За ворохом прошлогодних листьев, в самой глубине почтового ящика Мягколапа обнаружила письмо с неизвестной маркой. Это ее, как всегда, насторожило. И несмотря на то, что дождь шептался с травой, она выпрыгнула из ящика с письмом в зубах и помчалась к дому. Только бы конверт не промок!
Из-за ливня страна Желтых Полей не просыхала уже пятые сутки. Или пятый век. После возвращения с зонтичных плантаций, где время не знало приличий, сложно было сказать наверняка. Под ногами хлюпала и чмокала земля, пруды давно вышли из берегов. В луже размером с небольшую метеоритную воронку пузырилась вода. Мягколапа оббежала лужу и пулей взлетела на крыльцо. Она так торопилась, что не заметила главного. Высокая темная стена из существ – не то мертвых, не то живых - обступила участок с домом, подкралась к забору и неподвижно выжидала.
Мягколапа ворвалась в прихожую через кошачью дверцу. Она знала, теперь ее место на диване занял ненавистный кот Обормот. Он вечно молчал и усиленно изображал независимость. Каждый день ему, уж конечно, преподносили на блюдечке свежую рыбу или блинчики со сметаной. И преподносил не кто иной, как Пелагея - хозяйка дома и всей домашней живности, за исключением двух псов по кличке Кекс и Пирог. Они вместе с Юлианой приехали погостить из-за моря. И Мягколапа перестала считать их врагами ровно с той поры, как на диванном троне воцарился черный кот.
Пелагея поймала ее у порога и тут же принялась тереть белым махровым полотенцем.
- Бедняжечка! Живешь одна, зябнешь под проливным дождем. Тебе еды хоть хватает?
Мягколапа сердито выплюнула письмо и зашипела.
- Я не бедняжечка! И с едой у меня полный порядок. В округе развелось просто море мышей.
- Ой! А это что? – Пелагея подняла конверт, на котором красовался отпечаток острых зубов.
- Вам послание, - сообщила Мягколапа. Она выбралась из-под полотенца, выгнула спину и отряхнула лапы одну за другой.
«Королевский турнир по гольфу. Страна Зеленых Лесов. Приглашаются все желающие», - прочла Пелагея.
Услыхав, что говорят о стране Зеленых Лесов, Юлиана едва не подавилась горячим шоколадом. Она отставила кружку на подвесной столик и спешно вылезла из гамака, который висел под потолком. Ей пришлось проделать довольно долгий путь по винтовой лестнице, прежде чем увидеть письмо собственными глазами.
- А ну дай! – потребовала Юлиана. Вырвала послание у Пелагеи из рук, прочитала – и со словами «Родина зовет!» выскочила на улицу, в чем была.
Поэт, который застрял в гостях из-за ненастья, выскочил следом.
- Куда же ты в такую слякоть – и без сапог! – воскликнул он. А потом застыл, как вкопанный. Юлиана тоже недалеко ушла. Она притормозила на верхней ступеньке крыльца и открыла рот.
- Эдак вы оба простудитесь, - сказала Пелагея, набросив каждому на плечи по накидке. – А что стряслось? Почему...
Она хотела спросить: «Почему замерли?», но тут дождь прекратился, полотно из туч разошлось по швам – и яркий сноп света ударил в крону одного из деревьев. А деревьев было не счесть. Пелагея повидала столько всяких диковин, что уже почти разучилась удивляться. Но когда посреди бескрайних полей вдруг выросла могучая стена леса, все позабытые навыки вернулись в тот же миг. Брови медленно поползли наверх, на лице образовалась глупая улыбка, и мир завращался вокруг своей оси гораздо быстрее положенного.
- На моем веку в стране Желтых Полей еще никогда не бывало лесов, - проговорил поэт. – Погляди, Пелагея, березки-то вымахали до небес! А подсолнухи? – Он перегнулся через перила. – Подсолнухами зарос весь задний двор! Похоже, в гостях у мастера дождливых дел мы провели никак не меньше сотни лет. Ведь не мог же лес возникнуть за какие-то два-три часа!
- Тогда почему я не обратила на него внимания, когда ходила за водой?! – возмутилась Юлиана.
- Наверное, ты смотрела себе под ноги, - предположила Пелагея. – К тому же, лил дождь. А сейчас он перестал. Ведь правда? – с надеждой спросила она.
