***
Война, начавшаяся в 1941 году,
радикально исковеркала всю жизнь нашей семьи...
она отняла у нас САМОГО РОДНОГО ЧЕЛОВЕКА - ОТЦА...
***
МЛАДЕНЧЕСТВО (довоенные воспоминания)
Мои родители познакомились в Москве, обучаясь на рабфаке при плановом институте. А вскоре у них родился я. На Белый Свет я появился в апреле 1937 года на Родине моей мамы, в казачьей станице Алексеевской, Сталинградской области. Моя мама Александра Ивановна из казачьего рода Закочуриных, проживавших в хуторе Карповском, а мой родитель Константин Иванович из крестьянского сословия рода Павловых, проживавших в селе Горки Переяславского района Ярославской области.
По окончанию рабфака, мама получила специальность учителя начальных классов, а отец учителя физики.
Первые годы моей жизни, почему - то плохо запечатлелись в моей детской памяти…
А о своём отце я помню, к сожалению очень смутно, всего лишь несколько эпизодов…
Я помню, как отец мастерил модели каких - то ветряных двигателей и испытывал их во время ветра, закрепляя на крыше сарая…
В моей памяти сохранились воспоминания о том, как я, разыскивая отца, приходил к нему на работу в школу и, поочерёдно открывая двери и заглядывая в каждый класс, спрашивал нет ли здесь моего папы. При этом все дети смеялись, приглашая меня войти, а отец после ругал меня за самовольный уход из под надзора мамы.
Помню как иногда отец приносил домой кинопроектор и демонстрировал беззвучные какие - то революционные фильмы, где солдаты с винтовками бегали по площади и угрожающе размахивали руками. Перед большой толпой выступал с трибуны какой - то лысоватый оратор, судя по жестикуляции, с пламенной призывной речью. Его выразительная жестикуляция видимо произвела на меня на столько сильное впечатление, что, как рассказывала потом мама, я дома ставил стул посредине пустующей комнаты, чтобы никто не видел, взбирался на него и, подражая оратору, жестикулировал руками и громко произносил «пламенные речи»: атата – тата – та, тата та та тата…
Родители конечно всё это видели, их забавляли мои «выступления», и мне пророчили судьбу «оратора».
Последнее воспоминание об отце у меня связано с купанием в реке, когда он снял с меня одежду и, взяв на руки, вошёл в воду выше пояса. Ощутив прохладную воду, я закричал и, обхватив отца за шею, судорожно прижался к нему. И это, к сожалению, всё, что сохранила моя младенческая память о самом родном мне человеке…
***
Смутное воспоминание осталось у меня и о том
как однажды в возрасте трёх лет я играл на пыльной дороге посреди улицы по которой прогоняли табун лошадей. Помню, как лошади шарахались по сторонам оббегая меня, а одна из них в галопирующем прыжке пролетела прямо надомной, и я увидел как над моей головой мелькнули её копыта, но к счастью, они не задели меня... Помню как потом громко закричала мама, выбежавшая из дома, и схватив меня на руки крепко прижала к себе и заплакала.
В моей памяти сохранились и беззаботные детские воспоминания об играх в прятки с соседними мальчишками и девчёнками. Воспоминания о том как мы бегали по огородам и прятались за старыми заброшенными сараями в конце огородов за которыми были густые заросли разлаптистых лопухов. Родители потом ругали нас за то, что мы, бегая по огородам, сминали картофельную ботву.
***
Детские сновидения в возрасти 3-4 года
На стене, над моей детской кроваткой, висел простенький коврик изготовленный мамой. На голубом полотнище коврика были нашиты в виде аппликации изображения двух больших белых лебедей с длинными и круто изогнутыми шеями в виде вопросительных знаков. Каждый раз, ложась в кроватку, я любовался изящностью плавных изгибов лебединых шей заканчивающихся длинными чёрными клювами.
По мере того как я начинал засыпать, мне представлялось, что моё тело сначала медленно , а затем всё быстрее и быстрее начинало упруго сжиматься в объёме вплоть до исчезающей точки и при этом одновременно стремительно проваливаться в бездонную голубизну пространства, закручиваясь в туго сжатую спираль.
Дыхание на какое то мгновение замирало, а затем весь процесс начинал развиваться в обратном направлении. Спираль стремительно разжималась и раскручивалась в пространстве, а упругое напряжение тела и его объём возвращались в первоначальное расслабленное состояние приятной невесомой лёгкости.
Иногда это был единичный цикл, после которого отключалось сознание и я засыпал. Но были случаи, когда циклы сжатия и спирального закручивания повторялись несколько раз.
Уже позже я понял, что причиной моих необычных ощущений были изображения закрученных спиралью лебединых шеек, которыми я каждый раз любовался, ложась в свою кровать. Мои самонаблюдения показывают, что чаще всего во сне мы видим то, что перед сном произвело на нас наиболее яркие эмоциональные впечатления.
***
Продолжение смотрите в рассказе "Безотцовщина".
http://www.proza.ru/2017/05/04/1405