Людям с больным сердцем и нервными расстройствами настоятельно не рекомендую к прочтению.
ЛИНДА.
Почти месяц соседская собака Линда выла и искала своих щенят, которых хозяйка раздала в добрые руки. Несчастная мать бродила по улице, лаяла, призывая своих пропавших детишек, не веря в то, что они могли пропасть, такие родные и беспомощные, маленькие и самые красивые на всем белом свете. Она обшарила все закутки в своем дворе и по очереди обошла все соседские усадьбы, пытливо заглядывая в глаза сердобольным соседкам. Её слезящиеся глаза красноречиво вопрошали: »Где мои малыши? Они не могли же пропасть сами. Пожалейте, верните мне их». Собачий вой будоражил соседей, кое у кого из наших женщин сдавали нервы и нередко наворачивались на глаза слёзы: » Как же, сердешная, страдает, словно человек. Одно слово-мать».
История с Линдой всколыхнула воспоминания, которые я попыталась спрятать глубоко-глубоко в тайниках своей памяти. Постаралась возвратить их на старое место, но не получалось, надежды на сон тоже не оправдались, думала, усну, а утром даже не вспомню. Нет, такое не забывается.
СТРАШНАЯ НАХОДКА
Впервые с проявлением чудовищной жестокости и нечеловеческого предательства столкнулась довольно давно, когда на моём кителе красовались еще совсем новенькие лейтенантские погоны. В тот день я приступила к суточному дежурству в составе оперативного состава дежурной части нашего РОВД. Рабочий день проходил как всегда: принятие заявлений, составление протоколов, взятие объяснений, допросы свидетелей и подозреваемых, выезды на места совершения преступления.
Неожиданно возле окна дежурного появилась группка мальчишек 9-12 лет. Словно перепуганные воробьи, они заглядывали в окошко, не решаясь подать голос, переминались с ноги на ногу.
- Вам чего, пацаны? Идите отсюда, не мешайте работать, - усталым голосом сказал дежурный капитан Кучерявенко
- Дяденька, а мы на мусорке ребёнка нашли, - заикаясь от охватившего волнения, сказал самый шустренький мальчишка.
- Какого еще ребёнка? Не морочьте голову. Дальше произошло то, что всех заставило замолчать и замереть в немой сцене. Мальчишки положили на полочку у окошка небольшую обувную коробку и стали приоткрывать крышку. У меня пробежал по коже озноб и зашевелились волосы на голове - в коробке лежал новорожденный младенец. Он был голеньким, кожица этого ангелочка от переохлаждения была синего цвета, признаков жизни он уже не подавал, был мёртв. Мы все, кто находился в помещении дежурки,застыли от ужаса и не не сразу смогли выйти из оцепенения, меня долго ещё колотило какой-то неуправляемой дрожью, и даже наши суровые мужчины, повидавшие за срок службы в милиции всякого, не сразу смогли справиться с охватившим волнением.
- Что ж за тварь родила этого ребенка? Как можно было живое дитя выбросить на мусорку в двадцатиградусный мороз!? Да лучше бы отдала в детскую больницу, она находится отсюда в ста шагах. Даже собака страдает от того, что у неё отбирают детей, а эта сука...-дальше шла не нормативная лексика, которую даже при мне мужики не могли сдерживать, а я, потрясенная увиденным, не стала им делать замечания.
Не буду рассказывать , чем закончилась эта история, какие розыскные мероприятия проводились и как именно (это уже ежедневная рутинная работа), нашли ли мать. В этом повествовании описаны только чудовищные факты из моей жизни.
МОНСТРЫ С КУКОЛЬНЫМИ ЛИЧИКАМИ
Нас, молодых курсантов Новочеркасской школы милиции среднего и старшего начальствующего состава, для прохождения краткосрочной практики, которая скорее носила ознакомительный характер, возили в мужскую и женскую исправительно-трудовые колонии общего режима. Там мы работали с материалами уголовных дел осужденных, при необходимости проводили дополнительные допросы. Ну, в мужской, как всегда : » Не виновен, не совершал, оговорили, подставили, судебная ошибка» и пр. Далее, в своей практике я еще не раз столкнусь с этим накатанным сценарием. Один экземпляр, правда, попался очень интересный. Он сидел в изоляторе за отказ от трудовой деятельности (тогда еще работа была обязательной для всех колонистов, посредством труда пытались заключенных перевоспитывать). Вот один такой злостный отказник от труда, чтобы от него отстали, трижды зашивал себе суровой нитью рот, показывая «ментам» свою записку: »Чтобы я жевал для советской власти?». Ну, умереть ему, конечно, не дали, кормили через трубочку, но факт - есть факт.
