Начало в http://www.proza.ru/2017/04/01/1960
Или у них проснется совесть, или у нас смелость
Нашей власти мало, натрясти с нас денег,
вторая главная задача -- втоптать..
Время перемен в стране похоже на межсезонье в природе. Лето – пора стабильности. Птицы выкармливали и обучали птенцов; нагуливали жирок, готовясь к дальнему перелету. Люди обрастали имуществом, привыкали питаться обильно и разнообразно. Лучшие из предпринимателей -- олигархи – воровали смелее и крупнее. Отстаивали экономические нестыковки и финансовые споры-конфликты нечастой «санитарной вырубкой» горячих голов. На каждой из моих четырех гильотин не более трех заказов в месяц. Ни работы, ни заработка.
Замаячили в стране выборы, как межсезонье в природе – пора отлета и отъезда с накопленным в теплые края, и количество слетающих голов возросло многократно.
После месячника непрерывной ударно рубящей работы осунувшийся, исхудавший, неделю небритый я готов упасть перед мастером на колени и молить слабым голосом о пощаде: «Михалыч, давай сменщика-помощника-напарника. Олигархи, чиновники, депутаты потоком идут.»
С тоской всмотрелся в задымленное тусклое пространство цеха, и легкий на помине Михалыч материализовался позади быстроходного гидравлического пресса и вытолкнул вперед кругленького, светло плешивого коротышку за пятьдесят.
-- Знакомься, Федор Алексеевич, с таксидермистом, -- с трудом осилив непривычное слово, Михалыч засмеялся и разъяснил ситуацию. – Мастер-чучельник. Начальство придумали новую платную заморочку для клиентов: изготовление чучел, родственникам и наследникам на долгую память.
-- Смотрите шире, -- встрял, возражая, и напряг высоким голосом коротышка. – Приятно лицезреть фигуру достойного родственника на камине, подоконнике или книжной полке, но гораздо важнее украсить ею мраморное надгробие на элитном кладбище; музейную экспозицию в Третьяковке, Эрмитаже или Пушкинском музее; или, не побоюсь этого слова, Аллею Олигархической Славы России, которую по моему скромному мнению должен возглавлять господин Ч.
-- А жопа у господина Ч. не треснет? – неожиданно взъярился Михалыч. – Рыжая тварь и без того представителем заокеанского заказчика тридцать лет страну курирует.
-- Не курирует, а имеет на предмет оплодотворения демократией, -- строго поправил чучельник.
Меня политика никогда не интересовала, а работа, сколько о ней ни говори, от разговоров с места не сдвинется. Перебил без церемоний:
-- Слово "демократия" с большим количеством обременений-оговорок, а, благодаря гей-парадам, еще и с испорченной репутацией. От меня, конкретно, что требуется?
-- Во-первых, не портить шкуру, -- торопливо переключился таксидермист. – Царапины, забоины, синяки исключаются. Тщательно выставлять размер, и рубить строго на уровне плеч: шея должна быть целой, а голова ее продолжением.
-- У каждого второго шея представлена только подбородками.
-- Работайте, думайте. Пятна мазута на носу и щеках не допускаются. Работайте чистыми руками…
-- … и с горячим сердцем. Принимается, -- я обернулся к мастеру. – Михалыч, не успеваю от станка к станку перебегать. Давай напарника.
-- Понимаю, Федор Алексеевич, -- устало выдохнул мастер и правой рукой неторопливо стер с лица выражение озабоченности производственными вопросами, глянул насмешливо. – Понимаю, брат, государственное дело. Пришлю умельца на всю голову.
-- На мою?
-- И на твою тоже, -- не стал отпираться и юлить Михалыч.
Незамедлительно явился «умелец». Крепко сложенный тридцатилетний красавец Димон. Ай да, Михалыч; ай да, умница; ай да, сукин сын. Свалил со своей больной головы на мою нездоровую неудобоваримого орла. У парня неоднозначная репутация. Специалист, руки из правильного места растут, но рвач, проныра, любитель заработать денег любым путем. Умел парень растолкать претендентов, перехватить выгодный заказ, выбить достойную расценку, заработать, наплевав на интересы других работяг: «Вам быдлу не привыкать работать за еду, а мне деньги нужны».
Модной камуфляжной расцветки чистенькая спецовка, белые вязанные перчатки, в правой руке свернутый в трубочку фартук. На лице сквозь маску небрежной незаинтересованности явственно просветилось удовольствие и предвкушение. Благодаря наплыву внеплановой сверхурочной работы, я нечаянно обогнал всех по зарплате. Такие факты завидущая натура Димона без внимания не оставляла. Парень мгновенно начинал искать уловки, зацепки и возможности переключить заказ на более достойного себя.
-- Говорят, не справляешься, -- Димон снисходительно протянул руку для приветствия. – Михалыч, едва не кланялся, уговаривая ликвидировать прорыв.
-- Без тебя никак, -- бесстрастно парировал я, заканчивая выставлять размер под рубку срочного заказа для столичного ресторана: шампуров из нержавеющего пищевого сплава. – Готовь головорубки. Ожидается большая партия. Я по железу, а ты заработаешь по пятьсот за голову.
-- Баксов? – радостно заблестел глазами Димон.
-- Держи карман. Рублей, просто, рублей, раньше были деревянными.
-- Как рублей? Как по пятьсот? – Димон мгновенно возбудился. – По пол штуки рублей -- это ни о чем.
-- Поговори с мастером, поспорь с технологами. Глядишь и прибавят, но лучше договорись напрямую с клиентом. Помнится из книг, в благословенном Париже, казнимый доплачивал палачу за быструю и безболезненную рубку.
-- Светлая мысль, -- Димон утверждающе поднял руку. – Если бы вы старперы не ленились воплощать хорошие идеи, давно бы имели свой бизнес.
-- И свою головную боль, от которой лучшее средство гильотина.
-- Волков бояться… -- Димон со значением глянул вверх и выдержал паузу. – Пока бьетесь за кусок хлеба, другие освоят ваши идеи, откроют свой бизнес, а вы будете работать на них. Конкретный ты -- на меня. Вот только срублю бабосов и разделаюсь с кредитами.
-- Флаг в руки. Авось и с кредиторами посчитаешься: банкиры по факту первейшие беспредельщики под крышей государства. Иди уже, готовь аппарат и мешок для баксов.
Век живи, век дивись. Высокооплачиваемый рабочий -- это не пролетарий и к объединению для классовой борьбы не склонен. Наслаждается шопингом на доступные кредиты, и рисковать убогим благополучием не будет. Квалифицированный рабочий с нравственными принципами олигарха и моралью пещерного человека -- достойная смена нынешней власти.
А еще множество мелких предпринимателей, гордо именующих себя средним классом. В России и социализм был с нечеловеческим лицом, а капитализм пришел и вовсе со звериным оскалом. У высокопоставленных воров длинная скамейка запасных, всегда готовых подставить плечи и карманы для воровства к новым вершинам. Желающих отстоять, толкаясь и грызясь, в очереди к кормушке в разы больше, чем горящих стремлением умереть или сесть за идею. Кто видит в жизни только деньги, обязательно их получит.
И перспективу, стать моим клиентом, а следом и клиентом мастера-чучельника.