***
Я отлично помню, как встретил ее в первый раз. Это было в первом классе. Второго сентября. Мы только пришли в классную комнату, и она растерянно бродила по рядам, не решаясь никуда сесть. Это было смешно. Она была очень маленькая, в темно-синей юбке и белой блузке, а волосы были заплетены в две жиденькие русые косички. Блин, нам было семь, но мне стало жутко жаль ее.
- Эй, ты, с косичками, сюда садись, - крикнул я ей.
Я сидел за партой возле окна и нас разделял средний ряд. Она удивленно уставилась на меня, и не только она, но и все, кто слышал мой ор. Я, помню, подумал, что если она сейчас не сядет за мою парту, я ей врежу. Но она молча обошла разделяющий нас ряд и села рядом со мной. Остальные сразу потеряли интерес к этой сцене. Она как-то странно покосилась на меня и вытащив из портфеля учебник и тетрадку положила их на край стола. А потом села, сложив руки, и уставилась прямо перед собой. В тот момент я почти пожалел, что позвал ее сесть рядом. Она показалась мне странной при ближайшем рассмотрении. Но отступать уже было некуда. Я попытался завести разговор:
- Меня Юра зовут, - говорю. – А тебя?
- Алина, - ответила она шепотом, снова странно покосившись на меня.
- Алина. Круто, - сказал я.
С тех пор мы и дружим. Если честно, я сейчас вообще не представляю себя без нее.
***
Юрчик! Конечно, я помню, как мы познакомились. Это было в самый первый день школы. Первый класс. Я вообще жутко нервничала по этому поводу. Я школу имею в виду. Почему-то жутко ее боялась. Пришла в класс, смотрю – все парты заняты. К кому подсесть? И вдруг слышу, кто-то кричит:
- Эй, ты, с косичками, сюда садись!
Я, как и все, посмотрела на кричащего. Да, это был он. Юрчик. Рыжий, весь в веснушках, а волосы аккуратно так причесаны на левый пробор. И я с ужасом понимаю, что он смотрит на меня. Серьезно так смотрит. А остальные смотрят на него. Я просто не могла поставить его в дурацкое положение. К тому же, я все равно не знала, куда сесть. Короче, я молча села за его парту.
По природе я очень стеснительный человек. Понятное дело, вся сцена смутила меня так, что я была чуть жива. Я мельком глянула на него и стала вытаскивать учебники и тетрадки. И вдруг слышу:
- Меня Юра зовут. А тебя?
Господи, я думала, у меня выскочит сердце от страха и смущения. Во рту мгновенно пересохло. И я смогла только выдавить из себя шепотом:
- Алина.
При этом я еще раз мельком на него взглянула, жутко переживая, что он еще что-нибудь спросит. А он только сказал:
- Алина. Круто!
Так Юрчик вошел в мою жизнь.
***
Как получилось так, что мы стали общаться? Алька оказалась очень крутая. Очень. Я случайно выяснил это буквально на следующий день.
Вообще, меня трудно назвать тихоней. Я из тех, кого Алька называет «балабол». Это правда. Я в легкую могу заболтать кого угодно. Школа была для меня, как непаханое поле. В первый же день я понял, как легко сколотить банду и стать ее предводителем. Никто ведь никого не знает. А в незнакомой компании ты можешь быть кем угодно. К тому же, пацаны легче сходятся друг с другом, чем девчонки. В общем, уже в первый же день я обзавелся друзьями, а Алька весь день просидела в классе. Я даже не знаю, ходила ли она в туалет. Серьезно. И скорее всего, она бы так и осталась просто моей соседкой по парте, если бы на второй день школы мне не пришла в голову гениальная мысль.
Мы с ребятами наловили ящериц на школьном дворе, а потом вернулись в школу и стали просить девчонок посторожить их. Визг в коридоре стоял невозможный. Девчонки разбегались в рассыпную при виде этих ящериц. Мы были просто в восторге. Тут смотрю, возле окошка стоит одинокая Алька. На тот момент она была чуть ли не единственная, над кем мы еще не пошутили. Естественно, я так вальяжно подхожу к ней и говорю:
- Алина, можешь подержать мю ящерицу, пока я в столовую схожу?
И протягиваю ей рептилию, в предвкушении услышать оглушительный визг. Но, к моему великому удивлению, она спокойно протянула руку и чуть слышно сказала:
- Давай.
Она даже не побледнела! Я решил, что блефует, и с улыбкой недоверия протянул ей эту пресловутую ящерицу. А Алька спокойно взяла ее в руки и стала аккуратно гладить. Гладить! Как будто я ей котенка дал! Я стоял, как вкопанный и смотрел на нее во все глаза. Эта маленькая тихая девочка совершенно не боялась ящериц! Я был сражен на повал. Думаю, именно в тот момент я начал ее уважать. А она подняла на меня глаза и так непонимающе спросила:
- Ты не идешь в столовую?
Меня это рассмешило, и я решил, что она, в принципе, классная.
- Пойдешь с нами играть? – спрашиваю.
Она улыбнулась и кивнула. Тогда я впервые увидел, какая задорная у нее улыбка. С ямочками. Она у нее до сих пор такая.
***
Да, эта история с ящерицами. После нее мы и подружились. На второй день занятий я осмелела настолько, что решилась выйти в коридор. Девчонки уже стояли парами или даже целыми стайками по три-четыре человека. А я ни с кем не подружилась. Знала только Юрчика. А он еще в первый день организовал вокруг себя компанию. У него с этим никогда проблем не было. Его все любят за то, что с ним легко и весело.
И вот, стою я, значит, смотрю в окошко, и вдруг по коридору раздается жуткий визг. Это Юрчик с ребятами наловили ящериц и пугали ими девчонок. Ну, а я стояла в стороне от этого праздника жизни. И вдруг вижу, Юрчик так крадучись приближается ко мне. Глаза горят от азарта, аккуратная прическа растрепалась. А у меня снова сердце заколотилось, как бешенное. От смущения: потому что любое общение, особенно со сверстниками давалось мне с большим трудом. И от осознания того, что вот так, нежданно-негаданно, наступил мой звездный час.
Дело в том, что у меня есть старший брат. У нас с ним всего три года разница. А что такое жизнь со старшим братом? Ты очень быстро перестаешь бояться всякую живность, включая ящериц и насекомых. Естественно, Юрчик не знал об этом и думал напугать меня так же, как и остальных девчонок. Но не тут-то было. Подходит он ко мне, значит, и, такой, говорит:
- Алина, можешь подержать мою ящерицу, пока я в столовую схожу?
И вот я, с дико бьющимся сердцем, прекрасно понимая, что сейчас произведу эффект разорвавшейся бомбы, протягиваю руку и спокойно так говорю:
- Давай.
А кода ящерица оказалась у меня в руках, я, для пущего эффекта, стала ее гладить. Да, получилось то, что надо! Но я решила добить его и сделать вид, что поверила в его россказни про столовую. Если девочка тихоня, это вовсе не означает, что она дура. Даже если ей всего семь лет. В общем, я принимаю самый невинный вид и спрашиваю:
- Ты не идешь в столовую?
К моему дикому удивлению и еще более дикому смущению, Юрчик начал смеяться. А потом спросил:
- Пойдешь с нами играть?
Даже тихоне хочется иметь свою компанию. А попасть в компанию крутых ребят – это мечта любой девчонки. Я по-настоящему обрадовалась этому предложению и, конечно, согласилась. Таким образом, Юрчик, можно сказать, выдернул меня из скучной зажатой жизни, которая, если бы не он, ждала меня в школе. Так что Юрчик стал моим спасителем. И так им и остался.
***
Мы крепко сдружились с Алькой. Какое-то время она пребывала в моей мальчиковой банде. Потом, постепенно, у нее стали появляться подруги. Она такая тихоня-стесняшка. Сейчас, конечно, дела обстоят лучше, а в детстве был вообще мрак. Но что самое удивительно: она одинаково ладила со всеми девчонкам в классе. Включая звезд. Но сама в компанию этих звезд не входила. Дружила с такими же тихонями, как она сама. Вот. С появлением подружек она реже стала появляться в моей банде, но дружба наша крепла. Сохранить лидерство в школе оказалось сложнее, чем представлялось в начале, но, тем не менее, мне это удалось. И Алька была под моей личной протекцией. Зимой ее не закидывали снежками, над ней не подшучивали. Не устраивали ей всякие мелкие пакости. Потому что все знали, что будут иметь дело со мной. А в школе это было весомым аргументом. Впрочем, наша дружба вышла далеко за пределы школы, и Алька везде была под моей защитой. А я под ее… заботой. Да, наверное, это будет правильное слово.
Например, только благодаря ей я сдал экзамен по алгебре в одиннадцатом классе. Списал у нее все до единой цифры. Мы ведь из того поколения, когда еще не было ЕГЭ, и экзамен проходил в виде примеров, которые надо было решить. Мы сели так, чтобы писать один вариант. Алька впереди, я сзади. Сидим, решаем примеры. Алька решает, а я делаю вид, потому что с алгеброй у меня с самого начала не заладилось. Так досидели мы до раздачи еды (нам в середине экзамена гамбургеры с соком раздавали). И вот когда раздатчики поравнялись с нашими партами, на мой стол упала скомканная бумажка. Это Алька успела все решить на своем черновике и переписать в черновик для меня. А комиссия была – звери! И только этот листик падает на мою парту, завуч, сидевший в комиссии как рявкнет:
- Ты что ему бросила?
