Разумеется, этой ночью я почти совсем не спала, крутилась, вертелась, иногда даже плакала и вот, наконец, первый луч солнца прекратил бесполезные мучения. Я поднялась, бросилась к столику, на котором стояли обе шкатулки, постучала в ту, в коей сидела моя игрушка. Крышка приоткрылась, и показался наставник, мрачный и озабоченный.
- Я готова, - я опустилась на одно колено и склонила голову, - делай то, что должен!
- А что попозже этим заняться нельзя? – Замогил поморщился, - подняла ни свет, ни заря.
- Дворец большой, обитателей много, а день так короток, - возразила я, - к тому же, несчастный шут страдал слишком долго, чем раньше исцелится, тем легче мне на сердце будет.
- Беднягу жалко, конечно, - наставник вздохнул, - но, с другой стороны, притом, кем служил во дворце, так реагировать на шутки восьмилетнего ребёнка просто неразумно. Мне кажется, у несчастного изначально проблемы с головой были, думал, что справится и не смог.
- Это уже не имеет значения, - я покачала головой, - давай!
- Хорошо, - Алый глаз Замогила полыхнул, засветился, камни пояса, будто только и ждали сигнала, половина из них начали нагреваться, обжигая кожу, вторая же, наоборот, холодить её, шкатулка волшебная начала вращаться влево, потом дно раскрылось, вылетел из него шар фиолетовый, облетел вокруг меня три раза, а потом ударил в живот, в то место, где пряжка находилась. Я только и успела, что ойкнуть, а после… лица видеть не могла, всё, что располагалось от меня справа, погрузилось во мрак, спина согнулась, вырос горб, руки удлинились почти в два раза, так что я могла завязывать ремни на сандалиях не нагибаясь.
Моя игрушка, без всякого предупреждения, расхохоталась, аж в шкатулку свалилась, начала кататься в ней, просто стонала от хохота. И, что самое, страшное, каждый звук вонзался мне в душу, как раскалённая на огне шпилька, я вынуждена была заткнуть уши, однако, смех только громче становился. Из второй шкатулки выскочила Мракана и тут же упала, воя от хохота. Значит, вот в чём наказание! Сегодня я буду всеобщим посмешищем! Да, пояс не лишён определённого чувства справедливости. И главное, обычно, когда мои действия вызывали всеобщее веселье, это как-то не трогало, даже наоборот, присоединялась, но не сегодня. На шум, в комнату вбежала Луинари, следом два стража и, конечно, сразу попали под заклятье, начали смеяться. Я готова была провалиться сквозь землю, исчезнуть, благо могла, но одна мысль остановила. ШУТ. Ради него обязана не только всё вытерпеть, но и обойти дворец. Что эти унижения по сравнению с двумя годами ада?
- По-подождите, ваше, ох, хи-хи-хи, высочество, - простонал Замогил, - за, уф, забирайтесь на мою ха-ха-ха, шка-шкатулку, быстрее хо-ох-хо-хо, управимся!
Наставнику пришлось потратить некоторое время, чтобы закрыть крышку, но и внутри он продолжал ржать, как взбесившийся жеребец. Я забралась на коробочку, и мы полетели. Я, в своё время, облазила королевское жилище полностью, знала самые потаенные уголки, но еще, ни разу в жизни оно не казалось таким огромным, а уж народу всякого, уф. И всюду моё появление сопровождалось хохотом. Во весь голос смеялись могучие стражи, хихикали служанки, соловьями заливались пажи. И чем больше было их веселье, тем сильнее я страдала. Иногда нарочно сворачивала в тёмные пустые коридоры, чтобы отдышаться и собраться с силами, и каждый раз возвращаться было всё труднее. Я задыхалось, грудь разрывало от боли, хотелось накинуться на этих негодяев, расцарапать им ногтями гримасничающие хари, чтобы смех сменился воплями страха и боли.
- Стойте, хи-хи-хи, - Мракана замера в воздухе, - я назад, ха-ха-ха, в комнату, твои страдания, глупая принцесса, хи-хи-хи, так велики, что мой шар, ой не могу, он сейчас лопнет! К тому же, я просто умираю от смеха, не могу, в жизни так не веселилась, от злорадства желчь растечётся.
И антинаставница понеслась прочь, заливаясь от хохота.
- Это я сейчас умру от смеха, чужого, - я вытерла слёзы, тёкшие по щекам, - неужели это действительно так больно, когда твой облик вызывает издевательский хохот окружающих?
