НА СНИМКЕ: Один из Институтов Зеленоградского научного центра
Михаил Алексеевич Лаврентьев, увидев меня на Общем собрании АН, предложил поехать в Зеленоград. Я с радостью согласился.
К 1966 году в составе Научного центра в городе Зеленоград было уже шесть Научно-исследовательских институтов, а при них пять заводов: это был новый научный центр микроэлектроники, который был призван ликвидировать отставание советской науки и промышленности от Америки.
Сначала вблизи станции Крюково под Москвой намечали построить центр текстильной промышленности. Он был спроектирован, и жилые дома уже начали строить.
Однако в это время к руководству Государственного Комитета электронной промышленности пришли энергичные люди во главе с Шокиным, которые увидели необходимость немедленного создания подотрасли микроэлектроники для разработки и массового производства интегральных схем, показали Хрущеву образцы продукции на них и доказали целесообразность создания научно-производственного центра с филиалами по всей стране.
И уже в 1962 году было принято постановление ЦК КПСС и совета Министров о строительстве такого центра под Москвой. При этом было решено строить его взамен центра текстильной промышленности. Через пару лет построенный город назвали Зеленоградом.
НИИ и заводы строились быстрыми темпами и уже в 1962 году было создано два НИИ: НИИ микроприборов (НИИМП) с заводом «Компонент» и НИИ точного машиностроения (НИИ ТМ) с заводом «Элион».
Еще два НИИ было создано в 1963 году – НИИ точной технологии (НИИ ТТ) с заводом «Ангстрем» и НИИ материаловедения (НИИМВ) с заводом «Элма».
А в 1964 было построено НИИ молекулярной электроники (НИИМЭ) с заводом «Микрон» и НИИ физических проблем (НИИ ФП).
В начальный период создания Зеленоградского научного центра огромную роль в его развитии, создании технологии гибридных интегральных схем сыграли два американца Ф.Г. Старос и Й.В. Берг.
Впоследствии общественность узнала, что они были помощниками Розенберга в США (их фамилии были А. Сарант и Дж. Барр), а после ареста супругов Розенберг сумели сбежать и работали в Ленинграде в электронной промышленности: Старос – директором КБ-2 в Ленинграде, а Берг – его заместителем.
В 1963 году директором Научного центра был назначен Ф. В. Лукин, вклад которого в создание и становление научного центра был огромен.
Он и встречал, а потом сопровождал академика Лаврентьева во время осмотра научного центра.
Меня этот центр поразил своей масштабностью, современностью, размахом. Мне кажется, Михаил Алексеевич тоже был поражен.
Центр начал строиться позже Академгородка года на три позже, но всё построенное имело необычный для меня вид суперсовременных зданий из стекла и бетона, а отделочные материалы были совершенно другими.
С точки зрения архитектуры и техники строительства Академгородок казался вчерашним днем.
Внутри зданий были большие холлы, высокие светлые помещения. Михаил Алексеевич ходил в основном молча, внимательно слушая Лукина, иногда что-то бормоча про себя. Один раз мне послышалось что-то вроде «денег они не жалеют».
Нас завели комплекс помещений, где мы ходили в специальных халатах, шапочках и тапках, – там было сверхчистое производство материалов, применяемых в микросхемах.
Надо сказать, что Михаила Алексеевича это производство и уровень научных исследований в этой области весьма интересовали, ведь он стоял у истоков создания первых ЭВМ в СССР вместе с академиком Лебедевым сначала в Киеве, а потом в Москве. Он задавал вопросы, на которые отвечал либо Лукин, либо один из двух его помощников, сопровождавших нас.
Нас провели на один из заводов, и мы увидели, что он работает на полную мощность. Это производило впечатление.
Мы пробыли там несколько часов. На обратном пути Михаил Алексеевич почти всю дорогу молчал. Потом сказал: «Они потратили в несколько раз больше денег, чем мы».
Ещё он сказал: «Мы всё же не министерство, а Академия наук». Я понял ход его мысли: действительно на научно-исследовательские работы прикладного характера, а затем и на опытно-конструкторские разработки требуются существенно б;льшие деньги, чем на фундаментальные исследования.
На такие работы деньги АН никогда не выделялись. Академия наук должна была свои результаты передавать отраслевым научно-исследовательским институтам, где и осуществлялось внедрение. Над этим вопросом академик Лаврентьев думал постоянно, и я об этом знал, потому что он часто думал вслух.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/28/400