Все начали оглядываться, пытаясь понять, к кому обращается завуч. Алька тоже, для проформы, посмотрела по сторонам и принялась за гамбургер, хотя я точно знал, что от страха она чуть жива. За столом комиссии заминка – уточняют Алькину фамилию, а я в это время быстро комкаю свой черновик, а листик, что кинула Алька кладу в карман. И туту завуч снова:
- Тимошина, встань.
Алька встает, завуч продолжает:
- Что ты только что бросила Гавриленко на парту?
- Ничего, - я тогда безумно удивился, как твердо звучал ее голос. Алька всегда терялась в патовых ситуациях, и я тратил много сил, чтобы научить ее быть наглее.
- Гавриленко, встань.
Я подорвался с места, как будто у меня под стулом пружина была. Естественно, я абсолютно был готов принять весь удар на себя, потому что наша комиссия строго наказывала не только тех, кто списывает, но и тех, кто им помогает. Но, разумеется, без боя сдаваться я тоже не собирался. Беру со стола свой скомканный черновик и показываю комиссии:
- Это я психовал, - говорю. – Решение не получалось, я помял черновик и отбросил его в сторону. Алина ничего мне не кидала. Можно мы сядем и продолжим решать? Время же идет.
Завуч где-то с полминуты сверлил меня взглядом, а потом процедил сквозь зубы:
- Садитесь.
В общем, моя четверка по алгебре в аттестате – это полностью Алькина заслуга. И не только эта четверка.
***
Где-то за неделю мы стали с Юрчиком не разлей вода. Удивительно, как мало времени нужно детям, чтобы по-настоящему подружиться. Он взял меня в свою компанию, мы сидели за одной партой…. Не знаю, может, дело в этом. За одной партой, кстати, мы просидели все десять лет.
Постепенно, у меня начали появляться подруги. Но начали они появляться, потому что я дружила с самым популярным мальчиком в школе. Нет, с некоторыми девочками я, конечно, подружилась просто так. Но дело в том, что ко мне в подруги набивались и звезды нашего класса. С ними я держала нейтралитет. Мне хватало дружбы одной звезды. Самой яркой. Да, это я про Юрчика. Он ведь как стал в первом классе лидером банды, так и остался им до конца школы. Из класса в класс приобретал все больший вес. Так что в старших классах все жили с оглядкой на него. На самом деле это не удивительно: Юрчик очень бойкий, веселый и обаятельный.
Еще тогда, в первом классе, я пригласила Юрчика домой на День Рождения. Он у меня в октябре. Так наша дружба вышла за пределы школы. Думаю, по-другому просто не могло произойти. И так получилось, что мы с Юрчиком с первого класса заботились друг о друге и в школе, и вне ее стен.
Я обязательно давала ему списывать, для меня это было так же естественно, как дышать, дежурила за него в классе и по школе, выхаживала после бурных вечеринок… в общем, он всегда знал, что Алина поможет. А я всегда знала, что Юрчик защитит.
Например, в классе восьмом-девятом зимой у Юрчика и его команды было такое развлечение: они приходили в школу пораньше, выстраивались в ряд по обе стороны школьного двора так, что к школе можно было подойти, только пройдя по этому «коридору» и обкидывали снежками всех девчонок без исключения. Я не ходила с ним в школу так рано. И вот, значит, иду я по школьному двору, смотрю, девчонки в стороне жмутся. Видят меня, подскакивают:
- О, Алина, привет!
- Пойдемте, - улыбаюсь им, прекрасно понимая, зачем они меня ждут.
И вот подходим мы к этому живому коридору, Юрчик видит меня и кричит:
- Пацаны, не стрелять! Алька идет!
И я в сопровождении девчонок спокойно проходила в школу.
Или вот еще один случай был в девятом классе. Школьная дискотека, мы с подругой пошли в туалет, а Юрчик с ребятами остался в актовом зале. Возвращаемся из туалета, а навстречу нам идут мальчишки. Старше нас. Я смотрю на них и понимаю, что в нашей школе они не учатся, - кто-то из старшеклассников привел их с собой. И вот абсолютно пустой коридор, нас двое, их трое.
- Опа, какие красавицы, - говорит один из них и нам преграждают дорогу.
- Девушки, не составите компанию одиноким душам? – спрашивает второй.
Наверное, я стала белее полотна, а сердце начало биться прямо в горле. Я примерно понимала, на что они намекают и до ужаса испугалась. Ответила моя подруга:
- Нет, спасибо. Пропустите, пожалуйста.
- А если не пропустим? – спрашивает третий.
Набравшись смелости, я подала голос:
- Я Гавриленко из девятого «Б» потом все расскажу.
Они рассмеялись.
- Не знаем никакого Гавриленко из девятого «Б», - говорят. – И что он нам сделает?
- Увидите, - отвечаю.
Мы росли в ту пору, когда мобильных еще не было, так что я никак не могла дать Юрчику знать, что попала в передрягу. И козырять его именем было моей единственной надеждой на спасение. Но тут на наше счастье сзади нас раздаются шаги. Оборачиваемся, смотрим, мальчишки с нашей школы. Из одиннадцатого класса. В общем, друзья наших обидчиков оказались. Те им говорят:
- Смотрите, каких классных девчонок встретили, а они знакомиться не хотят.
Тогда один из тех, что учился в нашей школе, говорит:
- Не, их не надо трогать, - и кладет руки мне на плечи. – Она подруга одного шкета из девятого. Он за нее порвет.
- Что, мы шкету из девятого не наваляем? – спрашивают гости дискотеки.
- Не, прикольный шкет. Нормальный, - отвечают наши. – Пропустите их.
Те отошли в сторону, а мы на ватных ногах вернулись в актовый зал. Естественно, я все Юрчику рассказала. Он тут же собрал ребят и пошел разбираться. Я, понятно, за ним. Парни из одиннадцатого, те что в нашей школе учились, без лишних слов извинились перед Юрчиком за своих друзей.
В общем, Юрчика уважали даже старшеклассники. За то, что он никогда не лез на рожон, но, если надо, мог постоять за себя и за меня. Такой вот мой личный Супермен.
***
Дрался ли я когда-нибудь из-за Альки? Миллиард раз. Нет, сама она никогда повода не давала. Она не из тех девушек, которые специально стравливают парней между собой, а потом стоят и невинно хлопают глазами. Она ведь довольно тихая и скромная. И красивая. Поэтому поводов всегда хватало. К ней очень часто клеились, и другого «нет», кроме как получить в морду не понимали. Да, защищать кулаками ее приходилось частенько. И не только от тех, кто клеился, но и от ее женихов. Этих тоже хватало. Самое смешное то, что после потасовок мне, бывало, еще и от Альки доставалось. То есть не всегда она считала меня рыцарем в сверкающих доспехах, защитившим ее честь.
Вот, например, был такой случай. Новогодняя вечеринка, второй курс университета. Я учился в Москве, Алька в Питере. И на новый год я к ней в Питер приехал. Вечеринка была на квартире у одной из Алькиных однокурсниц. Народу собралось человек двадцать. Сейчас даже представить себе не могу, как мы в той двушке все уместились. Ну, да не в этом суть. Среди гостей вечеринки был Алькин бывший парень. Они провстречались весь первый курс и летние каникулы, а к началу второго курса расстались. Мне он никогда не нравился. Степка этот много нервов Альке попортил, поступал с ней не очень красиво. Я много раз вел с ним серьезные беседы, но до рукоприкладства не доходило. Впрочем, расстались они с Алькой достаточно цивилизованно и, слава Богу, по Алькиной инициативе, которая перестала, наконец, верить в то, что он исправиться.
И вот, значит, Новый Год. Отгремели Куранты, все дела, - веселье в самом разгаре. И вдруг в какой-то момент я понимаю, что потерял Альку из виду. Тогда у всех уже начали появляться сотовые, я набираю ее номер, слышу, как звонит ее телефон и нахожу его лежащим на столе возле ее тарелки. Тогда начинаю обход квартиры и понимаю, что в квартире ее нет. Выхожу на лестничную клетку и вижу такую картину: Степка мертвой хваткой держит вырывающуюся Альку за руки и просит ее чего-то подождать, а Алька, в свою очередь, просит ее отпустить, говорит, что ей больно и предлагает им обоим зайти обратно в квартиру. Впрочем, все это происходит спокойным тоном.
Что было до моего прихода, мне стало понятно в одну секунду. Скорее всего, под воздействием чрезмерного количества алкоголя, в Степке вновь проснулась любовь к Алине, и он вывел ее на лестничную клетку поговорить. Получив отказ, он решил не сдаваться без боя, но тут нарисовался я. А зрелище того, как кто-то удерживает Альку против ее воли, действует на меня, как на быка красная тряпка. К тому же, повторю, мне этот тип никогда не нравился, а увиденное стало последней каплей. Впрочем, я изо всех сил старался держать себя в руках, хотя взбесился не на шутку. А когда я злой, я говорю очень тихо и спокойно. И вот так тихо и спокойно я ему говорю:
- Отпусти.
На что он, не отпуская Альку, отвечает:
- Юрчик, мы сами разберемся. Подожди в квартире.
Кулаки у меня начинают сжиматься против моей воли, но я снова повторяю просьбу:
- Я сказал, отпусти ее.
- Юрчик, я же сказал, мы сами разберемся.
Дверь в квартиру осталась открытой, поэтому в проходе стали появляться первые любопытные, а я двинулся к Степке. Алька, прекрасно зная, что я в бешенстве и понимая, чем все закончится, попыталась меня остановить:
- Юрчик, подожди, он сейчас отпустит. Степ, отпусти, пожалуйста.