Чтобы развеять сомнения, солнце разогнало надокучливых облачных соседей и засветило в полную силу. Лес сразу стал более могучим, и из его недр повеяло запахами прелых листьев, проклюнувшихся ростков каштана и первых грибов.
- Ну что, на экскурсию? – предложила Пелагея. Сама она так и сгорала от любопытства. Ведь прежде ей ни разу не доводилось гулять по лесу. А новый лес уж точно никогда не имел дела с людьми. Поэтому наверняка тоже сгорал от любопытства.
Вызов был принят. Юлиана сунула в рот два пальца и оглушительно засвистела. Прямо как соловей-разбойник. Скользя когтями по лакированному полу, на свист примчались белый пушистый Кекс и черный косматый Пирог.
- Собирайтесь, малышня, мы выдвигаемся на экскурсию! – объявила она и прыгнула в первые попавшиеся резиновые сапоги. Сапоги оказались на два размера больше, но Юлиану это не остановило. Она вооружилась посохом, который Пелагея припасла на случай вторжения разбойников, нахлобучила на лоб свой излюбленный черный цилиндр – и вытащила из прихожей Мягколапу.
- Ты тоже должна пойти, - сказала Юлиана.
- Я пойду, только если Обормот согласится сидеть дома, - с достоинством ответила кошка и вывернулась из рук.
Как выяснилось, Обормот был только рад остаться за главного. Охранять дом он считал своей прямой обязанностью.
Пелагея и поэт тоже надели сапоги и облачились в непромокаемые плащи. Вдруг солнце передумает и снова спрячется за тучами? Наряд Пелагеи, как всегда, довершал белый цилиндр, перевернутый с ног на голову.
- Надо полагать, теперь ты будешь собирать туда шишки с желудями, - ухмыльнулась Юлиана и зашагала по дорожке. Она намеренно наступила в лужу размером с кратер и одобрительно кивнула. Резиновые сапоги прошли проверку.
Другая лужа, гораздо меньше первой, подкараулила их за оградой. Поэт отскочил от нее в ужасе.
- Здесь! Да, это случилось здесь!
- Что здесь? – спросила Юлиана и тронула носком сапога ржавый каркас зонта. Некогда зонт был добротным и выдерживал натиск самых яростных бурь. Теперь он (вернее, то, что от него осталось) валялся рядом с лужей, и поэт упорно называл его своим.
- Да-да! Это мой зонтик! Представляете, я бродил по полям в поисках вдохновения, а потом угодил ногой в воду – и привет!
Пелагея схватила приятеля за плечи и уставилась на него так, словно он признался в тяжком преступлении.
- Как? Неужели тебя унесло к мастеру дождливых дел через эту лужу?!
- Вот именно! – подтвердил поэт и еще раз взглянул на зонтик. – Ну не мог он за несколько дней превратиться в груду ржавых железяк! Зуб даю, прошло несколько веков.
- Хм, - проговорила Юлиана. – Подсолнухи, лес, зонтик. Столько доказательств! Пелагея, да твой мастер по-настоящему опасен! Вырастил плантации зонтов, жонглирует временем, как взбредет ему в голову, и вытаскивает из нашего мира людей, чтобы те возносили ему хвалу.
- Он перестал, - сказала Пелагея. – Он обещал исправиться.
- Ерунда, - махнула рукой Юлиана. – Люди не меняются!
- А по-моему, очень даже меняются, - вмешался Пирог. Он встал на сапог Юлианы передними лапками и завилял хвостом. – Вспомни, как тебя тянуло на пути зла! Ты чуть не стала отпетой негодяйкой, но потом вовремя опомнилась.
- А наш король издал указ о переменах, - добавил Кекс и встал на другой хозяйкин сапог.
- И что же он гласит? – поинтересовалась Пелагея.
- Он гласит, что мы должны меняться, отпускать прошлое и смотреть в будущее ясным взглядом.
Стряхнув щенков с сапог, Юлиана нахмурилась и быстро зашагала по хляби. Деревья распознали нежданную гостью. Когда она подошла ближе, молчаливая лесная стена надвинулась и без предупреждения поглотила ее вместе с юбкой, сапогами и черным цилиндром. Кекс и Пирог с отчаянным тявканьем бросились ей на выручку.