В женской колонии набор уголовных статей был таким же, как и в мужской, от лёгкой кражи до жестоких убийств, но было здесь немало и тех, кто отбывал наказание за убийство своих детей. За что? Да только лишь за то, что эти несчастные дети посмели родиться. Родиться от нелюбимых, насильников, в результате пьяных оргий, не дали нагуляться этим двуногим особям женского пола, кто-то родил по глупости, кто-то по молодости, кто из-за страха перед родителями или мужьями, кто по залёту, беременность и материнство не входило еще в их планы. Методы убийств были очень разнообразны, от самых банальных (удушение подушкой, во время домашних родов - намеренным сдавливанием головки и шейки появившегося ребеночка) до самых изощренных. Одна из таких преступниц,Вероника, красивая девица с кукольным личиком и ореолом пшеничных кудряшек, понимая, что за смерть последует суровое наказание, пытаясь отвести от себя подозрение, методично протыкала большой цыганской иголкой открытое темечко ребенка (этот участок на головке малыша известен, как родничок), таким способом травмируя головной мозг. Когда нам, курсантам, приходилось допрашивать этих монстров в женском одеянии, самым сложным было сдерживать свои эмоции, потому что каждой этой гадине с хорошеньким кукольным личиком хотелось вцепиться в волосы.
ГАЛЬКА ГОЛОЩАПОВА.
Учеба закончилась, начались будни в милицейских погонах. Однажды в поле моего зрения попали две неблагополучные семьи, Голощаповой и Лазаревой. Две многодетные матери, закадычные подружки, наплодившие целую кучу ребятишек, пили, гуляли напропалую, скупали и продавали краденое, в квартирах организовали притоны, где круглосуточно толклись ворюги, алкаши, тунеядцы и прочие представители «высшего общества». Красавица Галька Голощапова, так все из общего окружения её называли, была дочерью высокопоставленного чиновника, имела прекрасную полногабаритную квартиру, хорошую мебель и библиотеку (после педагогического ВУЗа даже успела пару лет поработать в школе). Запила, муж бросил и уехал с новой женой, троих детей изъяли после лишения её родительских прав, поместили в детский дом. Отбросы общества липли к ней, как мухи на мёд. Соседка Надька Лазарева, мать пятерых мал-мала-меньше, ребятишек, весёлая почти вдова, муж отбывал восьмилетнее наказание, тут же оказалась рядом. Галька была беременной, правда, не зная, от кого лично из своих завсегдатаев, и собиралась новым ребенком заменить старых, так всем, смеясь, объясняла своё интересное положение.
Пьяные оргии, драки и дебоши не прекращались. Вся гоп-компания попала под пристальное внимание сотрудников внутренних дел, подключились органы опеки и попечительства, начали в спешном порядке оформлять документы на лишение родительских прав в отношении Надежды Лазаревой, но даже это не в силах было прекратить пьяные сборища в квартирах подруг. К тому времени Галька разрешилась от бремени, но ребеночка домой не взяла, пояснила, что отказалась от него добровольно, в каком роддоме оставлен ребёнок, предстояло ещё выяснить, на этот вопрос она отказалась отвечать наотрез. В ожидании суда по лишению родительских прав как-то резко прекратила тусоваться в своей компании Надька, оказалось, что с зоны муженёк прислал ей «маляву». Кто-то ему донес, что детей собираются отобрать, а Надька, шалава, пьёт и гуляет со всеми подряд массивскими мужиками. Он ей и пригрозил, если только детей заберут, его дружки ей выпустят кишки, вот пусть и думает, как жить дальше.
Зная суровый Славкин нрав и то, что своих слов он на ветер не бросает, Надька испугалась не на шутку, земля под её ногами запылала. Прибежала ко мне в кабинет и стала умолять поспособствовать тому, чтобы приостановили её дело по отобранию детей и не давали ему хода в суде. «Нет тебе веры больше, Надежда.» «Но я же исправилась, я больше не пью и с компанией этой порвала совсем, можете узнать даже у соседей, они это все вам подтвердят». Я ответила, что две недели затишья не могут говорить о её полном исправлении. Видя, что ей не верят здесь и вряд ли пойдут навстречу, она решилась на крайние меры, «заложить» лучшую подругу, «сдать её с потрохами». Вот её рассказ.
ЛАЗАРЕВА "СДАЁТ" ПОДРУГУ.
- Галька уже должна была скоро родить, но она не унывала, продолжала пить и гулять, не чуралась она и связей с мужиками, порой за один только вечер пропускала через себя по 4-6 человек. Я ей говорила: «Что ты делаешь, дура? Хоть ребенка пожалей, эти же кобели раздавят его прямо в животе»,- но той было все равно.
25 августа, чуть больше двух недель назад, это было в воскресенье, она пришла ко мне чуть свет, я ей еще сказала, что хотя бы в выходной дала мне с детьми поспать подольше. Спросонку я даже не сразу уловила какие-то непонятные звуки, которые шли не известно откуда. Показалось, что котенок попискивает. Я спросила, зачем она сюда кошаков таскает, Галька расхохоталась, она была уже хорошо «датая».
