Предуведомление для читателя, открывшего главу наугад
Место событий.
Юг Финляндии, поселок рядом с городком Сюсьмя на озерном острове, связанном с берегом насыпной дамбой, где проживают финны и эстонцы, и куда летом приезжают несколько семей из Санкт-Петербурга. На этом острове находится место, в которое трудно попасть, — «Добрый край».
Время событий.
Двадцатые числа июня 2017 года, дни предшествующие празднованию Юханнуса (Иванова дня) и несколько последующих.
Персонажи:
Лоухи — добрая волшебница.
Так-так — дальний родственник Лоухи, муми-тролль.
Кольгрима — злая волшебница, сводная сестра Лоухи.
Стикс — гениальный программист, воспитанник и послушный исполнитель злой воли Кольгримы, некогда обращенный ею в человека из дикого кабана.
Ахеронт — программист, некогда обращенный Кольгримой в человека из домашнего кабана.
Григорий (он же сэр Дарий-Григорий Второй, персидскоподданный) — «продвинутый» кот.
Юстас — петух боевого нрава, рыцарь.
Маклеод (он же шотландский барон Гордон Первый Маклеод Единственный) — шотландский сеттер.
Чернавка (она же посланница богов, близкая родственница вещего Ворона) — ворона.
Пеструха, Дура-Жанна (Д'Жанна) (они же две Дульсинеи) — курицы.
Петр, Ирина, девочки Маша и Даша — семейство Сомовых.
Денис, Зинаида — соседи Сомовых.
Калле — эстонец, приятель Петра.
Инту Мартонен, Аарно Какконнен — финны.
Добрый край
Сказочная повесть
(Для детей среднего школьного возраста)
Невидимое зло всего тревожнее.
Публий Сир, римский поэт, I век до н.э.
Глава 10. И было утро, и был вечер
С утра Лоухи подготавливала новые грядки для пересадки клубники.
— Юстас, зови сюда своих! — позвала она. — Тут дождевых червей полно.
— Благородное дело — труд на земле! — изрек петух, знакомый с мнением на сей счет телеведущих и ведомых, столь же далеких от земледельческого труда, как и он сам. Прохаживаясь по дорожкам между грядками, Юстас ловко выдергивал из взрыхленной почвы червей, длинных и жирных. Лоухи едва сдержала улыбку — петух мог бы стать идеальным натурщиком для живописца, поднаторевшего на создании монарших портретов.
— И не только благородное, но и здоровое. Думаешь, почему я дожила до моих лет, коим скоро будет сто двадцать пять? Пятью пять — двадцать пять, и еще раз на пять! Пять в кубе — знаком с этой арифметикой?
— Арифметика — мой конек! — воскликнул петух. — А в Кубе живет мой дядя Коко у зятя Мартонена, Педро Ланквиста.
— Да не в Кубе, а на Кубе. Это же не Украина.
— Да не всё ли равно — это грамматика. Арифметика — вот фантастика!
— Ух ты! Именно копошение на земле подарило мне эту фантастику: мои года — мое богатство.
— Я тоже люблю копаться в земле!
— Быть и тебе долгожителем. Ну, хотя бы два в кубе. Соображаешь, сколько это?
— Пока с трудом, но лет через сто, думаю, соображу.
На тропинке показался Так-так.
— Наконец-то! Что долго так, Такушка? Я уж беспокоиться стала.
— Всё то же. Инту пока не накормит до отвала, не отпустит.
— Как он?
— Как бочка стал. Кланяется тебе. Хотя наклониться уже и не может. По петуху скучает. Юстас, Мартонен тебе привет шлет! Бабуль, от Инту новости есть, вернее, от его родственника депутата. Пошли в дом, расскажу, отдохнешь заодно.
— Да я полна сил. Я на земле отдыхаю. Клубнику вот надо было еще в том году пересадить. Шестой год пошел, измельчала совсем.
— Пойдем-пойдем, сам посидеть хочу, устал.
