Элка влюбилась отчаянно. Вообще - то её полное имя Элеонора, но язык не поворачивается называть домовитую девушку с простоватой внешностью таким роскошным, можно сказать, аристократическим именем. Откровенно говоря, она конечно не Софи Лорен: под стандарт – 90/60/90 – не подходит и ноги не от плеча.
Зато красивые, лучистые глаза медового цвета. Правда, лучистые - лучистые! Когда она улыбается, от неё как будто исходят лучики света. Современный маке- up – чудо! Сотворил бы из неё, как из любой женщины, невероятную красавицу, но подруга косметикой не злоупотребляет, вероятно, чтоб не портить первозданную деревенскую простоту, а зря! Так что, она – Элка и точка.
Теперь вот влюбилась так, что «в зобу дыханье спёрло», как у вороны из басни. Конечно, случалось и раньше влюбляться, но замуж выйти, никак не удавалось, кстати, по вполне объяснимым причинам, поэтому самое лучшее резюме было сделано подругой Ларисой:
- Перестань быть «своим парнем» – и будет тебе счастье!
Это факт! А подробности таковы.
Элка очень добрая. Это можно было бы назвать достоинством, если б не мешало ей в устройстве личного счастья. Вы спросите, как может доброта помешать? Очень даже может!
Например. Случай годичной давности. Познакомилась она с Сергеем. Хороший парень, спортсмен - красавец. Работает в колледже преподавателем каких-то технических дисциплин. Было видно, что у него определённые серьёзные намерения. Относился к Элке нежно, дарил цветы и дорогие конфеты в коробках, водил в кино. На восьмое марта преподнёс французские духи.
Не успел познакомить её с родителями, как она стала лучшим его другом. Выяснила все проблемы, принялась помогать «разруливать» их, давать деньги в долг. Потом он начал приходить к ней с другом «на пиво», результат не нов: Элка - «свой парень». В конце – концов, он влюбился и женился, но не на ней.
А она страдала, но не показывала вида. Любила его так, что готова была помочь ему во всём, только бы видеть его каждый день.
И это не единственный случай.
Подруги - Лариса, Людмила и Анна – жалели и ругали её. Так удачно у них сложилось, что все живут в одном доме, только в разных подъездах.
- Объясни, пожалуйста, как можно тупо совершать одну и ту же ошибку? – Лариса от возмущения ходила туда-сюда, как маятник.
- Девочки, мне так было хорошо с ним! Я не заметила, когда всё изменилось.- Элка оправдывалась тихо и неуверенно.
Людмила нервно курила на балконе. Ей было жаль подругу, но надо же когда-то и повзрослеть!
- Тебе уже тридцать пять – пора рожать! – Безапелляционно заявила Людмила, выдохнув сигаретный дым в лицо Элке.
- Люся, прекрати курить. Ты губишь себя, понимаешь или нет?
- Нет! Вы посмотрите на эту моралистку – блюстительницу чужого здоровья!
- Ты мне не чужая. У тебя дети, им необходима здоровая мать.
- Ты зубы не заговаривай! Не уводи от темы! Но в одном, конечно же, права – у меня дети. Так что, давай, подруга, думай в этом направлении.
- Девочки, не горячитесь. Ну, что вы набросились на неё? – Самая уравновешенная из них, Анна, сосредоточенно пила кофе. - А мне нравится мысль Люси.
Люся-Людмила - человек прагматичный, лишённый всяких «муси - пуси». Замужем. Мать - командирша. У неё двое сыновей - погодков. Держит всю семью в «формате строгого режима» - всё делается по распорядку, без суеты, чётко. Иначе бы она не успевала убирать, готовить, обстирывать «архаровцев», учить с ними уроки, поддерживать «младшенького», то есть мужа, работать заместителем начальника отдела в фирме, выглядеть так, будто только что вышла из салона красоты...
