Он вернулся с работы и перекрестившись на «красный угол» сел за большой стол. Жена пекла хлеб. Дети на улице катались на велосипедах и в доме стояла не бывалая тишина. Еще через неделю он ненадолго уедет отсюда, навестить своих пожилых родителей.
Он посмотрел на Марфу, которая доставала свежеиспеченные большие булки из печи и думал о том, как он ее любит и о том, что, родив им уже шестерых детей она не изменилась ни на волосок, а стала будто еще краше. Жена была красивой, сбитной, улыбчивой. Ее голову покрывал платок, а под ним была скручена толстая коса, которая когда-то и привлекла его внимание в супер-маркете.
Они приехали на Аляску по делам фирмы и по пути остановились в мотеле на дороге, рядом с которым находился тот магазин. Они зашли туда, чтобы сделать покупки и тогда, подойдя к кассе он увидел ее. Она была в окружении нескольких человек, которые по его меркам выглядели необычно. Двое мужчин были бородаты, а женщины одеты в длинные, ярких цветов платья с цветочными рисунками. Однако, она была самой молодой и самой красивой среди них. Огромные голубые глаза, русые волосы, сплетенные в тугую толстую длинную косу с вплетенной красной лентой, выглядывающую из-под косынки, здоровый румянец на щеках белого лица, скромная улыбка. Она не была похожа на современных женщин, которых он привык видеть. Она не была худой, но и не была полной, в ней было такое естество, что когда он смотрел ей вслед, когда она покидала магазин, то забыл зачем он вообще здесь пока его не окликнула кассир и его товарищ не пихнул его локтем в бок.
Узнав, что они из села русских староверов, он поехал туда. Там было все по-простому. Он прошел мимо церкви, оглядел поселок из одноэтажных домов. Воздух здесь пах чистотой и кострами, но посмотрев на крыши, он понял, что запах этот идет из труб печей. И он влюбился. Влюбился в это место и в этот непохожий ни на что мир. Да, он родился в самой Великой стране мира, он был коренным американцем, и гордился этим, но тогда, большего всего на свете он захотел стать русским и остаться здесь.
В его воспоминаниях промелькнуло главное событие, которое позволило ему остаться и жениться на Марфе – Крещение в местной церкви, которые он мог принять только здесь и теперь урожденный Джон Мидлтон, стал Матвеем. Однако, вырастить бороду ему не удавалось, нет, волосы росли хорошо, но привычка ходить безбородым заставляла его стричь бороду, а вот «скоблить» ее уже он не решался. Его не ругали за это, но в церковь входить запрещали, говоря «стой на заде». Все мужчины же здесь, носили бороды, говоря, что борода – это мужская сила и честь и безбородым в Рай не попасть. Потом он еще и понял, что борода, является для них неким показателем хороших генов, которыми русские гордились, «если борода хорошая, то и силы в человеке много, а по жидкой бороденке «худых» сразу видно», поэтому ему и приходилось считаться с этой традицией, чтобы не подумали о нем дурного.
Он вспомнил как ему было поначалу тяжело. Староверы пользовались современной техникой: машинами, комбайнами, тракторами; покупали в супер-маркетах продукты, носили покупную одежду, но вот телевизор держали «укромно», не позволяя его смотреть детям, да и взрослые особо не жаловали его, считая, что он «разлагает своей греховностью». Первое время он испытывал даже в некотором смысле ломку из-за этого, но однажды отучившись его смотреть, он уже в этом больше не нуждался. Да, и времени особо не было. Работа, поле, огород, дом, жена, дети. Всегда было что-то и сейчас, жена покормит его, а затем он пойдет порубит дрова, «а то убавилось».
Он снова посмотрел на Марфу, которая накрывала на стол и улыбаясь рассказывала о старших, которые учились уже в школе. Глядя на нее, он вспомнил женщин, которых считал красивыми и увлекался по молодости когда-то и понял, что все эти коротко-стриженные жерди с пирсингами, татуировками, силиконовыми грудями и дутыми губами, раскрашенные тоннами косметики в топах, шортах и ходящие на ходулях своих каблуков, не идут ни в какое сравнение с этой по-настоящему красивой женщиной, в которой чувствовалась сама мать-природа. Хотя слова Мать-Природа, Мать-Родина, тоже долго были не доступны его пониманию, пока он не освоил русский язык и не пожил здесь, среди этих людей, но однажды поняв их, он вдруг начал испытывать благоговейный трепет ко всему что его теперь окружало.