Так-так сел возле окошка и рассказал, что у Мартонена всё хорошо, двадцать четвертого июня, на Иванов день выдает замуж Миию, а вот в мире всё хуже и хуже. Депутат на выходные был у Мартонена, сетовал, что этим летом дети и подростки — не только в Финляндии, но и во всем мире — стали совсем неуправляемыми. Верне, они управляемы непонятно кем из Интернета и социальных сетей. Совсем отбились от рук, не слушаются взрослых, стали жестокими и агрессивными, издеваются над стариками. Малышня — сущие бесенята. Якобы выявлен компьютерный вирус Си-1Ви-1 (C1V1), который разрушает не только компьютерную систему, но и человека.
— Только смотри, об этом никому. Инту по секрету сказал.
— Да от меня кому? Разве что Григорию.
— Ему как раз и не надо. От него Петру, от Петра — Ирине, а женщины, уж прости, как решето. А вот в природе никаких изменений я не заметил, хотя в воздухе и чувствовалась тревога, вроде нашей вчерашней. Может, не столь явственная. Облаков не видел. Мартонен тоже ничего про них не слыхал.
— Вот что я думаю, Такушка, — сказала Лоухи. — Осталось два-три дня, и эти облака появятся и там. Что принесут они, трудно сказать, но определенно ничего доброго. Не настоящие они. И заметь, перед ними случился ураган, едва не унесший нашу избушку в тартарары. Думаю, к вечеру надо ждать еще каких-нибудь гостей или природных катаклизмов. Расслабляться нельзя. Надо понять, откуда эта зараза проникает к нам, в чем ее опасность. Признаться, я в замешательстве. До сих пор не по себе, вон, руки даже дрожат…
— Ты меньше на грядках пропадай. Сколько нам надо этой клубники? Разбила плантацию! Сколько грядок, двенадцать? Столько земли перелопатить за утро! Задрожишь тут!
— Ты, Такушка, лучше скажи, на Иванов день будешь цветок папоротника искать?
— Обязательно. Можно и Григория взять, смышленый котик. А для Маклеода надо баньку протопить, чтоб попарил косточки, а после по росе походил.
Лоухи оказалась права. К вечеру снова появились облака необычной формы и неестественного цвета. Причем они не приползли с запада, как вчера, а словно выпрыгнули из-за горизонта. К тому же они были не разрозненные, а слепленные в фигуру, напоминавшую огромного дракона. Дракон застыл над домом лесника, в паре километров от избушки. Он точно раздумывал, что делать дальше. Воцарилась жуткая тишина. Попрятались птицы, бабочки, муравьи и пчелы. Закрылись лютики, ноготки, бархатцы и гвоздики, точно наступила ночь, даже шиповник, который отходит ко сну лишь поздно вечером.
— Такушка, доставай пушку, — шепнула на ухо внуку Лоухи. — Только не суетись. Надо это облако уничтожить, иначе оно уничтожит нас. Похоже, дракон ждет команды.
Так-так нажал на потайную кнопку под крыльцом, пласт земли уехал вбок, явив вход в подземное помещение. Вниз вели рельсы и ступеньки между ними. Так-так спустился и вскоре выехал оттуда верхом на странном многоствольном агрегате, центральное жерло которого окружали еще шесть стволов. За пушкой тянулся электрокабель.
— Ну что, моя славная, — погладил Так-так пушку. — Займемся стрельбой по воробьям?
— Ты чересчур самокритичен, — сказала Лоухи. — Прошлым летом пушка прекрасно зарекомендовала себя. Помнишь ту «тучку», что весила двадцать миллионов тонн? Заряжена?
— Да, всё готово, — кивнул Так-так.
— Бей дракону по башке. Хорошо, в том месте уклон к озеру, вода туда хлынет, но и нам достанется. Уж очень большая туча.
— Все заткнули уши! — предупредил Так-так.
