Событие, оставившее неизгладимый след в моей памяти, произошло зимой 2004 года.
Мы с мужем возвращались из Киева домой.
Поезд подъезжал к Одессе. За окнами мелькали непривычные для южного города зимние пейзажи. Этот год отметился в летописи погодных условий холодным и снежным. На улице стоял январь, известный своими крещенскими морозами.
Люди в вагоне потихоньку собирались, готовясь к выходу. Замедляя ход, состав приближался к перрону, а навстречу ему бежали встречающие, заглядывая во все окна вагонов, ища глазами своих родных и знакомых. Таксисты и грузчики наперебой выкрикивали и зазывали пассажиров, предлагая доставить их в любой уголок Одессы, или поднести груз.
Нас никто не встречал. Утомленные ночной дорогой и горем, постигшим нас, мы спешили на пригородный автобус. Нам хотелось поскорее добраться до нашего загородного дома, скинуть с себя груз горестных забот, связанных с похоронами свекрови, заслуженного участника войны, самоотверженной труженицы, которая, как могла тоже приближала победу, работая в резервном батальоне. Всю войну она, как и многие женщины отстирывала солдатское белье от ран и копоти войны, вшей и отчаяния. Она стирала это белье своими маленькими руками, тогда стиральных машин и в помине не было, а только корыта, тазы, специальные стиральные ребристые доски и... стертые в кровь пальцы и руки, разъеденная щелоком кожа.
И знойным летом и в лютый мороз холодная вода, из года в год, безжалостно превращала нежные женские ручки в огрубевшие, постоянно красные, с опухшими суставами руки, но тогда было не до красоты рук, лица, нужно было помогать армии. И эта маленькая женщина, с сильным духом, неисчерпаемой энергией и желанием ускорить победу над немецкими захватчиками, сама того не подозревая, прошла героический путь войны, к тому же, воспитывая пятилетнюю дочку, а муж в это время был на фронте. И вот теперь умерла моя свекровь на 90-м году жизни, так и оставшись великой труженицей и удивительным человеком в моей памяти.
Пока находились в столице, дома на хозяйстве оставались мой отец и брат. Мы подходили к автобусной остановке, когда зазвонил телефон (у нас была договоренность звонить только в случае крайней необходимости) и сразу мелькнула тревожная мысль: «Что-то случилось!» В телефоне бессвязно звучали вопли брата:
«Що нам робити?!!! В хаті стався вибух!!! Я почув, коли годував курей, забіг у дім – повно диму, батько в крові і плиту рознесло!!!» (Что нам делать? В доме что-то взорвалось. Я услышал, когда кормил кур, забежал - а там дыма полно, отец в крови, печку разнесло!!!
От неожиданности у меня выскользнул из рук телефон, прыгая по ледяным кочкам тротуара, сердце оборвалось, я ничего не понимала: «Отец!.. Почему в крови?!!! Что с ним?!!! Какой взрыв?!!!»
Не успели прийти в себя после похорон, как нас будто обухом по голове этот звонок. Ничего не понимая, мы стояли и смотрели друг на друга. Пришла беда - отворяй ворота.
А в Одессе в тот злополучный день стоял двадцатиградусный мороз. Но у нас спасительная печка разрушена, в доме дым, поэтому открыты двери и в доме холодно. Немного успокоившись, мы позвонили и, узнав, что с отцом, слава богу, все в порядке, стали соображать, что делать дальше.
Первым делом надо купить колосники и плиту, потом найти мастера по кладке печей, а дальше уже по ситуации, когда приедем и на месте во всем разберемся. А пока было хорошо, что мы еще не успели уехать из города, и могли пойти на Привоз, чтобы купить все необходимое для печи, что мы и сделали.
Одно дело – слышать и представлять, и совсем другое – увидеть. А было вот что: двери распахнуты настежь, в доме невыносимо пахнет гарью, весь пол залит водой, плотная занавеска, отделяющая кровать, вся посечена осколками и … стужа, пахнущая бедой… Мы, конечно, были в ужасе от всего случившегося, но рук не опустили, а сразу расспросили, кто в поселке умеет класть печи. И такой умелец древнего ремесла нашелся-таки. Звали его дядя Ваня, и мы всегда будем благодарны за то, что, отложив все свои дела, он тут же пришел и сложил печку. Пришлось померзнуть, пока она хоть немного просохла и уже под вечер мы снова были в тепле.
Самое интересное в этой истории то, что никто не мог объяснить, почему прогремел взрыв? Тот факт, что рвануло в печке – сомнений не вызывает. Да и выбоины на потолке как раз напротив печи говорили о том, что волна взрыва направила всю свою силу в потолок. Уже потом мы сообразили, что часть этой мощной силы оттянула, приняла на себя толстая чугунная плита, и, может быть, благодаря ей Павла Леонтьевича (так звали моего папу) только царапнуло осколком.
Отец рассказывал тогда, что заложив и поджег дрова в печи, поставил, как обычно, бидон и чугунок с водой на плиту и, повернувшись к ней, грел руки, когда прогремел взрыв. Фейерверк из огня и кусочков разорвавшейся чугунной плиты изрешетил все вокруг. Комната мгновенно заполнилась дымом, бидон с чугунком перевернулись, залив огонь водой. Отец стоял, онемев от неожиданности, не понимая, что произошло, но чувствуя, что по лицу заструилась кровь… Все-таки его зацепило осколком возле брови и он с возгласом: «Оце-то да!» так и остался стоять у разрушенной печки. Брат, услышав со двора, как содрогнулся от взрыва сам воздух, прибежал в дом и в шоке от увиденного стал звонить нам…
Уже потом, разбираясь, от чего все произошло, мы пришли к выводу, что в печь каким-то невероятным образом попал противотанковый снаряд, они иногда попадались на нашем участке. С лихих времен Великой Отечественной войны они остались, беспорядочно разбросанные и присыпанные землей. На том месте выросли высокие, толстые акации, которые пришлось спилить, когда строили сарай. Вот тогда-то рабочие и нашли обвитые корнями штук семь таких снарядов. Деревья распилили на дрова, снаряды куда-то ребята забрали. Другой Версии не было. Пришлось остановиться на этой.
Но все-таки мысль не давала покоя: как снаряд попал в печку?!
Сталкиваясь с непонятным, мы невольно ищем ему объяснения и постоянно возвращаемся к одному и тому же вопросу. Ответ нашелся самым неожиданным
образом…
Однажды я вышла во двор за дровами. Поднимая очередное полено, вдруг обратила внимание на характерную, продолговатую вмятину в расколе… И тут меня осенило: – это ведь половинка того полена, которое ушло в печку со снарядом!!! Просто невероятно! Сколько этапов обработки прошел этот кусок дерева со смертоносным зарядом внутри! И ВЕДЬ НИ РАЗУ НЕ ПОПАЛСЯ ПОД ЗУБЬЯ ПИЛЫ И ОСТРИЕ ТОПОРА!!! А расколотая половинка, нафаршированная боевым зарядом, выглядела как кусок корня темно-коричневого цвета и заржавевший снаряд казался в ней просто темноватым , продолговатым сучком…
До сих пор поражаюсь, какой же у отца был сильный Ангел-хранитель, чтобы в эпицентре взрыва сохранить жизнь человеку, пережившему войну, немецкий лагерь и ссылку в шахты…
30 04 2017 г.