Конечно, Люся много курит. И когда Элка начинает читать ей нравоучения со ссылкой «Минздрав предупреждает!», та бежит к Анне, как правило, в полночь или позже, и «выпускает пар»:
- Нет! Ты только послушай! Я, в 00 часов МСК, накормив и разбросав по спальным местам своих «архаровцев», выхожу на лоджию с чашкой кофе в одной руке, с сигаретой – в другой, гляжу на небо, наслаждаюсь тишиной и получаю удовольствие от того, что могу ни о чём не думать полчаса. Наконец – то, наступает моё время, когда реально, каждой клеточкой чувствую, как прекрасна жизнь! А она хочет меня этой радости лишить!
- Люся, успокойся! Кто может тебя лишить чего бы то ни было? Садись. У нас будет поздний ужин.
- Выпускница курсов благородных девиц! Э-э-элка! – И уже успокаиваясь.- Достала уже «Люся, не кури-и-и! Ты-ы-ы понима-а-а-ешь!». Разве я не права?
- Права, права. Сейчас мы её и Ларчика позовём, посидим, подумаем, как с Элкой быть. Завтра суббота - наш день. – И уже по телефону: - Эл, привет! Приходи ко мне. Люся уже здесь. Зайди за Ларой.
- Что взять к столу?
- Всё, что твоя душа пожелает.
Так подруги сбегаются хотя бы один раз в месяц или экстренно, как в этот раз.
- Мне нравится мысль Люси. – Повторила Анна. – Надо рожать до сорока лет. У тебя есть ещё время.
Элка напряглась, недоверчиво посмотрела на неё, перевела взгляд на Ларису:
- То есть? Как это рожать?
- Как все женщины.
- А замуж я за кого должна выйти?
- А это совсем не обязательно. – Прагматичная Людмила взяла инициативу в свои руки. – Медицина творит чудеса: ЭКО, ИКО. Что тебе больше по душе?
Элке по душе выйти замуж и родить.
Прошёл приблизительно год после этого разговора. И вот теперь в её жизни неожиданно произошли существенные изменения – она влюбилась.
Случилось это так. Шеф привёл в фирму нового заместителя. Зам был привлекательным: моложавый, высокий сероглазый брюнет лет сорока-сорока пяти, плюс-минус три года. Красавец! Про таких говорят «с шармом!».
Через короткое время «фирменные сороки» знали о нём уже всё: состоятельный, был женат на «своей первой любви», у них двое взрослых детей. Развелись два года назад.
Павел Эдуардович, так звали зама, очаровал женскую половину коллектива сразу тем, что был одинаково любезен со всеми. Молодые и не очень молодые сотрудницы почувствовали себя красавицами, конкурентоспособными по части женственности и стиля.
«Замшефа», так стали называть его за глаза, именно с большой буквы, наперебой приглашали на кофе, а он никого не обижал, своих предпочтений не показывал. Это ещё больше подогревало к нему интерес. Все ждали, когда же он увлечётся кем-нибудь.
А Элка не ждала ничего – просто влюбилась. Стать другом – «своим парнем» - она не сможет, так как у Замшефа, если и были проблемы, то не такие, чтоб не справиться с ними без неё – это факт, поэтому решила просто любить. Любовь повлияла на неё благотворно, она начала следить за собой: продумывала каждый очередной наряд, даже купила несколько блузок, туфли на высоком каблуке, юбку-карандаш.
Похорошела. На лице вместе с непривычным макияжем появилась загадочная улыбка. И неизвестно кто улыбался загадочнее Элка или Мона Лиза.
Первой заметила перемены в подруге Люся:
- Эл, а что ты светишься, как «лампочка Ильича»? А ну, колись!
- Ничего я не свечусь.
- Да, ладно, а то не заметно! Выкладывай, всё равно узнаем.
- Девочки, всё нормально. Просто на работе всякие изменения.
- Ну-ну, кто это «изменение»?
- Люся, что ты такое говоришь? При чём здесь это?
- Это, дорогая моя, при всём. Сияешь, как начищенный медный таз для варенья, появились обновки и не хвастаешься, причёска, а макияж? Рассказывай!
