Дракон для принцессы

Направленность: Слэш
Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Мистика, Повседневность, ER (Established Relationship)
Предупреждения: Смерть основного персонажа, Насилие
_________________________________


Глава первая


Он спал… Даже не так, он сладко дрых, внезапно убаюканный свежим весенним ветром, напоенным ароматами цветущих деревьев, пригретый почти по-летнему горячим солнцем. И голову эта татуированная скотина умостила аккурат на плечо своему соседу по парковой скамейке, нимало ничем не стесняясь: ни тем, что они незнакомы, ни тем, что из-под распахнутой куртки виднеется рукоять пистолета, а на поясе у соседа поблескивает, пуская солнечные зайчики, полицейский жетон. Этому наглецу было на все плевать — он дремал. А сам сосед почему-то не шевелился, хотя вполне мог бы попросту стряхнуть наглую тварь с себя одним движением плеча. Правда, был возможен вариант, что наглая скотина преспокойно устроится спать тогда на его коленях. Встать и уйти он тоже не мог, мешала одна маленькая, но основополагающая деталь: короткая прочная цепочка, соединяющая полицейские наручники, один из которых красовался на жилистом запястье спящего, выглядя ошейником вытатуированному на его руке дракону, морда которого располагалась как раз на кисти; а второй — на запястье полицейского. И — да, задержание считать знакомством нельзя, Джоэл был в этом твердо уверен. Почему он не разоружил этого типа? Черт его знает, просто не хотелось обвешиваться оружием, да и задержанный всячески шел на контакт, улыбался и демонстрировал всю бездну своего обаяния и миролюбия. Малость подпорченную наличием «травки» в кармане. И кровавым пятном на штанине светлых джинсов, уже ясно видимым из-под насквозь промокшей повязки, наспех сделанной из банданы. И — нет, Джоэл к этому не имел никакого отношения, ему задержанный достался уже таким. Именно поэтому они сейчас сидели в парке и ждали бригаду парамедиков, а не тащились в участок. Но до прибытия бригады пистолет нужно отобрать. Джоэл аккуратно и быстро выдернул «ствол», держа его через платок, чтобы не наследить своими отпечатками. Откинул за скамейку — потом подберет, как полагается, в пакет для вещдоков и руками в перчатках.
Тип проснулся, приподнял голову, бессмысленно таращась. Потом узнал:
— А, мой любимый коп. Не сбежал, надо же.
— Ты своей дури, похоже, и сам нехило пыхнул, — проворчал Джоэл, разглядывая его глаза.
Было непонятно, то ли у задержанного в самом деле приход, то ли зрачки от боли расширены.
— Я ничего такого не употребляю, — сразу возмутился тот. — Да как вы можете вообще? Меня? Подозревать?
— Легко, — буркнул Джой, отмечая, что скулы-то под темным загаром парня изрядно побледнели, значит, не все так радужно в Датском королевстве, как тот хочет показать.
— А когда я истеку кровью, вы будете таскать за собой мой труп?
— Нет, отстегну и брошу на скамейке. Заткнись, что ли, когда молчишь — можно за умного принять.
Где-то в начале парковой аллеи рявкнула сирена.
— Офицер, а вы меня пристегнули, потому что я вам настолько нравлюсь, что меня далеко отпускать не хочется?
— Угу, — чтобы только отвязаться, промычал Джой, посматривая то на темнеющее и разрастающееся на глазах пятно, то на приближающиеся проблесковые маяки машины парамедиков. На самого парня он не смотрел, достаточно было слышать задыхающийся голос. Сделать больше, чем уже сделал, он не мог.
— А вы мне тоже нравитесь, — выдал тот и снова рухнул, только уже не в сладкий сон.
Джоэл сдал его с рук на руки парамедикам, сняв, наконец, наручники. Все равно с такой кровопотерей тот далеко не уйдет, а если уйдет — сам себе злобный дятел. Скамейку, вон, намочил основательно.
— Жить будет, правда, к несчастью, долго, — медики тоже попались веселые, сегодня вообще все на пути Джоэла юморили, как могли, день открытых дверей в цирке был, что ли? «Скорее, в психушке», — мрачно подумал он.
Джоэл Страйк вообще был не склонен к шуткам, чувства юмора ему при зачатии явно не доложили, а вот серьезности — пересыпали. Лесли, пока была жива, смеялась, что ее жизнерадостности хватит на двоих. Именно она называла мужа «Джой»*. Уже два года в жизни Джоэла чужие потуги на юмор вызывали только глухое раздражение, а жизнерадостность он терпел только на личике дочери. К счастью, на сегодня рабочий день был закончен, так что можно было идти в участок, проделывать все необходимые процедуры. И возвращаться домой, к Энджеле, ведь наверняка соскучилась уже, волнуется. И няню отпустить. Няне, кстати, еще неплохо было бы заплатить за последние три дня и договориться о следующих. И надеяться, что никто не выдернет среди ночи на задержание.
— Чего такой хмурый? — поинтересовались у него в участке. — Горчица в хот-доге горькая или просто так, депрессия накатила?
Сам Джой не считал, что этот день в плане его эмоций чем-то отличается от предыдущих, поэтому просто хмуро зыркнул на шутников и промолчал. С бумагами удалось разделаться быстро, пистолет в вещдоки он сдал, заявление на баллистику отдал, если на этом «стволе» что-то висит, то его татуированный незнакомец попал. Желать спокойной ночи никто никому не стал, махнули друг дружке и разошлись, кто в бар, кто на свидание, а кто домой, размышлять, приготовила ли няня что-то на ужин хотя бы Энджеле. И хорошо, что по дороге домой он заглянул в круглосуточный магазин, купив молока и хлопьев, потому что дома было пусто, а няня заявила, что о готовке договоренностей не было, и хлопнула дверью.
— Пап, а мы сами можем приготовить что-нибудь, — сказала Энджи. — Я умею варить сосиски, а ты можешь сварить нам макароны или что-то вроде того.
— Хорошо, солнышко, так и сделаем, — Джой сгреб дочь себе на колени, обнял, и она затихла, как птенец под ладонью, в его сильных руках.
От ее волос пахло клубничным шампунем, так же всегда пахло от Лесли. Он просто продолжал по привычке покупать именно эту марку шампуня, и теперь Энджела мыла им свои золотистые кудряшки.
— А ты сегодня поймал много плохих парней, да, папа?
— Нет, солнышко. Только одного, и я пока еще не знаю, насколько он плохой, — он даже улыбнулся, правда, никто этой улыбки не видел, даже дочь, он прятал лицо в ее волосах.
— Давай готовить еду, ты голодный, — заявила Энджела.
Сосиски и спагетти, и даже с соусом, на который пошло все, что только можно было кинуть в соус, не испортив продукт. Ладно хоть не китайская еда в коробочках или классическая пицца под пивко. Сколько еще он продержится один? Джоэл знал, что должен продержаться до того счастливого и страшного дня, когда Энджи повзрослеет и станет самостоятельной.
— А я сегодня нарисовала нас, учительница долго смотрела на рисунок, потом почему-то сказала: «Бедный ребенок».
Энджела протянула ему лист бумаги, на котором черным карандашом были намалеваны две странные пучеглазые фигуры.
— По-моему, очень неплохая картина. Повесим ее на стенку?
На стене уже было немало детских рисунков. И — да, цветные каляки потихоньку теряли яркость, сменяясь черно-белыми. Это, наверное, должно было что-то значить. Наверное, психолог бы сказал что-то про то, что у ребенка подавленный стресс. А Энджела просто любила черный цвет, ну или утверждала так.
— Повесим.
Притом она с непосредственной детской радостью натягивала вырвиглазные салатовые лосины на занятия аэробикой, требовала голубые или оранжевые банты и обожала затасканного плюшевого единорога, уже вылинявшего из не менее вырвиглазного цвета фуксии в приемлемый бледно-розовый.
— А в субботу у нас будет праздник, мы выступаем. Ты ведь придешь посмотреть на меня, правда? Я танцую на сцене.
Тоскливо засосало под ложечкой.
— Я… постараюсь вырваться, малышка. Если не будет никаких прям-счас-срочных дел.
— У нас один раз в год такой праздник. Я буду тебя очень-преочень ждать, — Энджела зевнула.
— Пойдем-ка спать, солнышко. Где там твой волшебный единорог?
Игрушку эту он когда-то выиграл в тире для Лесли. Во время беременности она засыпала с ним в обнимку, дожидаясь Джоэла со службы. Единорог в себя впитывал ее слезы, когда его подстрелили во время задержания. И он перешел по наследству к Энджеле, когда умерла ее мать, вернее, даже раньше, как только девочка смогла доползти до него, стукнуть кулачком и убедиться, что эта мягкая штука замечательно подходит для прыгания по ней и засыпания рядом. Сейчас Энджи было уже шесть, и она была побольше единорога, но расставаться с ним не желала ни в какую. Предыдущая няня, возомнив себя суперпсихологом, попыталась втихую выкинуть потрепанное розовое страшилище, после чего Джой выкинул ее саму. Фигурально, конечно.
— И ты почитаешь мне на ночь сказку, правда? — спросила дочь.
— Что тебе почитать, малышка? — Джой устроился на диванной подушке на полу, прислонившись спиной к кровати, чтобы загораживать свет ночника.
— Сказку про русалочку.
— Хорошо, котенок. Закрывай глаза. «Далеко в море вода синяя-синяя, как лепестки самых красивых васильков, и прозрачная-прозрачная, как самое чистое стекло, только очень глубока, так глубока, что никакого якорного каната не хватит»…
Джоэлу не было нужды смотреть в книгу: «Русалочка» была любимой сказкой Лесли, и он однажды просто выучил ее наизусть. Энджи всегда засыпала быстро, на этот раз она тоже уснула, стоило перейти на вторую страницу книги. Он выключил ночник и снова устроился на подушке, откинув голову так, чтобы касаться макушкой щечки дочери.
— У нас все хорошо, Лес. Видишь? Все хорошо, я справлюсь.
Энджи что-то забормотала во сне, потом обняла крепче своего плюшевого единорога. И, разумеется, в эту минуту зазвонил телефон, разрывая установившуюся было тишину ночи. Хорошо, что у дочери выработался рефлекс игнорировать этот звук. Чертыхаясь про себя, Джоэл выскочил на кухню, хватая сотовый.
— Детектив Страйк на проводе!
— У нас дело, я у твоего дома, выскакивай.
— До утра справимся? — застегивая портупею, Джоэл прижал телефон к плечу ухом.
— Смотря, как поработаем, но, думаю, что вполне должны.
Пистолет из сейфа, жетон, аптечка, куртка, ботинки. Тихо закрыть дверь, постучать к соседке.
— Миссис Дебеску, я…
— Давайте ключи, детектив, я присмотрю за Анхеликой.
Джоэл благодарно улыбнулся старушке и поспешил к машине.
— Как дочь? — поинтересовался Том, глядя на напарника. — Ненавижу ночные вызовы, но у нас, похоже, кое-что необычное. Парня нашли обезглавленным, прикинь.
— Норм. Пентаграммы, знаки, свечи? — мрачно спросил Джоэл.
— Ничего, — отозвался Том. — Просто безголовый парень. Голову, кстати, искали, но так и не нашли, когда мне звонили.
— Должно быть, он по жизни был безголовым, а сейчас просто пришел к консенсусу с судьбой.
Том странно взглянул на него. Джоэл отвернулся, глядя в ночную темноту и мелькавшие мимо огни реклам.
Около дома жертвы стояли патрульные машины, позевывающий дежурный отчаянно скучал около ленты и с томлением посматривал в сторону авто, где в держателе стоял бумажный стаканчик кофе из «Старбакса».
— Все в доме, эксперт тоже приехал.
— Орудие убийства? — отрывисто спросил Джой, аккуратно переступая кровавые ручейки, уже давно побуревшие и застывшие на грязноватом полу.
— Топор. Кстати, у нас есть свидетель.
— Ну? Мне из вас каждое слово клещами тянуть?
Свидетелем оказался нервный молодой человек, гулявший с собакой в неурочный час.
— Понимаете, мне не спалось, — тараторил он. — Я решил погулять, взял с собой Виолу. И увидел, как от этого дома уезжает машина, это было где-то около полуночи. Машина такая… Темная… И четыре колеса… И за рулем кто-то был…
Лохматая дворняжка сидела смирно, привалившись к ногам хозяина. Джой поднял голову и внимательно посмотрел на напарника.
— Свидетель, говоришь? Замечательно.
— Сейчас он выдохнет, успокоится и припомнит еще что-то. Зато мы знаем, что была машина.
— Надо делать запрос по камерам наружки. Где тут ближайшие?
— Я займусь, — кивнул Том.
Снаружи из коридора послышался какой-то шум.
— Я тут живу, — вяло бормотал мужской голос. — Да не тут, а вон там, по соседству, моя дверь правее.
Голос был, кстати, знаком чем-то, Джой порылся в памяти и хмыкнул: не может быть, чтоб ему повезло дважды за одни сутки нарваться на одного и того же травокура. И что это он делает здесь? Неужели отпустили, или страховки не хватило? Он выглянул в коридор: ну так и есть, стоит, дрожит и промахивается ключом мимо скважины.
— Это же мой любимый офицер! — сразу заорал этот придурок. — С которым мы друг другу нравимся!
В квартире зашелся кашлем Том.
— Идиот, — констатировал Джоэл, отбирая у него связку ключей. — После кровопотери надо под капельницей смирно лежать, а не по городу шляться.
— Мне очень надо было домой. А что вы тут делаете вообще, офицер? А можно вас на свидание пригласить? Раз уж мы все равно у меня почти дома, заходите на чай? Я познакомлю вас с Беатой, думаю, вы сразу найдете общий язык.
— Заходи, несчастье в картинках, — детектив аккуратно подхватил шатающегося парня под руку и направил в квартиру. — Ты сейчас упадешь, и будет у нас два жмура вместо одного.
— А кто скопытился? — удивился тот. — Да, а что вы тут вообще делаете-то, офицер?
— «Скопытился» твой сосед.
— Который из двух?
— Опаньки, вот и новости. Том!
Напарник мигом примчался.
— Что такое, Джей?
— Вот этот молодой человек утверждает, что в квартире, где произошло убийство, обитало двое. Так? — Джоэл повернулся к усаженному на кухонный табурет парню. Сам он, даже не задумываясь о том, как это выглядит, шарил по шкафчикам: раненого следовало напоить теплым, лучше бы красным вином, разведенным кипятком, но и чай сойдет.
— Ага.
Под руку Джоэлу попадались пакеты макарон, крупы, какие-то жестяные банки со специями.
— Офицер, еда в холодильнике, — окликнули его. — Можете погреть в микроволновке. А там сахар. Соль. Перец. Чай.
— Чай.
Чайник закипел быстро, смешной фарфоровый заварник Джоэл тоже нашел сразу.
— Вино есть? Красное?
— Потратил на соус к пасте, но есть коньяк. Еще могу сделать тосты с маслом, хотите? А в холодильнике есть свиной рулет с зеленью и вроде бы был кусок пирога с почками.
Том посмотрел на него с тоскливой ненавистью, жрать хотелось неимоверно.
— Холодильник — это вон та большая белая штука в углу, которая гудит, на ней еще магниты висят.
Джой вполне разделял мысли напарника. Ужин был давно, да и было его… мало, честно сказать. И такая роскошь, как пастуший пирог или запеченная свинина, офицерам не светила. Джоэл распахнул двойные дверцы холодильника, обрадованно выхватил взглядом упаковку с каким-то соком. Присмотрелся и довольно хмыкнул: сок был виноградный, красный.
— Твоя девушка помешана на готовке? — поинтересовался Том, рассматривая аккуратно занятые полки.
— У меня нет девушки. Это я готовлю… Иногда прям так жрать охота по ночам почему-то… Так что днем стараюсь приготовить.
Перед парнем, имя которого Джой все так же не знал, со стуком поставили огромную кружку сока пополам со сладким чаем. Том, пользуясь любезным предложением отужинать, сунул в микроволновку ближайшее вкусно пахнущее блюдо и принялся допрашивать свидетеля. Информации было мало.
— Они то ли братья, то ли друзья. Что-то у них там с одной девицей не клеилось, я толком не понял, кто там к кому ушел, кто кого не полюбил. Но ругались они из-за нее иногда аж до драки. Машина? Да, была машина, темно-синий «Форд», довольно дряхлый. Конечно, я знаю номер.
Джоэл тоже не отказался от позднего ужина или очень раннего завтрака. Сам хозяин квартиры — «Мишель Мано, офицеры», — выглотал подряд четыре кружки сока с чаем и явно едва сидел. По-хорошему, ему следовало бы вообще лежать.
— Ладно, пробью по базе номер, найдем «Форд», — Том одновременно дожевывал кусок пирога и водил ручкой в блокноте. — Я помчался.
— Что значит — помчался? А я? — удивленно замер на полудвижении Джой.
— А ты позвонишь безутешным родственникам, я скину тебе на сотовый информацию об убитом. И телефоны его родителей или другой семьи.
— Офицер, я не кусаюсь, — тут же рассмеялся из своего угла Мишель. — И головы не отрезаю. Оставайтесь здесь, вам же удобно на кухонном столе?
Джоэл махнул на все рукой и остался. Все равно, поспать в ближайшее время не светит.
— А вы, Мишель, шли бы спать, — заметил он, подсовывая клюющему носом парню на подпись его показания.
— А, да-да, офицер, конечно, как скажете.
Подпись вышла слегка кривоватой. Тащить нелегонького парня пришлось практически на руках. Раненая нога подворачивалась и вообще, кажется, наступать на нее Мишель не мог. Хотя Джоэла в постель затащить попытался, прикрываясь предлогом, что ему так одиноко и холодно, а вот если офицер побудет рядом еще три минутки… Впрочем, все это было уже в полусне, и Джой вполне допускал, что неправильно понял это невнятное бормотание. Быть объектом флирта ему уже приходилось не раз. Когда рядом была Лесли, все было проще: высоченный здоровый блондин с мрачным взглядом и хрупкая, как фея, рыженькая и кудрявая девушка смотрелись рядом удивительно гармонично, их пару разбить не решались.
Том сработал достаточно оперативно, скинув информацию, так что раздумывать долго не пришлось, мысли переключились в рабочее русло. К утру можно было со спокойной душой сдавать дело: преступника нашли по горячим следам, так сказать. Убить девушку он не успел, хотя изрядно напугал и несколько раз избил. Джой был почти счастлив: редко когда им с Томом так везло. А тут он, кажется, успеет домой вовремя, чтобы собрать Энджи в школу и покормить ее.

— Папа, ты опять не ночевал дома? — дочь смотрела расстроенно.
— Прости, малышка. Но зато теперь я точно пойду на твой праздник, — он улыбнулся одновременно и виновато, и радостно.
— Правда? — Энджи только что не запрыгала от счастья.
Сколько раз он был на таких вот «очень-очень важных для нее концертах? Раз… ну, два. За два года.
— Пап, а что значит «сорняк»? — спросила Энджи за завтраком, впихивая в себя хлопья.
— Это растение, которое не приносит человеку пользу, а вот место на плодородной почве занимает, еще и душит соседние, культурные растения. А зачем тебе?
— А почему я сорняк? Мисс Фрайди сказала, что я сорняк, но я никого не душила, у нас даже нет никаких растений. А культурные — это вежливые? А вежливые растения — это как?
— Не слушай ее, котенок. Некоторые взрослые, как это ни грустно, идиоты. Ты вовсе не сорняк, ты моя золотая роза, — он погладил ее мягкие кудряшки, потом принялся заплетать. Пришлось очень постараться, чтобы научиться это делать.
Энджи без умолку болтала все время, пока Джоэл ее одевал, успевая рассказывать про свой сон, про вчерашнюю школу, про грядущий концерт.
— Идем, принцесса, Том обещал подкинуть тебя к школе, а меня — на работу.
— Здорово! А то в школьном автобусе меня укачивает.
— Привет, ангелочек, — Том, не спавший тоже ни минуты, обрадованно зевнул. — Какая ты сегодня красивая.
— Потому что папа мне заплел косу. А мисс Фрайди обозвала меня сорняком. А в школе у меня появился друг, он очень классный.
— Это кто же? — поинтересовался Том, выруливая со стоянки.
— Один из рабочих, которые ремонтируют нашу школу.
— Принцесса, что я тебе говорил про общение с незнакомцами? — строго спросил занервничавший Джой.
— Но мы же с ним познакомились. Он очень вежливый и милый, постоянно улыбается мне. И у него такой милый дракон.
— Так, принцесса, стоп. Как его зовут?
— Мишель. Он сказал, что это французское имя. Мне нравится, хотя он разрешает называть себя Майки. Как черепашку в мультике.
Том и Джоэл переглянулись. Джоя это все начало определенно беспокоить.
— Пробью-ка я этого парня по базе, — проворчал детектив Страйк.
— Пробей… — согласился Том.
Машина остановилась около школы, Энджи выбралась наружу, помахала им рукой и убежала.
— Значит, вы с ним не были знакомы?
— Вчера днем я прихватил его за задницу с травкой на кармане в парке. Точнее, думал, что парень под кайфом, когда увидел валяющимся под деревом. А его просто кто-то пырнул ножом.
— А ночью он оказался соседом убитого парня. А теперь выясняется, что это вообще друг твоей дочери.
— И это мне не нравится.
Том развел руками.
— Вряд ли он преступник. Квартира вроде приличная.
— И даже слишком приличная для обычного строителя, или кто он там. И его руки — ты не помнишь? Никакой краски, неизбежных ссадин и прочего.
— Руки у него весьма ухоженные, надо признать. Может, перчатки использует?
— В три слоя? И скотчем сверху? Чушь, из него строитель, как из меня — балерина.
— Надо выяснить… — задумчиво сказал Том. — Я покопаюсь в базах, а ты поезжай к нему, что ли. Заодно пожрешь, а то смотреть на тебя не могу, скоро ветром унесет.
— Если меня унесет ветром, то это будет второй ураган Катрина, — хохотнул детектив.
Когда он покинул салон автомобиля, тот ощутимо приподнялся и, казалось, облегченно выдохнул.

Из квартиры Мишеля очень аппетитно тянуло выпечкой. Джоэл сглотнул слюну, но приказал себе думать о дочери и деле, и решительно нажал кнопку звонка. Дверь открылась. На пороге возник взъерошенный Мишель в майке-«сетке», сквозь которую виднелась еще пара татуировок на груди, и обрезанных выше колена джинсах.
— Мой любимый офицер, — на лице у него сразу расцвела идиотская улыбка.
Словно в противовес ей Джой помрачнел еще больше, резко кивнул:
— Нужно поговорить.
— Конечно, проходите, вы как раз к чаю. Какое приятное дополнение.
Детектив хотел отказаться от чая и сразу припереть Мишеля к стенке, но… обнаружил себя сидящим на кухне с чашкой в одной руке и надкушенным пирожком в другой. Мишель вместо пирожка жадно пожирал самого Джоэла. Взглядом, разумеется, но каким. Судя по дымке в глазах, там сменялась пятая поза гей-Камасутры. Джой мысленно пожал плечами: пока парень не распускал руки, он мог мечтать о чем угодно, самого детектива это касалось мало.
— Так, — сказал он, дожевав аппетитное печево с чем-то мясным в начинке. — Поговорим?
— С радостью, — сразу согласился Мишель. — А о чем? Я тут вчера такую прекрасную книгу прочитал…
— Что тебе от меня нужно? — рубанул Джой.
— Мне? — несказанно удивился Мишель. — О, так это вы мне так намекаете, я понял… Свидание. Обожаю ходить на свидания, особенно на вечерние. В семь вечера подойдет, нет, слишком поздно? В шесть? Рано?
Джоэл немного растерялся. Потом опомнился и рассердился, глаза, и без того светло-серые, от злости еще больше посветлели.
— Что. Тебе. От меня. Нужно? Я не гей, с парнями не сплю, у меня маленькая дочь, и ты, кстати, какого-то черта ее очаровал.
— Очаровал? — озадачился Мишель. — А, так эта кроха с золотыми кудряшками — твоя дочь? Энджи очень милая, только слишком серьезная.
— Держись от нее подальше. И от меня тоже.
— Эй, полегче на поворотах, офицер, мы просто болтаем с Эндж про мультики, — Мишель поднял руки ладонями вверх.
Джой поймал себя на том, что нависает над ним, словно над подозреваемым на допросе. М-да, наверняка, еще и лицо зверское, свою мимику он в такие минуты не контролировал. Такие — это если он чуял угрозу для своего единственного сокровища, своей маленькой принцессы. Даже мнимую.
— Съешьте еще один пирожок, а то у вас уже от голода лицо перекашивает.
Мишель его не боялся. Даже не опасался — Джой чуял такое на раз. Он и в парке преспокойно удрых рядом, хотя детектив был склонен относить это насчет слабости от кровопотери. Но сейчас Мишель не выказывал признаков страха, скорей уж наоборот, слишком явно он подался навстречу, и глаза опять казались пьяными, с поволокой.
— Так что тебе от меня надо? — повторил Джой.
— Вам вот так сразу все свои интимные мечты вывалить?
— То есть, ты просто хочешь со мной потрахаться?
— Почему это просто? — возмутился Мишель. — Может, я влюбился с первого взгляда под тем деревом.
— Хорошо, не просто, а с переподвыподвертом. Но мне это не интересно.
— А если я соблазню вас? Едой, например? Тушеный кролик в белом вине со сливками…
Джоэлу стало смешно. И грустно одновременно. Черт, да этот фазан разукрашенный жил и жрал в десять раз лучше, чем он с дочерью. И вот такой пирожок он бы не отказался принести Энджи…
— Нет.
Взгляд упал на часы, и Джоэл вскочил. Если он хотел закончить все отчеты и успеть к дочери на концерт, следовало поторопиться. Да и Том уже мог что-то накопать.
— А чем тогда я могу вас соблазнить? — не отставал Мишель.
Джоэл пожал плечами.
— Ничем. Ты не девушка, а я, повторюсь, не испытываю тяги к своему полу.
— А вдруг вам бы понравилось? — грустно протянул Мишель. — И мы бы начали встречаться…
— Мы и так встречаемся гораздо чаще, чем мне бы хотелось, — хмыкнул Джой, открывая дверь.
— Но не так часто, как хотелось бы мне. И не в тех условиях. А может, все-таки свидание?
Вместо ответа Джой закрыл за собой дверь, мысленно качая головой: что за упрямая скотина? Втемяшилось в башку, и все — подавай ему детектива Страйка неглиже и с бантиком на причинном месте.
До работы он добрался пешком за полчаса.
— Плохо дело, — встретил его Том. — Или хорошо, я еще не разобрался. У этого Мишеля такой перечень преступлений, можно комнату оклеить распечатками. И помереть со смеху. Он у нас гроза всего района, криминальный авторитет города — был сорок три раза арестован за «травку», пятнадцать раз за бродяжничество и примерно тридцать за мелкое хулиганство. Непримиримый борец с рекламными объявлениями.
— И кто он такой, этот Мишель Мано? — нахмурился Джоэл.
Образ бродяги-травокура плохо сочетался с тем ухоженным, несмотря на татухи, идиотскую одежду и прическу, парнем, которого он видел сегодня. И с довольно приличной квартирой.
— Не знаю, но вон в том кабинете мне намекнули, что у меня слишком много времени на ненужные дела, — Том кивнул на «аквариум» капитана Паркера.
— Ясно. Что ничего не ясно.
— А ты что выяснил? — поинтересовался Том, складывая распечатки в папку.
— Что он умеет печь пироги, — мрачно ответил Джоэл, усаживаясь за свой стол.
Бумажная работа заняла достаточно много времени, отвлек от написания отчетов только крик курьера.
— Кто у вас офицер Дж. Страйк?
Джоэл поднялся, мимоходом ужаснулся, глянув на часы: на концерт придется или бежать бегом, или просить Тома подкинуть до школы.
— Вам посылка.
На стол водрузили коробку, после чего курьер удалился.
— Саперов звать? — поинтересовался Том, любопытно косясь на коробку.
— Думаешь, стоит? Не настолько я знаменит, чтоб устраивать тут День Независимости имени меня.
— Ну, смотри.
Джоэл посмотрел. На восемь пирожков с мясом и розовую открытку с блестками. Два пирожка он положил перед Томом:
— За молчание. И за то, что подвезешь прямо сейчас к школе Энджи.
— Договорились, — сразу же сожрал взятку напарник.
На концерт они все равно слегка опоздали, но успели до выхода Энджи на сцену. И самой дорогой наградой для Джоя стала яркая улыбка дочери, увидевшей его в зале. А Джой кроме всего прочего увидел в зале еще и Мишеля. Тот улыбался, глядя на сцену, аплодировал со всеми вместе. И выглядел вполне прилично: темные джинсы, черная рубашка с длинным рукавом, слой тональника, скрывающий татуировку на руке, и собранные в хвост волосы. А после концерта этот фазан вытащился к сцене и принялся вручать всем девочкам очаровательные букетики.
— Папа, смотри, это Мишель, я тебе про него говорила, — Энджи слегка засмущалась и спрятала лицо на плече отца.
— Очень рад встрече, — Мишель только что не затанцевал брачный танец павлина.
— Взаимно, — неприязненно буркнул Джой, отступая от него подальше и к выходу поближе.
— Папа, тебе понравилось, как я выступала? — затеребила его за руку дочь.
— Очень, принцесса. Ты была лучше всех. Самая красивая, самая артистичная, котенок.
Они как раз вышли на стоянку, когда их догнал Мишель.
— Эндж, ты была самой классной.
— Даже лучше Клариссы? — уточнила девочка.
— Намного…
— Пойдем, принцесса, нам пора домой. Завтра — только наш день, — Джой подхватил дочь на руки и зашагал к машине Тома.
Мишель отстал где-то на середине парковки.
_________________________________________________
Примечание к части

* - игра слов: Joy - имя Джой (в некот. сл. - уменьш. от Джоэл), и joy - сущ. "радость".


Глава вторая


— Он тебе не нравится, да, пап? — уже дома спросила Энджи.
Иногда недетская проницательность дочери Джоя почти пугала. Он понимал, что детство Энджи кончилось два года назад, когда умерла Лесли. И он, как бы ни старался, не мог обеспечить ей возможность оставаться беспечным ребенком. Но как же хотелось!
— Мне не нравится, когда взрослый парень вертится около моей дочери.
«И пристает к ее отцу».
— Он не опасный, пап.
— Он преступник. И наркоман. Принцесса, можешь пообещать больше не общаться с ним?
Энджи упрямо замотала головой.
— Он — мой друг. С Майки весело. И он не дает Клариссе меня обижать. А еще у нас с ним есть секрет.
Джоэл тяжело вздохнул.
— Секрет, котенок? От меня?
— Мне нельзя рассказывать, — серьезно сказала Энджи. — Я очень плохо поступила тогда, когда узнала его, теперь я должна секрет хранить и никому-никому не говорить.
— Плохо поступила? Энджи, ты еще не можешь поступить настолько плохо, чтобы этим можно было тебя шантажировать, — он улыбнулся, устраиваясь на коленях перед ней так, чтобы смотреть в глаза дочери. — И мне ты можешь рассказать все-все. Всегда.
Она посмотрела без улыбки.
— Я обиделась на учительницу и сбежала с уроков. Нам нельзя ходить в строящуюся часть школы, а я туда убежала. И там был Майки, он кое-что прятал, а я увидела. И теперь у нас с ним есть секрет, — Энджи тяжело вздохнула. — Я думала, он будет сильно ругаться, а он только засмеялся и сказал, что я очень милый ребенок, но то, что увидела, мне нельзя никому рассказывать. Я сказала, что ты работаешь в полиции, и ты научил меня хранить секреты. Майки ответил, что ему придется позаботиться о тебе. А как он о тебе заботится?
— Пытается накормить, — проглотив большую часть ругательств, выдавил Джоэл. — Он очень заботливый.
Убить раскрашенного фазана хотелось просто зверски, аж кулаки чесались. Что-то прятал? Наверняка наркотики! В школе, полной любопытных подростков! Или он и вовсе работал дилером? В данных, которые удалось раскопать Тому, особо указывалось, что травки при арестах при Мишеле оказывалось всегда ровно на одну дозу, что и позволяло ему утверждать, что он курит ее сам.
— Это хорошо, — закивала Энджи. — Но ты больше не будешь спрашивать меня про наш секрет, правда?
— Тебя, принцесса, не буду, храни секрет, ты ведь у меня умница.
Энджи закивала.
— А завтра нам обещали фотографии отдать, нас на концерте фотографировали, ты видел?
— Видел. Я уверен, ты получишься на них самой-самой. Принцессы только такими и бывают. О, Энджи, я ведь совсем забыл. Там в коробке пироги, очень вкусные. Кстати, их пек Мишель.
Об открытке он тоже забыл.
— А еще он положил для меня открытку! — обрадовалась она.
Ума Мишелю все-таки хватило, чтобы ничего внутри не писать. А открыточка была самая что ни на есть девчачья, с сиреневым пони, блестками и розовыми сердечками.
— Он так здорово умеет готовить, намного лучше, чем в нашей столовой. У меня вчера живот болел.
Джоэл подумал, что Мишелю Мано не нужно самому стараться и соблазнять его, достаточно того, что делает Энджи. Но стоило подумать о каком-то непонятном и очень тревожащем его «секрете», который спрятан на территории школы, и все смутные мысли-сомнения улетучивались. Сначала он павлина просто прибьет, а потом — поглядим. Интересно, а если обыскать эта самую стройку? Вряд ли там много мест, куда можно сныкать… А что именно? Джоэл даже не знал размер «секрета». Так что выход был один: колоть гада. Тут уже были возможны варианты. Колоть Джоэл умел мягко, почти деликатно, а мог принять амплуа плохого полицейского. Почему-то вторые варианты на обычных преступниках срабатывали чаще и быстрее. Наверное, внешность — она обязывает, а когда в тебе под два метра росту и плечи не во всякие двери проходят, да еще и с мимикой проблемы… Но в прошлый раз Мишель его просто пирогом заткнул, а если надавить, так он и этого самого кролика вместе со сливками впихнет. А мягко и деликатно татуированная скотина не понимала ничего, еще решит, что Джоэл ему всякие намеки делает. А разозленного Джоэла он просто не боялся. Отмороженный какой-то. Как можно не бояться амбала под центнер весом, который может тебя, даже если ты нормальный крепкий мужик, заломать как липку, одной левой? Это все его «травка», не иначе. Накурится, а потом хихикает, придурок. В квартире, кстати, у него не было того знакомого специфического «аромата» от травки. Но это ничего не значило, курить он мог и на улице, в парке, к примеру. Или на балконе.
Энджи, наевшись, убежала переодеваться.
— А у Клариссы завтра день рождения, — сказал она, вернувшись. — У нее будет торт-мороженое и бассейн с шариками. И она позвала всех. Кроме меня.
— А мы… А мы с тобой пойдем в аквапарк и там поедим мороженое сами, — прикинув остатки бюджета, решил Джоэл.
Ладно, придется обойтись без перекусов на работе.
— Я не хочу мороженое, лучше просто погуляем в парке, — мужественно сказала Энджи.
— Принцесса, уж мороженое я могу позволить моей любимой золотой розочке, — Джоэл поднял ее на руки, покружил по комнате.
— Шоколадное? — уточнила дочь, сразу улыбаясь.
— Как скажешь, малышка. А теперь давай-ка сделаем уроки. Что вам сегодня задали?
— Ничего не задали, мы сегодня были молодцы.
— Что ж, тогда… погуляем в парке? Хочешь покататься на роликах?
— Да-да! — сразу же запрыгала Энджи.
И Джою не оставалось ничего иного, как достать из кладовки слегка потрепанные, но все еще целые ролики. На следующий год придется купить новые, эти станут малы.
Энджи была счастлива. Ролики она обожала, хотя покататься удавалось не так уж часто. Мисс Фрайди на себя брать ответственность за ребенка за пределами дома не собиралась, а Джоэл проводил не так уж много времени с дочерью. Ему было за это стыдно, но иного выхода пока не находилось. Няни тоже не жаждали выводить ребенка на прогулки, требуя за это дополнительную плату, миссис Дебеску передвигалась только с ходунками и самое большее, что она могла — это разбудить Энджи, помочь ей расчесаться и одеться, разогреть еду и закрыть дверь, когда девочка выйдет из дома.
— Может, ты переведешься в другой отдел? — предлагал Том. — Будешь возиться не с трупами, а, не знаю, с поиском пропавших котят.
— И получать считанную мелочь на пиво? Пока здесь платят, я буду работать.
Больше Том не говорил ничего, решив, что терять напарника не хочется. Капитан Паркер, вроде бы, был мужиком понимающим, дела со стрельбой им не подсовывал, хотя тут ведь сразу и не угадаешь, на кого нарваться можно, но в районы «цветных» их не посылали, и то хорошо. Трупы ни на кого не кинутся, по крайней мере, еще ни один ничего дурного не сделал, разве что вырвавшегося обеда лишил своим видом. Но нервишки у обоих были крепкие, а желудки — луженые. Никакая расчлененка не могла быть помехой.
— А ты будешь держать меня за руку? — вырвал из размышлений голос Энджи. — И помоги надеть защиту.
Он посадил дочь на лавочку и принялся застегивать наколенники, налокотники и перчатки, потом помог поправить волосы под шлемом.
— Ну, поехали, принцесса.
В парке гуляли родители с детьми, счастливые семьи, в которых есть оба родителя. Хотя были и матери-одиночки, многих из них Джоэл знал, они часто встречались на этой площадке. Энджи крепко держала его за руку, приноравливаясь к асфальту.
— Мне кажется, ролики разболтались, — пожаловалась она.
Джоэл вздохнул: может, и разболтались, но пока на новые денег не было. Это только в кино копы живут неплохо. Энджи отпустила его руку, проехала сама несколько футов по площадке и плюхнулась на колени, упираясь ладошками в землю. Он порадовался, что на защите не экономил, но все равно встревоженно присел рядом, помог подняться.
— Ушиблась, котенок?
— Нет, не очень, — шмыгнула носом Энджи.
Джоэл вытер ее ладошки влажными салфетками, осмотрел, но царапин и ссадин не нашел.
— Может, пока за руку?
— Папа, я так никогда не научусь!
— Давай, — согласился Джоэл.
В этот раз Энджи удалось проехать половину круга прежде, чем ноги разъехались в разные стороны. Она, как и ее мать, была упорной и целеустремленной, так что падала, поднималась и начинала сначала. Наконец, она прокатилась полный круг.
— Ты видел? У меня получилось!
— Ты просто умница, детка. А теперь идем есть мороженое?
— Идем! О, а вон Майки. Пойдем к нему?
Мишель сидел на лавочке, пялился на них и безмятежно улыбался. Рядом с ним стояла прислоненная к скамейке щегольская тросточка, наверное, было еще больно наступать на раненую ногу.
— Пойдем к нему? — тянула Джоэла за руку Энджи.
— Ладно, принцесса, пойдем, — наконец, сдался тот.
Он мало в чем мог отказать своим любимым женщинам, что Лесли, что Энджеле.
— Привет, Эндж. Гуляете?
— А я научилась кататься на роликах! — сразу похвасталась Энджи.
Майки разулыбался еще ослепительнее.
— Здорово же.
— А сейчас мы идем есть мороженое, потому что Кларисса не позвала меня на день рождения.
— Правильно, — одобрил Майки, — такое стоит отметить. Представляешь, как у нее будет шумно, кто-нибудь опять поссорится с ней, Кларисса всем будет хвастаться игрушками и платьями. А что за праздник, когда надо постоянно восторгаться одним человеком?
— Но у нее будет торт-мороженое, — вздохнула Энджи.
— Я открою тебе одну тайну — на самом деле, такие торты очень невкусные, они сильно переслащенные, поэтому их перемораживают, чтобы из-за холода не чувствовалось, какие они кошмарные.
— Майки, ты иногда говоришь так, что я тебя совсем не понимаю, — рассмеялась Энджи. — Но я главное поняла: хорошо, что мы с папой просто пошли гулять, а не на день рождения к Клариссе. А ты тоже гуляешь? А что с твоей ногой?
— Поранился слегка. Но гуляю, сегодня ведь такой прекрасный день, — он перевел взгляд на Джоэла и чуть ли не запел: — вы со мной согласны, офицер Страйк?
Джоэл медленно выдохнул и кивнул. Что такое важное он прятал, что ради этого нужно выполнять данное шестилетней девочке слово и соблазнять ее отца? Что-то тут никак не вязалось. Наркоту? Гарантированный срок. Мишель не мог полагаться на слово Энджи в том, что она никому ничего не расскажет.
— Майки, а пойдем с нами есть мороженое? — сразу предложила Энджи.
— Пойдем, — мигом согласился тот.
Мысленно детектив Страйк застонал, но все же повел всю компанию к тележке с мороженым. Энджи он купил ее любимое шоколадное, в хрустящем стаканчике, с шоколадным соусом, а сам собирался ограничиться дешевым фруктовым льдом.
— А вы что любите, офицер? — Мишель завис над тележкой, всматриваясь в содержимое весьма хищно.
— Ванильно-апельсиновый пломбир, — тут же сдала отца Энджи. — Во-о-он тот.
— Дайте два, — решил Мишель, вытаскивая бумажник. — Заодно размен будет.
Джоэл скрипнул зубами:
— Не стоит, я собирался взять другое мороженое.
— Да? — расстроился Мишель. — Ну ладно, тогда дайте ванильно-апельсиновый пломбир. Один.
— Пап, можно тебя на минуточку? — Энджи потянула отца за руку к лавочке, но сама на нее забираться не стала. — Пап, у тебя просто денег не хватает, а принимать подарки от Майки ты не хочешь, да?
Ее «трагический шепот» слышало пол-аллеи.
— Не говори ерунды, принцесса, — Джоэл выдавил из себя улыбку.
— Это не ерунда! Ты потратил последние деньги на мое мороженое, я же видела. Тогда я с тобой поделюсь, хочешь?
— Нет, ешь, со мной Майки поделится, — очень спокойно сказал Джоэл.
Татуированный павлин мгновенно полыхнул такой радостью, словно он внезапно согласился сегодня же оказаться с ним в постели. Джоэл мороженое у него просто отобрал, после чего повернулся спиной к этой сволочи. Нет уж, удовольствия лицезреть, как он сладкое ледяное лакомство поглощает, этому фетишисту и травокуру он не подарит. И тут зазвонил сотовый, Том требовал напарника на выезд, немедленно, прямо сейчас.
— Я не могу! — рыкнул Джоэл. — Я в парке с дочерью!
— А я что сделаю? Ну, отведи ее домой, я сейчас заеду.
— Нужно идти? — Энджи заморгала, ей было обидно до ужаса, что не получилось нормально погулять, как другие дети.
— Прости, принцесса, завтра, обещаю, я отключу телефон, и мы будем гулять и смотреть мультики целый день.
— Офицер Страйк, я мог бы…
— Нет! — рявкнул Джоэл так, что мороженщик поневоле пригнулся.
— Но я, правда, мог бы погулять с Энджи. И даже ужином покормил.
— Па-а-ап? Ну, папуличка, ты же отвернешь Майки голову, если с моей упадет хоть волосок, так? — Энджи включила все свое обаяние и агрегат по витью веревок из отца на полную мощность.
Джоэл заколебался. С одной стороны, оставить дочь невесть с кем, кого сам арестовывал? С другой стороны…
— Я клянусь, что Эндж со мной будет в полной безопасности, офицер. Вы знаете, где я живу, видели мои документы.
— Если ты ее обидишь, я тебя закопаю.
— Договорились, — согласился Мишель.
— Энджи, котенок…
— Папочка, не волнуйся. Ты приедешь сразу, как только сможешь, если сильно задержишься, Майки уложит меня спать. Но сначала накормит ужином. Все правильно?
— Вот ключи, — буркнул Джоэл.
Мишель улыбаться не стал, закивал с совершенно серьезным видом.
— Все будет тип-топ, офицер, вы ведь меня знаете, я очень ответственный.
— Я тебя вижу четвертый раз в жизни, — еще более неприязненно посмотрел на него Джоэл, потом поцеловал подхваченную на руки Энджелу в кончик носа и отпустил: — Будь умницей, принцесса. Если что — вопи погромче, миссис Дебеску позвонит мне.
— Хорошо, папа.
Оставлять дочь с ходячей вывеской тату-салона не хотелось, но мисс Фрайди пошлет далеко и надолго, если ей позвонить. Да и что эта парочка вытворит, уговаривал себя Джоэл все время, пока рассматривал место очередного убийства. Максимум, оставшись без присмотра, наедятся мороженого, обопьются колой и прокатятся на всех каруселях парка.
В кармане звякнул сотовый, номер был незнакомый.
«Пришли домой, приготовил ужин, прибрался, постирал, ребенка усадил за рисование. Целую».
«Прям примерная женушка», — невесело хмыкнул Джоэл и на время выкинул из головы раскрашенного идиота.

— Мой папа тебе нравится? — Энджи подняла голову и уставилась на Мишеля не по-детски серьезным взглядом, от которого по спине мужчины промаршировал полк мурашек.
— Разве кому-то твой папа может не нравиться? — решил он отшутиться.
— Ма-а-айки? Ты в него влюбился, как моя мама, да?
— Не выдумывай, котенок Эндж, — Мишель отвернулся к плите.
— Влюбился, влюбился! А ты не уйдешь?
— Меня твой папа выгонит, увы. Так, я сварил суп, его хватит на пару дней. В духовке есть булочки, возьми с собой завтра в школу, понятно? И сок.
— Папа, он… Ему одному очень трудно, я еще маленькая, он боится за меня.
— Эндж, а твоя мама?..
— Она ушла. На небушко. Я ее плохо помню, только волосы и руки… — девочка всхлипнула.
Мишель погладил ее по голове.
— Не плачь, котенок. Я уверен, что она за тобой присматривает с неба.
— А, может, это она нам тебя прислала?
— Может быть, котенок. По крайней мере, я приготовил тебе сегодня поесть, а еще завтра у тебя будет завтрак в школе.
— Завтра воскресенье, — прыснула Энджи, ее настроение быстро исправлялось.
— Точно, — хлопнул себя по лбу Мишель. — Это я работаю, а у тебя выходной. Ну, тогда свой завтрак ты съешь дома.
— А ты допоздна работаешь? Приходи в парк, мы с папой снова пойдем кататься на роликах.
— Не знаю, Эндж, я ведь должен побыстрее доремонтировать вам новый корпус школы, чтобы вы перебрались в красивое большое здание.
— Ну, ты же не сам его ремонтируешь.
Он слегка смутился.
Да уж, это было, наверное, то еще зрелище: злобный, как стая драных котов, прораб, вполголоса матерящийся, через слово запивая свою речь коньяком из фляжки, и тут в дверном проеме — этакий ангелочек золотоволосый и кудрявый. И смотрит укоризненно, как прораб фляжку прячет. Вообще-то, это и было их общим с Энджи секретом — что Мишель держит на работе крепкое спиртное. Однако с присланной бригадой общаться иначе не получалось. Правильную речь они не понимали, эти азиаты, зато при крике, состоящем исключительно из мата, мигом начинали улыбаться, кивать и безупречно работать.
— А без меня там вообще ничего не отремонтируют. Но мы уже закончили классные комнаты, теперь будем возиться с коридорами. И совсем скоро все будет готово.
— Ага… — она зевнула, прикрывая рот ладошкой, как учила миссис Дебеску.
— А тебе пора спать. Тебе читают на ночь сказку обычно?
— Ага, только папа ее знает наизусть. «Русалочку».
Мишель развел руками.
— Я не знаю сказки так хорошо. Так, умывайся, потом я заплету тебе косу на ночь. И почитаю вслух.
Когда маленькая принцесса — Мишель был вполне согласен с этим определением, — уже лежала в своей постели, он, под ее ценные указания, устроился на подушке на полу и принялся листать книгу сказок. Энджи милостиво согласилась на сказку про короля Дроздоборода. Заснула она быстро, Мишель еще даже не успел закончить перечень всех женихов. Он и не заметил, потом и сам задремал над книгой, хотя старался же не уснуть, прислушивался, не загудит ли раздолбанный лифт? Подушка перебралась ему под голову, а ковер был довольно мягким, так что спалось сладко.
Проснулся он словно от пинка, от ощущения чужого, далеко не приветливого взгляда. Но — под пледом. Мишель уселся, потирая ладонью заспанные глаза, завертел головой, пытаясь понять, что его разбудило. В дверях спальни, подпирая косяки, обнаружился детектив Страйк собственной хмурой и невыспавшейся персоной. Кивнул, мол, выходи. Энджи еще спала, сунув в рот большой палец.
Мишель выбрался в коридор, нещадно зевая, зацепил плечом стену.
— Сколько времени? — хриплым шепотом поинтересовался он.
— Семь утра. Завтракай и выметайся.
Мишель угукнул, прошел на кухню.
— Я возьму с собой пару булочек, сок куплю по дороге. На работе позавтракаю.
Уже в дверях его догнало:
— Спасибо, что присмотрел за Энджи.
— Мне нетрудно. Если что, пиши, я по вечерам, как правило, всегда свободен. И даже отхожу от запаха краски и работы с любителями панд и кунг-фу.
— Буду иметь в виду.
Дверь мягко защелкнулась за спиной, и Мишель никак не мог понять, как расценивать эти слова. Как обещание? Отказ? Впрочем, его и впрямь ждала работа. И коньяк.

Отправляя в этот город Мишеля, отчим надеялся, что тот повзрослеет и остепенится, тем более что для него была готова работа и квартира, пусть и не такие роскошные, как в Нью-Йорке.
Остепеняться Мишель не спешил, покуривал «травку», виртуозно материл рабочих, наливал в кофе коньяк и изводил отчима при каждом звонке глупым смехом и дурацкими шутками. Впрочем, тот изводиться не спешил — переезд и впрямь подействовал благотворно, здесь пасынок был просто Мишель Мано, представитель строительной компании «Вестис», свободный, неподотчетный, не нуждающийся в соответствии титулу пасынка Самого. Мишель уже подумывал о том, чтобы написать отчиму и попросить воспитывать родного сына, его сводного брата, как наследника, мальчишке как раз стукнуло тринадцать, пора проникаться. А он, Мишель, все-таки на наследника огромной корпорации никак не тянет, даже до директора филиала не дорос еще. Ему нравилась простая незатейливая работа обычного прораба. Ну и личная кредитка была отличным подспорьем, что греха таить.
Особо не шиковал, все-таки, первые пятнадцать лет он прожил обычной жизнью. Ну, или не совсем обычной — гастрольной. Мать была эстрадной певицей, концерты, турне. Не Тарья Турунен и не Мадонна, конечно, но все же достаточно известности. А потом появился в их жизни отчим, через год родился братишка… Потом Мишель умудрился начать прожигать жизнь. Хорошо хоть, отчим надавил вовремя, заставил пойти учиться, перекрыл денежный поток, оставив жалко сочащиеся капли. Мишель даже сумел выучиться, выбрав архитектурный колледж. Финансы и прочие экономики его не привлекали. А потом отчим сослал его сюда, решив, что пора пасынку вкушать самостоятельность на всю катушку.
Вот уже полтора года Мишель именно этим и занимался. Его фирме удалось выиграть тендер на ремонт школы, там он и познакомился с очаровательной крохой Энджи.
«Мой папа — полицейский. А ты суперагент, да?» — спросило небесное создание, до Мишеля только потом дошло: фляжка у него была замаскирована под плеер.
— Я строитель, — сказал он, не зная, как объяснить свою работу. — Главный тут над всеми.
— А я тут учусь.
— Прогуливаешь занятия? — он усмехнулся, хотел потрепать ее по кудряшкам, но девочка отскочила назад.
— Мне нельзя общаться с незнакомцами.
— Я — Мишель, ну или Майкл. Можешь звать меня Майки. А ты кто?
— А я Энджела. А папа зовет меня принцессой.
— Потому что похожа. Я буду звать тебя Эндж, ладно?
— Договорились, Майки.
Тогда он еще знать не знал, кто именно ее отец. Полицейский и полицейский. Он бы в жизни не соотнес здоровенного «скандинава» Джоэла Страйка и это хрупкое создание. И ведь самое обидное, что он не соврал — правда влюбился, когда тот наклонился над Мишелем посмотреть, что случилось. Сперва тот принял Джоэла за ангела, который готовится унести его в небеса, потом понял свою ошибку. Если это и был ангел, то, несомненно, какой-нибудь особенно боевой. Мишель так глупо подставился под нож, нарвавшись на уличную шпану… Обидно было. А потом еще обиднее, когда его обозвали наркоманом и принялись зачитывать права, перевязывая рану банданой. Объяснять ничего не хотелось, хотелось сесть, привалиться к плечу этого стража порядка и уснуть, что он тогда и сделал. Уже в клинике он остро пожалел, что не спросил даже имени офицера. Тот представлялся, но Мишель не запомнил. Детектив… кто-то там. Такая забавная фамилия… Стрип? Снуп? Что-то в этом духе. Наверное, не выветрившаяся травка была причиной того, что весьма мужественная фамилия «Страйк» преобразовалась во что-то смешное и почти нелепое, не вязавшееся с обликом офицера. Потом Мишелю ее напомнили. Когда он явился домой, чуть не теряя сознание по дороге. Наверное, обезболивающие и все прочее было виновато в дурацких подколках. Просто он никогда прежде не вел себя вот так… странно. А судьба их все сталкивала и сталкивала, как назло. Или на счастье?
В следующий раз он почти психанул и открыто предложил себя этому… архангелу. От него шибало мощнейшим зарядом подавленной сексуальности, растрачиваемой только на работу. И что? Оказывается, у того стояло только на женщин. И то не на всех. Обидно, как же это обидно… А у Мишеля стояло на него, так, что хотелось выть и биться головой о стенку. Он был готов на все, чтобы получить себе этого самца. Нет, не самца — этого мужчину. Настоящего, крепкого, сильного мужика, способного быть таким трогательно-нежным и бережным — пример стоял перед глазами, словно выжженный на сетчатке: Джоэл, осторожно прижимающий к себе свою маленькую принцессу. Вот бы этот архангел однажды так обнял и его. Вчера судьба, казалось, предоставила ему шанс продвинуться на полшажочка вперед. Или больше? Если Джоэл, скрепя сердце и скрипя зубами, доверил ему свое сокровище, наверное, это что-то значит? Он не хотел слишком спешить и одновременно хотел получить все и сразу.
А сейчас придется работать, только вечером, если не сильно разноется раненая нога, можно будет пойти в парк и поискать там Эндж и ее отца. Он с радостью отвалялся бы пару деньков в постели, но… несмотря на все трения и проблемы с рабочими, ему нравилось работать, он привык подниматься рано и идти на объект, утрясать рабочие вопросы, заниматься всем тем, что делало из него не пасынка Самого, а просто Мишеля Мано.
— А ну принялись за работу, мать вашу!
Прокатившийся по зданию рев мигом подхлестнул рабочих.

В парк после рабочего дня идти сил не осталось. Их вообще ни на что не оставалось, он даже не знал, как будет добираться до дома, потому что нога вообще не слушалась. Мишель тяжело оперся на трость, попытался переставить ногу, только чудом не рухнув. Все-таки, детектив был прав, говоря, что только идиот после ранения сбегает из клиники и начинает ходить. И повязка, кажется, промокает, этого еще не хватало!
— Майки? Папа, там Майки!
Мишель выпрямился, стараясь улыбаться. Вот же незадача.
— Безголовым идиотом стал твой сосед, но ты, кажется, готов повторить достижение? — «поприветствовал» его Джоэл, безо всяких церемоний закидывая его руку себе на плечо. На втором восседала Энджи. — Принцесса, держись крепче, доведем твоего друга до стоянки такси.
— Я просто перетрудил ногу, ничег… о-о-о… страшного.
— Я заметил.
— Папа, а давай, я пойду сама, а ты понесешь Майки?
— Хорошая идея, принцесса.
Мишель хотел возмутиться, но не стал — нога слишком болела.
— Держись и не дергайся. Котенок, а ты крепко держись за мой ремень.
Мишеля подняли на руки так, словно он весил не намного больше Энджи. Он был бы рад что-нибудь ляпнуть, но, во-первых, тут был ребенок, а, во-вторых, сил не было придумывать остроумные реплики. Он просто покрепче обхватил руками шею своего спасителя. Нет, правда, Джоэл уже в третий раз спасал ему жизнь. Ну, ладно, здоровье — точно второй раз. Хотелось закрыть глаза и представить, что тот, кто его несет — это кто-то очень близкий и родной.
В такси его сунули безо всякого пиетета, разбив мечты.
— До квартиры доберешься?
Мишель прекрасно понимал, почему Джоэл не отправляется с ним, хотя и сомневается, что в способности преодолеть расстояние от такси до двери.
— Нет. Детектив, я… оплачу вам такси обратно… Пожалуйста…
Просить было стыдно, но хотелось продлить момент.
— Папа, Майки нужна помощь.
— Ага, поэтому такси отвезет его в больницу, а там врачи помогут выбраться.
Мишелю пришлось смириться с тем вариантом, который ему предложили. Ну, или навязали.
— Но мне на работу, я не могу…
— Премию Дарвина получить хочется? Только она посмертная, учти.
— Хорошо, я понял, офицер Страйк.
Лучшей наградой за сегодняшний день была мелькнувшая на губах Джоэла усмешка. Значит, он все-таки умеет улыбаться. Потом дверь закрылась, оставляя Мишеля в салоне. Машина двинулась с места, унося его по направлению к больнице.