- Вот поговорим, тогда отпущу, - ответил Степан.
Он, видимо, рассчитывал, что Алька согласиться продолжить разговор, чтобы только избежать скандала, но тихая и скромная не значит забитая. Характер у Альки ого-го, и ее не так-то просто заставить что-либо сделать против ее воли. Она молчит, а он последней репликой подписал себе приговор. Не сказав больше ни слова, я двинул ему в челюсть. От удара Степку, естественно, откинуло назад. Он отпрянул, все еще держа Альку за руки, и потащил ее за собой. После удара он держал ее всего секунду, после чего отпустил, но вектор был уже задан, Алька потеряла равновесие и неминуемо упала бы на пол, если бы я ее не подхватил и не передал кому-то на руки. Не помню кому. После чего у нас со Степкой началась потасовка. Нас, понятное дело, кинулись разнимать, но это было не так-то легко сделать: в нас обоих была достаточная доля алкоголя, помноженная на личную неприязнь друг к другу. Естественно, в подъезде поднялся дикий шум, появились соседи и пригрозили вызвать милицию, если мы не прекратим. В милицию нам не хотелось, мы прекратили и вернулись в квартиру, дико матеря друг друга. Впрочем, довольно скоро мы успокоились и разошлись по углам.
Я пошел снова искать Альку и нашел ее на балконе с подружками, которые ее утешали. При моем появлении они исчезли.
- Ты как? – спрашиваю, становясь рядом.
В ответ тишина. Она, не мигая, смотрит прямо перед собой, даже не отреагировав на мой вопрос. Это меня слегка озадачило: я-то ожидал изъявлений благодарности за спасение.
- Аль, ты че? – спрашиваю.
- Из-за тебя у меня платье порвалось, - отвечает, не поворачивая головы.
Во всей этой суматохе платье слегка разошлось на спине по шву. Это ее заявление было, как пощечина.
- Из-за меня?
- Что, без драки нельзя было обойтись? Ты меня перед всеми опозорил.
- Это чем же? – спрашиваю, начиная злиться.
- Из-за вас соседи чуть милицию не вызвали. Мы в гостях, Юр, если что.
Мы никогда не кричали друг на друга. Мы друг другу выговаривали, не повышая голоса. И сейчас она меня отчитывала. Это было обидно. Я кивнул:
- Это вместо «спасибо»? Супер. С Новым Годом, Аля.
С этими словами я развернулся, пошел в прихожую, взял куртку и вышел, хлопнув дверью. Несколько девушек побежали следом, пытаясь меня остановить, но я не поддался на их уговоры. Я был полон праведного гнева: стремно, когда ты защищаешь девушку, а она говорит, что ты ее опозорил. Я был очень зол на Альку. Иду по двору, пытаюсь не упасть, так как кругом лед, и вдруг слышу сзади:
- Юрчик, стой!
Останавливаюсь, оборачиваюсь: Алька семенит следом. По льду на каблуках! Стою, смотрю на нее и уже не злюсь, но еще жутко обидно. А сам улыбаюсь во весь рот, потому что без смеха нельзя было за ней в тот момент наблюдать. Наконец, она добралась до меня и схватилась за рукав.
- Прости! – говорит.
Стою, молчу. Простил уже, конечно, но помучать-то ее надо. А она продолжает:
- Ну, прости, пожалуйста. Я просто перенервничала. Ты мой герой, ты же знаешь это. Ну, Юрчик!
- Я платье испортил, - говорю. Просто не мог не съязвить. А она так ласково улыбается, в глаза заглядывает и говорит:
- Ну, прости. Ты же хороший.
На самом деле Алька умеет просить прощения, и не считает зазорным делать это, если знает, что не права. В этом плане короны на голове у нее нет.
-Пойдем, - говорю,- а то уши отморозишь.
И мы вернулись на вечеринку.
В общем, всякое, конечно, бывало. Но я точно знаю, что если бы все повторилось, я поступал бы точно так же. Уж лучше потом получить от Альки, чем дать ее в обиду.
***
Да, Юрчику приходилось драться из-за меня чаще, чем мне хотелось бы. Не потому что я давала поводы. Нет. Я не из тех женщин, что манипулируют мужчинами, заставляя их драться. Просто Юрчик очень остро реагирует на малейшую обиду, нанесенную мне. Кто-то обошелся со мной чуть не так, Юрчик сразу выступает в роли защитника. Правда, не всегда получает за это заслуженное «спасибо». Нет, бывали случаи, когда я действительно считала, что спокойно можно было обойтись без мордобоя, но чаще, конечно, у меня просто сдавали нервы, а Юрчик попадал под горячую руку. Вот один из таких случаев.
Второй курс университета. Новый год. Не смотря на то, что мы с Юрчиком со школы были не разлей вода, видение себя во взрослой жизни у нас было разное. Он хотел стать юристом, я считала своим будущим экономику. Он уехал поступать в Москву, а я отправилась покорять Питер. Впрочем, да, не далеко мы друг от друга отдалились. Мотались в гости чуть ли не каждые выходные. То он ко мне, то я к нему. И вот, в тот Новый Год он приехал ко мне в Питер. Вечеринка должна была состояться на квартире одной моей однокурсницы: ее родители сжалились над бедными студентами, и ушли в гости. Народу собралось видимо-невидимо. Все, кто был приглашен, привел с собой еще кого-то. В итоге собралось человек двадцать. Юрчика в моей университетской компании знали все, так что никто не удивился его появлению.
Ну, и случилось так, что на той же вечеринке присутствовал мой бывший молодой человек. Мы с ним вместе учились, и стали встречаться практически сразу после поступления. Провстречались почти год, но перед началом второго курса я предложила ему расстаться. Дело в том, что у нас были очень непростые отношения: он достаточно часто мне изменял, не сильно стараясь это скрыть. А потом каждый раз клялся, что это в последний раз. Я верила. Все пыталась убедить себя, что если буду терпеливой, Степа (так его звали) образумится. В конце концов, я поняла, что этого не случиться, и решила прекратить отношения. Он сильно не возражал. В общем, расстались мы мирно.
Понятное дело, Степа Юрчику не нравился, ведь ему столько раз приходилось меня утешать после Степкиных похождений налево! Раза три или четыре Юрчик пытался со Степой разговаривать… серьезно так разговаривать, но драться они никогда не дрались. Впрочем, неприязнь у них была обоюдная: кому понравиться, если твою девушку кто-то пытается защитить от тебя же. Плюс Степа знал, что Юрчик несколько раз подбивал меня с ним расстаться.
В общем, встретились они на той новогодней вечеринке. Но все прошло бы хорошо, если бы через час после боя Курантов ко мне не подошел, изрядно выпивший, Степа и не сказал:
- Слушай, ты такая красивая сегодня. Ты всегда красивая, но сегодня особенно.
- Спасибо, - говорю.
А он продолжает:
- Алин, пойдем поговорим.
- О чем, Степ? – спрашиваю, примерно догадываясь, о чем будет разговор.
- О разном, - отвечает. – Пойдем, выйдем на площадку. Тут шумно.
Не знаю, зачем я согласилась. Знала же, что ничего хорошего из этого не выйдет, но все равно пошла.
Мы вышли на лестничную клетку, сели на ступеньки и он начал говорить. Да, о любви. О том, что, только потеряв меня, понял, как был неправ и как сильно ему без меня плохо. Выслушав его, я спокойно объяснила, что прошлого не вернуть, что дважды в одну реку не войдешь и все в таком духе. Я не верила его раскаяниям и прекрасно понимала, что ничего не изменится. Да и честно признаться, мне совершенно не хотелось возвращаться к нему. Я слишком с ним намучалась.
В общем, объяснив ему все это, я решила, что наш разговор окончен, встала и уже хотела вернуться в квартиру, как Степа вскочил, развернул меня и схватил за обе руки выше локтя. Он так сильно держал меня, что я испугалась, как бы не остались синяки. Степа был зол. Очень зол. Возможно, он думал, что я растаю от его пьяных раскаяний и его взбесил мой отказ. Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Не скрою, я была жутко напугана, не совсем понимая, что от него ожидать. В конце концов, я подала голос:
- Степ, отпусти, пожалуйста. Ты делаешь мне больно.
- Нет, подожди. Давай поговорим.
- Степ, нам не о чем разговаривать.
- Подожди.
- Степа, отпусти меня, - я попыталась освободиться, но он держал меня мертвой хваткой. – Мне больно. Давай просто вернемся в квартиру.
В это время открылась дверь, и на пороге появился Юрчик. Мысленно я поблагодарила за это Бога. Несколько секунд была немая сцена: Юрчик смотрел на нас, мы смотрели на Юрчика. И потом Юрчик говорит очень тихим и очень спокойным тоном:
- Отпусти.
Когда Юрчик говорит таким тоном, это означает только одно: он в дикой ярости. Многие, с кем Юрчик начинает так разговаривать, принимают этот тон за нерешительность и совершают большую ошибку. Такую же ошибку совершил и Степа. Он довольно резко ответил:
- Юрчик, мы сами разберемся. Подожди в квартире.
Смотрю, Юрчик побледнел и сжал кулаки. Ну, думаю, сейчас начнется. Не могу сказать, что я совсем не хотела этого: Степа продолжал держать меня, а мне жутко хотелось, чтобы меня отпустили. Но я все еще надеялась, что драки удастся избежать. И Юрчик подкрепляет эту надежду тем, что снова говорит:
- Я сказал, отпусти ее.
