2
Моклая от октябрьских дождей и первого снега земля никого не желала принимать в своё нутро. И если мёртвым было уже всё равно где лежать, то живым окопы с холодной водой, заполнявшей стрелковые ячейки по самый бруствер, были равносильны смерти. Лейтенант Жохов как командир роты это понимал прекрасно: одну атаку в таких условиях люди выдержат. Может быть, и вторую. Но что будет потом, когда немцы, по фронтовому поверью, засядут обедать, а, по мнению самого лейтенанта, приступят к перегруппировке, то есть, подтянут орудия или вызовут авиацию, Жохов не знал. Не знал, но судил по себе – выдержать полчаса-час ожесточённого боя, сидя в замерзающей октябрьской воде можно, но потом, после этого, загнать в эти ячейки солдат не смогут уже ни снаряды, ни бомбы. Значит, люди побегут. И собрать их снова, лейтенант знал это уже отлично, не будет никакой возможности. На военном языке такое называется «потерей управления», и неважно, сколько у тебя солдат, взвод или армия. Взводного или ротного расстреляют за такую «потерю» и невыполнение приказа ещё быстрее, чем командарма. Этого лейтенант ещё не знал, но уже догадывался.
- Взводных ко мне, - распорядился он, и, сняв сапоги, сел на край свежевырытой ячейки, спустив босые ноги вниз. Вода немного не доставала до ступней.
Взводные собрались быстро. Холод ещё не успел обхватить лейтенантские лодыжки своей омертвляющей хваткой, как рядом с Жоховым выросли две фигуры. Народу в роте не хватало и на два взвода, а потому, приняв позавчера командование, лейтенант собственной властью разделил третий взвод между двумя первыми.
- Хорошо бодрит, - весело сказал Жохов, вынимая покрасневшие ступни из воды. – Что делать будем?
Старшина Калистратов, высокий, худощавый и всегда спокойный, воевавший ещё Финскую компанию, то есть в похожих условиях, когда использовать землю как защиту было практически невозможно, давно уже обдумал положение и, наверняка, нашёл решение, но высказываться не спешил. Второй взводный, небольшого роста, коренастый, да ещё и рябой, словно мартовское солнце, старший сержант с обычной фамилией Иванов, привычно взял на себя роль заводилы этого странного дуэта.
- Чего думать, товарищ лейтенант? – удивлённо спросил он. – Выход один: отойти на километр за перелесок и окопаться на горе. Там-то уж точно вода донимать не будет.
- Принято, - коротко сказал лейтенант, наматывая портянки. – Старшина?
- Оборонять указанные позиции. Копать окопы лёжа, по возможности поднимая выше бруствер. Это будет хорошая защита от пуль. В Финскую мы снег намораживали – помогало.
- От пуль, товарищ лейтенант, слышите: «от пуль», - Иванов присел на корточки около Жохова. – А коли танки или авиация? А? Останется только наши могилки землёй закидать, Слава! – сержант возмущённо взглянул на старшину.
Пока тот собирался ответить, Иванов, повысив голос, продолжил скороговоркой:
- А если артиллерия ударит, так она и засыплет. Так что крест некуда воткнуть будет!
- Ты, сержант, вроде партийный, - усмехнулся лейтенант, поднимаясь. – Тебе крест не положен.
- Не положен, - сбавив тон, но, не растерявшись, ответил Иванов. – Так хоть палку в мою могилку воткните и каску сверху повесьте, что, мол, был такой сержант Ваня Иванов. И отчество у него было такое же.
- Я смотрю, ты сержант, когда взвод принял, себя генералом возомнил, - Жохову надоела эта комедия. Он начал злиться.
- Сколько наших ребят в братских могилах лежат. Сколько вообще без могил по таким вот полям да перелескам осталось, когда из окружения выходили. А ты себе отдельную могилу клянчишь. Завтра что, гроб, может быть, потребуешь?
- Не потребую, - гордо глядя прямо в глаза лейтенанту, заявил Иванов. – Я воевать сюда пришёл, а не помирать. Потому предлагаю, коли гора Вам не нравится, оборонять опушку леса, роту расположить в глубине, выставив боевое охранение. В лесу и танк не так страшен, и самолёт. Наше дело удержать дорогу.
- Правильно сержант говорит, - подал голос и старшина. Удержать дорогу – значит не дать возможности немцу двигаться по ней. Для этого достаточно удерживать небольшой её кусок. В лесу это сподручнее.
- Согласен, - Жохов был доволен решением своих взводных. – Только вот окопы рыть всё равно придётся.
- Ложные?
- Да.
Эту просёлочную дорогу, петляющую между кустов и корней вековых сосен, иногда выскакивающую на Божий свет где-нибудь в поле, война ещё не затронула: линии снабжения советских войск проходили в другом месте. И ни гусеницы танков, ни колёса «полуторок» и ЗиСов не успели превратить неприметный просёлок в кашу. В этом-то и таилась его главная опасность.
Не видевший ничего, кроме колёс колхозных телег, он сохранился в том довоенном виде, о котором сейчас немцы могли только мечтать. Неотмеченный ни на одной карте, известный лишь местным, этот просёлок выводил прямо на загумна Знаменки, к тому большаку, что был единственной линией снабжения стрелкового корпуса, и через который дядя Костя с Санькой возводили сейчас свой «Днепрогэс». Достаточно было хорошего немецкого удара вдоль просёлка, и корпус сразу же оказывался в оперативном окружении. Это прекрасно понимали все штабы: и наши, и немецкие – немцами «безвестный» просёлок был обнаружен с помощью авиации, наши же узнали о нём ещё проще – от колхозников.