Глава третья


Чего Мишель никак не мог ожидать — это того, что через два дня на пороге его палаты воздвигнется это двухметровое хмурое чу...до, конечно же чудо.
— Живой, надо же. И даже не сбежал.
— На одной-то ноге далеко не упрыгаешь, — хмуро отозвался Мишель, который отлежал себе спину, бока, живот, голову и уши с пятками.
— А что, вторую уже отчекрыжили до конца? — Джоэл прошел в палату и осторожно опустился в пластиковое, жалобно скрипнувшее ножками, креслице.
— Нет, пока еще лечат. Как Эндж?
— Скучает. По тебе… — Джоэл помолчал, потом рыкнул тихо, но так, что по хребту Мишеля непроизвольно прошла дрожь: — Давай начистоту, что за секрет у вас с ней?
— Как вам не стыдно, офицер, — развеселился Мишель, — выпытывать чужие секреты. Да коньяк я в шкафчик спрятал, там фляжка веселая, под кассетный плеер, а Эндж решила, что я шпион или секретный агент.
Смотреть, как злость в глазах детектива сменяется растерянностью, было забавно.
— И это все?..
— А вы думали, я прятал в стену труп китайского рабочего, которого перед этим хватанул по голове лопатой? Не-ет, офицер, их я сразу растворяю в ванне, залив чистящими средствами.
— Наркотики или оружие.
При мысли об оружии Джоэл помрачнел еще больше. Эксперт поднял его на смех, рассмотрев пистолет, конфискованный у Мишеля, повнимательнее. Это была обычная пукалка для самообороны с резиновыми пулями, так что вряд ли на этом «стволе» могло что-то висеть.
— Нет уж, предпочитаю не связываться с такими вещами.
— Но травку ты куришь.
— Исключительно ради расслабления. С алкоголем у меня отношения такие же, как и с вами — я его хочу, а он меня нет.
Джоэл хмыкнул.
— Хотеть не вредно. Дался же тебе я?
— Офицер, да вы — самое большое и светлое, а после душа еще и чистое, что было в моей жизни.
— Потому что самый крупный из блондинов, в которых ты втрескивался?
— Ага. Хотя раньше я блондинов вообще не любил.
— Ладно, я горд оказанной мне честью быть объектом твоих чувств, и все такое, выздоравливай, Энджи волнуется. Мне пора.
Мишель вздохнул:
— А окажите мне одну услугу интимного свойства, офицер. Я вам ключи от своего дома дам. Все, что в холодильнике не в вакууме, скормите кому-нибудь на работе? Оно уже полежавшее, теряет все вкусовые свойства…
— Ладно, — поколебавшись, кивнул Джоэл. — Тебе, кстати, никого не надо полить или покормить? Что-то я не припоминаю никакой зверюги или растения, которое можно было бы назвать Беатой.
— Беата — это мой холодильник. Будьте с ней вежливы, тогда она не вывалит на вас из морозилки мясо.
— Травокур, — ухмыльнулся детектив и поднялся. — Давай ключи.
— Они в тумбочке, — сообщил Мишель.
— Чужие тумбочки не обыскиваю без ордера.
Мишель перевернулся набок, перегнулся к тумбочке, покопался, протянул ключи.
— Если вам не очень брезгливо, можете сами съесть. Но предупреждаю, мясо готовилось в субботу, все оттенки соуса точно мертвы. А рыба вообще с пятницы… А уж то, во что превратился луковый суп за три дня в компании Беаты, проще пристрелить.
Джоэл только неопределенно хмыкнул. Оттенки вкуса, надо же. Нет, этот парень явно не знает, что такое — жить на зарплату копа.
— Как только смогу сбежать, сразу же приготовлю вам что-нибудь.
— Слушай, тебе так хочется остаться одноногим? Допрыгаться до чего-нибудь серьезного?
— Все, молчу и лежу, — сразу заверил его Мишель.
— Вот это — правильное решение. Ладно, выздоравливай… Майки, — Джоэл усмехнулся и вышел.
      Мишель фыркнул и отчего-то мечтательно улыбнулся потолку. Может быть, все не так уж и плохо? И этого белого льва удастся приручить, пусть даже придется действовать гораздо хитрее и медленнее, не так, как он привык, не напролом? Конечно, он не отличается терпением, но все же, разве результат не будет стоить усилий? И начинать надо с еды, определенно. Будет хорошо питаться, подобреет. А уж если будет хорошо питаться и маленькая принцесса Энджи, а еще если за нею будет присмотр, когда бедного детектива гоняют в хвост и в гриву по ночным вызовам… Да, решено, будет длинный путь, но зато более надежный. План был составлен, детали следовало проработать попозже. Для начала стоило покинуть больницу, причем на своих ногах, обеих и действующих. Как не хотелось признавать правоту детектива, а он был прав: с такими ранениями нужно было не убегать, а лечиться. Что ж, значит, придется поскучать. И почему он не попросил детектива Страйка привезти хотя бы ноутбук? И вернется ли детектив вообще? Нет, определенно вернется, ключи-то от квартиры у него.

      Джоэл в этот момент как раз направлялся к дому Мишеля, размышляя, не сожрать ли это самое мясо руками, запивая неблагородно выдохшимся соусом прямо внутри Беаты. Потом решил, что будет действовать по обстановке. А то вдруг свет отключали, и все протухло? Тогда точно «только пристрелить» ту псевдоразумную жизнь, в которую превратилась еда.
      Беата встретила его урчанием, продемонстрировала холодное нутро с кастрюлями и попыталась коварно уронить упаковку чего-то замороженного на ногу гостю, внезапно распахнув дверцу морозильника. Упаковку он поймал и засунул обратно, прихлопнув дверцу. Потом проинспектировал содержимое кастрюль, не удержался и все-таки съел кусок восхитительного даже в холодном виде мяса, обмакивая в подливу кусок подчерствевшего хлеба. На работе перетопчутся. Почему бы не отвезти это все домой, Энджи? Выглядит и пахнет более чем съедобно, а если погреть, будет весьма вкусно.
— Мы люди простые, — бормотал Джоэл, складывая контейнеры с едой в пакет. — И соус этот употребим со всеми оттенками, а уж без них — тем более. И мясо это печальное съедим, пускай веселится в желудке. Суп… Хм, а вот суп можно и на работу, будет взятка Тому. Внесем в стройные голодные ряды пищевую коррупцию и наглый подкуп супом.
      Слышал бы его Том — его челюсть пробила бы земную кору и со свистом долетела до твердого ядра Земли. Хотя юмор у Джоя все равно оставался на редкость несмешным. Он осмотрел квартиру, убедился, что свет погашен, вода не течет, а все съедобное забрано с собой.       Возвращаться в клинику не имело смысла — не пустят, часы посещений закончились. Что ж, придется заскочить в свободное время завтра, вернуть ключи, передать привет от Энджи. Дочь в самом деле очень беспокоилась за своего друга Майки, чтоб его черти взяли. Стоило переступить порог, как она сразу бросилась к отцу, спрашивать, как там ее ненаглядный Майки поживает.
— Живой, а если не сглупит — то скоро будет еще и здоров, принцесса.
— А что ты мне принес? — сразу сунула она нос в пакеты.
— Это… считай, подарок от Мишеля. Или взятка.
— Я возьму, — согласилась Энджи. — Оно вкусно пахнет.
— Вот так и встают на кривую дорожку хорошие полицейские, — вздохнул Джоэл, выставляя из пакета судки с продуктами.
— А что плохого в еде? А ты нравишься Майки.
— Я догадываюсь. Но, котенок, он не нравится мне.
— Но он очень милый, папа, он прибрался, все постирал, у тебя теперь чистые рубашки. Почему он не может с нами жить?
      Джоэл едва не подавился воздухом.
— Малышка… Как ты себе это представляешь?
— У нас же есть гостевая комната.
— А у Мишеля есть целая квартира. Зачем бы ему переезжать к нам и ютиться в комнате, больше похожей на чулан, да еще и устраивать наш быт безо всяческой оплаты?
— Потому что мы ему нравимся, и мы хорошие?
— Железный аргумент. Помоги-ка мне разогреть наш сегодняшний ужин, котенок. Как у тебя с уроками? Нужна помощь?
Энджи помотала головой.
— Нет, я все сделала. Мне сказали, что я хорошо читаю вслух.
— Замечательно, солнышко.
Они поужинали, смакуя каждый кусочек восхитительной еды. Лично Джой подобного не ел с того дня, как умерла Лесли.
— А завтра ты возьмешь меня с собой к Майки?
— Детка, я поеду к нему с работы, да и вряд ли нас пустят с тобой вдвоем.
Энджи расстроилась, но послушно согласилась, что они еще успеют поболтать с Майки, когда тот выздоровеет.
— Я обязательно передам ему привет от тебя. Честное слово полицейского.
— Два привета, — определилась Энджи.
— Хорошо, принцесса, как скажешь. А теперь — спать. Иди, умывайся.
— А ты ведь этой ночью не уйдешь?
Джоэл виновато вздохнул.
— Не знаю, Энджи. Надеюсь, нет.
— Спокойной ночи, пап. Не надо сегодня сказку, я так усну.
— Я просто посижу рядом, принцесса. Засыпай, — Джой устроился рядом с ее кроватью.
Энджи обняла своего единорога, потерявшего где-то последний глаз, и задремала.

Луковый суп сослуживцам Джоэла так и не достался.

Детектив приехал в клинику прямиком с места преступления, уставший и злой. Пришлось рявкнуть, чтобы его пропустили — часы посещений уже заканчивались, а оставлять у себя чужую собственность еще дольше Джоэл не хотел.
— Мой любимый офицер, — Мишель уже сидел, опираясь на изголовье кровати. — Выглядите усталым.
— Работа такая. Тебе привет от Энджи. Два привета, вернее. Вот ключи. Кроме холодильника, ничего не трогал, свет выключил, дверь закрыл.
— Спасибо, — Мишель прямо-таки обласкал его улыбкой.
— Не за что. М-м-м… — Джоэл замялся, но все же сказал: — Это тебе спасибо за еду. Было потрясающе вкусно.
— О, вы все-таки съели? Вам действительно понравилось?
— Действительно, — не стал кривить душой Джой. — Скажи еще, что ты на это не рассчитывал.
— Если только отчасти. А моя нога уже почти пришла в норму.
Джоэл только закатил глаза.
— Твое здоровье — твое дело. Думаешь, без твоего деятельнейшего участия мир вертеться перестанет?
— Нет, просто вы с Эндж будете питаться невесть чем.
— Да вы с ней сговорились, что ли? — устало возмутился Джоэл, на более ярко выраженные чувства не хватало ни сил, ни желания.
— Нет, еще не успели. Присаживайтесь, офицер, или сразу укладывайтесь, не смотрите на мою кровать с таким томлением.
— У меня своя есть. И, пожалуй, именно к ней я сейчас и отправлюсь.
— Что ж, тогда доброй вам ночи.
Упрямство его персонального архангела оставалось пока непоколебимо. «Ничего, я уже начал рыть подкоп под ваши прочные стены, и, судя по всему, у меня за ними есть союзник», — ухмылялся Мишель, глядя в закрывшуюся за спиной детектива дверь.
Потом позвонил отчим, пришлось выслушивать все, что он думает о пасынке, нарвавшемся на хулиганов. Мишель выслушал молча, вопреки обыкновению.
— Что там у тебя происходит? — наконец, рыкнула трубка. Наверное, только он был способен услышать в этом рыке искреннее беспокойство.
— Ничего, па. Познакомился с офицером полиции.
— И как? Уже соблазнил, совратил и бросил?
Мишель только протяжно вздохнул.
— Хочу сделать операцию по смене пола и замуж. Срочно.
В трубке поперхнулись и натужно закашлялись.
— Ну не настолько срочно, — сразу поправился Мишель.
— Тебе попался крепкий орешек? — рассмеялся отчим, откашлявшись. — Мишка-Мишка*, что ж ты как нарочно выбираешь сплошь натуралов?
— Это совсем иное, па, совсем иное. Он необыкновенный.
— Ты меня заинтриговал. Рассказывай.
— Он внешне на ангела похож, два метра роста, светлые волосы и такая непрошибаемость… Вдовец. У него есть дочь Энджела, и она, правда, самый очаровательный ребенок, которого я когда-либо встречал. Золотые кудряшки, огромные глазищи и такая любовь узнавать что-то новое. Ее любимый цвет — черный. В школе над ней смеются из-за этого, говорят, что она недружелюбная. А одна из девочек в классе, Кларисса, постоянно упрекает Эндж в том, что она из бедной семьи, постоянно морщит при виде меня нос и считает меня кем-то вроде маляра.
— Не сбивайся с мысли, — напомнил ему отчим, хмыкнув. — Продолжай, что такого особенного в этом ангеле-полицейском, что зацепило даже тебя? Обычно, сколь мне помнилось, ты предпочитал сделать вид, что не было ничего, натыкаясь на кого-то несговорчивого.
— По-моему, я влюбился.
— О, это серьезное заявление. Нужна помощь?
— Какая помощь, па? Я влюблен в натурала, который работает на страже закона и правопорядка и уже успел меня арестовать, допросить и дважды сдать медикам.
— Хорошо, Мишка, как скажешь. Держи меня в курсе, чтобы я больше не получал сообщений о твоем состоянии от чужих людей.
— Обычная шпана, ничего серьезного. Буду очень аккуратен, обещаю. И я хочу как-нибудь свозить Энджи на выходные в какое-нибудь милое место. Может, море? Или Диснейленд?
— А тебе уже настолько доверяют? Не торопи события, если позволишь посоветовать.
— Хорошо-хорошо, — согласился Мишель. — Как там ма? Все порхает и поет?
— Как всегда, упорхнула в очередное турне по Европе.
«И, наверное, с очередным молодым любовником», — с некоторой горечью подумал Мишель.
— Как Дэни? Хорошо себя ведет?
— Без тебя? Как шелковый, — снова рассмеялся отчим. В трубке послышался щелчок зажигалки и потрескивание прикуренной сигареты.
— Немедленно бросай, тебе нельзя курить! Папа!
— Ушастый какой, — проворчал отчим. Снова раскашлялся. — Я волновался за тебя, несносный мальчишка.
— А я волнуюсь за тебя.
— Хорошо, хорошо, бросаю. Вот, уже бросил. Мишка, звони, ты меня слышишь? Не смей пропадать надолго. Если не волнуется мать, то волнуюсь я.
— Буду звонить каждый день, обещаю, — клятвенно заверил Мишель.
Да, отчим у него — русский, влюбился в эстрадную певичку-вертихвостку, и все. Влюбился настолько, что принял ее сына как родного, готов прощать ее измены, мириться первым, дарить безумно дорогие подарки. Мировой мужик, просто, как говорят русские, человечище. В родном языке аналогов слова не было. Вот бы матери промыть мозги… Так ведь нету их, мозгов. Он и сам хорош, но понимание этого пришло, пожалуй, поздновато, когда он уехал сюда. Зато хотя бы пришло, уже хорошо.
— Па, я тебя так люблю…
— И я тебя, сын. Выздоравливай. И удачи с твоим ангелом.
— Я вас непременно познакомлю. Хотя он пока не знает, кто ты.
— Сомневаешься в нем?
— Нет, просто не хочу, чтобы он думал, что это просто развлечение с моей стороны.
— Что ж, еще раз пожелаю тебе удачи. Похоже, ты в самом деле потихоньку взрослеешь. Пора бы, двадцать седьмой год пошел, — хохотнул отчим. — Да, на день рожденья-то приедешь?
— Я никогда не пропущу твой день рождения, ты же знаешь.
— Знаю. Ну, все, отдыхай, Мишка.
Мишель закончил вызов и улегся, усмехаясь. Да уж. День рождения… Что подарить человеку, у которого все есть. Когда-то, не так уж и давно — лет так пять назад, состоялся у них уже разговор на эту тему. Отчиму хотелось — кто бы мог подумать! — внуков. Пришлось признаваться, что к женщинам Мишеля не тянет от слова «совсем». Он ждал грандиозного скандала, но дождался только тяжелого вздоха и «Есть же усыновление, сынок, подумай». Мишель кивал и улыбался. Но о том, что дети — это не так уж плохо, он всерьез задумался лишь сейчас, при встрече с Эндж. Энджела, маленькая принцесса… Очень серьезная для своих лет, он-то видел за ее непосредственностью ребенка — надлом, пусть она пока и не осознавала этого, и даже ее отец, вполне вероятно, думал, что по малолетству Эндж скоро забудет о своей потере. Должно быть, она была похожа на мать, такая хрупкая и воздушная, как маленькая фея. Надо как-то сглаживать ее состояние, отвлекать. Чтобы она любила не черный цвет, а хотя бы синий. Он был готов взять Джоэла за шиворот и трясти, пока тот не поймет это. Правда, весовые категории не совпадали, придется действовать дипломатией, а не силой. Нет, он никак не может упустить шанс на… счастье? Для себя и для Энджи. Да, именно так.
На следующий день рана была признана чистой и подживающей, а Мишель — готовым к выписке.
— Но нагрузку на ногу пока поменьше.
Пришлось вместо трости использовать мини-костыль, на него было все-таки гораздо легче опираться. И первым делом Мишель отправился в магазин, надо было заняться готовкой. И отправить маленький презент Энджи. Все-таки, если б не этот златокудрый ангелочек… Ох, и думать не хотелось о том, как бы он добирался до дома или до больницы в тот день. Детям надо хорошо питаться. Витаминно. Для этой цели вполне подойдет какой-нибудь яркий пестрый салат. А еще рыба, отличное рыбное филе еще ни одному ребенку не навредило. И пара пирожных, хотя нет, одно, но самое красивое, его придется купить. Принцесса, конечно же, поделится с отцом вкусненьким, или он в ней ошибся. Путь к сердцу мужчины — он, все-таки, через желудок. Любой мужик — охотник пожрать вкусно и обильно. И Мишель был уверен, что Джоэл в этом плане ничем не отличается от остальных. Он не монах, сильный, здоровый молодой мужчина, которому требуется много энергии.
Процесс готовки завершился как раз к моменту, когда у Энджи должны были закончиться уроки. Интересно, ее снова заберет та желчная злобная тетка-няня? Нет, надо проконтролировать.
Рисковать только поджившей ногой он не стал, вызвал такси.
— Господи, как хорошо, что есть термостойкие контейнеры… — бормотал он, раскладывая еду по отдельным емкостям. И старательно «не замечал» того, что порции выходили гораздо больше тех, что могла бы съесть шестилетняя девочка.
Таксист все время пути до школы косился на него, но помалкивал. И чего косился? Мишель незаметно осмотрел себя: все ли в порядке? Толстовка скрывает тату, разве что голову дракона видно на кисти. Волосы в хвост связаны. Джинсы не драные. Ботинки начищены. Подумаешь, огромная сумка с едой. И не пахнет почти.
У школы Энджи никто не встречал, так что девочка отправилась к остановке школьного автобуса, немного в стороне ото всех остальных. У Мишеля дрогнуло сердце: она выглядела такой одинокой. Рука сама машинально набрала номер, пока он просил таксиста остановиться неподалеку.
— Ваша няня, офицер Страйк, дура, она не встретила Эндж. Я ее заберу. У девочки есть ключи от дома?
— Ключи — у соседки, миссис Дебеску. Я позвоню ей, чтобы встретила вас… Спасибо, что сообщил.
— Не за что пока. Я посижу с Эндж, покормлю ее, может быть, погуляем, если получится.
— Если это отнимает у тебя время…
— Заткнитесь, офицер, пока я не наговорил гадостей. Ничего Эндж у меня не отнимает, я пока еще совершенно свободен.
Джоэл хмыкнул в трубку.
— Я постараюсь вернуться пораньше.
Мишель угукнул, потом открыл дверцу и позвал.
— Котенок Эндж!
— Ой, Майки! А тебя уже выписали? А как твоя нога? Что ты здесь делаешь? Ты приехал на работу? А рабочие уже ушли, без тебя никто не хочет трудиться! — она засыпала его вопросами и новостями, которые ей казались очень важными.
— Трудиться им придется. Меня выписали, нога немного болит. Я приехал тебя забрать из школы, — терпеливо отвечал Мишель.
— А папа разрешил? — Энджи, несмотря на знакомство с ним, не спешила подходить. Наверное, отец научил ее осторожности в общении с людьми. К тому же, рядом маячила учительница младших классов, которой, вероятно, следовало сообщить, что он заберет девочку по поручению ее отца.
— Папа разрешил, сказал, что ключи у соседки.
— Миссис Джонсон! — позвала Энджи, и учительница подошла к ней, озабоченно хмурясь. — Миссис Джонсон, меня заберет Май… то есть, папин друг, ему папа разрешил.
— Мишель Мано, друг семьи Страйк, — представился тот. — Няня почему-то не пришла.
— Я в курсе, кто вы, мистер Мано. Вас не было на работе три дня, все стоит. Что-то произошло? — женщина неодобрительно посмотрела на него поверх очков.
— Да, несчастный случай. Уличное нападение, пришлось лежать в больнице.
— Что ж… Это против правил, нужно письменное разрешение от мистера Страйка, но… Я знаю вас, как ответственного молодого человека, и, думаю, свою дочь мистер Страйк не доверил бы кому попало. Но в следующий раз позаботьтесь о бумагах.
— Непременно, миссис Джонсон, непременно, — клятвенно заверил Мишель.
Энджи радостно юркнула в салон такси, тут же любопытно принюхиваясь.
— А чем так вкусно пахнет?
— Твоим обедом, Эндж. Сейчас доедем — и налопаешься вволю, там рыба с картофелем, салат и пирожное.
— Ух ты! Настоящее пирожное? С кремом?
— С кремом, самое настоящее, в отдельной коробочке.
Она захлопала в ладоши, радостно подпрыгивая на сидении.
— А я папе оставлю кусочек, можно, да?
— Там несколько пирожных, котенок Эндж.
Ну, да, да, он изменил свое решение. И не зря, как оказалось. Пусть малышка лопает свое пирожное в удовольствие. А он тоже не откажется выпить чаю в компании детектива Страйка. Если, конечно, ему не укажут на дверь сразу же.
— А Кларисса сказала сегодня, что она пригласит меня к себе, если у меня будет настоящая Барби…
Мишель фыркнул, покачал головой:
— Чему только учат ее родители, котенок? Статусные игрушки уже в таком возрасте! Если у тебя будет эта самая настоящая Барби, и ты пойдешь к ней в гости, а там она от зависти оторвет кукле что-нибудь? А впрочем, если и так, я… хм… Мы, кажется, приехали?
Миссис Дебеску ничему не удивилась, отдала ключи. Старушке было все равно, с кем там Энджи, да и раз уж мистер Страйк позволил дочери быть в компании с этим парнем… Знала бы она, что у мистера Страйка просто не было выбора. Мишель мысленно погладил себя по голове: очень важно оказаться в нужное время в нужном месте. В этот раз ему повезло.
— Сейчас я погрею еду, а ты мой руки и переодевайся, ладно?
— Хорошо. А ты же не уйдешь, когда мы покушаем?
— Нет, я с тобой останусь. Будем болтать… Расскажешь мне, что тебе опять наговорила Кларисса.
Время до прихода Джоэла они провели на удивление весело. Выучили все уроки, что были заданы, порисовали, причем, Мишелю удалось подсунуть Энджи разноцветные карандаши. Погулять, к сожалению, не вышло: на улице начался пусть и весенний, но довольно холодный ливень.
— У меня сильно болит нога, не пойдем, котенок, ладно?
— Хорошо, не пойдем, — покладисто согласилась девочка.
— Можно порисовать дома… А еще скоро придет папа, представляешь, как обрадуется? Он промок и замерз, а у нас тут еда горячая и вообще, все здорово.
Замок в двери щелкнул как раз к тому моменту, как он договорил. И Джоэл в самом деле был злым, промокшим, замерзшим и голодным.
— Рыба с картофелем и салат, — отрапортовал Мишель. — И еще чай с пирожными.
Детектив что-то неразборчиво буркнул, осторожно чмокнул дочь в макушку.
— Погоди, принцесса, я мокрый и холодный. Сейчас под душем согреюсь.
— Я пока согрею вам ужин, офицер.
— Джоэл, — бросил тот, скрываясь в ванной.
Мишель про себя ухмыльнулся и пошел на кухню, греть еду и выкладывать ее на тарелку. Потом с гордостью, но украдкой следил за тем, как здоровый и очень голодный мужик уплетает его еду. Это было удивительно приятно. Причем, не менее приятно, чем когда он кормил Энджи.
— Еще? — уточнил он. — Я сегодня что-то увлекся.
— Не откажусь.
Сердце подпрыгнуло и застучало быстрее.
Наелся Джоэл после второй порции, когда контейнеры опустели. Мишель прикинул, что на зарплату копа прокормиться ему должно быть весьма нелегко, а ведь нужно покупать не только себе и дочери еду, но и всяческие платья, штанишки-трусишки, ботиночки, кофточки. Судя по гардеробу Энджи, Джоэл старался выбирать более-менее новые вещи в секонд-хендах.
Энджи забралась к отцу на колени после ужина, сразу принялась рассказывать про куклу, заглядывая в глаза так, что сразу стало бы ясно, куда ребенок клонит. А по виноватому взгляду Джоэла было понятно, что купить эту самую Барби вот-прям-счас он не сможет никак. Просто потому, что нет денег. Мишель тихонечко сидел в углу крохотной кухни, притворяясь тенью, чтобы не изгнали, как злого духа. Он, черт возьми, мог купить Энджи десяток кукол и домик с машиной для Барби в придачу. Но как предложить это Джоэлу?
— Я постараюсь, принцесса, очень-очень, — пообещал Джоэл. — А теперь тебе пора спать.
— А ты расскажешь мне сказку?
— Обязательно. Только провожу нашего гостя…
— Па-а-ап, ну там же ливень! И холодно! А у него болит нога… — Энджи так натурально скуксилась, что поверил даже Мишель, а уж Джой и вовсе не мог устоять перед дочерью.
— Хорошо-хорошо, расскажу тебе сказку. Идем.
Мишелю указали на дверь… в ванную.
— Полотенца в шкафчике. Постельное белье я дам. Спать будешь в гостевой, там раскладывается диван.
— Хорошо, — сразу закивал тот.
Его не выставят! И пусть гостевая, но… Но, черт возьми, это уже даже не шаг — это прыжок вперед!

В гостиную они вернулись одновременно. Джоэл усыпил дочь, Мишель принял душ. Появляться в одном полотенце перед своим архангелом он не рискнул, так что натянул джинсы и футболку. Джоэл вручил ему стопку белья, кивнул на нужную дверь.
— А… Я, надеюсь, не займу твою постель?
— Нет, — детектив слегка усмехнулся.
— Хорошо. А завтра на работе выдают зарплату…
— Поздравляю. Спокойной ночи.
— Я о том, что я мог бы…
— Купить Энджи куклу? — хмыкнул Джоэл. — Она и так уже тебя обожает.
— Меня раздражают Кларисса и ее родители, — сказал Мишель. — Я про их двенадцатиметровую яхту уже страшные сны вижу, они все уши прожужжали. А слышал бы ты, с какими понтами эта соплячка сейчас повествует про то, как ее родители летом возили на море в первом классе самолета, аж зубы сводит. Хочется вас с Эндж свозить на выходные куда-нибудь… Личный самолет и все дела.
— Личный самолет у бригадира маленькой строительной фирмы? — прищурился Джоэл.
— Яхта в тридцать семь метров, квартира в пентхаусе, два личных самолета, мой и отца. Мать — всемирно известная поп-певица, отец — не всемирно, но широко известный строительный магнат, брат — подросток с гормональными проблемами. От моря тошнит, нырять ненавижу, наркотой не увлекаюсь, девушками-моделями не интересуюсь, парнями — тем более. Шоу-бизнес вызывает рвоту, алкоголь вызывает рвоту, на клубы аллергия — наследство бурного детства с матерью-звездой.
Джоэл хмыкнул.
— И что тебя привлекло в скромном детективе тринадцатого полицейского участка?
— А все… Между прочим, это я на нервах от поведения Клариссы обиженно хвастаюсь, что мне тоже есть, куда нос задрать. На самом деле, отец меня выставил. Скажем так, мы с тобой зарабатываем почти одинаково, только у меня трат меньше, потому что квартиру оплачивает фирма. А с кредитки отец будет требовать отчет за каждый цент. Я нищий прораб с бриллиантами в зубах…
Джоэл хмыкнул снова, почти сочувственно, что ли.
— Ну… мне жаль. Я в самом деле не интересуюсь парнями. Да и девушками тоже, если честно. Была только одна… В общем, я вижу, что тебе нравится возиться с Энджи, но со мной вряд ли что-то выйдет.
— Надежда умирает последней, офицер, — улыбка Мишеля открывала все зубы.
— Живучая какая тварь. Ну… Доброй ночи, — Джой пожал плечами.
— Так это значило «да, вы можете с Эндж купить куклу»?
Через несколько долгих секунд прозвучало долгожданное:
— Да, черт с тобой.
— Офицер, спокойной вам ночи.
— Джоэл, — буркнули ему в спину.
— Я знаю, — рассмеялся Мишель.
Заснуть он не мог долго, крутился на поскрипывающем диванчике, представлял себе спящего Джоэла: разглаживаются ли у него во сне морщинки между бровями? Какой он, когда расслаблен и спокоен? Можно было бы встать, сделав вид, что пошел попить воды на кухню, если вдруг тот проснется, посмотреть украдкой. Хотя, вдруг тот спит за закрытой дверью, ну или что-то вроде?
«Попытка — не пытка, кажется, па так говорил?»
Дверь открылась бесшумно, правда, пришлось приложить массу усилий, чтобы не шаркать раненой ногой, как несвежий зомби из компьютерной игры. Джоэл спал… Невесть где он спал, не обшаривать же весь дом теперь. В гостиной его точно не было. Может, у дочери в комнате? Охраняет, как дракон, свою принцессу. Мишеля эта аналогия почему-то развеселила. Он все-таки добрался до кухни, выпил воды из фильтр-кувшина. Ничего, завтра он поговорит с утра о разрешении забирать Эндж из школы. И купит ей куклу. Самую шикарную, какую только они найдут, и которая понравится маленькой принцессе. А еще можно написать па, пускай подключит свои связи и добудет самую классную Барби, лимитированную серию. Чтобы Кларисса позеленела. Этой задаваке определенно пойдет новый цвет личика. Он представил себе, что однажды все-таки уговорит, если нужно — пойдет на подкуп капитана… как там его? а, Паркера! — чтоб Джоэлу дали отпуск, и они втроем слетают в Диснейленд. Или к морю. Или куда-нибудь еще.
Джоэл… Имя перекатывалось на языке, как прохладная виноградина. Мишель попробовал его вполголоса. Красиво. Это имя хотелось произносить, он представил, каково было бы выстанывать его, отдаваясь на волю крепких и надежных рук… И мысленно обругал себя: возбуждение накатило горячей, покалывающей изнутри тысячами иголочек волной. Пришлось напрячь все силы в попытках смирить некстати разошедшееся желание. Уснул он довольно поздно, когда удалось все-таки успокоиться, заставить себя не думать о хозяине квартиры.

Поднял его голос Джоэла, призывавшего гостя подскочить и пойти умываться. Пришлось вставать, ползти в ванную.
— Там стоит нераспечатанная щетка. И пачка бритвенных станков, — хмурый с утра детектив кивнул ему. — Кофе у меня только растворимый.
— Ничего страшного. Мне что-нибудь приготовить?
— Есть только молоко и хлопья, — хмыкнул Джоэл.
— Я вас умоляю, офицер, — Мишель зевнул. — Я еще видел яйца, просто дайте мне плеснуть в лицо воды, я сварганю прекраснейший омлет.
— Что? — не понял Джоэл.
— Я сделаю омлет, когда умоюсь, — повторил Мишель.
Джоэл кивнул, соглашаясь, пошел будить Энджи; это всегда занимало много времени, и если еду при этом приготовит кто-то другой — прекрасно, они не опоздают. К тому моменту, когда Энджи проснулась, умылась и оделась, на кухне царил запах вкусного завтрака.
— Не хлопья? — обрадовалась девочка.
— Не хлопья, принцесса Эндж, — широко улыбнулся ей Мишель. — Садись кушать, омлет как раз достаточно остыл, чтобы ты не обожглась. Джоэл, можно тебя на минуту?
— Конечно. Что такое?
Мишель объяснил, что именно ему нужно.
— Я заканчиваю работу раньше тебя. Если и нет — я все равно могу уйти с работы, чтобы отвести ее домой, накормить и оставить на попечении миссис Дебеску, пока не закончу с рабочими.
— Ладно… Я подумаю, — нехотя согласился Джоэл.
Настаивать думать побыстрее Мишель не стал. Так можно было оттолкнуть детектива Страйка, а это было неприемлемо. Только не сейчас, когда они уже сделали неплохой шаг к доверию.
— Я позвоню, если… Посмотрим, — наконец, сказал Джоэл. — Мисс Фрайди мне не нравится.
«А уж как она не нравится Эндж!» — мысленно согласился Мишель.

— Па, мне нужна твоя помощь!
— Ну, во-первых, здравствуй, сынок.
— Прости, па, я просто… Здравствуй, как у вас дела?
— Все хорошо. Во-вторых, что случилось?
— Мне нужна кукла Барби, причем не суперколлекционная, а чтобы ей можно было играть. Но при этом чтобы упакована была… как мама на прием в посольстве.
Отчим совершенно явно с трудом сдержал смех.
— Хорошо, я пришлю. Кукольный домик прилагать?
— Все по полному разряду, па. Спроси там у своей секретарши, что вообще полагается к этой кукле.
— Как успехи? Судя по запросу, тебе удалось пробить брешь в неприступных стенах?
— Не совсем. Просто хочу сделать Эндж подарок.
— А что скажет ее отец?
— Джоэл разрешил.
— О, он уже Джоэл?
— Па, просто пришли куклу, — смутился Мишель.
— Хорошо. Постараюсь достать все так скоро, как только смогу. Брат передает тебе привет.
— И ему. Пускай на каникулы прилетает. Я его тут поразвлекаю, соскучился по поганцу.
— Я подумаю над твоим предложением. Как здоровье, Мишка?
— Нога ноет. А так нормально. Ёбвашумать!!! Рабочий процесс идет. Работнички опять прохлаждаются.
— Ничего, зная весь процесс с самого начала, постепенно выучишь все.
— И буду самым крутым начрабом в штате… Ха. Они мне курицу несут… С рисом. Отравят или нет?
— Рискни, сынок, — рассмеялся отчим. — Ладно, Мишка, работай, не буду отвлекать. Данилу пришлю на каникулы, только не разбалуй мне его.
— Договорились, пап. И... спасибо!
Курица оказалась реально вкусной. Рабочие умиленно лопотали что-то, потом кое-как объяснили, что у одного из них день рождения. И нельзя ли им сегодня на полчаса раньше уйти.
— Поздравляю, — сказал Мишель, сверившись с записями и убедившись, что день рождения имеется. — Можете на час раньше свалить, если вон тот участок докрасите ровно и без отдыха.
Договариваться с китайцами оказалось проще, чем орать на них. И даже запас коньяка остался сегодня практически неприкосновенным. Что ж, иногда можно менять тактику и стратегию работы. Но выпускать узкоглазых из ежовых рукавиц Мишель был не намерен. Разница менталитетов, что поделать. Зато выкрасили все ровно и быстро. А лишний свободный час значил то, что можно успеть вытрясти из Джоэла разрешение и забрать Энджи из школы. Правда, для этого пришлось хромать в участок. И только убедившись, что детектив Страйк сейчас там, а не где-то на месте преступления. Ему повезло, Джоэл был в участке, по уши закопавшийся в какие-то отчеты, раздраженный и злой, как стая вурдалаков. Купленный в Маке цезарь-ролл пришелся как нельзя более кстати.
— Ужин приготовлю нормальный, сам с работы сбежал. Подпиши разрешение забирать Эндж.
— Ее сегодня забирает мисс Фрайди.
— А если нет? Вчера она ее не забрала и даже не явилась поинтересоваться, как там ее подопечная дома одна.
Джоэл, пару минут похмурившись, придвинул к себе лист, написал несколько фраз, расписался.
— Спасибо. А что это у вас мой рабочий в участке делает? — Мишель посмотрел на задержанного, которого как раз конвоировали мимо него.
— Это тебе туда, к лейтенанту Харперу. Он у нас спец по нарушителям общественного порядка, ты сам должен знать.
Лейтенант Харпер сразу изменился в лице.
— Опять ты?!
Еще через несколько минут выяснилось, что китаец заблудился и стал расспрашивать дорогу, но из-за плохого английского и сильной жестикуляции был принят за пьяного или наркомана.
— Трезвый он. Мой работник…
Времени на то, чтобы вызволить беднягу, ушло немного, но ему все равно пришлось вызывать такси, чтобы успеть к концу уроков за Энджи. Когда спешно хромал к выходу, буквально чувствовал между лопаток взгляд, как точку прицела, и мысленно посмеивался: «Смотрите, смотрите, детектив. Любое внимание мне на пользу».
Энджи визиту Майки и официальному разрешению ее забирать обрадовалась. Тем более что пришел он как раз вовремя: Кларисса снова хвасталась подарком родителей, шикарным платьем. Официально дети должны были приходить в школу в одежде, приближенной к школьному дресс-коду, но Кларисса была дочерью одного из основных спонсоров школы…
— Оно фирменное.
— Оно подделка, — не выдержал Мишель. — Лейбл не обметан золотым, кружев быть не должно, а еще розовый цвет этот модельер никогда не выпускал. Он его ненавидит.
Кларисса устроила истерику в лучших своих традициях. Миссис Джонсон сурово посмотрела на Мишеля, но в глубине ее глаз за очками прятался смех. Кажется, то, что кто-то, не связанный преподавательской этикой, осадил малолетнюю дуру, ей понравилось.
— Мистер Мано, забирайте Энджелу и идите.
— До свидания, миссис Джонсон. Эндж, идем гулять.
— А куда мы пойдем? — девочка ухватилась за его руку.
Этот трогательный жест почему-то отозвался в его сердце почти болезненной радостью.
— В магазин игрушек. Хочешь?
Любой другой ребенок на месте Энджи уже прыгал бы и вопил на всю улицу «Хочу! Да! Идем скорее!». Но котенок Эндж вздохнула и очень серьезно спросила:
— Ты знаешь какой-нибудь магазин, где они недорогие?
— Знаю. Тут есть огромный универсам.
— Тогда пойдем.
Мишель вдруг подумал, а как она отреагирует на присланные отчимом игрушки?
 — Эндж. А мой папа… Ну… он, в общем, хочет тебе кое-что прислать.
— Твой папа? Мне? — удивилась девочка.
— Да. Ты ведь поможешь мне потом выбрать для него подарок? У него скоро день рождения, а я не знаю, что дарить.
— Хорошо. Можно, я нарисую для него картинку?
— Да, я думаю, это будет прекрасно, — засиял Мишель.
Магазин игрушек в супермаркете был огромен, даже у Мишеля разбегались глаза и откуда-то из глубины души вылезал внутренний ребенок, которому внезапно хотелось и настоящий летающий вертолет, и удивительно детальных солдатиков, и вот эту ферму-ранчо с фигурками животных и ковбоев…
— Куда я все это сложу… — пробормотал он.
Потом встряхнулся: ему уже не шесть и даже не шестнадцать, черт возьми, а на десять лет больше. И он сюда пришел не для того, чтобы выбирать игрушки для себя.
— Пойдем, котенок Эндж, поищем то, что тебе понравится.
— Они все дорогие…
Эндж смотрела на огромный стеллаж с куклами, и ее чудные глаза потихоньку наполнялись слезами.
— Но хоть какая-то тебе нравится? Просто покажи мне, ладно? Не смотри на цену, может, они тут ценники переставить забыли.
— Эта, — Эндж показала на милую золотоволосую куклу в синем платье.
С точки зрения Мишеля цена всего с двумя девятками была небольшой и вполне посильной. С точки зрения Эндж, должно быть, это было заоблачно-дорого.
— Тебе нравится именно она? Смотри, здесь ведь целый отдел кукол, а не одна полка.
— Я… Мне все нравятся. Они такие…
У нее кукла была. Одна. По всей видимости, купленная еще матерью, со спутавшимися до нерасчесываемого состояния волосами, каляками от фломастеров на щеках и ручках, но зато в чистом платьице. Вряд ли и в то время, когда была жива Лесли Страйк, они жили богато, разве что было полегче, потому что не было нужды платить няне, да и миссис Страйк, возможно, подрабатывала чем-то несложным.
— Давай купим все. Эндж, я могу себе это позволить. Правда.
— Не надо все. Папа… ну, папа будет не очень рад, понимаешь? Давай купим вот эту куклу, она мне очень нравится. И вон тот вертолет, он же нравится тебе?
— Ага, давай, — Мишель снял куклу с полки. — Правда нравится?
— Очень. Она похожа на маму с фото, где они с папой женятся. Хочешь, я тебе покажу дома? Только нужно залезть на самую верхнюю полку в кладовке.
— Хорошо, — согласился Мишель. — Посмотрим. Если папа будет не против. Пойдем на кассу.
Вертолет он все же купил. «Ты же его хочешь, ну, и стоит он столько же, сколько моя кукла. Можем погулять в парке и поиграть им», — лукаво улыбалась Энджи, и он не устоял перед этой улыбкой и напором внутреннего ребенка.
— Но сначала — в кафе. Пообедаем, а потом в парк. Идет?
— Идет, — Энджи торжественно протянула ему ладошку.
Мишель пожал ее.
— И как раз успеем вернуться к приходу папы.
Может быть, с Энджи и нужно было вести себя как-то иначе, но он невольно перенимал ее манеру поведения, а она — отцовскую, взрослую и серьезную. И все же она была ребенком, ей хотелось кататься на аттракционах, есть сладкую вату, смеяться и радостно верещать, наблюдая, как кружит в воздухе сверкающий оранжевыми боками вертолетик. И он был счастлив тем, что счастлива она. Стоило задуматься, с чего вдруг он так прикипел душой к чужому ребенку? Мишель не хотел задумываться.
— Отлично летает… Вроде бы.
Энджи прижалась к нему, крепко прижимая к груди подаренную куклу.
— Устала, принцесса?
— Немножко. Пойдем домой? Надо папе приготовить кушать.
— Да. Идем, малыш.
Они успели заглянуть в магазин и купить немного мяса и овощей, а дома — приготовить рис и отбивные в кисло-сладком соусе и выучить уроки прежде, чем явился детектив Страйк. Признаться, явился на два часа позже обычного, уставший и уже даже не злой. На эмоции не хватало сил и желания.
— Ужин горячий. Ванна чистая. Полотенца чистые в шкафу. Рубашка постирана.
Джоэл только покачал головой, как бы удивляясь упорству некоторых личностей, чмокнул дочь в щечку и убрел в ванную. Где, кажется, умудрился задремать в горячей воде.
— Офицер, проснитесь, Эндж хочет спать.
Мишель позволил себе пару минут попялиться на все, что было доступно взгляду над и под водой, только потом кашлянул и старательно отвернулся. Джоэл выбрался из воды, растерся полотенцем, накинул халат.
— Умотался.
Если Мишель не разучился различать нюансы в речи и поведении окружающих, чему его, надо сказать, учил в свое время не только отчим, то это было одновременно и извинение за то, что отнимает чужое время.
— Иди. Я буду спать в гостевой.
Он почти ждал громов и молний, но… Джоэл только кивнул и отправился укладывать дочь.
«Неужели это еще шажочек?», — подумал Мишель.
Он уже знал, что нагулявшийся и уставший ребенок засыпает почти мгновенно, так что отправился сразу греть ужин для детектива. И прождал его минут двадцать, пока не сообразил заглянуть в спальню Энджелы. Ну, так и есть — спят, оба. Но так ведь не годится, он же голодный! Мишель аккуратно потряс его за плечо. На него тут же уставились мутно-сонные глаза, взгляд Джоэла прояснялся медленно, словно тот никак не мог проснуться. Потом до Мишеля начало доходить: детектив вчера провел ночь явно не в комнате дочери, а и вовсе не дома. Должно быть, его вызвали на место преступления. А что он не услышал звонка — Джоэл мог поставить телефон на виброрежим. Значит, он не спит уже сколько? Третьи сутки?
— Спите, — шепнул Мишель.
Он нашел тот плед, которым был укрыт в свою первую ночь в этом доме, накрыл им Джоэла, отключившегося снова практически мгновенно, погасил ночник и вышел, плотно притворив дверь.
— Что ж… Пойду спать, — решил про себя Мишель. — И будильник поставлю.
Засыпая, он все же решил, что еще один шаг к доверию сделан: официальное разрешение забирать Энджи дано. И его не выгнали прочь. И даже не возмутились самоуправством. Пока что большего ждать не стоит, наверное. Он будет терпелив. «Терпенье и труд, сынок, — говорил отчим, — все перетрут». Он был прав, вспомнить хотя бы, сколько терпения и труда понадобилось самому Мишелю, чтобы выучить этот безумный и в то же время певуче-поэтичный язык, родной Андрею Степановичу Первенцу. Теперь Мишель довольно сносно знал русский язык. И русский мат. Последний — даже практически в совершенстве. Интересно было, откуда его знает китайская бригада рабочих, прекрасно понимавшая все его сложные конструкции и принимавшаяся за работу с утроенным рвением после очередной?
Мишель завернулся в плед. Было тепло. И даже не от пледа.

Будильник поднял его в половине седьмого утра, и к семи, когда проснулся и выбрался умываться Джоэл, его уже ждал горячий завтрак, сделанный из несостоявшегося ужина.
— Я могу отвезти Эндж, — Мишель улыбался.
Детектив смотрел на него так, словно пытался что-то понять — и никак не мог. Что-то, удивлявшее его и приводившее в состояние не то затаенного бешенства, не то прострации.
— Можешь, — наконец, сказал он. — Ты ведь все равно едешь на работу?
— Ага. Спасибо. Сейчас вызову такси…
— Спасибо… — Джоэл усмехнулся. — Тебе спасибо. Энджи впервые спала не со своим единорогом, а с подаренной тобой куклой. Это, похоже, что-то да значит? Вы смотрели старые фотки.
Мишель кивнул, отводя глаза. Смотрели, конечно же. Принцесса Эндж заставила его забраться в кладовку и вытащить четыре небольших альбома. И он вдоволь насмотрелся на свое наваждение и ту солнечную красавицу, которая была его счастьем и любовью всей жизни, кажется, с подросткового возраста. По крайней мере, самые первые фото запечатлели совсем еще юного, нескладного и длиннорукого парнишку, бережно и как-то робко обнимавшего тоненькую, похожую на оранжевый одуванчик, девчонку.
— Эндж смотрела. Ну и я тоже.
— Лесли заболела и сгорела очень быстро. Банальное воспаление легких переросло в пневмонию, а у нее оказалось слабое сердце… Две недели — и все… У нас с ней не было никаких родственников, мы воспитывались в одном приюте. Ей дали фамилию Иствуд — в честь любимого актера директрисы. Мне — в честь марки сигарет, которые директриса курила. Забавно, да?
— Не очень. Мне дали фамилию матери. Она не знала, кто мой биологический отец.
— А почему имя французское?
— Ей оно понравилось. Якобы зачала меня в Париже.
— Красивое имя. Так, я пошел будить спящую красавицу. Вызывай такси, чтоб было через сорок минут.
— Уже звоню, — закивал Мишель.
__________________________________________________
Примечание к части

* - звучит русская речь.


Глава четвертая

Примерно так же прошли следующие три недели. Иногда Мишель уходил домой — постирать и отгладить свою одежду, приготовить что-то из собственных запасов, особенно если Джоэл приходил домой вовремя и не уставшим и набегавшимся, как служебно-разыскной пес. Давал ему побыть с дочерью наедине и отдохнуть от своего общества. Потом прибыла с курьером огромная посылка от отчима. Вскрывать ее он не стал — пусть маленькая принцесса первой увидит свой подарок от почти незнакомого ей, но, кажется, уже заочно принявшего ее человека. Андрей Первенец, наслушавшись за эти недели от пасынка дифирамбов юной леди, практически потребовал устроить ему сеанс связи по скайпу и был совершенно очарован Энджи.
— А через три дня у него день рождения… Ты ведь нарисуешь?
Энджи тут же потащила его в свою комнату. В отличие от игрушек, рисовальных принадлежностей у нее было много. И все это богатство когда-то принадлежало Лесли Страйк. В той же кладовке, бережно завернутые в бумагу, лежали ее картины, в основном — миниатюрные акварели и работы пастелью, но были и расписанные маслом холсты, натянутые на подрамники. Энджи, как и ее мама, очень любила рисовать.
— А что ты хочешь нарисовать, котенок Эндж?
— Что-нибудь красивое, — она покусала кончик ярко-зеленого карандаша. — А что твой папа любит?
— Свою семью. Красивые здания.
Энджи сосредоточенно нахмурилась, очень напоминая в этот момент своего отца этим выражением прелестного личика, кивнула.
— Только ты не подсматривай, ладно?
— Не буду, котенок Эндж.
Энджи рисовала долго и старательно. И результат ему так и не показала — свернула в рулончик плотный лист и даже перевязала какой-то ленточкой. Пришлось пообещать, что он так и вручит подарок «дедушке Эндрю».
— Так и отдам, — закивал Мишель. — А он тебе тоже кое-что прислал…
— М-м-м… то, что ты говорил? А что это? — любопытно навострила ушки девочка.
— А вот сейчас ты посмотришь… Давай, вот коробка.
Он, пыхтя, приволок довольно тяжелую посылку из прихожей, принес канцелярский нож и осторожно взрезал скотч, скрепляющий коробку.
— Открывай, принцесса.
Энджи робко потянулась к крышке, затаив дыхание. Мишель с улыбкой наблюдал. Упаковочные бобы* ему пришлось помочь убрать сразу в мусорный пакет, чтобы не рассыпались по всей комнате. Потом они вместе вытащили из внешней коробки завернутые в яркую упаковочную бумагу коробки поменьше, и он убрал все лишнее в сторону.
— Ну же, малышка, открывай.
— Это точно все мне?
— Точно-точно, — рассмеялся Мишель.
Ух, как она искренне и бурно радовалась каждой новой игрушке! Как бережно прижимала к себе красавицу-Барби в подвенечном платье, как внимательно рассматривала ее жениха-Кена. И как они потом до самого прихода Джоэла возились, собирая огромный кукольный дом. Мишель даже не стал спрашивать, нравится ли ей игрушка. Посмотрев на радостное личико дочери, не стал ничего говорить и Джоэл. По крайней мере, при Энджи. Когда она уснула, вышел на кухню, поманив за собой Мишеля.
— Ты свихнулся — дарить такие дорогие подарки?
— Это все отец…
— Твой отец? — удивился и тут же нахмурился Джоэл. — А какое отношение Эндрю Первеньетс имеет к моей дочери?
— Первенец. Я ему столько рассказывал об Эндж…
— А о чем еще ты ему успел нарассказывать? — обманчиво-ласково поинтересовался Джоэл, в упор глядя на него светлеющими от злости глазами.
— О тебе. Об Эндж. О своей работе.
Детектив положил на столешницу сжатые кулаки, уставился на них.
— Зачем, скажи ты мне?
— Он — мой отец. А вы… А вы, ну… Это вы.
Джоэл снова коротко взглянул на него, хмыкнул каким-то своим мыслям.
— Эндж говорила, ты едешь в Нью-Йорк.
— У отца юбилей. И я давно не видел брата… Соскучился. Он такой… — Мишель тепло улыбнулся.
— Конечно, нужно ехать. Семья — это самое важное в жизни.
— Да. Я оставлю вам еды побольше. И вернусь быстрее.
— Ну… мы будем тебя ждать.
Мишель посмотрел на него удивленно.
— Да?
Джоэл усмехнулся.
— Да.
— Тогда я тем более постараюсь вернуться как можно быстрее. Хотя насколько там все затянется, не знаю.
Обольщаться и надеяться, что стал незаменимым и необходимым для Джоэла, Мишель не торопился. Пока еще не стал, месяц — это не тот срок, за который может кардинально измениться мировоззрение упертого натурала. «Терпение, терпение, Мишка, и все у тебя будет, и ничего тебе за это не будет», — повторял он себе слова отчима.
— Я уеду примерно дня на четыре. Раз уж я не смогу забирать Эндж и готовить, я попрошу кого-нибудь. Мы тут недавно строили дом одному банкиру, у него есть три няни на двух его детей, так что поделится. Не отказывай, пожа-алуйста. Ты сделаешь такое доброе дело для одной из бедных женщин, которая получит шанс сбегать от этих вопящих капризных существ.
Открывший было рот, чтобы как раз отказать, Джоэл молча закрыл его, пару минут буравил Мишеля внимательным и подозрительным взглядом, но затем кивнул. И Мишелю стоило определенного труда не завопить: с ним соглашались! Без споров, сразу! Еще шажочек, микроскопический, но он был. Просить на прощание поцелуй он не решился, просто подал Джоэлу руку, еще раз заверил Энджи, что передаст подарок, не разворачивая, и помчался домой. Надо было собрать вещи.