Я с мольбой посмотрела на Степу, но он не обратил на это никакого внимания. Поскольку Юрчик говорил все так же тихо и спокойно, Степа ответил еще более развязно:
- Юрчик, я же сказал, мы сами разберемся.
Юрчик начинает медленно к нам подходить. Он не закрыл за собой дверь, и в проеме начинает скапливаться народ. Краем уха слышу, как кто-то говорит: «Хоть бы не подрались на площадке», но понимаю, что драки не избежать. Поэтому делаю слабую попытку ее предотвратить:
- Юрчик, подожди, он сейчас отпустит. Степ, отпусти, пожалуйста.
- Вот поговорим, тогда отпущу, - отвечает Степа.
Гнев и стыд, вот два чувства, которые разом накатили на меня в ту минуту. Я не знаю, как мне удалось сдержать слезы. Назревал скандал, в эпицентре которого находилась я, а Степа еще имел наглость меня шантажировать. Я молчала, боясь разрыдаться, а через секунду Юрчик врезал Степе в челюсть. Понятное дело, Степу от удара отшатнуло назад, а так как он все еще держал меня, то и я тоже стала падать. Но Юрчик схватил меня за талию, резко дернул и буквально швырнул меня на ребят, которые стояли в проеме двери. Те быстро втолкнули меня в квартиру и кинулись разнимать, вцепившихся друг в друга, Степу с Юрчиком.
Все это произошло так быстро, что я толком не успела ничего понять. Единственное, что я отчетливо услышала в суматохе – это треск моего порвавшегося платья, которое я специально купила для той вечеринки. На последние деньги, между прочим.
В общем, поднялся дикий шум, разнять дерущихся не получалось, в итоге появились соседи и пригрозили вызвать милицию. Для меня это было последней каплей. Я находилась в гостях, я привела в гости друга, и мы устроили скандал. Стыд ужасный. Я убежала на балкон. Две девочки, с которыми я дружила, пошли за мной и стали меня утешать.
Короче, через какое-то время на балконе появился Юрчик. Девочки сразу оставили нас одних. Я не злилась на него. Если я на кого-то и злилась, то на себя за то, что поддалась на уговоры Степы. Ну, и на Степу тоже за то, что вообще начал все это. Но больше всего мне было стыдно. А на ком мы обычно срываемся, когда нам плохо? Правильно, на тех, кто больше всего уязвим: на наших близких. Юрчик встал рядом со мной и спросил:
- Ты как?
А я, вместо того, чтобы поделиться с ним своими чувствами, стою и обиженно смотрю в одну точку. Я прекрасно понимала, что Юрчик поступил так, потому что защищал меня, потому что не мог поступить иначе, но эмоции требовали выхода или я бы взорвалась. А он тем временем спрашивает:
- Аль, ты че?
- Из-за тебя у меня платье порвалось, - отвечаю.
Знаю, что не права, но все равно отвечаю так.
- Из-за меня, - удивляется Юрчик.
И тут, как говориться, Остапа понесло. Нет, я не кричала на Юрчика. Мы никогда друг на друга не кричали. Но поссориться можно и без крика.
- Что, без драки нельзя было обойтись? Ты меня перед всеми опозорил, - говорю.
- Это чем же?
- Из-за вас соседи чуть милицию не вызвали. Мы в гостях, Юр, если что.
Он кивнул. Я поняла, что сильно перегнула палку, но было уже поздно.
- Это вместо «спасибо»? Супер. С Новым Годом, Аля, - сказал Юрчик, развернулся и ушел с балкона.
Какое-то время я продолжала стоять на балконе, окончательно успокаиваясь и все больше понимая, что надо идти просить прощения. Когда я, наконец, созрела, зашла в комнату и стала искать Юрчика, мне сказали, что он ушел.
К моему счастью, я недолго оставалась на балконе, и Юрчик не успел далеко уйти. Выбежав во двор, я увидела, что он все еще здесь, сердито шагает по гололеду, стараясь не упасть. Холодина стояла жуткая, а я накинула только шубу, не переобуваясь, как была, на каблуках, без шапки. Выбежав во двор, поняла, что догнать его не смогу, поэтому, что было сил, крикнула:
- Юрчик, стой!
Он остановился, и я засеменила к нему. Наверное, я представляла собой смешное зрелище, потому что Юрчик стоял, смотрел на меня и улыбался во весь рот. Но на встречу не сделал ни шага. Он был обижен. И я знала, что он прав. Поэтому, добравшись до него и схватившись за его руку, чтобы не упасть, я, без лишних слов, сказала:
- Прости!
А он молчит. Значит, сильно обиделся. Делать нечего, продолжаю просить прощения:
- Ну, прости, пожалуйста. Я просто перенервничала. Ты – мой герой, ты же знаешь это. Ну, Юрчик!
А он в ответ:
- Я платье испортил.
«Вот язва!», думаю. Но знаю, что заслужила. Поэтому просто улыбаюсь, смотрю ему в глаза и говорю:
- Ну, прости! Ты же хороший.
Я готова была стоять на этом холоде до утра и просить у него прощения. На самом деле это очень мерзко, когда ты вот так, ни за что обижаешь друзей. Но Юрчик и правда хороший. И отходчивый. Смотрю, глаза заблестели, а потом он так нежно улыбнулся, притянул меня к себе и говорит:
- Пойдем, а то уши отморозишь.
И мы вернулись на вечеринку.
И таких случаев было много. Не могу без боли вспоминать про них. Юрчик, на самом деле, мой герой. И я надеюсь, что так будет всегда.
***
Смотрел ли я когда-нибудь на Алю, как на женщину? И да, и нет. Сейчас объясню. Трудно смотреть на свою боевую подругу, на ту, с кем ты выкапывал червяков на школьном дворе, которую ты в восьмом классе приводил в чувства после первой выпитой рюмки водки, которую ты видел в самом неприглядном виде, на ту, кто была свидетельницей и соучастницей Бог знает каких событий твоей жизни, как на девушку. С другой стороны трудно не замечать, как эта боевая подруга на твоих глазах превращается в прекрасного лебедя с очень соблазнительными формами. Так что, в своих взглядах на Альку, как на противоположный пол, я оставался где-то посередине: я отдавал должное ее привлекательности, но никогда всерьез не задумывался о ней, как об объекте вожделения.
Я никогда не ревновал ее к другим парням и Алька, насколько мне известно, не ревновала меня к другим девушкам. А если и ревновала, то скрывала это очень умело. Хотя, конечно, в школе, в старших классах многие думали, что мы встречаемся и это, надо сказать, изрядно портило нам жизнь.
Один раз даже был такой случай. Дело было в десятом классе. Алька тогда болела и не ходила в школу, и вот ко мне после занятий подваливает одинадцатиклассник и так с ходу начинает:
- Юра, разговор есть.
- Давай, - говорю.
- С глазу на глаз.
Я же почти все время был с ребятами из своей банды и редко когда ходил совсем один. Ну, и в тот раз я был с ними.
Надо признать, мне не очень нравились разговоры с глазу на глаз, хотя, конечно, я был не из робкого десятка, да и телосложение у меня было крепкое. Но все равно, такие разговоры я не очень любил. Я начал быстро соображать, что такого могло случиться. С одиннадцатыми классами мы жили мирно, конфликтов в последнее время вообще ни с кем не было. За собой лично никаких косяков я тоже припомнить не мог, да и я пользовался слишком большим авторитетом в школе, чтобы мне припоминали какие-то мелкие грешки. В общем, я был озадачен.
- Ладно, - говорю. – Пойдем.
И ребятам такой киваю, чтобы не уходили. Мало ли что. Отходим мы с этим одинадцатиклассником в сторону, и он спрашивает:
- А почему Алина в школу не ходит?
- Болеет, - отвечаю, сверля его глазами и уже начиная догадываться в какую сторону подует ветер.
- Что, сильно болеет? – спрашивает он.
- Грипп, - говорю, а самого уже смех начинает разбирать, до того серьезный вид у этого парниши был.
И тут он переходит к самой сути разговора:
- У вас с ней что, все серьезно?
Я прилагаю огромные усилия, чтобы не заржать. Для пущей серьезности даже брови сдвинул, потому что не собирался упустить шанс слегка поиздеваться над человеком.
- Слушай, мы с первого класса вместе. Естественно, у нас все серьезно. А что?
Он где-то с полминуты смотрит на меня в упор, а потом выдает:
- Мне короче это… она тоже нравится. Надо как-то решать вопрос.
Я в свою очередь тоже где-то с полминуты смотрю на него в упор, чтобы больше драматизма ситуации придать, а потом отвечаю:
- ОК. Решай. Я-то тут при чем?
По выражению его лица понимаю, что нужный эффект был достигнут. Этот бедолага вконец растерялся.
- В смысле, ты не причем? – спрашивает. – Ты же сам только что сказал, что у вас все серьезно.
- Серьезней не бывает, - отвечаю. – Говорю же, мы дружим с первого класса. Дружим, понимаешь? Мы с Алькой просто друзья. Хочешь встречаться с ней, вперед. Если она согласится, конечно. Обидишь ее, башку сверну. А так че, благословляю!
И тут я уже не выдержал и заржал в полный голос. А он, бедняга, стоит, смотрит на меня, глазами хлопает.
- Так вы че, не встречаетесь?
- Ты дибил? – спрашиваю. – Третий раз повторяю: мы просто друзья. Но не проси меня уговаривать ее встречаться с тобой.
- Сам с этим как-нибудь разберусь, - буркнул он и ушел.
К слову, они потом с Алькой полгода провстречались. Вот так вот.