Лариса и Анна, молча, ждали, когда закончится перепалка и начнётся повествование о любовном приключении подруги, новом друге, которому надо помочь и так далее, как раньше бывало.
Но всё оказалось гораздо серьёзнее. Они слушали комплименты в адрес какого-то «аполлона», с благоговением и придыханием произносимое «Замшефа» так, что чувствовалась заглавная буква в слове, и понимали - произошло худшее, что могло случиться с Элкой. Она потеряла голову и стала невменяемой. Было ясно, что сейчас разговаривать с ней бесполезно, и рассчитывать на то, что она разочаруется и всё само пройдёт - маловероятно или не скоро.
Быть свидетелями очередных страданий влюблённой дурочки, после женитьбы объекта любви на другой, что вполне может быть, им не хотелось.
- Мы должны увидеть этого «прынца». – Люся конкретизировала перспективу действий.
- Ой! Девочки, а может не надо?- Элка выдохнула испуганно и умоляюще посмотрела на подруг.
- Не паникуй. Всё будет естественно и культурно,- попыталась успокоить её Лариса.
- Вы!? Да вы сейчас вмешаетесь в мою личную жизнь и пройдётесь по ней танком!- Голос Элки взвился до потолка.
Это было что-то новое. Подруги онемели и даже испугались. Потрясение было полным. Тихая, готовая помочь любому человеку, добрая Элка проверещала ещё что-то нечленораздельное!
Первой пришла в себя Люся:
- Это у тебя личная жизнь?- Она схватила сигарету, забыв её прикурить, воткнула в зубы и начала затягиваться. – Ты, вообще, знаешь, что это такое? «В ли-ичную жи-изнь!» Ты же не успокоишься, пока не станешь своим в доску парнем!
Анна с Ларисой вышли из оцепенения и тоже включились в разговор.
- Элочка, мы же хотим тебе помочь,- Лариса обняла подругу.- Посмотрим со стороны, он даже не заметит, а нам легче будет решить, что делать дальше.
- А может это судьба? – Анна вернулась в привычное состояние сосредоточенности и рассудительности – Я первый раз вижу её такой. Эл, ты же всё испортишь своей добротой и неуёмной заботливостью.
Притихшая Элка встрепенулась, глубоко вздохнула и потерянно выдохнула:
- Вы ни-че-го не понимаете. Он – другой. И я ему не нужна. Я в его сторону боюсь смотреть, а он и не замечает меня.
- Как не замечает?
- Не здоровается, что ли?
- Ну-у, как всякий культурный человек, он здоровается со всеми. Я – не исключение. – Элка сидела какая-то беззащитная, маленькая. И её было так жалко! До слёз.
Почти до утра обсуждали ситуацию, успокаивали подругу, ссорились и опять мирились. Устали. Наконец, «мать - командирша» сказала:
- Всё, отбой! Давайте, по домам, завтра вечером сбор здесь, в это же время.
А завтра была суббота. Все ушли с головой в накопленные за неделю домашние дела. Элка уехала с коллективом на природу, о чём она совсем забыла накануне и не сообщила подругам.
Каждый год, в середине июля, в день своего рождения, Элкин шеф, Андрей Георгиевич, устраивал праздник - отдых своим сотрудникам. Очередной уик-энд отличался от прошлых выездов тем, что с ними впервые был Замшефа, поэтому «фирменные матрёны» подготовились тщательнейшим образом, устроили конкурс авторских салатов.
Элка, проговорившая с подругами всю ночь, не выспавшаяся, конечно, никакого салата не приготовила. Спасибо, что вообще проснулась во время и вспомнила о поездке, зато на ней был новый спортивный костюм, классные очки и бейсболка. А то, что она не успела накрошить овощи и соорудить именное блюдо даже хорошо - никто не заподозрит её в желании очаровать и «протоптать» путь к сердцу Замшефа.
Остальные дамы наперебой потчевали мужчин, кокетничали напропалую, просили оценить их кулинарные таланты.
