Еврей на Кубе. 6 Кубинский извозчик

               

           «Автомобиль – это не роскошь, а средство передвижения!»

\    Справедливость этого лозунга подтвердило созерцание транспортного потока на улицах знойной Гаваны. Действительно, назвать роскошью тот фантастический конгломерат всевозможных марок автомобилей от первенцев автомобилестроения до суперновейших марок советских  "«Жигулей"»- легендарных  «шестерок», «семерок» – было никак нельзя.

В одном ряду с горбатенькими неказистыми новыми «Жигулями» мчались  шикарные «Кадиллаки», стройные, как лани, «Шевроле», могучие «Понтиаки,» знаменитые «Форды» и даже редкие  «Лимузины»  производства 30-х и 40-х годов. Весь этот мотлох двигался, дребезжа и поскрипывая, разбрасывая по сторонам детали машин и механизмов, салютуя выхлопами газа, по широким улицам кубинской столицы.
Звуки, сливаясь воедино, создавали невообразимый гармидер, а в сочетании с белозубыми улыбками  жизнерадостных водителей это выглядело, как грандиозное в стиле «Ретро» шоу под открытым небом.Сиденья этих колымаг еще помнили очертания и тепло респектабельных задниц американских толстосумов, неплохо «отправлявших» свой досуг на Кубе и вынужденных срочно ретироваться бросив виллы и все свои пожитки, от грядущей с Фиделем на танке Кубинской революции.

            Серьезным достижением революции можно было считать баснословно низкие цены на бензин, литр которого стоил 10 сентаво, что было вдвое дешевле, чем на родине кубинской нефти, то есть в самом Союзе. Фернандо доверительно сообщил нам, что на Кубу через день прибывает танкер с горюче-смазочными веществами для поддержки  форпоста коммунизма в Западном полушарии. Поэтому, продолжал объяснять наш гид, проезд в такси до нашей гостиницы из любого конца города стоит не дороже двух-трёх песо…
          Тут самое время подойти к следующей истории.

          «Этот неорганизованный Фруктов еще заблудится в Гаване,»

 – произнес бдительный шеф, пресекая мою очередную попытку как-то оторваться от общей массы и побродить самому по улицам города, казавшемся мне всю жизнь недостижимой экзотикой. Его послушное «оперение» тут же закудахтало о том, что необходимо всем держаться коллективно и именно таким образом достичь высокой эффективности познавательно процесса. Сломленный волей коллектива, я понуро поплелся за всеми по направлению к автобусной остановке.
 Впереди  всех энергичными шагами (46-ой размер обуви) шествовал босс, за ним семенящей трусцой двигалось «оперение». Прошло минут двадцать, автобуса все не было. Солнце стояло в зените и упорно давало о себе знать. Лицо шефа выражало задумчивость, предшествующую кардинальным решениям.
         «Заметано, - металлическим голосом произнес он и «оперение» вздрогнуло, -берем такси!» План был реализован мгновенно: в первую машину сели сателлиты, во втором такси уже был пассажир, но водитель доброжелательно пригласил нас и мы с Авдеем устроились на заднем сидении.

          ...Все было,  как в родном Подолье. Такси мчалось улицами солнечной Гаваны, мы увлеченно высказывали друг другу свои впечатления. В нашу беседу активно вмешивался таксист  (кстати о птичках…)  То обстоятельство, что он не знал ни слова по-русски, а мы ни бельмеса в испанском, ни в коей мере не снижали ценности нашей беседы. Мы крыли его почем зря ненормативной  лексикой, он  говорил что-то ласковое о нас второму кубинцу, вместе радостно смеялись и наш кортеж стремительно несся по сказочному городу.
        … Смеяться мы перестали, когда на счетчике пошел 8-ой песо, а за  стеклами такси был совершенно незнакомый пейзаж.
«Куда к …м он нас везет?» – резонно, но несколько риторически спросил шеф и в голосе его не было и отголоска недавнего веселья. Ответом ему была радостная скороговорка таксиста, впрочем не прояснившая ничего по существу вопроса.
Выражение лица шефа приобрело медальные очертания. Я мысленно сконцентрировал волю в  кулак и робко предложил:
           «Фиг мы ему дадим больше двух песо...»
Шеф внимательно посмотрел на меня, но поскольку идея подъехать на такси все же принадлежала ему, комментировать мое предложение в присущем стиле не стал.

          Между тем, первый пассажир никак не мог добраться до места своего назначения. Как выяснилось в процессе наблюдения их оживленной беседы, денег у него не было и где-то на перекрестке его должны были встречать с платой. Мы судорожно метались по улицам Гаваны, тормозя и совершая рывки, а флегматичный счетчик, как метроном, делал свое дело...
           Сколько веревочке не виться, а концу быть. Нашелся –таки перекресток, где незадачливого пассажира встречала пышная кубинка с платой за мотор, такси в конце концов доставило нас в «Камадоро». На счетчике к тому времени уже высвечивалась цифра 16. Еще надеясь в душе на глубокую порядочность кубинского извозчика я наивно спросил его о плате. Гостеприимным жестом ладоней обеих рук он указал на счетчик. 
Я натянуто улыбнулся. Спокойно и рассудительно стал объяснять водителю порядок расчетов за проезд и стыдливо укорил его за то, что мы потеряли время на его извозе. Таксист внимательно выслушал, понимающе и сочувственно кивая головой.
          У меня отлегло на душе и окрепшим голосом я повторил вопрос об оплате. Водитель с еще большим  дружелюбием и радушием повторил свой красноречивый жест в сторону счетчика. Из уст шефа последовала тирада, полностью содержание которой я не могу привести по техническим причинам.
Еще минут десять мои проникновенные, с большим разнообразием приемов и интонаций проповеди чередовались с удручающе однообразным жестом таксиста, при этом лицо его выражало все более светлую радость от затянувшегося общения с нами, а оскал приветливой улыбки достиг невероятных  размеров.

          Не знаю, что на него подействовало больше – мои сентенции или лицо шефа , к этому времени приобретшее цвет вполне зрелой  вишни. Взяв предложенные ему пять песо ( что и так вдвое превышало обычную плату) наш кубинский друг нажал на педаль. Мы прокричали ему вслед  кое-что  из отечественного «арсенала», его губы приветливо шевелились: он  нам тоже что-то настойчиво желал. Увы, что конкретно– об этом мы можем только догадываться.
 Справедливости ради надо сказать,  что это был единственный случай на Кубе, когда незнание испанского языка меня не огорчилo...