В аэропорту его встречал брат, явно напросившийся вместе с водителем. Оба успели страшно соскучиться друг по другу, Дэни, или Данька, как Мишель привык звать братишку на русский манер, попытался повиснуть на его шее, но ростом они уже были почти вровень — Данька удался в отца. Мишель от всей души потискал его, как плюшевого медведя.
— Как же я соскучился. Ого, как ты вымахал, прямо телеграфный столб. Ну, рассказывай, как у тебя дела?
Между собой, в отсутствие матери, мужчины семьи Первенца предпочитали говорить по-русски, и Андрею Степановичу приятно, и парням практика языковая.
— Все ровно, братишка, — голос у Даньки хрипел, срывался, готовый сломаться и стать, вероятно, таким же солидным басом, как у его отца. — Батя за меня взялся, как за репку, понаприставлял репетиторов… Сам представь, как у меня дела. Я еле сюда выцарапался.
— Ничего, ты же у нас будущий наследник, так что терпи, — посмеивался Мишель. — Погоди, тебе еще жениться придется, детей заводить, а то па все внуков требует.
Даниил рассмеялся:
— Не, это еще не скоро. Лет десять у меня точно есть.
Он любопытно и как-то нетерпеливо посматривал, уже в машине не выдержал, заговорщическим шепотом спросил:
— Ну, и какой он, твой ангел?
Мишель протянул ему сотовый, на экране которого не улыбался Джоэл, зато за двоих улыбалась Энджела.
— Вот они, мои ангелы.
— Ух! А они точно родственники? — рассмеялся Данька, всматриваясь в фото.
Мишель закивал. Он и сам с трудом верил в это, но факт оставался фактом.
Джип — в повседневной жизни Андрей Первенец предпочитал неброские и надежные авто, приберегая шикарный лимузин для торжественных визитов, — быстро, в объезд пробок, домчал их до дома.
— Па на работе?
— Как всегда, ты же знаешь, — вздохнул Данька.
— Ничего, завтра никуда его не пустим. Устроим настоящий праздник для себя, а потом пусть будут официальные приемы для партнеров и сотрудников. Что скажешь? Миссис Корф пустит меня на кухню?
— Попробовала бы она возразить! Я скучаю по твоей стряпне!
Мишель рассмеялся. Миссис Корф, исполнявшая обязанности повара, домработницы и — когда-то давно — няни для маленького Даньки, возражать и не подумала. В конце концов, она тоже приложила руку к тому, что Мишель теперь умеет готовить не хуже, а то и лучше всяческих шеф-поваров элитных рестораций. Развернулся Мишель на полную, стараясь успеть побаловать домашних чем-нибудь вкусным. На кухне что-то шипело, булькало, прыгало, пытаясь убежать от своей судьбы. Несмотря на то, что руки были заняты делом, мысли Мишеля все время возвращались к оставленным дома «ангелам». Он-то, конечно, договорился с милой пожилой филиппинкой, что та присмотрит и за Энджи, и за ее папой, и заплатил ей за все четыре дня, но все равно волновался. И уже скучал. И кто будет за Джоэлом присматривать? Опять будет есть, что попало, спать на ковре. И на работу ходить в мятых рубашках. Нет, рубашек у него на эти четыре дня должно хватить, он специально все перестирал и перегладил. И еды приготовил дня на два точно. Но вот насчет сна он помочь ничем не мог. Трудоголиком Джоэл не был, просто капитана Паркера стоило бы придушить за то, что пользуется безотказностью старшего в паре детективов — Томаса Джентри, и гоняет их обоих в хвост и в гриву. Может, Тома подкупить? Едой, например. Чтобы наелся, заснул от сытости и игнорировал вызовы. В конце концов, если у него самого никого нет, это не значит, что и его напарник волен, как ветер! Ничего, он постарается это как-то разрулить.
К тому моменту, как Андрей Степанович явился домой, на запахи из кухни облизывались все находившиеся в доме. А наглый вальяжный кот Борей даже попытался кастрюли проинспектировать, оглядел все изобилие и понял, что не одолеет.
— Чую, чую — Мишка дома, на нервах жратвы на роту стройбата наготовил.
— Па!
Мишель вылетел в холл и радостно исполнил то, что не удалось проделать с ним самим Даньке: повис на шее отчима. Андрей Степанович, смеясь, похлопал его по спине.
— Что ужин готов, можешь не говорить.
— Я так скучал по тебе, папа, ты не представляешь! Но мне хорошо там, я завишу только от себя и рассчитываю на себя, помня, конечно, что могу всегда обратиться к тебе… И все равно скучаю.
Андрей Степанович крепко обнимал Мишеля, пряча растроганную улыбку.
— Я есть хочу! — возмутился Данька.
— Накрывайте, я сейчас, — Андрей Степанович отпустил пасынка и отправился переодеваться и мыть руки.
— Идем, поможешь, бедный голодный ребенок, — усмехнулся Мишель.
— Я еще расту, мне надо много есть.
— Да уж, смотри, чтобы вместо высоты ты не стал расти вширь, — рассмеялся Мишель, прекрасно понимая, что Даниил удался в отца и взял от него, похоже, только лучшее.
Андрей Степанович был красив той особенной, слегка диковатой мужской красотой, которую так любят голливудские сценаристы. Очень высокий, наверное, вровень с Джоэлом, с мощным костяком и не менее мощными мышцами, этот костяк облекающими, он напоминал античную статую атлета. Мишель знал, что в юности отчим занимался силовым троеборьем, но карьеру в спорте прервала травма. И тем не менее, даже сейчас мужчина находил время для спортивного зала, поддерживая идеальную форму. Сам Мишель так и не смог создать хоть что-то, отдаленно похожее на приличную мускулатуру. Весь рельеф тела был лишь за счет отсутствия жировой прослойки. Поэтому Мишель постоянно мерз, голодал и всячески увядал в стиле, достойном нежнейшей майской розы. Впрочем, он уже привык. Хотя отчиму все равно завидовал.
Но что поделать, если обладаешь совершенно иной конституцией тела? Джоэл напоминал ему Андрея Степановича внешне, обладая похожим типом строения тела. В какой-то мере у них и характеры были похожи, хотя отчим предпочитал открытость и легкий юмор, Джоэл был замкнут и шутить не умел.
Ужинали в молчании, таково было правило в доме: никаких разговоров за едой, только процесс насыщения.
«Когда я ем, я глух и нем», — Даниил слышал это с рождения, Мишель — с момента, когда оказался в этом роскошном пентхаусе вместе с матерью. Аманда Мано, в отличие от сына, принимала новые правила неохотно, с трудом, предпочитала отказаться от совместного приема пищи, чем держать рот на замке во время него. Есть молча и смакуя вкус пищи вместе с отчимом быстро вошло у Мишеля в привычку.
А вот когда они перебрались из столовой в гостиную, вопросы из Даньки так и посыпались.
— А где вы встретились? А как познакомились? А какой он? А у вас уже что-то было? Ай, за что по шее-то, я просто спросил.
— Даниил.
— Все, па, молчу. Так было или нет?
Мишель усмехнулся, покачал головой. Раньше весь процесс соблазнения укладывался у него в пару часов и несколько коктейлей для объекта соблазнения.
— Он очень отличается от моих прежних пассий. Настоящий мужчина. Чем-то похож на тебя, пап.
— Вот это уже весомый аргумент.
— Кстати, Эндж тебе подарок прислала на день рождения.
— О, неси, я хочу посмотреть.
— Но праздник завтра же, — лукаво усмехнулся Мишель.
— А я подарки хочу уже сегодня, — уперся Андрей Степанович.
— Ладно-ладно, сейчас.
Пришлось доставать аккуратно уложенный в тубус рисунок. Мишелю и самому было интересно, что же такое нарисовала котенок Эндж? Когда Андрей Степанович развернул лист, он ахнул, рассматривая неумело, криво, как только может изобразить ребенок шести лет, нарисованный замок, рядом с которым стояли три фигуры: в одной опознавался по цвету волос и прямой линии неулыбчивого рта Джоэл, во второй — именинник, которого Эндж видела один раз на экране маленького ноутбука Мишеля. Третьей была маленькая принцесса в пышном платье — сама Энджела. А вот Мишеля она нарисовала… в виде дракона, причем, такого, как украшал его руку. Правда, с человеческой головой, но не узнать его было нельзя. Дракон обвивал замковую башню.
— Какая красота. Надо будет повесить это в кабинете, — именинник любовался рисунком. — А она очень постаралась, сразу видно, кто тут где.
— Но почему я — дракон? — притворно вознегодовал Мишель.
— Потому что отец-король у нее уже есть, что непонятного? — фыркнул Данька. — А дракон должен быть у каждой уважающей себя принцессы, если, конечно, она настоящая принцесса.
— Ладно, согласен на дракона…
— Главное, чтоб король этого дракона не того…
— Что-о-о?!
— Не прибил, а не то, что ты подумал.
Мишель гордо фыркнул.
— Мы налаживаем отношения, между прочим. Он даже меня один раз пледом укрыл. А еще я у них ночую.
— Не торопись. Хотя я и не уверен, что у вас с этим парнем что-то получится, все-таки натурал есть натурал, и влечение к парню, даже если такое случится, станет для него шоком. Будь терпелив.
Андрей Степанович знал, что говорил. Узнав о проблеме приемного сына, он не поленился посоветоваться с психологами, чтобы суметь помочь тому в случае возникновения проблем в личной жизни.
— Если так подумать, — задумчиво сказал Мишель, — у нас уже все получилось. Я законно забираю Энджелу из школы, готовлю, прибираюсь, стираю, глажу. Спим мы с Джоэлом в раздельных комнатах. Периодически ругаемся. Вместе гуляем с Эндж в парке.
— Прям как давно женатые супруги из ситкомов, — фыркнул Данька, снова схлопотав от отца легкий подзатыльник.
— Я посмотрю еще, на чем ты женишься… С твоим времяпрепровождением — на компьютере.
— Я женюсь на самой лучшей девушке в мире. Когда найду ее, как ты — маму.
Андрей Степанович кивнул. Его жена и впрямь была лучшей, даже со всеми ее любовниками и концертными турами по полгода. Сердцу не прикажешь, а он любил. Мишель, знающий свою мать от и до, подозревал, что она не мужа любит, а его деньги, позволявшие те самые туры и любовников. Он не был уверен даже в том, что она любит их с Данькой. Грудью она не кормила ни первого, ни второго, Мишель был в детстве на попечении всех, кто соглашался присмотреть за ребенком, Даниилу повезло больше, у него была миссис Корф, до мозга костей преданная Первенцу.
Как всегда, при воспоминании о матери, настроение поползло вниз. Он не мог сказать, что она совсем плохая мать, в конце концов, он выжил во младенчестве, пережил детство и отрочество до встречи с Андреем Степановичем. И даже закончил школу, пусть и не с самыми хорошими оценками, и только минимум. Чтобы отправиться учиться дальше, ему пришлось изрядно попотеть. Хорошо, что природа наградила его острым умом и сообразительностью, а уж желания не подвести отчима, было хоть отбавляй. Мишель даже сложный русский язык выучил, причем на год съездил в Россию, окунуться в языковую среду.
Он снова обнял отчима, не говоря ни слова. С другой стороны к ним подсел Данька, и Андрей Степанович прижал их к себе, молча улыбаясь. Он ничуть не жалел, что когда-то с первого взгляда прикипел сердцем к взбалмошной и ветреной Аманде. Пусть плохая жена и мать, но она подарила ему главное сокровище — сыновей.
— А теперь марш отдыхать, а то Мишка уже на ногах не стоит.
— Да, папа, — в один голос ответили оба, прыснули и ушли готовиться ко сну.
У них у каждого была своя комната, и не одна, но Андрей Степанович был уверен, что через пару часов найдет Даниила спящим в кресле в комнате брата. Это если не на полу. Что поделать, потрепаться эти двое всегда любили до полной отключки.
— Рассказывай, — Данька устроился в кресле, явно копируя отца.
Мишель вздохнул и принялся вываливать на него все свои злоключения и приключения: от ареста в парке до преподнесения ему рабочими курицы.
— Короче, ты влюбился, — резюмировал брат, тихо хихикая.
— Короче, я влюбился. А ты кыш спать, мелкота.
— Какая я тебе мелкота! У меня уже голос ломается, и вообще. И у вас, в самом деле, ничего пока не было с Джоэлом? Ни единого поцелуйчика?
— Какой поцелуйчик, он на меня смотрит, как на мокрицу на стене ванной комнаты.
— Пф! Как будто он не человек, не мужчина, а робот, и ласка ему не нужна. Сколько он уже один? Два года? Мозоли, наверное, натер… Ай, не дерись, за что? Я правду говорю.
— Данька, вот черепушка у тебя выросла, а мозг в ней как у бронтозавра, с грецкий орех, сморщенный такой, недоразвитый.
— Дурак ты, Мишка, — обиделся, но не всерьез, брат.
— Ага, а ты умный за нас двоих. Я ему уже и намекал, и прямым текстом говорил, только что в трусах перед ним не шас…, а не, уже шастал.
— Но не сделал пока ничего. А если не говорить, а действовать?
— Жить хочется. Джоэл меня размажет по стене, потом закрасит — и прощай, Мишель.
— Подлови тогда, когда он не сможет размазать. Ну, я не знаю…
— Так, а откуда у тебя все эти специфические знания?
Данька громко и насмешливо фыркнул:
— Братец, есть такая штука, как Интернет.
— А почему это ты в Интернете ищешь, как приставать к мужчинам, а?
— Ну о тебе же волнуюсь! А мне нравятся девчонки, не переживай.
Сам Мишель девчонок, девиц, девушек, чикс, цып, баб, дам, леди, сударынь и прочих представительниц женского пола не то чтобы не любил, просто был твердо уверен — найдет себе вторую Аманду Мано, вот точно, как пить дать, даже если выпишет себе невесту из Центральной Африки, самой глухой деревни. Наверное, с этим должен был разбираться психолог, но Мишель проблемы в неприязни к матери и ничего предосудительного в своем влечении к мужчинам не видел. В конце концов, планета и так перенаселена, а он ее спасает, не плодясь бездумно. Тем более что он всегда помнил о СПИДе и прочих заболеваниях, практиковал защищенный секс и был чистоплотен. И до сих пор у него все было по обоюдному согласию, Джоэл стал первым, кого Мишелю хотелось завоевать, хоть приворожить, но чтобы этот человек стал его безраздельно.
— Топай-ка ты спать. А я пару смс-ок напишу…
Данька фыркнул, увернулся от брошенной подушки и уже от двери пожелал спокойной ночи, снова пакостно хихикая. Мишель ухватился за телефон и принялся строчить Джоэлу пожелания спокойного вечера, ночи без вызовов, сообщал, что он дома, у него все в порядке, интересовался Энджелой. В общем, коротко, емко и точно уложился ровно в десяток смс. В ответ прилетела единственная короткая смс-ка: «У нас все хорошо. Спокойной ночи».
— Даже по имени не обратился, — уныло пробубнил Мишель. — Нет, ничего мне тут не светит… Кроме мозолей.
Может, не стоило больше питать надежд? Но он уже не мог отказаться от права быть рядом с Джоэлом. Это было… наверное, это было сродни наркотику — смотреть, любоваться, касаться случайно и намеренно, подстраивая эти случайности, слушать голос, подсматривать за засыпающим иногда в ванне детективом, а потом яростно и очень тихо дрочить на его «светлый образ». И что будет через уже три дня? Опять издеваться над самим собой…
— Не спишь, Миш? — в дверном проеме замер отчим.
Притворяться было глупо, да и не хотелось спать, и он соскучился по Андрею Степановичу.
— Неа, предаюсь меланхолии и глупым мыслям, — Мишель уселся на постели.
— Боишься, что не хватит терпения? — догадался отчим, садясь рядом и обнимая его за плечи.
— Оно заканчивается чересчур быстро, — вздохнул Мишель.
— Тебе придется растянуть его запас на подольше, если хочешь в самом деле завоевать доверие своего архангела, сынок.
— Я все понимаю. Но хотя бы какой-то аванс был…
— Иногда приходится работать на износ и без всяческих авансов. Это хороший опыт. Может окупиться, а может и нет.
— Уже окупилось. Энджела ведь есть.
— Тогда, если не хочешь ее потерять, придется все же достичь своей цели и соблазнить самого натурального из натуралов, — усмехнулся Андрей Степанович. — Я всегда готов помочь, если понадобится, только позвони и скажи.
— А чем тут вообще можно помочь, па?
— Ну, например, предоставить офицеру Страйку отпуск, в котором он не был уже три года. Капитан Паркер мне должен.
— Это прекрасная идея! — мигом возгорелся Мишель.
— А еще капитан Паркер любезно передает мне все твои дела… Сорок три раза арестован за «травку», пятнадцать раз за бродяжничество и примерно тридцать за мелкое хулиганство — запихивал рекламу за шиворот промоутерам.
— А-а-а… ы-ы… прости-и, пап, я так больше не буду-у!
Кто сказал, что на пороге тридцатилетия нельзя получить ремнем по заднице от разгневанного родителя? Конечно, бить Мишеля отчим не стал, но коротко и емко высказался.
— Завязывай с травкой. И бродяжить тоже, у тебя есть квартира, чтобы в ней жить. И коврик под кроватью Джоэла, чтобы на нем спать.
— Мы спим в соседних комнатах. А бродяжничество… Заблудился я. Пару раз…
— Пару десятков раз?
— Ну, еще я уснул на скамейке, забыл документы. По мелочи, в общем.
— Мишка, твоя жизнь — это твоя жизнь. Но я все равно всегда буду о тебе волноваться. Тебе уже не пятнадцать лет, сынок. Ты взрослый самостоятельный мужчина, но это не значит, что я не выпорю тебя в следующий раз за очередную глупость, — Мишеля слегка прихватили за ухо.
— Я знаю, па, знаю! Считай, что я не кот, а рыба, только отпусти ухо.
Андрей Степанович усмехнулся и отпустил его.
— Все, засыпай, Мишка. Тебе нужно отдохнуть.
Мишель без единого слова улегся обратно, укрылся одеялом. Он всем своим существом впитывал близость человека, ставшего ему роднее матери и заменившего отца. Именно поэтому он всегда называл его «папа», именно поэтому стремился быть откровенным во всем.
— Спокойной ночи, — пожелал Андрей Степанович.
Мишель что-то пробормотал и заснул, рассчитывая, что во сне увидит Джоэла. Нет, ну, а вдруг? Он не запомнил, что там видел, просто отлично выспался, встал раньше всех и даже умудрился на время приготовления завтрака оккупировать кухню.
— Как же я люблю, когда ты приезжаешь, — решил Данька.
— А летом ко мне приедешь ты, — пообещал, оделяя его завтраком, Мишель.
— Дождаться бы… Очень хочу увидеть твоего Джоэла.
— Увидишь.
Говоря так, Мишель словно самому себе давал клятву: он продержится еще два месяца.
________________________________________________________
Примечание к части

Отмечать практически всю прямую речь в этой главе курсивом, выделяя то, что это РУССКАЯ речь, Котик не стал, думаю, по содержанию понятно и так. Но, на всякий случай, повторюсь цитатой: "Между собой в отсутствие матери мужчины семьи Первенца предпочитали говорить по-русски".
____________________
* Упаковочные бобы это вот такая штука:
У нас это был бы гранулированный пенопласт.


Глава пятая

После завтрака отец засобирался на работу, уверив, что прекрасно помнит о том, что сегодня состоится банкет.
— У меня всего два объекта, к обеду вернусь.
— Хорошо, — согласился Данька. — А мы пока проверим все.
Риторический вопрос: что подарить человеку, у которого все есть? Братья купили рамочку для рисунка Энджи и бутылку коллекционного вина. Первое покупал Даниил, второе, конечно же, Мишель. Потом вернулись и занялись подготовкой к банкету, точнее, проверкой готовности. Ресторан снят, меню заказано, приглашения разосланы, ответы получены. Анимационная программа готова, аниматоры сообщили о том, что прибудут вовремя. Небольшой музыкальный бэнд уже настраивает инструменты на месте.
— Надеюсь, ему понравится, — с тревогой пробормотал Мишель.
— Ему понравится, — уверил его брат. — Я все сделал так, как ты говорил, и как в прошлом году, через мистера Ларсона.
— О, тогда да… Ему понравится.
Впервые братья устраивали для Андрея Степановича банкет пять лет назад. Вернее, устраивал Мишель, Данька тогда просто вцепился ему в руку и отказался отпускать, заявив, что тоже хочет поучаствовать. С той поры это стало традицией, и в последние два года Мишель доверял подготовку брату, не имея возможности заниматься лично, контролируя через интернет. И мистер Ларсон всегда выполнял все в самом лучшем виде, умело сочетая и русское застолье и американские традиции.
В этот раз банкет тоже должен был удаться на славу, официальная его часть, по крайней мере. За годы список гостей, тех самых «нужных людей», связи с которыми были важны для Андрея Степановича, практически не изменился, разве что расширился. Секретарь Первенца, мисс Новачек, прекрасно справлялась со своей задачей по отправке приглашений всем, кто был в этом списке.
— Немного переживаю, — признался Мишель.
— Папа сказал, что на юбилее объявит о том, кто из нас станет наследником, — нервно сглотнул Данька. И выпалил: — Вот бы это был ты!
— И не мечтай, — отказался Мишель.
— Почему это? Ты хотя бы разбираешься в том, что делает отец. А я хочу поступить в Сорбонну, только не на архитектуру, а на живопись!
— А еще я ненавижу деловые контакты, улыбки партнерам и прочее, а ты легко сходишься с людьми.
— Но ты взрослый, а я еще сопляк, и было бы логичнее передать дела тебе.
— Ничуть… В силу моей ориентации многие партнеры… не очень дружелюбно настроены.
— Идиоты.
Для Даньки ориентация брата была таким же обычным фактом, как то, что кровь красная, а трава зеленая.
— Да, но что поделать. Так что ты унаследуешь всю компанию.
— А как же моя мечта?
— Ну, можешь сделать из нее такую же отдушину, как па — свой пауэрлифтинг.
Данька возмущенно зафыркал, как ежик. Но они оба знали: Даниилу Первенцу придется смириться с решением отца и начинать учиться всему, что должен знать глава огромной корпорации, уже сейчас. Точно так же, как Мишелю придется на первых порах помогать ему в меру своих сил, если Андрей Степанович вдруг решит устраниться от дел. О том, что отец не молодеет и не бессмертен, думать не хотели оба.
— Так, — Мишель глянул на часы. — Скоро па приедет. Окинь все последним взглядом.
— Все готово, — пробежавшись по арендованному залу ресторана, доложил Данька. — Который там час?
— Семнадцать сорок три. Что-то волнуюсь я.
— Спокойно. Стой, поправлю твою бабочку. И у тебя тональник смазался, морда драконья просвечивает.
— Черт… И я не взял…
— Я взял. Сейчас принесу. Вот какой черт тебя дернул делать тату в таком месте?
— Я хотел сделать татуировку в виде глазных яблок, — посмеиваясь, сообщил Мишель.
— Бр-р-р-р!!! Вот это было бы уже совсем… того… Хорошо, что не сделал.
Тональный крем скрыл рисунок, Мишель теперь вид имел весьма приличный, так что начавшим съезжаться гостям придраться было не к чему. Пришлось соблюсти регламент: сперва официальные мероприятия, а потом — домашний праздник. Может быть, даже не в Нью-Йорке, а на Гавайях, в летнем доме, куда семья не выбиралась уже года два точно. Тем более, что там сейчас должна быть прекрасная погода.
«Серф, мускулистые красавчики на досках, на которых хоть смотреть можно без зазрения совести», — мечтательно подумал Мишель. Улыбаться особенно томно он при этом не улыбался, соблюдая на лице вежливое равнодушие. По крайней мере, именно такого выражения были достойны некоторые гости юбилейного приема, которые терпеть не могли его, и которым он отвечал полной взаимностью.
— Отец явился наконец-то, — ликующе прошептал Данька.
Миссис Корф должна была впихнуть Андрея Степановича в смокинг, и она это сделала. Оба сына уставились на мужчину с немым восторгом и обожанием в глазах. Тот повел плечами, слегка вздохнул, оглядев зал. Пора начинать праздновать. Мишель и Данька скромно пристроились на свои места за столом по обе стороны от отца.
— Что ж, друзья мои…
Мишель слушал застольную речь отца и все так же вежливо улыбался. Что поделать, некоторые из деловых партнеров Первенца не совсем принимали его пасынка, сына от какой-то певички. То ли дело Данька, его обожали, отцовская порода и все такое. Поэтому всем показалось совершенно логичным, что своим наследником Андрей Степанович назвал младшего сына. Гости уставились на Мишеля, пытаясь найти хоть какие-то признаки разочарования.
«Обломитесь, я теперь свободен», — радостно разулыбался тот.
Надолго праздничный банкет не затянулся, это все же было не российское застолье, где хоть юбилей, хоть свадьбу, хоть поминки способны отмечать два дня. К десяти вечера все откланялись.
— И мне придется терпеть такие же скучные застолья? — ужаснулся Данька.
— Престиж — прежде всего, — хмыкнул Мишель. — Радуйся, что хоть поесть удалось.
Утром подарки отцу, по традиции, первыми потрошить взялись как раз сыновья, вернее, Данька со своим любопытством утянулся в комнату и принялся вскрывать коробки. Андрей Степанович не возражал — что хорошего могут подарить, кроме сотого галстука и очередной ручки в коллекцию? Нет, они, несомненно, были статусными, все эти фирменные ежедневники в кожаных обложках, «паркеры» и «гуччи». Но не более того.
— Все это — не более чем знаки расположения к отцу. И все эти люди, которые вчера сидели в ресторане, пили, ели и наслаждались живой музыкой и номерами аниматоров, это те, кого па называет «нужными людьми». Они могут быть лично ему неприятны, но эти застолья — дань вежливости.
— Ага. Так, пятая ручка, запонки, ежедневник. О, что-то новенькое. А нет, показалось — фляжка.
— Угу. И портсигар. При том, что все они прекрасно знают, что па не пьет ничего крепче минералки и не курит. Почти… Данька, присматривай хоть ты, пока меня нет, нельзя ему курить.
— Я стараюсь, отнимаю сигареты, как только вижу.
— Ну, что, парни, что-то новенькое есть? — Андрей Степанович заглянул в комнату, обозревая горы упаковочной бумаги и коробок.
— Ничего, все по-старому, — отрапортовал Мишель.
— Какая жалость, — хмыкнул мужчина. — Ладно, приберите бардак и собирайтесь. Самолет уже ждет.
— Ура-а-а! — братья запрыгали, словно были одногодками, одинаково радуясь тому, что впереди — пляж, море и солнце, пусть и всего лишь на два дня.
Аманда к семье присоединиться не пожелала, зато прислала мужу в подарок письменный прибор из синего содалита, тяжелый, солидный. Она тоже понимала толк в статусных игрушках, выискивая в своих турне то, что могло бы понравиться мужу. Андрей Степанович питал слабость к своей коллекции минералов и металлов, единственной, которую считал своим хобби и пополнял по мере возможности. Аманда это учитывала. И этот подарок вполне заменил ее саму — он помалкивал и ласкал взор.
Через два часа с частного аэродрома поднялся небольшой девятисотый Хоукер ХР, взяв курс на аэропорт Кона.
— Вот бы Эндж могла все это увидеть, — Мишель слегка загрустил.
— Ну, увидит еще, — Даниил уткнулся носом в иллюминатор, очарованный видами. — Ты же дожмешь ее папочку, я уверен.
— Что за выражения? Он же не виноград, а я не пресс.
— Он — полицейский, — хихикнул Данька. — Это из их сленга.
Мишель метнул на брата негодующий взгляд и сам стал смотреть на то, что расстилалось внизу под крылом. Море… Он ненавидел море. И любил одновременно. Так можно относиться к чему-то прекрасному, что едва не убило тебя, но все равно очаровывает.
— Опять будешь загорать? — уточнил брат.
— А что мне еще остается? Хотя, возможно, попробую все-таки прокатиться на серфе.
— И даже не побоишься воды?
— Не знаю… В конце концов, я уже не ребенок, пора бы победить свой страх…
Мишель сам не верил в то, что говорит это.
— Я буду рядом, — обнадежил отец.
— Спасибо, па. Я постараюсь в этот раз перестать трусить.
— Это не трусость, Мишка, глупый ты ребенок.
— А что еще? Это просто соленая вода… И в ней нет чудовищ.
— Это стихия, которая заведомо сильнее человека, и здоровое опасение перед ней. А у тебя еще и детская травма.
— Нет у меня никакой травмы, просто не люблю воду, потому что там акулы и змеи. А еще медузы.
Лет в шесть одна такая его и ужалила. И спасло только то, что среди зевак оказался врач, а вытащил его опытный спасатель, сразу определивший причину того, что Мишель едва не утонул в пяти метрах от берега. С тех пор в каждом море, даже в Баренцевом, Мишель подозревал толпу морских чудовищ, так и жаждущих его прикончить. Море покорялось ему с переменным успехом. Плавать и кататься на серфе он научился, его не пугали волны, но стоило заметить в воде нечто похожее на медузу, ленту водоросли или что-то такое же неопознаваемое с первого взгляда, он паниковал и впадал в ступор. А ступор на серфе был чреват тем, что Мишель сразу уходил под воду и начинал тонуть. В общем и целом это пару раз помогло ему завязать знакомства с симпатичными парнями. Но больше было все равно головной боли, чем радости. Он предпочитал плавать в бассейне при доме, а на море только любоваться с берега. Поэтому сейчас отец и брат не питали особых надежд по поводу того, что Мишель бросится купаться. Обновить загар, погреться на пляже, пофлиртовать с кем-нибудь, напиться вволю безалкогольных коктейлей, налюбоваться звездным небом — это да.
— Еще и подцепишь там себе кого-нибудь, — хихикнул Данька.
— Подцепить можно болячку, — поморщился Мишель.
— Хорошо, встретишь какого-нибудь парня, развлечешься. Не все ж сохнуть по детективу.
Андрей Степанович помалкивал, делая вид, что дремлет, но явно прислушивался.
— А мне и так не скучно, — отбивался Мишель. — Что за сводничество, Данька?
— Я читал, что тотальный недотрах плохо влияет на потенцию. Ай, отпусти ухо, ухо отпусти!
— Па, пора ставить на комп этому дитятке контроль!
— Кажется, его уже поздно ставить, — хмыкнул Андрей Степанович. — Угомонитесь, парни, я все-таки немного подремлю.
Сыновья мигом замолкли, только принялись обмениваться взглядами. Потом улыбчивый стюард принес им напитки и легкий перекус. Звали его Джордан, и года три назад Мишель несколько раз встречался с ним, пока не понял, что у парня на уме через его постель получить какие-то плюшки. Мишелю роль бумажника не улыбалась, поэтому отношения он разорвал сразу же и навсегда. Сейчас он делал вид, что они не знакомы, равнодушно отметил разочарование в глазах стюарда, но не отреагировал.
Данька улегся, решив тоже немного подремать, а Мишель взялся за телефон.
«Привет. Мы летим на два дня на Гавайи. Очень скучаю без вас. Привезти котенку Эндж ракушек? Хотел бы я взять вас с собой. Может, когда-нибудь? Джоэл, подумай, а? Море, чистейший частный пляж, бассейн, огромный дом, где никто не потревожит, возможность отоспаться… »
«Ракушки. Немного. Я занят».
Мишель тоскливо вздохнул, опустил кресло, улегся, мечтательно и грустно разглядывая единственную фотографию, на которой удалось запечатлеть Джоэла. Потом полистал фотки с Энджи, невольно разулыбавшись. Какая она все-таки милая, даже когда смотрит так серьезно.
«Мой маленький котенок, смелый, но осторожный… Мой?»
Рука замерла, он очень серьезно задумался. Почему он уже в мыслях считает Эндж настолько близкой? Почему ему по-настоящему грустно, что сейчас она не летит вместе с ними на Гавайи? Почему… сотня «почему», и ни на один из них он не может пока дать однозначного ответа. Потому что влюблен, как идиот, в Джоэла? Н-но… нет, с малышкой он все же познакомился раньше, чем с ее отцом. Отцовский инстинкт взыграл, наверное. А такой есть вообще?
«Наверное, это у меня от папочки, — мысленно усмехнулся Мишель. — Передалось воздушно-капельным путем. Иначе просто не объяснить».
Он прикинул длительность полета, прикрыл рот ладонью, зевая, затем устроился поудобнее. Поспать, немного поспать. Разбудила его пришедшая через полтора часа смс-ка.
«Если я выбью отпуск, подумаем над местом его проведения. Приятно отдохнуть. Не утопись».
«Вам на радость? Не утоплюсь, даже не надейтесь, мой любимый офицер. Привезу вам акулу».
«Только не на себе, Энджи испугается. Привет тебе и дедушке (?!) Эндрю».
«Привет от дедушки Эндрю, дяди Даниэля, меня и акулы».
Мишель легко рассмеялся. Его грозному ангелу, похоже, придется привыкнуть к тому, что у Энджи появился любящий дедушка. И надо будет их с отцом познакомить. Почему-то он был уверен: отчиму Джоэл понравится, и они сумеют найти общий язык.
«И будут меня вдвоем воспитывать. Тату не бить, траву не курить, в парке не спать».
К травке, стоило признаться, его больше не тянуло — было некогда, да и общение с жизнерадостной крохой-Энджи расслабляло куда круче. От пары новых татуировок он, признаться, не отказался бы. Но когда их бить, да и что именно? Всего у него на теле было несколько картинок. С точки зрения его-сегодняшнего — банальных донельзя: пернатые крылья на спине, кельтский узор на бицепсе, дракон на правой руке — самая крупная и детализированная картинка изо всех, кельтские же узоры на груди и на лобке. Надо еще имена Джоэла и Эндж куда-нибудь набить, вот что. Он прошел в уборную, расстегнул легкую «гавайку» и уставился на переплетающиеся линии на своей груди. Стилизованные буквы впишутся в этот узор прекрасно. Надо будет подходящего мастера найти на это дело.
Кельтику и крылья он набивал в России, драконом обзавелся на Тайване, куда однажды летал из любопытства и желания увидеть что-то новое и отличающееся от привычного мира. Мастера для новых тату придется найти уже на месте, чтобы от работы не отвлекаться. И… он сделает это после того, как получит от Джоэла хотя бы поцелуй. Мишель сощурился, глядя в глаза своему отражению. Да, решено.
К моменту приземления Мишель уже и эскиз набросал в блокноте. Следовало признаваться самому себе — все это серьезно, гораздо серьезнее, чем казалось раньше.
— Я все-таки влюбился, вот же черт…
— А ты это и говорил, — напомнил брат.
— Одно дело — просто сказать, и совсем другое — осознать и принять факт, — усмехнулся Мишель. — Па, если получится выбить отпуск для Джоэла, я хотел бы познакомить тебя с ним и Энджи поближе.
— Теперь у меня есть еще больше поводов надавить на Паркера.
— Спасибо, па! — Мишель на пару минут прижался к его плечу, благодаря за все и сразу.
— Идем, сын. Окунем тебя в море.

Два дня пролетели очень быстро. И вечером второго, устроившись в шезлонге у кромки бассейна, Мишель с изумлением понял, что из запланированных на отдыхе развлечений было все, кроме флирта и ни к чему не обязывающего секса. Исправить это, что ли? Так ведь и не тянет… Тянуло назад, в маленькую квартирку на Гордон стрит, встретить из школы Энджи, прогуляться пешком по аллеям Гордон-парка, приготовить ужин, встретить в тесной прихожей злобного, как тысяча чертей, Джоэла, приучая его к тому, что его ждет кто-то еще, кроме дочери. А случится это, в лучшем случае, завтра вечером. Дожить бы. Мишель сменил позу, рассматривая воду. Окунуться или нет? От бассейна до моря было десять метров чистейшего песка. На вышке бдел симпатичный подтянутый спасатель, нанятый отчимом, конкретно сейчас он наблюдал за тем, как с бешеными воплями умалишенного на водном мотоцикле носится по акватории пляжа Данька. Лично Мишель был против того, чтобы брату разрешили взять эту технику, так что Даньку страховал, наворачивая круги, инструктор.
Мишель внимательно оглядел спасателя. Нет, не то… Не его архангел. Он все-таки лениво выбрался из шезлонга, нацепил на голову легкое сомбреро и подошел к кромке воды, по пути выискивая ракушки. Можно было купить отчищенные и отполированные в сувенирном магазине, но… это было бы совсем не то. Надо будет уточнить, достаточно ли их просто помыть. Ракушек он уже насобирал пару горстей, разных, от крохотных до случайно найденной с его кулак размером, с чудесным золотисто-зеленым перламутровым нутром. Сейчас радостно кинулся на блеснувшую в песке перламутровую полоску, но разочарованно вздохнул: просто обломок.
— Все сокровища собираешь, дракон? — посмеялся отец, подходя.
— Ага, для своей принцессы.
Андрей Степанович уселся прямо на песок, поддернув легкие белые штаны.
— Я вышел на Паркера утром. Он обещал в течение месяца разобраться с отпуском для твоего детектива.
— Спасибо, па, — засиял Мишель.
— Привози их, очень хочется пообщаться с внучкой вживую. Такой чудный ребенок.
— Ты не будешь разочарован, поверь.
— И еще, не думай, что, назвав Даньку наследником, я дал тебе карт-бланш на отстранение от дел корпорации. Я намерен выделить активы на развитие дочерней компании на основе «Вестис».
— Но ты же не предлагаешь мне становиться ее директором, правда? — напрягся Мишель.
— Не предлагаю. Сейчас — нет, а вот годика через три-четыре — да, когда ты наберешься опыта, вырастешь в профессиональном плане и будешь готов принять ответственность.
Мишель считал, что этого никогда не будет, но вслух не сказал. Андрей Степанович видел все его мысли, словно написанные на лбу, но кроме того видел и потенциал Мишеля.
— Я верю в тебя, сын. Я знаю твою способность добиваться поставленной цели, твою работоспособность. Пораскинь мозгами: маленькой принцессе нужно многое, и кто даст ей это все полнее и легче — прораб, гоняющий матом китайских рабочих, или директор строительной компании со стабильным доходом?
— Директор, — согласился Мишель. — Я очень постараюсь. Ради Эндж.
Отец усмехнулся: цель поставлена, мотивация заложена. Сейчас Мишка начнет думать в этом направлении, раскачивается он не слишком быстро, зато потом прет, как вооруженный умклайдетом герой Стругацких: вижу цель, не вижу препятствий.
— А я собрал ей кучу красивых ракушек. Украсим квартиру, — похвастался Мишель.
— Хорошее дело. Ну, что, окунешься-то? Стэн сказал, никаких скользких тварей сегодня вблизи берега не было, водичка просто прелесть.
— Окунусь.
Стало немного стыдно за свои страхи. Море в самом деле оказалось чистым и ласковым, он даже рискнул поплавать, где поглубже. За ноги никто не хватал, Мишель расслабился.
Завершение коротенького отпуска вышло просто замечательное.


Глава шестая

Смс-ку о прилете Мишель, конечно, Джоэлу скинул, больше для очистки совести, не надеясь, что тот явится его встречать. Тем более что прилетал он днем, в субботу, а выходной у детектива был только один, в воскресенье. И поэтому возвышающаяся над толпой монументальная фигура стала для него сюрпризом, буквально заставившим онеметь на пару мгновений.
— Долетел нормально? Это все вещи? Лезь в машину, пока Том не передумал.
— Ага, спасибо. Да, все. Уже… Здравствуйте, детектив.
Всю дорогу Джоэл молчал, но Мишель то и дело замечал, что на него смотрят в зеркало заднего вида. Не пялятся безостановочно, но поглядывают. Он и сам поглядывал, отмечая сурово сжатые губы, нахмуренные брови и общую взвинченную злобность, привычно сдерживаемую в узде.
— Как вы тут без меня эти четыре дня? — поинтересовался он самым милым тоном, на какой был способен, когда выбрался из машины. — Вечером приходите пораньше, поделюсь впечатлениями. И накормлю вкусным ужином. И напарника своего прихватите, может, повезет, и он от сытости заснет прямо под столом…
— Это попытка подкупа? — Томас тоже не выглядел веселым, хотя Мишелю и усмехнулся. Кажется, что-то на бедных детективов свалилось серьезное.
— Это уже не попытка, а наглое и циничное предложение взятки. А кого убили за эти дни, что вы выглядите такими… убитыми?
— Три девушки, белые, светловолосые, предположительно — голубоглазые. Предположительно, потому что пресса уже окрестила убийцу «Собирателем очей».
— Голубоглазые, — кивнул Мишель. — Эй, не смотрите на меня так, я этого не делал, я просто много путешествовал и знаю такой ритуал. Кое-где в восточных поверьях белокожие светловолосые девочки считаются вместилищем духов, но их глаза видели слишком много зла и несправедливости, поэтому перед тем, как выпустить духа из заточения, нужно вырезать глаза. Тогда душа забывает то, что видела, вновь становясь чистой. И голубой цвет глаз как раз является знаком запечатанного внутри духа.
— Час от часу не легче, — простонал Том. — Впрочем, что маньяк обыкновенный, что маньяк религиозный — монопенисуально.
— Возраст жертв в этом ритуале важен? — голос Джоэла прозвучал глухо и напряженно.
— От двадцати до двадцати пяти лет, детектив. Старше — дух теряет себя, младше — еще не пробудился. Кстати, у преступника какая-то трагедия в семье, поэтому он пытается освободить духов, чтобы они взамен помогли ему. И он из деревни на востоке Китая. Либо же он очень образован, в той мере, чтобы знать этот ритуал.
— Так. Простите, мистер Мано, но сейчас мы проедем в участок, и вы все это расскажете нашим экспертам и психологам, — судя по взгляду, Джоэл был полностью согласен с напарником.
— Но я же… Хорошо, да, проедем.
— Извини, нам нужна любая помощь, — буркнул Джой, но в его глазах Мишель видел только усталость, злость и ни капли раскаяния.
— Я могу позвонить своим рабочим. Если это кто-то из их диаспоры, они скажут. В Китае обычай выпускать духов считается довольно варварским, а у меня все-таки городские жители, которые довольно образованы, в своей манере. Английский знают плохо, но русский понимают в совершенстве.
— Любая помощь, — веско повторил Джоэл.
— Тогда нам нужно сейчас к «блохоловкам». Телефонов у китайцев нет.
— Том?
— Понял.
Машина детектива развернулась практически на месте, с визгом шин и под какофонию возмущенных гудков клаксонов как встречных, так и попутных машин.
«Блохоловки», многоэтажные дома для бедняков, где как раз проживали китайские рабочие, при появлении полицейской машины словно вымерли. Мишель выбрался наружу, извлек долларовую банкноту, помахал ей в воздухе. Рядом моментально материализовался мальчишка.
— Позови мне кого-нибудь из строителей из «Вестиса». Скажи, главный приехал, — на смеси китайского с английским поручил Мишель.
Мальчишка исчез вместе с банкнотой, причем так, что Мишель мог бы поклясться: он за ней не тянулся, бумажка просто испарилась из руки одновременно с китайчонком. «Цирк „Дю Солей“ просто отдыхает и нервно курит за углом», — хмыкнул он про себя, машинально проверив наличие часов на запястье, а бумажника — в кармане.
Его бригада, взволнованно что-то лопоча, явилась всем составом.
— Мы работать смена без вас, — доложил самый хорошо говорящий на английском языке, опасливо косясь на полицейское авто. — Отработать честно, уйти поздно. Школа готова.
— Я не по этому вопросу, — дальше Мишель перешел на русский, который Кван Лю, старший в его бригаде, оказывается, хорошо знал, как и многие китайцы здесь. — Ритуал освобождения духа знаком?
Китайцы встрепенулись и защебетали на китайском и русском разом, без перевода было понятно, какой этот ритуал нехороший, как они его боятся.
— Ты понимаешь их? Переводи, — Джоэл выбрался из машины, включив диктофон и взяв блокнот одновременно. Никакой способ фиксации информации не будет лишним.
Рядом с низкорослыми китайцами и Мишелем, не отличавшимся особым ростом, детектив казался ледяной глыбой айсберга, нависшей над «Титаником». И излучал такой же арктический холод.
— Ты их пугаешь, — отметил Мишель. — Говорят, что это очень страшный и кровавый ритуал, тот, кто им пользуется, очень нехороший человек. Клянутся, что это не один из тех, кто живет в «блохоловке»… Погоди… — он внимательно выслушал еще пару реплик. — Говорит, что убийца должен был пользоваться, тут я слово не понял, что-то вроде благовоний… — китайцы снова защебетали и застрекотали. — А, теперь ясно. Убийца должен был положить в глазницы что-то ароматическое, какую-то смесь масел. Говорят, что продается состав только в настоящих китайских лавках.
— Адреса этих самых «настоящих» лавок? — Джоэл припомнил, что эксперты что-то говорили о смеси нескольких ароматических масел в глазницах жертв.
Мишель немного поговорил со своими рабочими, потом смущенно хмыкнул.
— А вот тут проблема. Все лавки здесь, в «блохоловках». И полицию туда не впустят. Говорят, что вы оба будете смеяться над их верованиями, а это сильное оскорбление.
Джоэл обвел китайцев взглядом, в котором отражалась вся скорбь еврейского народа и злоба цербера, упустившего внезапно чью-то тень из Аида.
— Я. Не. Буду. Смеяться.
Мишель снова принялся разговаривать с китайцами, причем разговор напоминал гудение шмелей, монотонное и неумолчное. Прервало их появление еще одного китайца, седого и сморщенного от старости. По его лицу можно было вполне решить, что он еще с Конфуцием чай пил. Он указал пальцем на Джоэла и что-то проскрипел, потом указал на Мишеля. Мишель принялся кланяться.
— Он говорит, что мы можем зайти, потому что дракон не знает вопросов, а воин не поймет ответов.
— Он прав, в китайском я не силен. Благодарю, почтенный, — Джоэл китайцу вежливо кивнул, врываться в «блохоловку» силой было все равно, что с разгону влететь в зыбучий песок, и он это прекрасно знал. Куда нужно полиции — не пустят, а еще могут и не выпустить, и ищите потом, коллеги, детектива в каком-нибудь переулке.
Китайцы сопроводили их в один из домов, предупредительно указали на крутые ступеньки лестницы, ведущей в подвал. Мишель старался держаться поближе к Джоэлу, конечно, вредить им тут не станут, но все эти подземные коммуникации, ходы, переходы и темнота навевали ужас. А потом они словно шагнули через арку в какое-то иное пространство, как герои «Унесенных призраками». Как будто перенеслись в какой-то аутентичный квартал старого Китая, в одну из тех таинственных и полутемных лавочек, где под потолком скалится бумажный дракон, звенят всевозможные колокольчики, витают дымки горящих ароматических палочек и старый, как Мафусаил, владелец лавки возникает внезапно из-за многочисленных стеллажей и полок с непонятным и наверняка наполненным сакральным смыслом барахлом.
— Уважаемейший, — Мишель снова отвесил поклон.
Китайские церемонии не зря назывались так, чистых пять минут времени они с владельцем лавки уверяли друг друга, как они рады встрече, сколько здоровья и счастья они друг другу желают. А потом тот так же многословно принялся описывать странного покупателя, которому продал три дня назад ту самую смесь. Магазин был вполне легальным, во всяком случае, владелец волнения не проявлял.
— Эту смесь используют… для ублажения души, — переводил Мишель, старательно вслушиваясь. Он немного понимал кантонский диалект владельца лавки, так же немного мог изъясняться на нем. А вот его бригада была из южан, и их он не понимал вообще. — Мужчина выглядел… расстроенным.
Джоэл задавал короткие наводящие вопросы, быстро строчил в блокноте, угукая временами, как филин. Знаком ли уважаемому Лео Чану этот покупатель? Как выглядел? Кто его привел? Что говорил, акцент, дефекты речи, особенности? Дотошности детектива позавидовал бы и Пуаро. Выудить удалось немногое. Одет был хорошо. Выше Мишеля, но ниже Джоэла. Волосы короткие и цвета медного кувшина.
— То есть, не китаец. И как его пропустили в святая святых, куда не пускали полицию? — угрожающе сощурил светлеющие глаза детектив, медленно нависая над явно забеспокоившимся владельцем лавки. — Мишель, переведи ему, хотя я уверен, что этот… уважаемый Лео Чан прекрасно понимает английский, что если у глупого лаовая-офицера не будет информации, какой-то шахай фуни чжо* будет убивать девушек и дальше, выпуская духов.
— Он ученый, — сразу объяснил владелец лавки на весьма чистом английском. — Мы любить ваших ученых. Они интересоваться нашей культурой.
— Как его имя? — рыкнул детектив.
Впрочем, даже если им и не скажут имя, найти рыжего синолога**, у которого что-то случилось в семье, особого труда не составит. Правда, все равно займет время. Убийца может уже нападать на очередную жертву, эксперт-анатом сказал, убийства происходили примерно в одно время, в период с трех часов дня до девяти вечера.
Владелец лавки покопался в своих книгах и вытащил потрепанную визитку. Джоэл смерил его уничтожающим взглядом: они потратили около часа на болтологию, хотя этот узкоглазый гад мог сразу выдать им несчастный кусок картона.
— Джеймс Квирел, — прочитал Мишель. — Институт исследования культуры и традиций стран Дальнего Востока.
— Идем. Придется тебе добираться домой самостоятельно, извини.
— Ничего страшного, я возьму такси.
— Спасибо, ты очень помог.
Мишель развел руками:
— Обращайтесь, детектив.
Джоэл помолчал, неуверенно хмыкнул:
— Обращаюсь вот: встретишь Энджи? Ключи, как всегда, у соседки.
— Конечно, — Мишель взглянул на часы. — Мне пора. Жду вас к ужину.
— Угу, — Джоэл вздохнул, он надеялся, что удастся освободиться хотя бы к полуночи, если преступника возьмут, допросят и расколют сразу.
Осторожно пожал руку Мишелю и зашагал к машине напарника. Наверное, Том уже извелся.
— Иногда бывают удачные дни, — вздохнул напарник. — Поехали ловить маньяка.
Джоэл потянулся к радиостанции, передавая информацию. «Ловить маньяка» будут не они вдвоем, а целое подразделение.
— И, может, мы успеем к ужину…

Мишель смотрел вслед умчавшейся машине, все еще переживая ощущение недолгого пожатия. Потом встряхнулся, снова глянул на часы и бросился ловить такси. Забрать Эндж он успел как раз с самого автобуса. Она повисла у него на шее, засыпая градом вопросов.
— Тише-тише, котенок, — хохотал Мишель.
Подспудно он чувствовал тревогу: что, если этот маньяк нападет на Джоэла? Но потом вспоминал внушительную фигуру детектива и заставлял себя успокоиться: Страйк скрутит любого маньяка в бараний рог, и не вспотеет. Это если вообще именно ему с напарником «повезет» брать этого Джеймса Квирела.
— А когда папа придет?
— Скоро, Эндж. А мы пока ужин приготовим.
Она старалась помогать в меру своих сил. Конечно, нож он ей не доверил, но разобрать зелень на листики или оборвать с пекинской капусты привядшие слои — почему бы и нет? Или яйца в миску разбить, муку просеять. Пусть потом в муке будет полстола, но у принцессы Эндж сияют глаза от гордости за то, что они все делают вместе.
— А как ты отдохнул? Как там дедушка Эндрю? Ему понравился подарок?
— Ему очень понравилось, он ждет тебя в гости в каникулы. Я отдохнул неплохо, искупался в море один раз. И собрал тебе много ракушек.
— А почему только один раз?
— Потому что я не очень люблю купаться.
— А я… не знаю. Мне нравится купаться в бассейне, когда весь класс идет в аквапарк. Только нас все равно пускают только в мелкие бассейны для малышей.
— А когда ты подрастешь, будешь купаться в большом бассейне. А еще, когда поедем на море… Тебе понравится.
— А мы поедем на море? А папа как же?
— А у папы будет отпуск, мы поедем все вместе.
За разговорами он даже не заметил, как приготовился ужин, спохватился и накормил Энджи, помог, вернее, посидел рядом, наблюдая, как девочка старательно делает домашнее задание на понедельник. Его умиляло, как она прикусывает кончик языка, вырисовывая в цветных тетрадях буквы, как задумывается, слегка хмурясь, над задачками. А потом она затребовала свои ракушки. И акулу.
— Акулу я не поймал, а вот ракушек у меня много. И они все твои, котенок.
Значит, Джоэл все-таки рассказывал ей о том, что ему пишет Мишель? Это согревало. Эндж сгребла все ракушки и устроилась с ними на ковре, перебирать и раскладывать. А потом тихонько уснула прямо среди своих сокровищ, и ему пришлось очень осторожно раздевать ее и укладывать в постель, стараясь не разбудить. Сам он устроился на диване в гостиной, ждать Джоэла. Момент, когда сон полностью овладел сознанием, Мишель упустил.

— Вот же наглое создание, — тихо ворчал уставший до крайности, но довольный детектив, вернувшись домой и обнаружив свое спальное место занятым. Но будить Мишеля не стал, просто укрыл пледом и отправился греть ужин и есть.
— Добрый вечер, — на запах еды Мишель проснулся, во сне сообразив, что Джоэл дома, прошлепал босыми ногами по полу.
— В самом деле, добрая ночь, — хмыкнул тот, проглотив то, что жевал. — Мы его взяли с очередной жертвой, девушка осталась жива.
— Отлично. Ужин нормальный? Не пересолено?
— Очень вкусно, спасибо. И, кстати, тебе благодарность от всех, кто работал по делу «Собирателя очей».
— Просто повезло, что я вспомнил… Вы же всю работу проделали.
— Такая работа, — развел руками Джоэл. — Иди спать, ты же еле сидишь.
— Иду, — пробормотал Мишель, разворачиваясь.
Внутри, полуоформленными обрывками трепетало: «Заботится. Благодарит… Улыбается даже, пусть и почти одними глазами…».
— И на диване в гостиной сплю я, — догнало его.
Мишель подтверждающе зевнул, свернул в сторону ставшей уже привычной гостевой комнатки. Сил хватило только чтобы раздеться до трусов и упасть в прохладную постель.

Утром первой проснулась Эндж, побежала в гостиную, проверять, дома ли отец. Тормошить спящего крепким сном наработавшегося и выполнившего сложную задачу человека отца не стала, зато никто не помешал ей разбудить Мишеля.
— Майки, Ма-а-айки, ты выспался?
— Выспался, — согласился Мишель. — Дай мне пять минут, котенок.
— Я умываться пойду тогда, только ты не шуми, папа еще спит.
— Мы будем вести себя очень-очень тихо, — пообещал Мишель.
Он не мог вспомнить, что ему снилось, но очень порадовался тому, что спал на животе и укрытый, когда Эндж пришла. Быстро приведя себя в порядок с помощью холодной воды, он взбодрился, принялся прикидывать, что именно из вчерашней еды еще живо. Пирог, наверное, и холодным будет вкусен, надо приготовить омлет или запеканку с овощами. Пожалуй, на завтрак этого хватит. Главное, делать это как можно тише, чтобы Джоэл выспался. Выспавшийся и сытно накормленный детектив становится достаточно приятен в общении. Проверено уже.
Эндж на кухню прокралась, как мышка.
— Сейчас сделаю запеканку, — пообещал Мишель. — А еще есть пирог. И сок.
— А когда папа проснется и покушает, мы пойдем гулять в парк? — малышка забралась ему на колени, заглядывая в глаза.
— Обязательно, — пообещал Мишель, погладив ее по волосам. — И покатаешься на роликах.
Он бы просидел подольше, чувствуя себя так, словно держал в руках бесценное сокровище, редкую птичку, доверчиво усевшуюся на ладонь. Но нужно было в самом деле приготовить завтрак.
— Поможешь мне, котенок?
— Конечно! А что мне надо делать?
Вместе все-таки было куда забавнее творить «кухонную магию», даже не обращая внимания на то, что они перемазываются в муке, в овощном соке. И замершего в дверях Джоэла заметили только тогда, когда вытащили из духовки готовую запеканку. Мишель не мог сказать, давно ли детектив там стоит.
— Завтрак, смотрю, как раз готов, — Джой слегка улыбнулся. — Доброе утро.
— Доброе утро, — Мишель понаблюдал, как Эндж восторженно лезет на руки отцу.
Тот легко подкинул ее, поймал взвизгнувшую девочку и прижал к широкой груди, что-то прошептал на ушко.
— Да! А Майки?
— Если Майки согласится пойти с нами, а не домой. Тебе будет интересен очередной диснеевский мультфильм? — Джоэл выжидающе и слегка насмешливо взглянул на Мишеля.
Тот закивал.
— Конечно. У них добрые мультфильмы. И музыкальные.
— Что ж, тогда мы приглашаем тебя в кино.
— Ура! Мы идем в кино!
Мишель перестал подпрыгивать и потрясать руками, как дикарь, чтобы любоваться на смеющегося — в самом деле смеющегося, обалдеть! — Джоэла.
— Едим, — наконец, тот отфыркнулся от последних смешинок, — и собираемся.
— Завтрак уже готов. Сейчас поглажу одежду, — Мишель вспомнил про домашние обязанности.
— Да все чистое и глаженое. Твоя протеже, Луян, за три дня не только за Эндж присмотреть умудрилась, но и порядок навела идеальный. Святая женщина. Так что все за стол.
— Я могу привезти сюда немного своих вещей? — кротко поинтересовался Мишель после завтрака.
Джоэл взглянул на него, хмыкнул:
— Шкаф в гостевой — в твоем распоряжении.
Внутренний лис Мишеля станцевал на своих мягких лапах. «Еще шажочек!» На самом деле, это был почти олимпийский прыжок в длину. Ему позволили не только пребывать и ночевать в этом доме, но и считать часть его — своим логовом. Шкаф Мишель осмотрел уже вполне хозяйским взором. Что ж, сюда влезет достаточно одежды. Достаточно, чтобы было комфортно практически забыть о собственной квартирке. Не совсем, Джоэлу все равно будет нужно время, чтобы отдохнуть от него. Например, можно будет на выходные уезжать. Ну, вот сейчас… Чтобы не надоедать.
— Я… вспомнил, мне надо вещи собрать на завтра, перевезти. Ну и вообще…
— Мы подождем тебя, погуляем в парке.
Менять планы детектив очень не любил.
— Я думал, ты хочешь побыть с Эндж. Без меня, — сознался Мишель.
— Я не имею привычки скрывать свои желания. Если бы я хотел этого, так и сказал бы.
— Ладно, собирайтесь, пока я посуду мою.
— А как же вещи? — насмешливо сощурился Джоэл.
Он прекрасно все понимал, каждое поползновение, каждое движение Мишеля. И тем не менее уступал? Это пока было загадкой для самого детектива.
— Вечером успею, — Мишель повернулся к мойке.
Спрятать улыбку, занять руки и мысли делом. Не думать о том, как хочется попробовать, так ли жестки эти чуть тронутые улыбкой губы, как это кажется?
«Один поцелуй, пожалуйста, один поцелуй… Это же не трудно и ни к чему не обязывает…»
Но при Эндж никто его целовать не стал. И еще не факт, что и без Эндж ему бы что-то перепало. Невольно в голову закрадывались мысли, что Данька прав, и надо действовать, а не ждать у моря погоды.
— А наградить меня хотя б поцелуем можно? — потребовал он, когда девочка убежала переодеваться к прогулке. — Я же милый дракон. Все поручения выполняю.
Джоэл хмыкнул, уходя от ответа, вышел из кухни.
— Видимо, нет, — грустно пробормотал Мишель.
Потом встряхнулся: не все еще потеряно, впереди два месяца. И он будет терпелив. В конце концов, он пока еще не нашел тату-мастера.
— Майки, а я готова идти!
— Молодец. Сейчас, я почти закончил.
В парк они вышли вместе, держа Энджи за руки с двух сторон.
_________________________________
Примечание к части

* - убийца женщин (кит.)
** - синолог - ученый, изучающий культуру и язык Китая.
____________________________

Как и ко многим нашим работам, к этому рассказу создается плейлист. Прослушать его можно здесь: http://felinariy.diary.ru/p212015274.htm
или здесь: http://pleer.net/list4616049AMFY
Так же можно накидать нам подходящих на ваш взгляд треков. Очень не хватает темы Энджи.
Искренне ваши, Кот и Котенок.