Так что наша дружба не всегда и не для всех была однозначной.
***
Смотрела ли я когда-нибудь на Юрчика, как на парня? На этот вопрос я бы не смогла ответить даже самой себе. Мы дружили. Это была данность. Хотела ли я чего-то большего? Я не думала об этом.
В школе Юрчик активно занимался плаванием и боксом, и фигура у него была, конечно, просто отпад. Она и сейчас у него очень даже. Да и на мордашку он вышел симпатичный. Плюс классный характер…. В общем, все данные чтобы стать героем-любовником. Он им и был. В школе, наверное, не было ни одной девчонки, которая отказалась бы с ним встречаться.
Я никогда и ни к кому его не ревновала, потому что точно знала, что по-настоящему он был только моим. Серьезно. Он даже мог свидание отменить из-за меня. Так что ревности я не испытывала никакой. Ревновал ли он? Не знаю. По крайней мере, сцен ревности не устраивал мне никогда.
Но в школе, естественно, не все верили, что мы просто друзья. Честно признаться, я и сама бы в это не поверила, наблюдая со стороны, как парень и девушка постоянно находятся вместе. Вместе в школу, вместе со школы, вместе сидят за одной партой, вместе ходят в столовую… не знаю. Да, наверное, действительно нелегко было поверить в непорочность наших отношений.
Так что половина девчонок в школе хотела меня придушить, а вторая половина набивалась в подруги с целью привлечь к себе внимание Юрчика. С новыми «подругами» я сходилась не очень охотно, во многом из-за своей природной застенчивости, а от девочек первой категории и вовсе старалась держаться подальше. Правда, у меня это не всегда получалось.
Однажды, например, такой случай был в одиннадцатом классе. Прямо на первое сентября. Проводили мы, значит, первоклассников в школу, возвращаемся обратно на линейку, и вдруг кто-то с силой толкает меня в спину. Так что я чуть кубарем со ступенек не покатилась. Оборачиваюсь и встречаюсь с наглым и насмешливым взглядом девочки из параллельного класса. Человек я не конфликтный, поэтому я просто поспешила отойти от нее подальше. Но эта зараза стала в линейку сзади меня и стала меня донимать. То за хвост дернет, то кольнет чем-нибудь, то по спине начнет хлопать. А я в первом ряду стояла и поэтому вынуждена была все это терпеть.
На Юрчика же была возложена честь знаменосца, и он со школьным знаменем в руках стоял возле трибуны, с которой директор в красках описывал наше светлое будущее. Ну и поскольку Юрчика рядом не было, мне доставалось по полной программе. Но даже самого неконфликтного человека можно довести, если очень постараться, а эта девчонка старалась на славу. Так что я, в конце концов, сделала шаг назад и оказалась с ней лицом к лицу.
- Что ты ко мне привязалась? – спрашиваю.
- А не хрен с Юрой встречаться, - отвечает она. – Что он, блин, в тебе нашел?
Я опешила: получалось, что страдала-то я за зря! И меня охватил праведный гнев.
- Ты идиотка? – зашипела я на нее. – Мы с Юрчиком просто друзья!
- Да, конечно! – недоверчиво улыбнулась она.
- Не веришь, спроси кого хочешь из его компании. Или его самого спроси. Мы не встречаемся. Идиотка!
- Правда, что ли? А у него сейчас кто-то есть?
- Нет у него сейчас никого, - ответила я, но поскольку была еще зла, быстро добавила: - Только тебе там нечего ловить. Тебя я к нему не подпущу.
Да, даже тихони иногда мстят. И вообще, кто сказал, что тихони должны быть святыми? Да, мы не такие наглые и пробивные, но у нас тоже есть чувства и желания.
- Только попробуй мне палки в колеса вставлять, я тебя с землей сравняю, - зашипела на меня в ответ моя оппонентка.
- Только попробуй мне что-то сделать, - парировала я. – Одного моего слова хватит, чтобы тебя вся школа сгнобила.
- Одного твоего слова? – она хмыкнула. – Да кто ты такая?
- Лучшая подруга Юрчика. Думала, ты знаешь, - улыбнулась я с издевкой.
Победа была на моей стороне. Хотя, конечно, легко защищаться, когда у тебя прочно прикрыты тылы.
Кстати, эта девица все-таки предприняла попытку начать встречаться с Юрчиком, но я поставила его перед выбором: либо я, либо она. Естественно, я прекрасно знала, кого он выберет. И не ошиблась. Я честно ему все рассказала, его это повеселило.
В общем, наша дружба многим не давала покоя.
***
Как я уже сказал, наша дружба не всегда была однозначной. Дружба двух полов – вообще странная штука. Ты, вроде бы, не чувствуешь к девушке, с которой дружишь, абсолютно ничего, тебя не тянет перейти с ней на какой-то другой уровень отношений, но вдруг наступает момент, когда эта грань между дружбой и не дружбой перестает существовать. Она просто исчезает и все. Ты лишь смутно осознаешь, что она должна где-то быть, но ты не видишь ее, и тебе не остается ничего другого, кроме как действовать наугад. Мы с Алькой тоже не избежали этого, и случилось так, что пару раз мы чуть не поцеловались.
Первый раз был на школьном выпускном. Ну, а кода же еще, правильно? Школьный выпускной вообще такое событие, на котором может произойти все, что угодно. Вот и с нами чуть не произошло.
Городок, в котором мы жили, стоит на морском берегу, ну и где же еще в таком случае встречать рассвет новой взрослой жизни, как не на прогулочном катере в открытом море. Директор нашей школы это прекрасно понимал, и каждый год заказывал катер для своих выпускников. Наш выпуск не был исключением.
И вот мы с Алькой стоим на носу катера, а горизонт на востоке уже окрасился в бледно-розовый цвет. Я уж и не помню, как мы с ней там очутились, и как случилось так, что кроме нас там никого не было. Алька была очень красивая. С высокой прической, в черном обтягивающем платье до колена, открытые босоножки на нереально высокой шпильке. Такая юная и свежая, как будто только что с обложки модного журнала. Губы, накрашенные розовым блеском, растягиваются в улыбке и обнажают ровный ряд белых зубов, голубые глаза горят. Скоро рассвет, впереди взрослая жизнь и нам всего семнадцать. Она была моим лучшим другом, но я ведь тоже не железный. Она с восторгом и восхищением смотрела то на меня, то на горизонт, туда, откуда должно было показаться Солнце, а я смотрел на нее и думал, что еще секунда и я ее поцелую.
И вот, когда она в очередной раз посмотрела на меня, ее взгляд застыл. Теперь она смотрела мне в глаза, не отрываясь, будто прочитала мои мысли. И это подействовало на меня отрезвляюще. Я не знаю, хотела она, чтобы я поцеловал ее или нет. Я не мог понять этого по выражению ее лица. Но я не стал этого делать. Я просто крепко обнял ее и поцеловал в волосы, полной грудью вдохнув смесь духов и средства для укладки. Так в тот день я сохранил нашу дружбу.
Когда мы с Алькой чуть не поцеловались во второй раз, мы были намного старше. Третий курс университета. Ранняя весна. Она приехала ко мне в Москву с разбитым сердцем. Ее бросил парень. Приехала поздно вечером, и почти всю ночь мы сидели у меня в темной комнате, освещенной лишь монитором. В какой-то момент она подняла на меня свои заплаканные глаза. Ее лицо было очень близко, и у меня невольно возникла мысль, что единственное, как можно ее сейчас успокоить, - это поцеловать ее, быть с ней. По глазам я видел, что она хочет того же самого. Но я же джентльмен, а она моя подруга. Я не мог воспользоваться ситуацией. Это было бы слишком жестоко, и я бы не знал, как смотреть ей утром в глаза. Поэтому я просто забрался на кровать, и она прижалась ко мне крепко-крепко, как будто если она меня отпустит хоть чуть-чуть, она упадет в пропасть.
Она так и уснула на моем плече, а утром, когда мы завтракали, просто сказала:
- Спасибо, что не сделал этого.
Вот так два раз мы чуть не перешли границу. И я рад, что тогда мы ее не перешли.
***
Поцелуи! Да, пару раз мы были от них буквально в миллиметре.
Первый, - это, конечно же, выпускной. Ну, а когда еще целоваться двум друзьям разного пола? Нет, я, конечно же, не думала, что мы с ним должны обязательно поцеловаться, не ждала этого, но в один прекрасный момент мы оказались на носу прогулочного катера. Вдвоем. Вся остальная компания разбрелась по катеру, и мы остались одни. Скоро рассвет… это был завораживающий момент. Я была вся в предвкушении новой взрослой жизни. Я должна была уехать в большой город! Это меня будоражило. Я с восторгом смотрела вдаль… на горизонт… в будущее… а рядом… рядом был тот, с кем мне было комфортно. Но даже в тот момент я не задумывалась о том, должно это произойти или нет. Мне просто было хорошо, и я была рада, что этот момент со мной делит мой самый лучший друг.
Но вот, повернувшись и глянув ему в глаза, я вдруг заметила, что он смотрит на меня с каким-то очень странным выражением лица, и, конечно же, все поняла. Я поняла, что он борется с желанием поцеловать меня. Хотела ли я, чтобы он это сделал? И да, и нет. Мне было страшновато, что он это сделает, но в то же время момент был таким романтичным, что поцелуй очень вписался бы туда. И вот, чувствуя этот смешанный, непонятный страх, я смотрела, не отрываясь, Юрчику в глаза и думала: «Ну! Ну что же ты?» А он просто обнял и поцеловал меня в волосы. И, признаюсь, честно, я даже вздохнула с облегчением, потому что внутри меня вдруг разлилось такое тепло, что я готова была воспарить над землей. Нам было семнадцать, впереди вся жизнь и Юрчик рядом со мной. О чем еще можно было мечтать?
