За золотом (Жават) / Проза.ру

   Зазвонил мой телефон, это брат. Нажал зеленую кнопку, услышал знакомый голос и поспешил ответить,
   - Привет брат.
   - Привет отпускник, какие планы?
   - Пока отсыпаюсь, отъедаюсь, потом дом меня ждет, буду там пахать.
   -Слушай есть интересное предложение, можно неплохо заработать, ну понял, наверное. Бери свое снаряжение и приезжай на два дня, а потом домом займешься.
   Все было ясно, брат звал мыть золото. Наша семья, потомственные золотари, отец, дед, прадед, прапрадед все добывали золото. Я как то равнодушен к таким делам, наверное, у меня иммунитет, а вот брат заболел этой болезнью. Открыл в свое время предприятие по добыче, но дело не пошло, да и как пойдет. Цена на металл топталась на месте, в то время как на горючку, и все остальное росла, чуть ли не каждый день. Тогда даже крупная артель закрылась. Вот сейчас бы этим делом заняться, цена высокая на металл, да только усложнили все. Как то встретились недавно, естественно у него разговор один. Драгу собрал, покупать дорого, сам сварил, испытать надо. За лицензией бегает, спонсоров нашел. "Зумпф" старый нашел, надо почистить, может, что-то осталось.
   Вокруг нашей деревни озера. Эти озера места разработок, карьеров, у нас говорят « гидравлика работала, золото мыла». Обычно они заилены, завалены своими хвостами. Но встречаются и чистые озера и там есть "зумпф". "Зумпф", представляет собой яму, который образуется под хоботом землесоса. Представьте огромный электродвигатель, который крутит большой насос. Пульпа, которую гонит монитор, т.е. вода, смешанная с песком, илом, камнями и конечно с золотом, все это сосет насос и гонит по трубе на промприбор, где золото оседает на резиновые маты. С весны до поздней осени работают старатели, на месте разработки образовывается большой карьер. Глубина его зависит от глубины залегания плотика, плотной материнской породы. Золотосодержащий песок обычно лежит на плотике, а выше глина, пустые пески.
   И вся эта огромная масса породы проходит через "зумпф". А если плотик рыхлый, слоистый, то золотинки попадая в трещины породы, остаются в нем. На весь карьер бывает несколько "зумпфа".
   Вспоминаю отца, старатели выполняли два плана, план на золото и план на «кубаж». С планом на золото все ясно, а «кубаж», это обьем промытой породы. Посмотреть бы в глаза этому горе экономисту, который придумал эту систему, как бы специально, чтобы навредить мужикам.… По 12 часов работали в любую погоду, по колено в холодной воде. Бедный мастер участка, надо планы выполнить, чтобы денежку получить. И не дай бог перевыполнить план, на следующий месяц все подымится в разы. Выглядело это так, участок богатый, план по золоту быстро выполнили, а «кубажа» нет. А нет «кубажа», нет и хорошей зарплаты. И вот мужики чтобы выполнить план, моют пустую породу. Сколько сил, энергии, перелопачено земли, просто так…. Золота даром не надо, за золото платить не будут. По технологии полагается чистить "зумпф", но если план по золоту выполнен кому это надо. Если даже чистили, то только поверхностно.
   Сейчас эти "зумпфы" под водой, если там есть золото, то можно неплохо заработать. Но нужно снаряжение водолаза, драга. Драга у брата есть, снаряжение водолаза, это касается меня, я работаю водолазом и увлекаюсь подводной охотой. Озера у нас холодные, костюм у меня семерка, т.е. неопрен толщиной семь миллиметров. Акваланг не нужен, есть компрессор, с ним проще. Только нож, обязательный элемент подводника, вчера отдал друзьям, не знал, что самому нужен будет. Груза половину тоже отдал, ну ладно с пудовой гирей нырять буду, можно. Все будет нормально.
   Поездка в родные края всегда волнительна, деревня стояла в окружении девственной природы. Девственная она для нас городских, сменивших каменные пейзажи, даже воздух здесь другой. Для деревенских, это обычная реальность, которую они видят каждый день. Все по старому, только телефонные столбы и провода изменили облик деревни, есть связь, есть интернет.
   Встреча с родственниками всегда проходит по одинаковому сценарию, обнимания, похлопывания по спине, долгие расспросы на разные темы. Вечером баня и праздничный стол. После долго сидели с братом, обсуждали, вспоминали отца. Как он чуть не утонул в иле.
   Было это в 50 годы прошлого века, когда еще разрешалось мыть золото, папа с дедом, другом копали шурф, папа внизу и тут пошел плывун, завалило его песком илом, а вода стала подбираться к лицу. Так воду кружкой вычерпывали, холодную глину, песок рукой разгребали. Чтоб тело не поранить. Когда отца вытащили, от холодной воды все тело стало синюшным, быстрей домой… Неделю ходить не мог. Опасное дело это золотом заниматься. Сейчас век техники, чего только нет…. Каких только насосов, металлодетекторов. Брат улыбнулся,
   - В Магнитогорске слышал, как ребята из Оренбурга, приезжают человек по двадцать и как косари пошли по полю с детекторами, если где самородок найдут, то сдирают почву слой за слоем, фермеры вешаются. Вызывают ОМОН, а эти разбежались, ОМОН уехал, снова пошли. Один мой знакомый, весной, как только почва прогрелась и до глубокой осени этим и занимается, минимум килограмм за сезон поднимает. Как-то иду по речке, смотрю, наш учитель с дочкой песок моют, а куда деваться. Детей надо учить, обувать, одевать. Вот так вот. Лесники жалуются, покосы затоптали, лес рубят, старые разработки снова разрывают и моют. Наверное, игра стоит свеч. На рынке за грамм два рубля дают.