Глава седьмая

Разговаривать с Джоэлом о поездке в Нью-Йорк Мишель начал только через три недели, после того, как тот вернулся домой в странном раздрае, словно не мог сообразить, то ли радоваться, то ли не верить в такое счастье: близящийся отпуск. Наверное, когда он писал смс-ку о нем, точно не верил, что такое чудо возможно.
— Отпуск — это ведь так прекрасно, — еще неделю распевался стаей сладкозвучных соловьев Мишель.
Потом в голове щелкнуло, словно кто-то мудрый свыше милосердно повернул в его мозгах нужный тумблер с отметки «безуспешно биться с разбегу о бетонную стену по имени Джоэл» на «понимать, как правильно себя вести с Джоэлом».
— Мы летим в Нью-Йорк, — тщательно дозируя жесткость тона, заявил он.
— Зачем? — опешил Джоэл.
— Знакомиться с моей семьей. Па очень хотел увидеть того, кто умудрился украсть мое сердце, стоя на страже закона. И маленькую принцессу, конечно же. Ах, да… самолет я уже вызвал.
— А если я откажусь?
— Не откажешься. Папа вас так ждет.
Он буквально видел, как в голове любимого детектива крутятся шестеренки, выстраивая все мысли в логичную и стройную последовательность. А еще видел, что Джоэла ничуть не разозлило его показательное самоуправство. Значит, отец был прав, в последнем их разговоре подводя его к мысли о том, что Джоэл за все то время, что прожил без супруги, мог устать принимать решения, что ему этого хватает и на работе.
— Хорошо. Мы летим в Нью-Йорк.
— Отлично. Я буду незаметным тараканом на вашем общем фоне…
— Ты, черт тебя побери, таракан в моей голове! — брови Джоэла сошлись на переносице, он набычился, словно собирался врезать надоедливому непонятно кому, пробравшемуся в его устоявшуюся, хоть и не самую веселую жизнь, перевернувшего все с ног на голову.
«Сейчас — или никогда!.. Он убьет меня… Энджи в школе… Не больше получаса, ее нужно забрать…» — каскад отрывистых мыслей пронесся в голове Мишеля и сгинул, когда он шагнул вперед, крепко, но нежно сжимая в кулаках полурасстегнутую рубашку детектива, притянул к себе и всем собой толкнул к стене, привстал на цыпочки, чтобы дотянуться до губ. Джоэл — не иначе как от растерянности — по этой стене распластался, не препятствуя поцелую. Хотя по соотношению телосложения и роста это действие Мишеля было сравнимо с тем, как если бы кот вдруг вздумал зажать в углу сенбернара и отлупить по морде, до которой еще прыгнуть надо. Впрочем, Мишель пока «допрыгивал» успешно, а губы у Джоя оказались именно такими, как он представлял: сухими, жесткими, с горьковатым привкусом кофе. Рубашка расстегнулась словно по волшебству, зря, что ли, он все их перестирывал и переглаживал столько времени? Руки дернули пряжку ремня. Каждую секунду Мишель ожидал, что сейчас детектив очнется и размажет его по стенке, как… да как таракана и размажет.
Его взяли за плечи, без малейшего напряга отставили подальше, как вазу.
— У Эндж уроки скоро заканчиваются. Я должен ее забрать.
Выглядел детектив при этом слегка прибитым осознанием того, что на него тут накидываются, еще и с такими намерениями.
— Х…хочешь забрать ее сам? — Мишель с трудом принял факт своей неприкосновенности, потом решил, что это и к лучшему, конечно, жаль, что не удалось больше ничего. — Принцесса будет просто счастлива.
— Я тоже так думаю, — Джоэл быстрым шагом покинул гостиную.
Мишель, сощурившись, внимательно смотрел ему в спину и мысленно хихикал: «Не так уж вы и каменно-спокойны, мой любимый офицер». Настроение взмыло как воздушный шарик. Джоэл не отказал. Шансы резко скакнули от унылого нуля к заоблачным высотам. Мишель потряс головой и выкинул из нее все мысли и начавшие роиться планы по закреплению успеха. Он был мастером импровизации, но никак не долгосрочного детального планирования. Поэтому, кстати, и отказывался от поста директора дочерней компании. Что ж, придется научиться и этому. Пока надо приготовить ужин, что-нибудь такое, легкое, чтобы съесть подчистую и не оставлять холодильник впустую работать.
Почти переехав сюда жить по возвращении из Нью-Йорка, Мишель успел уже посмотреть на квитанции по оплате и взяться за голову. Этот дом потреблял электричество как маленький завод, и воду как губка. Впрочем, что поделать, если постоянно надо готовить, стирать все, да и неплохо еще и спать не в промозглой комнате, а в теплом помещении. Что поделать — старый фонд, никаких энергосберегающих технологий. Зато рядом парк и школа Энджи, да и до Управления Джоэлу не так уж и далеко идти с его-то длинными ногами. Андрей Степанович, просматривая отчеты по расходованию средств пасынка, оплатившего коммуналку, — Мишель не шутил насчет нищего с семейной платиновой кредиткой в зубах — только удивленно ухмыльнулся, гадая, в каком таком дворце тот проживает. Пришлось Мишелю объясняться и провести в отсутствие Джоэла и Энджи видеоэкскурсию для отчима.
— И эта крохотная квартира сжирает столько денег?!
— Угу. Пап, но я же не могу просто заставить их переехать?
— Не можешь, — согласился тот. — Что ж, думаю, что небольшой… нет, капитальный ремонт этого дома тут может помочь.
— Ты прав, если заменить… — полет мысли Мишеля, спешно высказывающего свои соображения по смете и материалам, прервал кашель Андрея Степановича, точнее, замаскированный под него смех.
— Работай, Мишка. Тебе и карты в руки.
Управляющий домом в восторг не пришел, кисло сообщив, что денег нет, никакого ремонта не будет, жильцы тут все бедные, сплошь старики или наоборот чересчур молодые семьи.
— А если уточнить у жителей?
Стоимость материалов была не такой уж и огромной, работа бригад тоже. По сути, «Вестис» вполне могла взять дом на ремонт.
— Я позвоню владельцу дома, и…
— Не стоит, — Мишель потянулся за телефоном. — Я ему САМ позвоню.
Иногда из пушки по воробьям палить жизненно необходимо, особенно, если эти воробьи — наглые и заплывшие жиром бройлеры. В общем, усилиями Мишеля его фирма получила новый объект, владелец дома — контракт на вполне посильную сумму, сам Мишель — возможность практически не выходить из дому, чтобы попасть на работу. Конечно, это утрированно, приходилось метаться по городу в поисках качественных и недорогих материалов, зато выучил и узнал много нового. И это не только матерные конструкции.
Жильцы дома, разумеется, разбились на два лагеря — недовольные шумом и пылью и довольные бесплатным ремонтом. Хотя китайцы работали очень, очень аккуратно и быстро, четко соблюдая регламент. Уж за этим Мишель следил жестко. Бригада была той самой, «его», потому и работала без устали, рассчитывая, что получит премию. Так и вышло. К тому же секретом проживание в этом доме «белая воина», который окоротил выпускающего духов ученого-колдуна, не стало. В чем-то китайцы напоминали Мишелю детей: придумали кучу страшилок и легенд, сами в них поверили и теперь неукоснительно следуют им, соблюдая какие-то иррациональные ритуалы. Например, они всей бригадой низко кланялись спешащему на работу Джоэлу. Мишель только посмеивался, прикладываясь к своей фляжке, в которой вместо коньяка теперь был чай.
Сегодня очень хотелось вылить чай к чертям и напиться. Хотя он прекрасно знал, чем это грозит. Вместо этого Мишель поспешил на кухню — следовало очень быстро приготовить ужин, и это будет совсем не вчерашняя паста болоньезе, а что-то особенное. Первый — он был уверен, что не последний — поцелуй того заслуживал.
— У нас праздник? — хмуро спросил Джоэл, сунувшийся на кухню и обнаруживший там чуть не танцующего Мишеля, светящегося от радости.
— Просто порадовать вас вкусненьким внезапно захотелось, — промурлыкал тот, но поползновений к дальнейшему совращению детектива не предпринимал: Энджи дома, ни о чем этаком и речи идти не может.
— Ну-ну, — не поверил Джоэл, но уточнил, чем именно.
За какой-то час Мишель умудрился одновременно сделать три блюда, решив, что хорошо было бы познакомить Джоэла и Эндж с русской кухней. Конечно, сварить настоящий борщ у него бы попросту не хватило времени и нужных продуктов, но на нежнейшие голубцы, тушеные в почти настоящей сметане, грибной супчик и шарлотку — всего хватило.
— Оно странно выглядит, — решила Эндж. — Но оно наверняка вкусное, раз Майки готовил.
— Я научился это готовить, когда жил год в России, — рассмеялся Мишель. — Это даже не праздничные блюда, так, повседневность. Мойте руки — и за стол.
Они оба воздали должное его таланту повара, хотя Эндж на суп из грибов смотрела с подозрением.
— Попробуй хоть пару ложечек, принцесса, — уговаривал Мишель, поливая подостывший пирог растопленным шоколадом, позволив себе вольность в рецепте.
Эндж храбро сунула в рот ложку.
— Странный вкус.
— Если тебе не нравится…
— Майки, я сказала «странный», а не «невкусный», — снисходительно пояснила девочка, заставляя Мишеля отвернуться к плите и прикусить губу, чтобы подавить смех: так потешно выглядело «взрослое» выражение на детском личике.
Полтарелки супа Эндж все-таки осилила. Никто не стал заставлять ее есть больше, все-таки, нужно было оставить в желудке место и для восхитительного нежнейшего бисквита с яблоками. Зато Джоэлу Мишель с радостью положил в опустевшую тарелку еще парочку голубцов и с умилением украдкой любовался, как тот с аппетитом их поедает.
— Сам ешь, — буркнул тот.
— Я наелся, спасибо. Тебе нравится?
— Нравится, — коротко ответил детектив. — Иначе бы не ел.
Мишель прикусил язык, пока не ляпнул ничего о «благодарности», улыбнулся.
— Тебе стоит собрать вещи. Слетаем в Нью-Йорк, а потом прихватим братишку и махнем на Гавайи.
— Так, про Гавайи ты ничего не говорил, — напрягся Джоэл.
— Ладно, не кипятитесь, детектив, — примиряюще приподнял руки Мишель. — Про Гавайи я сказал так просто. Но на самом деле ты обещал обсудить место проведения отпуска, помнишь? У меня сохранилась твоя смс-ка, как доказательство.
— Хорошо, доем. И будем обсуждать. Может, у Эндж спросишь, куда она сама хочет?
— Конечно, спрошу. И постараюсь выполнить. Тебе чаю или кофе?
— Чаю. Без сахара.
Мишель придвинул ему блюдце с внушительным куском пирога и крупную чашку с принтом в виде шефа Бого из «Зоотопии». Джоэл посмотрел на него очень внимательно, но вслух ничего не сказал. Чашка появилась в доме стараниями Мишеля. После того самого похода в кино на новый диснеевский мультфильм.
— А что мне надо собрать? — спросила Эндж. — Пока вы пьете чай.
— Все зависит от того, куда именно ты хочешь, котенок Эндж, — улыбнулся Мишель. — Можем слетать в Диснейленд, на море, в горы. Ты уже отлично катаешься на роликах, можем поучиться с тобой кататься на лыжах.
— Я… Я хочу на море! Настоящее море, чтобы там были дельфины.
Мишель взглянул на Джоэла, старательно пряча улыбку. Детектив хмурился, обдумывая, но куда ему было деваться? Он абсолютно не умел противостоять желаниям дочери.
— Будут тебе море и дельфины, — пообещал Джоэл.
«А тебя, скотину, я посажу на попутного дельфина, мигрирующего в Австралию», — читалось в его взгляде.
— И вам тоже, детектив, и вам тоже.
— Значит, тебе не понадобится много вещей. На острове Гавайи сейчас теплее, чем здесь. Еще нужен будет купальник и панама.
Эндж кинулась собирать вещи. Мишель чувствовал: назревает, вернее, уже назрел серьезный разговор, который состоится, скорее всего, сегодня ночью. Пока что он поднялся и стал мыть посуду. Интересно, что Джоэл скажет. Внутри колючими пузырьками шампанского поднималось предвкушение, смешанное с опасением и ожиданием.
Когда Эндж ушла спать, Джоэл пошел рассказывать ей сказку. Мишель же остался переживать на кухне. Перемыл посуду, проверил, чтобы никаких продуктов в отключенном холодильнике не оставалось. Утром они позавтракают уже на борту самолета.
— Пообщаемся? — Джоэл подошел почти неслышно.
Мишель развернулся от мойки, между ним и Джоэлом было не больше шага — кухня в квартире Страйков была крохотная. Выдохнул, вскидывая голову и глядя в глаза детективу:
— Как скажешь.
Хотя он был совсем не прочь заменить слова действиями. Всего лишь сделать шаг, чтобы прижаться всем телом… скользнуть на колени…
— Что это такое вечером было?
— О, это, мой любимый детектив, называется по-це-луй. Это когда две человеческие особи касаются друг друга губами, чтобы выразить…
Джоэл недвусмысленно зарычал.
— Хотя я лучше напомню, — окунаясь в какую-то абсолютную безбашенную смелость, усмехнулся Мишель и все-таки шагнул вперед.
На коленях у Джоэла оказалось уютно, Мишель обнял его за шею, прижался потеснее, наслаждаясь теплом. И снова поцеловал. Правильная мысль все-таки была — поставить именно сюда табурет. Иначе сидели бы они на полу. Потом он выкинул из головы все лишнее, сосредоточившись только на своих ощущениях. Жесткие губы разомкнуты — Джоэл не ожидал столь вероломного «нападения». У них привкус шоколада и мятного чая. А еще он обнимает Мишеля за пояс. Правда, больше ничего делать детектив не собирался, только придерживал. Пока и это было уже гигантским достижением. Мишель, если честно, ждал того, что его вообще оттолкнут. Но, видимо, за прошедший с его возвращения из Нью-Йорка месяц что-то изменилось.
— Все? — невозмутимо спросил Джоэл. — Теперь ты готов идти спать?
Мысленно Мишель покачал головой: детектив в последние два года жил, как монах, и если и развлекался, то только со своей рукой. И кое-какая часть его тела на поцелуй отреагировала, хотя он и не обольщался, скорее всего, это была память тела, а не осознанное желание. Но отталкивать его Джоэл не спешил, так и сидел, обнимая, хоть и вежливо.
— Закрой глаза. Пожалуйста. Ты же доверил мне свое маленькое сокровище, свою принцессу, доверься сейчас.
Детектив молча опустил ресницы. У Мишеля дрожали руки, когда расстегивал по одной пуговицы на домашней рубашке, такой уютной, клетчатой, мягкой. Пересохло в горле от одного только вида поросшей жесткими светлыми волосками груди, к которой хотелось прильнуть и не отлипать, наслаждаясь ощущением абсолютной защищенности. Вот почему Энджи обожала забираться на руки отцу. Джоэл не протестовал, когда Мишель извернулся, стаскивая с него рубашку совсем.
«И как далеко мне разрешат зайти?»
Он потерся носом о плечо, вдыхая запах горячего сильного тела. Теперь нестерпимо хотелось лизнуть кожу, почувствовать ее вкус. Пришлось сдержаться, Мишель побоялся, что этого Джоэл ему пока точно не позволит. Провел пальцами по груди, впитывая ощущение от прикосновения жестких волосков, проследил подушечками линии мускулатуры на поджаром животе, звездочку шрама от пулевого ранения на левом боку. Медленно сполз на пол, вставая на колени и стараясь не обращать внимания на его холод и жесткость. Джоэл вроде бы с места не двигался, но чувствовалось, что его все это слегка нервирует. Мишель осторожно протянул руки к его ремню. На этом месте его прервали вчера, позволят ли продолжить сегодня? Он уже видел Джоэла обнаженным. Тот никогда не запирал двери в ванную комнату, просто закрывал непрозрачную ширму, отгораживающую собственно ванну от остального пространства. Понятно, для чего: в маленькой квартире санузел был совмещенный, а если дочери захочется в туалет, пока он моется? Иногда он задремывал в ванне, и Мишель получал возможность полюбоваться им, когда приходил будить. Увиденное ему нравилось… Давало простор воображению. Джоэл был, что называется, «любимый цвет, любимый размер». Русскую версию мультфильма о медвежонке Винни-Пухе Мишель очень любил.
И сейчас Мишелю очень хотелось все повнимательнее рассмотреть. Уже не скрытое водой. Мысленно он просил: «Пожалуйста, еще немножечко терпения для моего архангела! Пусть тихо сидит и не дергается». Пряжка ремня негромко щелкнула в тишине, которую не нарушало даже дыхание: его, кажется, затаили оба.
— Я… м-м-м… не уверен… — Джоэл растерянно посмотрел на него.
— Закрой глаза, — повторил Мишель.
— Ладно, — детектив повиновался.
— Привстань, пожалуйста.
Стащить с него брюки оказалось делом довольно простым. Мишель задохнулся от восторга, получив возможность не только посмотреть на все, что его так манило, но и потрогать. И от понимания, что все его манипуляции Джоэла равнодушным не оставили. Хотя это опять-таки было лишь желание тела. Здорового тела сильного молодого мужчины, которому уже очень давно не додавали ласки. А Мишель ее сегодня додать намеревался настолько, сколько продлится это странное оцепенение Джоэла. Впору было поверить в способность драконов зачаровывать и собственную принадлежность к драконьему роду. Он облизнулся и решил начать с самого главного, начни он с прелюдии, и Джоэл, чего недоброго, очнется и оттолкнет. Тот застыл, только под закрытыми веками часто дергались глазные яблоки. И руки с такой силой вцепились в края табурета, что Мишель не удивился бы, отломай Джоэл куски от сидения. Пришлось отрешиться ото всего, но закрывать глаза он не стал: было очень интересно смотреть, как меняется выражение на лице мужчины. Сперва там читалось удивление, потом настороженность, потом просто неприкрытое удовольствие.
— Хватит, я… — хриплый шепот разорвал тишину.
Мишель опустил голову еще ниже. Прерываться на самом интересном месте он и не собирался. Собственное возбуждение стало явным и осознанным только сейчас, когда молния брюк довольно чувствительно врезалась в пах.
«Черт, я, кажется, кончу в штаны, как мальчишка… Да и плевать. Давай, Джой!»
Джоэл, словно откликаясь на его молчаливую мольбу, задышал часто и тяжело, как загнанный зверь, неосознанно выгнулся.
«Многовато кофе», — решил Мишель. Хотя горечи он почти не почувствовал, расслабив горло и позволив Джоэлу толкнуться глубже. Собственное удовольствие было почти болезненным освобождением, немного постыдным: трусы и брюки придется стирать. Джоэл часто дышал, все еще не открывая глаз. Мишель не поднимался с порядком онемевших коленей, продлевая собственное удовольствие тем, что уткнулся носом в густые и такие же светлые, почти белые волоски в его паху, стараясь запомнить запах чужого удовольствия. Он ему нравился: терпкий, резковатый, чистый. Джоэл вообще был весьма чистоплотен. Джоэл сам слегка толкнул его пальцами в плечо, намекая, что Мишелю лучше исчезнуть сейчас. Намек был понят и немедленно принят во внимание. Мишель, стараясь не обращать внимания на жалобы затекших ног, убрался в гостевую комнату, намереваясь воспользоваться хотя бы влажными салфетками, если уж ванная сейчас будет наверняка занята. Надо встать с утра и быстро постирать вещи. Можно оставить сушиться.
Он невесело хмыкнул: о чем только думается сейчас? Но о том, что случилось только что на тесной кухоньке, не думалось совсем. Наверное, защитная реакция мозга. Или «синдром Скарлетт О;Хара», как говорил отчим. Мишель улегся на кровать, завернулся в одеяло. Уснул он очень быстро и неслышно пришедшего Джоэла, с порога несколько минут рассматривавшего тихо посапывающий одеяльный кокон, уже не заметил.


Глава восьмая


Утром всех разбудила счастливая Эндж, которой не терпелось к дедушке Эндрю и дельфинам. Мишель связался с пилотами, уточнил, на месте ли самолет.
— Па прислал свой. Все готовы? Я вызываю такси. Завтракать будем на борту.
Джоэл был на первый взгляд привычно серьезен и даже немного мрачен, но Мишель то и дело ловил на себе его взгляд. Растерянный взгляд. Сам Мишель себя вел так, словно все было в полном порядке. Хотя так оно и было, в сущности. Стоило дать Джоэлу время на осознание: секс с мужчиной, ну, по крайней мере, минет в мужском исполнении ничем не отличается от такового в женском. А если и отличается, то только в лучшую сторону: мужчине проще понять, как приласкать другого мужчину.
Эндж в восторг приходить начала сразу же, ее восхищал и самолет, и все на борту.
Мишель порадовался тому, что вместо Джордана с ними летел другой стюард, он терпеливо отвечал на вопросы девочки и даже с разрешения пилотов на пять минут провел ее в кабину.
— Энджи, принцесса, а теперь сядь и посиди смирно, — попросил Джоэл.
Малышка мигом угомонилась, устроившись за столиком с бумагой и карандашами. Мишель в который раз восхитился ею.
— На завтрак будет рыба, ты не против? — спросил он Джоэла.
— Нет, не против. Нам нужно будет…
— Поговорить, — закончил за него Мишель. — Согласен. Впереди куча времени.
Джоэл согласился.
— Котенок Эндж, сейчас завтрак будет.
— Я потом дорисую, — девочка аккуратно сложила в коробку карандаши. — А нам долго лететь?
— Часа четыре. Успеешь нарисоваться.
Завтрак был, что называется, «на высоте». Во всех смыслах. Мишель с долей ревности поинтересовался: разве он готовит хуже? И к собственному удивлению получил заверения на два голоса в том, что готовит он лучше. Это его успокоило, заставив наполниться чувством гордости. Внимательный взгляд в глаза Джоэла сказал, что и детектив был совершенно искренен в своей похвале. Растерянность в них ушла, должно быть, Джой пришел к какому-то решению.
Эндж после завтрака снова вернулась к рисованию, Мишель уставился на облака за бортом. Джоэл сидел напротив него, расслабленно откинувшись на опущенную спинку кресла, прикрыв глаза. Было почти странно видеть на его лице спокойствие вместо постоянного выражения хмурой озабоченности.
— А плавать ты умеешь?
— Умею, — не открывая глаз, усмехнулся детектив. — И довольно неплохо.
— Отлично. Будешь меня спасать!
Ухмылка Джоэла стала чуточку ярче.
— Я ведь могу на тебя положиться, правда?
— В той же мере, что и я на тебя.
— Значит, могу. Ты там подремать решил?
— Я вспоминаю, что значит «отпуск».
Мишель засмеялся, закинув руки за голову.
— Это такая штука… Приятная.
— Что ты планируешь делать в эти две недели?
Мишель добрался до его уха.
— Соблазнить тебя.
— Прекрати, — голос Джоэла похолодел. — Не время и не место.
— Ну не сейчас же. Где-то в течение двух недель.
Глаза у его ангела были, вопреки опасениям, не посветлевшими от гнева, скорее, наоборот, потемневшими. Вблизи на светлой радужке стали заметны графитово-серые и голубоватые прожилки. Это завораживало.
— Я буду очень-очень аккуратен и нежен. И тебе ведь вчера понравилось?
Смену настроения можно было отследить по глазам до секунды. Темные прожилки словно растворялись в светлой и очень холодной стали с голубоватым отливом.
— Сядь. На свое место. Пожалуйста.
Мишель вернулся в кресло и снова уставился на облака. Терпение. И не торопить события. Черт, только не испортить ничего… Но Джоэл не сказал «нет», ведь так? Разозлился он на то, что их разговор могла услышать Энджи. Девочка сидела, увлеченно водила по бумаге карандашами. Черными. Мишель встрепенулся и перебрался на диван, усаживаясь рядом с ней.
— Что ты рисуешь, котенок Эндж?
— Я рисую радугу.
— А какие в радуге цвета, Энджи?
— Красный, синий, оранжевый, зеленый, желтый, голубой и фиолетовый, — она загибала пальчики, считая.
— А какие у тебя?
— Черные. Но мне нравится черно-белое, я видела такие рисунки, только тонкими черточками.
— Это называется «графика». Вот прилетим, познакомишься с дядей Дэниэлом, хотя ты, наверное, можешь называть его просто Данькой, и он покажет тебе, как такие картинки рисуются. Но радугу, котенок, нужно все равно рисовать цветными карандашами.
— Ладно, — согласилась Эндж.
— Можно мне порисовать с тобой?
— Садись! А ты умеешь рисовать? А дядя Дэниел хорошо рисует?
— Ну, как для своего возраста, думаю, хорошо, — улыбнулся Мишель, чувствуя спиной взгляд Джоэла. — Вам с ним будет интересно, хотя он старше тебя. А я рисовать тоже умею, правда, не слишком хорошо.
— Тогда нарисуй мне сейчас единорога?
Мишель хмыкнул и выбрал из кучи карандашей зеленый. Почему именно его? Просто потому, что нарисовать нужно было что-то яркое. В живописи он был не силен, но уж мультяшного единорожка изобразить сумел.
— Он смешной, — оценила Эндж.
— Нарисуешь ему подружку? — Мишель подсунул ей фиолетовый карандаш и свой лист.
Энджи принялась упоенно рисовать. Черный карандаш незаметно перекочевал подальше. Нет, Мишель прекрасно понимал: черный для ребенка — самый «яркий» цвет, затмевающий все остальные цвета. И его использование в рисунке означает вовсе не всегда подавленный стресс или печаль, иногда это завуалированное требование обратить на себя больше внимания. Что ж, придется пересмотреть приоритеты. Каким бы желанным ни был Джоэл, но в этот отпуск большая часть внимания Мишеля будет принадлежать его маленькой принцессе.
— Тебе нравится? Правда, нравится?
— Очень нравится. Давай, спросим у па… Ой, нет, не будем спрашивать, — Мишель приложил палец к губкам Энджи. — Папа задремал, пусть поспит оставшиеся два часа. Ведем себя тихо-тихо, как мышки.
— Мы две мышки, — закивала Эндж. — А сок кончился?
Мишель вызвал стюарда, велел принести еще сока и чего-нибудь вкусненького, фруктов или пирожных. Он знал, что и то, и другое обязательно на борту будет, не мог отец отправить самолет за ребенком и не предусмотреть такого. Стюард сообщил, что есть пять видов сока, конфеты, фрукты, пастила и кусок белого торта с клубникой.
— А клубника на нем есть? — с подозрением спросила девочка.
— Даже три.
— И крем есть?
— Конечно, юная мисс.
Эндж посмотрела на Мишеля:
— Можно мне торта с соком, Майки?
Она явно не понимала пока, как вести себя вне привычного окружения.
— Конечно.
— Апельсиновый, яблочный, персиковый, вишневый, виноградный?
— А… яблочный, наверное. А ты будешь торт? А папе оставим?
Мишель успокоил ее, что есть будут оба. И папе оставят. И вообще, наслаждаться жизнью можно уже начинать.
— А как это? — Энджи любопытно склонила головку к плечу, и он подумал, что нужно бы ее расчесать и заплести. Или не нужно? Очень уж очаровательно ее золотистые кудряшки обрамляют личико.
— А как хочешь, исполнять маленькие желания…
— Ты тоже будешь так делать?
— Конечно, котенок.
— А ты хотел папу поцеловать, да?
Мишеля бросило в жар. Черт, он же специально следил, чтобы Эндж ничего не увидела!
— Нет, я ему просто кое-что на ухо говорил.
— А когда ты его поцелуешь?
— Еще не знаю, котенок.
Первый порыв отказаться от очевидного Мишель подавил. С Энджи он будет честен, к тому же, ну, сколько там может понимать шестилетняя малышка? Она сейчас воспринимает мир еще с точки зрения сказок. Папа — суровый король, мама — рано умершая королева, Майки — то ли принц, то ли злодей, то ли герой, наверное, хорошо, что не злая мачеха.
— А когда мы прилетим?
— Скоро, принцесса. Считай, мы летим на драконе.
— На таком, как ты?
Наверное, она имела в виду, «как у тебя», но Мишеля рассмешила эта детская оговорка.
— Да, принцесса.
— Здорово… — она разулыбалась.
Они напились сока с тортом, потом порисовали «дракона», на котором летит принцесса и ее отец-король. Под драконом с седоками притулился маленький замок. Наверняка этот рисунок в рамочке займет место в кабинете отчима.
А потом самолет пошел на снижение. Мишель аккуратно разбудил сладко спящего Джоэла, принес ему воды, помог пристегнуться Энджеле.
— Мы почти у меня дома.
На аэродроме их встречал все тот же джип, видимо, Андрей Степанович совершенно не хотел отпугнуть и подавить гостей богатством. Хотя, с другой стороны, если бы их встречал лимузин, Энджи была бы в восторге… Нет, Мишель подумал и решил, что отчим все равно был прав.
— А дедушка там?
— Дедушка, скорее всего, сейчас еще на работе, но скоро вернется. Идем, нам еще надо доехать до дома.
Джоэл поднял дочь на одну руку, сумку с вещами — на другое плечо. Чемодан Мишеля подхватил водитель.
— А где Даника?
— Данька? — Мишель глянул на часы. — В студии, наверное.
— А когда мы с ним встретимся?
— Принцесса, немного терпения, — рассмеялся Мишель.
— Энджи, помолчи, котенок, и посиди спокойно, — ровным голосом попросил Джоэл.
Девочка утихла, правда, ненадолго: вскоре снова подпрыгивала на сидении и плющила нос о стекло.
— А вот и мой дом, — Мишель засветился.
Энджи тут же засыпала его вопросами, пришлось отвечать, что не весь небоскреб, только одна квартира в пентхаусе, но она очень большая, и места хватит всем. Он украдкой посматривал на внешне невозмутимого, но явно внутренне собранного и настороженного Джоэла. Если отчима еще нет, а его наверняка нет, детективу придется повариться в этом состоянии, и когда Андрей Степанович появится, тому уже будет не до ощетинивания.
— И готовить сегодня буду я, — пообещал Мишель.
Уловил призрак улыбки в глазах Джоя. Это было хорошо.
— А мы пойдем куда-нибудь гулять, Майки? Центральный парк! Хочу туда!
— Вам рассказывали о нем на уроках?
— Ага. Мы пойдем туда, да? Пожалуйста!
— Пойдем, — согласился Мишель, потом посмотрел на Джоэла. — Пойдем ведь?
— Здесь мы — гости, и пойдем туда, куда ты пожелаешь нас сводить, — усмехнулся тот.
— Тогда нам придется порваться на части, правда.
— Это ведь не последний мой отпуск, — усмешка Джоэла стала шире и самую капельку теплее, как показалось Мишелю.
— Тогда завтра в Центральный парк? Мороженое, зоопарк, детские площадки, и все такое.
— Хорошо.
«Кажется, вот именно теперь это было „да“, — думал Мишель, помогая Энджи распаковать ее вещи и развесить платьица в шкафу. — Иначе как вообще понять эти слова?»
Отчим постарался на славу: комната, приготовленная для Эндж, была очень похожа на комнату настоящей принцессы. Ничего розового или белого с позолотой, но светлое дерево кровати с очаровательным воздушным пологом, кремовые портьеры с ламбрекенами на окне, изящные комодик и шкаф, пуф с кисточками — все это создавало ощущение сказочности.
— Это твоя детская, Майки?
— Ох, нет, принцесса, — он рассмеялся. — Это твоя и только твоя комната. Дедушка Эндрю приготовил ее специально для тебя. Раньше тут была просто гостевая спальня.
— И это все — для меня? — она замерла.
— Да. И игрушки, и эта кровать, и все, что найдешь тут — это твое.
Эндж с визгом кинулась на кровать, валяться. Все-таки она была обычным, нормальным ребенком. И ей хотелось хоть на время стать сказочной принцессой.
— Наслаждайся, котенок, — улыбнулся Мишель и отправился посмотреть, что за комнату приготовили для его ангела.
Джоэлу отвели комнату в теплых ореховых тонах, достаточно уютную, чтобы показать, как ему рады. Из примыкающей к ней ванной доносился шелест душа, наверное, Джой решил освежиться. На кровати лежали легкие светлые джинсы и темно-синяя рубашка. Мишель представил себе, как детектив выйдет из ванной в одном полотенце, прикусил губу. Остаться и подождать? Нет, лучше уйти, наверное. Еще ужин готовить.
— У меня девизом всей жизни скоро станет «Черепаха обгоняет Ахиллеса», — пробормотал он себе под нос, отправляясь договариваться с миссис Корф о временной оккупации ее вотчины.
— А что у нас за гости? — спросила миссис Корф.
— О, это совсем особенные гости. Это мой любимый мужчина и моя прекрасная принцесса, его дочь.
Миссис Корф всплеснула руками.
— Тогда вся кухня ваша, без сомнения.
Сказать, что Мишель нервничал, значило чудовищно приуменьшить. А Мишель на взводе — это завтрак, обед и ужин на роту очень голодных солдат, причем, за весьма короткое время. Зато во время готовки мозги отключались от посторонних мыслей, занятые подсчетом муки, яиц, масла и прочих ингредиентов.
— И кто все это есть будет? — озадачился вернувшийся домой Данька, заглянув на кухню.
— А… ну-у-у… — Мишель смущенно опустил глаза в пол. — Ну, как-нибудь съедим, все-таки, четыре здоровых мужика в доме.
— А когда познакомишь нас?
— А ты пробрался в квартиру, как тень, только чтобы я исполнил свой долг и познакомил? — рассмеялся Мишель, снимая фартук и косынку-бандану. — Сейчас, идем. Миссис Корф, я там немного… кхм… увлекся… Но можно накрывать на стол.
Данька пригладил волосы ладонями.
— Что-то я волнуюсь.
— А уж я-то как. Папа дома скоро будет?
— Обещал только к ужину, просил передать, что дико извиняется, но форс-мажор.
— Ладно, тогда обедать будем вчетвером. Идем.
Мишель и сам нервничал — а если они не понравятся друг другу? Да нет, чтобы его солнечный братишка не понравился кому-то? Или чтобы Джоэл и котенок Эндж не пришлись по душе Даньке? Такого не может быть, потому что не может быть никогда.
— Вот, знакомьтесь. Даниил Первенец, мой брат. Джоэл Страйк. Энджела Страйк. Наши гости.
Данька от восторга аж приоткрыл рот, глядя на поднявшегося навстречу мужчину. Потом спохватился, шагнул вперед, протягивая руку:
— Очень приятно познакомиться, мистер Страйк. Юная леди, — это уже полупоклон смущенно улыбающейся Энджи, в красивом голубом платьице очень похожей на всамделишнюю маленькую принцессу. Джоэл заплел ее кудряшки в уложенную короной косу, так что сходство с диснеевской красавицей еще усилилось.
— Взаимно, — Джоэл пожал руку Даниэля.
— А детские фотоальбомы Майки ты будешь показывать или дедушка? — уточнила Эндж.
— Нет! Ни в коем случае! — нервно дернулся Мишель.
У него «цивильных» фотографий в тех альбомах было раз-два и обчелся. Остальные нормальным людям показывать вообще не стоило, они все были сделаны друзьями и подружками Аманды, и большая часть — под травкой, в пьяном виде или еще как. В общем, не те фотки, которые стоит видеть.
— Почему?
— У меня не было детских фотографий, котенок.
Данька благоразумно заткнулся, обменявшись с Джоэлом взглядами. Черт! Тысяча чертей!
— Данька, не вздумай! — прошипел Мишель брату на ухо, поймав момент.
— Я только самые…
— ДАНИИЛ!
— Ладно-ладно, — подросток приподнял ладони. — Подумаешь, маленько компромата на тебя.
— Тогда я отцу сдам весь компромат на тебя.
А Джоэл стоял и негромко смеялся, прижимая к груди дочь, любопытно переводящую взгляд с Мишеля на Даниила.
— А на каком языке вы разговариваете? Майки, а ты меня научишь?
— На русском, котенок. Постараюсь научить. А сейчас Даньку можно мучить и расспрашивать про рисование.
— Правда? — обрадовалась девочка.
«Ты меня подставил!» — с наигранным неудовольствием блеснул глазами брат. Но взял Энджи за ручку и повел в свою комнату, показывать рисунки и знакомиться поближе.
— Отлично, — Мишель плюхнулся на диван. — Все при деле.
— Отец на обед не приедет? — Джоэл сел туда же, внимательно рассматривая гостиную.
— Нет, у него дела, вернется к ужину.
— Мне немного… не по себе, — медленно, словно через силу, признался Джоэл, стараясь не встречаться с Мишелем взглядом.
— Почему? — Мишель пересел к нему ближе.
— Потому что, — буркнул тот, краем глаза отслеживая его маневр, но сбегать было некуда.
— Что тебя так пугает?
— Разница в положении, наверное.
Юлить Джоэл не привык, сказал то, что думал.
— Ой, ну я тебя умоляю. Ты у нас офицер правопорядка, награжденный за мужество. А па всего лишь бизнесмен.
— И кто тебе проболтался только, — досадливо фыркнул Джой.
— О чем? — не понял Мишель.
— О моих наградах.
Мишель посмотрел недоуменно:
— В газетах писали, вообще-то.
— Это было давно. Хочешь сказать, что искал обо мне инфу? — Джой прищурился.
— Ага, — кивнул Мишель. — Ты же обо мне искал.
— И мне показали большой и жирный фак в ответ на запрос.
— Не на весь же целиком.
— О, да. Выдержками из протоколов можно было оклеить половину моей квартиры.
— Ненавижу рекламу, — Мишель придвинулся еще ближе.
— Что тебе сделали несчастные рекламные агенты, Дракон?
— Я однажды из-за них на трассе перевернулся. Реклама прилипла к лобовому стеклу за ночь, отскрести не смог. С тех пор я нервный.
— Ты по жизни нервный. Что ты творишь? — Мишель уже практически прижался к нему, и Джоэл дернулся встать, да кто бы ему позволил?
— Сижу на диване, — Мишель вцепился в него.
— Ты сидишь практически на мне!
— Еще нет, но сейчас буду.
— Что?..
Мишель оседлал его бедра.
— Улыбайся и балдей.
Это было даже в какой-то мере забавно, то, как цепенел Джоэл, не решаясь даже шевельнуться, как меняли цвет его глаза, то светлея, то темнея. Правда, на все манипуляции с ним у Мишеля было совсем немного времени, только до момента, как Джой возьмет себя в руки и снова отставит его в сторону, как неодушевленный предмет.
«Хотя бы один поцелуй сорвать успею», — мелькнуло в голове.
Да, «бить морду сенбернару» очевидно удобнее было в таком положении. А еще чувствовать явственный отклик тела Джоэла, уже единожды попробовавшего ласки и требовавшего еще. Потом его опять переложили на вторую половину дивана.
— Веди себя прилично.
— А если я хочу неприлично? — полетело в спину сбегающему из гостиной детективу.
Джоэл, понятное дело, ничего не ответил. Мишель вздохнул и пошел проверять, как там Эндж с Данькой. Младшее поколение… увлеченно рисовало. Что и следовало ожидать.
— Мишель, в столовой уже все накрыто, — перехватила его в коридоре миссис Корф. — Зовите гостей и Даниила обедать.
— Ага. Данька, бери Эндж и дуйте в столовую. Я пошел за Джоэлом.
Дверь даже не скрипнула, да и вряд ли детектив услышал бы этот звук или шаги, заглушаемые шумом воды в раковине. В зеркале над ней отражалось его напряженно запрокинутое, мокрое лицо с закрытыми глазами. Мишель осторожно попятился и вышел, решив, что ему не простят, если узнают, что он наблюдал за таким процессом. Хотя поучаствовать хотелось до невольной дрожи в пальцах, до набегающей слюны, словно при виде аппетитного, лакомого кусочка. Но это потом, позже. Ох и отыграется же он на детективе. Подавить собственное возбуждение было тоже нелегко, пришлось умыться ледяной водой и медленно подышать. Потом он подошел к двери комнаты детектива и постучал.
— Джоэл, обед подан.
Вода больше не шумела, и откликнулся Джой ровным тоном:
— Уже иду.
Мишель старался выглядеть спокойным и невозмутимым, провожая его в столовую. Обеду воздали должное, на искреннюю — это легко читалось по глазам — похвалу расщедрился даже обычно молчаливый детектив.
— А вот теперь мы пойдем в парк, если никто не против, — предложил Мишель.


Глава девятая


Умение поддержать беседу в любом состоянии души и тела выручало Мишеля не раз, выручило и сейчас. Хотя мысли его были далеко от аллей Центрального парка. Потом он встряхнулся и решил думать сейчас только об Эндж, которой было интересно все вокруг.
— А там есть мороженщики. А еще уличные выступления, — рассказывал Данька. — И уличные художники.
Энджеле хотелось посмотреть на все, и даже Джоэл поглядывал вокруг с толикой любопытства и бездной настороженного внимания. Наверное, от профессиональной привычки быть готовым к любой ситуации его не избавит ничто. Мишель просто наслаждался прогулкой, вертел головой по сторонам, заново открывая для себя все вокруг. Оказывается, он скучал по возможности прогуляться по аллеям и пешеходным дорожкам парка, прокатиться на скейте или роликах, покормить птиц на пруду и посидеть на Большой лужайке. Несмотря на то, что в Денвере было множество парков и зон отдыха, с Центральным парком он их сравнивать не мог, это было совсем не то. Да и с переездом в Денвер времени на такие прогулки у него было все меньше.
— Предлагаю взять мороженое, — возгорелся Данька.
— Согласен. Джоэл, принцесса?
— Можно мне шоколадное? — Энджи, внезапно вспомнив о том, что мороженое в парке — это почти праздник, оробела и уцепилась за руку отца, вопросительно заглядывая ему в лицо. И это при том, что Мишель стабильно раз в три дня покупал упаковку мороженого на десерт!
— Конечно, можно, — подтвердил Джоэл, улыбнувшись дочери.
Мишель мысленно поклялся самой страшной клятвой, что смог придумать, что станет директором «дочки» и сможет обеспечить своим любимым все, что только им пожелается.
— А я возьму ванильное, — решил Данька.
— Тебе, как обычно? — уточнил Мишель, глядя на Джоэла.
— Если вдруг там будет черничное… — детектив усмехнулся.
— А если не будет?
— Тогда — как обычно.
— За черничным вам надо в кафе, — любезно сказала мороженщица. — у меня только самое простое.
— Ванильно-апель… Хотя, нет, просто ванильный пломбир, — выбрал Джоэл.
Мишель несколько удивился: за все то время, что они с детективом знакомы, тот ни разу не изменял своим вкусам. И вдруг такое. От черничного он отказался явно потому, что не хотел сидеть в кафе, но почему апельсиновое вдруг решил не брать?
— Пломбир с карамелью, — выбрал сам Мишель.
Знал бы он, что в этот самый момент в душе его любимого детектива шла настоящая война. Война за право оставить прошлое прошлому и прекратить хотя бы мороженое выбирать то, что любила Лесли.
— Идем? — позвал всех Мишель, с наслаждением облизывая свой пломбир.
— Мы, чур, вперед, — Данька, всегда чутко ловивший желания брата, протянул руку Энджи. — Пойдем на детскую площадку, там качели. Догоняйте.
— А почему не ванильно-апельсиновый? — сразу спросил Мишель, стоило детям удалиться достаточно, чтобы не услышать их разговор.
— Тебе обязательно залезть мне в душу, того, что залезаешь на колени, уже мало? — Джоэл занял рот мороженым, опасаясь не сдержаться и наговорить гадостей. Чего ему, признаться, совсем не хотелось.
Мишель холодно глянул на него и ускорил шаг. Давить чужих тараканов еще и в отпуске совершенно не хотелось. Расчет оправдался. Через минуту Джоэл догнал его, с его-то длинными ногами это было нетрудно.
— Извини… — пауза. Мишель ждал и дождался: — Ванильно-апельсиновый пломбир любила Лес. А мне всегда нравилось черничное.
— А, вот как.
Зачем брать себе то, что нравилось совершенно другому человеку, Мишель в упор не понимал. Потом, уже позже, причем, намного позже, до него дойдет: так Джоэл создавал себе иллюзию того, что Лесли все еще с ними, просто отошла ненадолго, оставив подержать свое мороженое. Но чтобы это понять, ему придется повзрослеть окончательно.
— А вон и дети… сколько же счастья от простых качелей.
— От новизны впечатлений. Погоди, тебя еще замучают на море, — предрек ему Джой, ухмыляясь.
— Почему не тебя?
— И меня тоже.
— Данька, не забывай на часы смотреть. Нам еще к ужину вернуться.
— Не забуду!
Мишель только покачал головой: братишка словно в детство окунулся рядом с Энджи, забывая на время о том, что он наследник крупного состояния, строительной империи отца, что ему уже не шесть лет, а в два раза больше. Разумеется, на часы смотреть пришлось самому Мишелю.
С Джоэлом они почти не разговаривали, но и молчать, идя рядом, было до странного хорошо. Уютно, что ли. Мишелю вообще мало с кем было уютно молчать.
— А вы поссорились? — спросила Энджела, улучив минутку, когда Джоэл отвлекся на что-то, а Данька ушел вперед.
— Нет, почему ты так думаешь? — Мишель присел перед ней.
— Вы не разговариваете, совсем.
— Просто нам нравится молчать друг с другом.
Эндж насупилась, топнула ножкой:
— Вы молчите порознь, я же вижу.
— Нет, друг с другом, котенок Эндж. День прекрасный, вы с Данькой веселитесь. И нам тоже хорошо.
— Что случилось? — Джоэл подошел неслышно, наклонился, касаясь растрепавшейся макушки дочери и затылка Мишеля одинаковым жестом.
— Да вот, котенок Эндж распереживалась, что мы с тобой поссорились.
— Но мы не ссорились…
— Вот я то же самое и говорю, — Мишель улыбнулся Энджеле.
— Идемте, покормим птиц — и назад.
Эндж тут же протянула отцу руки, он усмехнулся, но без возражений поднял ее.
«Я тоже хочу к тебе на ручки», — мысленно хныкнул Мишель. Но пришлось уныло плестись следом за ними, вспоминая, где тут можно купить что-то для кормления жирных наглых птиц. На озере, правда, настроение снова поправилось, особенно когда его, поскользнувшегося на пирсе, поймали за пояс и оставшееся время крепко держали, заставляя стоять вплотную к Джоэлу. Кто выглядел более довольным, Мишель или птицы, сказать было трудно.
— Съешь лимончик, Мишка, а то улыбаешься, как Чеширский Кот, — шепотом посоветовал ему Данька, насмотревшись на эту улыбочку во все тридцать два.
 — Завидуй молча, — отозвался брат.
— Было бы чему… Или уже было? — распахнул глаза Данька.
— Все будет, — уверенно заявил Мишель и снова расплылся в улыбке.
— Вы о чем? — поинтересовался Джоэл.
— Тебя обсуждаем, впечатлениями обмениваемся.
— И как впечатления?
— Очень положительные, — Мишель запрокинул голову, посмотреть в глаза Джоэлу.
— Это радует. Ну, что, идем назад? Время уже к шести.
— Идемте. Па скоро вернется.
Набегавшаяся и нагулявшаяся Эндж успела даже задремать на руках у отца.
— Знаешь, я, кажется, понял, что тебя так привлекает в этом «викинге», — задумчиво заметил Данька, поглядывая на них.
— И что же? — Мишель на ходу искал ключи.
— Он похож на папу. Правда, очень похож.
Мишель кивнул. Это было правдой, Джоэл был таким же надежным.

Ужин готовить было не надо: днем он умудрился наготовить кучу всего.
— Ага, явились, бродяги! — поприветствовал их Андрей Степанович. — Андрей Первенец, отец этих двоих оболтусов, — представился он.
— Джоэл Страйк, моя дочь Энджела, — Джой пожал ему руку, оценил крепость пожатия и искренне улыбнулся. — Очень много о вас слышал от Мишеля. Очень рад познакомиться лично, сэр. — И тихо добавил: — И я не сказал бы, что ваши сыновья — оболтусы, сэр. Мишель весьма надежный и ответственный парень.
— Весьма рад это слышать. Ну, а вот и маленький ангелок, наконец-то, мы увиделись вживую.
Застеснявшаяся Энджи робко вышла из-за спины отца.
— Здравствуйте, дедушка Эндрю. Спасибо за игрушки.
-Тебе все понравилось? Я не очень в куклах разбираюсь.
— Они очень, очень красивые! И домик, и куклы.
— Принцесса, потом расскажешь, хорошо? — Джоэл, прекрасно зная дочь, погладил ее по голове, отвлекая от желания немедленно описать дедушке все игры, в которые Энджи успела переиграть с его подарком.
— Да, идем ужинать, — поддержал его Мишель.
— Когда только ты умудрился наготовить столько, — усмехнулся Андрей Степанович, крепко прижимая его к себе и лохматя прическу.
— Да оно вот как-то само. Ай, па, ну отпусти, я же не плюшевый медведь!
— Нет, до медведя тебе не дорасти. Даже до плюшевого, — с наигранным сожалением покачал головой отчим. — Все за стол.
— Я же говорил — таракан, — пожаловался Мишель Джоэлу.
Тот не сумел удержать усмешку. Но ничего не ответил. Наверное, в глубине души был согласен с мнением Андрея Степановича.
Всё наготовленное Мишелем смели моментально. Все проголодались: старший Первенец — на работе, остальные — на достаточно долгой прогулке. После ужина, даже если Андрей Степанович и хотел заняться чем-то другим, в чем лично Мишель сомневался, его плотно оккупировала Энджи, оставляя слегка растерянного подобным доверием к практически незнакомому человеку отца на попечении Даньки и Мишеля.
— А вас буду пытать я, — слегка плотоядно обрадовался Данька. — Пока Мишка готовит завтрак.
— Хорошо, — усмехнулся Джой. — Пытай, но я имею право хранить молчание, если сочту нужным, идет?
— Идет.
Мишель немного пошипел, однако на кухню отправился беспрекословно, бурча по дороге, что маленьких все обидеть норовят.
— Что ж ты такое хотел спросить, что услал брата? — поинтересовался Джоэл, устраиваясь в кресле.
— Вам нравится Мишка?
Джоэл помолчал, пытаясь понять, как ответить на этот вопрос и не солгать ни мальчишке, ни себе.
— Не знаю, Даниил. «Нравится», хм. Нравиться может футболка или бутерброд с ореховой пастой. Мишелю я доверяю. Хотя иногда он делает что-то, что ставит меня в тупик и заставляет очень сильно напрягаться и после ломать голову, как вести себя.
— А что, например? — полюбопытствовал Данька.
Джоэл покачал головой, отказываясь отвечать.
— Дайте угадаю — пытается оттеснить к ближайшей постели?
— Боюсь, габаритами он не вышел, пытаться это сделать. Не рановато ли тебе интересоваться таким?
— Неа. Самый раз. К тому же, я всей душой радею за брата. Он же как родился чуть ли не в звукозаписывающей студии, так и колесил с Амандой все свое детство, даже писать без ошибок не так давно научился. Он же вообще ничего в отношениях не понимает, в нормальных человеческих.
Джоэл несколько минут серьезно изучал его взглядом, заставляя Даньку непроизвольно ежиться.
— Знаешь, Даниил, я тоже не образец знаний в подобном. Те, кто вырос в приюте, не слишком хороши в построении нормальных человеческих отношений. К тому же, мне… странно быть объектом чувств человека одного со мной пола.
— Почему странно? Он такой же человек, как и вы: полведра крови, много костей и веселые глаза.
— Иногда даже слишком веселые, — попытался уйти от скользкой темы Джоэл.
— Он все еще курит?
— Не уверен, при мне, во всяком случае, не курил ни разу.
Данька поерзал в кресле и вздохнул.
— Не бросайте Мишку. Он, конечно, сексуально озабочен, но лапы ему лучше оставить на месте. Он милый. И вас очень любит.
— Ты так уверен в том, что это любовь? — игнорируя остальное, поинтересовался Джоэл, не зная, как реагировать, а потому старательно изображая равнодушное спокойствие.
— Я уверен. Я же знаю Мишку.
— Иногда он в самом деле милый. Иногда хочется его выставить за дверь. И, кстати, я все-таки полицейский, так что лапы и прочие части тела останутся у твоего брата на месте, обещаю.
— Хорошо, — Данька закивал.
В тишине гостиной было слышно, как тикают антикварные часы на имитации камина у стены, откуда-то, наверное, из спальни Энджи доносится ее счастливый голосок и бас Андрея Степановича, а со стороны кухни — звон посуды.
— Пойдете к нему?
— А нужно? Я не думаю, что стоит мешать ему творить эту его кухонную магию.
— Ему будет приятно.
Данька не был уверен, что над его словами хотя бы задумаются, если не посмеются. Но никак не ожидал того, что Джоэл поднимется и отправится на кухню. Сам подросток остался сидеть, удивленно глядя вослед, потом захлопнул рот и поерзал в кресле. Было жуть как любопытно: что там сейчас будет? Подсмотреть и подслушать, что ли? Интересно, они будут целоваться, или нет? Или Мишка еще не уломал своего ангела? Лучше пойти к Эндж и поиграть с ней, решил подросток. Отцу, наверное, все-таки нужно заниматься делами, они у него всегда есть. А ему с принцессой на удивление интересно. Для ребенка своих лет она очень умная. И воображение хорошее.
— Энжи, пойдем рисовать?
— Идите, порисуйте, ангел мой, — Андрей Степанович погладил вопросительно глянувшую на него девочку по кудрявой макушке. — А когда соберешься спать, я, если твой папа разрешит, расскажу тебе сказку.
— Хорошо, дедушка, — Энжи сама потянула Даньку за собой.

Джоэл пару минут неслышно стоял у дверей кухни, глядя на почти сердито что-то взбивающего Мишеля. По крайней мере, именно сердитой выглядела его спина с резковато двигающимися под тонкой футболкой лопатками.
— Можно тебе помочь?
— Ага, постарайся это хорошенько перемешать.
— Что это будет? — Джоэл принял у него миску и венчик и принялся за работу.
— Это будет торт, когда-то в будущем. Как пообщались с Данькой?
— Он волнуется о тебе. Я пообещал, что ничего тебе не оторву.
— Как это мило с твоей стороны. А что, до этого хотелось?
— Я выгляжу таким кровожадным монстром?
Мишель глянул на него и помотал головой.
— Поднять руку на того, кто слабее, может только больной ублюдок, Мишель. Я таких арестовываю. Имел бы я на это моральное право, будь я таким же?
— Нет. Пожелания к завтраку будут? Потом мы улетаем.
— Ты же знаешь, мне все равно, что есть, а Энджи любит твой омлет.
— Значит, сделаю его. Готов к путешествию?
— Не особенно, я никогда не был на море.
— Тебе понравится, думаю. Там тепло, мокро и в воде медузы, — Мишеля передернуло.
— Боишься медуз? — Джоэл отставил миску с взбитыми до плотной пены белками, подумал и опустил ладонь ему на плечо.
— Ужасно. Я чуть не умер, — Мишель посмотрел на него.
— Ладно, буду охранять вас от опасных морских обитателей, — Джой был совершенно серьезен.
— Спасибо, — Мишель подумал, не поцеловать ли его, но мысль отогнал.
— Посмотри, хватит, или мне еще перемешивать.
— Хватит. Спасибо за помощь.
— Мне не трудно. Что-нибудь еще?
— Да, почисти орехи.
Он смотрел, как легко лопается скорлупа в кулаке Джоэла, и думал… вернее, не думал. Просто любовался сосредоточенным лицом детектива. Таращился, тут будет вернее. Джоэл поднял голову, встречая его взгляд, вопросительно приподнял бровь.
— Нет, ничего, продолжай.
— А твоя мать?.. — продолжая чистить орехи, слегка неловко спросил детектив.
— Понятия не имею, где. Куда-то укатила с очередным любовником.
— Хм…
— Не спрашивай. Па ее любит такой, как есть, ну и… вот…
— А вы?
— А мы с Данькой к Аманде равнодушны.
Больше спрашивать что-то личное Джоэл не стал, просто молча выполнял то, что просил Мишель.
— Ну, вот, теперь корж будет печься, — поставив форму с тестом в духовку, Мишель по давней привычке включил подсветку и присел, поглядывая в стеклянную дверцу.
Джоэл тихо рассмеялся.
— Что?
— Просто. У вас с Энджи одинаковые привычки. Ей тоже нравилось смотреть на то, как поднимается тесто, когда готовила Лесли.
— Но это же так занятно, — рассеянно отозвался Мишель.
— Наверное. Что ж… я пойду, вызволю младшего дракона из цепких ручек принцессы.
— Думаешь, стоит?
— Думаю, ее нужно уложить спать.
— Тогда конечно. Давай. Придешь потом ко мне?
— Помогать тебе доесть крем, оставшийся от пропитки торта? — усмехнулся детектив. — Приду.
Мишель согласно закивал. Крем съесть было просто необходимо.
Бездумная улыбка притаилась у него на губах, пока ждал. Все складывалось как нельзя лучше. Просто отлично. Задумываться об этом он не хотел категорически, потому что, стоило задуматься, и становилось страшно: все слишком легко и хорошо. Даже несмотря на то, что дальше поцелуев и одного минета они не продвинулись. Но Джоэл… Джой словно потихонечку оттаивал, очень медленно, но все же заметно. Мишель два месяца изучал его, как зоолог — редчайшего реликтового зверя. Приручал. Может, теперь дело пойдет немного быстрее? Завтра они полетят к морю. И, может быть, он даже не будет бояться, если рядом будет Джоэл? В конце концов, рядом с ангелом даже дракону можно расслабиться.
Дверь приоткрылась, явился Джоэл.
— О, уже?
— Меня променяли на дедушку Эндрю. О, женщины, — вздохнул детектив, устраиваясь на мягком табурете и откидываясь на стену спиной.
— Вот, утешу тебя порцией сладкого.
— Утешай.
Мишель уселся рядом на втором табурете и протянул блюдце крема. Джоэл поискал взглядом ложечку, не нашел и зачерпнул его пальцем, облизал, думать не думая, что делает — все его мысли были о другом.
— М-м, черничный? Вкусно.
— Ага, — Мишель на него смотрел, как сова на мышь.
— Люблю чернику.
Еще порция крема отправилась в рот.
— А мне попробовать?
— Ну, попробуй, — Джоэл подвинул ему блюдце.
Мишель попробовал.
— Хм, иногда я думаю, что умею готовить. А иногда точно в этом уверен.
Джоэл насмешливо сощурился, урвал еще немного черничной сладости, но донести палец до рта не успел. Мишель перехватил его руку и задумчиво слизал крем с пальца.
— Эй, это было мое!
— Держи, — Мишель зачерпнул крем и поднес палец ко рту Джоэла.
Он думал, что это будет эротично? Честно говоря, не особенно думал, иначе предположил бы, чем это аукнется. Джоэл же, похоже, вообще ничего такого не предполагал, он просто облизал предложенное угощение, на считанные секунды обхватив палец Мишеля губами. Но этого хватило, чтобы беднягу словно молнией шарахнуло. Пришлось колени свести покрепче. Джоэл не заметил, и слава Богу.
— Мы не съедим весь крем, надеюсь? Для торта хоть что-то останется?
— Разумеется, — отозвался Мишель немного севшим голосом.
— Его не пора вытаскивать?
— Да, пора. Сейчас.
«Да-а-а, Мишель, давай, подними свою задницу со стула и покажись во всей красе перед Джоем! — сам себе саркастично мысленно поаплодировал Мишель. — Умница, рядом с ним твои мозги отрубаются напрочь, как будто перегорают какие-то предохранители. Что делать будем?»
А делать было нечего, пирог нужно было вытаскивать, иначе сгорит. Он осторожно развернулся и быстро присел у духовки, заглядывая через стекло на пышный корж.
— М-м-м… пожалуй, надо просто выключить и дать ему медленно остыть.
«И мне тоже. Джой, уйди, а? В ванную, в туалет, хоть куда-нибудь, ненадолго?»
Детектив мысли читать не умел, а потому мольбам не внял.
— Он выглядит очень аппетитно, — он еще и за спиной встал.
«Ты тоже. Если я сейчас развернусь и сдерну с тебя штаны, что ты сделаешь?»
Мишель хрипло согласился:
— Очень. Я маленький кухонный гений!
— А ты спишь когда-нибудь, гений?
— М-м-м… Конечно, а что?
— Просто уже поздно.
— Поздно? Для чего?
Мишель казался сам себе одержимой куклой-марионеткой, когда все же развернулся, запрокинул голову, чтобы взглянуть в лицо Джоэлу, при том крепко берясь за его бедра.
— Ты что делаешь? — удивился тот.
— То, что мне сносит крышу, мой любимый детектив, — Мишель порадовался легко расстегнувшейся молнии и пуговке на его джинсах, потянул вниз.
— Что, прямо здесь? — однако попыток помешать Джоэл не делал.
— Сюда никто не войдет. Миссис Корф уже ушла к себе, а когда я творю «кухонную магию», в кухню не входит даже отец. Постой смирно, пожалуйста.
Джинсы все же капитулировали, спутывая Джоэлу ноги в районе колен, Мишель прянул ближе, потерся щекой, как ластящийся кот, мысленно улыбаясь: под тканью трусов детектив прятал кое-что оч-ч-чень неравнодушное к его действиям. В этот раз он был даже немного посмелее, зарылся в волосы Мишеля пальцами, хотя попыток как-то направлять не делал. Конечно, это было почти издевательство: делать минет тому, кто стоит без возможности опереться о стену или сесть. Но Мишель был уверен, что Джоэл выстоит. Выстоял. Хотя застонать все-таки не застонал. Сам Мишель снова кончил в штаны, как малолетка, но его это уже даже не возмущало. Скорее, удивляло то, что ему не понадобилось себя даже касаться, хватило только видеть и ласкать Джоя.
— А вот теперь спокойной ночи, — хрипловато пробормотал он и усмехнулся.
— Точно, спокойной, — согласился Джоэл на удивление ровным голосом.
Мишель поправил на нем белье и джинсы и направился к двери. Стоило дать детективу время прийти в себя и осознать произошедшее. А самому Мишелю — кинуть одежду в стирку. Спал он в эту ночь сном младенца, довольный своей выходкой до писка. Чего никак нельзя было сказать о Джоэле.
Бедный детектив долго лежал без сна, проверив, что Энджи уснула. В голове то и дело всплывали различные картинки произошедшего, заставляя прикусывать щеку. Он не понимал, как и почему его тело с такой отзывчивостью реагирует на ласки Мишеля. Это ведь совершенно не правильно! И что ему делать? Этот татуированный павлин сейчас совершенно обнаглеет. Уже обнаглел…, но Джой не представлял, как можно было окоротить его без рукоприкладства. В конце концов, он же не с ножом к горлу лез. «Ну да, всего лишь в штаны, и даже почти без рук», — ядовито откомментировало внутреннее «я». Не позволять же ему все вот это проделывать? Хотя, признать честно, это был полный улет. Лесли такого не умела, а он и не требовал… Но с мужчиной? И ведь он одними минетами точно не обойдется.
«Я его не смогу… И сам не… Чёрт, о чём я вообще?!»
Джоэл застонал и скинул с себя одеяло, было и без него жарко. Может быть, просто послать Мишеля куда подальше? Жили ведь без него как-то… Разойтись, забыть о том, что уже почти смирился с присутствием чужака в доме, с тем, что Энджела его обожает. Принцесса не будет счастлива точно…
«А сам я?».
Горячий ужин, чистый дом, свежие рубашки. Коллеги ничего не говорили, но понимающе хмыкали, мол, офицер Страйк нашел себе заботливую руку. Никто не расспрашивал, чью именно, но пришедшего тогда за разрешением забирать Эндж Мишеля видели многие, а Том и вовсе не раз уже встречал Мано, заезжая за Джоем утром по пути на работу. Тот обычно неудержимо зевал и всучивал Джоэлу контейнер с едой. К чести напарника, тот молчал и не пытался шутить. Иначе Джоэл не гарантировал нормальных отношений в их тандеме. Зато Мишель за двоих сыпал шуточками про кофе и пончики. Кофе, кстати, был. В термосе. И пончики тоже были, уложенные в коробку. Все домашнее. Ради них детектив молчаливо сносил сомнительный юмор. И ради вкуснейшей домашней еды. И ради сияющих глаз дочери. Но вот готов ли он был сносить секс?
«А то, что он делает уже, это не секс?» — снова вылез внутренний голос. «Да, значит, и секс тоже. В ограниченных пределах». Мысль о том, что Мишель Мано плевал на все и всяческие пределы и границы, он подавил в зародыше. Будущее покажет. Может, Мишель успокоится. Он вздохнул, уткнулся лицом в подушку. Нужно уснуть, иначе завтра он будет злой и сонный.
Заснуть удалось, когда получилось отогнать все мысли.