«Посмотри на меня, ничего не замечаешь?»- она выразительно посмотрела на то место, где еще вчера был огромный живот. Я ошалела : »Подруга, родила что ли?» Галька радостно сказала, что родила, наконец , ночью мальчика, потом она выпила водки, что случайно осталась с вечера. Опять послышался слабый писк, Галька расстегнула молнию на хозяйственной сумке и извлекла оттуда замотанного в какое-то тряпье ребенка. Он не спал и смотрел перед собой, беззвучно шевелил своими губками. Я сказала, что он есть, наверное, хочет. Галька заржала и сказала, что молока ещё нет, а водка уже кончилась. В комнату зашли разбуженные шумом дети, увидели ребёнка, стали умиляться. Галька отдала им его поиграть и сказала, что роды надо «обмыть», стали «соображать». Я сбегала в соседнюю квартиру и у соседки в долг попросила бутылочку «сэмика», она гонит сама и торгует, хотя качество у него «не фонтан» потому, что для дури и крепости она туда добавляет карбит. Мы с Галькой на радостях заглотнули эту бутылочку и захотели выпить еще, но соседка больше не дала, сказала, что больше нет. Решили идти в киоск стеклотары сдавать бутылки, чтобы прикупить чего-нибудь «горючего» в магазине. «А ребенка с собой возьмем или пока здесь оставим?»- спросила я. Галька ответила, что ребенок ей не нужен совсем, предложила его забрать мне, но я сказала, что мне и пятерых хватает. Тогда Галька сказала, что от него нужно избавиться и предложила моему Вовке, ему 7 лет, чтобы тот задушил пацаненка. Вовка принял это за шутку и стал отнекиваться.
Галька завернула дитя в грязный половик от входной двери, бросила на пол и стала на него наступать ногами, давить, он запищал громче. Дети заплакали, чтобы поскорее прекратить эти крики, Галька несколько раз прыгнула на коврик с ребенком, звуки прекратились. Галька этот сверток положила в свою сумку, туда же положила для чего-то железный совок,которым набирала из ведра уголь, сверху сложила все пустые бутылки, что мы нарыли в квартире, и мы вышли из дома. На вырученные деньги купили два «Агдама» и пошли на речку Вонючку. Там выкопали ямку, достали сверток с ребенком и вдруг он запищал, как раненная собачонка, жалобно и протяжно. Я от ужаса чуть разрыв сердца не получила, но Галька бросила его в ямку и стала быстро закапывать. Я плакала и просила не делать этого, но она не слушала, мне стало плохо. Потом мы его помянули «Агдамом».
Выслушав этот весь кошмар, я сама старалась не потерять сознание, чувствовала, что по щекам катятся слезы, но я даже не пыталась их остановить, это было бессмыслицей.
Тело новорожденного мальчика весом 4-100 раскопали и отправили на экспертизу.
БОБИКОВЫ.
Еще один пример нечеловеческой жестокости и нравственного падения.
В дежурную часть 2-ого отделения милиции пришли взволнованные жильцы одного из соседних домов. Они сказали, что на втором этаже их дома проживает семья Галины Бобиковой, которая живет без мужа и имеет 4-ёх малолетних детей, старшей девочке 6 лет, младшенькой-9 месяцев. Недавно у неё появился сожитель, с которым она постоянно пьянствует, дети вечно голодные, грязные. Жалея этих детей, всем домом ребятишек подкармливали, кто картошки сварит, кто в миску супчика нальет. Вот уже прошло три дня, как дети постоянно плачут, на время затихают и вновь принимаются плакать через короткое время. Пытались достучаться, никто не открывает.
Сотрудники милиции вместе с приглашенными представителями ЖКО вскрыли квартиру и были поражены материнской жестокостью и бездушием. Мать оставила без присмотра своих маленьких детишек, наказав старшей шестилеточке за ними смотреть, и уехала в гости к подруге со своим новым ухажером. В квартире жуткая грязь и смрад, окно выбито, вместо стекла вставлена подушка. Дети голодные, голопопые и босые, завшивленные, в грязных лохмотьях, холодильник пуст, трое суток малыши грызли сырую картошку. От всего увиденного мы были повергнуты в шок. Мы немедленно составили акты изъятия и увезли детей в детскую больницу для медицинского обследования, лечения и оформления в детские учреждения.
В приемном покое без проволочек приняли необходимые документы ОВД и отправили ребятишек в баню, там попытались помыть их по очереди, но дети, завидев ванну, наполненную теплой водой, ринулись туда сразу все. Они плескались, смеялись от радости, всем своим видом выражали полнейшее удовольствие и даже счастье, в их квартире была только холодная вода. Сердобольная сестра-хозяка принесла целую стопу новейшей, еще с товарными бирочками, детской одежды и во все это богатство обрядили деток. Вы бы видели, в каких ангелочков превратились эти грязные и несчастные домовята. Через 7 дней в милиции появились Бобиковы и стали разыскивать детей, надеясь их вернуть в родное лоно, но было слишком поздно. Мать лишилась своих детей навсегда.
Спустя год на автобусной остановке я вновь столкнулась с Бобиковой. Она была беременна.Увидев мой удивленный взгляд, она сказала:"Сам Бог велел плодиться и размножаться."
Всё это, и ещё многое другое, всплыло в памяти после того, как я увидела терзания и горе потери простой собачонки-матери, которая в своем эволюционном развитии находится на несколько ступеней выше этих монстров, которых я и женщинами избегаю называть, а уж имени матери они не достойны вовсе. Кстати, мой рассказ «Знаковое событие» тоже перекликается с этой темой.