Витька обладал языком по факту самого рождения. В первые годы жизни его розовый и влажный язык, очень помогал ему вылизывать из баночки пахучий и сладкий мёд с дедовой пасеки. Или расправляться с тягучей массой сгущёнки, не частым лакомством в те годы. Если он и мог тогда посетовать, то только на то, что язык недостаточно длинный.
Годы шли. Витька уже от матери узнал о новом применении языка в качестве инструмента общения. Процесс этот шёл достаточно быстро и стихийно.
Однажды Витька в полемическом задоре выдал такое, отчего мама в изумлении только и смогла пробормотать:
- Ехидство, видно, впереди тебя родилось…
На что отрок незамедлительно откликнулся:
- Ну, это тебе лучше знать…
С тем он и пошёл в школу, где узнал, что язык имеет ещё и письменную форму выражения. Сам он больше предпочитал выражаться устно. И эта речь в школе нашла своих ценителей.
Как-то вечерком Витя переводил дух после сложных упражнений на городском катке. Неожиданно со всех сторон подкатило человек шесть и беседу начали с крутого удара в ухо со спины. Хорошо намяв бока, они так же неожиданно исчезли, оставив Витьку в размышлении: «Кто и за что?»
Путём логических размышлений он сделал вывод, что это нападение организовал Вадька Шубенков, беспросветный троечник, но самый крутой в школе боксёр. Они с ним, намедни, схлестнулись в яростной полемике в школьном коридоре, где последнее слово осталось за Витькой. Доказательств этому не было и пришлось довольствоваться счётом один – один. Но выводы о силе слова на сей раз были более чем очевидны и осязаемы.
Время шло вперёд и Виктор, на целых пять лет стал в строй курсантов военного училища, где его уму-разуму учили не только доктора и кандидаты наук, но и преподаватели – офицеры, умудрённые боевым опытом и кавалеры многих боевых наград. Среди них был и уважаемый в среде курсантов полковник, который всегда успевал на лекции рассказать и пару остроумных анекдотов:
- Я вам не дам заснуть – говаривал он под общий смех, а все слушатели старались записать и шедевры юмора. Только однажды его фамилия вдруг пропала из сетки расписания, а он из вида окружающих. На вопросы слушателей его коллега ответил:
- Не рассказывайте, в поезде кому попало, анекдоты о политике, особенно смешные …
Было дело, вызвал Виктора из строя старшина курса, человек, уже прослуживший четыре года и, находясь в состоянии сильнейшего душевного волнения, а потому путая русский с украинским языком заявил:
- Я з тобой свиней нэ пастив! Стань в строй!
На что Витькин язык съязвил:
- А никто и не претендует, конечно, вы один пасли…
Чем вызвал общий смех.
Чем вызван был праведный гнев старшины, так и осталось для всех тайной. Скорее всего, нашептали чего-то доброжелатели.
В молодости время течёт особенно быстро и вот Виктор уже молодой лейтенант, получивший право учить других. И правом этим воспользовался в полной мере. Только после монологов своих стал замечать, что у правофлангового рядового Феди Секу, детины ростом под два метра, стали стекленеть глаза и сам он словно деревенел.
Попозже к Виктору подошёл сержант и в сторонке сообщил:
- Товарищ лейтенант, вы уж не критикуйте так, нашего Секу, он из молдавского села и не знает всех тонкостей русского языка, всё понимает буквально, переживает очень, может в обморок упасть!
- Да ты что?! Если на меня, тогда то, что останется от меня, придётся в ведро собирать,- пошутил Виктор, но впредь стал к своим словам относиться внимательней.
Жизнь неумолимо шла вперёд и Виктору Петровичу, по мере роста, пришлось всё чаще выступать на партийных собраниях. А когда полностью вник в эту «кухню», то понял, что всё это в значительной мере словоблудие, сведение счетов и самореклама. Все роли на тех собраниях распределены, решения написаны, остаётся тренироваться в риторике. И не без иронии заметил, что когда он выходил на трибуну, в зале прекращали чтение книг, сторонние разговоры и все присутствующие притихали.
