(публикуются в сокращении для конкурса "Задержись у школьного порога" (Международный Фонд Всм))
В 1999 году я закончила 140-ю школу г.Минска. Давно дело было - через полгода будет 14 лет. Лучшие годы были отданы школе - с 7 до 17-ти (с 1989 по 1999).
C первого по седьмой класс я училась в школе №4 города Павлограда, Днепропетровской области, Украина. Потом моя семья переехала в Беларусь и в 8-й класс я пошла в школу в Минске.
Привёл меня папа в школу 1-го сентября. Я испуганно крутила головой по сторонам и лупала глазами – кругом дофига народу и все такие нарядные, радостные, крикливые, а я вообще не могу понять, куда меня привели и что меня ждёт. Не знала я тогда, что это бодяга на 10 лет…
Помню, во втором классе (через год после моей травмы спины) мы что-то писали, а училка ходила по проходу между рядами и смотрела, кто и как работает. Уж не знаю, проверял ли кто наши тетради кроме лично её (она же была единственной учительницей по всем предметам и классной руководительницей), может быть кое-то её начальство (завуч или кто-то ещё) или это была её личная инициатива, чтобы ВСЕ ДЕТИ ПИСАЛИ КРАСИВО и не важно, кто сколько раз руки ломал, кто левша или у кого-то что-то с мышцами и он не может писать таким стандартно-каллиграфическим почерком, как в прописях. Видя кривой и косой почерк, она впадала в ярость, орала и даже била нас своей метровой деревянной линейкой. Чаще всего доставалось двум толстым мальчикам-двоечникам, которые были тунеядцами по определению, а не потому, что часто болели и пропускали школу. Не знаю, насколько больно им было, они ведь не «гремели костями», в отличие от меня. Однажды от училки очень сильно перепало мне. Увидя в тетради мои каракули, она громко ругалась, и отлупили со всей дури меня своей длинной деревянной линейкой. Спина потом ощутимо болела в месте моей прошлогодней травмы. Дома пожаловалась маме, надеялась, что она пойдёт в школу и вставит училке мозги на место, но нет, она сказала: «Передай учительнице, что у тебя больная спина и тебя нельзя бить»… И ладно бы, если бы она работала и ей трудно было бы отпроситься с работы, чтобы в школу сходить, но нет, когда малой родился, она из декретного отпуска на работу так и не вышла – всё сидела с ним, т.к. он болел всё время. Вообще, если честно, то родаки больше за малого переживают, чем за меня. Ко мне у них вообще какое-то равнодушие – ничем не помогут, только палки в колёса вставлять будут. Очень обидно было, что вроде бы семья есть, а заступиться за меня было некому.
Школа у меня была с физико-математическим уклоном. Поэтому, первый год физики (в 7-м классе она началась, кажется) у нас закончился зачётом – нам заранее выдали список вопросов по всем темам, мы учили ответы на эти вопросы, после уроков надо было приходить в кабинет физики и сдавать эти темы училке. Я сдала одной из первых и на 5-ку, чем очень сильно всех удивила, т.к. ни отличницей, ни хорошисткой меня нельзя было назвать – четвёрок и трояков у меня было где-то в соотношении 50/50. Пятёрки бывали, но не так часто, как хотелось бы, т.к. я часто болела, особого интереса к учёбе у меня не было, поэтому навёрстывала пропущенный материал я без особого энтузиазма. Физичка наша была просто маньячкой от педагогики – из каждой новой темы в учебнике мы должны были выписывать на картонные карточки формулы. На каждом уроке она проводила опрос этих формул: подходит к каждому ряду и задаёт несколько вопросов наподобие: «Покажите формулу того-то» и весь ряд поднимал картонки с нужной формулой. Определения и какие-то физические законы нужно было зубрить наизусть, как сформулировано в книжке, своими словами пересказывать было нельзя или хоть немного отступать от «канонического текста» - это она спрашивала выборочно и за отступление от книжной формулировки просто прерывала и дальше не слушала.
По математике было много контрольных работ, формулы и правила надо было выписывать в отдельную тетрадочку и зазубривать. Всё это вгоняло в полную апатию и неприятие всего учебного процесса в целом, т.к. понимаешь заранее, что в жизни это всё навряд ли пригодиться, только вот надо как-то более-менее успешно продержаться эти школьные годы и забыть их, как страшный сон. Надо что-то будет из школьной программы во взрослой жизни, всегда можно будет или учебник купить или на каких-нибудь курсах позаниматься.
