Разве это народ, если идол себе самому?
Он тогда колбасу только жрёт, с Вакхом вместе дует в дуду,
Зрелищ хлеба весь полон подол да предавшись врагу,
А другой головой лис всё повторяет ему: "ты один только ноль, иди обратно в темницу-тюрьму",
Воланд, свита, опричник, тевтон, Мефистофель поближе к хвосту,
Ирод царь с чужою женой придают страшные формы всякому злу,
Семя Каина разных мастей, с лицемером и пауком когда сочеталась лукавая моль,
У Малюты с Лжедмитрием потому сериальная роль ко двору,
Замышляют плохое они тогда под фосфористой луной,
Разжигая, играя в войну, творят малым всем жгучую боль,
Говорят как дракон, рисуя внутри людей крепостника сатану,
Не икона, а код губит только собственный род, как Дракулы кол,
Вертикаль без креста, не спасёт инквизицию, опьянение содомской лозой,
Казуистский Люксор в подштаниках цвета ку ку,
Кин-дза-дза в странных красках упала на сказку голый король,
Обелиск пахану, Аватар, Арканар, фантастика стала как бы живой,
Где роса была с радугой душ, всех святых с Богородицей небогатящийся ум был страной,
У отцов и детей добрых пчёл добрый рой,
Горе же Наполеону тому, кто опричнину свою себе ввёл, времён последних герой,
По фарисейски заквасив каждый батон пустотой, почти всю страну,
Я Дивеево всё равно защищу моей неусеченной горой,
Возглаголил, печалуясь за остаток людей, мой негордый Господь,
Посетив португальскую Фатиму, а не Вангу признанную внешним двором де святой,
У канавки смородины куст как окоп, недостойных причастников сонм, зверей разных вой с расширением ру,
Робин Гуд, его лук, Айвенго, Борис, брат его Глеб, двое рук, струн серебрянных да колоколов медных бой,
Заповедь стала будто бы боевой друг, добродетель пусть будет сестрой и стрелой,
Сей же век за ковчега кормой говорит словно адский богач, извилистый уж притворившийся что глухонемой,
Образ красок и нот, есть неинквизиторский суд, при дверях его стук и ритм вот какой...