Всю прошедшую ночь на все лады голосила пурга. Ну и что? Обычное дело. Привычный к ней народец ловко упаковал себя по балкам, утеплился на зиму, запасся дровишками на растопку железных печурок, да угольком , может и плоховатым, но, если приспособиться к его характеру, то для длительного горения - в самый раз будет.
Тепло в балке, уютно - вот и завидно, должно быть, пурге; нервничает она, бьётся об тонкую стену, словно пытаясь сорвать балок и унести его куда-нибудь в буерак, да спрятать добычу в мощных сугробах. Да - куда там - не в её власти подобные процедуры. Не трактор, чай она; и не вертолёт. Вот воет себе в бессильной злобе.
А нам всё нипочём - сладко спится в постели друг возле дружки молодым супругам.
Утром пурги как ни бывало; куда подевалась она - то не ведомо; остался лишь новоявленный сугроб из нежнейшего снега. Толстым покрывалом начинался он от порога во все стороны света, искрился под лучами солнышка, приветливо являвшего себя на чистейшей лазури небес. Чудесно. Так чудесно, что захотелось войти в этот новоявленный мир и прогуляться по нему неспешной походкой бывалого лыжника.
Лыжи - деревянные, широкие, охотничьи - всегда наготове, стоят в углу тамбура. Одеваю их на валенки прямо у порога, делаю первый шаг и... и проваливаюсь по выше коленей. Настолько снег пушист и лёгок. И я без труда троплю свой след за пределы посёлка туда, где укрыты под снегом тундровые травы да несколько близких озёр на равнине, полого понижающейся к ручью - притоку речки Прохладной, ныряющей в долинку, разрезающую протяжённую возвышенность параллельную основному нашему горному массиву. Летом возвышенность эта вся в зарослях стлаников, а сейчас белым бела покрыта пологом снегов.
Идётся лыжнику-бездельнику легко, смотрится весело, радостно на душе от красоты мира и хочется войти в его пределы всё дальше и дальше. Тем более что этим путём как-то не особенно кто и хаживал из нашего люда. Этаким первопроходцем осознаёшь себя в юдоли мира. Пустячок, вроде бы, а приятно. С таким вот настреньицем углубляюсь я в долину, с интересом отмечая в сознании всё новые и новые находки из окружающих пространств, даже и не подозревая о том что произойдёт в ближайшие полчаса.
Лёгким дуновением ветерка обозначил себя новый поворот долины. Ну и что? Ещё каких-нибудь тысяча шагов, и я пойду вдоль основного направления хребта, а там , через две, три тысячи шагов - будет поворот направо и прямо по ручью Ягодному можно идти прямиком домой.
Между тем ветерок окреп и дунуло. Смесью воздушных струй и сорвавшихся с постели снегов ударило прямо в лицо. Теперь идти можно только прогнувшись вперёд, отвернув голову в сторону от ветра, чтобы можно было дышать. Пространство исчезло с поля зрения; и ты оказался как будто бы нигде. И это нигде - не то чтобы ничто, а сама очевидность твоей погибели совсем скоро, насколько хватит запасов тепла твоего тела, ничтожного перед мощью разыгравшейся стихии.
И эта очевидность уже пытается подобраться к тебе, нащупав слабину в твоём сознании.
Ужас!
Первые его капли просочились в сосуды мышц, так что тело начинает вибрировать мелкой дрожью а скрепы суставов отказывают держать...
... Спокойно! Без паники. Просто иди. Иди на ощупь. Помни: слева от тебя всегда будет понижение, а справа возвышение, тем более крутое, чем ближе к сопке. Иди вперёд прямо между низом и верхом. Помните об этом, ноги. Вся наша жизнь теперь зависит только от вас.
А мы - это твои живот, руки, плечи, шея, голова и, главное, мозг. Вот что теперь есть человек.
Да в округе на сотню километров едва ли наберётся сотни полторы других человеков, причём сотня из них мирно пребывает в жилье или на рабочих местах нашего посёлка; полсотни - кочуют со стадами в окрестной тундре; и лишь один из всех них - придурок совершает лыжную прогулку, не позаботившись известить о своих намерениях кого-либо из друзей, да и, тем более, свою молодую подружку. Да и что извещать-то - обычное дело, это желание человека побыть одному на природе. У природы же - свои планы на это время; именно сейчас вздумалось ей включить продувку окрестностей Тамватнейских гор. А как долго может продлиться этот аэродинамический эксперимент - этого не знает никто.
-Так что - иди и иди!
- Да я и иду. Шаг за шагом. Уже без страха и упрёка- ведь сейчас не время для разборок между этими эмоциями. Никаких эмоций - просто иди и иди!
-Что это там впереди темнеет конусом пирамид? Не мираж же? Точно темнеет и точно пирамида!
- Да и не пирамида вовсе. Это... Это яранга! Не может быть - ведь бригада должна быть где-то дальше от этого места. Однако же, точно - она.
Спят у входа собаки-оленегонки. А чего им беспокоиться - ведь человек же, а не зверь появляется во входном проёме яранги.
-Какомэй?! ( Возглас удивления)
-Этик, ёккарный бабай - что не ждали? В полумраке яранги узнаю Андрюху. И он узнаёт меня. (Этик - приветствие, означающее"Ты пришёл")
- Чай варкен? ( Чай есть?)
- Варкен, варкен.
История моего с Андреем знакомства проста.
Когда оленеводы бригады, кочующей в нашей местности, появлялись в нашем посёлке, он, совсем молодой парень искал общения с нами. Мы же собирались тёплой компанией в каком-либо из укрытий и вели бесконечный трёп обо всём, что обычно принято в молодом сообществе. И Андрей бывал меж нами. Иногда даже брал в руки гитару и наигрывал что-то не особенное.
- Ты что можешь играть? – вопрошали его записные наши гитаристы. - Да нет. А вот на пианино нормально играю.
А где сейчас это пианино, и где эта кочующая бригада оленеводов, куда Андрея после школьных лет в интернате с их весьма жизненными программами обучения, снова вернули в тундру. Теперь уж до конца его дней. Но не будем о грустном.
Сейчас же мы не спеша пьём чаёк, и почти ни о чём не говорим. Да и о чём разговор? Ну пришёл человек. Действительно пришёл. Что тут удивительного?
Удивительно то, что совсем скоро вышел я после чая по нужде; и что вижу? А вижу я, как светятся огни на наших буровых. Та пурга, оказывается, была низовая и лёгкие сугробы уже унесла прочь. Вот и стали видны наши буровые, значит, до посёлка осталось всего каких-то километра два.
-Да, совсем близко! - говорит мне Андрюха в дорогу.
И я ухожу.
И, как ни в чём не бывало, прихожу домой. Всего-то девять километров лыжной прогулки!
И стоило ли об этом распространяться?
20.04.2017 0:49:28