Пушкарь поставил рядом с собой коробку с запасными капсулами, направил пушку на облако, махнул рукой, чтобы любопытные отошли подальше от пушки, и нажал на рычаг спуска. Раздался грохот. В небо улетели семь снарядов и через несколько секунд взорвали голову дракона. Так-так быстро заложил в пушку очередную порцию округлых капсул и нажал рычаг спуска. Этот залп добил дракона окончательно, оставив вместо него белое облако распыленного химического реагента. Реагент нужен был для того, чтобы капли воды и кристаллы льда примерзали и прилипали к его частицам, становились тяжелыми и падали на землю в виде дождя.
— Ну, Такушка, Разгонитель туч, закатывай пушку, закрывай подпол. Сейчас придет вода. Все в дом!
Собственно, все и так уже были в доме, один Григорий сидел на своем излюбленном месте — на крылечных перилах.
«Разгонитель туч» быстро спрятал пушку и закрыл люк, но вода так и не пришла.
— Потоп отменятся, — произнесла Лоухи. — Странно. Куда же делась вода из облака? Там ее, по моим прикидкам, хватило бы, чтобы сюда пришла волна высотой не меньше метра. Заряды-то еще остались?
— Да, на два залпа, — ответил внук. — Что-то я устал. Перенервничал.
Он зашел в избушку и прилег отдохнуть.
— Круто! — подал голос Григорий. — Я такого еще не видел!
— Ты еще много чего не видел, Григорий! — сказала Лоухи. — Эта пушка дипломный проект внука — «генератор града». У него есть изобретения и покруче. Одно время он вплотную занимался вопросами охраны природы. Из-за них оставил друзей, девушку, не создал семьи. Как и я, — вздохнула старушка. — Но теперь что уж!..
И тут ее взору предстала пожилая дама, худая, с клюкой, в несколько экстравагантном для ее возраста открытом черном платье, черной шляпке с алой розой и черных очках. Дама подошла к хозяйке, сняла очки.
— Мое почтение, Лоухи!
— Здравствуй, Кольгрима.
— Удивлена?
— Больше тому, что ты без черной маски и с посошком. Такая резвая была и таинственная. Сто лет назад.
— Артрит. Года-года, — вздохнула гостья. — А посошок из крымского самшита, прочный, прочнее костей.
— На коленках ходи. По триста-пятьсот шагов.
— Пробовала. Мертвому припарки! В дом пригласишь? Хоромы-то у тебя не ахти.
— Поместимся.
— Я не одна. Со мной два помощника.
— И где они?
Кольгрима сунула два пальца в рот и свистнула, да так залихватски, что у Григория от восторга отвисла челюсть. Тут же явились два молодца — косматый, одутловатый, нечистоплотный, рохля рохлей и стройный, подтянутый, черноволосый красавец.
— Стикс и Ахеронт, — представила Кольгрима красавчика и рохлю. — Теоретик и практик. Они у меня компьютерщики, хакеры. Стикс спец по программам, а Ахеронт по вирусам.
— Я их знаю, — сказала Лоухи — Они с моим внуком учились в Высшей школе природоведения. На фото выпускников видела. Да вот он и сам!
Так-так, услышав голоса, вышел на крыльцо.
— Привет, Так-так! — приветствовали его хакеры.
Тот с удивлением посмотрел на них и воскликнул цитатой из любимой трагедии «Гамлет» Вильяма Шекспира:
— Ба, милые друзья! Ты, Гильденстерн, ты, Розенкранц? Ну, как дела, ребята?
— Так-так, не узнал? Это же мы — Стикс и Ахеронт!
— Да узнал, узнал. — Так-так поздоровался за руку с однокашниками и поклонился гостье в черном: — Здравствуйте, руова Кольгрима!
Та, холодно взглянув на него, как на посторонний предмет, и поджав губы, сказала:
— Если позволите, я нэити. Мое почтение, херра Так-так!
Рисунок из Интернета