В умывальник, где Мишка договаривался об обмене своих красивых бумажек на фантики, с Витькой из пятого "а", как бешеный ворвался Васька, Валерка Васильев.
- Алекся, там Джин твою койку переворачивает, иди скорее. - "Джином" звали Олега Анисимовича, старшего воспитателя интерната.
Мишка побежал в спальню, предчувствуя не доброе.
- А, вот ты, где болтаешься? - Настроение Джина тоже ничего хорошего не обещало. - Ну-ка, бери свои монатки и за мной.
Подхватив ранец и куртку, Мишка поплёлся за старшим воспитателем.
И вот он стоял в большом кабинете директора интерната, Виктории Павловны, где все без исключения настроены были против Мишки. Даже любимая учительница, Людмила Александровна, смотрела с осуждением и какой то грустью. Да и что от них ожидать, когда они только и умеют ругать и отчитывать. Виновата во всём была, конечно, бабушка. Как только у неё хватило ума, прийти в интернат и нажаловаться на родного внука. А теперь сидит за Мишкиной спиной и тихонько плачет.
- Ты понимаешь, что ты совершил? - Старший воспитатель, Олег Анисимович, наклонившись, попытался заглянуть в глаза опустившему голову Мишке. - Ты совершил преступление, кражу. Мы должны передать тебя в милицию. А оттуда тебя увезут в специнтернат, где содержат воров и всяких малолетних преступников. И ни на какие выходные, каникулы и праздники отпускать тебя не будут. Ты этого добиваешься?
- Миша, - заговорила Анна Ивановна, воспитатель. - Кража чужого - это ужасно. Но обокрасть родную бабушку, которая не сил не здоровья для тебя не жалеет, это для меня совсем непостижимо. Как ты мог так поступить, зачем тебе это всё. - Анна Ивановна показала рукой на стол, где стоял Мишкин ранец с вытряхнутым содержимым.
- Объясни нам, зачем ты это украл?
Ну как Мишка им может объяснить, что все эти не нужные никому бумажки, хотя и с красивыми картинками, он мог обменять на настоящие фантики, просто не успел. Что всего за десять таких бумажек, которые они называют облигациями, семиклассник Сашка дал два фантика от "Гулливера", пять "Красных шапочек" и пять "Коровок". А Серёга из шестого "б", всего за одну бумажку отсыпал двадцать "Му-му" и "Красный мак". Да и что толку объяснять, всё равно не поймут.
- Так зачем ты это украл? - Виктория Павловна достала из газетного свёртка с облигациями бабушкино кольцо и цепочку. - Это же золотые вещи, они стоят много денег.
Мишка ещё ниже опустил голову.
- Ага, стоят. - Подумал про себя. - Ничего они не стоят, на них даже меняться никто не захотел. А вот на бумажки, с тракторами, домами, кранами, можно было получить ещё много фантиков, этих облигаций целая пачка. Жаль рано бабушка схватилась, не успел всё обменять. Эх, было бы время дома, развязать свёрток, забрать только бумажки, или даже не все, а свёрток положить на место. Тогда бы бабушка точно не заметила, и фантиков было бы завались. Так ведь никак. Из дома она не выходила, попробуй забери не заметно, развяжи не заметно, да ещё и на место положи. Не повезло, надо было подождать другого случая, но очень уж хотелось фантики получить, вот и пришлось весь пакет быстро сунуть в ранец.
- Ну, что будем делать, - директор интерната обвела всех взглядом. - Звоним в милицию, пусть забирают?
- Товарищи педагоги, - за Мишкиной спиной поднялась бабушка, - Виктория Павловна, Олег Анисимович, не надо звонить. Я Мишу накажу дома, ведь всё нашлось, зачем заявлять. Мне так же не понятно, зачем он это сделал, наверное думал, что там деньги, купить себе что то хотел. Я ведь стараюсь их с братом не сильно ограничивать, в сладком, в фруктах, правда возможности у меня не большие, одна пенсия. Наверное им не хватает, но что делать.
- Старается она, - Мишка из-под бровей взглянул на бабушку. - Одно яблоко на двоих, пряничек и конфетка, после еды. "Выдачей" называет, жадина. Пенсия-то восемьдесят рублей, сама хвасталась. А конфеты какие покупает, карамель всякую да ириски, фантики от таких конфет вообще никуда не годятся, хоть бы раз купила "Гулливеров", или "Мишки на севере", нет, одни карамельки.
- Тогда посмотрите, - Кира Григорьевна, - всё ли на месте?
Олег Анисимович подвёл бабушку к столу. Она медленно, не спеша, пересчитала облигации.
- Не хватает немного, но может я просто забыла, дома ещё посмотрю, у меня в записной книжечке все номера переписаны.
Джин подскочил к Мишке.
- Ты куда облигации дел, мерзавец? - И обращаясь к директору, - Виктория Павловна, давайте обыск в спальне проведём, спрятал наверное, куда то, или кому то отдал.
- Не надо, Олег Анисимович, - бабушка смотрела то на него, то на других учителей, - не надо травмировать детей, унижать обыском. Может я просто не помню, сколько было.
- Как хотите, остальное всё здесь? - Олег Анисимович вернулся к столу. - Золото вот, фотографии? - Он взял одну старую, толстую фотографию. - А кто это, баре какие то?
- Это мой папа и мамин кузен, - бабушка забрала фото. - Они были горными инженерами, геологами.
- Да? - Внимание старшего воспитателя привлёк перстень. - Какой интересный перстень, можно посмотреть, с орлом, царский ещё что ли? Тоже их, геологов? - Покрутил в руках и надел на указательный палец. - Большой.
Мишка приподнял голову. Он тоже сегодня рассматривал перстень. Даже решил не менять его пока на фантики и убрал подальше в ранец.
- Это не перстень, это наперстная печать, мне подарил её папа мужа, свёкр.
- Интересные у Вас родственники, Кира Григорьевна, - старший воспитатель как то странно посмотрел на бабушку.
- Давно это всё, очень давно, - неопределённо проговорила бабушка, убирая облигации, фотографии и всё остальное в сумку. - Спасибо вам, товарищи. Извините меня, за такое причинённое беспокойство. Мишу я накажу, объясню, что так делать очень не хорошо. Он поймёт, правда Миша?
- Угу, - еле слышно промычал Мишка, соображая, что отделался без особых проблем, даже без милиции. А значит в специнтернат пока отправлять не будут. Даже сожаление, что остался без фантиков исчезло.