Это было настоящее потрясение. Еще не совсем оправилась от смерти младшей сестры Галэсочки, так ее любовно звала только я, как на мою голову свалилось новое несчастье. Но расскажу все по порядку.
Галя приехала к маме из Хабаровска уже не одна, а с маленькой дочуркой Иринкой, она еще была настолько мала, что перелет к родной бабушке на Украину перенесла в подвесной люльке самолета. Галочкин муж Саша, страдающий с детства заболеванием позвоночника, получил направление в Одесский санаторий, откуда после некой реабилитации должен лечь в НИИТО на очередную, уже третью операцию. Всем семейством молились за Сашу, хоть бы всё прошло успешно, хоть бы помогло, хоть бы не слёг совсем. На Галю, молодую жену и юную мамочку было страшно смотреть, она от волнения за любимого мужа так переживала, что осунулась, утратила аппетит и вскоре потеряла молоко. Иришку перевели на искусственное вскармливание, к ослабленному ребёночку прицепились серьёзные хвори - кишечный стафилококк и почечная недостаточность.
Теперь шла другая борьба, борьба за жизнь ребенка. Общими усилиями вместе с врачами в этой борьбе победила любящая мать, хотя по ночам не раз проливались её слёзоньки на подушку, ей так не хватало поддержки любимого мужа, который надолго застрял в Одессе. У неё по-прежнему болело сердечко и за него, бедненького и любименького, тоже. Со своих крохотных декретных выкраивала какие-то гроши на передачки для болящего мужа, передавала их с подвернувшейся оказией.
Потом пришло письмо, в котором Саша сообщал, что встретил в санатории другую женщину, полюбил её и уезжает вместе с ней в Пушкин, хотя продолжает любить и жену, мать его ребенка. Удар был слишком жестоким и сильным. Сестренка моя с ним справиться не смогла, стала чахнуть и угасать, вскоре из крепенькой и веселой щебетуньи превратилась в девочку-подростка с тоненькими ручками и торчащими ключицами.
Мама позвонила мне в Новосибирск и сказала, что у Галочки диагностировали рак 4-ой стадии с метастазами, и дни её сочтены.
-Приезжай поскорее, - сквозь рыдания говорила в телефонную трубку мама,- Галя хочет с тобой увидеться и поговорить об Иринке. Ты должна успеть обязательно.
Я успела. Галочка, слабенькая и уже не поднимающаяся с постели, из рук в руки передала мне своё богатство, маленькую дочурку и сказала: « Теперь я спокойна за её судьбу, я знаю, что ты её не бросишь и станешь ей настоящей мамой». Умерла она на моих руках.
И вот теперь новая беда постучалась к нам, теперь уже в мои двери. При очередной диспансеризации, которую я проходила в обязательном порядке дважды в год, врач-гинеколог в груди нащупал какое-то уплотнение, взяли пункцию и в срочном порядке дали направление в онкологический диспансер на операцию. Для меня это событие стало настоящим потрясением. На мои вопросы: »Доктор, это рак?» следовали уклончивые ответы: «Это станет ясным только в ходе операции».
Операцию назначили на вторник. Накануне моей экзекуции я совершенно не могла уснуть, каких только мыслей не поперебывало в моей голове, но самой главной была одна: »Как же так? Почему? С моей Катюшкой будет все хорошо, когда меня не станет, две родные сестры мужа не дадут ей пропасть, помогут обязательно, а что станет с Иринкой? Она только недавно стала меня называть мамой и потянулась ко мне со всей душой, как же я могу её оставить в этой жизни и бросить на произвол судьбы? За год потерять две мамы - не слишком ли тяжелый удар для ребенка?»
Сон не шел, семимильными шагами приближался рассвет. Что он мне несет? В миллионный раз за все это время я взяла маленькую иконку Божьей Матери и вновь стала молиться, горячо и страстно объясняя ей свои опасения и прося помощи и заступничества. Голова моя утопала в мокрой от слёз подушке. Почти на рассвете, перед наступающим подъемом, о котором звонко извещала постовая медсестра, меня стало клонить ко сну, сказалось нервное перенапряжение. Проваливаясь в сон, я попросила Божью Матерь подсказать мне хотя бы во сне, что со мной будет дальше, жить мне или умереть?
-Подъем, девоньки! Сдаем анализы, готовимся к завтраку!- услышала я издалека. С трудом разлепив опухшие от потока слёз веки, я вдруг улыбнулась. За те несколько минут, что я спала, мне приснился дивный сон. Словно в кинотеатре, с большого широкоэкранного полотна прямо на меня летела огромнейшая , сияющая золотом и отражающая перьями золотистые солнечные лучи, птица Феникс, она летела прямо на меня, смотрела своими глазами , излучающими добро и свет, и улыбалась, именно улыбалась! Я поняла - это был очень добрый знак.
Началось утро. Хирурги приступили к своей работе. По коридору задребезжали то в одну, то в обратную сторону, каталки. Когда моя каталка вывозила меня за дверь комнаты, вслед мне обитатели палаты проговаривали почти ритуальные слова: "Едем только вперед головой", "тапочки оставляем только вот в таком положении, носочки должны смотреть только в эту сторону".
Снова больничная палата, теперь –послеоперационная, в ней нас двенадцать горемык, все лежим на жестких валиках, все испытываем боль в местах, где к нам приложились хирурги, ждем положенные 4 часа, за это время кровь начнет сворачиваться, перестанет сочиться и можно будет лечь на спину. В таком состоянии и положении не поспишь, потихоньку начинаем разговаривать, тема одна - что же каждой из нас скажет резавшая нас врач-хирург, она после всех операций обязательно зайдет к нам на обход. Опять тревожное ожидание. Картина судеб еще не ясна.
Наконец слышим, как к нашей палате все громче и громче застучали каблучки, это на обход спешит Лидия Николаевна. Она обходит каждую свою недавнюю пациентку, останавливается, спрашивает о самочувствии и ласково, но иногда безжалостно объявляет приговор, о котором теперь знает сама по результатам вскрытия и получения из лаборатории гистологических анализов. Кому-то даются рекомендации пройти химиотерапию , кому-то ждать еще анализов и готовиться к большой операции по удалению молочной железы полностью, в палате повисла звенящая тишина, сквозь которую иногда прорываются всхлипывания уже получивших приговор. Я закрыла глаза и вжалась в кровать. Каблучки затихли рядом. Открыла глаза, Лидия Николаевна стоит рядом и внимательно смотрит на меня, а потом, выдержав паузу, говорит : «Ну, а вам, Елена Николаевна, пора успокаиваться и готовиться через 2-3 дня к выписке. У вас всё хорошо»,- и улыбается, глядя прямо мне в глаза. Я их узнала сразу, этими глазами на меня смотрела птица Феникс.
Спасибо вам, замечательный доктор, спасибо тебе, дивная птица, низкий поклон Тебе, наша Заступница, Матушка всемилостивейшая! Будем жить дальше.
***Феникс — мифологическая птица, обладающая способностью сжигать себя и затем возрождаться.
Продолжение следует.