Наконец – то устали от застолья, отошли от стола, разбрелись по полянке и разбились на группки по интересам. Извлекли из сумок карты, нарды, мячи. Несколько человек предусмотрительно взяли с собой пляжные коврики и теперь, кто – то лежал в тени, а кое – кто загорал.
Поляна, на которой они каждый год отдыхали, была окружена небольшим лесочком. Оттуда веяло прохладой и таинственностью. Элка решила погулять там, нарвать цветов и сплести венок как в детстве. Она неторопливо пошла к опушке и вдруг услышала свое имя. Оглянувшись, увидела идущего к ней Замшефа.
- Эла, я вам помешаю, если нарушу ваше уединение?
- Ну, что вы, Павел Эдуардович.
- Я приезжий и мало, что знаю об этих местах. Здесь красиво, а воздух, кажется каким – то… особенным...
Постепенно разговорились. Элка отвечала на вопросы, потом рассказала об исторических событиях, произошедших здесь много лет назад, поведала легенды о происхождении названий рек, горных вершин, населённых пунктов, о традициях и обычаях народов, населяющих данную территорию. Ей было с ним легко, интересно и весело. О таком неожиданном счастье она даже не мечтала.
Тот, кто изобрёл чёрные очки, даже не подозревает, какую услугу оказал таким робким девушкам как Элка. Они помогли ей спрятать сияющие глаза.
Незаметно пролетело время. Когда их позвали к столу, оказалось, что они разговаривали более двух часов. Ещё около часа ушло на то, чтоб доесть, допить остатки продуктов, собрать вещи и погрузить в машину. Когда все заняли места в «рафике» и прокричали традиционное троекратное «спасибо!», отправились в обратный путь.
День завершился для всех, но не для Элки. Она обо всём подробно поведала подругам. Те решительно посоветовали не превращаться в «своего парня» для «кандидата в отцы» своего будущего ребёнка, по крайней мере, до того как это случится.
- Эла, фортуна даёт тебе очередной, а может быть и последний шанс. – Люся в шутку стала на колени перед ней, Анна и Лариса опустились рядом.- Мы тебя умоляем, не пытайся окружить своего Замшефа чрезмерным вниманием.
- Правда, Элочка, ты начинаешь своей заботой так душить, что женихи боятся тебя звать в жёны. – Лариса говорила, стараясь не обидеть подругу, но та обиделась:
- Как это я душу заботой? Что ты такое говоришь?
- Эл, Лариса хочет сказать, что ты правильно себя вела до сих пор. Продолжай в том же духе.- Рассудительная Анна внесла ясность.
На том и порешили.
Понедельник, на удивление потенциальной невесты, не внёс никаких изменений в поведение Павла Эдуардовича. Он был также любезен со всеми, угощался кофе, говорил комплименты возрастным дамам. Но! Все стали наблюдать за Элой, которой стоило о-очень большого труда не проявлять инициативу в отношениях с Замшефом.
Зато вторник стал судьбоносным, как принято говорить нынче. Павел пригласил Элку в ресторан. С этого момента она жила, как в сказочном сне. А потом всё закрутилось стремительно. На следующей неделе они подали заявление в ЗАГС. В тот же день Элка переехала к нему. Через два месяца сыграли свадьбу, а через год у них родилась Елизавета Павловна - копия папы, сероглазая черноволосая красавица.
Элку просто трудно узнать - «свой парень» исчез, растворился в мареве счастья и благополучия. Они с мужем открыли свою фирму. Теперь она иногда соответствовала даже своему аристократическому имени. Например. С супругом идёт на приём: причёска, макияж и платье «от кутюр» - Элеонора, а в остальных случаях добрая, отзывчивая, любящая всех и, особенно своего «аполлона» и крошку Лизавету - мама Элка.
Подруги радовались за неё искренне. В их общении мало что изменилось, они, как и раньше, сбегаются вечером в конце недели, засиживаясь почти до утра, но с той разницей, что встречи происходят в просторном доме Элки и Павла, которые не отпускают их домой до следующего дня. Подружки, немного поломавшись, поддаются уговорам и с удовольствием остаются у них ночевать.