В 8-й класс я уже пошла в Минске, там я по-настоящему почувствовала себя счастливым человеком, потому, что там педагогический процесс был сравнительно более слабый и никто нас так не прессовал, как это было на Украине.
Если брать что-то смешное и более позитивное из школьных воспоминаний, то это было, наверное, уже тогда, когда я в Минск переехала. Классной руководительницей у нас была училка математики – симпатичная дамочка в очочках со светлыми кудрявыми волосами до плеч. Как-то во время перемены парень с девушкой из нашего класса – Катя и Ваня - решили над ней приколоться – девушка красила губы помадой и обцеловала парню всё лицо и он в таком виде побежал в класс – классуха на переменах обычно консультирует учеников, чьи-то тетради проверяет и пр. – прибегает он к ней и спрашивает что-то про дополнительные занятия. Она на него даже не взглянула (хотя весь прикол был рассчитал именно на это – она посмотрит на обцелованное помадой Ванино лицо и было бы очень интересно, что она скажет), сказала: «Да, хорошо, приходите». Ваня вернулся расстроенный и говорит: «Она или слепая, или ту неё повылазило – она ничего не увидела».
Были приколы, связанные со мной. Дело в том, что нам на Украине русский язык преподавали очень хорошо, в плане грамотности и расстановки ударений в словах. Единственное, что было у нас, но не замечалось нами – это сильный украинский акцент. Вот как Клара Новикова пародирует свою «тётю Соню» (эти её номера в начале 90-х, кажется, были) или Заворотнюк в «Моей прекрасной няне» всё время «шокала» - вот как-то так. Но! Когда живёшь на Украине, где все так говорят – просто не знаешь о том, что этот акцент есть. Когда я приехала в Минск, то я об этом узнала. С одной стороны, это забавляло, что вроде ничего такого не делаю, а оказываюсь в центре внимания только оттого, что открываю рот и что-то говорю, с другой стороны - чувствую себя какой-то грузинкой что ли – они тоже говорят по-русски, вроде правильно, но произношением они выдают себя. Ну, в общем, какой-то в этом «колхоз» просматривался вперемешку с популярностью.
А помню, как-то на физике отвечаю возле доски, не помню, о чём там шла речь, но я упомянула такой нагревательный прибор, как «горелка». Не знаю, может в Беларуси его как-то по-другому называют, «спиртовка», например. Но слово «горелка» вызвало у класса очень бурную реакцию. Училка потом толкнула умную речь о том, что, если живёшь в другой местности, то некоторые вещи называются немного по-другому. Но народ в классе ещё долго надо мной прикалывался: «Ну как там твоя горелка?» или «Ну что? Горелку принесла?».
Да они сами бы на себя посмотрели. Если брать тех людей, что учились со мной в 8-9-м классе, то половина класса была из Минска, другая половина (большая часть или нет – уже не вспомню) была из деревни Кунцевщина – это пригород Минска, который несколько лет назад включили в территорию Минска. Но там как была деревня (частный сектор) так и осталась. Так вот, когда одноклассницы рассказывали про свой нехитрый деревенский быт, то говорили не «дроваА», а «дрОвы». Таких слов вообще много было. Так что моя «горелка» ещё не так страшно звучит на этом фоне.
Был ещё один прикол или наоборот – грустная история. Когда я пришла в 8-й класс, то начала дружить с девочкой Таней. Это была не та Таня с которой я дружу сейчас (с ней мы дружили класса с 10-го, а вообще у нас на класс было целых 3 Тани – имя ведь такое красивое, а главное такое «редкое»). В 8-м классе она была нормальной милой девочкой, училась она не ахти – у меня всё время списывала, но общаться с ней было приятно. Она была из деревни Кунцевщина, а я жила и живу в Минске.