Стук в дверь отвлёк его. К нему зашел один из редких гостей и попросил ему уделить время. Он встал, и они вышли из дома во двор. В его руках он увидел конверт. Зная, что русские бояться кровосмешения, а его младшие дети уже подошли к возрасту брака, им уже было от четырнадцати до восемнадцати, первым делом он подумал, что это письмо предназначено для отправки куда-нибудь в Австралию, Китай или Турцию, где жили такие же староверы еще с раскольнических времен, чтобы найти подходящую пару. Именно по этой причине, когда-то ему и позволили жениться на Марфе. У нее «подошел возраст», ей уже было шестнадцать, что считалось уже здесь «засиделась в девках», а жениха найти не могли. Тогда ему и рассказали о том, что, если он примет их образ жизни и будет крещен по их вере в их церкви, то это станет возможным. И чтобы он все до конца понял его познакомили, с тремя американцами, которые уже жили здесь давно. Сосед же был русским:
- Ты вроде собирался поехать навестить своих родителей, мне сказали… Ты можешь оказать мне услугу? – спросил он
- Да, Паисий, говори, чем могу помочь…
- Ты ведь в Аризону едешь? Мне нужно, чтобы ты передал это письмо апачам, - сказал он
- Апачам? А что у тебя за дела с апачами?
Но Паисий просто молчал и ждал ответ.
- У нас их нет там… Ближайшая резервация кажется в полутора тысячах километрах…
- Мне нужно чтобы ты отдал это на Кабезон Пик, это на юге Скалистых гор, там живут навахо... За деньги не беспокойся, я дам сколько нужно…
- Это другой штат, очень далеко от родителей… – было задумался он
- Мне нужна твоя помощь, я бы сам отвез, но мне нужно съездить к инупиатам, деньги я тебе дам на дорогу, ну так что? Сможешь?
- К каким инупиатам? Кто это?
- К эскимосам в Норд-Слоуп, я не могу разорваться… Ну так как? Это важно…
- Даже если я и доеду до них, как я найду нужных тебе людей?
- Просто отдашь индейцам и скажешь для вождя навахо, оно попадет туда куда надо.
- Не ожидал, что ты общаешься с индейцами
- Я с ними не общаюсь, просто появилась такая необходимость.
- Ладно давай… передам…
Потом они обсудили финансовый вопрос и время его отбытия и только после этого он вернулся домой, где его ждал накрытый стол и уже бежали его дети чтобы разделить трапезу вместе.
Он задумался над тем, зачем Паисию понадобились эскимосы и индейцы и почему он не хотел, чтобы кто-то об этой его просьбе знал. Он с Паисием познакомился давно, на своей свадьбе. Он был чудаковатым и не людимым. Однако, его уважали. Паисий был потомком одних из первых переселенцев сюда. Его род тянулся уже почти два века. И, учитывая его возраст и это, он был одним из старейшин «собора», когда принимались важные решения для всего поселения, отказать он ему не мог, тем более он оплатит все расходы.
И сказав жене, что ему придётся задержаться на неделю у родителей, он уже перестал думать об этом, посвятив свое внимание семье.
***
Он выполнил приказ майора и взял ее на работу. Она была малообщительной, практически не разговорчивой. По началу он психовал, что она делала какие-то ошибки в документах, но она быстро освоилась, а спустя уже два-три месяца он понял, что майор оказался прав. Она каким-то образом владела информацией обо всем, а если она чего-то не знала, она ему говорила «я пока не могу вам этого сказать, но минут через пятнадцать я вам сообщу о результате» и через пятнадцать минут он действительно получал ответ на свой вопрос в полном объеме.
Как и наказывал майор, он посадил ее в кабинете, который был на отшибе всего их офиса и, несмотря на то, что она не подходила этому месту, он был доволен тем, что так хорошо у него получилось выполнить поручение. Однажды она попросила переехать в другой пустующий кабинет, который находился по центру между другими кабинетами, но ему пришлось отказать, сказав ей: «Я хочу, чтобы вы сидели здесь». Спорить с ним она не стала и к этой теме больше не возвращалась, а позже, она сама попросила организовать там комнату отдыха для сотрудников, таким образом лишив себя возможности туда переехать.
Он встречался с ней редко, в основном когда заходил в офис, что после ее появления здесь, ему требовалось все реже и реже и проходя мимо ее кабинета он здоровался с ней от двери и проходил дальше, для общения с сотрудниками. Вопросы же, связанные по работе с ней, они решали по телефону. Он так и не смог отделаться от непонятных ему ощущений, вызванных в тот первый день и боялся показать ей этим свою неуверенность, что могло повлиять на его авторитет, а потому ограничил живое общение.
В ней было что-то пугающее его, но он не мог понять причину. Она красиво одевалась и всегда по-разному, и сама она была красивой и выглядела намного моложе своих лет, мужики часто обсуждали ее, но его это почему-то раздражало. Иногда, когда он изредка заходил к ней по каким-то вопросам он ловил на себе ее внимательный прищуренный взгляд, отчего он начинал суетиться и старался побыстрее покинуть ее. Он хотел плюнуть на все подписки и прямо спросить ее, откуда она знает тех людей, благодаря которым попала сюда, но так и не сделал этого.
Сейчас она выполняла работу еще и за другую фирму, но он уже нашел экономиста, которая согласилась на предложенный ей оклад, а пока его «Снежная королева», как он ее называл про себя, будет делать ее работу, а там уж через месяц, в октябре, выйдет девочка. Он вроде понимал, что нагрузка была большой, но ведь она справлялась и его совесть по этому поводу особо его не беспокоила.
Следующая глава...
http://www.proza.ru/2017/04/04/1260