Глава десятая


Утром Андрей Степанович огорошил Мишеля:
— Вылетите дня через два. Я специально освободил себе время, чтобы пообщаться с зятем и внучкой.
Говорил он с пасынком по-русски, и ничего не понимающий Джоэл осторожно спросил, что случилось.
— Папа освободил себе время, чтобы побыть с тобой и Эндж, так что вылет откладывается. У нас семейная жизнь.
Джоэл растерянно посмотрел на него. Все его знания о «семейной жизни» исчерпывались пятью годами брака с Лесли, иной семьи он не знал.
— В общем, пока па с Данькой развлекают Эндж, мы с тобой идем в магазин.
— Э… Ладно. Идём.
— Купим тебе костюм. Для ужина в ресторане.
— Это ещё зачем? — подозрительно сощурился Джой.
— В ресторан выберемся.
— М-м-м… это ради статусности? — усмехнулся Джоэл.
— Угу, ее самой. Все-таки не каждый день любимого зятя по Нью-Йорку выгуливают.
— Зятя?!
— А как еще ты назовешь спутника сына?
Джоэл хмыкнул и промолчал.
«Зятя, зятя, мой любимый упрямец. Или ты надеешься, что я наиграюсь и оставлю тебя в покое?»
— Так что будем улыбаться и светиться в новостях.
Детектив помрачнел, но только неопределённо дёрнул плечом.
— Ну, или не будем. Попрошу па не привлекать излишнего внимания. Но костюм обязателен, мой любимый офицер.
— Хорошо, я уже все понял и на все согласился.
Мишель просиял, чмокнул его в щеку, вытянувшись. Джоэл крепко взял его за плечи, прижал к стене, наклоняясь и пристально глядя в глаза. Так близко, так сумасшедше близко.
— Зачем ты это делаешь? Чего добиваешься?
— Тебя, — Мишель прянул вперед, ловя губами его губы, не успевшие сжаться. Целовал с наслаждением, пробуя на вкус: кофе, лимон, шоколад и черника.
— Это мания какая-то, ты понимаешь? — очнувшийся Джоэл отодвинулся.
— Нет. Мания — это болезнь. А я здоров.
— Я никогда не спал…
— Это не важно. Я могу тебя научить.
Джоэл отошел на шаг.
— Ничего не обещаю. Я должен посмотреть, как там Эндж.
Мишель кивнул.
— Но и «нет» ты не сказал, — негромко проговорил ему в спину, усмехнулся, проводив взглядом.
Это была почти капитуляция. Конечно, придётся ещё потрудиться, но Джой будет принадлежать ему. И можно еще получить толику удовольствия, любуясь им на примерке. А потом и в костюме. На работе Джоэл ходить предпочитал в тёмных джинсах, белых или голубых рубашках и пиджаке или пуловере. Костюмов у него не было. А ведь с его телосложением они должны ему идти. Мишель едва не облизнулся, представив себе это. Широкие плечи, подчёркнутые дорогой тканью, шелковая сорочка… М-м-м, мечта же!

После молчаливого завтрака, сдобренного порцией нескупых похвал мастерству Мишеля, Эндж заявила, что согласна остаться с дядей и дедушкой. А Майки с папой могут пойти и погулять, разведать местные кафе на предмет мороженого, например. Выражение лица Джоэла стоило видеть, он не привык оставлять дочь с кем-то, кроме нянь и — в последнее время — Мишеля.
— Идем, — позвал Мишель, посмеиваясь.
Отчим выделил им машину.
— У тебя есть права, значит, — Джоэл с некоторым любопытством смотрел, как Мишель садится за руль.
— Я же сказал — попал в аварию из-за рекламы на стекле. Есть, конечно. А у тебя нет?
— Гонять на машине можно и без прав, чем часто грешат трудные подростки. Нет, у меня нет прав. Через два месяца начинаются курсы, я обычно игнорирую их, но теперь, думаю, надо бы отучиться.
— Ладно, сегодня буду твоим шофером. Буду возить по магазинам и таскать… Нет, таскать пакеты сам будешь.
— Идёт, — согласился Джой. — Только не слишком увлекайся, мой бюджет ограничен.
— Обещаю, что увлекусь не сильно, — клятвенно заверил его Мишель.
Андрей Степанович вручил ему кредитку и приказал ни в чем себе не отказывать. Видимо, в качестве поощрения Мишелю за хорошее поведение.
— В торговые центры соваться смысла нет, наверное. Или все-таки разведаем? Может, с Эндж сходим?
— Зачем? Дурацкое развлечение — ходить по магазинам и глазеть.
— Тогда нам туда.
Узкая улочка, непопулярная у туристов, таила в себе множество маленьких магазинчиков. Припарковаться удалось с трудом: если туристы и не совались сюда, то люди свои, знающие и небедные, просто паслись в районе бутиков под скромными вывесками.
— Один хороший костюм на всю жизнь. Лучше б три, конечно.
— А три зачем? — ворчливо поинтересовался Джоэл.
— Для еды, танцев и торжеств.
— Костюм для еды… Мне кажется, или это даже звучит странно?
— Еда — рестораны. Танцы — званые вечера. Торжества — свадьбы и похороны.
— Ладно, уломал и уверил. Веди, Ариаднина ниточка.
Мишель направился знакомым маршрутом, надеясь, что Джоэл не взбрыкнет при виде цен. Не повезло. Пробежав глазами ценники, детектив остановился посреди зала, повернулся к Мишелю и очень тихо спросил:
— Ты издеваешься? Я тут только шнурки купить сумею, и то не факт, что оба.
— Я куплю. Ну, пожалуйста! — Мишель даже руки у груди сложил в молитвенном жесте.
Джоэл несколько минут обдумывал его предложение, и для Мишеля они растянулись в часы. Он понимал, что ущемляет гордость детектива, и ждал его решения. И дождался медленного кивка.
— Тогда идем выбирать!
Процесс выбора не затянулся. Мишель твёрдо знал, что желает увидеть на Джое, поэтому выбрать предстояло только наиболее выгодно подчёркивающий достоинства фигуры костюм и его цвет.
— Примерь вот это и это. Да, думаю, еще вот этот, — Мишель придирчиво оглядел выбранное.
— Я выгляжу каким-то ряженым павлином… Или нет? — Джоэл провёл по лацканам пиджака ладонями, пытаясь понять, как ощущает себя в костюме за десять тысяч баксов.
— Нет, посмотри в зеркало. Ты очень солидно и представительно смотришься.
— Хорошо, это все? Для ресторана это подойдёт?
— Да-да, — Мишель любовался им.
К костюму подобрали три сорочки, галстука и три же комплекта украшений: запонки, галстучные булавки. Мишель оплатил все, не подпустив Джоэла к итоговому чеку.
— Считай это подарком на твой день рождения.
— Он был полгода назад.
— Но полгода назад рядом не было меня.
— Хорошо. Пусть будет подарок.
Мишель кивнул, внутренне ликуя: Джоэл медленно, но все же шёл на компромиссы.
— Но на следующий ты ничего не даришь.
— Почему это? — возмутился Мишель.
А в душе все пело: следующие полгода гарантированно будут принадлежать ему. Хотя с той же долей вероятности это могло значить и то, что Джой планирует с ним расстаться.
— Потому что я так сказал.
Пришлось проглотить и согласиться. Зато Джоэл отнес в машину все купленное и поблагодарил.
— А поцеловать? — решил попытать счастья Мишель.
— Не наглей, — оборвал его Джоэл.
— И в мыслях не было! Ну, можно я тебя поцелую?
— Можно, — скрипнул зубами Джоэл. — И отцепишься на сутки.
— Тебе так неприятно то, что я делаю? Больно, плохо, ты страдаешь?
— Да, страдаю. Один поцелуй — и ты отстаешь.
— На сутки. Не больше.
— Договорились, — кивнул Джоэл.
— Садись в машину. Целоваться, допрыгивая до тебя, я не хочу.
Детектив плюхнулся на пассажирское сиденье. Мишель шмыгнул следом, сразу устраиваясь на его коленях, обнимая и фиксируя голову руками. И принялся целовать, вдумчиво и нежно. Джоэл вытерпел минуту, потом его отодвинул. Мишель прекрасно чувствовал, что его тело откликнулось, но протестовать не стал, пересел вперёд.
— Едем домой?
— Едем, — согласился Джоэл.
Мишель взглянул на часы, отмечая начало «суток воздержания». Хотя это даже радовало — раз ставит условия, значит, принял. Пусть будет игра, кто выдержит дольше. Мишель отнюдь не был уверен в себе, но азарта был не чужд. А Джоэл вовсе не железный. Он уже поддаётся, уже думает о том, что будет через неделю, месяц, год. Посмотрим, кто эти сутки не переждет.

Дома в гостиной Андрей Степанович, Энджи и Данька играли то ли в индейцев, то ли в рыцарей, построив палатку из покрывал и стульев.
— Какая прелесть, — вполголоса сказал Мишель.
— Не то слово. Присоединимся?
— Да им и так весело. Пойдем, посмотрим, что с обедом. Или ты хочешь с ними поиграть?
— Могу помочь тебе. Им, как ты и говоришь, весело и без нас.
— Идем, проверим кухню.
— Оккупируем, ты имеешь в виду? — усмехнулся Джой.
— А я так и сказал, — закивал Мишель.
К готовке у Джоя не было ни малейшего таланта. Зато эксплуатировать его на ниве чистки-резки-взбивания и прочих подсобных работ было одно удовольствие. Мишель внаглую пользовался тем, что у него внезапно появился помощник. Очень послушный и очень сильный помощник, без труда разделавший мясо, идеально отбивший куски для отбивных, очень быстро нарезавший овощи.
— А ты знаешь, что в России никто не продает уже чищенный и нарезанный картофель? Им приходится самим чистить его. Как и все прочие овощи.
— Какой ужас, — Джоэл то ли шутил, то ли был серьезен.
— Ага. А еще они едят такое, от чего обыватель в глубинке Штатов может поседеть раньше срока. Я как-нибудь приготовлю вам настоящую окрошечку, хочешь?
— Нет, не хочу поседеть.
— Брось, это очень вкусно. Ты даже не знаешь, что это такое, но уже отказываешься, — в голосе Мишеля сквозила бездна намеков.
— Я приверженец старого доброго стейка.
— Но разве тебе никогда не хотелось попробовать что-то новое? И потом, голубцы ты ел и даже не мяукнул.
— Я не кот, чтобы мяукать.
— А еще ты… впрочем, в этом твоя изюминка. Я бы даже сказал, мешок изюма. Ты почти кекс.
— Звучит ужасно, — оценил Джоэл.
— Звучит аппетитно. Дотянись, пожалуйста, до во-о-он той банки. Спасибо. Ладно, я все понял: готовить я могу все, что угодно, просто не буду говорить тебе, какой кухне мира этот рецепт принадлежит.
— А оно будет выглядеть презентабельно?
— Оно будет выглядеть так, чтобы у вас с принцессой слюнки текли от одного вида и запаха, — задрал нос Мишель.
По носу щелкнули. В прямом смысле и довольно легко.
— Эй, не драться!
— И не думал даже.
— Маленьких все обидеть норовят.
— Это ты-то маленький? Нет, по сравнению с отцом или мной…
— По сравнению с вами я таракан, как я уже говорил. Несмотря на рост в пять футов и десять дюймов.
— Крупноват ты для таракана. Хотя… Если умеешь шипеть, то как раз.
— Умею-умею. Хочешь сказать, что на мадагаскарского потяну?
— Ага, вполне.
— О, ну, спасибо! — фыркнул Мишель. Потом, перемешав содержимое кастрюли, сел напротив Джоя и попросил: — Расскажи о себе? Все, что захочешь.
— Не умею водить машину. Не люблю балет, зато неравнодушен к опере. Хорошо плаваю.
— А еще ты просто гений телеграфного стиля, — Мишель фыркнул еще раз. — Пожалуйста, расскажи нормально. Что-нибудь из своего детства, что ли?
— Провел я его в приюте. Когда-то нам дали на Рождество настоящего гуся. Было вкусно.
— А с Лесли вы познакомились как?
Джоэл посмотрел на него тяжелым взглядом, буквально придавившим к полу, как бетонная плита. Но все же соизволил ответить:
— Мы с ней были вместе, сколько я себя помню. Кажется, от нас с ней отказались в роддоме в один день… Так говорила директриса приюта. Лес была… беспокойным ребенком. Успокаивалась только рядом со мной, засыпала, если я ложился рядом и брал ее за руку.
— Эндж от вас обоих взяла самое лучшее.
— Да. Я был угрюмым мальчишкой, Лес всегда вытаскивала меня гулять или играть. Она была как маленькое солнышко, теплая, и светила всем… В детстве я дрался за нее бессчетно раз. Отчасти потому и выбрал стезю полицейского.
— Чтобы защищать?
— Ее и таких, как она, кто никогда не сможет за себя постоять. Ты видел фотки, она же была как пушинка одуванчика: дунь и улетит. Ее трижды пытались изнасиловать… Свои же, в приюте.
— Ты хороший полицейский, — неуклюже сказал Мишель.
Джоэл хмыкнул и похлопал его по плечу. Он знал, что разговор о прошлом приведет к неловкости, но Мано его начал сам.
— Плавать я научился, вытаскивая тонущую Лесли из старого карьера, куда мы сбежали, не поставив никого в известность, естественно. Тогда впервые в жизни я испугался до слез.
— Ага, то есть, ты не всегда был таким примерным?
— Примерным! — хмыкнул Джой. — Я был тихим омутом с чертями размером с Ктулху.
— А сейчас ты скучный и не способный на безумства? — поинтересовался Мишель.
Джоэл удивленно посмотрел на него, пожал плечами.
— В последние два года мне точно было ни до каких безумств. Да и раньше… До академии и службы нам с Лес удавалось выбираться в горы, мы излазали все окрестные парки, но никогда не уезжали дальше пары десятков миль от Денвера. Я боялся за нее, боялся, что не сумею защитить, если что. Потом просто стало не хватать времени. Лес подрабатывала, я работал и учился.
— То есть, ты у нас скучен и приземлен? Придется снова потыкать вилкой твоих чертей.
— Той, что у тебя в заднице вечно колется?
— Ага, именно ей.
— Это же почти Нептунов трезубец.
— Зато как твои черти забегают…
— О, да, смотри, чтоб самому не стало жарко.
Мишель внимательно на него посмотрел, чуть сощурившись.
— Вот это ты сейчас что имел в виду?
— То, что сказал, — Джоэл поднялся. — Тебе еще нужно что-то помочь?
— Нет, мне осталось сунуть все в духовку.
— Тогда пойду, позанимаюсь с Эндж. Каникулы не значат, что нужно забросить книжки.
Понимать, что не все с ним хорошо и правильно, что соскучившееся по ласке тело готово принимать её от кого угодно, даже от мужчины, было морально тяжело. Мало кто знал, что Джоэл Страйк вовсе не бесчувственный айсберг. По сути, об этом знала только Лесли. Они были друг у друга первыми… и единственными, будили чувственность и учились ласке.
— Хорошо. Я позову, когда обед будет готов.
Джой кивнул и ушёл забирать Энджи у решивших избаловать её Андрея Степановича и Даньки.
— Идём, принцесса, порешаем задачки и попишем.
— Да, пап, — послушно согласилась девочка.
Это в ней было от него: ответственность и умение быстро перейти от игры к делу. И Джой гордился этим, всячески поощрял и старался развивать.
— А играть с Дэни и дедушкой так весело, — поведала она отцу.
— Вы ещё поиграете, котёнок, но позаниматься нам необходимо. Мисс Трой говорит, что тебе не даётся вычитание.
— Ага. Но я почти поняла, как это делать.
— Ты у меня умница.
Им никто не мешал, даже не заглядывали в приоткрытую дверь комнаты Энджи. Пользуясь тем, что Джоэл занят с дочерью, Андрей Степанович пришел к Мишелю, привычно зависшему на корточках у окошка духовки.
— Рассказывай, Мишка.
— Что именно, пап? — Мишель поднялся.
И сразу оказался в крепких отцовских объятиях, даривших покой и тепло издергавшейся душе.
— Все. Как у вас дела?
— Секса нет, сутки на поцелуй не истекли, поговорить немного поговорили. Он сказал, чтобы я ему ничего на день рождения не дарил.
— Ну, нашел, о чем печалиться. Не дари, думаю, он к тому времени еще не отвыкнет считать каждый цент, да и тебе тоже будет нелегко наскрести на достойный подарок, — отменять ограничения Первенец не собирался, даже ради самого лучшего любовника пасынка. — А секс… Хм, дай-ка подумать. Что ты вообще знаешь об этой стороне его жизни? Много у него было пассий?
— Одна, его жена, Лесли.
Андрей Степанович с трудом удержался, чтобы не присвистнуть.
— В браке они состояли пять лет, кажется, сейчас ему тридцать два, то есть, женился он в двадцать пять… И до Лесли Страйк ни с кем и никогда? Креме-е-ень.
— Они в одном приюте росли.
— Они и квартиру после выпуска снимали одну, — хмыкнул Андрей Степанович. — Но я и предположить не мог, что все у них было вот так кристально. Знаешь, начинаю понимать, почему ты называешь его архангелом.
— А вот что мне делать, па?
— Набраться терпения. И купить много крема для рук, сынок. Больше ничего не могу посоветовать. Тебе придется стать вернейшим из верных, чтобы добиться его.
— Я и так ни на кого даже не смотрю, — грустно вздохнул Мишель.
— Терпи, Мишка. Если я прав, все это окупится сторицей. Христом-Богом прошу, не упусти его.
— Да я в него готов зубами вцепиться!
Отчим рассмеялся, ероша его волосы, освобожденные от резинки.
— Опять оброс, как дитя цветов. Стричься будешь? Только дреды не вздумай сделать, я тебя сам, своими руками обрею.
— Исключительно африканские косички, — уверил его Мишель.
— Мишка!
— А что сразу «Мишка»? Я и колечко в нос подо… Ай, па, ухо! Я пошути-и-ил!
— Пороть тебя некому.
— Будто бы ты стал!
Андрей Степанович усмехнулся, покачал головой:
— Не стал бы, ты прав. Воспитывать тебя было уже поздно, но я все же постарался.
— Просто подстригусь покороче. Так нормально?
— Нормально. Завтра с утра сделай, вечером мы идем в «Черную Розу», столик уже забронирован.
— Только никаких журналистов, ладно?
— Что ты, журналисты будут только тогда, когда ты наденешь на его палец кольцо. До сего момента можешь быть спокоен, это просто приятный вечер в хорошем семейном ресторане.
— Кольцо на палец… Ага, в мечтах.
— Какой ты у меня еще дурной, Мишка, — Андрей Степанович снова потрепал его по волосам. — Ей-богу, как подросток. Он полицейский, и не может не понимать, что его работа сопряжена с постоянным риском попасть в больницу. А тебя к нему в таком разе не пустят, здесь строгие правила, не Россия. И дочь останется формально одна, ты ведь к ней не будешь иметь никакого документального отношения. Он прекрасно все понимает, я уверен, Миша. Дай ему время обдумать, взвесить и принять единственно правильное решение.
— Да, пап. Я же стараюсь быть терпеливым и понимающим, — Мишель вздохнул.
— Жаль, бромчика тут не достать…
— А зачем бы он мне?
— А чтоб мозоли с ладоней потом не сводить долго и нудно, — хмыкнул Первенец. И резко сменил тему: — М-м-м, мать моя женщина, как пахнет. Что это?
— Это, па, рагу из говядины и голубцы из духовки.
— Балуешь ты нас. Ох, не захлебнуться бы раньше обеда…
— А завтра сделаю окрошку, — тоном опытного искусителя провещал Мишель.
— О-о-о, окрошечка, любовь моя! Да, кстати, послезавтра прилетает Аманда.
— А завтра улетаем мы! — сразу заявил Мишель.
— Послезавтра, с утра. Ее рейс — вечерний.
— Хорошо. Передашь Аманде привет, ладно?
— Как всегда, сынок.
Андрей Степанович уже даже не пытался как-то наладить отношения между сыновьями и супругой. Если бы только к Даньке она была чуть теплее, чуть более любящей матерью… Но нет, Аманда бросила второго сына на нянек практически на четвертый день после родов, немедленно озаботившись своим внешним видом и состоянием. На нянек и на Мишеля, слегка растерянного и очень опасающегося повредить крохотному мяукающему свертку.
— Он же такой мелкий, — переживал подросток. — И почему он пищит? Ему холодно? Жарко?
Учиться ухаживать за младенцем пришлось очень быстро. Мишель не доверял нянькам: после первой Даньку пришлось лечить от экземы, памперсы ему меняли едва ли не раз в день, перед возвращением с работы Андрея Степановича. Вторая умудрилась накормить грудничка какой-то гадостью. Третью Мишель выгнал сам, заметив, что она шарится по комнатам, в то время как Данька орет, голодный, в кроватке. В итоге, ему удалось воспитать вполне милого ребенка, как он сам считал. Как в дополнение к этому еще и учиться получалось, он до сих пор не понимал и вспоминать не хотел. Спать приучился по четыре часа в сутки, готовить очень быстро, а в детском питании понимал побольше иного диетолога.
— Мама? — задумчиво спросил однажды Данька и треснул его по голове игрушкой.
От этого «мамканья» брата удалось отучить только к четырем годам. Аманду он звал по имени, Андрея Степановича папой, а Мишеля научился звать Ми. Ну, а что? Почти «ма». Звук «ш» ему долго не давался, пришлось даже обратиться к логопеду, а называть себя «Мисей» Мишель запретил настрого.
Вырос Данька с таким воспитанием весьма серьезным юношей, умным и не по годам развитым, о чем Мишель порой жалел. Ну, в самом деле, ему тринадцать, а он иногда выдает совершенно взрослые идеи и сентенции. Впрочем, Мишель был уверен: все в жизни Даньки сложится удачно. Отец и он сам об этом позаботятся.
Данька нарисовался на пороге.
— А чем так пахнет? А когда будут кормить?
— Скоро узнаешь. Где там мои любимые ангелы? И позови миссис Корф, пусть на стол накрывать поможет.
— Сейчас сбегаю, проверю, где там кто, — закивал Данька.
Вскоре уже сидели за столом, поедая вкуснейшие блюда, молча показывая повару большие пальцы. Эндж вовсю налегала на голубцы. Джоэл слегка хмурился, явно пребывая в каких-то мыслях, но воздать должное обеду не забыл, как и похвалить Мишеля скупой улыбкой и негромким «Спасибо, очень вкусно» после еды.
— Все в порядке? — уточнил Мишель, перехватив его в коридоре.
— Да, в полном. Том звонил, жаловался, что уже соскучился. Правда, намекал, что не по мне, а по твоим «взяткам».
— Почему бы ему не найти себе девушку, умеющую готовить?
— Потому что старина Том — бабник, каких поискать, и даже ради самой лучшей еды в мире не останется с кем-то одним.
— Проще питаться дома у напарника?
— О, да, особенно теперь, когда у напарника дома всегда есть, что сожрать.
Мишель хмыкнул.
— Ну как, прогуляемся? Оставим Эндж с семьей.
Джоэл прямо взглянул ему в глаза, потом усмехнулся, и от понимания в его взгляде Мишелю стало жарко.
— Нет, возьмем с собой мелких. Куда ты хотел еще сводить нас?
— В кафе-мороженое.
— Сладкоежки вы с Эндж.
Мишелю до стона захотелось попробовать на вкус вот эту нежную, ласковую и такую мимолетную улыбку, которую раньше он видел обращенной только к Энджи. Пришлось изо всех сил сдерживаться.
— Розовое мороженое с синими полосками, неужели не хочется попробовать? А еще посыпки. И специально для суровых детективов — отличнейший кофе.
— А в зеленую крапинку там мороженого нет? Или в фиолетовую клеточку? А то суровые детективы, видишь ли, только таким мороженым питаться в кафе согласны.
— Есть, белое в зеленую крапинку! — возликовал Мишель.
Джоэл полминуты ошеломленно рассматривал его, потом рассмеялся. Смех у него, несмотря на внешность, был такой… тихий, почти неслышный. Словно он стыдился его или опасался засмеяться в неподходящий момент со своим хромающим на все лапы чувством юмора.
— И теперь ты точно не отвертишься, тебе придется его пробовать!
— Хорошо, я попробую. Собираемся? Даниила, — имя он выговаривал старательно-правильно, — берем с собой?
— Попробуй его оставить. И отец тоже с нами отправится, думаю. Он без ума от Эндж.
Джоэл вздохнул, помолчал и все же выговорил то, над чем думал весь день до этого момента:
— Хорошо. Думаю, это не плохо, что у принцессы появились ты, дед и Даниил. Это очень даже неплохо.
— Правда? Мы тебе нравимся?
Джой фыркнул, отказываясь отвечать на провокационные вопросы. Обижать Мишеля ответом вроде «они — да, а ты — нет», он не желал.
— Идем, — Мишель ответа и не ждал особо.
Терпение, терпение и еще раз терпение — вот его главная на ближайшее время добродетель. И еще верность, если желает получить все.


Глава одиннадцатая

В кафе пойти согласились все и сразу, Эндж желала мороженого, Данька и Андрей Степанович — побыть со всей семьей вместе. Как будущий художник, Данька замечал происходящие с родными и близкими изменения, выхватывал их, словно тонкие штрихи в рисунке: вот у отца разглаживаются недавно появившиеся морщинки, стоит ему взглянуть на маленькую принцессу, вот чуть заметно теплеют глаза детектива, вот светло и радостно улыбается брат, рядом с которым этот самый детектив сел в кафе. Они были такими счастливыми. И он рядом с ними чувствовал, что все получится. Все будет хорошо.
— Вот, зеленая крапинка, — посмеивался Мишель, подсовывая Джоэлу под локоть вазочку с мороженым.
— Ты просто обязан разделить со мной этот страх и ужас, — тот коварно отодвигал вазочку поближе к соблазнителю.
— А ты сперва попробуй, вдруг оно невкусное?
— А почему это я? Это ты мне его заказал.
Мишель подцепил мороженое ложечкой, сунул ее в рот.
— Это мята.
Джоэл помедлил, отобрал у него нахально присвоенную ложечку, в свою очередь попробовал тающую сладость.
— Хм, неплохо. Пожалуй, это можно есть.
Креманку ему не отдали.
— Может, пополам?
Брови Джоэла поползли на лоб. Глаза Андрея Степановича смеялись.
— Пополам так пополам, — решил детектив.
Иногда Мишель ставил его в тупик своими выходками, как он и говорил Даньке. Хотелось взять за шкирку или за грудки, потрясти, чтоб дурь из головы высыпалась, как перхоть. Но не при всех же его трясти? Оставалось только улыбаться и делать вид, что все в порядке. Формально он ведь не нарушит свое слово, отрывать никому ничего не станет. Джоэл почти успокоился, когда к его ноге прижалась нога Мишеля, незаметно придвинувшегося поближе. Просто прижалась. Ненадолго. Просто потому, что он попытался дотянуться до сдвинутой Джоэлом в свою сторону креманки. А детектив аж поперхнулся от внезапных и неожиданных ощущений.
— Вам нравится этот вкус, детектив?
— Э-э… вроде бы… да, — неловко кашлянув, Джой попытался отодвинуться, и только сейчас понял все коварство Мишеля: он сидел у окна, и двигаться было некуда.
— Может быть, еще черничного?
— Н-нет, я уже наелся мороженого. — «На год вперед!»
Мишель очень ласково ему улыбался.
— Тогда кофе?
И ведь даже не зашипишь на него: все рядом, все смотрят. Он уцепился за спасительное предложение:
— Если только сам принесешь.
— Хорошо. Какой именно? — Мишель поднялся.
— Двойной эспрессо.
Мишель удалился к стойке, радуясь, что хоть чем-то может еще немного задобрить Джоэла. Детектив постарался как можно незаметнее выдохнуть, и тоже поднялся.
— Я сейчас.
Мишель понаблюдал, как Джоэл удаляется, про себя хмыкнул.
Он ведь ничего не сделал, руками не трогал. С чего бы такая реакция? Хотя… Может, Джоэл просто в туалет? Но что-то, наверное, собственное неудовлетворенное либидо, подсказывало, что это «ж-ж-ж» неспроста. Может, это все мороженое с мятой? Вкусное, кстати. Надо будет взять себе на заметку. Дома приготовить такое лакомство тоже можно. Хотя мяты класть нужно поменьше, чересчур уж свежо. И вместо мятного ликера-топинга использовать шоколадный, будет, пожалуй, к месту. Мишель кое-как вспомнил про кофе, замечтавшись о приготовлении домашнего мороженого. Как раз вовремя вспомнил и вернулся за столик с чашечкой двойного, умопомрачительно пахнущего эспрессо, когда детектив соизволил покинуть свое временное убежище. По умиротворенному и спокойному выражению глаз понять, что его туда погнало, было нельзя.
— Твой кофе. Надеюсь, ты оценишь его по достоинству.
— Очень постараюсь оценить.
Мишель усмехнулся. Почему каждый их разговор напоминал ему минное поле, где мины — это двусмысленности и спрятанные подколки, словно острые шипы-крючочки в пазухах листьев безобидной на вид лианы, которую, меж тем, не отодрать от тела без боли и крови?
— А куда мы сегодня пойдем? Снова в парк? Давайте в парк? — веселилась Эндж.
Джой был не против парка, Данька — тоже только за. Мишелю же внезапно захотелось, чтобы уже настало послезавтра, и они улетели на Гавайи. Там, как ему казалось, будет что-то… особенное.
— А завтра мы пойдем еще куда-нибудь, Майки? Ты обещал мне настоящую пиццу!
— А что, в Денвере продают ненастоящую? — изумился Данька.
— Она там не как в мультиках, — заупрямилась Эндж.
— А, вот оно что! Тогда конечно, — Данька хитро скосил глаза на брата. — И я хочу настоящей пиццы, как в мультиках, Ма-а-айки.
— И где я должен вам ее достать? — Мишель фыркнул.
— Раз обещал — достанешь, — заметил отчим.
Пришлось вздохнуть и пообещать, что пицца будет. Может быть, ее самому испечь? Но это будет не то. Наверное, что-то такое у него было на лице написано, что братишка, насмотревшись, тихо шепнул на ухо, улучив момент, когда занятые разговором Джоэл и отец, приподнимая весело скачущую Эндж, ушли чуть вперед:
— Мистер Ларсон тебя спасет.
Мишель закивал — как же он не подумал о том, что можно не бегать по всему Нью-Йорку?
Чтоб владелец лучшей фирмы по устроению праздников и прочих торжеств — и не нашел аниматоров в костюмах черепах и той самой, «мультяшной» пиццы? Такого не может быть.
— Звони сейчас, я пока их отвлеку, — вызвался Данька.
Мишель закивал и слегка приотстал, пока Данька вусмерть забалтывал Эндж. Договориться удалось на завтрашний день, за срочность пришлось пообещать премию, за креативность аниматоров — тоже.
— И, самое главное, пицца должна быть просто точь-в-точь, как в мультике, понимаете? Такая же. Я обещал.
— Я все понимаю, обещание — это главное.
— Особенно, если оно дано ребенку. Спасибо, сэр.
Да, дорого ему встанет пицца. Но ради маленькой принцессы ничего не жаль. Мишель ускорил шаг, догоняя процессию.
— Кто за то, чтобы завтра пообедать в пиццерии?
— Все! — радостно отозвалась семья.
— Что ж, завтрак на мне, обедаем в пиццерии, ужинаем в «Черной Розе», да, пап?
— Именно так.

Прогулка удалась на славу, они даже домой успели вернуться до того момента, как хлынул дождь. Бывает в это время года в этих широтах такая вот неустойчивая погода.
Джоэл замер у панорамного окна в гостиной, глядя, как стекают по бронированному стеклу потоки воды. Ветер швырял их в стекло, но здесь, внутри, не было слышно голоса непогоды.
— Тебе нравится? — Мишель остановился рядом, почти касаясь его руки плечом.
— Да, я люблю дождь.
— Успели от него сбежать, это радует. Хочешь выпить горячего?
— Не откажусь, в доме прохладно.
— Чай, кофе, или сварить глинтвейн?
— А сам ты чего хочешь?
— Я бы выпил чай с коньяком.
— Согласен.
Мишель закивал и отправился искомое готовить. Тут главное — не переборщить с коньяком. Совсем капельку, для вкуса и запаха. Насколько он знал, Джоэл спиртное не употреблял практически никогда.
Он мимоходом заглянул в комнату Даньки, где собрались отчим, Эндж и братишка. Мелкие что-то усердно рисовали, Андрей Степанович читал им вслух «Путешествие Нильса с дикими гусями». Умилительная картинка. А еще он может побыть с Джоэлом спокойно. Хотя бы просто рядом, ловя случайные прикосновения. Это могло быть похоже на занятие мазохиста, но себя таковым Мишель не считал. Лучше поймать пару мгновений сейчас, чем придумывать их потом, лежа в собственной спальне без сна.
Чай — как и все в этом доме, лучший, настоящий, — вскоре заварился, он налил его в тонкостенные чашки, добавил коньяк и вернулся в гостиную.
— Твой чай. Коньяка пол-ложки.
— Спасибо.
Прохладные пальцы детектива скользнули по его теплым, Мишель ощутил внутри отголосок сладкой дрожи. Черт, если уж такое невинное прикосновение так отзывается… Сутки он не протянет точно. А Джоэл словно издевался, не торопился отодвинуться, получив свою чашку, медленно прихлебывал чай, буквально заставляя смотреть на влажные губы, касающиеся ободка чашки. Наваждение какое-то.
— Я не «Мона Лиза», — усмешка едва-едва коснулась губ.
Мишель не удержался от хулиганства. Голос, правда, слегка хрипел, но «Masterpiece» Мадонны как про них сочинили.
— If you were the Mona Lisa, you'd be hanging in the Louvre…
— Everyone would come to see you, you'd be impossible to move.… — усмешка обозначилась более явно.
— It seems to me it's what you are, a rare and priceless work of art, stay behind your velvet rope. But I will not renounce all hope.*
— Значит, именно так ты думаешь? — Джоэл оперся о стекло спиной, разворачиваясь к нему всем корпусом.
Потоки воды рисовали и без того явно свихнувшемуся воображению Мишеля силуэты крыльев.
— Именно так и думаю, — закивал он.
— Я не «шедевр», и уж точно не идеал.
— Для меня и то, и другое.
— Мне сложно принять такое отношение, еще сложнее измениться.
— Я не прошу тебя меняться, — Мишель поставил чашку на столик.
— Неужели? Хотя да, ты не просишь…
— И в чем тебе приходится так уж сильно меняться?
— Ты и сам прекрасно понимаешь, в чем. И я тебя понимаю, — Джоэл оттолкнулся от окна лопатками, допил свой чай и тоже отставил чашку. — Наверное, слишком хорошо понимаю. Что бы ты там ни думал, я вовсе не закостеневший реликтовый зверь.
— Правда? То есть, твоя мораль достаточно гибка, и все такое?
— Даже камень можно сделать пластичным, если знать как.
— Это намек, что мне придется брать тебя измором?
— Никаких намеков, я тебе прямым текстом говорю: дай мне время уложить в голове то, что происходит. Я ведь не многого прошу?
Меньше всего Мишель ожидал, что Джоэл шагнет к нему и проведет ладонью по щеке, под ухом, задержав на затылке, слегка сжимая пряди распущенных волос.
— Хорошо, — Мишель глупо улыбнулся. — Время… Я понял. Только не убирай руку.
— Я игнорирую собственную просьбу, да? — Джоэл усмехнулся. — Прости.
Пальцы пришли в движение, зарываясь в волосы, слегка массируя затылок. Мишель просто наслаждался этим моментом, прикрыв глаза.
— Никаких поцелуев до завтрашнего утра…
То, что Джоэл сделал после, заставило Мишеля глаза раскрыть так, что он стал похож на анимешного мальчика. Детектив принялся расстегивать пуговицы на его домашней рубашке, неторопливо, по одной, сверху вниз.
— А мораторий только на поцелуи?
— Мораторий на то, что ты меня трогаешь.
Мишель спрятал руки за спину. Ладно, это не он — мазохист, это Джой — тот еще садист. Закрыть глаза хотелось очень, но он знал: сделает так, и все чувства станут острее. И он снова опозорится, как малолетка. Нет уж. Но и смотреть, не отрываясь, в глаза Джоэла было тем еще испытанием. Смотреть и чувствовать, как от мимолетных прикосновений начинает бить дрожь, как сворачивается тонкая горячая змейка в животе, рассыпая искры по венам.
— Что ты… со мной… делаешь? — жалобно спросил Мишель.
— Можешь считать это моей маленькой местью, — Джоэл усмехнулся. — Но, честно сказать, я просто хочу кое-что понять.
Последняя пуговица капитулировала под его пальцами, и они коснулись обнаженной кожи. Мишель непроизвольно подался к нему ближе.
— Тихо, не двигайся.
Джоэл сжал его волосы, вынуждая замереть. Левая ладонь прижалась к коже плотнее, медленно двинулась вверх, от пряжки ремня к солнечному сплетению. Мишель, не отрываясь, смотрел на него, сердце мелко частило. Ему казалось, все эрогенные зоны в его теле стянулись, как железные опилки к магниту, к тому месту, которого Джой касался в данный момент. Дыхание срывалось. Джоэл продолжал его ощупывать и гладить. Кажется, он прослеживал пальцами узор татуировки на груди, но Мишель не мог поручиться, разве только за то, что сейчас свихнется.
— Пожалуйста…
Ладонь так же медленно двинулась вниз, с каждым дюймом ее пути напряжение в теле Мишеля нарастало, заставляя почти всхлипывать и кусать губы. Ремень расстегнулся моментально, словно только и ждал, когда можно будет распасться.
— Джоэл… — голос сел, а губу он, кажется, прикусил до крови.
Молния чуть слышно скрежетнула металлическими зубчиками. Кончики пальцев Джоя коснулись натянувшейся горбом ткани боксеров там, где по ней расплывалось влажное пятнышко. Мишеля ощутимо пошатнуло. Маленькая месть? Скорей уж, большая. Он не надеялся, что устоит на ногах. Так же как не надеялся, что продержится еще чуть дольше: внутри уже все горело и тянуло, подрагивало. Ладонь Джоэла легла поверх болезненно-напряженного члена, все еще скрытого тканью, сам он шагнул вперед и в сторону, оказываясь почти за спиной, и правая рука обхватила за плечи, прижала. Мишель с тихим стоном откинул голову ему на плечо, все еще пытаясь удерживаться на подгибающихся ногах.
— Тихо.
Пальцы скользнули под резинку, оттягивая ее, влажная головка ткнулась в ладонь. Мишель наконец-то смог воспринимать все как ласку, а не пытку. Недолго, потому что надолго его уже попросту не хватало. Джоэл прижал его крепче, стоя вплотную, погладил по груди, цепляя подушечками пальцев сосок. Левая ладонь сжалась, обхватывая член, медленно двинулась несколько раз вверх-вниз, основанием задевая уздечку. Кончил Мишель, просто повиснув в объятиях Джоэла. Тот сделал пару шагов назад, аккуратно сел на диван, сжимая в кулак мокрую от спермы ладонь. Сперва хотел усадить Мишеля рядом, но передумал, хотя держать его на коленях, когда собственный член и без того болезненно упирается в ширинку, было то еще испытание.
— Приходи в себя, ну же, — шепнул на ухо. — Мне бы в ванную.
Мишель слабо шевельнулся.
— Иди.
— Слезай, — судя по голосу, Джоэл улыбался. И — удивительное дело! — не торопился спихнуть с колен.
Мишель сполз с него, уткнулся в подушку. В голове было пусто, наверное, все мозги стекли в яйца, а оттуда выплеснулись в ладонь Джоя. Если так, то что-то их было маловато… для объема черепа. Джоэл немного скованно поднялся и вышел. Почему так, Мишель сообразил с опозданием. «Ага…», — слегка злорадно подумал он. Не одному ему мучиться и о креме для рук заботиться. Нужно было встать, привести в порядок одежду, пока в гостиную никто не сунулся из домочадцев. Или, не приведи бог, миссис Корф.
Мишель привел себя в относительный порядок как раз к моменту, когда явился Данька.
— А ты чего тут один в темноте? Ух, какой там ливень, думаешь, до завтра кончится?
— Хотелось бы, а то до пиццерии натурально поплывем, — Мишель уселся.
— Вы чего, поругались? — Данька сел рядом, покосился на брата.
— Наоборот, — Мишель хмыкнул.
— М-м-м… целовались? — Данька навострил уши.
— Рано тебе еще знать, чем взрослые занимаются наедине.
— Ой, ну и пожалуйста! — секунд тридцать Данька просидел, изображая обиду, сложив руки на груди, но потом не выдержал, придвинулся ближе: — Ну, правда, вы целовались, да?
— Нет, не целовались. Разговаривали и пили чай.
— У-у-у… А когда будете?
— Как будем — сразу тебя позовем, — пообещал Мишель. — Что ты так переживаешь-то, а?
— За тебя же переживаю. И вот еще я за чужими целовашками не подсматривал!
— У нас все хорошо, Дань, правда.
— Точно? — Данька прижался к нему, как в детстве, правда, сейчас этот медвежонок-акселерат был уже почти вровень с Мишелем.
— Точно, — Мишель встрепал ему волосы.
— Ладно, пойду я с Энджи поиграю. Кстати, — Данька задержался в дверях, подмигнул: — у тебя рубашка криво застегнута, — и сбежал, поганец.
Мишель зашипел вслед, принялся перестегивать пуговицы. Хорош бы он был, выйди в таком виде к остальным. Интересно, что сейчас делает Джой? Мишель ждал его в гостиной, слегка хмурясь. Где он там, утопился в ванне?
— Видимо, у Эндж… Проверить, что ли. Да, надо проверить.
У Энджи не было никого, отчим работал в кабинете, зато младшее поколение обнаружилось в комнате Джоя. Энджи пришла похвастаться рисунками, отвлекая отца от тягостных раздумий на тему «что это, черт возьми, было, и как теперь с этим жить».
— Не мешаю, — воспитанно сказал Мишель. — Один вопрос: через часок перекусить кто-то хочет?
— Наверное, да, — Джоэл посмотрел на мелких. — Тебе помочь?
— Я думал поставить быстрые булочки. Можешь помочь.
— Хорошо. Энджи, Дани, вы тоже можете помочь.
— А мы можем порисовать? — Эндж прижала к груди рисунки.
Ей очень нравились новые цветные карандаши, жирные и яркие.
— Хорошо, рисуйте.
— Папочка, а тебе нравится то, что у меня получается?
— Очень нравится, принцесса. Ты с каждым днем рисуешь все лучше, — Джоэл опустился перед ней на колени, обнимая.
— Я нарисую нас всех, — пообещала Эндж. — А ты принесешь мне булочку?
— Думаю, мы все попьем чаю или какао с булочками. Иди, котенок, рисуй.
— Какао, — уточнила Эндж. — Я хочу какао.
Мишель пообещал, что сварит самое вкусное какао в мире. Они с Джоэлом ушли на кухню, немедленно освобожденную для них миссис Корф. От детектива едва ли не волнами исходила смесь чувств, разобраться в которой не стоило труда. Смущение и злость, вот чего было больше всего. И злился он явно не на Мишеля, а на себя, это было видно. Положа руку на сердце, Мишель, вспоминая себя в период самоопределения, прекрасно его понимал. Как и то, что у Джоя этот период пришел поздно и почти насильственным путем.
— А ты сам какао любишь? Я могу снова заварить для тебя чай. Или дать молока.
— Если нетрудно, кофе.
— На ночь?
Джоэл повел плечом, наверное, это должно было означать: «я не собираюсь спать раньше полуночи». И Мишель догадывался, почему: будет сидеть, думать, самокопаться и заниматься прочей непродуктивной ерундой.
— Хорошо, сварю тебе кофе.
Сам он решил, что обязательно придет к Джою. Даже если и не поговорить, то посидеть в тишине рядом. Он пока запретил себе думать о том, что это такое было в гостиной. Просто потому, что малейшее воспоминание заставляло учащенно дышать, а сердце замирало на мгновение и начинало колотиться в ребра, как безумное.
— Кажется, Эндж тут отдыхает в компании Дани вовсю. Зато будет, что в школе рассказать.
— Они оба так увлечены рисованием… Она даже своих любимых кукол не доставала, ты заметил?
— Даня ее увлек, это радует. Может, Эндж полюбит яркие краски.
— Надеюсь на это. Спасибо, что вытащил нас в отпуск.
— То ли еще будет, впереди Гавайи.
— О, да… Пытаюсь представить себе океан — и не могу, так что жду — не дождусь личной встречи.
Мишель рассмеялся.
— Только не доверяйся ему чересчур.
— Доверяться стихии? Я еще не выжил из ума.
На кухне очень аппетитно пахло кофе и какао вперемешку. Потом Джоэлу вручили миску с яйцами и сахаром.
— Можно было бы и блендером, но, знаешь, когда готовишь все вручную, получается намного вкуснее и душевнее.
— Знаю, — усмехнулся тот, начиная взбивать.
— За помощь получишь первую булочку, — пообещал Мишель.
— М-м-м, весомо, — и без перехода, без прощупывания почвы, как в ледяную воду: — Тебе понравилось?
— Очень, это было потрясающе, — блаженно вздохнул Мишель.
— По-моему, это просто у кого-то давно не было секса, — буркнул Джоэл, искоса поглядывая на него. — Что такого потрясающего в том, что я тебя немного приласкал?
— То, что это был ты. Может, потом поймешь…
— Может, я и сейчас понимаю.
Он в самом деле понимал. Как только принял допущение о том, что и эта татуированная скотина могла и имела право влюбиться так же, как он любил Лесли, так и понял. А, поняв, принять оказалось легче. В конце концов, Мишель не валил его (попробовал бы он!) и не кидался сходу насиловать. Минет не в счет, точнее, оба минета.
— Так что… Потрясающе было.
— Надеюсь, ты не ждешь от меня сразу же подвигов на ниве секса? Хватит, или еще взбивать?
— Смотря, о каких подвигах речь. Да, хватит, давай сюда.
— Смотря, чего именно тебе захочется. Я, к примеру, сомневаюсь, что у меня достанет решимости на секс вот так сразу. Во-первых, я понятия не имею, чем он отличается от обычного, во-вторых… Я даже не в курсе, какую позицию ты предпочитаешь.
Мишель посмотрел на него с веселым изумлением.
— Мой любимый офицер, даже я, скромнейшее чудо, про секс не говорю, а вы уже выясняете, какую позицию я предпочитаю? Все просто: я настолько аморален, что готов вам отдаваться на вашем рабочем столе. Или на обеденном. Или на кухонном. Или под столом.
— Я предпочитаю выяснить все нюансы до того, как станет поздно, — проворчал Джой. — Скромность, ха! Я отстал от жизни, или теперь это слово значит что-то другое?
Он сделал шаг от стола к противоположному, где Мишель занимался своим кухонным колдунством: слегка наклонив голову, нахмурившись, отчего перестал напоминать викинга и почему-то вызвал у Мишеля ассоциацию с Минотавром.
— Не собираюсь я покушаться на твою честь, — кротко сказал Мишель. — А вообще, я милый, гибкий и сосу как пылесос.
— Засасываешь насмерть?
Еще один шаг. Да, это кухонное царство не сравнить с крохотной кухней их денверской квартиры, но почему-то Мишелю казалось, что пространство сжимается вокруг них. Это было странно, он ведь совсем недавно получил разрядку, не может быть, чтобы голову снова так вело.
— Ну, ты вроде бы пока жив?
— Боюсь, это просто потому, что ты осторожничал.
Еще шаг. Венчик в руке дрогнул и чуть не выпал из ослабевших пальцев. Что с ним такое? Почему этот человек так на него действует? Почему Мишелю кажется, что рядом с ним мир сходит с ума и меняет константы, переворачивая все с ног на голову?
— Я вообще нежный, как лепесток ромашки, — что он несет вообще, Мишель не понимал.
— Ромашка? Еще чего! Плотоядная орхидея, я бы сказал. Яркая и хищная.
Полшага до падения. Морального и вполне себе физического тоже: колени подгибались. Джоэл протянул руку и отобрал у него миску с почти готовым тестом, поставил ее подальше от края стола.
— Эй, я должен испечь булочки, — запротестовал Мишель.
Его развернули к столу лицом:
— Пеки, разве я против или мешаю?
Ну да, разве могло помешать закончить с тестом то, что кое-чьи горячие ладони пробрались под рубашку и легли на бока над ремнем? Мишель глубоко вздохнул и сосредоточился на готовке. Он не сопливый подросток с гормонами, а вполне взрослый мужчина. Об этом приходилось напоминать себе поминутно. Особенно когда ладони Джоэла сдвинулись с места и отправились согревать живот и грудь.
— А ты вообще любишь выпечку?
— Люблю. Не так сильно, как Эндж, — усмехнулся детектив.
— О, принцесса своим восторгом возносит мою самооценку до небес. Тебе перца в кофе насыпать?
— И кардамона тоже можно.
— Сейчас суну все в духовку и займусь кофе.
Тесто по формочкам он раскладывал медленно-медленно, но Джоэл все равно убрал руки и отошел, давая ему пространство для маневра. Мишель ощутил почти разочарование, но не позволил себе его показать. Отправил противень с формами в духовку и занялся приготовлением кофе. Варить его он любил и умел, научился от одного друга Аманды, некоторое время бывшего ее любовником.
— Учти, взбодришься так, что спать не сможешь.
— То, что надо.
— Ты не против, если я приду ночью? Просто поваляюсь рядом.
Минутная пауза заставила его почти пожалеть о сказанном, но тут прозвучал ответ:
— Приходи.
Мишель на радостях плюхнул в турку перца несколько больше, чем намеревался.
Позже, когда вся семья собралась за столом, и Джой отпил свой кофе, на лице его промелькнула широкая гамма чувств.
— Немного сахара? — предложил Мишель, придвигая… солонку.
Андрей Степанович сдержанно хохотнул, Джой приподнял бровь.
— С тобой все окей, Дракон?
— Да, разумеется, да, все просто отлично, а что, что-то случилось?
Мыслями Мишель был на Гавайях: пляж, море, волны, соблазнение детектива…
— Ты уверен, что в солонке именно сахар?
— Что? Ох, прости. Сахар в сахарнице, — Мишель отодвинул солонку. — А на Гавайях солнечно. И море.
Андрей Степанович теперь удивленно смотрел, пытаясь соотнести знакомую и привычную нелюбовь пасынка к морской стихии — и вот этого, витающего в облаках или где-то еще, парня с плещущимся в глазах счастьем-предвкушением.
— И ты будешь отгонять от меня медуз, — закончил Мишель.
— Медуз, спасателей, акул, серфингистов, пауков-птицеядов, барменов, — негромко и совершенно серьезно перечислил Джой.
— Эй, ко мне будет сползаться не вся живность островов.
— Конечно, не вся, Дракон, только те, кого ты зачаруешь, как сирены — аргонавтов.
— Думаю, мы оба знаем, кого Дракон не прочь зачаровать.
— Мифологи хреновы… Ай, пап, за что?
— За ругательства. Мифологи… хм… стукнутые, ребенка спать пора укладывать, чья будет миссия?
— Я хочу, чтобы ты мне почитал сказку, — заявила Эндж, салютуя дедушке чашкой. — Папа и Майки мне потом будут рассказывать их дома.
Первенец расплылся в счастливой улыбке:
— С радостью, ангелочек.
— А я расскажу сказку тебе, — прошептал Мишель Джоэлу на ухо.
— Надеюсь, это будет интересная история, — усмехнулся тот.
— Ты даже не представляешь, насколько.
Энджи допила какао и пошла купаться перед сном. Андрей Степанович отправился выбирать ей сказку, Данька — готовиться к учебному дню. Джоэл и Мишель остались в столовой. Детектив медленно тянул обжигающий остротой кофе, не торопясь в спальню.
— Переборщил с перцем? — виновато спросил Мишель.
— Есть немного. Хочешь попробовать?
— Нет, поверю тебе на слово, что невкусно, воздержусь.
— Не невкусно, но острота зашкаливает. Нальешь воды?
Мишель кивнул и умчался за водой, принес бутылку и стакан.
— Я просто задумался. Ну и вот…
— О чем же ты так глубоко задумался, что всыпал в мне в кофе годовой запас кайенского перца, а потом предлагал добавить в него соли?
— О том, как мы будем на море, возьмем пару серфов напрокат…
— Если ты научишь меня держаться на доске, Дракон. Я хорошо плаваю, но серф раньше и в руках не держал, — усмехнулся Джой.
— Я постараюсь тебя научить. А что, правда, будешь отгонять от меня всех серфингистов?
— А это будет иметь смысл? Давай расставим все точки над «i» сейчас, — Джоэл согнал улыбку с лица, отставил кофе.
— Давай. Пойдем в спальню?
— Тебе будет проще говорить, возлежа на кровати? — чуть насмешливо поинтересовался Джой, но все же поднялся.
— Конечно, а еще глядя на тебя.
— К тебе или ко мне?
— К тебе, у тебя кровать побольше будет.
— Идем. Только принцессе пожелаем доброй ночи.
Эндж им обрадовалась, пожелала сладких снов обоим. Джоэл помог ей улечься и укрыться, поцеловал в лоб, пригладив рассыпавшиеся по подушке кудряшки.
— Спи, котенок, послезавтра уже увидим море. А завтра будет твоя черепашья пицца.
— Как в мультике? Правда-правда?
— Думаю, Майки все устроил, — улыбнулся ей отец. — И пицца будет самая настоящая, как в мультике.
И неважно, что звучало это абсолютно нелогично — это для взрослого нелогично, а ребенку — как раз. Эндж успокоилась и сообщила, что готова слушать сказку. Они вышли из детской, пожелав еще раз доброй ночи, отправились в комнату Джоэла.
_____________________________
Примечание к части

* Masterpiece (Madonna)
Шедевр (перевод Ineya)
If you were the Mona Lisa
Если бы ты был Моной Лизой,
You'd be hanging in the Louvre,
Ты висел бы в Лувре,
Everyone would come to see you,
Каждый приходил бы посмотреть на тебя,
You'd be impossible to move.
Тебя нельзя было бы перевесить.
It seems to me it's what you are,
Мне кажется, что ты именно такой –
A rare and priceless work of art,
Редкий и бесценный шедевр,
Stay behind your velvet rope
Тебя оградили бархатной веревкой,
But I will not renounce all hope.
Но я не потеряю надежды.


Глава двенадцатая

- Я в душ, а ты можешь пока сформулировать, по каким принципам собираешься строить наши дальнейшие отношения, - заявил Джоэл, направляясь в ванную.
Мишель кивнул. Принципы... Взаимное уважение и доверие, какие еще могут быть принципы? Интересно, па поручит своим адвокатам составить для них брачный контракт, или нет? Он, вообще-то, к таким вещам подходит очень основательно. К примеру, по их с Амандой контракту, в случае развода до совершеннолетия Даньки, брат остается с отцом, а мать получит небольшую ренту, которой на все ее привычки, появившиеся за последние пятнадцать лет, явно не хватит. Поэтому Аманда не разведется с па никогда. Но Джоэлу такое вряд ли понравится. К тому же, зачем им контракт? Он, если честно, не верил и в то, что детектив примет предложение узаконить их отношения. Одно дело - просто жить вместе, и совсем другое - состоять в браке. Захочет ли Джой создавать семью снова? Пожалуй, это стоит выяснить сейчас.
- Мы ведь поженимся? - встретил он детектива вопросом в лоб, когда тот вышел из ванны.
Огорошил. Это русское слово очень подходило к ситуации.
- Прости, что?
- Вступим в брак?
- Зачем? - Джоэл прошел к комоду в одном полотенце, заставляя Мишеля часто сглатывать и только усилием воли помнить о том, что у них тут важный разговор.
- Чтобы узаконить наши отношения.
- Зачем это именно тебе?
Полотенце полетело на кресло. Мишель застыл, разглядывая Джоэла и не собираясь отвечать.
- Дракон? - не дождавшись ответа, детектив обернулся, хмыкнул: - Отомри.
Мишель был бы рад, но не мог.
- И после этого кто-то говорит, что совершенно здоров.
Джоэл натянул трусы и потянулся за домашними джинсами. Это отрезвило его несчастного визави.
- Так мы поженимся?
- Объясни мне сакральный смысл этого действа с твоей точки зрения, - Джоэл устроился на кровати, внимательно глядя на него.
- У меня будет официальное право навещать тебя в больнице, если что-то случится. И присматривать за Энджи.
Детектив кивнул, принимая этот ответ, потом несколько минут молчал, прикрыв глаза, обдумывал. Потом заговорил:
- Хорошо, я согласен с твоими доводами. Но торопиться не будем. Попробуем сначала прожить вместе, как супруги, без официального закрепления прав и обязанностей по закону. И если все будет хорошо, через полгода... тебе хватит полугода, чтобы определиться?
- Да, конечно. Думаю, тебе тоже? - Мишель раздевался. - Я воспользуюсь твоим душем, ты не против?
- Не против, конечно. И - да, мне хватит полугода. Значит, решено?
- Значит, решено.
Мишель вытащил полотенце из комода и продефилировал походкой от бедра в душ. Внутри все пело: согласился. Теперь не залажать бы с сексом. Придется считать Джоя априори девственником и учить, как можно получить удовольствие самому и доставить его партнеру. Хотя вот в последнем он, кажется, интуитивный гений. А еще сегодня они будут спать вместе, правда, только спать. Но и это, и ласки в гостиной - уже в сто раз больше, чем то, на что он мог рассчитывать всего лишь неделю назад. Их отношения развиваются уже даже не семимильными шагами, а со скоростью света. И это воистину благо. Терпение, оказывается, субстанция конечная и далеко не резиновая. Еще Мишель надеялся, что спать Джоэл к моменту его возвращения еще не будет. В конце концов, он ему такой кофе сварил! Хотя Джой его не допил, но все же... Потрогать он его все равно не сможет - мораторий, черти б его побрали! Но поговорить еще хотелось. Обо всем и ни о чем конкретном.
- А вот и я, - Мишель вышел, насухо вытеревшись, даже волосы просушил, как смог.
Чистые трусы пришлось бы бежать искать в своей комнате, а ему не хотелось уходить ни на секунду. Поэтому вышел он в полотенце и сразу же зарылся под одеяло, уже там стаскивая махровое полотнище и прицельно бросая его на кресло. Очень хотелось к Джоэлу прижаться. Но увы, мораторий же. Приходилось просто любоваться, приподнимаясь на локте.
- Ты завтра проснешься лохматее Эндж, - усмехнулся Джой.
- Будешь расчесывать?
- Куда же я денусь. Может, и косичку тебе заплести, бантик у принцессы одолжу, розовенький?
- Такие извращения оставим на попозже.
Джоэл весело хмыкнул:
- Дракон, у тебя странные представления об извращениях.
- Я все свое детство провел за кулисами шоу-бизнеса, питаясь оливками, вытащенными из мартини, любуясь на то, что творится в клубах весьма различной направленности, в туалетах клубов... Я знаю об извращениях все!
- Бедняга... - посочувствовал Джой.
Причем, сочувствовал искренне. Ну, да, кому, как не детективу "убойного" отдела знать, что именно порой творится в злачных местах больших городов.
- И я ненавижу оливки, мартини, треугольные мелкие канапе и растворимую лапшу.
- Я буду это учитывать. Спи, у тебя же глаза уже сонные.
- Но ты же еще не спишь, - Мишель улегся, сонно заморгав.
- А мне нужно подумать.
Джоэл погасил ночник и лег, глядя в потолок, по которому пробегали блики: ливень кончился, и между рваных туч мелькала луна. Мишель задремал, во сне сразу же подкатился к Джоэлу, уткнулся ему в плечо. Отталкивать его тот не стал, а теплое сопение вскоре убаюкало, несмотря на выпитый кофе: сказалась привычка иногда засыпать рядом с кроваткой Эндж, так же тихонько сопящей.
Посреди ночи Мишель сонно и лениво принялся ощупывать своего соседа, пытаясь понять, откуда рядом в кровати чье-то тело. Мозг включаться отказывался, на прежних любовников крупный во всех параметрах мужчина походил мало, от него не несло алкоголем и травкой...
- Дракон, ты обнаглел.
- Мгм, а ты кто? – сонно и неразборчиво пробормотал Мишель. - И где мы? Аманда опять куда-то свалила?
Мозг почему-то решил, что сейчас летние каникулы в колледже, они опять в каком-то мотеле на гастролях с Амандой, а Мишель подцепил кого-то на ночь.
- Приплыли, у тебя амнезия?
Джоэл приподнялся, всмотрелся в лицо соседа по постели, на котором не было и проблеска понимания, снова лег, скрипнув зубами: Мишель беззастенчиво лапал его, тело равнодушным, естественно, не осталось. Несколько долгих минут спустя Мишель все-таки открыл глаза и проморгался.
- М-м… А?.. А-а! Мой любимый офицер... О? О! Уже почти утро, мораторий исчез, так что… - он юркой змейкой забрался под одеяло.
Джоэлу оставалось только смириться и расслабиться. Он даже приподнял бедра, позволяя стянуть с себя боксеры. Мишель в свой минет вкладывал всю душу. Джоэлу должно понравиться, никак иначе. К тому же теперь его можно было со всем тщанием ощупать и запомнить отклик. Этим он и занялся, изучая тело своего детектива уже с полным на то правом. Ему безумно нравилось то, что он мог чувствовать и слышать. Частое прерывистое дыхание, мощное биение сердца под ладонью, крепко сжимающиеся в волосах пальцы... И сдавленный, почти неслышный стон. Он даже не стал спрашивать, понравилось ли Джоэлу, просто выполз из-под одеяла, облизнулся и побрел в ванную, снимать свое возбуждение. У самых дверей его смел и прижал к стене вихрь, пряно и горьковато пахнущий семенем, потом и чем-то особенным, присущим только Джоэлу.
- А? - Мишель растерянно вздрогнул.
- Сбегаешь? На ком же мне практиковаться, если ты будешь исчезать, как призрак?
- А в чем ты хочешь практиковаться?
Вместо ответа Джоэл приподнял его голову и поцеловал, сразу дав понять, что по собственной воле он делает это куда лучше. А руки принялись ласкать. Мишель с нескрываемым удовольствием отдался на волю этих настойчивых рук и губ. Это точно было какое-то сумасшествие. Через пару минут он оказался в классической позе задержанного, с руками на стене, прогнулся под нажимом горячих ладоней, подставляясь под них. Когда к нему плотно прижалось горячее крупное тело, он не сумел сдержать тихий низкий стон.
- Джоэл… Пожалуйста…
Ему было мало, дьявольски мало всего, хотелось, чтобы настойчиво скользящие по взмокшей груди руки, наконец, опустились ниже, обхватили и вытянули всю душу неспешной лаской. Или чтобы, наоборот, довели как можно скорее. Джою пришлось зажимать ему рот, требуя тишины, а потом снова крепко держать сотрясающееся в спазмах наслаждения тело, не давая упасть.
Почти супружескую ночь Мишель счел удавшейся. А секс, в смысле, обычный секс, у них ещё будет. И сейчас Джоэл не протестовал, когда Мишель обнял его, снова засыпая.