Летом между 8-м и 9-м классом она связалась с какой-то компанией парней и девушек, начала тусоваться с ними по дискотекам, пить, курить. Я с ней не тусовалась, т.к. меня родаки просто из дому не выпускали – я только в школу и в магазин ходила. Поэтому она пошла по кривой дорожке, а я нет, и вообще позже она меня так достала, что я прекратила с ней общаться, и отсела от неё к той Тане, с которой я дружу до сих пор. Ну, а что поделаешь, если все разговоры с ней сводились к тому, с кем она накануне тусовалась и выпивала, как её деревенские друзья несли её в дрободан пьяную домой с дискотеки и тому подобное. Мне-то это не интересно. Книжек она не читает, уроки вообще учить перестала, просто приходила в школу, в наглую вырывала у меня из рук тетрадь и садилась списывать домашку.
В 9-м классе с этой Таней произошла ещё одна история, которая началась смешно, а закончилась грустно. В 8-9-м классах у нас историю вёл молодой мужчина. Ну, где-то моего возраста. Не знаю, был ли он женат, но был он каким-то озабоченным по части девочек. Если отвечаешь у доски, то он просит, чтобы не к доске становились, а возле его стола. И если ты отвечаешь хорошо, то он одобрительно похлопывает девочку рукой по пояснице и приговаривает: «Очень хорошо Света (Таня, Оля и пр.) – ты всё очень правильно говоришь», если же халтуришь, то похлопывание всё равно будет, только слова другие: «Надо больше заниматься!!! История – это же так интересно!» и в том же духе. Историю надо было учить и отвечать у доски устно. Поэтому Таньке я в этом ничем не могла помочь – ей нужно было учить самой. А тут её в очередной раз родаки прессанули из-за оценок и села она вечером зубрить историю, чтобы получить в четверти 4-ку. За ней приехали её друзья на машине, но она не пошла с ними тусоваться, т.к. нужно было сидеть и учить. Наступает урок истории – Танька выходит к доске и отвечает на 4-ку, учитель её похвалил, но… за четверть он ей поставил трояк, т.к. если Танька в четверти схватила три тройки, а под конец вдруг решила прогнуться и ответить на 4-ку, то это не повод ставить 4 в четверти – троек же у неё больше было. Танька пришла в ярость. Схватила учебник истории, с размаху треснула им по учительскому столу и кричит: «Да я из-за Вашей вонючей истории с пацанами гулять не пошла!!!» и дальше в том же духе. Учителя эта буря эмоций сильно позабавила: «Так в чём проблема? Выучи историю и иди гуляй!», взял Танькину книжку, поднёс к носу, понюхал и говорил: «И ничем эта история не воняет».
Потом, через какое-то время Танька не приходит в школу и нашего историка тоже не оказалось – в тот день его урок (или может быть даже 2 урока, т.к. кроме истории были там ещё предметы типа «Человек и общество» или «Личность, мораль, право», которые у нас вёл этот же учитель) был первым. Мы просто тихо сидели в классе и занимались своими делами.
Танька мне рассказала, что она со своими друзьями гуляла поздно вечером и они не то случайно, не то умышленно встретили этого историка, и пацаны ему сильно накостыляли. Не знаю, видел ли он Таньку среди этих пацанов, а если видел, то узнал ли… Я, честно говоря, не до конца поняла – они его избили, потому, что Танька сказала им, что «это тот самый историк, который мне 4 в четверти не поставил, а я тогда учила его историю и с вами гулять не пошла» или же они его избили из хулиганских соображений – потому, что бухие были и просто надо было поразмяться на первом попавшемся прохожем, которым вдруг оказался наш историк. Или они его умышленно выследили и избили…
В общем, Танька не появилась в школе, когда должен был быть урок этого историка, а меня попросила держать ухо востро и разведать для неё обстановку – что там и как. В школе девчонки с нашего класса где-то что-то подслушали и подсмотрели, и я слышала их рассказы о том, что историк пришёл в школу с «фонарём» под глазом, был у директрисы и наврал ей, что его сбила машина и что-то ещё в этом духе. То есть про Таньку и про то, что его ночью какая-то шелупонь избила – про это ни слова. Его из школы уволили. Кто-то потом рассказывал, что его видели в магазине, где он грузчиком работал. В общем, сломали человеку жизнь. Почему его уволили, я так и не поняла – ну всякое же может в жизни случиться, зачем такие репрессии.
Полную версию можно почитать здесь: http://www.proza.ru/2013/09/16/1800
И продолжение истории вот здесь: http://www.proza.ru/2015/06/06/132
27.01.2013