- Смо-смотря, как, ха-ха-ха, к этому от-относиться, - моя игрушка просто рыдала от хохота, - шут, видимо, хи-хи-хи, очень страдал, ха-ха-ха.
- Тогда и я буду страдать, - я сжала зубы, - давай дальше, мы ещё на кухне не были!
И что началось, когда я прилетела, повара, поварята, слуги, крутящие вертела, куры в клетках, привезённые на убой, собаки, подъедавшие кости на полу, кот, лакавший из миски молочко, мыши в своих норах, тараканы на стенах, даже очаг печки, буквально все начали хохотать, как безумные! Мои пальцы сами тянулась к молоточку. Немедленно начать бойню, покарать всех этих злобных чудовищ, но, когда уста готовы были прочесть заклинание, в голове вспыхнуло ярким пламенем одно слово: - «ШУТ». И рука упала, так и не коснувшись оружия. Сделала круг почёта и отправилась дальше. Пронеслась по учебным комнатам, вызывая дружный хохот учителей. Не задерживаясь, летела дальше и дальше. Вот и спальня батюшки. Стражи попадали на пол, корчась и стеная, да ещё пытаясь рот зажать руками, двери распахнулись, выскочил король, увидел меня и присоединился к общему празднику веселья. И вот тут моё сердце едва не разорвалось от боли, зашаталась, начала заваливаться, теряя сознание, открылась крышка, и Замогил подхватил, не дав удариться, приземлил мягко. Увы, больше никто прийти на помощь не мог, обессиленные люди рыдали и хрипели, и продолжали смеяться. Я выждала несколько мгновений и поползла прочь, волоча левую, не сгибающуюся ногу. Когда шум поутих, села, привалившись к стене, немного полежала, приходя в себя, потом, не без труда, поднялась и взобралась обратно на шкатулку.
- Полетели в тюрьму, - я мрачно улыбнулась, - узникам не помешает небольшая порция радости, дар от их принцессы!
И мы полетели дальше, прямо к мрачным подвалам, полупустым, кстати. При батюшке как-то количество бедных резко сократилось, и поэтому, то же, преступность уменьшилась. Да и Буркулус спуску не давал. Теперь я стала предметом насмешек убийц и насильников, грабителей и казнокрадов, и тюремщиков. Все эти грязные, оборванные люди в кандалах, бились в истерике, размахивая конечностями, икали и били ладонями по полу. Бородатые стражи, в изнеможении сползали по стенам, вытирая слёзы и сопли. Следующими местами «паломничества» были псарня и конюшня. И знаете, даже те животные, которые, как считается, не умели смеяться, хохотали вместе с псарями, егерями, конюхами. Даже мой любимый пони встретил хозяйку, громким издевательским ржанием. Не забыла я посетить всевозможные склады, подсобные помещения. Сундук с монстром на чердаке трясся, вместе с хохочущим пленником. Цветы и деревья в саду раскачивались из стороны в сторону, притом, что никакого ветра не было. Даже солнце и тучи в небесах не стояли на месте. Я, в который уж раз, свалилась со шкатулки, зажала уши руками, зажмурилась. Хотелось только одного – умереть! Однако и смерть не сможет избежать чар, её коса будет дрожать в костлявых руках, а челюсть с гнилыми зубами отвалится от безумного хохота. Но, наверняка и в аду, страдания не прекратятся. Я представила, как гогочут, черти и демоны, катаются по сковородкам души грешников, сам Сатана, сидя на троне, станет вытирать слёзы, колотя кулаком по подлокотнику.
- Те-теперь, ха-ха-ха, к волшебнику, хи-хи-хи, - простонал Замогил, - за-задания получать, хи-хи-хи.
- Уж этого мясом не корми, дай поиздеваться над дочерью предательницы, - хмыкнула я, - ну, унижаться, так унижаться.
И снова путь мой пролегал сквозь толпы веселящихся негодяев. Как жаль, что я ещё не королева! Ох, полетели бы головы. А случайно выжившие потом скорее отрезали себе языки и губы, чем посмели издавать такие мерзкие звуки, как смех! Я уже просто ненавидела его.
Вот и дверь в комнату чародея. Я коснулась волшебной ручки и сразу оказалась внутри.