Второй раз все было намного прозаичней: я приехала к Юрчику с разбитым сердцем. Думала, встретила любовь всей своей жизни, а любовь всей моей жизни просто поиграл со мной, а, наигравшись, бросил. Так больно мне не было ни до, ни после.
И вот, мы сидели с Юрчиком в его съемной однокомнатной квартире, освещенной лишь горящим монитором, и я все рассказываю ему, рассказываю, и никак не могу удержать слез. И в какой-то момент я поднимаю на него глаза, и мы встречаемся взглядом. Я чувствовала себя тогда очень слабой и маленькой, а он был рядом, он был такой большой и сильный. Конечно же, мне захотелось, чтобы он приласкал меня, поцеловал и дальше по сценарию, но он не сделал этого. Я не знаю, хотел он этого или нет, но он не сделал. Он просто забрался на кровать и раскрыл объятия, а я легла ему на плечо и обняла крепко-крепко, как будто в нем было спасение всей моей жизни. Он что-то говорил, он пытался меня успокоить, а я слушала его, слушала, слушала, слушала и, незаметно для себя, уснула.
Когда я проснулась утром, Юрчика рядом не было. Он гремел посудой на кухне. Я была в одежде, и я была безумно благодарна ему за то, что в эту ночь между нами ничего не произошло.
Зайдя на кухню, я увидела, что завтрак ждет меня на столе. Это было превосходно. Мы сели за стол, он налил кофе, и только тогда, утром, когда он молча, но с интересом посмотрел на меня, я вдруг поняла, что вчера в его голове мелькали те же мысли, что и у меня. Но он действительно оказался большим и сильным, поэтому я просто сказала ему:
- Спасибо, что не сделал этого.
Он слегка улыбнулся и перевел разговор на другую тему.
Так два раза Юрчик буквально спас нашу дружбу.
***
Ну вот, наконец, мы подошли к развязке этой истории. Как я уже говорил, дружба между мужчиной и женщиной – это что-то неоднозначное и необычное. В нее сложно поверить. На самом деле, в нее сложно поверить даже тем, с кем это случилось. Есть в этом что-то не то, чтобы противоестественное, но выходящее за рамки. И в какой-то момент возникает потребность понять кто мы – просто друзья или все-таки что-то большее. И для нас с Алькой настал такой момент.
Случилось это уже после университета, года через два. Ни у меня, ни у нее давно никого не было и в голову стали закрадываться мысли. К Альке первой. Я сразу заметил перемену в ее общении со мной. Смс стали носить более игривый характер, при живом общении, - по скайпу или во время наших встреч, - паузы стали более продолжительными и менее естественными, она дольше стала смотреть мне в глаза, да и вообще стала поглядывать на меня с любопытством.
Я быстро все понял, тут не надо было быть экстрасенсом: Алька стала рассматривать меня, как претендента. Это немного удивило меня вначале, но не вызвало негативной реакции. И постепенно я от нее заразился. В самом деле, размышлял я, мы знаем друг друга с первого класса, мы прошли вместе Крым и Рим и я точно был уверен, что она не подведет и не оставит. Она будет рядом, как говориться, и в горе, и в радости, в богатстве и в бедности. Она привлекала меня внешне. Так почему бы и нет? А вдруг она та самая?
И вот однажды я поехал в Питер с букетом красных роз. Алька должна была встречать меня на вокзале, поэтому цветы я купил в Москве. У меня не было четкого плана, но мне хотелось предстать перед ней во всеоружии.
- Уау! – она с нескрываемым удовольствием приняла букет, а потом посмотрела на меня, наигранно расширив от удивления глаза.
– Это мне?
- Тебе, - ответил я, широко улыбнувшись, с намерением подыграть ей в воспроизведении диалога из старого советского мультика.
- А за что?
- Просто так, - ответил я, улыбнувшись еще шире.
Довольная, что я подыграл ей, она опустила глаза и понюхала цветы. А потом снова посмотрела на меня внимательно-внимательно.
- Очень вкусно пахнут. Спасибо!
Она замолчала, глядя на меня, а я улыбался и смотрел на нее, ничего не говоря в ответ. Пауза стала затягиваться, и я почувствовал это каждой клеточкой своего тела. Я прекрасно понимал, что сейчас очень удобный момент намекнуть Альке на то, что в этот приезд я собираюсь перейти границы нашей дружбы, но даже не пытался найти нужных слов. Черт возьми, я только что приехал! Мы все еще были на вокзале! Слишком рано.
- Ну что, пойдем? – вдруг сказала Алька таким естественным тоном, будто мы не стояли, как идиоты, минуту глядя друг на друга.
- Ага, - выдохнул я с облегчением.
Когда мы приехали к Альке, я понял, что она тоже возлагает надежды на этот мой приезд. Трудно объяснить, что именно было не так. Квартира была убрана тщательней обычного, выставлены фужеры для вина. А на полу в комнате уютным образом были разложены диванные подушки, - явный признак того, что здесь планируется приятный просмотр фильма. Возможно, даже просмотр с продолжением. И я быстро отметил про себя все эти мелочи, никак не выдав себя. Признаться честно, я абсолютно не знал, как конкретно мне быть, с чего начать и как все повернуть в нужную мне сторону. Поэтому я решил просто плыть по течению и начать действовать, когда представится удобный случай.
Переодевшись и перекусив с дороги, я предложил Альке прогуляться. Было лето, стоял приятный денек, и я спросил:
- Пройдемся?
- По паркам, - оживилась она.
- По паркам, - ответил я эхом.
И мы пошли. Побродили по паркам, прошлись по Невскому, посидели в кафе. И все это время нас преследовала романтика предстоящего, когда двое уже решили быть вместе, но сознательно оттягивают тот самый момент признаний и поцелуев. Полунамеки, полувзгляды, полуулыбки….
Признаться честно, я чувствовал себя немного странно. Нет, мне было легко и хорошо рядом с Алькой, как обычно, но в то же время я немного нервничал. Я понимал, что изменится все. Действовать решительно случая так и не представилось, но я и не торопил событий, потому что знал, что сегодня я потеряю нечто очень ценное, что росло и крепло межу нами с момента нашей первой встречи. Да, я понимал, что взамен приобрету нечто большее и, конечно же, более важное, но в то же время мне было безумно жаль терять ту Альку, которую я непременно должен был потерять с момента нашего первого поцелуя.
Но невозможно до бесконечности откладывать неизбежное. Алька поняла это первая. Мы шли по Невскому, погруженный каждый в свои мысли, и вдруг она сказала:
- Слушай, я притомилась что-то. Пойдем домой. А вечером еще куда-нибудь сходим.
Мы действительно гуляли уже далеко не первый час, к тому же я помнил про, уютно разложенные, подушки на полу. Я согласился. Итак, приближался час Х.
- Ты есть будешь? – спросила Алька, когда мы оказались дома.
- Не, спасибо! Я в кафе наелся. Но ты, если хочешь, не стесняйся, обжорка.
Алька рассеяно улыбнулась этому поддразниванию, на которое раньше обязательно бы среагировала.
- Тогда, может, фильмец какой-нибудь посмотрим? – спросила она самым небрежным тоном, но по тому, как кровь отлила от ее лица, и как пытливо и немного испуганно она на меня при этом посмотрела, я понял, насколько сильно она нервничает, и мысленно выругал себя за то, что ей приходится брать инициативу в свои руки.
Решив максимально снять этот груз с ее хрупких плеч, я ответил:
- А что, неплохая идея! – я прошел в комнату и плюхнулся на разложенные подушки. – Только давай что-нибудь легкое, неохота мозги включать. Даже согласен на романтическую комедию.
Алька посмотрела на меня удивленно и радостно.
- Как скажешь, - сказала она и, подойдя к телевизору, стала перебирать диски. Шел 2007 год, и многие еще вовсю пользовались DVD- плейерами.
Алька стояла и делала вид, что подбирает подходящий фильм, а я смотрел на ее спину и думал о том, что мы с ней довольно хорошие актеры. Потом я вспомнил про два приготовленных бокала на кухне и решил снова помочь ей:
- Слушай, если у тебя случайно найдется вино, к кинцу было бы кстати, - сказал я.
- Случайно найдется, - ответила она, не поворачивая головы, но по голосу я понял, что она улыбается.
- Я принесу?
- Принеси.
- На твою душу брать?
- Ага.
Через пару минут, вооружившись вином и конфетами, которых случайно оказалось в избытке, мы сели смотреть «наугад» выбранную романтическую комедию, сюжетом которой - о чудо! – была история про двух лучших друзей, парня и девушку. В один прекрасный день девушка решила выйти замуж, и тут парня осенило, что она любовь всей его жизни. В конце, естественно, эти двое остаются вместе. Хэппи энд.
Если я ждал подходящего случая, чтобы перейти на новый уровень отношений с Алькой, то это был он.
- Дааа, - протянул я, задумчиво глядя на финальные титры. – А прикинь, со мной случится то же самое, когда ты соберешься замуж. Это что же, придется отбивать, а?
Я обнял ее и посмотрел в глаза, стараясь не замечать, как гулко бьется сердце и все трясется внутри. Эти последние секунды перед первым поцелуем, обычно такие томительно-сладостные, стали для меня настоящей агонией. Хотелось скорее расставить все точки над i, и покончить с этим.
