Болото и Очаг Блока и Толстого

Елена Шувалова
   
 Ключик попал в руки Тарабарского короля, - но он не знает, что с ним делать, и дарит его своему другу - доктору кукольных наук Карабасу-Барабасу.

  Кара-бас - это "Чёрная голова", а "Бара-бас" - это, получается, - "Болотная голова" (бара-болото). В целом - "Чёрная бездуховная голова".

   У них оказывается Золотой ключик, которым открывается дверь в Золотой век, дверь в Атлантиду.

   Чёрные головы владеют ключиком, но не знают, как им пользоваться и что на самом деле несёт им применение этого ключика.

  В конце сказки Карабас-Барабас смешно и позорно садится в лужу, - что ему очень подходит, - поскольку "бара" - это не только "болото", но и - "лужа".

  В пьесе он вместе со своими друзьями кончает страшнее - Карабас-Барабас, Дуремар, Тарабарский король, лиса Алиса, кот Базилио, полицейские псы - все они проваливаются в тартарары.

  Когда-то о Золотом веке и очаге написал Александр Александрович Блок, в своей заметке "Безвременье".

  Нам представляется, что очень во многом толстовский "Золотой ключик" вырос из этого блоковского произведения.

  Вот как оно начинается.

 " Был   на   свете   самый   чистый   и   светлый   праздник . Он  был  воспоминанием о золотом веке, высшей точкой того чувства, которое теперь уже на исходе, - чувства домашнего очага.

   Праздник  Рождества  был   светел  в русских семьях, как елочные свечки,  и   чист, как смола. На первом плане  было  большое зеленое дерево  и  веселые дети; даже взрослые, не умудренные весельем, меньше скучали, ютясь около стен.  И  все плясало -  и  дети,  и  догорающие огоньки свечек.

  Именно так чувствуя этот  праздник, эту непоколебимость домашнего очага, законность нравов добрых  и   светлых ,- Достоевский писал (в "Дневнике писателя", 1876 г.) рассказ "Мальчик у Христа на елке". Когда замерзающий мальчик увидал с улицы, сквозь большое стекло, елку и, хорошенькую девочку и услышал музыку, - это  было  для него каким-то райским видением; как будто в смертном сне ему привиделась новая и светлая жизнь. Что светлее этой сияющей залы, тонких девических рук и музыки сквозь стекло?

  Так. Но и Достоевский уже предчувствовал иное: затыкая уши, торопясь закрыться руками в ужасе от того, что можно услыхать и увидеть, он все-таки слышал быструю крадущуюся поступь и видел липкое и отвратительное серое животное. Отсюда - его вечная торопливость, его надрывы, его "Золотой век в кармане". Нам уже не хочется этого Золотого века, - слишком он смахивает на сильную лекарственную дозу, которой доктор хочет предупредить страшный исход болезни. Но и лекарственная трава Золотого века не помогла, большое серое животное уже вползало в дверь, нюхало, осматривалось, и не успел доктор оглянуться, как оно уже стало заигрывать со всеми членами семьи, дружить с ними и заражать их. Скоро оно разлеглось у очага, как дома, заполнило интеллигентные квартиры, дома, улицы, города. Все окуталось смрадной паутиной; и тогда стало ясно, как из добрых и чистых нравов русской семьи выросла необъятная серая паучиха скуки."

   У Блока перед домашним очагом разлеглась паучиха.

   У Толстого - за нарисованным очагом в каморке папы Карло обитала злая и агрессивная крыса Шушара. Но пауки так же присутствовали: они заткали паутиной маленькую дубовую дверь, что вела в Золотой век...

  Блок спрашивает:

  "Что же делать? Что же делать? Нет больше домашнего очага. Необозримый, липкий паук поселился на месте святом и безмятежном, которое было символом Золотого Века. Чистые нравы, спокойные улыбки, тихие вечера - всё заткано паутиной, и самое время остановилось. Радость остыла, потухли очаги. Времени больше нет."

   Остановимся и отметим, что именно как бы потухший, - холодный, - нарисованный, - очаг изображает Толстой в своём "Золотом ключике".* И первое, что делает Буратино, попав за волшебную дверцу, разорвав густую паутину, - заводит часы, - запускает новое время.
 

  У Блока в этой заметке появляется образ рыцаря (взятый, по-видимому, из "Страшной мести" Гоголя), который кружит и кружит по болоту, не в силах преодолеть его гипнотического влияния,  - смотря на прекрасный фиолетовый глазок ночной фиалки.

  И кончается произведение Блока заклинанием:

  "Самый страшный демон нашёптывает нам теперь самые сладкие речи: пусть вечно смотрит сквозь болотный туман прекрасный фиолетовый взор Невесты - Ночной Фиалки. Пусть беззвучно протекает счастье всадника, кружащего на усталом коне по болоту, под большой зелёной звездой.

  Да не будет так."


  Расколдовал этот сонный мир - весёлый и живой толстовский Буратино.
 


Продолжение:
http://www.proza.ru/2017/05/04/715




  *Нарисованный очаг есть и в сказке Коллоди, но никакой дверцы за ним нет.