Он проспал бы вот так до полудня, но Джой проснулся по привычке в семь утра и разбудил. Пришлось вставать, ползти к себе, умываться и отправляться готовить завтрак. Улыбка с губ так и не сходила, по кухне Мишель только что не летал. Пришлось даже одернуть самого себя, чтоб не наготовить опять кучу еды. Но окрошку он все же сделал, как обещал отчиму. Аманда себе что-нибудь закажет, когда завтра прилетит. Русскую кухню она не понимала и не любила, предпочитая питаться суши и французской ресторанной едой на заказ. Вот пускай и ест, что хочет. А сегодня вся семья отлично перекусит. И какое у Джоэла будет лицо при виде окрошки, интересно?
За завтраком он с трудом удержался от смеха, наблюдая, как детектив и Энджи осторожно пробуют "холодный кефирный суп".
- Это странно. Оно как салат. И в кислом молоке, - решила Эндж.
- Правильно, котёнок Эндж, это и есть салат в кефире. Тебе нравится?
- Да, наверное. Но мясо ты готовишь лучше.
- Хорошо, принцесса, я учту, - улыбнулся Мишель.
Джоэл окрошку ел с непроницаемым лицом, всем видом показывая, что Мишелю лучше ничего не спрашивать. Пришлось принести еще и стейк для детектива. Вот когда он порадовался своему кулинарному энтузиазму. Джоэл окрошку отставил в сторону с немалым облегчением. Нет, он не мог сказать, что это было невкусно, но непривычно точно. Придётся все же обсудить эту тему потом, чтобы не возникло конфликтов и недопонимания. Зато мясо удостоилось самой сердечной похвалы. Это явно поправило пошатнувшееся настроение Мишеля.

После завтрака Данька умчался на занятия, Андрей Степанович ультимативно заявил, что везёт принцессу на шопинг, а молодые люди вольны развлекаться, как хотят.
- Только не переусердствуй, па. Нам еще надо где-то жить, желательно, с комфортом.
- Я знаю меру, Мишка, не переживай.
- Ладно. Ну что, мы остаемся вдвоем, будут предложения по организации досуга?
- Никаких... Твои предложения?
- Можно поехать к Леди Свободе.
- Принимается. Собираемся?
Мишель кивнул и отправился искать свитер - погода была не очень-то располагающей к прогулке в футболках. Джоэл накинул свою неизменную куртку, в которой ходил почти круглый год, кроме самых жарких и самых холодных дней.
- Поднимемся в Корону?
- Если получится купить билеты - непременно, - уверил его Мишель.
В заливе было холоднее, ветер швырял брызги в лицо. Джоэл притянул Мишеля поближе и накинул куртку на его плечи.
- Извини, я рассчитывал, что с погодой нам повезет.
- И за что ты извиняешься? Ты ж не бог, чтоб управлять погодой.
- Надо было прогноз посмотреть.
- И что бы ты сделал? Тучи разогнал? - Джоэл усмехнулся, прижал его крепче, опираясь на леер. - Мне нравится такая погода.
- Не любишь солнце?
- Не люблю жару и сухость. Согрелся?
- Согрелся, спасибо. Смотри, а вот и она...
Огромная статуя величественно возвышалась над звездным фортом и крохотным зелёным островком. Джой любовался ею и сотнями яхт, теплоходов и прочих судов в акватории. А потом выглянуло солнце, и залив засиял.
- Прекрасно, - решил Мишель.
- Очень красиво. Всё-таки Денвер не сравнится с Нью-Йорком.
- Каждый город хорош по-своему.
- А у тебя есть город, который ты обожаешь?
- Нет, наверное. Вернее, это любой город, где мой отец, - поправился Мишель.
- Мистер Эндрю очень, очень харизматичен. Он очаровал Энджи, боюсь, как бы не избаловал её.
Мишель рассмеялся. Он в своего отца верил, а еще он верил в Эндж, которая не позволит себя баловать слишком сильно.
Паром причалил, и они влились в толпу туристов и экскурсантов. Конечно же, приобрести билеты в Корону им не повезло, этих билетов строго ограниченное количество, и выкупаются они сильно заранее, но на музейные экспонаты они поглазели и на саму статую снаружи – тоже.
- Жаль, что не вышло… - Мишель в самом деле сожалел, что не смог показать любимому детективу такую знаковую достопримечательность в полной мере.
- Ничего, ещё будет возможность. Не думаю, что мы в последний раз в Нью-Йорке. Здесь красиво, очень…
Мишель больше любовался своим спутником, нежели красотами вокруг. Казалось, вдалеке от своей работы Джой скинул с себя панцирь отчуждения и вечной хмурости, он улыбался, и глаза почти светились. После экскурсии Мано предложил сесть на любой из экскурсионных автобусов и просто покататься.
- Согласен.
Мишель просиял: значит, ещё пара часов в его распоряжении, и можно будет сидеть совсем рядом, может даже взять Джоэла за руку.
- А потом пиццерия! И праздник с этой самой мультяшной пиццей для Эндж.
- А потом ресторан и моё позорище, - проворчал детектив.
- Что позорного? - не понял Мишель.
- То, что нас в приюте не учили, как вести себя в ресторане, а твоего отца наверняка хорошо знают. Как и тебя, и Даниила. И к вашим спутникам будет самое пристальное внимание.
- Со стороны кого? Все хорошо. Ложку от вилки отличаешь?
Джоэл усмехнулся, кивнул.
- Этого будет достаточно?
- Вполне-вполне.
- Что ж, тогда я спокоен. А теперь рассказывай, где мы едем и что видим.
Мишель собрался и принялся вещать тоном экскурсовода про улицы, дома и погоду, припоминая смутно всякие интересные факты. Как и собирался, он аккуратно взял Джоя за руку, стараясь не испортить момент. Тот руку отдергивать не стал, то ли заслушался, то ли засмотрелся, то ли значения не придал. А может, Джоэл, как и говорил, потихоньку менял своё мнение и отношение к ситуации в целом, и к Мишелю в частности.
- Как тебе экскурсия? - спросил Мишель, когда они выбрались из автобуса.
- Отлично. Мне понравилось, но теперь я готов сожрать и не мультяшную пиццу.
- Не волнуйся, она будет настоящей, - хмыкнул Мишель.
- Я и не волнуюсь, просто предупреждаю. Позвони отцу, они уже вернулись с шопинга?
Мишель взялся за телефон.
- Да, Мишка?
Голос у Андрея Степановича был веселым.
- Вы вернулись уже? А то мы тут готовы пиццу съесть и черепахами закусить.
- Куда за вами подъехать? Мы взяли лимузин, так что места хватит и вам, и покупкам, и нам. Даньку привезет Айвен.
- Если развернетесь, подъезжайте к Публичке.
Отчим посмеялся и пообещал быть через четверть часа.
- Ну что, лимузин скоро будет. Надеюсь, нам там места хватит.
- Э... В лимузине? Места? - удивился детектив. - Да там пол-участка можно перевезти вместе с задержанными.
- Да. Думаю, Эндж ограничила дорогого дедушку...
Джоэл хмыкнул, но сомневаться в дочери не стал, Энджи не была избалована чересчур. Он сказал бы, что её никогда не баловали, скорее, наоборот, ущемляли в том, что другие дети получали по первому требованию. В этом была и его вина, точнее, только его вина и была - мог бы отыскать куда более высокооплачиваемую работу, с меньшими затратами времени.
- А мы с тобой займемся безудержным шопингом в Денвере. Новая посуда, постельное белье, хозяйственные принадлежности.
- Стоп! Чем тебе не нравится уже имеющееся?
- Дай подумать, чем мне не нравится старая посуда с отваливающимися ручками, потертые простыни и светильники с отколотыми краями. Ничем, Джоэл, вообще ничем не нравятся.
Детектив похлопал глазами на него. Он явно никогда не задумывался о такой вещи, как домашний уют. Скорее всего, этим занималась Лесли.
- Хорошо. Ладно. Но все в меру.
- Все в меру, разумеется, - уверил Мишель.
Рядом с ними припарковался огромный, как Титаник, лимузин.
- Папа, Майки! Смотрите, что мне дедушка купил! - радостно замахала рукой Эндж.
Один длинный диван был просто завален пакетами, пакетиками и пакетищами, и уж насколько Джой был неискушен в высокой моде и брендах, кое-что и он без труда узнал.
- Я спорю все этикетки, - сразу успокоил его Мишель. - А игрушки... Хотя, в конце концов, у Эндж богатый дедушка, что в этом плохого?
- Тогда и этикетки трогать не стоит. Пусть задаваки из принцессиного класса позеленеют от зависти.
- Они не просто позеленеют... - хмыкнул Мишель. - Па, а мне ты что-нибудь купил?
Андрей Степанович усмехнулся и кивнул.
- Дай угадаю - галстук, так?
- Нет, - усмешка стала шире.
- Пиджак?
- Не гадай, все равно не угадаешь. Потом, завтра увидишь, когда распакуете вещи на вилле.
- Я умру от нетерпения - виноват будешь ты.
- Не умрёшь, - рассмеялся Андрей Степанович.
Лимузин затормозил около пиццерии, Мишель скосил глаза на дисплей телефона, куда уже скинули смс о том, что все готово: зал оборудован под жилье черепашек, аниматоры готовы, пицца наисвежайшая в огромном количестве. Энджи должно понравиться. Он очень этого хотел: радовать девочку, которую уже стал считать своей дочерью.
Внутри Эндж сразу же во все глаза уставилась на четверых черепашек, которые радостно направились к ним, приветствовать девочку, ну и ее спутников заодно.
- Они настоящие?
- Самые настоящие, мы же в Нью-Йорке, - уверил ее Мишель.
Парни-аниматоры отрабатывали свои деньги на все сто, они даже голоса подстраивали под озвучку мультяшек. Энджи дичилась буквально минуту, а потом радостно окунулась в игру, то и дело дергая взрослых и вовлекая их в свою сказку. Наконец, пицца отвлекла девочку, аниматоры умчались "по делам спасения города", оставляя гостей поесть спокойно.
Все взрослые и опоздавший к началу представления Даня были обречены на просмотр модного показа и излияние детских восторгов вплоть до самого ужина в ресторане. На ужин Энджелу одели, словно настоящую маленькую леди, в очень красивый костюмчик нежно-голубого цвета, а Андрей Степанович, не слушая и не желая слышать возражений Джоэла, надел ей на шейку тонкую золотую цепочку с филигранным медальоном с изображением какой-то русской иконы.
- Это матери моей наследство, Казанская Богородица. Пусть оберегает девочку.
Джою пришлось согласиться, да и Энджи украшение очень понравилось, она так смотрела на отца, что отказать он не смог, только тяжело вздохнул:
- Спрячь под одежду и никому не хвастайся подарком, иначе – ты знаешь, что будет.
Хулиганы есть в любой школе и в любом классе, и школа Энджи в этом плане исключением не была. Джоэл знал о нескольких случаях, когда отнимали деньги на обед или дорогие новые вещи: смартфоны, украшения. На этот счет он собирался с Энджи поговорить еще по возвращению домой.
Мишель причесался, снова замазал свою татуировку, облачился в костюм.
- Постричься надо после ужина.
Вообще-то он обещал отчиму сделать это до похода в ресторан, но из головы совсем вылетело.
- Зачем? - удивился Джоэл.
- Слишком оброс. Но я не собираюсь стричь волосы слишком коротко. Просто подровняю по лопатки.
- Только совсем уж не обрезай.
Мишель просиял:
- Тебе они нравятся?
- Да, - вынужденно признался Джоэл.
Ему вообще нравились длинные волосы, но все больше у женщин. Хотя они и у Мишеля были роскошные и очень мягкие. И хотелось, чтобы он сохранил их.
- Хорошо, я оставлю длину, как есть, только освежу волосы, - лучась от удовольствия, пообещал Мишель.
- Договорились, - кивнул Джоэл, хотя не знал, что такое освежение.

В ресторан их вёз тот же лимузин, Андрей Степанович решил, что немного сказки в жизни приёмной внучки никак не помешает.
- А я не знаю много вилок, - расстроилась Эндж.
- И не надо пока, - успокоил её дед. - А если захочешь научиться, как настоящая принцесса, наймем учителя по этикету, но попозже и с разрешения папы.
- Тогда я буду выглядеть в ресторане нормально?
- Деточка, ты и сейчас прекрасно выглядишь!
- Но в ресторане надо выглядеть еще лучше.
- Тогда внимательно следи за Даниилом, он все умеет и подскажет.
Эндж закивала.
Ресторан с пафосно-романтичным названием "Чёрная Роза" оказался очень уютным и, для людей знающих, очень респектабельным заведением. Небольшие залы в классическом колониальном стиле, вышколенный персонал. А еще - никаких репортеров.
- Не бойся, блюда простые, приборов мало, - шепнул Мишель Джоэлу. - Просто семейный ужин в милом месте.
- Я не дикая тварь из дикого леса, - усмехнулся тот. - Так что примерно в курсе, в какую сумму встанет этот ужин.
- Причем тут сумма? Я говорю тебе, что это просто ужин.
- А мог быть и не просто?
- Под прицелом объективов, например.
Джоэла передернуло совершенно явно. Но он ничего не сказал: знал прекрасно, чей пасынок его соблазнил и отпускать не собирается.
- Мой храбрый детектив не привык быть в центре внимания?
- Не люблю публичности. Я вообще скромен и незаметен, как осьминог в засаде.
- Приятного аппетита, осьминог, - просмеялся Мишель.
Ужин, безусловно, удался, как и обед с Черепашками. Простые, без вычурности, блюда, традиционные для Америки. Милые официанты, негромкая приятная музыка, красивая сервировка стола. Эндж была ото всего в восторге. Джоэл же спиной и тем, что пониже спины, чуял внимательные взгляды: его рассматривали, строили предположения, кем он может быть.
- Может, деловой партнер мистера Первенца?
- Может, его родственник из России?
Мишель рук к нему не тянул и никак не показывал, что между ними что-то есть. А откровенное благоволение Андрея Степановича к Энджи заставляло мнения склоняться ко второму варианту.
- Что ж, надеюсь, все довольны? - поинтересовался Андрей Степанович после ужина.
- Сэр, все было превыше всяческих похвал, - искренне отозвался Джоэл. - Как и ваше гостеприимство.
- Ну, им вы еще не раз насладитесь, я надеюсь. Все готовы к завтрашнему перелету, все необходимое взяли?
Джоэл усмехнулся:
- Мы все взяли ещё в Денвере, и теперь я в растерянности: куда девать все ваши подарки?
- С этим мы как-нибудь разберемся, думаю.
Утомившаяся от целого дня ярких впечатлений, Энджи уснула в машине на руках у отца. И он никому не доверил в этот раз её раздевать и укладывать, занялся этим сам. И потом, когда уложил дочь в ее «королевскую» постель, еще минут десять просто сидел рядом, слушая ее тихое дыхание и «переваривая» впечатления этого дня и всего начала отпуска. Ему это было просто необходимо, чтобы уложить в голове все уже случившееся. А случилось много, и события почти слиплись, как снежный ком, грозя погрести под собой.
Итак, все началось три месяца назад, когда он случайно нашел в парке подрезанного кем-то травокура. Этих «кого-то» отыскать так и не удалось, Мишель, чуть ли не в лицо знавший каждого малолетнего бандюка из своего района, признался, что этих видел впервые, значит, «гастролеры» из другого района. Описание и фотороботы Джоэл составил, оформил и передал соседям, но результата не было, и он вообще сомневался, что будет: никто не умер, следовательно, никто не будет заниматься этим делом всерьез. Хотя Джоэл не отбрасывал вариант, что напавших на Мишеля парней никто не найдет по той простой причине, что их уже нашли по приказу Андрея Первенца. Чем больше он общался с этим внешне очень доброжелательным, радушным человеком, тем больше убеждался, что внутри него таится такая сталь, или, что более вероятно, такой заряд урана, что и не снился легендарной Царь-бомбе*. И любого, кто хоть пальцем тронет дорогих Первенцу людей, размажет и превратит в безымянный прах.
Нет, он снова не прав. Все началось чуть раньше, когда фирма, в которой работает Мишель Мано, выиграла тендер на капитальный ремонт школы, где учится Эндж. И началось с того, что его принцесса сбежала с урока и познакомилась с прорабом. Остальное, как клятвенно заверял Мишель, было чистым совпадением. Он не собирался знакомиться с отцом Энджи, но влюбился с первого взгляда в полицейского, который нашел его в парке. Влюбился! Джоэл негромко хмыкнул, но уже не скептически, приняв на веру это допущение. Никакого меркантильного интереса в завоевании и соблазнении детектива Страйка для Мишеля не было. А дальше все так закрутилось, что опомниться не выходило никак. Завал на работе достал его так, что разрешение забирать Эндж из школы Джоэл подписал, почти не раздумывая. Ему нужна была помощь, и он принял ее от того, кто предложил первым. Потом не раз пожалел и передумал сожалеть. Мано был очень удобен: готовил есть, занимался с Энджи. Тихонечко влился в их семью, приучил к себе. Он хмыкнул: Дракон приручил его, как опасного зверя, едой и тихим голосом, подбираясь все ближе и ближе с каждым разом. Сейчас Джой не мог сказать, что это плохо. Конечно, его все еще смущало то, чем они занимались… Ладно, его смущали их обоюдные ласки. Немного. И намного меньше того, что было в начале. Больше смущало собственное поведение. Что на него нашло? Сперма в голову ударила? Или же высказанное Мишелем предложение узаконить их отношения так повлияло? Зачем только он согласился?
Подумав еще, Джоэл вздохнул: согласился он потому, что Мишель был кругом прав. Случись что с ним, и Энджи останется совершенно одна, и Мишелю не позволят ее забрать, так как он будет ей, по сути, никем. А еще потому, что он видел отношение Первенцев, старшего и младшего, и Мишеля к Энджеле. И в этом никто из них не играл, ну, не подросток точно. А Андрею Степановичу не было резона изображать доброго дедушку, внезапно нашедшего потерянную внучку. Вздохнув, Джоэл поднялся с ковра, поправил одеяло, укрывая Энджи, и отправился в свою комнату.

Мишель ждал Джоэла, отчаянно борясь со сном и поминутно клюя в подушку носом. В чужую подушку, на чужой кровати. Его сюда не приглашали и позволения спать здесь и в эту ночь не давали, но он все равно пришел, надеясь, что у его ангела не поднимется рука выставить наглеца за дверь.
- Мог бы и засыпать, - только заметил тот, вернувшись. - Все равно мне ещё душ принимать.
- Умгггммм, - невнятно отозвался Мишель, мигом уплывая в блаженную полудрему.
Джоэл хмыкнул и отправился мыться. Когда он вернулся, Мишель, казалось, крепко спал, обнимая подушку. Вот же наглая зараза! И что ему в своей постели не спалось? Дома придётся или из гостевой спальни делать их общую, или... Вариантов-то больше не было. Позволять дочери видеть, как он спит с мужчиной в одной постели, Джой не собирался. А еще был уверен: Мишель захочет спать с ним каждую ночь. Даже если это будет просто сон.
Стоило детективу лечь, как обняли его вместо подушки. И он снова не стал отталкивать беспокойного соседа.
- Можно тебя лизнуть? - пробормотал Мишель.
Джоэл слегка опешил, не зная, как отреагировать.
- Э... Зачем?
- Ты пахнешь как апельсин... Я должен тебя лизнуть.
- На вкус я точно не апельсиновый. Это все гель для душа.
- Не меняй его, мне нравится. Ты как стакан сока, только не липкий.
- Ну, знаешь, если б я ещё и липким был!
А потом этот чертов расписной павлин взял и лизнул его в плечо. Джоэл поперхнулся следующей тирадой и закашлялся от неожиданности.
- Мне нравится, - довольно сказал Мишель.
- Отлично. А теперь спи, Дракон.
Мишель послушно заснул, улыбаясь во весь рот даже во сне. Его сонное дыхание убаюкало и Джоэла. Утром их ждал перелет на Гавайи.
___________________________________________________
Примечание к части

* https://ru.wikipedia.org/wiki/Царь-бомба


Глава тринадцатая

Утро для Джоэла началось с урагана ласк. Он, всегда просыпавшийся мгновенно, в этот раз проспал все и проснулся только от собственного стона, приглушенного чужой ладонью. Мишель умудрялся закрывать ему рот и делать минет разом, как только и хватало длины руки. Джоэл впутал пальцы в его волосы, слегка потянул, без слов требуя взять глубже. Поймал губами его пальцы, небольно прикусывая, пробуя подушечки языком. Мишель послушно забрал его член почти до основания. Это было не так уж и легко, и прошибающее с макушки до кончиков пальцев ног желание задачу тоже не облегчало. Особенно когда горячий язык принялся вылизывать пальцы в том же ритме, в каком Мишель заглатывал и облизывал член. Мишель застонать не смог, только ускорил темп, мечтая, чтобы Джоэл кончил, и можно было заняться собой. Или чтобы Джой им занялся. О, ради этого он готов был еще и не так сосать. Он подался вперёд, насаживаясь до основания, принимая в горло заряд густого горячего семени. И оказался распластанным по постели сразу, как только выпустил член Джоэла изо рта. Стоны сдерживать пришлось ладонью Джоэла. И удивляться на периферии сознания тому, что от шеи губы того плавно следуют ниже и ниже.
— Ты же… Ты?..
— Тихо, — приказал Джоэл и продолжил своё исследование-ласку.
Мишель послушно заткнулся. Ненадолго, потому что молчать, когда тебя так целуют, подбираясь к самому важному, уже просто вопиющему о ласке месту, попросту невозможно. Он замычал в ладонь Джоэла, потом от избытка чувств прикусил кожу между указательным и большим пальцами. Джоэл возмущенно зашипел, но все-таки не стал отвлекаться от своей первой попытки приласкать кого-то таким вот образом. При этом стараясь вообще не думать о том, что делает, только слушать срывающееся на всхлипы дыхание, чувствовать, как крупно вздрагивает от неумелых и, наверное, грубоватых ласк Мишель. Когда тот кончал, Джоэл все же отстранился. Уже и того, что он взял у кого-то в рот, было слегка многовато, это требовалось обдумать, но как и когда, если сейчас нужно умываться, быстро собирать вещи и спешить на аэродром? Вылеты даже частных самолетов согласовываются заранее и вписаны в систему воздушной навигации всей страны.

Мишель улыбался все утро. Андрей Степанович вопросительно взглянул на него, потом отозвал в свой кабинет, пока Джоэл помогал дочери заплестись и одеться перед выходом.
— Светишься, Мишка. Что-то случилось?
— Секс! — Мишель разулыбался еще больше.
— Хм, я думал, у вас он случится как минимум на острове.
— Ну… Почти секс.
Отчим рассмеялся:
— Что ж, тогда желаю тебе получить «не почти» секс как можно скорее. Только не спеши сильно, дай ему переварить уже случившееся.
Мишель закивал.
— Я так его люблю, па!
— Когда он привыкнет и поймет, какой ты на самом деле, тоже полюбит, Миш. Только не прячься под своими привычными масками, дай ему себя разглядеть.
— Да, па. Я стараюсь.
— Ты у меня умница, Мишка, — его привлекли в медвежьи объятия, где было на удивление спокойно и комфортно всегда, с самого первого раза, когда Мишеля вот так обняли, как родного.
Тогда, в первый раз, он шарахнулся, дичась этого странного мужчины. Он точно не был отцом Мишеля, а отчим ему был не нужен, Мишель считал, что он слишком взрослый для воспитания. И еще ему было немного жаль этого незнакомого мужика: он знал свою мать, как облупленную, Аманда и «хорошая жена» в одном предложении не стыковалось никак. Даже если привязать ее к кровати, упорхнет вместе с кроватью к хренам и очередному любовнику. Вообще, удивительно, как это у нее только один Мишель, а не десяток детей разного цвета кожи. Поэтому он решил не привязываться к отчиму. Разведутся с Амандой — выпнет обоих. И тем больше росло его изумление, чем больше времени проходило с момента, как мать приняла предложение Андрея Степановича. За месяц подготовки к свадьбе она ни разу не сорвалась куда-то подальше. Впрочем, учитывая то, что Первенец без малейшего сопротивления выкладывал гигантские суммы на СПА-салоны, магазины и прочее… Только позже Мишель узнал: отчим поставил мать в очень жесткие рамки и условия. Да, он был готов оплачивать все, но это «все» было сперва проверено его людьми, и только то, что прошло согласование стилистов, пиарщиков и прочих умных людей из штата его корпорации, допускалось к использованию. Так у Аманды появился гардероб, который не сочла бы дурновкусием и английская королева, украшения, стоившие, как годовой бюджет какой-нибудь страны третьего мира, но отличающиеся изысканной простотой и строгостью форм. А у него самого — новая школа, ну, и все то, что должно отличать отпрыска «благородного семейства толстосумов».
Мишель своего счастья не ценил, деньги мотал на клубы, травку, бил татуировки и развлекался в стиле эстрадной тусовки, потому как иного не знал, не умел и не собирался учиться. Почти год. Пока не получил лист с годовыми результатами тестов. Вопреки правилам и благодаря своим деньгам и связям такой же лист получил и отчим. И вызвал Мишеля на откровенный разговор.
— А смысл учиться нормально? — спросил подросток. — Ты скоро пошлешь Аманду, и все. Она учебу оплачивать не станет.
Тогда Андрей Степанович раскрыл ему карты, рассказав о брачном контракте.
— Так что никто никого не пошлет, Миша. Привыкай, что все это теперь навсегда.
— Что, типа, правда? — удивился тот.
— Типа, чистая правда. Контракт показать? Копии у меня есть.
— Покажи, — решил Мишель.
Отчим вынул из сейфа бумаги и протянул ему. Мишель взял, твердо намеренный прочитать все и найти, в чем подвох. Ведь не могло же подвоха не быть? Верить Первенцу он не спешил, жизнь отучила верить в бесплатный сыр. Он, малолетний оболтус, с трудом читающий программные школьные произведения, несколько дней подряд продирался через бюрократическую и юридическую заумь, пытая приходящего домой отчима вопросами о непонятных словах, пока не добрался до пункта, гласящего, что в случае развода он, Мишель Мано, равно как и иные, рожденные в браке Андрея Степановича Первенца и Аманды Сьюзен Мано, дети, остается на попечении вышеназванного Андрея Степановича Первенца. Переваривать свалившуюся на голову новость пришлось долго, перечитывать сухие строки контракта и осознавать, что, даже если Аманда окажется совсем дурой и бросит мужа, этот самый муж не бросит пасынка.
— Почему? — он встретил поздно вернувшегося из какой-то рабочей поездки отчима у дверей, глядя на него больными глазами.
Мужчина притянул его к себе, пряча в надежных объятиях от всего мира.
— Потому что, сынок, — и только осторожно и мерно гладил по спине, вздрагивающей от рыданий, которые Мишель безуспешно пытался подавить.
Пришлось начать учиться, сперва все это казалось таким сложным и скучным… А потом Мишель втянулся. Ему многое давалось только тяжелым трудом и зубрежкой, с математикой была просто беда, над ним бились репетиторы, отказывались работать, потом отчим притащил откуда-то русского студента, изъяснявшегося по-английски с чудовищным акцентом, и дело, как ни странно, сдвинулось с мертвой точки. Александр Литвиненко подтянул его еще и по физике, это далось уже легче. Химию он сдал, тупо заучивая учебники наизусть. А вот языки давались влет, но тоже как-то криво: на слух он схватывал мгновенно, но грамматика бралась только каторжным трудом, как родная английская, так и все прочие. Так что Данька тогда сказал Джоэлу чистую правду: Мишель совсем недавно начал писать более-менее грамотно, порой все еще допуская ошибки, которые образованный человек допускать не должен.
Заняться русским его подтолкнуло сначала любопытство: у отчима была богатая библиотека, и книг на этом непонятном языке было много. В некоторых были любопытные картинки, но по ним нельзя было понять сюжета. А потом уже и упорство — неужели можно спасовать перед этим языком? Он ведь красивый… Отчим читал ему стихи на родном языке, и Мишель просто влюблялся в его звучание, в безумные шипящие и перекаты звуков, похожих на рокот дальнего грома, в напевность гласных.

«Мороз и солнце, день чудесный,
Еще ты дремлешь, друг прелестный…»

«О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!»

Он ломал язык, старательно выговаривая сумасшедшие сочетания звуков, нереальные для среднестатистического американца: щ, ц. Он пытался понять, в каком случае пишется твердый знак, а в каком — мягкий. А потом и вовсе поехал в Россию.
— Варварство! — так прокомментировала это Аманда.
У отчима в России осталась мать, и именно к Полине Владиславовне он и отправил пасынка. Честно сказать, сперва Мишель здорово перетрухнул, увидев эту величественную старуху. Наверное, так могла бы выглядеть внезапно ожившая и постаревшая статуя Родины-Матери, которую он видел на фотографиях. Внуку, пусть и неродному, она, тем не менее, обрадовалась, хотя и не показала этого. Она вообще была скупа на эмоции. Но через месяц Мишель поймал себя на том, что зовет ее «баба Поля» и — вот чудеса! — ластится к суровой старухе, как щенок. А она печет для него умопомрачительно вкусные пироги и учит лепить пельмени, варить борщ и делать окрошку.
У бабы Поли была спартански обставленная двушка, где не мешало бы сделать ремонт, хотя бы освежить обои и потолки. Мишель, изумляясь всему, что видел, потихонечку привыкал к чужой, странной, но уютной реальности, к чужой стране. Через три месяца он все-таки решился, и ремонт они с Полиной Владиславовной все же сделали. Мишель жутко гордился тем, что научился белить потолок и клеить обои ровненько, встык. Тем, что из любого набора продуктов может сварганить завтрак, обед и ужин. Тем, что умет что-то, чего не умеет большинство его ровесников-соотечественников.
Бабка все пыталась его откормить.
— Тощий такой, — ворчала она. — На ребрах играть, как на ксилофоне можно. — И переключалась в своем ворчании на другие темы: — В картинках весь. А ума нету.
За набитые на спине крылья она немногословно отругала его.
— Ну, ба-а-а…
— Вот теперь и ходи, как дурак, с крыльями, на которых не полетаешь. Обормот.
А через пару дней баба Поля за руку привела его в какой-то клуб, название-аббревиатуру которого Мишель запомнил с трудом, а расшифровку вообще не знал еще долго.
— Мальчики, это мой внук. И он должен испытать небо.
Полина Владиславовна Первенец оказалась ветераном ВДВ. А клуб — школой ДОСААФ. А «мальчики» — бывшие десантники, обучавшие всех желающих прыжкам с парашютом.
— Ноу, — сразу сказал Мишель. — Есче чего?
Над ним необидно посмеялись. И взяли на «слабо», просто и незатейливо развели, как малолетку, на то, что он не пройдет даже стандартную подготовку, не то, что прыжок. Он прошел. И прыгнул. Вернее, из самолета его пинком под зад выкинули. По приземлении Мишель сразу принялся разговаривать на чистом русском. Правда, нецензурно. С инструкторами он позже познакомился поближе, несколько раз выезжал с ними «в поле», научился зажигать костер с одной спички и варить глинтвейн и походный кулеш из чего Бог пошлет. И из России в Америку вернулся вполне бодрым и веселым, даже загорел чуточку. Было даже жаль, что баба Поля наотрез отказывается перебраться к сыну в Америку.
Потом он еще несколько раз летал к ней на каникулах, и безумно горевал, когда старуха скончалась. На похороны с отчимом не полетел, твердо намеренный помнить суровую бабку такой, какой привык ее видеть, живой и деятельной, а никак не в гробу.
— Вот и правильно, — одобрил тогда Андрей Степанович. — Запомни живой.
От бабки осталась целая коробка с орденами и медалями, да старинные, передающиеся по наследству в семье Первенцев, украшения. Одно из них теперь сияло на тонкой шейке Энджи, и Мишелю казалось, что это очень правильно. Он знал, что отчим очень хотел дочь, но, как оказалось, после Даньки детей у Аманды больше быть не может. Что-то он там повредил ей. Может, потому она его и не любила? Но, скорее всего, на ее способности иметь детей сказались многочисленные аборты. Недаром же ей пришлось почти год лечиться перед тем, как она забеременела. А любить Аманда Мано умела только себя, деньги и сцену.

В общем-то, Мишель мог сказать про себя: «Жизнь удалась». Особенно в последнее время. У него есть любящая семья, отчим, ставший роднее матери, Данька, братишка, которого он лично нянчил и воспитывал. А теперь есть еще и любимый мужчина и не менее любимая дочь, ради которой он собирается расшибиться в лепешку, но дать ей все, что только возможно в этой самой демократичной стране.
— Ну, иди, — отчим подтолкнул его к двери. — Проверяй, не забыл ли ты, как в прошлый раз, плавки.
Мишель фыркнул и поспешил проверить, потому как в самом деле не смог вспомнить, положил ли он эту, несомненно, очень важную вещь в чемодан. Как оказалось, все положил и ничего не забыл.
Через четверть часа Айвен, шофер, отзвонился и доложил, что машина ждет внизу, на парковке, спросив, нужна ли помощь в переноске багажа. Но у них было всего два чемодана на троих. Купленные для Энджи вещи Андрей Степанович обещал отправить в Денвер сразу, как только они вернутся.
— Я привезу много фотографий, — пообещала дедушке Энджела.
Тот поцеловал ее в лоб и улыбнулся, желая отлично отдохнуть и повеселиться. Энджи даже не сомневалась, что отдохнут и повеселятся они на славу. Сожалела она только о том, что Данька не летит с ними. Конечно, сейчас каникулы, но у него куча дополнительных занятий, и вовсе не потому, что он плохо учится. Как раз наоборот, учится он отлично.
— Я бы с радостью, принцесса, — он быстро перенял манеру так ее называть, — но не могу.
— Но мы ведь потом еще как-нибудь слетаем вместе на пляж?
— Обязательно, обещаю, — поклялся подросток. — Буду твоим верным рыцарем, принцесса.
На этой тираде Мишель поперхнулся воздухом, Андрей Степанович рассмеялся, а Джоэл хмыкнул. Только Эндж совершенно серьезно закивала.


Глава четырнадцатая

Перелет прошел штатно, если так можно сказать. Энджи извертелась в кресле, даже не захотела рисовать, только плющила нос, прилипнув к иллюминатору и поминутно спрашивая, долго ли им еще лететь. В конце концов Джоэл приказал ей угомониться, забрал к себе на руки, где она, успокоившись, придремала. Мишель прекрасно ее понимал — в этих объятиях было на удивление уютно и спокойно.
— Ей не нравится летать или поскорее хочется к морю?
— Насчет первого — пока не знаю, это второй перелет в ее жизни. Насчет второго уверен, что так и есть.
Мишель рассмеялся.
— Это, к слову, и мой второй перелет, — заметил Джоэл.
— А тебе нравится летать? — сразу заинтересовался Мишель.
Джоэл тихо, опасаясь потревожить спящую дочь, рассмеялся:
— Дракон, кому бы не понравилось в таком-то самолете? Разве что человеку, страдающему от совсем уж острой аэрофобии.
— Я бы предложил свой… Но он меньше и не такой удобный.
— У тебя вправду есть свой самолет?
— Да, конечно, — кивнул Мишель. — Небольшой, но маневренный.
— «Сессна — пятьсот десятый», наверное? — «блеснул» познаниями в типах и марках самолетов Джой.
— Ага, она самая.
— Ты же знал? — поинтересовался Мишель некоторое время спустя.
— Что знал?
— Ну, какой у меня самолет.
— Мишель, я из бизнес-авиации знаю только один-единственный тип самолетов. И то потому, что однажды был на борту, расследуя убийство. Брякнул наугад.
— Ну и угадал, молодец.
Мишель посидел еще пару минут молча, рассматривая прикрывшего глаза детектива. Отдых и «почти секс» явно пошли тому на пользу. Он посвежел, стал менее дерганым, стал чаще улыбаться. Стал еще более желанным, наверное, именно это так рвало крышняк Мишелю, буквально толкая его ближе, заставляя соблазнять. А на море придется плохо — отвлекать Эндж будет некому. Там, конечно, постоянно обитает семейная пара, миссис Пэт убирается в доме и готовит, мистер Рори следит за чистотой пляжа, бассейна, работает шофером, когда требуется. Но сомнительно, что они смогут увлечь принцессу чем-то, да и Джоэл будет бдеть за дочерью в совершенно незнакомой обстановке. Значит, придется просто развлекаться. Но, по крайней мере, у него остаются ночи, когда маленькая принцесса будет спать. И можно еще и днем таращиться на полуголого Джоэла. Он заерзал от нетерпения на месте, прямо как Энджи. Потом все-таки немного успокоился: быстрее, чем сейчас, самолет все равно лететь не сможет, стоит набраться терпения. Или тоже подремать, как его спутники.
К моменту приземления Мишель и выспавшаяся Эндж подпрыгивали и вертелись совершенно одинаково.
— Там уже море!
— Я его вижу!
Джоэл, как самый невозмутимый, бережно сгреб обоих к себе поближе:
— Так, никто никуда не бежит и не мчится. Дракон, нас ждет машина, или добираться своим ходом?
— Ждет машина, у нас там свой дом на острове.
— Отлично. Энджи, котенок, не отходить от меня или Мишеля ни на шаг, пока не приедем. И там тоже к морю сразу не бежать, успеется.
— Да, папочка, — однако во всем виде девочки так и читалось нетерпение.
Мистер Рори в самом деле уже ждал их, помог погрузить вещи и познакомился с Энджи, полюбопытствовавшей, взаправдашний он гаваец, или нет.
— Конечно, юная мисс, самый взаправдашний.
Мишель с некоторым удивлением понял, что Рори в самом деле коренной гаваец, а раньше это как-то проходило мимо его сознания. Вот что значит — взгляд ребенка.
— Папа, а когда мы пойдем к морю?
— Как только приедем, разберем вещи, перекусим, намажем тебя и Мишеля кремом, чтобы не сгорели, и пойдем.
— И я буду плавать? А там нет акул?
— Нет, акул точно нет, — рассмеялся Мишель. — За этим внимательно следят.
— А я хочу научиться кататься на доске, — решила Эндж.
— Я тоже хочу, — смешливо фыркнул Джой.
Мишель, едва сев в машину, принялся судорожно листать телефонную книжку, в ней были номера инструкторов и спасателей, которых следовало бы нанять хотя бы за день до прилета. Потом опомнился:
— Мистер Рори, спасатель уже прибыл?
— Да, сэр, сегодня утром. Мистер Первенец обо всем позаботился.
— А инструктора он, случаем, не пригласил?
— Того же, что в прошлый ваш приезд сюда. Будет после обеда.
— Мистер Рори, сердечно благодарю.
— Не стоит, сэр, меня-то за что? — усмехнулся гаваец. — Пэтти уже обед приготовила, сейчас приедем, освежитесь, покушаете, а там и инструктор явится.
— А сколько комнат вы приготовили? — улучив момент, поинтересовался Мишель.
— Две, конечно, — слегка удивленно приподнял брови Рори. — Для вас с женихом и юной мисс.
— Отлично, благодарю.
Официальный жених, надо же. У прекрасно слышавшего разговор Джоэла подрагивали уголки губ, словно он никак не мог решить, злиться или смеяться. Наверняка, и две комнаты — это заслуга отчима, решившего немного форсировать события.
— Ну что, жених, идем? — Мишель засмеялся. — Надеюсь, вам понравится дом, он такой… летний.

