Памяти Алексея Иевлева. Полная версия http://samlib.ru/editors/j/jurowskij_jurij_georgiewich/
Скоро исполнится год, как ушел из жизни Алексей Анатольевич Иевлев. Ушел рано, на 55 году жизни. В Интернете появилась крaткое сообщение о его смерти. И, видимо, одна из последних фотографий.
За свою не долгую жизнь этот человек успел много сделать. Защитить кандидатскую диссертацию. А докторскую не успел – помешала болезнь и смерть. Написать и издать несколько поэтических сборников, книги прозы. В том числе поэтический сборник «По городу ходят поэты», повесть «Без нас спокойнее на свете», книгу прозы «Пророк» и другие. Писал очень образно, ярко, индивидуально. Например, о заполярном городе Воркуте: «Этот город умирает, потому что он не нужен России. Задыхаясь в петле умирающих шахт, он не может встать с колен…». Не менее точны формулировки в его стихах.
Когда весть о его смерти дошла до Крыма (а она дошла практически мгновенно), нужно было как-то откликнутся на эту печальную весть. Я послал в Сыктывкар небольшую за-метку, которую приведу здесь полностью с небольшими до-полнениями. Ибо там, на Севере, её возможно и напечатали, а здесь на Юге об Алексее Анатольевиче знают немногие.
Как досадно и обидно, что в жизни я так с ним и не встретился. Годы шли, он так и не собрался в Крым. И он знал, что здесь его ждет золотистый крымский коньяк. Заинтересованный и благодарный слушатель, человек, который давно хотел бы посмотреть ему в глаза и пожать руку, о многом расспросить и поделиться своим, наболевшим. Мне же никак не удавалось выбраться в Сыктывкар. Всё мы сваливали на бешеный темп современной жизни, массу текущих забот, которые теперь кажутся мелочными и пустыми. Что значит вся эта суета, когда приходит понимание – человека-то нет. Вот и получилось, что знакомы мы были только заочно. А личной встречи теперь не предвидится.
Да, мы регулярно (более двадцати лет) переписывались по E- mail. Читали стихи друг друга. Обменивались книгами с дарственными надписями. Последнее, что я ему отправил почтой – томик «Проза. Избранное». А он прислал мне своего «Пророка». У него была интересная тематика докторской диссертации. За тридцать лет работы в разных Спецсоветах (в Киеве, Севастополе, Симферополе) мне только раз встретилось нечто подобное у некоего С. Г. Половки. Я дал ему положительный отзыв на эту докторскую диссертацию и постарался связать этих двух ученых (Половку и Иевлева), понимая их общие интересы. Выбрали они очень не простое на-правление – историю развития науки, правда, каждый в своей стране. Что вообще-то вполне естественно.
Но более всего, что нас связывало с Алексеем – любовь к стихам. Признаюсь, что каждый раз, получая из Сыктывкара свежий литературный альманах, я первым делом читал написанное им, а уж потом все остальное. И каждый раз восхищался его умением выбирать слова, подбирать совершенно неожиданные метафоры. Поражался ясности мысли и точности формулировок. Кроме того, в его стихах всегда была какая-то либо скрытая, либо явная напевность. Не мне судить, но он, безусловно, был профессионал.
К тому же весьма тонкий и деликатный человек. Например, он никогда не забывал присылать мне авторские экземпляры моих опусов, тратя на это свое время и деньги. Эти дружеские подарки я очень ценил и ценю. В ответ я посылал ему свои книги. С одной из них, названной «Хроника пикирующего НИИ» Алексея Анатольевича сфотографировал наш общий друг Виктор Юдин (см. полную версию).
Большинство любителей поэзии знают, что стихи воспринимаются индивидуально. Каждый человек видит в них что-то свое, свой подстрочник. Как ни странно, но лучше всего об этом сказал не прожженный литературный критик, разбирающий стихи на молекулы и атомы, а сравнительно у нас
малоизвестный американский фантаст Р. Желязны в романе «Этот бессмертный»: «Поэзия существует вне времени и пространства, а смысл ее заключается в том, что она означает для читателя». Для меня поэзия Леши означала многое. В том числе созвучие мыслей. Как ученый, я восхищаюсь точной формулировкой, характеризующей любую научную работу, которую Алексей выразил так:
Прервана точкой строка,
И продолженье не следует,
И высока
Высота,
Взятая этой победою.
Не менее выразительны его лирические произведения, о природе, супруге, которую он боготворил, любви:
Скажите о любви красиво
И искренне,
И высоко,
Скажите о любви счастливо –
Не легковесно, но легко…
Драматические раздумья о войне и о памяти военных лет выражаются просто, без пафоса и патетики, но с неожиданных ракурсов:
Две отметины на теле
Оставила парню война.
Я увидел: «За что?»
Он сказал: «Мы об этом не знали.
Нам сказали – за Родину.
Мы за нее умирали.
Я остался живой,
Но куда-то делась она…»
У Иевлева спокойное, полное достоинства отношение к своему творчеству (стихотворение « Творчество»):
И мне не нужны отметки
Пусть нарисуют
Сами.
Говорят незаменимых людей нет. Эта циничная формулировка меня никак не устраивает. Кто заменит мне моего далекого друга, и смею верить – единомышленника. После смерти Александра Беляева и Алексея Иевлева для меня город Сыктывкар опустел. Выходит, предвидел я это в стихотворении – песне «Сыктывкарский синдром». Ошарашенный страшной вестью, я написал на смерть Алексея короткий Реквием.
Реквием Алексею Иевлеву
Это так на тебя не похоже
Бросить все и уйти в поля….
Где никто никого не тревожит,
И в ничто сорвалась земля.