Разумеется, Буркулус и поганец Лукнумог не избежали общей участи, при моём появлении принялись хохотать, как безумные. На столе, стоявшем подле, лежал свиток. Взвился он в воздух, развернулся, и смогла я прочесть на нём:
«Простите, ваше высочество, из-за магического заклятья, не смогу с вами общаться нормально, дать задания, придётся переносить мысли на этот артефакт. Только бы ещё суметь сосредоточиться. В общем, девятый ключ называется «Доблестным». Должен придать нам решимости ступить на путь межмирья, совершить нечто противоестественное для обитателя нашего мира. Разумеется, проход в схорон, где он спрятан, находится на оружейном складе, отыщите медный гонг, украшенный древними рунами, ударите в него медным же молоточком, прикованным к нему длинной цепью, не забудьте заклинание произнести. «Лубутус урукутус фактус инвиритус квохтус пуф». И откроются потайные двери. Сторожат ключик тьма тем воинов, каждый из которых является истинным мастером боя. Обычному смертному с такими противниками не совладать. Мне, в своё время, пришлось создать два горшка волшебных. Если в один положить нечто, тут же в другом окажется. И прихватил с собой я второй из них, а в первый повара начали заливать особо вязкое тесто, и не успокоились, пока всё помещение с необоримыми воинами не заполнили, так что завязли они и не могли двигаться. Я же покрыл одежду и кожу свою толстым слоем муки, так что тесто не прилипало, добрался до сокровища и забрал его».
- Теперь понятно, почему вы затеяли всё это, - я сощурилась, - лучше чтобы непобедимые воины умерли от смеха, чем я от их клинков, не так ли?
«Одно другому не мешает, - возразил маг, - и ключ добудете без особого лишнего риска, и проступок старый исправите, жертве разум вернёте. Согласитесь, если бы просто исцелил беднягу, вы не прочувствовали, на собственной шкуре, всю мерзость содеянного».
- И вот тут главное, чтобы я разум не утратила, - я ухмыльнулась, - сейчас, например, больше всего желаю устроить кровавую бойню, чтобы лишь мертвецы скалились вокруг, пускай насмешничают, главное, тихо. А потом запалю дворец со всех четырёх сторон и отправлюсь дальше, продолжая пускать кровь весельчакам, пока в целой вселенной не останется никого, способного издавать звуки, или имеющего рот!
«Потерпите ещё чуточку, вы почти победили, - взмолился чародей, - принесите ключ, а потом ещё чуть-чуть и прекратится пытка. И для вас, и для шута»!
- Как же я глупа, его-то первого прикончить надо было, - я хлопнула себя ладонью по бедру, - нет жертвы, нет наказания!
«За подобное полагалась бы кара ещё более ужасная, - возразил кудесник, - вас и сейчас-то пояс не наказал оттого лишь, что понимает, - не в себе несколько, не выдерживаете адского напряжения. Прошу, поторопитесь»!
Я покачала головой и развернулась, покинула волшебную комнату и понеслась раненой птицей к складам оружейным, в которых, между прочим, уже успела побывать. Обычно меня и близко к ним не подпускали, опасались, что и сама порежусь и других ненароком покалечу. Теперь стражи не могли ничего запретить, как и остальные оказались слишком слабы, утратили силу от хохота, только вздрагивали, лёжа на полу. А доспехи и вооружение внутри тихо позвякивало, насмехаясь над посетительницей. Как же я хотела расшвырять всё это, превратить твёрдую сталь и дерево в мягкую, податливую субстанцию, разорвать рукам на мелкие кусочки. Увы, некогда. Остатками разума поняла, чем быстрее исполню задание, тем скорее кончатся мучения. В поисках гонга затратила несколько часов, но всё же обнаружила, в конце концов. Разумеется, в самом дальнем углу, в куче старых сломанных мечей, приготовленных на перековку, обрубков копий, стрел с повыдерганными перьями, не стреляющих арбалетов без тетивы и спусковых механизмов. Как вы можете догадаться, на музыкальном инструменте был изображён улыбающийся человечек с двумя изогнутыми ятаганами в руках. Я схватила молоточек и начала лупить по голове этого весельчака, выплёвывая, как ругательство, заклинание: - «Лубутус урукутус фактус инвиритус квохтус пуф»!
