Коська.
Новелла о сломанной с хрустом жизни ребенка.
Жеребенок родился ярким весенним утром - с первыми лучами солнца.
Лучик солнца, такой же, как и он, младенец.
Ударил жеребенка легко в глаза - пятнышком света.
Слепя его и освещая белую звездочку на лбу.
Было спокойно и тихо в то весеннее утро.
Его мать кобыла, светло - гнедой масти по имени Айта, облизывала от слизи своего первенца.
Подталкивая его вперед мордой - « Вставай сынок».
Жеребенок шатался и падал, на длинных и слабеньких ножках.
Наконец пошатываясь, нашел тугую материнскую грудь, с полными сосками молока и прижался к ней. Жадно глотал материнское молоко.
Солнце уже полыхало в зените. Приехал хозяин табуна .
И не мудрствуя лукаво нарек новорожденного – Коська.
Это у русских - Коська это заяц, от слова – косой.
А старинный друг хозяина - якутский казак Григорий, называл так маленьких жеребят. Стригунков.
« Кось – Кось - Кося» - позвал он его ласково.
Жеребенок с большим от материнского молока животом, без страха подбежал к нему.
Подпрыгивая и ржа, тоненьким голосом на ходу.
Якутск меня встречал жарким летним днем.
Большое, новое здание аэропорта.
Да и город изменился за почти двадцать лет.
Из деревянного, застроенного сплошь бараками, рвался ввысь новый лидер с неповторимым Северным стилем.
« Игорь Валерьевич, как насчет торжественного ужина в ресторане с национальной кухней. Завтра, после 20 часов » - поинтересовались местные товарищи.
« Нормально – скажу спасибо».
Разместили в гостинице - « Якутского казачьего полка».
Комплекс из толстых бревен рубленной лиственницы, как в старину.
Напротив - старинный православный храм.
Сказывается разница во времени с Москвой.
Мучительно хочется спать. Но я не принадлежу себе.
Торжественный обед устраивает встречающая сторона.
В ресторане гостиницы.
Казачьи и якутские блюда.
Очень много рецептов приготовления пищи, аналогичным нашим донским.
Нет только овощных закусок.
Зато много, отлично приготовленных рыбных. Соленые и жаренные и пареные - чир, муксун, нельма.
Ломятся столы.
Звучат здравницы, звон бокалов.
Знакомства и нужные люди. И ненужные люди.
Зазвучали весело песни – фольклорный ансамбль.
Только к вечеру попал в номер.
Полный холодильник национальной кисло – молочной продукции.
От общеизвестного кумыса и экзотического суумэхи и чохоона.
Якутские лепешки и конская колбаса.
« Пронюхали местные товарищи, что люблю. Не иначе буряты информировали».
И рухнул в постель спать.
День в работе промелькнул птицей.
Вечер.
Ужин в ресторане.
Первые три стопки водки под холодные закуски. А иначе как?
Вечное русское правило, водка - селедка.
А рыба действительно хороша.
И нельмушка, с прозрачным жирком и чир с бело - розовым мясом.
Соленые огурчики и кружки лука. С хрустом.
Грузди соленые, лисички.
Подают горячее блюдо. Большой круглый поднос с блестящей крышкой.
Коська резво мчался со своими братьями и сестрами по лугу.
Что им делить – отец один. Высокий, лохматый жеребец вороного окраса.
Как почти все его братья и сестры - вороные.
Как папа.
А он светло гнедой масти - как мама Айта.
Табун мирно пасется.
Солнце светит, яркий зеленый луг. Мир беззаботного детства.
Появилась машина хозяина, старенькая Газель, с рваным тентом.
« Надо скорей к нему. Накормит лакомством- краюшкой черного хлеба» -думает Коська, обгоняя других жеребят.
« Коська, Косюшка, иди ко мне дурашка» - ласково звал хозяин, протягивая хлеб в открытой ладошке.
Доверчиво улыбаясь, чистой и искренней улыбкой.
Хозяин ласково гладил его, смотря в глаза….
Черной змеей, цвета большого черного ворона, накрыла мир - черная туча.
Блеском молнии, резко поднялся и ударил стальной клинок - длинный, заточенный нож. Оружие убийцы.
У матери Коськи – Айты - разорвалось надвое сердце.
« Что стоишь, таз под кровь давай. Хаан, хозяйка сделает» - подло щурился детоубийца. « Хороша кровяная колбаска».
И кинули, с размаха, освежеванное тельце на грязный пол Газели.
«А что это за мясо» - поинтересовался в предвкушении пиршества.
« Молодой, молочный жеребеночек. Нежный и вкусный» - пел, услужливо склонившись, молоденький официант.
Перед глазами крупным планом пошли воспоминания детства.
Батя, первый раз сажает меня на коня. Жутко страшно, но гордость заполняет всю детскую грудь.
Ночью, в осенней степи, на поле краду колхозную кукурузу.
Мешками таскаю, складывая в подводу, спотыкаясь и падая в жидкую грязь, осенней распутицы.
Кобылка Панорама послушно тянет телегу в кромешной тьме.
Полное бездорожье, куда ехать не знаю. Бессильно опускаю поводья. Страшно.
Идет заунывно проливной дождь.
Лошадка упирается в ограду база родного дома.
« Вывезла родная - приехали».
Отец в больнице.
На дворе – ревет, некормленая скотина.
Мне тринадцать лет - полный хозяин в семье.
Глажу ее по гриве, распрягая и снимая с разгоряченного тела, мокрую от пота сбрую. И плачу.
И сколько таких случаев, когда вместе с лошадью рвал пуповину.
Выручала.
Сколько раз осенью пас скотину в степи и чтобы не замерзнуть прижимался к теплой гриве лошади.
Спасибо им за это родным.
А сколько радостных минут.
Купание лошадей в пруду и скачки наперегонки по степи.
И глаза жеребенка.
Полные глаза детских слез.
И его предсмертное ржанье, как душераздирающий крик.
Как удар ножа в мое сердце.
« Извините господа- не могу».
И ухожу, не прощаясь.
В памяти стоит светлая мордочка Коськи – с полными глазами детских слез.