«Ух ты-ы-ы, вот это домище!» — восторженно протянула Энджи, захлопала в ладошки. Джоэл, наверное, удержался от того же только силой воли и осознанием своей взрослости. Рядом с ними и Мишель по-новому посмотрел на ставший привычным за пятнадцать лет дом. Нет, за двенадцать: Андрей Степанович прикупил его, когда уже родился и немного подрос Данька.
— Там можно и нужно носиться босиком.
Энджи и рванула бы вперед, но, несмотря на свой возраст, она помнила слова отца и осталась рядом с ним. Мишель в который раз восхитился.
— Идемте. Там плетеные кресла есть на террасе в тени, а мистер Рори и его милая супруга наверняка приготовили много всего вкусного.
— Принцесса, сначала душ, я достану тебе то белое, с зелеными бабочками, платье.
— Хорошо! — закивала Эндж.
— И ты иди в душ, пока я занимаюсь Энджи, — Мишеля слегка подтолкнули вперед.
— Чемоданы распакуем потом?
— Было бы что распаковывать, — фыркнул Джоэл.
Мишель ушел в душ; как и все здесь, эта комната была очень светлой, с легкими стенами, летняя и солнечная. От чужих взглядов широкое окно прикрывала занавесь из тонких и звонко шелестящих бамбуковых палочек, стеклянных бусин и раковин. Остальное было оборудовано по последнему слову техники: огромная душевая кабина — чтобы смыть соль после купания в море, занимающая половину ванной джакузи — чтобы расслабиться в конце дня.
— Надеюсь, Джоэл все-таки когда-нибудь сюда со мной явится, — пробормотал Мишель.
Это было бы просто верхом блаженства: зажечь свечи с легким ароматом, открыть окно, чтобы слышать шум моря, добавить в бурлящую от пузырьков воду пену и под прикрытием белоснежной шапки ласкать и нежить, неторопливо, сдерживая страсть, того, кого действительно любишь.
— Мечты-мечты…
Пока пришлось ополаскиваться в одиночку. И душ сделать похолоднее. Правда, стало легче: температура на улице в тени была градусов двадцать восемь, хотя и в Денвере летом было примерно так же, и он уже привык к сухой жаре.
— Блаженство, — решил Мишель.
После душа внезапно проснулся волчий голод. Джоэл услышал недовольно буркнувший желудок Мишеля, вздумавший подать голос как раз в тот момент, когда он выходил из душа, а детектив в оный душ собирался.
— Я быстро, переварить тебя изнутри он не успеет, — усмехнулся он, с наслаждением стягивая, наконец, плотные джинсы: в Нью-Йорке температура стабильно держалась на отметке в плюс двадцать.
— Очень тебя жду. А где котенок Эндж?
— Распаковывает свои игрушки и сушит волосы. Если хочешь, помоги ей заплести косичку, а то с ее кудряшками будет жарко.
— Сейчас пойду и заплету, — пообещал Мишель.
Эндж успела расставить и рассадить по полкам всех кукол, которых взяла с собой.
— Майки! А тут здорово.
— Это ты еще почти ничего не видела. Но я обязательно повезу вас на экскурсию, и не на одну. А, может, даже верхом покатаемся, Гавайи — это волшебный остров, тут можно посмотреть на пустыни, тропики и вулканы в один день, позагорать и поплавать в океане и взобраться на гору.
— Я хочу сперва на море, а потом посмотреть на гору.
— Все будет, моя принцесса. Так, кудряшки твои просохли, давай-ка я их расчешу осторожно и заплету.
— Давай. А вы с папой будете плавать?
— У-у-у… если в воде не будет никаких медуз, я, пожалуй, поплаваю. Но это нужно сначала спросить у нашего штатного спасателя.
— А вы поженитесь?
— Обязательно.
Вот сейчас он мог, не кривя душой, это пообещать.
— Только когда женятся мужчины, котенок, это называется «вступить в брак».
— Ага. И вы вступите в брак? И мне надо будет называть тебя папой?
— Только если ты сама так захочешь, Энджи.
— Я подумаю, — девочка нетерпеливо топнула. — Ты все заплел?
— Терпение, принцесса, я не настолько мастер в плетении кос, как твой папочка, — рассмеялся Мишель. — Уже почти все.
— А что мы будем есть? Я проголодалась.
— Сам еще не знаю, но уверен, что это будет вкусно. Здесь готовит миссис Пэт.
— А она готовит, как ты?
— Она готовит то, что я не умею.
— А это вкусно?
— Не попробуешь — не узнаешь, так ведь? Пойдем, папа уже, наверное, искупался и переоделся.
Джоэл заглянул в комнату.
— Вы готовы?
— Как раз собирались за тобой зайти. Идем, пообедаем. Потом покажу вам дом, где тут что, как раз обед утрясется, и можно на пляж.
— Майки сказал, что нам приготовят что-то, что не умеет готовить он.
— Хм, любопытно. Что-то традиционно гавайское?
Мишель только улыбнулся, жестом приглашая их в столовую. У комнат общего назначения в этом доме не было дверей, только широкие арки, и практически не было внешних стен, их заменяли раздвижные окна от пола до потолка, через которые можно было выйти на террасу, опоясывающую весь дом. Дом был одноэтажным, но высоким, под ним располагались гараж и хозяйственные помещения. Джоэл и Эндж неустанно оглядывались и любовались всем. Тут было на что посмотреть. Когда этот дом был куплен, Аманда попыталась показать, что тоже может быть хозяйкой и обладает вкусом. Лучше бы не пыталась. После ее упражнений, после того, как два дизайнера отказались работать с истеричной клиенткой, отчим взял все в свои руки. Наверное, поэтому дом теперь был таким светлым, просторным, без выпяченной роскоши, но даже на неискушенный взгляд — домом далеко не бедным и не среднего класса.
— Наконец-то, — встретила их Пэт белозубой улыбкой.
Она тоже была коренной гавайкой, как и ее муж, очень красивая женщина, улыбчивая, с плавными неспешными движениями.
— Алоха, Пэт, — не мог не откликнуться на ее улыбку Мишель. — Познакомься, это мой жених, Джоэл, и моя принцесса Энджела.
— Очень-очень рада. Ты их кормить собираешься, негодник?
— Прямо сейчас, мы очень голодны!
Пэт приготовила для них манапуа, рисовые шарики и курицу «хула-хула», жареную морскую рыбу и все те безумные соусы, которые так любят на Гавайях. Ну, и целую кучу сладостей, фруктов, банановую лумпию, которую любил сам Мишель.
— Это очень-очень вкусно, — обрадовался он.
С обедом расправились быстро, никто не привередничал, видимо, завтрак и небольшой перекус в самолете были достаточно давно, да и морской воздух нагонял аппетит.
— А теперь на море? — жалобно протянула Эндж. — Ведь на море?
— Погоди, котенок, сначала нужно, чтобы обед маленько улегся. Посмотрим дом, бассейн, прогуляемся по саду, и на море.
— А зачем бассейн, если есть море? — спросила Эндж.
— Затем, что мы с твоим папой хотим сначала удостовериться, что ты хорошо плаваешь, — Мишель бросил на Джоэла быстрый умоляющий взгляд.
Тот кивнул.
— А у меня есть спасательный круг, — вспомнила Эндж.
— И все остальное тоже. Жилет обязателен, принцесса.
— Хорошо, я принесу.
— Волнуешься?
— Конечно. Я не уверен, что Энджи умеет плавать достаточно хорошо.
Джоэл развел руками.
— Умеет, вроде бы…
— Вроде бы?
Детектив отвел глаза.
— Да, я плохой отец, я не знаю, как моя дочь умеет плавать.
— Ну вот и выясним. Ух ты, какой классный купальник, котенок Эндж.
Купальник был, естественно, совсем не тот, что брался с собой из Денвера. Ту жалкую, вылинявшую тряпочку Андрей Степанович и Энджи торжественно выкинули сразу по возвращению с шопинга. Этот, совершенно новенький, ярко-синий, радовал девочку до визга. Как и остальные вещи. Кое-что, немногие брендовые вещи, вроде джинсового комбинезончика, который Джоэлу посчастливилось найти на одной распродаже практически неношеным, сандалий, пары футболок — совсем новых, осталось в неприкосновенности. Остальное все было куплено в Нью-Йорке. Андрей Степанович обещал так же обновить зимний и осенний гардероб, но к осени Эндж могла и подрасти, и делать это сейчас не стали.
На воде девочка держалась уверенно только благодаря жилету. Мужчины переглянулись, смиренно вздохнули: пока Эндж в воде, покоя не будет ни им, ни спасателю Стиву, ни инструктору Мастерсу.
— Вот, я умею плавать! — заявила она.
— Что ж, идемте к морю.
Стив, симпатичный парень в ярко-оранжевом жилете и кепке, уже ждал их около вышки. Пожал руки.
— Стивен Росс, Служба Спасения Гавайев. Буду приглядывать за вами. Вода чистая, мистер Мано.
— Вы уверены? Эти твари совершенно прозрачные!
— Сэр, я лично обследовал акваторию.
— Тогда хорошо, — Мишель кивнул. — Девочка должна быть под вашим неусыпным присмотром.
— Да, сэр, я понял.
— Энджи, идем в воду. Мишель, ты с нами?
— Да, куда же я денусь от вас?
— Пустишь корни на берегу? — насмешливо прищурился Джоэл. — Иди сюда, я буду держать вас с Энджи за руки.
Мишель вошел в море, протянул Джоэлу руку. Он защитит от любой медузы. Чушь, конечно, медузы прозрачные, как стекло, но почему-то, когда на его запястье сомкнулись сильные пальцы, надежнее, чем полицейский наручник, окольцовывая шею вытатуированного дракона, стало легче дышать. И страх отступил. Энджи, тихо попискивая, цеплялась за руку Джоя с другой стороны, как обезьянка. Волны ее немного пугали.
— Приехали на море, — немного нервно заметил Мишель, — зайти в воду боятся все.
— Ничего, это дело привычки. Держитесь крепче, — Джоэл ухмыльнулся и перехватил обоих: Энджи под мышку, Мишеля за пояс, практически понес на себе.
Соленая волна плеснула в лицо, заставила закашляться.
— Эй, вы оба шевелите ножками-ручками, что ли? Ну-ка, здесь всего лишь по пояс.
Плавать Мишель умел хорошо, потому вскоре забыл про свой страх. Наворачивать круги вокруг Джоя и Энджи было забавно. Он изображал дельфина, немного побрызгался, потом предложил сменить Джоэла на ответственном посту присмотра, чтобы и тот поплавал. Джоэл плавал с удовольствием, однако в сторону этих двоих поглядывал, как и спасатель. Солнце сияло, вода была просто божественна, потом Энджи устала и попросилась на берег, белоснежный песок просто манил устроиться на нем и хорошенько прогреться под ласковым солнцем. На берегу под пляжными зонтами стояли шезлонги, столик с мини-баром и холодильником в одном лице, то есть, корпусе.
— Главное — не сгореть, — авторитетно заявил Мишель.
«А еще главное, чтобы акул не было. А Джоэл был». Было весело, хотелось смеяться, строить песочные замки и глазки Джоэлу. Тот с самым суровым видом заставил их подойти в тень и принялся намазывать кремом.
— Чувствую себя курицей в сметане, — решил Мишель.
— Главное, что не гриль. Посиди пару минут, крем впитается. Тут есть соки, кому какого?
Мишель возжелал апельсинового, Эндж — яблочного.
— Вы скучные, — заявил им Джоэл и смешал себе ананасовый, манго и кокосовое молоко.
— И ты это действительно собираешься выпить? — Мишель слегка опешил.
— Ты говоришь это полицейскому, который способен сожрать и переварить буррито из забегаловки на Тримейн-стрит, — удостоверившись, что Энджи, схватив стакан с соломинкой, ринулась строить песчаный замок, негромко хмыкнул Джоэл. — А это всего лишь сок.
— А кокосовое молоко — сильное… кхм… средство. Весьма способствует любовным играм.
Джоэл смерил свой стакан оценивающим взглядом, таким же взглядом обежал и Мишеля, отсалютовал ему стаканом и надолго присосался к соломинке.
— Если что, я предупреждал… Хотя даже любопытно, подействует или нет.
— Ты не открывал подарок отца? — зачем-то спросил Джоэл, и в глазах его запрыгали черти, такие… замаскированные под светлых ангелочков.
— Еще нет. А что, ты в курсе, что там?
— Я раскладывал наши вещи. Пакет не запечатан, так что все это просто вывалилось на кровать, — черти напялили на рога сияющие нимбы.
— И что же там такое? — Мишель аж привстал.
— Вечером посмотришь, — черти сплясали канкан и перешли на рил, кокетливо подрагивая нимбами и хвостами, отбивая копытцами ритм.
— Джоэл, скажи, я же умру от любопытства, — заныл Мишель.
— Не умрешь, — повторил тот реплику отчима и растянулся в шезлонге, явно собираясь наслаждаться прекрасной погодой, поглядывая на возящуюся в песке дочь.
— Я сейчас с тобой что-нибудь нехорошее совершу, — пригрозил Мишель.
— М-м-м? Например, что?
— Например, предложу Эндж тебя закопать в песок.
— Согласен.
Мишель зарычал.
— Все узнаешь вечером, тренируй терпение и выдержку.
— Хочешь сказать, они мне понадобятся?
— Еще как понадобятся. Если ты забыл, то я напомню: ты собираешься учить нетрадиционному сексу человека, до сих пор касавшегося только одной женщины.
Мишель поспешил сделать вид, что оглох. Учить? То есть… Джоэл как бы заранее уже морально подготовился? Джоэл пристально наблюдавший за ним и сменой эмоций на его лице, усмехнулся.
— Мы, вроде как, решили, что через полгода сможем зарегистрировать брак? И ты, вроде как, хочешь секса?
— Уже сегодня? — облизнулся Мишель.
— Терпение, — рассмеялся Джоэл. — Еще немножечко терпения. Я, например, не хотел бы в первый раз сделать тебе больно. Поэтому сегодня будешь учить меня, какие там предварительные ласки могут помочь.
« Я ж тебя научу», — читалось крупными буквами во взгляде Мишеля. Джоэл кивнул, словно отвечая на эти слова, снова вернулся взглядом к Энджи, потом и вовсе поднялся, прихватил полупрозрачное легчайшее парео со спинки шезлонга, еще сока, и отправился уговаривать дочь накинуть ткань на плечики. Мишель следил, не отрывая глаз, как он идет, как сияют, словно впитывая в себя солнечный свет, его светлая кожа, короткие волосы.
— Эй, ты сам скоро обгоришь!
— Не думаю. Дракон, я искупаюсь еще, присмотри за Энджи.
— Хорошо. А потом в дом, на первый день хватит, у вас еще акклиматизация не прошла.
— Майки, достроишь со мной замок? — позвала его Энджи.
— Конечно, котенок Эндж, иду.
Вернувшийся через полчаса Джоэл притащил кусок коралла в коллекцию ракушек. Довольный, как слон: видно было, что наплавался в настоящем море до гудящих рук и ног, но все равно не насытился.
— Смотри, мы построили почти настоящий замок, — похвастался Мишель.
— А я добыл вам дракона.
Перекрученный и угловато-чешуйчатый кусок окаменевшего красновато-бурого коралла впрямь напоминал изогнувшегося дракона. Его торжественно примостили на одной из башен замка.
— Здорово, — обрадовалась Эндж, но как-то выглядела при этом немного вялой. Похоже, что перегрелась, слишком много времени проведя на солнце.
— Мишель, набери прохладную ванну. Энджи, головка не болит? Иди ко мне, котенок, — Джой поднял ее на руки и поспешил в дом.
— Я спать хочу, — пожаловалась она.
— Сейчас, принцесса, сначала нужно смыть с тебя соль и песок. Прохладная водичка поможет прийти в себя.
Уснула Эндж в процессе купания.
— Бедная. Столько впечатлений, — пожалел ее Мишель.
— Не слишком хорошо, что она спит сейчас, но, может быть, проснется через час-полтора.
— А как ты себя чувствуешь?
— Отлично. Просто отлично. И я бы перекусил, после купания аппетит разыгрался.
— Пойдем, вот уж с чем тут нет проблем, так это с едой.
Пэт обрадовалась им, как родным, тут же уставила стол кучей мисочек и тарелочек. Должно быть, ее радовало, что в летний дом приехал хоть кто-то, и дольше, чем на два дня.
— Наслаждайся. Как тебе море?
— Море прекрасно. Хоть не вылезай вообще, но я все же трезво оцениваю свои силы.
— Вылезать все же необходимо. А завтра можно попутешествовать по островам.
— Вы с Эндж уже решили, что хотите посмотреть в первую очередь? — усмехнулся Джоэл, подсовывая Мишелю под руку блюдце с фруктовым салатом и какими-то пончиками или чем-то подобным.
— Что-то вроде, она хочет посмотреть тут вообще все.
— Я совершенно не удивлен. И, знаешь, я разделяю ее желания.
— Значит, немного попутешествуем. Главное, не забывать делать фотографии.
— У нас впереди целых де… нет, восемь дней.
— Па затребует фотоотчет, — усмехнулся Мишель. — Вы ему понравились.
— Поверь, это взаимно.
Признаваться в том, что Андрей Первенец, кроме уважения и восхищения, вызывает еще и здоровые опасения, Джоэл не стал. Отчим Мишеля напоминал ему океан.
— Вот и славно. А еще вы понравились Даньке, он без ума от Эндж.
— Твой братишка очень заботится о тебе, — Джоэл вспомнил их с Данькой разговор и улыбнулся.
— Ага, все-таки я этого паршивца выращивал.
— Скучаешь по ним?
— Временами, но я понимаю, что у каждого своя жизнь.
— А если бы можно было что-то изменить, ты остался бы в Нью-Йорке?
 — Наверное. Если бы там были вы с Эндж.
Джоэл промолчал. Переводиться в Нью-Йорк он не планировал. В Денвере он уже знает все и вся, имеет какой-никакой вес, как детектив, заработал репутацию и уважение. А там… Нет, он совсем не желал менять место обитания.
— Зато в Денвере я стану директором «Вестис». Это тоже неплохо.
— Отлично.
«Да, просто отлично. И те деньги, что я буду приносить в дом, будут смехотворным мизером по сравнению с теми, что будешь зарабатывать ты…», — Джоэл усилием воли отогнал мрачные мысли, гадая, почему работа мечты в юности казалась ему такой романтичной и героической, а в реальности оказалась просто грязной, тяжелой и малооплачиваемой.
— Да. У нас будет необходимое для жизни, — Мишель по поводу денег не переживал.
— И тебя совсем не будет напрягать то, что я буду получать раза в четыре меньше тебя?
— А почему меня это должно напрягать? — удивился Мишель.
— Я уточняю. Лучше выяснить все заранее, я ведь тебе уже говорил, чем потом кусать локти и страдать от несоответствий ожиданий реальности.
— Нет, Джоэл, меня не напрягает твоя зарплата.
— А график работы? — прищурился детектив.
— Он напрягает, но я знаю, на что иду.
— У меня будет одно условие, обдумай хорошо, прежде чем соглашаться, ладно?
Мишель заинтригованно посмотрел на него.
— Удочерение Энджи. Мы оба прекрасно знаем, что у меня не самая безопасная работа, и я…
— Согласен! Хоть прямо сейчас.
— Тише-тише, Дракон, хотя бы в Денвере.
— И, наверное, придется этим заниматься параллельно с подготовкой к бракосочетанию, — помотав головой и заставив себя вынырнуть из ощущения эйфории, задумался Мишель. — Это будет логично: мы заключаем брак, и я удочеряю Энджи.
— Я бы предпочел, чтобы мы не ждали полгода с этим. Работа у меня не будет стоять на месте.
— Я выясню, что можно сделать, чтобы ускорить процесс. Вернее, я сделаю все, чтобы его ускорить.
Джоэл кивнул и обратил внимание на еду. С одной стороны, он что-то такое и подозревал, глядя на то, как Мишель общается с Энджи. С другой — было все же неожиданно видеть такую радость и такой энтузиазм на его лице. Словно Джоэл ему не огромную ответственность на шею вешал, а дарил подарок баснословной ценности. Он вообще понимает, какая это ответственность или нет? Ладно, это все выяснится. Хотя за прошедшее время Мишель показал себя достаточно компетентным взрослым, с которым можно оставить ребенка. Но это на время…
-Показать тебе дом целиком? Пока Эндж спит, мы свободны.
— Не откажусь.
Он, в принципе, думал, что Мишель помчится рассматривать подарок отца, который самого Джоэла немало смутил. Но Мано, кажется, уже забыл об этом. Или предпочел оставить на ночь.
— Дом был куплен Аманде, но та решила, что он ей не нужен.
— Странная какая-то у тебя мать, прости, Дракон. Я б на ее месте ни за что не отказался пусть не переехать, так хоть время от времени жить в этом раю. Послушай, ты так рванул из Нью-Йорка, как только узнал, что она приедет…
— У нас очень плохие отношения.
— Почему? Впрочем, если не хочешь, ты можешь не рассказывать.
— Просто она очень плохая мать.
Джоэл промолчал. У Мишеля и Даньки мать хотя бы была, а он о своей знал только то, что она написала отказ от новорожденного сына и сбежала, как только смогла встать на ноги.
— Ее почти и не было, а Даньку сразу бросила.
— Но у Даньки уже был ты и отец, ему повезло, — Джоэл положил ему на плечо тяжелую ладонь, выражая поддержку.
— Спасибо, — Мишель потерся щекой.
Джоэл снова ничего на это не ответил, просто улыбнулся едва заметно.
— Я видел теннисный корт, ты играешь в теннис?
— Конечно. А ты?
— Немного, так, любительски. Сыграем?
— Давай сыграем, — согласился Мишель.
Он думал, что обыграть слишком крупного, а потому не очень ловкого и быстрого противника будет легко. С первого сета он еще не понял, что его представления о Джоэле на корте ошибочны, наверное, потому, что тот не стремился выиграть во что бы то ни стало. Но постепенно дошло: не так уж и плохо детектив играл. Мишелю пришлось побегать. Его захватил азарт, да и просто понравилось, с силой послав мячик на ту сторону, смотреть, как перемещается по корту Джоэл, вытягиваясь в струнку, как напрягаются под тонкой тенниской мускулы, делая ответный удар. Глаза у обоих горели. Джоэл тоже не упустил шанс погонять Мишеля по корту, наслаждаясь тем, как тот прыгает. Игру удалось свести вничью через полчаса, когда оба взмокли и начали уставать.
— Отлично играешь, Дракон.
— Стараюсь, — Мишель тяжело дышал. — И ты тоже крут. В душ?
— В душ, и как можно скорее, — согласился Джой, отправляя ракетку в стойку.
Эндж все еще спала, когда они оба вернулись.
— Может, разбудить? — предложил Мишель.
— Потом, когда примем душ и переоденемся.
— Примем вместе?
— Подсматривать надоело? — чуть насмешливо сощурился Джоэл. — Хочешь увидеть целиком?
— А то я ночами не видел, хотя да, не видел…
— Не смотрел, точнее. Очень занят был. Идем уже, герой-любовник.
В душе Мишель все-таки первым делом заинтересовался прохладной водой, очень уж чесалось от пота все тело. И прошедшуюся по спине мыльную губку воспринял правильно: как помощь, а не как заигрывание. Вряд ли Джоэл вообще умел заигрывать, до сих пор он этого не замечал. На стенку душа он оперся сам, не дожидаясь команды, выгнул спину, подставляя ее под уверенные сильные движения. О-о, блаженство же!
— А ты мне поможешь? — поинтересовался Джоэл.
— М-м, да, конечно, только еще под левой лопаткой потри… О, да, кайф какой! Давай, — Мишель развернулся, забрал у Джоя мочалку.
— Как же здорово — приятный прохладный душ…
— Да не то слово. Хм, а вот этого шрама я у тебя раньше не замечал. Это вообще что?
— Это приютская память, заточка.
— Ого, там так опасно было? — Мишель ощупал шрам.
— В приютах остаются в основном озлобленные, социально-неприспособленные дети. Я тебе рассказывал, что Лесли несколько раз пытались изнасиловать. Нам с ней было лет по тринадцать тогда, да, тринадцать. Насильникам — года на два-три больше. Если честно, я не представляю, как смог справиться с ними. Наверное, очень испугался за Лес.
— Но ты спас ее, ты герой.
— И провалялся в больнице две недели. Героиней была наша директриса, когда позволила Лес эти две недели прожить у себя. Я был просто дураком.
Мишель продолжил его мыть.
— А я свой единственный шрам получил… в том парке.
— Нога больше не болит?
— Знаешь, нет. Я думал, будет на погоду ныть, и все такое.
— Это хорошо. А вот если бы ты в больницу не поехал, было бы не так все радужно.
— Но ты меня туда засунул…
— И правильно сделал. Дракон, ты уже минуту как уронил губку…
— А? Ну и наплевать, — отмахнулся Мишель. — Через нее тебя ощупывать неудобно.
Джоэл рассмеялся и развернулся к нему, опираясь спиной на стену. Ощупывание постепенно превращалось в поддразнивания. Джоэл стоял, усмехался, потом, вероятно, решил, что играть в эту игру можно и вдвоем, провел мыльной ладонью по дракону, прослеживая изгибы татуировки до плеча, оттуда пальцы соскользнули вниз, в подмышечную впадину.
— А тебе нравятся мои татуировки? — уточнил Мишель.
— Сложный вопрос. Я вообще против первобытных украшений на людях и прочей трайбалистики, но тебе они идут.
— Спасибо, — Мишель прижался к нему, снова лизнул в плечо.
— Пробуешь, перед тем, как сожрать? — Джоэл провел по его спине ладонями, глаза темнели, Мишель прекрасно чувствовал причину.
— Именно. Сейчас еще и надкушу.
— Только не откусывай что-нибудь важное совсем.
— Все важное будет облизано, — уверил Мишель и приступил к… облизыванию.
Джой вовремя включил душ, иначе он рисковал наглотаться мыла и пены. А еще он не позволил ему соскользнуть вниз, удерживая за бедра и разрешая только ерзать из стороны в сторону, чувствуя, как трутся друг о друга их члены. Мишель в запале даже слегка прихватил зубами шею Джоэла. В ответ тот сжал пальцы на его заднице, прижимая еще крепче. Мишель потянулся целоваться. Ему казалось, что прохладные капли воды испаряются с их губ быстрее, чем с раскаленного металла. Казалось, что он сейчас задохнется или научится дышать кожей и тоже задохнется… Казалось, что он не сможет и не захочет прервать этот поцелуй, только не тогда, когда его так бережно и в то же время властно придерживают под затылок, направляя. Но пришлось прерваться, чтобы вдохнуть закончившийся воздух. Перед глазами все плыло. Потом шею справа словно обожгло — Джоэл не преминул «отомстить», оставив на нем такую же отметину. Мишель застонал, радуясь, что дом большой, и никто его не услышит, да и шум воды приглушает все. На секс сейчас можно было не рассчитывать, понятное дело… Джоэл, если уж что-то решил, идет до конца. Сказано — ночью, значит, все будет ночью. Сказано — будет только учиться ласкать и готовить, так оно и будет. Но попросить-то никто не запрещал? Просто попросить сделать уже хоть что-нибудь…
— Джоэл, пожалуйста…
Джоэл обхватил их члены, задвигал ладонью. Мишелю пришлось крепко цепляться за его плечи, чтобы не упасть: ноги подгибались, позвоночник плавился от поднимающегося по нему жара. Кончая, он, кажется, и вовсе отключился на пару секунд — слишком ярко и сильно было удовольствие.
Джоэл сунул его под душ, ополоснул, ополоснулся сам.
— Эй? Дракон, ты живой?
— М-м-м… не уверен. Но думаю, я в раю.
Джоэл только усмехнулся, сгружая его на кресло.
— Приходи в себя, небожитель.
— Черт, и почему ты так сексуален?!
— Жалеешь, что со мной связался?
— Жалею, что не встретил тебя на два года раньше.
Джой вздохнул, покачал головой.
— Боюсь, два года назад у нас ничего бы не вышло. Вообще ничего. Я тогда был полностью поглощен своей болью и заботой об Эндж, и мало на что реагировал, кроме этого. Знаешь, это нелегко — устроить четырехлетнего ребенка, привыкшего проводить все свое время с матерью, в детский сад. Точнее, устроить оказалось не так уж и сложно, мне помогли коллеги, а вот Энджи было очень тяжело приспособиться. Это сейчас все еще аукается, ее аутсайдерская позиция в классе…
— Ничего, она еще выкарабкается в лидеры. Когда поймет, что вполне достойна этого.
— Ты ей поможешь?
Вопрос: «Почему не ты?» Мишель благоразумно оставил при себе. Наверное, Джой был прав, даже наверняка прав — помогать будет тот, кто проводит больше времени рядом.
— Конечно же, — он кивнул.
— Одевайся, идем будить спящую принцессу, — усмехнулся Джоэл.
Мишель натянул трусы и шорты, накинул яркую гавайку.
— Идем. Надеюсь, она выспалась.
Энджи в самом деле выспалась и проснулась легко, повеселевшая и немножко проголодавшаяся, чем страшно обрадовала миссис Пэт. Ужинать было решено на террасе, насладиться прекрасной погодой и чудеснейшим вечером, окрашивающим небо в самые фантастические цвета.
— А завтра я не буду спать, — убежденно сказала девочка. — И мы поплаваем дольше? И съездим на гору?
— Обязательно, — клятвенно заверил ее Мишель. — Только если не будешь сильно долго сидеть на солнышке. Это все из-за него.
Джоэл очень вовремя укутал тогда Энджи в парео — она не сгорела, только самую капельку зарумянилась кожа на плечах и спинке.
— Больше не буду.
— Спина не болит?
Эндж немного подумала и помотала головой.
Ужин, как и обед, и завтрак, был выше всяческих похвал. И так же состоял в основном из типично гавайской еды.
— А мы пойдем просто погулять по берегу? — спросила Эндж.
— Можем прямо сейчас. Только обязательно надень сандалии. Пляж чистый, но могут попасться острые осколки ракушек или кораллов, или камешки, — заботливо сказал Мишель. Он прекрасно помнил, как до ступора перепугался, когда мелкий Данька распорол ногу вот так, бегая босиком.
Стало прохладнее, так что дышалось легче, и природой любоваться можно было невозбранно. Дом окружала довольно живописная местность, в частном владении Первенца оказалась крохотная бухточка, пляж, отгороженный от остального берега каменистыми грядами, выдающимися далеко в море, из-за чего в бухте редко было сильное волнение.
— И это все принадлежит дедушке? — неверяще уточнила Эндж.
— Да, это частное владение, куда чужакам ход заказан. Так что здесь только мы и те, кого мы пригласим в гости, котенок Эндж.
— Круто! Теперь Кларисса не будет хвастаться собственным бассейном!
Мишель расхохотался.
— Малыш, да Кларисса вообще может тихонько лопнуть от зависти, ей и не снилось такое. Но и тебе не стоит сильно задирать носик, это неприлично воспитанным юным леди.
— Согласен с Мишелем, — хмыкнул Джоэл.
— Но я могу сказать, что у дедушки есть свой кусочек моря?
— И про самолет не забудь, — покосившись на закатившего глаза Джоэла, заговорщически прошептал Мишель.
Эндж разулыбалась и закивала.
— Я все слышу. Но… пожалуй, я впервые разрешаю тебе немножко похвастаться. Платьями, куклами и дедушкой. Нет, сначала дедушкой, а потом уже всем остальным.
— Спасибо, папа! — девочка так и сияла.
Гуляли они до самой темноты, и после — потому что уйти в дом, когда над головой такое небо и такие звезды, было бы просто преступлением. В городе на них не полюбуешься. Первым зевать начал, как ни странно, Мишель.
— Так, всем спать. День был очень длинный, пора отдохнуть.
— А я не устала, папочка, совсем-совсем, — Энджи, которую Джоэл взял на руки, опустила головку ему на плечо, ее голос тоже звучал сонно, и он усмехнулся.
— Завтра будет новый день, принцесса, ты успеешь наплаваться и наиграться.
Энджи уснула сразу же, как только он помог ей раздеться, ополоснуться и отнес в постель. Он укрыл ее легким пледом и погасил ночник, устроив рядом с нею куклу. Тихо вышел, оставив дверь приоткрытой. Иногда Энджи снились тревожные сны, и он просыпался среди ночи, чтобы успокоить, дать попить и усыпить снова.
Мишель, едва успевший ополоснуть ноги, дрых поперек кровати, не раздевшись. Джоэл усмехнулся: кажется, обучение и все прочее откладывается. Что ж, наверное, оно и к лучшему. К чему торопиться, если взаимное удовольствие узнавания друг друга можно растянуть? Эта мысль заставила его замереть на пару секунд. Удовольствие? Да, это приятно… Но почему он думает о сексе с этим парнем, как об удовольствии?
Он выбрался на террасу и устроился в шезлонге, идти в постель сейчас не хотелось совсем, да и сон прошел, как только мысли заполонили голову. Удовольствие от секса, то особое чувство, которое позволяет не только самому окунуться в наслаждение, но и принести его партнеру, он испытывал только с Лесли. И считал это неотъемлемой частью их любви. Но у них с Мишелем ведь совсем не любовь. Не взаимная, это уж точно. И тем не менее, сейчас, когда они обсудили будущее и решили, что делать… Именно сейчас он чувствует то, чего, по идее, чувствовать не может и не должен. Каких-то несколько дней назад он вообще считал, что это сумасшедшее извращение — секс мужчины с мужчиной, и ему это точно не понравится. А теперь он думает… Джоэл помотал головой. Надо лечь спать, пока он ничего лишнего себе не выдумал. Между ним и Мишелем всего лишь договор. И этот брак — тоже договор, за который он ухватился только ради Энджи. «Только ли? Или этот раскрашенный павлин все же тебе нравится?» — тихонько зудела внутри тревожащая мысль. Джоэл решительно отогнал ее и отправился в спальню.
Чертов Мано занял собой всю кровать, разлегшись поперек нее. Джоэл без особого пиетета переложил его на половину кровати вдоль. Мишель жалобно забормотал во сне, а стоило ему лечь рядом, развернулся и облапил, как любимую игрушку. Но Джой снова не стал его отталкивать. Лесли тоже любила обнимать его во сне, и ему очень не хватало тихого, почти неслышного сопения в плечо. Он подумал… и обнял Мишеля. Лесли умерла. Он смирился с тем, что ее больше нет, и не будет другой женщины, похожей на нее. Смирился с тем, что у него больше не будет никаких женщин. Но Мишель — не женщина, и он не нарушит своего слова, так ведь?
— Джой…
Он вздрогнул от этого сонного шепота, крепко зажмурился и приказал себе уснуть.


Глава пятнадцатая

Утро принесло с собой сюрприз, по мнению всех обитателей дома — приятный. Вызвонив мистера Рори в аэропорт, примчался Данька, с порога заявивший, что у него, черт возьми, каникулы, ему четырнадцать, и он собирается потратить хотя бы часть их на отдых, а не на учебу.
— В общем, па не ожидал, что я устрою истерику, — он задорно рассмеялся, — хотя, может, чего-то такого и ждал, согласился он очень уж быстро. Так что я ваш со всеми потрохами, любите и не жалуйтесь.
— Вот же балда, — Мишель встрепал ему волосы. — Ну и славно, сегодня у нас по плану еще раз наплаваться в море до посинения.
— А потом? Мы поедем на Мауна-Кеа? А на какой-нибудь спот* для начинающих? А…
— Стоп-стоп! Мы побываем везде, выдыхай, Данька. Все, ка-ни-ку-лы. Расслабься.
— Даника! — проснувшаяся и умывшаяся Энджи выскочила из комнаты, услышав голос подростка, повисла у того на шее.
— Полное счастье, — резюмировал Мишель и пошел умываться сам.
Джоэл и Данька обменялись рукопожатиями, после чего мужчина забрал Энджи: «Дай ему принять душ и переодеться, принцесса. Увидимся за завтраком».
За завтраком Мишель сидел и любовался своей семьей, в которой для полного и запредельного счастья не хватало только отчима, но у того слишком много дел, которые как раз позволяют им сидеть в этом роскошном летнем доме и наслаждаться каникулами. До него потихоньку доходило, что мало работать только на прожиточный минимум, если он хочет дать Энджи все то, что когда-то получил сам от отчима. Нужно работать так, чтобы и ее дети смогли насладиться таким вот отдыхом. Андрей Степанович оказался в который раз дальновиднее него, ткнул носом в направлении правильных мыслей. Значит, надо понемногу идти на повышение. Хотя б до вице-директора. И развивать «Вестис». Если отчим сказал, что выделит активы для образования на основе этой фирмы дочернего предприятия, значит, видит перспективы для захвата региона, и этим стоит воспользоваться.
— О чем так задумался? — ткнул его в бок брат.
— А? Да так, о будущем. Пэт, нас сейчас завтраком сильно не закармливать, мы пойдем купаться. Потом плотненько пообедаем — и на экскурсию.
— Хорошо, как скажете, — покладисто согласилась женщина. — Но к обеду вернитесь без опозданий.
Мишель проснулся позже Джоэла, тот успел умыться и одеться, когда он разлепил глаза. Поговорить они не успели — появился Данька. А после завтрака брат подхватил Энджи и первым рванул на берег, так что можно было, идя рядом, извиниться за то, что уснул, не дождавшись.
— Эй, за что ты извиняешься, Дракон? — удивился Джой. — Уснул, потому что слишком много было впечатлений.
— Я честно хотел дождаться, но тут кровать как притянет…
Джоэл рассмеялся:
— Ты даже раздеться не успел и удрых поперек кровати. Ничего, у нас полно времени.
— Это радует. Ого, они уже в воде оба.
— Стивен бдит, но все равно, давай-ка поспешим.
Спасатель неотлучно находился на самой кромке воды, не отрывая глаз от резвящихся в волнах Даньки и Эндж.
— А вот и наш инструктор по серфингу, — заметил Мишель.
От вышки к ним шел коренастый, улыбчивый гаваец.
— Алоха, Мишель.
— Алоха, Кэймана. Знакомься, это мой жених, Джоэл. А вон там — наша дочь Энджи. Поставишь всех на доски?
— Поставлю, — кивнул инструктор, оглядывая Джоэла. — А ты не говорил, что у тебя есть дочь.
— Эндж — моя дочь, — детектив обменялся с ним рукопожатиями. — Мы впервые на побережье.
— Ничего страшного, серфинг — это легко и весело.
Джоэл и Мишель рассмеялись одновременно.
— Я взял доски для всех, и сегодня хорошие волны даже здесь. Две «рыбки» для новичков, софт-топы, и минималы** для остальных. Хорошо, что взял с запасом, мистер Первенец не говорил, что Дэн тоже приедет.
— Он внезапно, как и всегда, — хмыкнул Мишель. — Данька, хватит хвост отращивать, дуй сюда за доской.
Подросток сначала вытащил из воды свою маленькую подопечную, он очень ответственно отнёсся к Энджи. Ее растерли полотенцем и сунули на шезлонг, отдыхать. Энджи не протестовала, папе виднее, сколько ей можно сидеть в воде.
— Сейчас погреешься, и будем учиться кататься на серфе.
— Да, хочу научиться кататься, — обрадовалась она. — Ловить волну!
Джоэл усмехнулся: мультик про пингвиненка-серфера они смотрели вместе. И сейчас Эндж, судя по всему, вообразила себя таким же пингвиненком. Учиться было в самом деле весело, хотя в процессе Джоэл и Энджи раз триста падали с досок. Эндж спасал ее жилет, Джоэл выныривал сам. Волны на споте бухты были те, что у серферов называются мягкими: как раз для обучения новичков.
— Они такие милые, — заметил Данька, посмеиваясь.
Мишель вздохнул и сказал:
— Джоэл потребовал удочерения Эндж так, будто с этим возникла бы проблема.
— То есть, ты скоро официально станешь отцом?
— Именно. Знаешь, я, наверное, не был бы так счастлив, даже если бы мне родили ребёнка лично от меня.
Данька засмеялся.
— Да кто бы от тебя родил?
— Никто, в том-то и дело, Дань, в том то все и дело.
— Пойдем в воду, пока волны не ушли?
Мишель кивнул и подхватил свою доску. Для них с Данькой волны были чересчур мелкими, но и на таких кататься было в удовольствие.
— А я уже могу стоять, — похвасталась Эндж. — Иногда.
Джоэл не хвастался, но у него успехи тоже были. Он вполне уверенно держал равновесие и даже маневрировал.
— Вы молодцы. Голодные?
Все трое в один голос заявили: «Да!»
— Тогда идемте домой, Пэт уже наготовила много вкусного, я уверен.
Накатались и наплавались до ощущения гудящих не только ног, но и всего тела. И после обеда решено было часок отдохнуть. Энджи сразу заявила, что порисует с Данькой.
— Хорошо, котенок Эндж.
— А чем займёмся мы? — усмехнулся Джоэл.
— А чем бы ты хотел? — Мишель придвинулся поближе.
— Ну нет, я спросил первый.
— Я бы хотел немного вздремнуть. Такой график отдыха после ленивой работы…
— Я б тоже не отказался подремать, пока дают, — подумав, согласился Джоэл.
— Пойдем, заляжем? Подремлем, пока дети заняты.
Джоэл упал на постель, стянул с себя шорты и закрыл глаза, гадая, дадут ли ему поспать в самом деле. Мишель рухнул рядом, бросил шорты и майку на кресло.
— Хорошо, что Даниил прилетел.
— Не то слово, — Мишель потянулся. — И мы можем отоспаться.
— Соня, — рассмеялся Джоэл.
— Просто непривычно столько бегать.
— А мне — столько отдыхать.
— Но тебе нравится с нами?
— О, да, очень.
Мишель отодвинулся, чтобы не греться в и без того теплой комнате. Незаметно оба уснули под мерный шепот океана и шорох ветра в кронах пальм. Разбудила их Эндж, испугавшаяся того, что они легли спать днем. Пришлось отцу утешать её и объяснять, что и взрослым иногда хочется поспать днём. Данька назвал это странно звучащим словом «перекемарить».
— Вы просто устали, да?
— Да, принцесса. Все в порядке.
— Тогда идем гулять? — требовательно спросила она.
На «общем совете» решено было взять машину и отправиться в национальный заповедник вулканов. По пути туда Рори развлекал гостей рассказами о богине вулканов Пеле, о том, что она обитает на вулкане Килауэа, и там иногда люди находят «слезы Пеле» и «волосы Пеле» — каплеобразные и нитеобразные объекты из лавы и обсидиана. Рассказал и несколько местных легенд о богах и богинях, после чего пришлось пообещать Энджи обязательно отвезти ее на Радужный водопад, где тоже обитает одна из богинь гавайцев — Хина. Глаза у Эндж горели, она пыталась все запомнить, все осмотреть и сфотографировать.
— Это для дедушки.
Мишель вручил ей простенький цифровой фотоаппарат и научил им пользоваться. Сам он неустанно щелкал полупрофессиональным, стараясь поймать в кадр всех. Чем больше фото — тем больше выбор потом. Наверняка часть будет мутной и смазанной. Потом он их распечатает в двойном экземпляре, чтобы начать для Энджи новый альбом и отдать еще один отчиму.
Вулканы Энджи понравились, хотя она долго рассматривала их, пытаясь сопоставить с картинками.
— На Гавайях вулканы не обычные, а щитовые, лава из них течёт медленно, создавая острова.
— Все острова из лавы?
— Нет, малыш, над созданием Гавайев потрудились и вулканы, и кораллы.
— Кораллы? Которые в море? — распахнула глаза Эндж.
— Именно они. Кораллы — это такие животные, у которых скелет снаружи, как панцирь у черепах. И когда они умирают, он остаётся, а сверху растёт новый коралловый полип.
— А потом получается остров?
— Сначала атолл, это такой риф, похожий на пончик с дыркой. Потом ветер приносит на него землю и семена.
— А они не разрушатся? — заволновалась Эндж. — Кораллы хрупкие.
— Но их очень много, и острова крепкие, их даже цунами не могут разрушить, — успокоил девочку Мишель.
— Это хорошо, — решила Эндж. — А куда мы дальше пойдем?
— Сегодня — домой, а завтра поедем кататься на лошадях. А послезавтра — на пляжи с разноцветным песком.
— Разноцветным? А какой он?
— Золотой, зелёный, розовый, есть даже чёрный.
Взгляд Энджи ясно сказал, что послезавтра у нее весь день будет занят, она будет перекапывать цветной песок.
Домой вернулись только к ужину, голодные, немного уставшие, но очень довольные.
— А фотки рассортируем сразу? — пристал Данька.
— Ужин, а потом посидим и посмотрим, что мы там наснимали, — определил Мишель.
Пэт как раз явилась звать всех к столу. Ужин был экзотическим и вкусным, и Джоэл мимолетно подумал, что так недолго и разбаловаться, привыкнув к вкусной и необычной пище. Потом вспомнил, что с момента возвращения в Денвер они начнут жить с Мишелем постоянно, а тот — любитель баловать вкусненьким. Тут скорее стоит опасаться растолстеть.
— А теперь прогулка, — заявил Мишель. — Для растраты калорий.
Джоэл мысленно хмыкнул: прямо словно мысли читает.
— Я должна сфотографировать закат! — заявила Энджи. — Он такой красивый!
И был закат, и огненная дорожка на воде, и если б не дети, пожалуй, Джоэл, отдавая дань романтике, даже поцеловал бы Мишеля. Но он только приобнял его за плечи.
— Это прекрасный вечер, — решил Мишель. — Знаешь, нам надо выбраться на ночное купание.
— Этой ночью?
— Да. Только ты, я и море.
— Хорошо, если ты не удрыхнешь, как прошлой ночью, — рассмеялся Джоэл.
— А ты меня разбуди.
— Как спящую красавицу?
— Именно так, — хитро прищурился Мишель.
— Уверен, что после такой побудки тебе будет до купания?
Джоэл внутренне изумлялся сам себе, но, как сказал бы Андрей Степанович, ему вожжа под хвост попала.
— Ну, купаться или пойдем, или… не пойдем.
— Договорились. А если пойдём, ты не побоишься залезть в воду?
— С тобой — нет.
Джоэл внимательно посмотрел в его глаза, но так ничего и не сказал, хотя вопросов в голове крутилось множество.
— И вообще, пора укладывать спать мелочь.
— Идём.
Младшее поколение даже не артачилось — засыпали перед монитором оба, усталые и довольные. Мишель уволок брата, тот хотя бы шел своими ногами. Энджи пришлось нести и купать уже спящую. Когда Джой уложил её в постель, девочка в полусне пробормотала:
— Папочка, я тебя так люблю…
— Я тоже люблю тебя, моя принцесса.
Он посидел рядом с ней, пока не уверился, что Энджи спит крепко. Мишель к его возвращению тоже задремал, правда, вскинулся на шаги.
— Ну, что, идём купаться в лунной дорожке?
— Голышом, — усмехнулся Мано.
Джоэл только кивнул. Дразнить и получать в ответ такие же подколки было забавно, но когда, с каких пор у него начало пересыхать в горле и тяжелеть в паху от них?
— Так, нам нужны полотенца… Ночь сегодня прекрасная и лунная, это хорошо.
Детектив без лишних слов взял два огромных пушистых полотенца и вышел на террасу, с которой можно было спуститься прямо на пляж. На самом пляже Мишель безо всякого стеснения разделся.
— В воду?
Джоэл тоже скинул одежду на шезлонг, кивнул и пошёл в море, почти стеклянно гладкое из-за штиля, светящееся от лунного сияния. Вода была теплой, приятно обнимающей тело. Не слишком хотелось даже плавать, он просто лег на воду, прикрыв глаза.
— Такая луна… Безумно красиво…
— Ага, — Мишель покачивался рядом как расписной поплавок.
— Зачем тебе столько татуировок?
— Они мне нравятся. И это еще немного.
Джой хмыкнул, но мысленно согласился: это было, в самом деле, немного. Он сам когда-то в подростковом возрасте хотел сделать себе тату. Потом передумал.
— Я сделаю еще две. И все…
— О боже. И чего тебе ещё не хватает на твоей расписной шкурке, Дракон?
— Ваших с Эндж имен.
Джоэл дернулся, притопился, вынырнул и почти возмущённо посмотрел на Мишеля:
— Это ещё зачем?
— А вот хочу. Сюда, — он указал себе на грудь.
— Там же арабеска какая-то.
— Это кельтский узор-оберег!
— Да хоть славянская руническая магия, — Джоэл досадливо фыркнул. — Но зачем там наши имена?
— Чтобы вы всегда были у меня возле сердца.
— Лучше пусть мы будем в твоём сердце.
— Вы и так там, — Мишель засмеялся.
Джоэл поймал его за руку, умудрившись развернуться и поднырнуть под него так, что Мишель оказался почти лежащим на нем.
— Смотри, какое здесь небо…
— Так и шепчет, что эта ночь создана для романтики.
— Что такое романтика для тебя, Дракон?
— Любовные глупости. Нежности всякие.
— А если я не умею? Ну, кроме цветов и ношения на руках.
— Я научу. Да и этого вполне хватает.
— Расслабься, я тебя не утоплю, — шепнул ему Джой.
Мишель растекся по нему, наслаждаясь водой и соседством. Джоэл опустил ладонь на его запястье, накрывая башку дракона. Он сам не мог бы сказать, почему ему так нравится касаться именно этой татуировки. Наверное, она была самой красивой. Или просто дракон напоминал Мишеля. Не зря же китайцы тогда так его и назвали. Прозвище прилипло намертво. Он повёл ладонью вверх по руке, едва касаясь. Прекрасная память подсказывала, в какую сторону изогнуто драконье тело, а воображение дорисовывало вместо покрывающейся мурашками кожи шершавую чешую. Мишель улыбался, сам не зная, почему, слушал эти касания. Прохладные мокрые пальцы скользили по такой же мокрой и прохладной коже, принося почему-то не озноб, а потихоньку растекающийся внутри жар.
— У тебя руки ласковые.
— Не всегда и далеко не для всех.
— Главное, что для меня они ласковые, Джоэл.
— А ещё не слишком умелые, — намекнул тот.
— Я научу. Идем на берег?
— В дом. Мне не хочется потом выковыривать песок из всех возможных и невозможных мест.
— В дом так в дом, — закивал Мишель. — Наперегонки до берега?
— Согласен.
Мишель соскользнул в воду и рванул к пляжу. На берегу они оказались одновременно, и так же, не одеваясь, поспешили к террасе. А там Мишель с разворота сгреб Джоэла в объятия и принялся целовать. Забавная сцена с допрыгиванием кота до сенбернара повторялась с тем отличием, что теперь Джоэл не стоял безучастно, а принимал самое деятельное участие в процессе. Пол на террасе был очень теплый, это они оба поняли очень скоро. А ещё ему не мешало бы быть помягче, но тут выручили полотенца.
— В душ… Нет?.. Дракон…
— Помолчи, а?
Джоэл заткнулся и прикусил губу: иначе сдержаться было трудно, а звуки в ночном воздухе разносились далеко. Мишель молчал вынужденно, рот был занят. Закончить Джоэл ему не позволил, вздернул вверх, подмял под себя, хищно прикусил шею, плечо. Мишель застонал в собственную ладонь. Жестокие ласки Джоя заводили гораздо сильнее обычных, на коже загорались следы. И так хотелось, чтобы он уже трахнул Мишеля прямо на этом полу. Тем обиднее было сознавать, что сам виноват: научил бы вчера, сегодня уже получил бы всё. А потом сожалеть Мишелю стало некогда. Однако его и тут ждал сюрприз: Джоэл не дал ему кончить, остановился, придерживая неожиданно нежно:
— Тс-с-с, не спеши.
А потом и вовсе поднялся и поднял Мишеля на ноги.
— Что ты… — жалобно проныл тот.
Джоэл почти внёс его в комнату и на кровать, потянулся куда-то под неё и бросил на покрывало яркую коробку.
— Открывай.
Мишель открыл, вспомнив про подарок отчима. Внутри матово белело несколько «игрушек», блестел флакон смазки и заманчиво шуршали упаковки с презервативами. Мишель даже не стал говорить, что у него нет слов — их и не было.
— И с чего начнем?
— С твоей подготовки. Показывай.
Это было непривычно: показывать, разъяснять, демонстрировать на себе. Этакий урок анатомии при помощи подручных средств. Но Мишель помнил, что Джоэла нужно учить, учить тщательно, обговаривать все нюансы мастерства анального секса. А еще это поддерживало нужный градус возбуждения. Ученик из Джоя вышел отличный, и вот когда Мишель порадовался, что всегда держит себя в чистоте, и дополнительная подготовка не требуется. Вскрывать презервативы пришлось ему самому, Джоэл выглядел слегка ошалевшим от обилия новой информации.
— Не бойся, — пробормотал Мишель.
Глупая мысль, что при минете член жениха таким большим не казался, мелькнула, как метеор на небе, и скрылась так же быстро. Мишель уткнулся в подушку, закусил ее край, чувствуя, как Джоэл медленно входит. Пришлось слегка податься навстречу с намеком, что он вообще-то не в первый раз сексом занимается, чай, не девственник. Но долгий перерыв все же сказывался, и он не зря потратил время на подготовку. Боль была терпима, ее почти забило удовольствие, с первого же удачного толчка Джоэла внутри Мишеля словно взорвали петарду, рассыпавшуюся огненным фейерверком. Подушку он нещадно терзал зубами, хрипло завывая в нее, пытаясь подстроиться под заданный Джоэлом темп, довольно жесткий и высокий, чтобы двигаться навстречу. Хотелось еще! Еще больше! Он прогибал спину, подчиняясь рукам Джоя, и под намертво зажмуренными веками вспыхивали звезды. Он слушал, как с влажными шлепками соприкасаются их тела, и сходил с ума. И кончил первым, опять не сумел сдержать себя. Чуть погодя Джоэл последовал за ним, судя по рваным выдохам. Стиснул руками, утыкаясь носом в шею Мишеля, не отпуская его.
Через пару минут, когда оба успокоили дыхание, Мишель подал голос:
— Джой, ты тяжелый…
— Прости. Ты… Я облажался?
— Нет, все было потрясающе, — Мишель повернул голову, улыбаясь. — Так хорошо…
Джоэл поцеловал его взмокшую спину, неторопливо освобождая и перекатываясь на край кровати, убрал презерватив.
— А тебе понравилось?
— Да. Ты весь солёный…
— Значит, понравилось…
Джоэл смущённо хмыкнул, отказываясь озвучивать очевидный, по его мнению, факт.
— Идем в душ?
— Идти-то сможешь, или я отнесу?
— Попытаюсь, — пообещал Мишель.
Джоэл не стал ждать, пока он оценит своё состояние, просто поднял на руки.
— Я что, такой лёгкий?
— Достаточно лёгкий для меня.
— И какие у тебя были чувства, когда ты увидел подарок от дорогого тестя?
— Выраженные сугубо матерными словами, — усмехнулся тот. — Хотя за защиту и смазку я ему благодарен.
— Я тоже… — согласился Мишель, потягиваясь под душем. — Было неплохо, надо будет повторить.
— Когда будешь уверен, что уже ничего не болит.
Мишель про себя посмеялся: все, пала неприступная крепость благочестия, не выдержав драконьего натиска. Но не для того ли он старался? Он потерся носом о плечо Джоя.
— Ты мне весь загривок искусал…
— Не весь.
— Ага, завтра придется шею прятать под волосами.
— От кого прятать, Дракон?
— От Эндж и Даньки.
— Да, об этом я не подумал…
— У меня есть опыт в сокрытии следов преступления, — успокоил его Мишель.
Джоэл только хмыкнул, убирая с его шеи волосы и рассматривая алые следы.
— Ну как? Сходить будет долго?
— Я тебе что, Дракула, что ли? Завтра уже к вечеру сойдёт.
— А, ну это еще терпимо, — успокоился Мишель.
— Спать? Ты не устал?
— Я не устал, но лучше спать, завтра молодежь нас поднимет и погонит, — Мишель тоскливо вздохнул. — Плавать, копать песок, кормить лошадей.
— Тебе не хочется прогуляться?
— Идем, — сразу просиял Мишель. — Прогулка — это хорошо.
— Я вообще-то завтра имел в виду, — рассмеялся Джоэл, — но если тебе так уж не хочется спать… Хотя, когда я Энджи укладывал, ты задремал.
— У меня тут такой прилив сил случился недавно…
— Ладно, но если я усну на полпути, закати под куст и не пинай, утром сам проснусь.
— Присыплю песочком и воткну флажок, чтобы утром найти.
— Главное, никак иначе не помечай, а то кто вас, Драконов, знает…
Мишель рассмеялся, натягивая шорты. Кроме них не стали ничего больше надевать ни он, ни Джоэл. «За бортом» держалась комфортная температура, Мишеля, кроме того, грела любовь и осознание того, что теперь вот этот большой мужик полностью принадлежит ему. Джоэла наградили еще несколькими поцелуями, сперва по дороге к пляжу, потом на самом пляже. Он прекрасно понимал — дома любимый детектив снова натянет свои призрачные доспехи и мрачную маску, и стремился добрать, насытиться ласками. А Джоэл еще и отвечать принялся, правда, все еще слегка сомневаясь в верности своих действий. Оставалось только поощрять, показывая, как ему нравится то, что делает любимый жених, ведь и в самом деле нравилось, и хотелось еще и еще. От поцелуев горели и саднили губы. Перестать целоваться пришлось, когда стало ясно, что Джоэл точно уснет сейчас прямо на песке.
В постель детектив рухнул, как бревно, уснув раньше, чем голова коснулась подушки. Мишель честно думал, что провертится до рассвета, так его распирало от восторга и прочих сугубо положительных чувств… Но стоило только лечь и прижаться к боку Джоя, отключился мигом.

Будить их пришел все-таки Данька. Ну мало ли, вдруг они по здешней жаре в одном «наглеже»***. Так оно и было, и подросток смущенно отворачивался, хотя краем глаза и полюбовался на мощное мускулистое тело братова жениха.
— Утро? — вопросительно протянул Мишель.
— Ну, как вам сказать… Завтрак вы проспали, мы с принцессой стрескали ваши порции. Скоро полдник.
— Ну и ладно, — Мишель накинул на жениха простыню.
— Я не сплю. Можем вставать, — буркнул тот.
— А зачем? Данька сейчас смоется…
— Понял, испаряюсь, принцессу займу чем-нибудь.
Подросток успел углядеть следы на шее брата. Ну и начатую пачку презервативов тоже. Показал брату два поднятых пальца и выскочил за дверь под его шипение.
— Ты чего? — удивился Джоэл.
— Так, ничего… Глазастый тут кое-кто чересчур.
Джоэл мысленно порадовался тому, что все остальное вернул обратно в коробку и спрятал под кровать. Мишель быстро умылся, освежился в душе и принялся приставать к жениху, правда, слегка и без особого задора — дети проснулись. Доприставался: его подняли, внесли в ванную, поставили, хорошо хоть не лицом к стене.
— Я тебе кое-что должен, — вжимая его в стену, на ухо промурлыкал Джоэл, забираясь руками под резинку шорт, поглаживая кожу. — Дважды.
— И как, собираешься отдать? — широко распахнул глаза Мишель.
— Собираюсь. С процентами.
Ладони прошлись по бедрам вниз, стаскивая шорты и белье. Мишель, даже моргнуть боясь, смотрел на Джоэла, облизывая губы. Тот неспешно опустился на колени, на пушистый коврик, стараясь не думать о том, что собирается делать. Когда не думаешь — оно как-то проще. Еще проще, если закрыть глаза, но почему-то он не решался это сделать.
«Мишель же это делает», — уговаривал себя Джоэл.
Он тоже уже делал, ничего страшного или неприятного в этом не было. Он примерился, коснулся губами кожи под аккуратной впадинкой пупка, втянул ее в рот, слегка прикусывая. Мишель на вкус был… чистый. Забавно — пытаться придумать ассоциацию со вкусом человеческой кожи. Вчера, после моря, его кожа была со вкусом морской соли и горечи. Это будоражило похлеще пинты кокосового молока. Сейчас, сразу после душа, Мишель пах чем-то травянисто-сливочным, и его хотелось облизать, попробовать на вкус. Джоэл решился, облизал губы и слегка отодвинулся, позволяя возбужденному члену влажно проскользить по щеке.
— Если ты не уве… А нет, уже уверен…
Оставалось сожалеть, что никто тут не предусмотрел хоть парочку поручней — ухватиться. Джоэл делал все старательно, хотя и неумело. Но боли не причинял, а недостающие физические ощущения с лихвой добавлялись чувственными. Да что там, даже перекрывались ими, Мишелю хватало видеть, как его член, влажно поблескивая, скользит в кольце губ его жениха, чтобы возбуждение подскочило практически к предоргазменному уровню. И в этот раз Джоэл тоже уклонился от самого финала. Мишель не был в обиде: это все придет с опытом. Или не придет, бывает же, что к чему-то человек привыкнуть не может. Ничего страшного. Главное, что удержал, иначе он сам просто сполз бы на пол.
— Ну, что, теперь готов полдничать?
— Готов, — согласился Мишель. — А ты?
— И я, — покладисто согласился Джой, отфыркнулся, умываясь. — Потом куда? По пляжам, наверное, стоит ближе к вечеру?
— Ага, там как раз красиво по вечерам. Когда и солнце не палит.
— Тогда сначала — долина с водопадом… Хм… А ты как, верхом в состоянии будешь ехать?
— А почему нет? — изумился Мишель.
— Ну… — осторожно покосился на его задницу, уже снова спрятанную под шорты, Джоэл.
— С ней все хорошо, а один случай бережного секса…
— С неопытным партнером? Это был вряд ли бережный секс, разве что потому, что я боялся сделать больно.
— Джой, я в норме.
— Окей, я тебя услышал.
Забота была приятна, что и говорить.
— А вы так долго спали, — встретила их Эндж.
— Мы вчера поздно легли, принцесса, — Джоэл подхватил ее на руки и подкинул вверх, под аккомпанемент ее довольного визга.
— Вы гуляли ночью?
— Да, любовались небом. И немного покупались под луной.
— А вода не холодная?
— Для тебя ночью холодновато, — сразу остудил ее желание попроситься на ночное купание отец.
— Но сейчас-то мы пойдем плавать? Я хочу еще на доске покататься. И на пляж к цветному песку!
Джоэл с сомнением посмотрел на видимый из окон гостиной пляж, где единственный клочок тени был только строго под пляжным зонтом, покачал головой:
— Не сейчас. Вечером — сколько угодно, а сейчас для нас — поздний завтрак, для вас — полдник, и экскурсия в волшебную долину.
Возражать Эндж не стала, зато принялась хвастаться своими рисунками. Потом миссис Пэт подала сытный завтрак мужчинам, фруктовые десерты и сок младшему поколению, а после еды мистер Рори сообщил, что готов везти всех на прогулку.
— Кстати, Аманда прилетела, — сообщил Данька. — Она теперь блондинка.
— О Господи, и так ума нет, так и последний перекись вытравила, — сквозь тотальный фейспалм пробормотал Мишель.
— Ты бы па видел, его так перекосило…
— Думаю, он утрясет этот вопрос со стилистами и имиджмейкерами, — ядовито усмехнулся Мишель. — Недолго радоваться Аманде новому цвету шевелюры.
— А почему вы зовете маму по имени? — влезла Эндж.
Оба брата не нашлись с ответом. Потому что мама — это не та, что родила, но и та, что воспитывала, учила, ласкала и баловала? Тот человек, что с рождения был рядом и защищал от всего мира? Если так судить, то мамы у братьев не было.
— Она сама так попросила, — нашелся Мишель.
— А-а-а… А почему?
— Имя ей нравится, — вздохнул Данька. — Идем, принцесса, мы сегодня собирались кататься на лошадках, да?
— Да! Лошадки! Их ведь можно погладить?
— Можно и даже нужно. Лошадки любят ласку. Их, наверное, даже покормить разрешат.
Эндж сразу думать забыла про Аманду. Живые лошади… Они, конечно, огромные, но у них такие глаза. Мишель и Данька выдохнули, но не до конца: оба понимали, что дотошная мелочь все равно будет спрашивать, особенно, если каким-то образом пересечется с Амандой. Надо бы сделать так, чтоб они не виделись. Как можно дольше. Мишелю было интересно только одно: будет ли Аманда присутствовать на его с Джоем свадьбе, или нет? С одной стороны, свадьба сына. С другой — не пиар, да и жених простоват. Не банкир, не владелец заводов-газет-пароходов, а простой коп. Да еще и с «довеском» в виде малолетней дочери. Мишель мог без запинки перечислить все мысли, что бродили под изысканно подстриженной шевелюрой его матери.
— О чем так задумался, Майки? Ты даже не смотришь вокруг. А тут красиво.
Мано встрепенулся, оглядываясь. Оказывается, так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил, как они все сели в машину и отправились в путь.
— Да, котенок Эндж, смотрю.
Джоэл сидел впереди, рядом с водителем, а им втроем пришлось устроиться на заднем сидении джипа, и Энджи, сидевшая посередине в детском кресле, не давала снова загрузиться мыслями, он невольно прислушивался к ее щебету, начинал смотреть на мир чистыми глазами ребенка. Она с восторгом описывала все, что видела, взахлеб смеялась. Потом были лошади, забавные и смирные, и сначала их всех учили держаться в седле, править лошадью. Эндж досталась маленькая мохнатая лошадка, которая никуда не торопилась и отказывалась перейти даже на неспешную рысь. Остальной группе пришлось подстраиваться под ее плавный шаг. Но это было и хорошо, они успевали полюбоваться всеми красотами райского острова. Эндж никак не могла расстаться с лошадью, гладила ее, трепала бока. Долина Вайпио покорила ее своей красотой, водопады и тропический лес, наполненный криками птиц и животных, вызвал бурю восторга: «Как в мультике про Короля-Льва! И Маугли!» И Энджи делала фотографии, сотни фотографий, пока не сел аккумулятор.
На прогулку ушел весь день, а после нее девочка попросту уснула в машине, уставшая от впечатлений и непривычной нагрузки. Данька еще порывался смотреть фото, но за ужином едва не клюнул носом в тарелку и тоже отправился спать.
— Какие предложения по нашему вечеру? — поинтересовался Мишель.
— А чего хочешь ты? Мы можем куда-нибудь поехать, не сидеть же вечно в доме. А можем повторить вчерашний заплыв… и все последующее.
— Я за повтор, — сразу согласился Мишель.
— Идем. Может, попробуем немного покататься на досках? Там, вроде, волны…
— Давай. Если что, плавать оба умеем…
Волны-то были, но не те, чтобы безопасно для новичка оседлать их, поэтому Джой предпочел оставить доску на берегу после пары неудачных заходов. Просто так нырять сквозь водяные горбы ему нравилось куда больше. Мишель, напротив, вовсю гонял по волнам на доске, наслаждаясь.
Джоэл выбрался на берег, наплававшись, уселся на песок, медленно остывающий, отдающий накопленный за день жар, любуясь будущим супругом. И, конечно же, анализируя все свои поступки и мысли за прошедшее время. Получалось, что он на островах слегка ошалел от свободы. Как иначе воспринимать собственное поведение, он не знал. Зато знал, что по возвращении домой придется снова загонять себя в привычные рамки. И намекнуть Мишелю, что и ему придется так же…
— Чего ты такой мрачный, Джой? — на песок рядом с ним плюхнулся накатавшийся и легкий на помине Мано.
От этого обращения Джоэл все еще временами незаметно вздрагивал.
— Думаю. Это тяжелый процесс, сродни сдвиганию гор вручную, — как всегда неуклюже пошутил он.
— О, достойное занятие. И что придумалось?
— То, что в твоей комнате придется сделать спальню.
— Хорошо, сделаем. Надо просто кровать поставить побольше…
— И вести себя потише, — хмыкнул Джоэл.
— Прогрессивное человечество давно придумало кляпы.
— Чего? — уставился на него детектив круглыми глазами.
— Кляпы, — повторил Мишель.
Джоэл молча покрутил в воздухе кистью.
— Эй, я не требую от тебя практики БДСМ устраивать, просто добавим в нашу коллекцию еще одну игрушку. Для меня, конечно, потому что ты себя ведешь как ниндзя — ни одного лишнего звука.
— Ладно, — наконец, сказал Джоэл. — Придется так.
Мишель чуть заметно улыбнулся и сощурился. Что ж, придется расширять горизонты будущего супруга, дикого викинга из дикого леса, потихоньку. Это же так заманчиво, так волнующе — учить чему-то. Вот, например, сегодня он собирался без зазрения совести вручить Джою весь набор «игрушек» и себя и позволить попрактиковаться. Было немного боязно, однако надо же когда-то налаживать супружеское взаимопонимание. И взаимоощущение, или как это назвать. Хотя они уже вполне неплохо друг друга чувствуют. Мысли о том, что он собирался сделать сегодня, привели Мишеля в состояние «на взводе», которое Джоэл мигом просек.
— Идем.
— Не волнуйся, я такой ненасытный не всегда, — сообщил Мишель. — Вернемся в Денвер, после рабочих будней я буду тем еще бревном.
— Ещё «бревнее» меня? — хмыкнул Джой. — Это невозможно.
— Ты удивишься, когда узнаешь, в каком состоянии домой приползает топ-менеджмент крупной фирмы. Я буду лежать на коврике и спать, спать, спать.
— Что ж, придётся перекладывать тебя на кровать и падать сверху… Если тебе не повезёт. Или рядом, если повезёт.
— Я вообще везунчик, если что.
— Я заметил.
Кровать оказалась внезапно под коленками, и Мишель плюхнулся на неё, раскинув руки, позволяя Джоэлу раздеть себя.
— Позволишь мне самому попробовать? — тот достал коробку.
— Разумеется, — Мишель постарался, чтобы это не прозвучало слишком ликующе.
В женихе он был уверен после вчерашнего: тот будет осторожнее, чем антиквар с хрупкой статуэткой. Можно было расслабиться и получать удовольствие. Главное, не забывать показывать его степень, чтобы Джоэл знал, что все делает верно.
Кляп, к сожалению, отчим не предусмотрел, так что пришлось подвергнуть надругательствам подушку в очередной раз. А еще проклясть любопытство Джоя, который явно вознамерился изучить все доступные реакции его тела, каким-то чутьем угадывая момент, когда надо остановиться и дать «жертве эксперимента» выдохнуть, или, наоборот, глотнуть воздуха для мольбы о большем. В какой-то момент Джоэл убрал в сторону искусственные члены, заменив их своими пальцами. Это вызвало у Мишеля очередную волну неразборчивых стонов в подушку. А когда Джоэл наклонился над ним, присовокупляя ко всему прочему еще и язык, и губы, только чудо помогло Мишелю удержаться в сознании и не кончить немедленно. Несколько минут спустя и пальцы Джоэл все же заменил членом, решив, что устраивать длительные любовные игрища не самое подходящее время. В него тут же вцепились, Мишель требовательно стиснул его бедра ногами, побуждая двигаться. И Джоэл внял его требованиям, понимая, что не выдержит долго и сам, поэтому сразу взвинтил темп. К счастью для Джоэла, Мишель ногти стриг коротко, так что спину царапинами не украсил. Хотя он бы простил даже это, сам ведь вчера не был сдержан. Он и сегодня оставил на плече Мишеля след, словно пометил как свою собственность. Кончить Мишеля заставил, как ему показалось, именно этот укус.
Отодвинуться и позволить ему дышать в полную силу Джоэл смог только после того, как Мишель разжал руки и раскинулся по постели бескостной тряпочкой. Ощущения были… да как после отличного секса они и были: истома и полное отсутствие сил. Не хотелось ничего говорить, даже шевелиться, только закрыть глаза и пережить все отголоски и оттенки удовольствия, пока они не сойдут на нет. Джоэл тоже пока что отлеживался, помалкивая. Мишель, уже понявший, что иногда его любимый детектив бывает кошмарно мнителен, особенно в личных отношениях, подвинул руку и переплел с ним пальцы, легким пожатием словно бы утверждая, что все более чем хорошо. Джоэл придвинулся чуть ближе.
— Отнести в душ?
— М-м-м… да, сегодня — отнести точно… Как мне хорошо, Джой…
— Мне тоже.
Это были самые главные слова, которые Мишель хотел от него услышать. Пусть не «те самые», но гнать коней не стоит, Мишель не оставлял надежды на то, что однажды Джоэл скажет и их. Уж он постарается завоевать его любовь.
— Хорошо, что мы уже считаемся обрученными… Пэт не удивится, меняя постельное, — в полусне решил Мишель.
Джоэл только фыркнул, отнес его в душ, прополоскал, как котенка, вместе с собой, и вернул в постель. Уснули оба и сразу, словно выключенные.
_____________________________________________________
Примечание к части

* спот - место, где возникают пригодные для серфинга волны, акватория удобного для этого вида спорта пляжа.
** "рыбка" - фиш, недлинная доска с раздвоенным хвостовиком; "софт-топ" - доска с прорезиненным верхом, обычно, на таких занимаются новички в серфинге; "минимал" - mini-malibu, длинная узкая доска для профессионалов, чуть короче, чем "малибу".
*** - авторы прекрасно знают, как пишется "неглиже". Здесь и сейчас это игра слов, Данька привык общаться и думать на русском языке, поэтому она оправдана.