Должно быть, в этот момент он больше напоминал присутствующим обезьяну с гранатой на трибуне. Выступление строил так, что в президиуме начинали ёрзать на стульях и нервно покашливать в кулак, а в зале посмеиваться. Все ждали разоблачительной развязки. А вот от неё Виктор умело уходил, после чего все выдыхали – президиум облегчённо, а зал разочарованно. А он занимал своё место в зале и погружался в чтение книги.
Однажды к нему подошёл секретарь партийной организации и сообщил, что именно ему единственному поручается выступить на собрании партийно-хозяйственного актива высокого ранга.
- Напиши и дай мне проверить текст доклада – добавил секретарь.
- Тогда ты и выступай!
- Нет, там по разнарядке должен выступать командир боевого подразделения…
- Тогда не мешай – по-военному обрезал Виктор.
Секретарь обиженно повёл носом и побежал жаловаться начальству.
В назначенный час все собрались в историческом здании областной столицы. Виктор Петрович, хорошо изучивший привила игры, доклад написал заранее в принятых тогда оборотах: «Следуя заветам, выполняя решение, нами проверено, наработанный нами передовой опыт, энтузиазм передовиков, однако не все ещё…»
В этот момент Виктор Петрович решился на рискованный экспромт и обратился к командиру части, офицеру умному и авторитетному:
- Георгий Иванович, что я впустую воздух буду сотрясать, давайте действительно нужный вопрос подниму - о состоянии наших средств радиосвязи? Ведь не каждый день можно обратиться к командующему округом!
- Добро – кивнул командир части.
Виктор вышел на высокую трибуну и произнёс все запланированные фразы своей речи, но закончил неожиданно:
- Пользуясь тем, что на нашем собрании присутствует командующий округом, мне, как командиру подразделения, хочется поделиться одной назревшей проблемой. Государство нас только что вооружило новейшей техникой, которую мы успешно освоили и с отличными результатами завершили боевые пуски. Одновременно нам дали внешне новые средства связи.
Новые – да. Но они уже почти четверть века отстояли на складах. Чего только стоят радиостанции на ГАЗ-63, которые смотрятся как раритет и на два поколения отстают от остальной техники.
Просим рассмотреть этот вопрос по существу.
В зале наступила нехорошая тишина.
Командующий округом, положив авторучку на стол, с интересом стал смотреть на оратора.
Член Военного Совета округа заёрзал на стуле, словно под ним не вовремя лопнула пружина, а многочисленная свита быстро забегала ручками по бумаге.
Петрович благополучно вернулся в зал под дежурные аплодисменты и всё пошло по накатанной колее.
Дальнейший ход событий по большому секрету Петровичу рассказал начальник связи части:
- По прибытию в часть нашего командира вызвал начальник связи округа, генерал-лейтенант и сказал:
- Полковник, где там щелкопёр, который сегодня на партактиве выступал? Проверьте у него досконально состояние средств связи и о принятых к нему мерах доложите лично.
- Есть, товарищ генерал-лейтенант!
На следующий день командир части позвонил и доложил, что «щелкопёр» проверен по всей строгости и получил наказание в форме выговора с занесением в личное дело.
Если бы не откровения начальника связи части, то Петрович и по сей день не знал бы о «громах и молниях» обрушившихся на его голову за излишне бойкий язык. А всё осталось, как и было.
Георгий Иванович и в дальнейшем снискал себе славу хорошего командира и боевого офицера, приняв активное участие в боях 1992 года.
Виктор Петрович же сделал свои выводы и впредь думал прежде, чем сказать. Да и стоит ли говорить вообще!
Вдвойне прав тот, кто сказал: "Человек два года учится говорить и шестьдесят лет учится молчать".