Алька смотрела на меня, не мигая. Страх и радость перемешались в ее взгляде. Происходило то, чего она хотела, но теперь она боялась этого. Ну, или просто чрезмерно волновалась. Трудно понять, что у женщин в голове.
- В любом случае, мы сможем проверить это только когда я соберусь замуж, - наконец сказала она, после молчания, показавшегося мне вечным.
- Нет, я не хочу так долго ждать, - я почувствовал себя уверенней. – Может, лучше застолбить место прямо сейчас?
- Ну, застолби, - сказала Алька чуть слышно.
Я стал наклоняться, чтобы поцеловать ее. И вот, когда мои губы почти коснулись ее губ, она четко и ясно произнесла:
- А что, если ничего не получится?
Этот вопрос подействовал на меня, как удар хлыста. Помню, я даже вздрогнул и растерянно уставился на нее. Я прекрасно понимал, что она имеет в виду. Никто не мог гарантировать нам хэппи энда. То, что мы столько лет были неразлучны, как друзья, абсолютно не значило, что мы будем идеальной парой. Потому что быть другом – это одно, а быть в отношениях – совсем другое. Абсолютно другие обязательства и другие требования друг к другу. Мы знали друг друга вдоль и поперек, мы из вне видели друг друга в отношениях, и могу сказать точно, что какой бы тихоней она ни была, на многие вещи я бы просто не смог закрыть глаза. И даже если мы не разругаемся вдрызг, даже если расстанемся цивилизованно и все-таки останемся друзьями, как раньше уже никогда не будет. Между нами будут стоять неудавшиеся отношения: боль, обиды и горькие воспоминания о прекрасных моментах.
Да, я прекрасно понял, Алькин вопрос, но не знал, что на него ответить. А отвечать было нужно, потому что она напряженно ждала этого ответа. Я пожал плечами и покачал головой:
- Тогда мы расстанемся.
- И это будет конец всему, - обреченно сказала Алька.
Я опустил глаза.
- Но я не хочу терять тебя, - ее голос звенел от, готовых вырваться наружу, слез.
Тогда я поднял глаза и сказал то, что мог пообещать ей с полной уверенностью:
- Ты меня не потеряешь. Никогда.
- Значит, просто друзья? – спросила она.
- Нет, не просто, - ответил я. – Самые лучшие друзья.
И как только я сказал это, мне сразу стало легко и спокойно. У меня даже появилось ощущение, будто мне стало легче дышать, будто я вынырнул на поверхность с огромной глубины. Точки над i были расставлены, и моя Алька осталась моей.
Через два месяца после этих событий к нам на работу устроилась девушка. И все. Мне просто сорвало крышу. Это была любовь с первого взгляда. И тогда я просто каждый день благодарил небо за то, что не был связан никакими отношениями. Наш роман с Сонькой развивался довольно быстро, и уже через год она стала моей женой. Мы вместе уже десять лет и у нас двое замечательных детей.
Сонька никогда не ревновала меня к Альке. Наоборот, она сделала все, чтобы подружиться с ней. Сонька понимала, что Алька неотъемлемая часть моей жизни, очень дорогой для меня человечек, и ей было важно, чтобы Алька приняла ее. Сонька сделала даже больше: она сделала нас с Алькой семьей, познакомив ее со своим родным братом, который тоже жил в Питере. Они понравились друг другу, тоже стали встречаться и через полгода после нашей с Сонькой свадьбы тоже стали мужем и женой. Сейчас у них прекрасная девочка, очень похожая на Альку.
Мы с Алькой не стали общаться меньше, хотя теперь у каждого из нас своя семья и мы стали реже видеться. Она первая узнает обо всех моих новостях. Я безумно люблю Альку как женщину, как сестру, как друга, и все эти любови переплетаются в моем сердце, образуя огромную, всепоглощающую любовь к Альке. Я очень надеюсь, что жизнь и впредь будет благосклонна ко мне и не заставит меня выбирать между Алькой и моей семьей. Я очень люблю свою семью, но даже для меня этот выбор не вполне очевиден.
Дружба между мужчиной и женщиной – очень странное явление. Может быть, ее даже не существует в природе, может быть, она противоестественна, я не знаю. Я знаю только одно: Мы с Алькой являемся счастливым исключением, и я надеюсь, так будет всегда.
***
Что же в итоге между нами вышло? Сейчас расскажу. Понятное дело, когда парень и девушка дружат, рано или поздно встает вопрос о том, продолжать ли дружить дальше или же переходить на другой уровень отношений. И вопрос этот встает тем острее, чем дольше ни у кого из них нет партнера. Так случилось и с нами.
Мы уже два года, как закончили университет. У нас у обоих была работа, которая нас вполне устраивала, и мы оба были уже довольно долго одиноки. Не то, чтобы нас это как-то волновало, нет. Мы просто уже давно ни с кем не встречались, и я начала скучать по любви. Скучать по свиданиям, поцелуям, по тому, что тебя кто-то обнимает и шепчет на ухо всякие нежные глупости. В общем, мне безумно хотелось быть с кем-то, а рядом был только Юрчик. И я стала размышлять: мы знали друг друга тысячу лет, мы знали друг о друге все, что можно было узнать и даже больше, мы точно знали, как поведет себя каждый в той или иной ситуации, мы были друг для друга открытой книгой, так разве мы не идеальная пара? Может, он и есть моя судьба? И с каждым днем эта мысль все назойливей и назойливей крутилась у меня в голове, так что, в конце концов, я поверила в это. И как только я в это поверила, я стала смотреть на Юрчика другими глазами. Я стала приглядываться к нему, пыталась понять не думает ли он, случайно, о том же, о чем и я. Вместе с тем, как только я в это поверила, мое поведение с Юрчиком, помимо моей воли, стало другим: я стала заигрывать с ним по смс, во время живого общения стала чаще заглядывать ему в глаза и мне, порой, трудно было сказать ему что-то, так что паузы в разговоре стали частыми и, поскольку я в это время сильно нервничала, неестественными.
Сначала я не замечала в нем никаких перемен: он вел себя со мной абсолютно так, как я привыкла. Но вдруг однажды я заметила, что он стал более задумчив, чем обычно, а потом стал с интересом поглядывать на меня. В его взгляде, когда он на меня смотрел, стали зажигаться, ранее не знакомые мне, огоньки. И тогда я твердо укрепилась в мысли, что он тоже воспринимает меня не просто, как подругу. Это обрадовало и взволновало меня. Значит, мы с Юрчиком будем парой?! Ну что ж, так тому и быть.
И вот он приехал ко мне в Питер. Приезд этот был абсолютно запланированный: мы каждые две недели ездили друг к другу в гости, если не случалось никаких форс-мажоров. В этот раз была очередь Юрчика приехать ко мне. Но к этому его приезду я готовилась тщательнее обычного. Я решила, что раз уж мы оба перестали видеть друг в друге друзей, пора делать следующий шаг.
Я тщательней обычного убрала квартиру, купила вино и всякие вкусности, приготовила бокалы и придумала самый лучший досуг, способный повернуть все в нужное мне русло: просмотр фильма, где по сюжету двое друзей (парень и девушка) становятся парой. Разложив на полу диванные подушки, чтобы сделать просмотр комфортным и приятным, я поехала на вокзал встречать Юрчика.
Когда он вышел из поезда, мое сердце подпрыгнуло от радости: Юрчик приехал с огромным букетом красных роз. Не то, чтобы он никогда не дарил мне цветы. Дарил, конечно. На праздники, или мог купить букетик, если мы проходили мимо цветочного магазина, и я уж очень пристально смотрела на витрину, или если цветочница в кафе слишком назойливо предлагала порадовать свою даму. Но чтобы так, приехать из Москвы с огромным букетом в обычный день, нет, такого не случалось никогда. И раз это случилось сейчас, значить это могло только одно: Юрчик тоже хочет все изменить между нами в этот приезд. И от этой мысли все мое существо наполнилось несказанной радостью.
- Уау! – сказала я, беря букет. Мне было сложно скрыть эмоции, но тут вдруг в голову пришла мысль разыграть диалог из старого советского мультика. В надежде, что Юрчик поймет и поддержит меня, я посмотрела на него, широко открыв глаза: - Это мне?
- Тебе, - ответил Юрчик, не колеблясь ни секунды.
- А за что?
- Просто так.
И все это время он смотрел на меня, широко улыбаясь, а я, довольная, грелась под его теплым взглядом, в то же время неимоверно смущаясь. И чтобы как-то скрыть это смущение, я опустила глаза и понюхала цветы. И только вдохнув их сладкий, опьяняющий аромат, я решилась поднять на него глаза. Тут мне пришло в голову, что нужно дать ему шанс как-то намекнуть мне о своих намерениях. Поэтому я сказала:
- Очень вкусно пахнут. Спасибо!
Я надеялась услышать в ответ какой-нибудь не совсем дружеский комплимент, но он просто продолжал смотреть на меня и молчать. Так мы и стояли, глядя друг на друга и не говоря ни слова, наверняка представляя собой довольно комичную немую сцену. Пауза стала затягиваться, а Юрчик словно воды в рот набрал. И тогда я решила сжалиться над ним. Да, с другими девушками он никогда не лез за словом в карман, но я была не другая девушка. Конечно, он нервничал, как и я. И еще неизвестно кто из нас нервничал больше. Поэтому самым естественным тоном, на который была способна, я спросила:
- Ну что, пойдем?
- Ага, - сказал Юрчик, и от меня не укрылось, что он вздохнул с облегчением.
