«Ни трудности, ни опасности не смущали их. Но мы-то обязаны были думать, как уберечь этих замечательных людей. Обидно и горько терять солдат в начале войны. Но трижды обиднее и горше терять их на пороге победы, терять героев, которые прошли через страшные испытания…»
(из мемуаров Рокоссовского)
В последнее время появилась серия книг под общим названием «Маршалы Победы». Это понятно. Но параллельно в общественном мнении возникло понятие Маршал Победы – в единственном числе. Не уверен, что это оправдано. Слишком разные задачи ставились маршалам и в слишком разных условиях они выполнялись. К тому же, в зависимости от должности, их имена с разной частотой упоминались в газетах… Скажем, работа Генштаба вообще проходит в тишине.
Но все же, если пытаться определить такую личность, нужны какие-то объективные критерии.
В военном деле естественно исходить из полководческих способностей во всем спектре качеств – не только потенциальных, но и реализованных. И тогда на первый план выступает командующий Парадом Победы Константин Константинович (Ксаверьевич) РОКОССОВСКИЙ.
Собственно военные успехи Рокоссовского несомненны и широко известны. Вспомним хотя бы Сталинградскую битву и операцию Багратион. Именно его Сталин именовал Суворовым Красной армии и называл (как пишут, после Сталинграда и пленения Паулюса) по имени-отчеству. Видимо, это было знаком исключительного уважения – только Марщал Шапошников удостоился еще такого.
Как писал еще римлянин Тит Ливий, всегда кажется, что исход битвы решают последние отряды, вступившие в бой.
И, наверно, никто бы не сомневался в превосходстве Рокоссовского, если бы его Первый Белорусский фронт завершил войну. Но его фронт и шел на Берлин, и именно так бы и произошло, если бы Верховный неожиданно не передал командование фронтом другому (за что такая немилость? – спросил К.Р.), отдав Рокоссовскому соседний, Второй Белорусский. Причины могли быть только политико-идеологические. Например, завершать войну должен был не поляк, а русский.
Возможно, мне не повезло; но только в мемуарах именно Рокоссовского встретились слова о том, как надо беречь людей и о том, что только в совершенно исключительных ситуациях оправдано заведомо жертвовать ими. И, похоже, только он пытался противостоять подобным приказам.
Так, под Истрой с согласия Генштаба он при сохранении цели несколько изменил план действий, но после окрика комфронта был вынужден вернуться к чужому плану. Уже в Польше, на модлинском направлении, он видел необходимость остановки наступления и сумел преодолеть сопротивление этому, добившись поддержки Верховного. (Между прочим, в Польше жила его сестра, опознанная немцами и чуть не погибшая).
Воспоминания и размышления Константина Константиновича уместились в небольшой томик «Солдатский долг». Его содержание сохранялось неизменным при всех колебаниях внешней истории (в поздних изданиях добавилось только несколько изъятых ранее абзацев). Поучительно сравнить с многоразовыми изменениями иных воспоминаний.
При всей скромности текста поражает диапазон охвата событий. Опять же, по-моему, только у него есть рассуждения, как бы с птичьего полета, о необходимых действиях после серьезного поражения: отступая основными силами быстрее, оторваться от противника, чтобы успеть прийти в себя и развернуть фронт навстречу ему (стоит представить себе такое). Он был бы идеальным Начальником Генштаба – но только при достаточной самостоятельности в нетривиальных решениях. Сам же он, думаю, предпочитал более живую полевую работу.
И рядом – воспоминания о встречах с боевыми товарищами в любых званиях. Да что книга – в праздник Победы приходилось по телевизору слышать от сержантов-разведчиков, как знал и ценил их Маршал и как они стремились всюду воевать только в его войсках. Возможно, и в грядущий День Победы узнаем о таком. Воистину суворовские черты проявились в его отношении к солдатам (ведь именно про него говорят иногда: Солдатский Маршал).
Видимо, зная как боевые, так и человеческие качества Рокоссовского, Верховный иной раз посылал его разобраться с тяжелой ситуацией на чужих фронтах. Но и в таком неловком положении маршалу удавалось сохранять максимально возможное уважительное отношение к коллегам… Вообще, не декларируемое, а реально выступающее в мемуарах и, конечно, действиях, уважение и сочувствие к товарищам по оружию всех рангов удивительно. И, конечно, оно было на пользу общему делу.
Достоинство Рокоссовского проявилось и в неизменной, несмотря на конъюктуру и давление, уважительной и высокой оценке Верховного Главнокомандующего. (А ведь у него-то были причины обижаться, хотя бы за Берлин). Не знаю, есть ли еще его коллеги, кроме Главного маршала авиации Голованова, которые могут похвастаться своим постоянным мнением.
Мне могут возразить. А если взять такой критерий: без кого Победа не могла быть достигнута? Ответ прост и очевиден: в реальных исторических обстоятельствах – без Маршала Сталина. Но Сталин, сосредоточивший весь комплекс проблем – и международных, и военно-дипломатических, и экономических, и стратегических, все же находится на ином уровне.
А Маршала Победы, как я понимаю, ищут среди «полевых» военачальников. И ответ, если он вообще может быть дан, один:
Константин Константинович РОКОССОВСКИЙ.
Кого я не убедил, спросите себя: сомневаетесь ли вы, что при взятии Берлина Рокоссовским потери были бы много меньше?
____
Фото из газеты: Рокоссовский справа в первом ряду.
Мемуары его есть в Интернете.
Хронологию-сводку жизни , боевого пути и побед можно найти в книге В. Дайнеса «Гений войны Рокоссовский», М., Эксмо, Яуза, 2013.