Никому ничего не должен,
Как положено мужику.
Это мы возвратить не можем,
Да и я уже не смогу.
Хуже нет, коль друзья уходят
Не на пенсию – в никуда,
Боль в груди до конца не проходит,
Останется сказать – Беда!
Все пустое, не надо спорить,
Не ложится к строке строка.
Ты ушел, и осталось Горе
В этот раз уже навсегда.
Но в этой заметке, посвященной памяти Алексея Иевлева, я хочу привести другое стихотворение, не менее печальное:
Не могу я понять, хоть убей,
Что за чушь на Земле происходит:
Вот живут, кто хитрей и подлей,
А друзья безвозвратно уходят.
Что бы им не остаться в строю,
Где работа, коллеги, банкеты?
Умирают они не в бою,
Все равно мы в ответе за это.
И писали об этом не раз,
Мол, уходят поэты, уходят.
Не дуэль их убьет, не Кавказ,
Но уходят, уходят, уходят.
Где-то там, в высоте, где светло,
Поджидают их яркие встречи.
А у нас исчезает тепло
И невольно сгибаются плечи.
Такое вот послание я отправил в столицу Коми. Понимая, что пишу не столько для себя, сколько для друзей и близких Алексея Иевлева. Не менее эмоционально откликнулась вдова Александра Беляева – поэт и ученый (доктор геолого-минералогических наук) Наталья Беляева:
Слезам и скорби нет конца
И нет предела…
А в голове лишь пустота
И не до дела.
Ушел из жизни лучший друг,
Ушел наш Леха…
Сейчас бы водки отхлебнуть,
А то так плохо…
Он был не только лучший друг,
Он был светило!
В его энергии кругу
И нас крутило!
Он сборники публиковал,
И мы писали…
Ему никто не отказал,
И все старались!
Хотя талантливей его
Стихов там нету…
Блистал, считая ремеслом,
А был – поэтом!!!
Таких в России поискать,
На раз и два …
Еще б мог столько написать,
знать не судьба…
Ученым был, всех заводил
В проблемах новых,
А про себя всем говорил,
Что здесь такого!
Вот эта скромность, она есть
у настоящих –
Ученых, гранями кристаллов
всех блестящих!
Друзья такие – так редки,
Как самородки!!!
Так выпейте же, мужики,
За Леху водки!
Простите ей и мне все огрехи, ибо написано в стрессе. Тогда было не до изысков и литературной правки.
На следующий день после смерти Алексея Анатольевича пришли десятки (если не сотни) писем и телеграмм с искренними соболезнованиями друзей и почитателей его таланта. Пришли из разных зарубежных стран, не говоря уж о местных откликах из республики Коми. Многие его друзья давно покинули Сыктывкар. И это не прошло незамеченным. Как с грустью отметил в своем стихотворении Николай Герасимов: «Уезжают друзья с Северов, словно птицы на юг улетают…» Именно так по традиции (в качестве названия берется первая срока одного из стихотворений, включенных в сборник) назвали редакторы – составители, среди которых был А. Иевлев, литературный альманах 2003 г.
Спустя год я все-таки хочу опять сказать о своих личных переживаниях. Видимо, в том некрологе зря упомянуто мое стихотворение «Сыктывкарский синдром» – все было на эмоциях. Для крымского читателя приведу этот небольшой стихотворный экспромт, который Алексей опубликовал в одном из литературных альманахов Сыктывкара:
Серебристая нить
Сысолы за бортом,
Как его пережить
Сыктывкарский синдром?
И понять и принять
Эту белую ночь.
Головы не терять,
Другу срочно помочь.
Сыктывкар, Сыктывкар –
Имя странно на слух.
Я не молод, не стар,
Для любимой не глух.
Город снов и надежд,
Ты и ночью и днем,
Мудрецов и невежд
Сыктывкарский синдром.
Знаю не избежать
Возвращений назад.
Это наша печать
Это рай наш и ад.
Сыктывкар, Сыктывкар
В белом мареве вьюг…
И любовь и кошмар,
И разорванный круг.
1998 г.
Вполне понятно, что на смерть поэта его коллеги откликнулись стихами. Конечно, они далеки от совершенства, но ведь писали их не профессионалы, а геологи. Писали второпях, искренне скорбя. Вот эта неподдельная искренность, сквозящая в каждой строчке, в них подкупает. И не надо их критиковать за огрехи. Давайте будем снисходительны и обойдемся без критики. Они не гнались за совершенством рифм и стихотворных форм. Они потеряли друга и коллегу, а все остальное не имело значения.
Сам Алексей, предчувствуя, а возможно и точно зная свой конец, подарил нам на прощанье короткое, но очень емкое по смыслу стихотворение. Привожу его полностью в авторской редакции:
В доме тепло от печки.
В жизни светло от сына.
Солнечно мне от дочки
И от второй половины.
Жизнь половинами мерить –
Дело, наверно, пустое,
Но я стараюсь верить
В искреннее и простое.
Маму забрали годы…
Папу забрали годы…
И на часах природы
Время мое проходит.
Словно в кинокартине,
Движутся человечки.
В жизни светло от сына.
В доме тепло от печки.
И сам об этом говорит с грустью, философским спокойствием, без надрыва. На мой взгляд, с незаурядным человеческим мужеством: И на часах природы время мое подходит.
Что к этому можно добавить? Все мы, конечно, смертны. Но когда талантливые люди уходят так рано, это не справедливо. Может быть, талант сжигает их жизнь? Не знаю и, наверное, никто не знает. Но от этого, увы, потери не становится легче. Особенно если это твои друзья.
Июнь 2015 г., Симферополь