Порог собственного дома я переступала с гулко бьющимся сердцем. Да, я готовилась к приезду Юрчика, но теперь, когда я поняла, что наши намерения совпадают, мне не хотелось, чтобы он сходу заметил мои приготовления. Теперь мне хотелось, чтобы он взял ситуацию в свои сильные мужские руки и избавил меня от разыгрывания нужных сцен. А я бы просто сдалась на милость победителя. Впрочем, мои страхи оказались напрасны: Юрчик ничего не заметил. Он, как обычно, переоделся и пошел есть. Жуя бутерброд, и задумчиво глядя в окно, он спросил:
- Пройдемся?
Это предложение мне понравилось. Стояло лето, денек был солнечный, к тому же во время прогулки Юрчик тысячу раз сможет хотя бы намекнуть о своих намерениях. Я обожаю гулять в питерских парках, поэтому быстро отозвалась:
- По паркам.
- По паркам, - ответил он, посмотрев на меня с нежностью.
И мы пошли гулять. Но, к моему легкому разочарованию, за все время нашей прогулки Юрчик никак не дал мне понять, что хочет стать для меня больше, чем другом. В его оправдание должна сказать, что моментов, располагающих к каким-либо признаниям тоже не было, не смотря на то, что мы сидели в самых укромных уголках парков, за дальними столиками в кафе, и даже просто идя по Невскому, Юрчик вдруг взял меня за руку. Мы слишком привыкли быть друзьями, и наше общение было абсолютно естественным и непринужденным даже в обстановке, располагающей к совсем иным разговорам. Но, не смотря на всю непринужденность, в наше общение закралось нечто новое. Мы говорили о совсем посторонних вещах, смеялись абсолютно невинным шуткам, но наши взгляды вели совсем иной диалог. В нашем общении появилось то, что называют общением между строк. И это будоражило.
Только вот чем дольше мы гуляли, тем более странно я начинала себя чувствовать. Да, я все еще хотела перейти с Юрчиком на новый этап отношений, но в то же время мне становилось немного страшновато. Юрчик всегда был со мной рядом, он всегда был моей поддержкой и опорой, именно ему и никому другому я поверяла все свои сердечные тайны, но теперь, когда он станет мне больше, чем другом, кому я буду рассказывать о своих переживаниях? У меня неизбежно появятся секреты от Юрчика, и чем больше я начинала об этом думать, тем меньше мне нравилась эта затея с переходом на новый этап отношений. Мы молча и медленно шли по Невскому, и я поняла, что если мы будем продолжать прогулку, я включу заднюю. А я не была уверенна, что все-таки хочу от всего отказаться. Поэтому я сказала:
- Слушай, я притомилась что-то. Пойдем домой. А вечером еще куда-нибудь сходим.
А про себя подумала: «Надо же нам будет отметить наш новый статус». Но оказавшись дома, я вдруг, неожиданно для себя, столкнулась с проблемой: я поняла, что не знаю, как непринужденно заставить Юрчика смотреть тот фильм, который я приготовила. Дело в том, что он не очень любит романтические комедии и смотрит их только в самом крайнем случае. А я, вроде бы все продумавшая до самых мелочей, не потрудилась заранее придумать более или менее веский повод посмотреть эту самую комедию. И вот, ломая голову, я, чтобы немного оттянуть момент, спрашиваю:
- Ты есть будешь?
- Не, спасибо, - отвечает Юрчик. – Я в кафе наелся. Но ты, если хочешь, не стесняйся, обжорка.
Я была настолько погружена в свои мысли, что лишь рассеяно улыбнулась этому поддразниванию, которое в другой момент меня бы достаточно сильно задело. Но голова работала над другим и, поскольку он отказался от еды, я сделала первый осторожный шажок. Самым небрежным тоном, на которой только была способна в тот момент, я спросила:
- Тогда, может, фильмец какой-нибудь посмотрим?
- А что, неплохая идея! – сказал Юрчик, прошел в комнату и уселся на, приготовленные мной, диванные подушки, прибавив, - Только давай что-нибудь легкое, не охота мозги включать. Даже согласен на романтическую комедию.
Услышав это, я чуть не задохнулась от радости и удивления. Как удачно все само собой разрешилось! Я еле удержалась, чтобы не закричать, хлопая в ладоши. Но вместо этого я просто ответила:
- Как скажешь.
И пошла к телевизору, где лежали DVD диски.
Я стояла и делала вид, что выбираю подходящий фильм, а сама думала о том, что самое страшное уже позади. Осталось только, где-нибудь на середине фильма, сделать вид, что мне захотелось вина, а там уже ждать, когда фильм закончится. И вдруг снова удача: Юрчик, сидевший до этого молча, сказал:
- Слушай, если у тебя случайно найдется вино, к кинцу было кстати.
- Случайно найдется, - ответила я, не поворачивая головы, ибо в этот момент сияла, как начищенный самовар.
- Я принесу? - спросил Юрчик.
- Принеси.
- На твою душу брать?
- Ага.
И вот, через несколько минут, мы сели смотреть фильм, выбранный мной совершенно «случайно». Но на протяжении всего фильма меня преследовала одна и та же мысль: а что если у нас ничего не получится? Я ведь миллиарды раз говорила Юрчику, что убила бы его, если бы была его девушкой. А в каждой шутке, как известно, есть доля правды. Нет, конечно, у нас могло бы и все получиться, и мы могли бы жить долго и счастливо, но что, если нет? И эта мысль все сверлила и сверлила мне мозг.
Вот уже и титры. Хэппи энд. И я слышу голос Юрчика:
- Дааа. А прикинь, со мной случится то же самое, когда ты соберешься замуж. Это что же, придется отбивать, а?
Он обнимает меня и смотрит в глаза. Вот оно, началось. Началось то, о чем я смутно мечтала долгое время и к чему так тщательно готовилась. А в голове все настойчивей и настойчивей пульсирует мысль: а что, если не получится? «Ты не узнаешь, пока не попробуешь», сказала я себе и ответила:
- В любом случае, мы сможем проверить это, только когда я соберусь замуж.
- Нет, я не хочу так долго ждать, - сказал Юрчик. – Может, лучше застолбить место прямо сейчас?
Игра продолжилась, и я ответила почти шепотом:
- Ну, застолби.
Он стал наклоняться, чтобы поцеловать меня, и когда его губы почти коснулись моих, паника взяла верх, и я сделала то, что делала всегда: я поделилась с Юрчиком своими мыслями:
- А что, если ничего не получится?
Мне показалось, что Юрчик вздрогнул, когда я задала этот вопрос. Он посмотрел на меня растерянно и немного испуганно, а я буквально впилась в него взглядом. Я ждала от него ответа. Не знаю, какого конкретно ответа я от него ждала. Просто ответа. Юрчик всегда все ставил на свои места. Но, видимо, в этот раз я преподнесла ему слишком неразрешимую задачу, потому что он просто пожал плечами, покачал головой и сказал:
- Тогда мы расстанемся.
А что еще он мог сказать? Но мы оба прекрасно понимали, что это значит. Кому-то из нас нужно было произнести это вслух. Эту миссию я взяла на себя. Абсолютно обреченным голосом я сказала:
- И это будет конец всему.
Юрчик ничего не ответил. Он молча опустил глаза, а я готова была разрыдаться.
- Но я не хочу терять тебя, - сказала я.
Сама мысль об этом, о том, что Юрчика никогда больше не будет в моей жизни, была невыносима. Меня била крупная дрожь. Но в этот момент Юрчик поднял глаза и сказал:
- Ты меня не потеряешь. Никогда.
Он сказал это с такой уверенностью, что теперь я была готова разрыдаться от счастья. А он обнял меня и крепко прижал к себе.
- Значит, просто друзья, - спросила я.
- Нет, не просто, - ответил Юрчик. – Самые лучшие друзья.
Это был один из самых счастливых моментов моей жизни. Мы с Юрчиком чуть не совершили непоправимую ошибку, но чудом сумели ее избежать.
Примерно через два месяца после описываемых событий к Юрчику на работу устроилась девушка по имени София, и Юрчик влюбился в нее с первого взгляда. Если бы мы были с ним в отношениях на тот момент, то все было бы очень плохо. Страдал бы Юрчик, страдала бы я, и София тоже бы страдала, потому что у них все было взаимно. А так не страдал никто.
Удивительно, но мы с ней подружились почти сразу, чего у меня не было никогда с другими его девушками. Сонька оказалась умнее и проницательнее остальных, и если когда и ревновала ко мне Юрчика, то ни разу, ни словом, ни делом не показала этого. Более того, Соня познакомила меня с моим будущим мужем, своим родным братом Альбертом. Да, Алина и Альберт, Алька и Алик. Юрчик до сих пор не может успокоиться по этому поводу. А я не могу передать словами, насколько Алик мне дорог. До встречи с ним мне никогда и ни с кем не было так уютно, спокойно и комфортно. Алик показал мне, что значит быть по-настоящему любимой и желанной. А еще с ним я поняла, что значит любить.
Юрчик по-прежнему составляет очень важную часть моей жизни. Так было, так есть и, я надеюсь, так будет всегда. Дружба между мужчиной и женщиной, - при условии, что это настоящая дружба, - это нечто очень хрупкое и тонкое и, в то же время, нечто очень прочное и несокрушимое. Это больше, чем любовь, потому что дружба между мужчиной и женщиной сочетает в себе всю привязанность, преданность, обожание, благоговение и заботу, какие только известны человечеству. И мне безумно повезло познать, что это значит.