Послышался тихий звон, шесть пар полных доспехов, стоявших неподалёку, вздрогнули,
Поднялись медленно, выстроились в два ряда, взялись за руки, так что у каждой из трёх пар образовался ромб, после забрала их одновременно три раза поднялись и опустились с громким щелчком, в смотровых щелях запылал огонь, вот, снова поднялись забрала, шесть горящих шаров вылетели изнутри, закружили в воздухе, вычерчивая некую руну, одну и большую, пролетели сквозь «ромбы» стиснутых рук, ударили в стену в шести местах, образовав чёрный круг, почти сомкнутый. Тот час же, в центре его появилась красная точка, начала расти, пока не сравнялась размером с чёрными обугленными краями, вспыхнула с громким хлопком, и появился проход, сверкавший раскалёнными угольками. Мне оставалось только нырнуть внутрь, пригнувшись, чтобы не запалить паутинный доспех, который утром с трудом натянула на изуродованное тело перед тем, как отправиться в путь. С другой стороны меня уже ждали. Целая толпа воителей, необычайно похожих на людей, в разномастных доспехах, вооружённые всевозможным оружием, а так же предметами, которые могли служить в таком качестве. Чтобы описать всех их, ушло бы уйма времени и не одна сотня свитков. В прежние времена и другая принцесса Татти не успокоилась, пока не осмотрела всех доблестных мастеров, уж больно они были занимательны. Только вот бойцы, при моём появлении, немедленно начали смеяться, хохотали как безумные, пытались идти вперёд, размахивали оружием, только ничего толкового из этого не выходило, и вскоре бедолаги оставили бесплотные попытки.
- Смейтесь – смейтесь, пока можете, - я хищно улыбнулась, - вы ведь полностью в моих руках находитесь, что захочу, то и сделаю. Ничто так не радует душу, как жертвы, не способные сопротивляться. И ведь когда ключ заберу, всё одно исчезните, даже если пущу кровь, не накажут. Посмотрим, кто посмеётся последним, когда выпущу вам кишки. Ну, с кого начнём? Вот ты, здоровяк, уж больно хохот у тебя мерзкий. И как раз подходящий кривой ножичек за поясом. Готовься, через миг твой смех перейдёт в предсмертное хрипение.
Я спрыгнула на пол и потянулась к заветной рукояти.
- Не вздумайте, хо-хо-хо, - всхлипывал Замогил, - эти не, ох, не исчезнут. Сих, хи-хи-хи, воителей призывают, ха-ха-ха, властители замка, когда враги идут на последний штурм, грозя защитникам смертью. Вы собрались по-покончить, ха-ха-ха, с Хранителями Бастионов, Последней Гвардией Короля. Теми, благодаря кому столица и этот дворец не были окончательно завоёваны, хо-хо-хо, ни разу! Тронете и не сможете исцелиться никогда, хи-хи-хи!
- Проклятье, - я скрипнула зубами, - вечно мне мешают, останавливают, угрожают расправой. А потом ещё осмеивают. Ладно, моя месть окажется ещё более жестокой. Что, храбрецы, такие большие, сильные, славные своим искусством боя, а ключик, которые сторожите, заберёт десятилетний ребёнок. И кто теперь смеяться должен?
Я расхохоталась торжествующе и полетела прочь. А помещение оказалось куда больше, чем любой из прежних схоронов, и буквально забито толпами стражей. Попытайся я их счесть, ни за что не сумела. В самой дальней части схорона располагался очередной алтарь, на котором лежал крохотный, с мою ладошку, щит в виде головы какого-то чудовища. Один из стражей, находившийся поблизости, вооружённый арбалетом, как-то сумел поднять оружие трясущимися руками и нажал на спусковой крючок. Я едва успела уклониться от смертоносных снарядов, схватила щит, развернулась и понеслась прочь. Над головой пронеслись ещё несколько стрел и парочка метательных ножей.
- А здесь становится опасно, - пробормотала я себе под нос.
А когда приблизилась к проходу, как будто и без того проблем мало было, заметила, что он стал вдвое меньше и продолжает сужаться! Я подобралась и прыгнула вперёд, птицей пронеслась мимо пылающих углей, приземлилась прямо на сцепленные руки доспехов. Замогил и вовсе поспел буквально, в последний миг, выбрался громко хохоча.
- Проклятье, я облетела весь дворец, даже схорон посетила, а смех не прекращается! – рыкнула я.
- Не – не весь, ха-ха-ха, - простонал наставник, - кое-кто тебя ещё не видел, хи-хи-хи!
- И кто же это, – поинтересовалась я, - кого сегодня ещё не повеселила?
- Шута, разумеется, хо-хо-хо, - моя игрушка всхлипнула, - вот в чём ирония пояса, хи-хи-хи, ты должна рассмешить того, кого свёл с ума смех!
- Так чего ты молчал? – рыкнула я, - пойдём, пусть меня унизит тот, кто сам рождён для унижений и насмешек!