопницу храма и снова ускорил шаг. У Дома культуры никого не было. Однако священник увидел на снегу множество следов. «Вдруг все сегодняшние», – с тревогой подумал он, проходя в здание. Его обдало приятным теплом, но где-то глубоко внутри продолжал оставаться холодок... Отец Николай нетерпеливо открыл дверь в зал. На стульях первого ряда сидели всего три человека: нарядно одетая пожилая директор ДК, старая уборщица в рабочем протертом халате и хорошо известный священнику местный пьяница, а на сцене перед ними вместо сектанта лишь стоял на высокой подставке микрофон. Увидев отца Николая, они, как по команде, вскочили с мест.
– Здравствуйте! – сказал отец Николай.
– Здравствуйте, – протяжно и неприветливо ответила главная виновница суеты. – Так должен ведь был выступать и раздавать бесплатно книги товарищ из этих, как их, евангелистов, кажись… За аренду Дома культуры деньги хорошие обещал…Звонила на автовокзал… Там сказали, что автобус был из области, а этого агитатора почему-то все нет. Уже почти девять… – будто жалуясь священнику, закончила она.
«Значит, Господь вразумил, значит, сектант или уже нет… уехал в 8.30», – мысленно проанализировал ситуацию отец Николай и уже в голос сказал:
– Никакой товарищ к вам сегодня не придет, а если какой-нибудь вероотступник и появится когда-либо здесь, то я ему все равно не позволю обманывать вверенных мне прихожан. Неужели вы Бога не боитесь, ожидая здесь врага Церкви Христовой?!
– А… а… он что, враг, Зинаида Антоновна? – спросила с детской наивностью уборщица свою начальницу, считая ее более компетентной.
– Конечно враг, – вместо директора Дома культуры ответил со злостью мужчина. – Говорила Зина, что он придет, даст денег мне на бутылку. А он так подвел... Батюшка правду говорил… он обманщик и враг… Конечно, враг…
Недовольный мужчина, «излив душу», удалился из зала.
– Да ничего я такого не говорила… – несмело произнесла директор, покраснев то ли от стыда, то ли от злости. – А ты, баба Клава, иди, иди, работай… Нечего здесь стоять…
– Так я хотела коридор мыть, а вы мне: иди, Клава, в зал, выручи, там человек будет разные вещи раздавать бесплатно, – возмущаясь, старая женщина последовала за мужчиной.
– Ну что ж, пойду и я, мне в доме такой «культуры» делать больше нечего, – сказал священник. – А вы, Зинаида Антоновна, не печальтесь о том, что вам не дали пошлых тридцать сребреников, о предательстве жалеть не стоит…
– Я… я… вы… вы… – не могла ничего вразумительного выговорить собеседница.
Но это было и не важно отцу Николаю. Он, благодаря Бога, поспешно покидал здание. На улице священник с облегчением вздохнул и с давно не испытанной легкостью на сердце пошел обратно. Вскоре он свернул с тротуара к храму. Из центральной двери церкви ему навстречу выбежала старая истопница.
– Здравствуйте, батюшка, – взволновано и чуть ли не шепотом сказала она. – Я увидела вас в окно и решила сообщить, прежде чем…
– Не пугайте меня, Параскева, а то я только что с Божьей помощью такую проблему решил … Что еще произошло?
– Там… там… где-то час назад пришел молодой человек с большой сумкой, там еще некоторые прихожане зашли поставить свечи и не уходят. Да и как уйдешь, если он книги… Ой, батюшка!
– Что! Книги?! – схватившись за сердце, воскликнул отец Николай. – Это он, коварный, меня перехитрил и раздает книги в самой церкви всем, кто приходит ставить свечи…
Священник, не медля и больше не слушая старушку, вбежал в храм. Там, действительно, был знакомый ему до боли, в прямом и переносном смысле, сектант и не-сколько прихожан. Только молодой человек вовсе не раздавал книги. Он стоял возле открытой печки с пустой сумкой в руке и слушал одну из женщин. Увидев настоятеля, сектант подошел к нему.
– Никол… отец Николай, – дрожащими от волнения губами молвил он. – Вот так… Пока я шел к Дому культуры, в моей душе что-то перевернулось. Я вдруг как бы про-трезвел. Я понял, что не может такой человек как вы фальшивить и быть не от Бога, человек, который имеет такую любовь и смирение… И, наоборот, не может быть правды у тех, к кому я по незнанию и заблуждению попал, которые так ложно и гадко мне описали вас – священника и, вообще, всех… Так рассуждая, я увидел свет в окнах вашего храма… Он был для меня необычный, этот свет… Ноги сами повели меня сюда, в церковь. Это состояние души мне трудно объяснить… Там я увидел женщину, которая топила печки, а также встретил других ваших прихожан, – он кивнул в сторону богомолок. – В разговоре с ними я узнал, с какими трудностями вы восстанавливаете храм, как приводите людей к Богу. В общем все это время я находился здесь… Я бросал в печку книжки… Вот, ни одной брошюры не осталось, – помахал он пустой сумкой. – Как будто избавился от груды мусора и не только... Я окончательно понял, что моя дальнейшая дорога – сюда, в истинную Церковь…
««Блудный сын» вернулся», – подумал отец Николай, и чуть не расплакался от счастья.
– Слава Богу! Слава Богу! – перекрестившись, сказал он.
– Слава Богу! – повторил молодой человек и также, повернувшись к алтарю, пере-крестился.
– Теперь, мой дорогой… не знаю даже, как вас зовут…
– Роман.
– Теперь, мой дорогой Роман, идем ко мне домой. Автобус ваш только в двенадцать. Нам есть о чем поговорить.
– Я… я… хорошо, батюшка… я с радостью….
И они пошли.
– Матушка! – переступив порог дома, позвал священник супругу. – Приготовь нам, пожалуйста, чайку!
На встречу пришедшим выбежала в коридор из кухни удивленная матушка.
– Ча… чаю…
– Да, да, матушка, чаю. Чайку нам приготовь. Да и вообще, приготовь нам завтрак.
Пожав плечами, матушка в полном недоумении пошла на кухню, а за ней прошли радостные отец Николай и уже бывший вероотступник…
2008 г.