Однако, если советское командование сочло, что по такой дороге наступление танкового полка немцев невозможно – уже после первой роты танков дорога, накатанная по земле среди полей и лесов, превратится в такую же непроходимую грязь, как и все прочие, а потому и выставило в заслоне неполную роту с одной противотанковой пушкой, - то немцы собирались захватить Знаменку как раз одной-единственной танковой ротой. Удар планировался с рассветом завтрашнего дня.
- Ну что, боги войны, где своё орудие ставить будете? – лейтенант протянул руку сержанту-артиллеристу. – Жохов, ротный.
- Царёв, - сержант спокойно и уверенно ответил рукопожатием, затем обернулся и махнул свободной левой рукой. – Вон там.
- Не далеко? – не выпуская сержантской руки, спросил лейтенант.
- В самое оно, - сержанта, казалось, не волновало, что лейтенант упорно не желает отпускать его ладонь. – С этого расстояния их не то что в борт, в лоб ещё колотить можно. Наводчик опытный – маху не даст, а бить будем во фланг.
- Уверен?
- Уверен. Пойми, лейтенант: у нас не «мосинка» - жахнем раз спереди, и нас обнаружат, а через минуту накроют. Так что подбить успеем один танк. Остальные – ваши. Будем бить сбоку…
- Тебе, сержант, чем помочь? – правая рука Жохова уже лежала на плече Царёва.
- Трёх ребятишек дай, - сержант правильно понял жест лейтенанта, а потому решил не наглеть. – Запасную позицию подготовить, да помочь во время боя орудие перекатить побыстрее.
- Идёт, только глубоко не копай, а то потонешь, - Жохов повернулся лицом к полю. – Начинаем бить с середины. Если идёт пехота, я начинаю, ты поддерживаешь, когда прижмут. Если танки, ты - запевала.
- Нет…
- Что?
- Если танки пойдут, то пойдут маршем, колонной. Немец морды повысовывает, чтобы по сторонам смотреть. Сначала вы их внутрь загоните, а потом и я ударю.
- Идёт! – лейтенант вновь протянул руку. – Но не тяни: ребята против танков долго не продержатся.
- Мы тоже: ствол против десяти – это не война, а самоубийство…
- …во имя родины.
- … всё одно: самоубийство.
- Давно воюешь, сержант?
- Давно…
- Понятно…
- Два месяца.
- А я три, - Жохов протянул на прощанье руку. – Беги, копай позиции. Без тебя мы много не навоюем.
Царёв успел уже отойти на добрый десяток шагов, когда лейтенант его вновь окликнул.
- Как ты думаешь, сколько их будет и когда ждать?
- Не знаю, но не меньше танковой роты с пехотой. А когда…, - сержант, делая вид, что ему всё равно, пожал плечами, а потом вдруг сказал честно: – Если к завтрашнему вечеру будем живы, тогда послезавтра.
Но немец не атаковал ни завтра, ни послезавтра, ни на третий день. Тяжёлые бои, судя по грохоту артиллерии, начались под утро после этого разговора много правее, и грохот их, обжигая солдатские сердца, быстро уходил всё дальше на восток, пока не смолк окончательно.
Сидя на станине орудия, лейтенант вёл военный совет. Из советчиков были лишь старшина да два сержанта – свой и артиллерийский. Впрочем, и обсуждать особо было нечего: штаба батальона на месте не оказалось, а где находится штаб полка, не знал никто. Возможно, снимались и второпях забыли о них, возможно, послали связного, а он не дошёл. Это война – на ней всё возможно.
- Значит так: отбери, сержант, - Жохов бросил короткий взгляд на рыжего взводного, – двух ребят посообразительнее и отправь их в Знаменку. Там они что-то да узнают. Один вернётся, второй, если не найдут никого, пойдёт дальше.
- Может им, это…, - Иванов сделал неопределённый жест, – для прыти коней артиллерийских дать? Тогда я бы и сам до Знаменки этой рванул по-быстрому.
Все посмотрели на Царёва.
- Нет, - сухо сказал он. – А если не вернутся, сами орудие покатим? Да и кони у нас не ездовые.
- Сходят и так…
- Я ведь, чтобы побыстрее…
- И ещё вот что: пусть зайдут в школу, - лейтенант положил на колено планшет. – Пусть возьмут какую-нибудь карту. Хоть Московской области.
- Может, сразу Глобус прихватить? А что? Гитлер вон – по глобусу воюет, и как у него хорошо получается.
- Сержант! – Калистратов не выдержал.
- Гитлер, он, может, и по глобусу воюет, да только вот у немецких офицеров карты есть, а моя как раз этой Знаменкой и заканчивается, - Жохов расстегнул планшет и развернул карту.
- Знаменка, Знаменка, Знаменка… - куда ни ткни, везде она, словно камень преткновения, - Иванов всплеснул руками. – Даже на карте у самого права. Словно, за ней и жизни-то уже нет!
- Жизнь есть и там, - лейтенант бережно сложил ненужную уже карту и убрал в планшет. – Потому и надо найти хоть что-то, чтобы пусть по райцентрам, но ориентироваться.
- То есть ты не веришь, что они найдут штаб? - впервые за всё время подал голос Царёв.
- Нет…
- Я тоже, - он глубоко вздохнул. – Только пусть и в сельсовет забегут. Там карта района может оказаться. Пусть земельная или какая ещё. Кто его знает.
- Слышал? – Жохов посмотрел на сержанта. – Отбирай людей, и пусть поспешат. К вечеру первый должен вернуться. Может, и приказ какой принесёт.
- А лучше бы на полевой кухне приехали, - Иванов пошёл распоряжаться.
- Ну, что? Сколько ждать будем?
- Сначала из деревни вести узнаем, а уж потом и решим.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/04/25/375