   - А как полиция, ОБЕП, ведь 191 то не отменяли? Я слушал, открыв рот.
   - Был я в ОБЭП, четыре парня заваленные бумажной работой, сокращение не обошло их стороной. А 191 изменилась. Появилось понятие «крупный размер», если тебя поймали с металлом на сумму миллион пятьсот тысяч рублей все решетка.
   - А если меньше, тогда как?
   - Если меньше, то штраф до пяти тысяч рублей.
   - И все….?
   - Ну, тазик отберут или шлюз сломают. Понимаешь, вроде бы и разрешили, вроде и нет, ослабили ответственность. Почему бы не отменить, сколько золота не попадает в казну, сколько денег уходит от налогов, сколько мужиков без работы маются в деревнях, вынуждены работать вахтами, вдалеке от семьи. А золото под ногами лежит, буквально. Помнишь старую дорогу через лес, она песчано-гравийная, ее отсыпали песком из хвостов. Как-то я промыл песок с этой дороги, слушай хорошее золото там лежит. Вот осенью новую Думу выбирать будем, может новые избранники решат, наконец, поставить жирную точку.
   Выезжали рано утром, в грузовой УАЗ, в народе «головастик», влезло все. Озеро находилось в глуши, дороги обросли травой, кустарником, давно здесь никто не ездил. Нашему «головастику» все нипочем, вот и берег. Место предполагаемого "зумпфа". Однако смотрелось оно не очень приятно, бобры все деревья, которые росли по берегу, свалили на озеро. Откуда только эти бобры взялись, никогда их здесь не было. Где наши охотники? Неужели шкуры бобров никому не нужны?
   Собрали драгу, я натянул гидрокостюм, грузов не хватало, кинул двадцатикилограммовую гирю на веревке в воду, буду прицепляться к нему карабином. Неопрен очень легкий материал и чтобы погрузиться в воду прицепляют свинцовые груза. В зависимости плавать ты будешь или ходить по дну, регулируют количество груза. Я же буду ходить по дну, прицепившись к гире карабином. У брата альпинистская обвязка, лазил по молодости по горам.
   Первые часы до обеда вытаскивали деревья, камни. "Зумпф" был глубокий, метра шесть, чувствовалось давление воды. Считается столб воды в десять метров, равен давлению в одну атмосферу. Поднимаясь, погружаясь, делал глотательное движение, «продувку», чтобы уши не болели. Воздуха не хватало, мой компрессор хорош на глубине до четырех метров. Чувствуя дискомфорт, отцеплялся от гири и по веревке поднимался на поверхность.
   После обеда немного отдохнув, я полез в воду, брат запустил насос драги, армированный рукав засосал воду. Прицепившись к гире карабином, я начал засасывать песок ил. Внизу темно, ил взмутился, работал ощупью. Чистил до плотика, на ощупь в трещинах, вот здесь то и лежит золото. Я увлекся работой, почти кончил чистить зунф. И тут почувствовал дискомфорт, хватит надо сплывать. Отцепил карабин от гири, но всплыть, как раньше не получилось. Веревка от гири, шланг от компрессора, рукав перепутались между собой. Адреналин начал расти, сжигая кислород, которого и так не хватало. Вот когда нужен нож….Хватаю гирю и начинаю подниматься из "зумпфа". Стены крутые, отступаюсь и роняю гирю, изо рта вырывается дыхательная трубка, а сам остаюсь висеть в толще воды. Холодом пронеслось в голове, «конец». Наверное, я начал терять сознание, стал размахивать ногами и руками, и рука коснулась армированного рукава. И это спасло меня, мгновенно ухватившись за рукав, из последних сил я стал подтягиваться. Что-то затрещало, оторвалось…. Никогда не забуду лицо брата, его широко раскрытые глаза…. Отдышавшись, откашлявшись, я поплыл к берегу. Ползком выбрался на берег, стянул куртку гидрокостюма. Лег на траву и задышал полной грудью.
   Я живой. Я жив. А ведь еще мгновение и остался бы висеть там внизу. Сколько несчастных я искал и вытаскивал из воды. Молодых парней, девушек, детей….
   Живой. Как хорошо жить. Лежать на травке, чувствовать на лице тепло солнечных лучей.
   Есть у башкир выражение «эйя», хозяин по русскому. Есть «эйя» для всего, для дома, леса, дороги, поэтому старики не разрешали справлять нужду на дороге, мусорить, чтобы не обидеть хозяина. Есть «эйя» и у воды, нашего озера. Брат вытащил драгу на берег и колдовал над ней. Я стал и подошел, верхняя часть шлюза была желтой. Да неплохо, я выбрал самый большой кусочек золота и бросил в воду.
   «Спасибо хозяин, что выпустил меня из своих объятий».