Ключик попал в руки Тарабарского короля, - но он не знает, что с ним делать, и дарит его своему другу - доктору кукольных наук Карабасу-Барабасу.
Кара-бас - это "Чёрная голова", а "Бара-бас" - это, получается, - "Болотная голова" (бара-болото). В целом - "Чёрная бездуховная голова".
У них оказывается Золотой ключик, которым открывается дверь в Золотой век, дверь в Атлантиду.
Чёрные головы владеют ключиком, но не знают, как им пользоваться и что на самом деле несёт им применение этого ключика.
В конце сказки Карабас-Барабас смешно и позорно садится в лужу, - что ему очень подходит, - поскольку "бара" - это не только "болото", но и - "лужа".
В пьесе он вместе со своими друзьями кончает страшнее - Карабас-Барабас, Дуремар, Тарабарский король, лиса Алиса, кот Базилио, полицейские псы - все они проваливаются в тартарары.
Когда-то о Золотом веке и очаге написал Александр Александрович Блок, в своей заметке "Безвременье".
Нам представляется, что очень во многом толстовский "Золотой ключик" вырос из этого блоковского произведения.
Вот как оно начинается.
" Был на свете самый чистый и светлый праздник . Он был воспоминанием о золотом веке, высшей точкой того чувства, которое теперь уже на исходе, - чувства домашнего очага.
Праздник Рождества был светел в русских семьях, как елочные свечки, и чист, как смола. На первом плане было большое зеленое дерево и веселые дети; даже взрослые, не умудренные весельем, меньше скучали, ютясь около стен. И все плясало - и дети, и догорающие огоньки свечек.
Именно так чувствуя этот праздник, эту непоколебимость домашнего очага, законность нравов добрых и светлых ,- Достоевский писал (в "Дневнике писателя", 1876 г.) рассказ "Мальчик у Христа на елке". Когда замерзающий мальчик увидал с улицы, сквозь большое стекло, елку и, хорошенькую девочку и услышал музыку, - это было для него каким-то райским видением; как будто в смертном сне ему привиделась новая и светлая жизнь. Что светлее этой сияющей залы, тонких девических рук и музыки сквозь стекло?
Так. Но и Достоевский уже предчувствовал иное: затыкая уши, торопясь закрыться руками в ужасе от того, что можно услыхать и увидеть, он все-таки слышал быструю крадущуюся поступь и видел липкое и отвратительное серое животное. Отсюда - его вечная торопливость, его надрывы, его "Золотой век в кармане". Нам уже не хочется этого Золотого века, - слишком он смахивает на сильную лекарственную дозу, которой доктор хочет предупредить страшный исход болезни. Но и лекарственная трава Золотого века не помогла, большое серое животное уже вползало в дверь, нюхало, осматривалось, и не успел доктор оглянуться, как оно уже стало заигрывать со всеми членами семьи, дружить с ними и заражать их. Скоро оно разлеглось у очага, как дома, заполнило интеллигентные квартиры, дома, улицы, города. Все окуталось смрадной паутиной; и тогда стало ясно, как из добрых и чистых нравов русской семьи выросла необъятная серая паучиха скуки."
У Блока перед домашним очагом разлеглась паучиха.
У Толстого - за нарисованным очагом в каморке папы Карло обитала злая и агрессивная крыса Шушара. Но пауки так же присутствовали: они заткали паутиной маленькую дубовую дверь, что вела в Золотой век...
Блок спрашивает:
"Что же делать? Что же делать? Нет больше домашнего очага. Необозримый, липкий паук поселился на месте святом и безмятежном, которое было символом Золотого Века. Чистые нравы, спокойные улыбки, тихие вечера - всё заткано паутиной, и самое время остановилось. Радость остыла, потухли очаги. Времени больше нет."
Остановимся и отметим, что именно как бы потухший, - холодный, - нарисованный, - очаг изображает Толстой в своём "Золотом ключике".* И первое, что делает Буратино, попав за волшебную дверцу, разорвав густую паутину, - заводит часы, - запускает новое время.
У Блока в этой заметке появляется образ рыцаря (взятый, по-видимому, из "Страшной мести" Гоголя), который кружит и кружит по болоту, не в силах преодолеть его гипнотического влияния, - смотря на прекрасный фиолетовый глазок ночной фиалки.
И кончается произведение Блока заклинанием:
"Самый страшный демон нашёптывает нам теперь самые сладкие речи: пусть вечно смотрит сквозь болотный туман прекрасный фиолетовый взор Невесты - Ночной Фиалки. Пусть беззвучно протекает счастье всадника, кружащего на усталом коне по болоту, под большой зелёной звездой.
Да не будет так."
Расколдовал этот сонный мир - весёлый и живой толстовский Буратино.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2017/05/04/715
*Нарисованный очаг есть и в сказке Коллоди, но никакой дверцы за ним нет.