Глава шестнадцатая

Утром будить их снова пришел Данька с выяснением, занимать ему Эндж рисованием или взрослая часть населения дома все-таки оторвет свои упругие задницы от матраса и вспомнит про покинутых бедных голодных детей. Пришлось вставать, кормить бедное младшее поколение, хотя Джоэл и поворчал, что они уже достаточно самостоятельны, чтобы поесть и занять себя чем-нибудь. После завтрака они искупались и наплавались в успокоившемся за ночь море, потом собрались на поиски разноцветного песка. Миссис Пэт выдала Энджи симпатичные пластиковые емкости с крышками, чтобы набрать каждого цвета.
— А Рори потом научит тебя, как красиво пересыпать песок в одну баночку, чтобы получился полосатый рисунок на память о первом визите на острова.
Мишель улыбнулся. У него и у Даньки были маленькие флаконы с таким полосатым рисунком, пестрым и ярким, как сами острова и память о них. Кто-то увозит с курортов и мест отдыха магниты, ракушки, сувениры, а они — вот такие памятные мелочи. Мишелю вручили с большим трудом полученное разрешение вынести не более пятидесяти граммов драгоценного зеленого, хризолитового песка с пляжа Папаколеа, хотя обычно туристам запрещалось это делать.
Пришлось отвести на посещение только этого пляжа целый день, и очень хорошо, что туда их вез и вел по джунглям Рори, а еще то, что он посоветовал правильно одеться и взять с собой воду и перекус. Энджи стойко перенесла два часа пути по не самой легкой дороге, хотя и было видно, что она очень устала. Зато уж на пляже ее восторгу не было предела, зеленый песок ее просто заворожил. Немного огорчило то, что с пляжа Пуналуу, где черный песок, этот самый песок выносить нельзя, потому как его покровительница богиня Пеле проклянет любого, кто это сделает. Рори рассказал, что в Военном лагере Килауэа есть даже маленький музей, где выставлены присланные туристами назад камни и песок и письма с описанием проблем, которые стали преследовать их после нарушения запрета.
— Но мы полетим с вами на остров Мауи, где есть пляж с красным песком. Черный там тоже есть — на пляже Вайанапанапа, и его можно беспрепятственно набрать. А еще я отвезу вас на Ханапепе, где пляж состоит из самого настоящего стекла.
— И об него можно порезаться? — удивилась Эндж.
— Нет, что вы, юная мисс. Море обточило стекло, превратив осколки в гладенькие камешки. Да вы и сами все увидите.
— И вы научите меня делать полосатые сувениры?
— Конечно, мисс Энджи. Мы возьмем для вашего сувенира большую колбу, чтобы вы могли, приехав откуда-нибудь еще, досыпать в нее новый слой песка. Ведь разноцветный песок есть не только на Гавайях.
— Ну, вряд ли я куда-то еще поеду, — призналась девочка.
— Почему же? — удивился Рори.
— Потому что папа очень много работает. Он полицейский.
— У меня будет отпуск в следующем году, — вздохнул Джоэл. — Обязательно. И мы куда-нибудь отправимся.
— Правда?
Ему было стыдно смотреть в глаза дочери, которая так радовалась этому обещанию.
— Даю слово, принцесса.
— Тогда нужна банка побольше, — решила Эндж.
— В Калифорнии есть Пфайфер-бич с розово-пурпурным песком, — вспомнил Мишель. — Пляж «дикий», добираться довольно трудно, но мы точно туда попадем.
— Это будет здорово, Майки.
После путешествия на Папаколеа все были уставшими, так что решено было больше никуда сегодня не ехать и не лететь, а вернуться домой и отдыхать на своем пляже.
— А почему мы не едим мороженое? Его здесь совсем нет? — вспомнила о любимой примете праздника Эндж.
Планы подверглись срочной корректировке, и после мытья, переодевания в самый красивый сарафанчик, туфельки и заплетания самых ярких ленточек в косички маленькую принцессу торжественно повезли кормить мороженым в Хило.
— Не хватает только воздушных шариков, — заметил Данька. — И будет совсем как день рождения. Энджела, а когда у тебя день рождения?
— А он в этом году уже прошел, — вздохнула девочка. — Он у меня зимой, в конце февраля.
— Двадцать восьмого, если точнее, — усмехнулся Джоэл.
— Ого, классная дата. А у меня — четвертого августа.
— А у папы тоже зимой.
— Зимой, наверное, здорово. Камин, глинтвейн… А у Мишеля весной, он у нас кот мартовский.
— Это заметно.
— Эй! Я не ору!
Джоэл только поднял бровь, стараясь сдержать широкую усмешку.
— А еще не бегаю по дому, не порчу вещи и не прошусь на улицу через форточку.
— Хорошо, убедил. Ну, что, кому-нибудь еще мороженого?
— Мне, — радостно завопил Данька.
— Ребеночек размером с теленочка, — насмешливо заметил Мишель.
— Завидуй молча, — не остался в долгу подросток.
— Чему завидовать? — перешел на английский Мишель. — Что ты в двери не пролезаешь?
— У меня просто папино телосложение. А у тебя — теловычитание.
— Зато я одежду могу в магазине покупать, а ты даже в примерочную не поместишься, не говоря уж о пиджаке.
— Па-а-ап, они вообще о чем?
— Они, котенок, спорят, кто из них красивее, — ухмыльнулся Джоэл. — Прямо как бойцовые петушки.
Эндж подумала, осмотрела обоих и решила, что красивее тут все-таки мороженое. Пристыженные парни были помирены Джоэлом, который заказал для них еще по порции восхитительного десерта. Сам он в кои-то веки не выбрал один вид, а заказал аж пять шариков с самыми разными вкусами. Мишель налегал на фисташковое, счастливо облизывал ложечку и, судя по виду, витал где-то в стране грез. Энджи по примеру отца пробовала разные вкусы. Данька — любимое шоколадное с фруктовыми сиропами.
— Это самый классный вечер! — Энджи с сожалением посмотрела на пустые вазочки.
— Но уже довольно поздно, и нам пора домой.
С этим согласились все, Энджи хотела спать, Данька — рисовать, Мишель — валяться на кровати. День получился очень насыщенным.
— Кто за то, чтобы завтра просто отдохнуть дома и никуда не лететь и не ехать? — спросил Джоэл.
Руки подняли все — сил любоваться даже на самые прекрасные виды ни у кого не было.
— Единогласно решено. Завтра отдыхаем и просто валяемся на песке и в шезлонгах.
— Лучший день отпуска, — сказал Мишель.
Энджи укладывать долго не пришлось, она, как и в остальные дни здесь, засыпала едва ли не под душем, а в постель ее Джоэл относил и вовсе на руках, укрывал уже спящую, укладывал рядом с ней любимую куклу, минут пять-десять сидел рядом, убеждаясь, что девочка спокойно спит. По возвращении выяснилось, что Мишель слегка дремлет.
— Не сплю, если что, — сразу пробормотал он, почуяв присутствие Джоэла.
— Лучше спи, сегодня все устали, и я тоже не из стали и не Супермен.
— Ага, — Мишель разделся и нырнул в прохладные простыни.
Вскоре к нему там присоединился и Джоэл, длинно выдохнул, расслабляясь после заполненного событиями и движением дня.
— Спокойной ночи.
— И тебе, Дракон, и тебе.

Ночь прошла спокойно, утро встретило лучами солнца и веселым смехом отдохнувших Энджи и Даньки. Пока солнце еще не жарило вовсю, они позавтракали на террасе и повалялись на пляже, искупались не по разу и даже покатались на досках. Потом перебрались в благословенную прохладу дома.
— Как круто… — Мишель раскрашивал какую-то картинку, подсунутую Эндж.
— Шах.
— Черт… где ты так научился играть? — Данька напряженно рассматривал доску, пытаясь понять, можно ли еще спасти ситуацию.
— В приюте. Мистер Гранник был у нас воспитателем в старшей группе, он, кажется, даже выигрывал чемпионаты страны. Не сдавайся, ты еще можешь вывести короля из-под удара.
— Давай, Данька, шевели мозгом.
— Мозг — не… хвост, шевелиться не умеет, только думать, — огрызнулся брат, но шанс все же увидел и сделал ход.
Правда, Джоэл все-таки поставил ему мат через три хода.
— Хи-хи, — отреагировал Мишель.
Энджи вдохновенно рисовала всю семью, включая дедушку где-то в верхнем левом углу, на чем-то, подозрительно напоминающем трон. Наверное, так она представляла себе его руководящую должность. Мишель принялся снова что-то вырисовывать, кажется, по просьбе Энджи рисовал дракона. Самые жаркие часы дня прошли незаметно, миссис Пэт несколько раз приносила им соки, гавайский лед — шейв-айс и фрукты, гавайские пончики пои-моти и маласадас, любимый десерт Мишеля — рисовые блинчики с бананами.
— Попробуйте, — сказал он. — Это вкусно, сытно. И Пэт готовит божественно.
— Это так же вкусно, как мороженое, — бесхитростно призналась после Энджи, забравшись к нему на колени и скармливая ему последний кусочек лумпии. — Мне очень нравится, но это твое любимое лакомство, ешь.
— Спасибо, котенок Эндж. Потом я с тобой мороженым поделюсь.
— Договорились. А теперь можно пойти и достроить наш замок, папочка?
Джоэл выглянул на террасу, кивнул:
— Только надень панаму, и я намажу тебя кремом. И накинешь парео на плечики. Про панамы и крем — касается всех.
— Да, дядя, — мило пропел Данька.
Джоэл только хмыкнул, привыкая к тому, что у него внезапно появился «племянничек».

На пляже Мишель сразу залег в шезлонге, зорко всех оглядывая. Джоэл озаботился обмазать мелких кремом, натянуть на них панамы, приготовить парео для дочери и легкую гавайку для Даньки, и только потом устроился рядом с женихом, сцапав со столика стакан с полюбившимся мультифруктовым напитком, смешанным с кокосовым молоком.
— Я тюлень на берегу моря, я лежу, мне сонно, меня облизывают волны и вокруг скачут пингвины.
Джоэл рассмеялся немного удивленно:
— Почему у тебя такие северные ассоциации?
— Не знаю, наверное, потому что я не могу вспомнить ничего ленивого и сонного на юге?
— А обычно ведь именно с югом и востоком ассоциируется сонная нега, — заметил Джой.
— Хорошо. Я павлин, который лениво смотрит на море.
Джоэл расхохотался, впрочем, как и прежде, смеялся он негромко и словно бы застенчиво. Однако причину смеха назвать отказался.
— А что, не похож? — по-своему понял Мишель. — Тогда дракон… Драконы тоже могут лениво валяться.
— Похож, — отсмеявшись, согласился Джоэл. — И на павлина тоже. Иди сюда, Дракон, твою шкурку стоит смазать.
Мишель перебрался к нему, подставил спину. Ему было хорошо, очень хорошо. У них осталось еще семь дней, ну, пусть пять — два дня стоило зарезервировать на возвращение в Большое Яблоко*, общение с отчимом и перелет в Денвер. Он бы рванул сразу туда, чтобы ни в коем случае не встретиться с Амандой, но уже обещал Андрею Степановичу.
— Кстати, думаю, ты познакомишься с Амандой, хотя очень надеюсь, что она уже смотается…
Джоэл слегка нахмурился, обдумывая перспективу знакомства с матерью жениха. После того, что он узнал, энтузиазма это мероприятие не вызывало.
— Я буду рядом, — успокоил его Мишель.
— Хорошо, договорились.
— Она просто глупая, помни об этом.
— Буду помнить. Знаешь, я рад, что ты явно пошел в своего биологического отца умом.
— Я его даже не знаю, никогда не знал. Аманда тоже понятия не имеет.
— Это не главное. У тебя есть самый лучший в мире отчим.
— Намазать кремом тебя? — перевел тему Мишель.
— Намажь, а то уже плечи слегка припекает.
— М-м-м, хорошо прожаренный рыцарь…
— Очень быстро кончается, — смешливо фыркнул Джой. — Как и любое вкусное жареное мясо.
— Я бы тебя попробовал надгрызть, но не поймут дети.
— Им не до нас, смотри, как старательно башню возводят.
Мишель слегка куснул его в необгоревший участок плеча. Кожа была солоноватой. Так бы и сожрал в самом деле. Но пришлось только облизнуться и продолжить намазывать плечи кремом.
— Мясо должно быть не сырым и не обуглившимся, — решил он.
— Согласен. Но я предпочитаю оставаться живым, а не прожаренным до корочки.
— Я бы пошел плавать, но так лень…
— Не заморачивайся, мы отдыхаем. Я тоже пока не хочу в воду.
— Кататься на доске тебе понравилось?
— О, да. Это замечательно, — оживился Джой. — Думаю, это понравилось и Энджи. Как и все остальное, Мишель. Спасибо.
Мишель слегка смутился: благодарить стоило вовсе не его.

Отпуск был волшебен и божественен, однако все же закончился, оставив на память много фотографий, загар, ракушки, бусы для Энджелы и цветной песок для нее же. Они все же посетили другие острова архипелага, ничуть не пожалев о потраченном на это времени. Гавайи по праву считались райским местечком, даже несмотря на ураганы и цунами, периодически приходящие на эту благословенную землю.
— Ну, что, в Нью-Йорк и домой? — Джоэл устроился в кресле рядом с Мишелем, с толикой грусти провожая взглядом тающий под крылом самолета остров.
— Ага. Ты хоть отдохнуть-то успел?
Джоэл искренне рассмеялся и не стал отвечать, Мишель не дурак, сам прекрасно понимает: даже пара выходных уже была для вечно загруженного детектива отдыхом, не то, что две недели в раю. «Волка ноги кормят, Мишка, а твоего жениха вполне можно назвать волком, санитаром бетонных джунглей», — сказал ему как-то перед отпуском отчим и был, как всегда, прав.
— Ничего, может, регулярные горячие ужины тебе не дадут скатиться обратно в хандру и отчаяние. Как и нерегулярные горячие ночи.
— Мне не дашь скатиться в это самое ты, — негромко, но веско заметил Джоэл.
Мишель огляделся, убедился, что все дети спят, и чмокнул Джоэла в щеку. И черт бы его побрал, если это не было признание. Пусть пока не в любви, а в искренней привязанности. Он уже понял: Джой из тех, кто, однажды пустив в свою душу кого-то, дает ему огромный кредит доверия, но только единожды. Предашь — и между вами вырастет непреодолимая стена.
— Очень сильно надеюсь, что Аманда смотает подальше. Не хочу заканчивать отпуск скандалом.
— Будем надеяться, что так оно и будет.
— Не принимай ее слова всерьез, ладно? Она просто глупая и модная.
— Мишель, я, вроде бы, коп, и давно вышел из подросткового возраста, чтобы обижаться на какие-то обидные слова. На работе чего только не наслушался.
— Я не хочу, чтобы тебе хоть что-то портило настроение из того, что со мной связано.
— Это я постараюсь пережить, — хмыкнул жених, сжал его ладонь, словно скрепляя свое обещание.
— И нам нужны кольца.
— Можно, я ими сам озабочусь? Конечно, они будут недорогими, на платину у меня денег хватит вряд ли…
— Зачем платина? Просто скромное золото.
— Хорошо.
«Скромное» золото тоже стоило недешево, но Джоэл не собирался отступать от своих слов. Все-таки он тоже должен как-то в этом союзе поучаствовать. Весомо. Чтобы не только получать, но и отдать взамен что-то. Если бы спросили Андрея Степановича, что он думает по поводу вклада будущего зятя, тот сказал бы, что Джоэл Страйк уже вложился бесценно: счастьем Мишеля. Но Джой его не спрашивал и вряд ли спросил бы.
_______________________________________
Примечание к части

* "Большое Яблоко" - https://ru.wikipedia.org/wiki/Большое_яблоко
Для граммарнаци: мы в курсе, что в русском написании слово "яблоко" пишется с маленькой буквы. Но хотим и будем писать с большой, так, как это пишется в английском языке.


Глава семнадцатая

Самолет приземлился. Их встречал присланный Андреем Степановичем автомобиль. Водитель сразу поспешил успокоить братьев известием, что их мать улетела сегодня утром. Ни Мишель, ни Даниил не скрывали облегчения, мелькнувшего во взглядах. Вернее, не скрывали от Джоэла, стараясь выдыхать незаметно для Энджи.
— Я не увижу бабушку? — уточнила она.
— Когда-нибудь увидишь, принцесса, — Данька обнял ее. — Только, ради всего святого, не называй ее бабушкой — Аманда страшно обидится. Она слишком молода для того, чтобы соотнести себя и «бабушку».
— Мне звать ее Амандой?
— Ага. Ей будет приятно.
— А дедушку?
— А его так и называй, па просто счастлив, что у него появилась ты, то есть, внучка.
Эндж не понимала ничего, но закивала. Дедушка — это дедушка, бабушка — Аманда. Наверное, надо просто запомнить. Папа всегда говорит, что то, чего она пока не понимает, надо заучить наизусть, а понимание придет потом.
— Майки, а ты приготовишь сегодня ужин?
— Конечно, котенок, кто же, как не я? — улыбаясь, пообещал тот.
Видимо, Андрей Степанович снова специально освободил для общения с внучкой и ее мужиками два дня, так что был дома и первым делом подхватил Энджи, подкидывая ее и тиская.
— Солнышко мое, как загорела, какая красавица!
— А я привезла много фотографий.
— Все, ближайшие два дня мы опять вдвоем, — улыбнулся Мишель.
— Один. И завтра вечером нам вообще желательно вылететь домой, потому что послезавтра я должен предстать перед капитаном Паркером.
— Хорошо, вылетим, — кивнул Мишель.
— А пока мы предоставлены сами себе, я могу помочь тебе приготовить ужин.
— Хорошо, идем. Сделаем что-нибудь легкое, чтобы желудки не перегружать после островов.
— Только не о… окоро… как его там, суп на кефире.
— Окрошка. Ладно-ладно, не буду. Хочешь, борщ сварю?
Джоэл покосился подозрительно:
— А что это — борсшч?
— Это суп такой, из свеклы. Вкусный.
— Из чего? Нет, стой, — Джоэл приподнял руки, — не говори. Просто тыкай пальцем в то, что мне нужно сделать.
Мишель принялся тыкать. Он был уверен, что борщ жениху понравится. Картошку, свеклу и прочие корнеплоды Джоэл почистил безропотно, слегка удивился тому, что свекла окрасила руки. Должно быть, раньше он с нею не сталкивался. Иногда Мишель не понимал, почему между двумя странами такая разница в культуре питания.
— Вымой, вон там и уксус есть. Забыл сказать, что свекла сильно красит кожу.
— Э-э-э… а в супе… суп, как я понимаю, будет цвета свеклы?
— Да, красный суп. Со сметаной.
Джоэл хмыкнул, но не стал отказываться сразу и наотрез, как и с окрошкой. Стоило попробовать, а вдруг понравится?
— Он очень вкусный, там нет ничего непривычного, — уверил его Мишель.
— Но просто мяса все-таки поджарь, окей?
— Ладно, будут тебе стейки. И посмотри в холодильнике, пиво есть?
Джоэл внимательно изучил содержимое огромного двухдверного монстра, обнаружил упаковку «Миллер Миднайт».
— Есть что? — Мишель возился со стейками.
— Ага, темное, «Миллер».
— Неплохое пиво, как по мне. Тебе нравится? Если нет, сейчас сгоняю кого-нибудь за другим.
— Не стоит, я, вообще-то, очень редко пью пиво. Это или другое — мне без разницы.
— Отлично, значит пиво, стейки и фильм? Как тебе такой вечер?
— Классический вечер классической американской семьи? — ухмыльнулся тот. — Согласен. Но… борсшч я попробую.
— Ага, — Мишель ухитрялся разом жарить стейки, варить суп и болтать с Джоэлом с разных углов кухни.
Тот старался не мешать, устроившись в углу и время от времени делая то, во что ему ткнули пальцем: резал мясо, молол перец, осторожно пробовал бордовое нечто со специфическим ароматом и вкусом.
— Ну вот, оно готово.
— Можно накрывать на стол и звать всю семью?
— Ми-и-иш? Ты, надеюсь, не из Джоэла сварил то, что так вкусно пахнет? — в кухню сунулся Данька.
— Нет, Джоэл пока что жив. Собирайте всех.
Миссис Корф выполнила свою часть работы: накрыла на стол, пожелала приятного аппетита и удалилась до завтра. Мишель с трепетом следил, понравится ли Джоэлу борщ. Сперва тот пробовал незнакомое блюдо с осторожностью, но вскоре уже просто сосредоточенно поглощал ложку за ложкой, а когда опустошил тарелку, потянулся к супнице за добавкой. Энджи борщ, кажется, тоже пришелся по душе, но она, съев свою порцию, нетерпеливо поглядывала на деда в ожидании, когда же снова можно будет уйти с ним в комнату и обсуждать гавайские каникулы дальше. Андрей Степанович долго томить внучку не стал, быстро поел и поднялся. Данька, покосившись на оставшихся в столовой мужчин, подмигнул брату и тоже улетучился следом за отцом и подружкой, пользуясь тем, что еще завтра ему было позволено не ходить на дополнительные занятия, отмененные ради каникул на Гавайях.
— Тебе понравилось… Значит, стейки в пролете?
— В меня, пожалуй, стейк не влезет, — прислушавшись к себе, покачал головой Джоэл. — И мне в самом деле понравилось. Такой… очень необычный вкус.
— Я могу готовить его иногда дома, если хочешь. Эндж, кажется, тоже понравилось.
— Не откажусь. Какие планы на вечер?
— Сидеть с тобой на диване, пить пиво и смотреть фильм.
— И что ты любишь смотреть?
Джоэлу пришло в голову, что он практически не знает увлечений и привычек своего будущего супруга, а это совсем не дело.
— Я люблю фильмы про супергероев, английские детективы, вообще-то, я сериаломан больше. А из полнометражного — мюзиклы, семейные фильмы.
— Сериаломан? — усмехнулся Джоэл.
Лесли тоже обожала смотреть сериалы, правда, предпочитала фантастику и детские фэнтези-сериалы, говоря, что детективы и полицейские сериалы ее пугают.
 — И еще какой, — закивал Мишель.
— А мне нравился только один сериал.
— Какой? — Мишель принялся собирать тарелки.
— А сам попробуешь угадать? — усмехнулся Джой, помогая ему убрать со стола, раз миссис Корф уже ушла.
— Даже не могу предположить. Что-то про полицию? «Детектив Нэш Бриджес»?
— Нет и нет. Не совсем про полицию, точнее, совсем не про нее. Но близко.
— «Крутой Уокер, техасский рейнджер»?
— Нет, этот самый Уокер вызывал во мне только раздражение, особенно, когда я понял, что рукомашеством и ногодрыжеством все проблемы не решаются. «Х-файлы», Мишель. Я просто обожал этот сериал. И очень сочувствовал, да и до сих пор сочувствую агенту Малдеру — его истина всегда где-то рядом, но ее не найти.
— А я смотрел «Трансформеров».
— А что мы собираемся смотреть сейчас? — Джоэл поставил на стол супницу, подумал и отрезал себе все-таки кусок стейка, слишком заманчиво тот пах.
— Я как раз хотел с тобой это обсудить. Или можно поиграть, два джойстика точно есть, приставка всегда на месте.
— А… Э… Понимаешь, я…
— Ты не умеешь играть в видеоигры?! — Мишель с суеверным ужасом уставился на жениха. — Не верю!
— В самом деле, не умею. Как-то не привелось, когда хотелось, нас, младших, от единственной на весь приют приставки оттирали старшие, а когда я сам стал старше, уже и не хотелось.
— А сейчас хочется попробовать?
— Ну, с тобой за компанию — отчего бы и нет? Только не слишком сложное что-нибудь, окей?
— Окей, все просто и мило.

Вечер получился замечательным. Джоэлу оказался не чужд спортивный азарт, в управлении джойстиком он разобрался быстро, как и в остальном. Сперва они играли в «Черепашек-ниндзя», потом Мишель поставил «Мортал Комбат». Потом к ним присоседился Данька и остальные, Энджи, конечно, принялась «болеть» за папу, Данька — за брата, Андрей Степанович воздержался, но втихую притащил маленькую видеокамеру и снимал их. Мишель больше смеялся, чем пытался оказывать сопротивление, потому пару матчей слил безбожно. Джоэл с какой-то детской непосредственностью требовал честного сражения, и видеть его таким было… было очень забавно. И больно одновременно. Взрослый мужчина, отец, успешный детектив — недобравший детства ребенок в самой глубине души, раскрывающийся с этой стороны только сейчас, в окружении тех, кому стал дорог. Мишелю пришлось собраться и оказать ожесточенное сопротивление — Джоэл быстро разобрался с игрой и комбо-ударами.
Потом Андрей Степанович напомнил им о времени, и пришлось прерваться, чтобы уложить Энджи и отправить спать Даньку.
— Фильм тоже можно посмотреть, но уже в твоей комнате, — Мишель потянулся всем телом, словно пытался до потолка достать руками.
— Хорошо, посмотрим. Выбор за тобой, — Джоэл улыбнулся и ушел укладывать дочь.
Мишель нырнул по пояс в шкаф с дисками, любовно собираемыми им по всем поездкам. Что бы такое посмотреть? Не «Иксов» же снова тащить Джоэлу? Хотя, он мог видеть и не все серии. И потом, лучше посмотреть что-то полнометражное, а не сериал. Не детектив, пусть хотя бы в последний день отдыха Джой не вспоминает о работе. Что-то легкое? Мелодраму? Мюзикл? Фэнтези? Вот, «Звездная пыль» — хороший фильм. В меру сентиментальности, в меру фэнтези, приключений и прочего. Джою должно понравиться.
— Выбрал?
Детектив снова подошел неслышно, как только умудрялся, со своими-то габаритами, так бесшумно передвигаться.
— Ага, вот, — Мишель показал цветную коробку.
— В душ сначала, или потом?
— Сначала, а то мало ли что…
Джоэл только приподнял бровь, но ничего не сказал, расстегивая мягкую клетчатую рубашку.
— В смысле, вдруг мы уснем посреди фильма… — ухмыльнулся Мишель.
Джоэл скинул рубашку, аккуратно повесил ее на вешалку и принялся снимать джинсы. Мишель тоже разделся.
— Я первый в душ. Но можешь присоединиться.
— Если не возражаешь, я присоединюсь, — усмехнулся Джой. — Места там хватает.
— Я только за, — закивал Мишель.
Места в душевой кабине, в самом деле, хватало на двоих не самых мелких мужчин, и еще оставалось, чтобы свободно повернуться. И не только повернуться. Джоэл без лишних слов прихватил губку, намыливая Мишеля. Тот блаженствовал: моют, причем ласково, купают — что еще надо? К его спине прижалось сильное тело, обнимая и продолжая намыливать ему грудь и живот. Ни одного лишнего движения, но как же это было чувственно! Мишель завел руки за спину, скользя ладонями по бокам Джоэла. Ему слегка прикусили кожу на плече, отчего по спине прошли мурашки.
— Оказывается, душ — это так эротично.
— Хочешь сказать, что раньше ты об этом не догадывался? — мыльные пальцы уже без губки прошлись по поджарому животу, неторопливо опускаясь ниже.
— Как-то не очень, — честно признался Мишель, потираясь всем телом о Джоэла.
— Где еще человек так же открыт и беззащитен, кроме как в душе? — он снова слегка сжал зубами кожу на другом плече Мишеля, в глубине души изумляясь тому, что это нехитрое действо просто сводит его с ума.
— В постели… Не знаю, не хочу думать.
— А чего хочешь?
— Секса, Джой, я хочу горячего секса.
— Сейчас? Здесь?
Ладонь Джоэла замерла внизу его живота, слегка прижимая, другая — медленно ползла по груди вверх, пока не легла на горло, чувствуя кончиками пальцев биение его пульса.
— Ага, — хрипло сказал Мишель. — Здесь и сейчас.
— Обопрись руками на стену. Искать гель?
— А что его искать? Все в спальне. Более чем уверен.
— Жди тогда, я найду.
Мишель в процессе ожидания смыл с себя лишнее мыло. В голове прыгала мячиком мысль: «Развратил». Он был не совсем прав, скорее, он разбудил вогнанную в анабиоз чувственность Джоэла. Пять лет брака они с Лесли не просто спали в одной постели, конечно же. И после двух лет практически монашеской жизни эта чувственность вспыхнула ярким пламенем.
Джоэл вернулся быстро.
— Знаешь… А там все есть…
— Я и не сомневался ничуть. Джо-о-ой?
— Да, сейчас.
Джоэл отвернул лейку душа в сторону, чтобы льющаяся вода не мешала, но заглушала лишние звуки. Секс в душе оказался занятием весьма интересным, особенно в той его части, где Мишель пытался не стонать вообще. Получалось неважно, слишком уж было хорошо. Здесь не было подушки, в которую можно вгрызться и выстонать переполняющие его эмоции. Джоэл же, словно специально, не закрывал ему рот и не позволял закусить собственную ладонь. И никуда не торопился. Это тоже было чудесно, такой неторопливый долгий секс. Хотя к концу его он уже едва стоял на ногах и готов был умолять, если бы не охрип.
— Как же кайфово, — оценил он, все еще цепляясь за стену и преодолевая дрожь в ногах.
Джоэл, вместо ответа, поцеловал его, поддерживая и мягкими, ласкающими движениями смывая пот.
На кровати Мишель приткнулся к боку Джоэла, улыбаясь.
— Будем смотреть фильм?
— Будем, сейчас включу.
Фильм они не досмотрели — уснули где-то на середине, оба и почти одновременно.

Проснулись они, крепко сплетясь в объятиях, так, что было неясно, где чья конечность. На часах было около семи утра, спросонок Джоэл не рассмотрел четко, просто проснулся так, как привык просыпаться дома, заранее настраивая себя на рабочий лад. Правда, сейчас этот настрой сбивал Мишель, сонно, но настырно лезший ласкаться.
— Пока у нас еще есть время, — пояснил он.
Джоэл потянулся и откинулся на подушку, прикрыв глаза:
— Делай, что хочешь, я в твоем распоряжении.
Мишель хотел его поцеловать для начала, всюду. Казалось, что Джоэл все еще пахнет морем. Сейчас, когда ему разрешили, он словно свихнулся от радости, исполняя все свои желания: лизнуть, прикусить кожу, попробовать на вкус впадинку между ключицами и соски. Джоэл дышал все более неровно. Смотрел из-под ресниц, и глаза темнели.
— Дракон…
— Что, мой король?
— Ты рискуешь.
— И чем же именно я рискую?
— Тем, что раздраконишь меня, — Джоэл поймал его за волосы и слегка потянул к себе, заставляя подняться повыше, почти лечь грудью на грудь.
— И что же ты сделаешь с бедным маленьким драконом?
Джоэл прижал его еще сильнее, приподнялся, приближая губы к уху, и раздельно, четко прошептал:
— Выебу.
Свободной рукой он дотянулся до заныканного на всякий случай под подушкой флакончика со смазкой, чрезвычайно радуясь тому, что тот открывается одним нажатием пальца. Прохладный гель тонкой струйкой потек на ягодицы, заставляя Мишеля ахнуть и вздрогнуть.
— С нетерпением ожидаю, — проурчал он, бесстыдно глядя на Джоэла.
Тот отложил флакон и принялся размазывать смазку по его заду, тоже дразня медленными круговыми движениями пальцев.
— С очень огромным нетерпением, — намекнул Мишель.
— М-м-м? А ведь драконы славятся терпением…
Пальцы мягко надавили, проникая в жаркую глубину.
— Я у-у-уникум! — Мишель подался назад.
— Не торопись. Пожалуйста…
Голос Джоэла сел, задрожал в глубине, словно глухая струна.
— Я стараюсь…
Он выгнул спину для того, чтобы ощутить желание Джоэла, задрожал от удовольствия, когда их члены потерлись друг о друга. И снова подался назад, припадая к его груди, оставляя на плече отметину от зубов, словно в отместку за те, которыми метил его жених. Сегодня он хотел попробовать сменить их обычную позу. Во-первых, хотелось видеть лицо Джоэла. Во-вторых, в позе всадника ощущения ярче. Джой, кажется, понял и принял это изменение, по крайней мере, не пытался перевернуться и подмять его под себя. Только опустил обе ладони на бедра и подтянул повыше. «Оседлать» его получилось почти сразу же, тела словно сами идеально приспосабливались друг к другу. Джоэл надавил на бедра, мягко, но неумолимо, заставляя опуститься и принять его до конца, замереть, чтобы ощутить все. Потом Мишель попробовал двинуться, оказалось, это даже легче, чем он изначально предполагал. Потом на его член легла чужая ладонь, принялась ласкать, и ему пришлось до боли закусить собственные пальцы, чтобы сдержать крик. Двигаться Джоэл ему помогал. И это ощущение горячих пальцев на коже было прекрасно.
— Дракон… Мишель…
До него только сейчас дошло, что секс у них случился спонтанный и незащищенный, но это не пугало. И прерываться из-за этого он не собирался. Мишель реагировал только хриплыми вздохами. С каким трудом он сдерживал желание орать на полмира, лучше было не думать. И рот не открывать вообще. В бедра все сильнее впивались пальцы, заставляя двигаться резче вниз, медленнее — обратно. Наконец, копившееся напряжение отпустило, выплеснувшись семенем, запачкавшим грудь и живот любовника. Джоэл уронил его на себя, несколько раз энергично двинув бедрами, продлевая ощущения Мишеля и догоняя его в наслаждении.
— А вот теперь — доброе утро.
— В самом деле, доброе, — усмехнулся Джоэл. — Теперь мы можем встать?
— Конечно, — Мишель скатился с него.
Ощущение текущей по внутренней стороне бедер спермы было непривычным: он никогда и никому не позволял трахать себя без защиты. Почему же позволил Джою? Потому что был в нем уверен, вот почему.
— Все хорошо? — слегка обеспокоился детектив, очень внимательно приглядывавшийся к цвету скатывавшихся по ногам Мишеля вязких капель. Джоэлу не раз приходилось видеть жертв изнасилования, правда, рассказать они уже ничего не могли.
— Все отлично, — отозвался Мишель. — Сейчас душ, потом завтрак.

Заглянувший к ним Данька застал их уже за застиланием постели, точнее, за тихой, но азартной битвой подушками.
— Смотрю, вы тут уже бодры и веселы?
Ему в голову тут же прилетела подушка.
— Ах, та-а-ак? Энджи! На помощь!
К моменту, когда Андрей Степанович явился звать семью на завтрак, Мишеля и Джоэла добивали.

Последний день отпуска пролетел быстро и как-то незаметно для всех. И расставаться очень не хотелось, но пришлось.
— Будем держать связь, проблемы — сразу звоните, помогу всем, чем смогу. Энджи, Мишка научит тебя, как выйти в скайп и связаться со мной. Я буду ждать тебя каждый вечер.
— Хорошо, дедушка Эндрю.
— Па, я буду звонить почаще.
— Несомненно, будешь. Ну, с Богом, дети. Долетите — позвонить обязательно. Я буду ждать и волноваться.
— Па… Тебе нельзя волноваться.
Андрей Степанович только усмехнулся. Нельзя, но он все равно будет.



Глава восемнадцатая

Чемоданы с подарками были собраны и погружены. Отпускники тоже.
— Что на ужин готовить? — уже в самолете спросил Мишель. — И на завтрак.
— На ужин — что полегче, а вот завтрак — посытнее. На твое усмотрение, Дракон.
Начались рабоче-учебные будни. И начались они, как внутренне и опасался Джоэл, с проблем.
Энджи в школу пошла во всем новом, разительно отличавшемся от ее прежней одежды. Более того, еще и взяла с собой телефон. Скромная трубка безо всяких наворотов, исключительно звонить Мишелю после школы, простой синий кожаный чехол. Но это был ее личный телефон.
— Что, папа расщедрился? — фыркнула Кларисса.
— Дедушка.
— Откуда у тебя дедушка?
— От Дракона, — не осталась в долгу Энджи. — Он самый лучший в мире. Его зовут Андрей Степанович, — она очень тщательно выговорила сложное имя деда, специально вместо простого «деда Эндрю».
— Пфе. Придумала бы что-то получше. А я на каникулах летала с родителями в Канаду, кататься на лыжах.
Все с восторгом уставились на Клариссу.
— А вы где были? — небрежно спросила она.
— А мы с папой летали на Гавайи, кататься на серфах и лошадях, — скромно заметила Энджи из своего уголка. — У меня даже банка с цветным песком есть теперь.
— Чего? — Кларисса рассмеялась. — Какие Гавайи?
— Такие, которые пятидесятый штат. Знаешь? И за нами дедушка прислал собственный самолет. Он называется «Хоукер».
Кларисса рассмеялась еще громче.
— Ну и фантазии.
— А она, правда, загорела, — робко сказал кто-то из одноклассников.
— Могу показать фотки, их много, — голосок Энджи слегка зазвенел от сдерживаемой обиды. Эта задавака Кларисса ей не верит!
— Показывай, — фыркнула Кларисса, уверенная, что фото не будет.
Энджи полезла в новенький джинсовый рюкзачок, вытащила подаренный Мишелем специально для отпускных фотографий альбом — в яркой обложке с видами Гавайев. Все сгрудились у ее стола, внимательно их рассматривая.
— Лошадки…
— А на них ездить страшно?
— А песок, правда, цветной?
Энджи просто расцветала на глазах, рассказывая о лошадях, об инструкторе Кэймане, который учил ее и папу стоять на доске, о Рори и Пэт, настоящих гавайцах.
— А потом мистер Рори повел нас на зеленый пляж, он называется Папаколеа, вот, тут написано. Там все пляжи называются длинно и по-гавайски. Туда нужно долго-долго идти по джунглям.
— А это кто?
В альбом попали и фотографии Даньки с Мишелем, спорящих о чем-то на террасе.
— Это Майки и Дэни, мой дедушка — это их папа.
— И кто из них твоя мама? — не удержалась Кларисса.
— Моя мама умерла, — Энджи крепко сжала задрожавшие губки.
— А, так кто-то из них твой отец?
— Будет, когда Майки с папой… — Энджи вспомнила, как говорил Мишель, старательно выговорила: — когда они заключат брак, я буду называть Майки папой тоже.
— Так твой отец — гей? — вытаращилась на нее Кларисса.
— Нет, они просто вместе, — пожала плечами Энджи.
— Понятно, твой папа просто нашел себе богатого приятеля.
— Майки вовсе не богат.
— Зато твой новый дедушка богат, да?
— Дедушка — это дедушка. При чем тут он?
— Но ты все равно одеваешься как уродка, — заявила Кларисса и дернула к себе альбом, оторвав страницу.
— Ты… ты что сделала?! — Энджи бережно пристроила оторванное на место, закрыла и спрятала альбом, потом смерила взглядом ядовито-розовое и в рюшиках платье Клариссы, вспоминая слова Мишеля. — А у тебя опять платье поддельное, на настоящее у родителей денег не хватило?
— Чего? Оно настоящее, это ты в секонд-хенде одеваешься. И на помойках всяких!
— Наверное, и лейбл снова неправильный, или мама сама его золотыми нитками обшивала?
Энджи недаром очень много рассказывала дедушке о себе, своих бедах и спорах с Клариссой. А еще очень хорошо запоминала дедушкины слова. «Нет ничего плохого в том, чтобы повторить слова взрослого, знающего человека, отстаивая свою точку зрения, принцесса, — говорил Андрей Степанович. — Главное, знать меру и не повторять того, что ты не понимаешь». И объяснял ей, что такое бренд, лейбл и прочие мудреные словечки, которыми так любила сорить Кларисса.
— Да что ты вообще говоришь, ты, нищенская дрянь? — Кларисса размахнулась.
— Только попробуй меня ударить, — Энджи отошла от нее на шаг. — А меня одевали, кстати, в фирменном бутике «Ди-энд-Джи»*, если, конечно, ты знаешь, что это такое.
— Да кто тебя там будет одевать, ты, мусорная сиротка? — Кларисса все-таки стукнула ее в плечо.
Энджи оттолкнула ее.
— Мой дедушка. И, поверь, ему на меня совсем не жаль денег, он никогда бы не купил подделку.
Кларисса зло засмеялась, дернула ее за воротник блузки, тот затрещал. Этого Энджи уже не выдержала, хотя она никогда раньше не дралась, предпочитая уходить от конфликтов. «Девочки не дерутся кулаками, малышка, но если вдруг придется, бей так, чтобы к тебе больше не полезли. Бей основанием ладони в нос, это вернее всего сейчас», — учил Джоэл дочь. Кларисса заверещала, разревелась. На ее крик поспешила учительница.
— Что такое? Энджела Страйк, ты что творишь?
— Она порвала мою блузку и обзывала меня, — насупившаяся Энджи не опускала голову, хотя ей было очень страшно и вообще плохо. Хотелось развернуться и убежать подальше, спрятаться в каком-нибудь темном уголке и дать волю слезам. А лучше, чтобы за ней приехал папа или Майки.
— Ступай в угол и сиди там. Идем в медпункт, Кларисса.
— Нет, не пойду! Она первая начала. И порвала мой альбом!
Учительница сурово взглянула на нее, уводя Клариссу:
— Я немедленно сообщу о твоем поведении отцу!
Энджи прижала к себе свой рюкзачок, забившись в угол. «Не буду! Не буду плакать!». Блузку было жаль, но, вроде бы, ничего страшного Кларисса не сделала, хотя дернула сильно. К ней никто не подходил, все предпочитали делать вид, что это их не касается. Постепенно она успокоилась, вытащила альбом, хотя оторванная страничка снова едва не заставила слезы скатиться с ресниц. Энджи погладила лошадь на фото пальчиком, вспомнила, как та брала кусочек пои с ее ладошки бархатными губами, и улыбнулась.
— Эндж? — в класс заглянул Мишель, не прошло и получаса. — Учительница позвонила.
— Майки! — девочка кинулась к нему и уткнулась в его живот носом, обнимая так, словно он — ее спасение. И тут же зашмыгала носом, слегка сердито — на себя, за то, что не сдержалась.
— Что Кларисса такое натворила?
— Майки, она… она сказала, что я ни… нищенская дрянь и мусорная сиротка… И одеваюсь с помойки… И альбом порвала…
— Все-все, котенок Эндж, — Мишель гладил ее по волосам. — Во-первых, ты не сиротка, во-вторых, альбом мы подклеим. И забудь, что она там говорила.
— Мистер Мано, и ты, Энджела, пройдемте к директору, — миссис Джонсон смерила Мишеля колючим взглядом и поджала губы.
В кабинете директора Мишель сразу начал массированную атаку по всем фронтам, не давая противнику опомниться.
— Почему мою дочь оскорбляет какая-то маленькая нахалка? Портит ее вещи, вдобавок!
— Вашу дочь? — заморгал рыбьими глазами в коротких белесых ресничках директор, мистер Оуэн.
— Да, мою дочь. А что?
— Но как это? Энджела Страйк — дочь детектива Страйка…
До директора, кажется, дошло, как именно это возможно, и его одутловатая бледная физиономия начала наливаться дурной кровью, словно ему внезапно слишком затянули его безвкусный галстук на шее. Мишель улыбнулся, как акула, промолчал.
— Кларисса сказала, что… в-ваша дочь, — эти слова дались мистеру Оуэну с явным трудом, — ударила ее первой, Энджела разбила ей нос до крови.
— А Кларисса сказала, как она назвала мою дочь, что она порвала ее блузку и альбом с фотографиями? И что пыталась стукнуть первой?
— Мистер Мано, вы же должны понимать, Кларисса — дочь нашего спонсора…
— А вы должны понимать, что наша фирма — тоже ваш спонсор, раз уж мы снисходим до таких мелочей.
— Э-э-э?.. — замялся директор, явно не припоминая, какая именно фирма.
— «Вестис», — ухмыльнулся Мишель.
Мистер Оуэн пошел пятнами, как лишаем. «Вестис» стала спонсором школы не так давно, около двух лет назад, и с Энджи это не было связано никак.
— Так кого назначим виноватой? — любезно спросил Мишель.
— Мне кажется, нужно замять этот инцидент, — заблеял директор. — Пусть девочки помирятся.
— Пусть мирятся прямо здесь. С извинениями Клариссы.
— Н-но… но Кларисса…
— Она порвала альбом! — Энджи сжала кулачки. — И называла меня уродкой. И чуть не порвала мою новую блузку! И она начала дразниться первая!
— Директор, извинения от Клариссы. Ждем!
— Миссис Джонсон, приведите девочку, — кивнул мистер Оуэн, вытирая платком потеющую лысину.
Минут через десять, которые Мишелю с Энджи пришлось провести в кабинете директора, устроившись в жутко неудобном кресле, в коридоре послышался раздраженный визг девчонки, которая явно не желала идти в кабинет директора.
— Я не собираюсь извиняться перед этой дурой!
— Кларисса Венедикт! Веди себя прилично! Прекрати тормозить и приседать, несносная девчонка.
В кабинете Кларисса долго хныкала, не желая извиняться. Нос у нее был красный и слегка припухший, а на поросячьем платье темнели плохо замытые следы крови, что немного примирило Энджи с порванной страничкой в ее новом альбоме. Мишель, осмотрев воротник ее блузки, сказал, что ничего критичного там нет, даже шов не разошелся.
Наконец, Кларисса промямлила что-то, похожее на извинения.
— Ты принимаешь, принцесса? — Мишель погладил девочку по заплетенным веночком косам.
— Да, — вздохнув, кивнула Энджи. — Если она больше не будет обзываться и дразнить меня.
— Надеюсь, что не будет. Что ж, мы пойдем.
— Ты заберешь меня сегодня насовсем? — с надеждой спросила Энджи.
— Конечно, насовсем.
Энджи тут же радостно запрыгала, забыв обо всех своих детских горестях.
— Идем домой, по пути заскочим в магазин.
На фирме его согласились повысить через месяц. И предупредили, что «по семейным делам» бегать посреди рабочего дня не позволят. Но сегодня, так и быть, пускай.

Второй проблемой стало то, что Джоэла, по словам капитана Паркера «выглядящего совершенно неприлично отдохнувшим», мгновенно загрузили целой кучей дел, одно бесперспективнее другого.
— Дракон, кажется, я задержусь на неопределенное время, — явно с трудом сдерживая бессильную злость, прорычал детектив в трубку, позвонив около шести вечера. — Извини.
— Я оставлю ужин на кухне, все в порядке. И уложу спать Эндж.
— Как у вас дела? — рычание поутихло, Мишель услышал булькание кофемашины, должно быть, Джоэл уже вылакал весь сваренный для него кофе из термоса.
— Потом расскажу, уже все разрулил. Привезти тебе в участок поесть?
— Не надо, останься с Энджи, я за пару часов не погибну от голода. И я нашел в столе батончик с арахисом, так что… вот.
— Один батончик с арахисом?
— И у меня есть кофе. И я еще не переварил ту гору еды, что ты умудрился сунуть мне в сумку утром.
— Все съел? — Мишель усмехнулся.
— Слишком вкусно было, чтобы я смог оторваться, пока не сожрал все. Том пытался стащить хоть кусочек, но я, кажется, одракониваюсь и сам.
— Я положу побольше завтра. Нам пора… В магазин, и все такое.
— Хорошо. Поцелуй Энджи перед сном за меня.
— Ладно. А ты меня, когда явишься.
Джоэл фыркнул:
— Ладно. Пока.
Мишель секунд пять улыбался телефону, потом встряхнулся. Домашние дела не ждут.

Джоэл вернулся домой только ближе к полуночи, злой, словно бешеный волкодлак, но при этом явно старающийся держать себя в руках. Мишель встретил его осторожной улыбкой.
— Привет. Как ты?
— Привет. Десять минут, Дракон, иначе нечаянно покусаю, — Джоэл ушел в душ.
Мишель разогрел ужин, сервировал стол. Вода в душе скоро перестала шуметь, Джой вышел в одном полотенце, поймал жениха и еще пару минут стоял, уткнувшись ему в волосы носом. Потом глухо сказал:
— На меня повесили три «кирпича». И два «свежака».
— Но ты ведь разберешься, — уверенно сказал Мишель.
— А куда я денусь? Придется. Капитан Паркер сказал, что наш с Томом тандем — лучший по раскрываемости в участке, поэтому и «кирпичи» все на наши головы. Мы похожи на чудотворцев?
— Не очень. Если я смогу чем-то помочь…
— Сможешь. Позаботься об Эндж, это будет самая весомая твоя помощь.
— Само собой. Идем, надо тебя накормить.
— Ты постелил себе?
— Да, — Мишель вздохнул с некоторым сожалением, — я посплю в гостевой. А в выходной обязательно озабочусь кроватью для нас.
Джоэл что-то утвердительно промычал через сочную отбивную, в которую вгрызался, наплевав на все и всяческие правила приличия. Мишель удостоверился, что тот не заснет с ужином в зубах, и поплелся спать сам. У-у-у, в одиночку… Он уже почти отвык от этого за две недели. Рядом с Джоем он удивительно хорошо высыпался. Сейчас постель казалась холодной и неуютной. Но места здесь для двоих не было, а Джоэл свой диван не раскладывал. Купить хорошую двуспальную кровать как можно быстрее — это стоило записать в планы на первое место. С этой мыслью Мишель и провалился в сон.
Утром Джоэл поднял его в семь утра, сам явно проснулся раньше, потому что был уже выбрит, умыт и одет.
— Дракон, подъем, умывайся, я пошел будить принцессу.
— Ага-а-а…
Процесс превращения из сонного овоща в человека занял минут пятнадцать. Еще пять — разогревание завтрака, благо, он приготовил все еще с вечера. Сонная Энджи тихонько похныкивала:
— Не хочу в школу… Там опять будет Кларисса.
— Котенок, что случилось вчера? — Джоэл присел перед ней на корточки, ласково сжимая ее ладошки.
— Она меня обозвала нищенкой и дрянью. Порвала альбом. И пыталась блузку порвать. Можно, я больше не буду ходить в школу?
— Энджи…
— Нельзя, да? — девочка шмыгнула носом, опуская голову.
— Я попробую перевести тебя в другую школу. Но она дальше от нашего дома, и тебе придется ездить на школьном автобусе.
— Я люблю школьные автобусы.
— Тебя в них укачивает, принцесса, — Джоэл погладил ее по голове. — И там, в другом классе, может быть своя «кларисса».
— Директор сказал, что ее отец — спонсор школы…
Детектив вздохнул.
— Малышка, давай, посмотрим, как пойдут дела дальше? Перевести тебя мы сможем в любой момент.
— Ладно. Майки, а где ланчбокс?
Мишель хлопнул себя по лбу ладонью, кинулся к холодильнику. Не-е-ет, надо просыпаться, надо привыкать вставать рано.
— Вот, котенок. Держи. Идем, отведу тебя в школу.
— Удачи, вам обоим, — Джоэл схватил свой обед, термос, чмокнул Энджи в щечку, Мишеля — тоже, и выскочил за дверь, торопясь в участок.
Мишель отвел Энджи в школу и заторопился по делам, следовало еще получить все документы на удочерение Энджи. И тут ему предстояло столкнуться с непредвиденными трудностями. Чтобы удочерить Энджи до законного брака с Джоэлом, того следовало сперва лишить родительских прав, а это, конечно же, было неприемлемо. Следовательно, удочерить Энджелу по закону, точнее, признать ее своей дочерью, он сможет только после регистрации их с Джоем брака.
— Полгода? Я должен ждать полгода? Ну что за…
Надо пообщаться с Джоем как можно скорее. Может быть, они этот срок как-то сократят? Ну в самом деле, что еще непонятного? Они подходят друг другу, как две надежно сцепляющиеся зубчиками шестеренки, как выточенные друг под друга детали. В сексе, в общении, в любви к Энджи. К тому же, это просто формальность, ни к чему не обязывающая Джоэла. Работа в голову не лезла, пришлось сделать над собой усилие и отключиться от всех грядущих проблем. Правда, телефон Мишель положил перед собой, опасаясь, что учительница Энджи может снова позвонить. Но вечером, забирая девочку, удостоверился, что Кларисса, получив по носу в прямом и переносном смысле, присмирела и Энджи не цепляла.
Джоэл снова отзвонился, сообщив, что задержится и домой вовремя не появится.
— Голодный?
— Я на ошибках учусь, — проворчал детектив. — Обед растянул.
Мишель только тяжело вздохнул и вызвал курьера, который доставил в участок контейнер спагетти с сыром. Джоэла домой он так и не дождался, уснул. Должно быть, вернулся детектив часам к двум, он не слышал. Утром имел счастье полюбоваться на красные глаза невыспавшегося жениха.
— Вот твой обед. Вот твой кофе, в кофе перец.
Джоэл вместо ответа поцеловал его, прижался на пару минут к плечу лбом.
— Мне пора. Боюсь, я и сегодня черт знает когда приду.
— Когда у тебя вообще выходной по графику?
Детектив только невесело хмыкнул.
— Выходной? Что такое выходной?
— Это такой мифический день для отсыпания.
— Когда я стану героем этого мифа, ты сразу узнаешь.
— Хорошо. Кстати, завтра выкрои полчаса с обеда.
— Ладно, постараюсь. А что случилось?
— Мы срочно вступаем в брак.
Джоэл нахмурился.
— Мы же договаривались.
— Я не могу удочерить Энджи без свидетельства о браке.
— Свяжись с отцом, Дракон. Не пори горячку, послушаем, что он скажет.
Мишель кивнул, набрал номер.
— Прости, мне, в самом деле, пора, — Джоэл накинул куртку и схватил сумку с обедом.
— Увидимся, — сказал Мишель.
Андрей Степанович ответил почти сразу. Выслушал сбивчивое повествование пасынка и посоветовал не торопиться.
— Я и знал, что удочерение Энджи можно провести только после вашего бракосочетания, и я уже начал к нему подготовку, но на нее все равно уйдет около двух-трех месяцев, даже если пинать моих людей каждый день и ежечасно.
— А если просто зарегистрировать брак в мэрии?
Отчим вздохнул:
— Мишка, какой же ты торопыга. Не стоит слишком спешить, так ты будешь давить на Джоэла, даже если это для блага Энджи. Придется выбирать меньшее из двух зол. Подумай. Перезвони мне вечером.
— Ладно. Я на работу, па.
— Удачи, мой хороший.
Мишель вздохнул: удача ему понадобится.
Они едва не опоздали с Энджи на занятия. Потом он застрял в пробке. В общем, день наперекосяк с самого утра. И почему-то он совсем не удивился, когда его обругали на работе за задержку. Потом накосячила бригада, одна из трех подотчетных. Пришлось изрядно пометаться, чтобы исправить этот косяк. И в завершение дня он почти опоздал в школу за Энджи. Успел практически к отправлению школьного автобуса.
— Надо собраться, — сам себе сказал Мишель. — Сесть и собраться.
— У тебя неприятности, Майки? — Энджи забралась ему на руки и обняла, даря успокоение на краткое время.
— Нет, котенок Эндж, просто куча мелких неурядиц.
— А давай приготовим что-нибудь вкусненькое?
Мишель улыбнулся. Это должно поднять настроение, определенно, готовка вместе с Эндж. Наверное, каждая настоящая женщина, даже если ей всего шесть лет, знает эту страшную тайну «настоящих женщин и поваров» — если тебе плохо, если все валится из рук, приготовь что-нибудь вкусненькое. Только постарайся в этот момент, во время готовки, ни о чем не думать. И проблемы сразу отступят, а цейтнот окажется не таким жестким, и будет время на обдумывание.
Два-три месяца… Что ж, ничего страшного не должно случиться. Тем более, сейчас Джой будет по самые уши, а то и выше, занят, пытаясь распутать три «висяка», или, как он выражается, «кирпича». И свежие убийства, которые пока еще в разряд «кирпичей» не попали. Значит, кормить, поить, стараться не трогать без острой необходимости, позаботиться об Энджи.
— А что у тебя с уроками, малышка? — вспомнил Мишель.
— Я сейчас все быстро сделаю, ты проверишь? И мы приготовим папе кексик.
— Хорошо, котенок Эндж, давай.
Кексик. Боже, как его это умилило! Даже, кажется, прошла головная боль, поселившаяся в висках с обеда. Он слушал, как Энджи читает, потом немного подсказал ей с примерами, потом посмотрел, что она нарисовала на уроке, а в голове вертелось, рассыпая яркие искорки и цветные блики: «Кексик для папы». И, когда они все-таки испекли ароматный, удивительно удачный апельсиново-лимонный кекс, он сделал немного крема специально, чтобы написать именно эти три слова поверх шоколадной глазури.
— Он очень обрадуется после работы.
— Он опять совсем-совсем поздно приходит, да? — Энджи обнимала его.
— Да, котенок. Я сплю и не знаю, когда он возвращается.
— Только бы он дома ночевал… — совсем не по-детски вздохнула девочка.
— Но ведь ночует же, — Мишель погладил ее по волосам.
— Ты почитаешь мне сегодня новую сказку? Дедушка дал книжку, только она не на английском языке.
— Почитаю, — закивал Мишель.
Наверное, сборник русских сказок.
Когда пришло время ложиться спать и укладывать Эндж, она потребовала, чтобы он читал на русском, без перевода. Книга в самом деле оказалась сборником русских сказок.
— Но ты ничего не поймешь, котенок.
— Я буду слушать и догадываться.
Мишель принялся читать, стараясь хотя бы интонацией передавать смысл сказки. Энджи уснула, как всегда, очень быстро, обнимая свою куклу и чему-то улыбаясь. Мишель ушел в гостиную, ждать Джоэла и надеяться, что тот придет до одиннадцати. Должно быть, кто-то свыше услышал его смиренную просьбу: Джоэл ввалился в квартиру в десять сорок. С синяком в пол-лица и перебинтованной левой рукой.
— Какой красавец… — вздрогнул Мишель и немедленно приволок на кухню аптечку.
— Случается, — Джоэл сплюнул в раковину розоватую слюну. — Зато мы их взяли.
— Садись, посмотрю, что с тобой, и насколько все плохо.
— Все в порядке, — но Джоэл все равно сел на табурет и позволил ему рассматривать свои разбитые губы, синяк, до живого мяса стесанную кожу на руке, и три длинные и достаточно глубокие царапины, уже запекшиеся.
— Вы брали банду автобусов, вооруженную вилками?
— Нет, троих отморозков, один из которых был вооружен шипастым кастетом. Все трое — под дозой. На них висит два трупа, один из «свежаков».
Мишель обработал ранения, нанес заживляющую мазь.
— Тебе ведь положен выходной за такое?
— Мечты-мечты. Кому, может, и положен, а мне — фак.
— Герой на страже правосудия…
— Оставь ты мою руку в покое, иди сюда, — Джоэл подтащил его к себе на колени. — Страшный?
— Не очень, но надеюсь, к утру синяк побледнеет.
— Поцелуешь?
Мишель наградил его долгим чувственным поцелуем, стараясь не причинять боль разбитым губам.
— Спать сильно хочешь? — Джоэл скользнул здоровой рукой под его рубашку, поглаживая спину.
— Не очень, — Мишель поцеловал его в шею, туда было безопаснее.
— У нас тут не пентхаус твоего отца, и ванная больше похожа на гроб… Но если постараться…
— Постараемся, — уверил его Мишель.
Эта ночь запомнилась им, как самая безумная и самая смешная попытка секса в крохотной ванной, когда в самый ответственный момент открылась дверь и вошла сонная Энджи, и спасибо привычке Джоя закрывать ширму на ванне. Им пришлось затаиться, хотя Джоэл и продолжал медленно двигаться, крепко зажимая Мишелю рот ладонью. Энджи сделала свои дела, спустила воду и утопала спать дальше. Мишель тут же поскользнулся и чуть не упал, пришлось схватиться за руку Джоэла, оказалось — за раненую… В итоге Джой просто прижал его к стене, крепко удерживая на месте обеими руками. Озаботиться тишиной пришлось самому.
— Вот теперь я понял, что такое экстремальный секс… — пробормотал он, когда оба сохли на кухне.
Джоэл тихо смеялся и шипел — после экстрима в ванной Мишелю пришлось снова обрабатывать ему порезы и бинтовать руку.
— А теперь спать, завтра с утра опять будем просыпаться, как черви после дождя.
— Иди, ложись. Я все-таки отъем половину этого чудесного кекса, который так завлекательно пахнет.
— Он весь твой, надпись видишь?
— Я не жадный, я поделюсь с вами, — Джоэл налил себе молока. — Спасибо.
— Спокойной ночи, Джой.
— И тебе.
Засыпал Мишель с улыбкой и гораздо легче, чем в прошлые ночи. Хотя в тот момент, когда Джоэл вошел в квартиру, он испугался. А если в следующий раз будет что-то серьезней кастета? Если это будет обдолбавшийся наркоман с пушкой? Но в ту ночь Мишель об этом не думал, он растекся по постели, чувствуя, как слегка саднит свежий укус на плече, и как бродит по телу истома от секса. И просыпаться утром оказалось намного легче, чем вчера. Да и разбудили его удивительно приятным способом, как Джой когда-то и обещал — поцелуем. Правда, губы у него были в запекшихся корках, а физиономия — как у викинга на второй день после славной битвы за какой-нибудь разбойничий фьорд и славной же тризны по павшим соратникам.
— Доброе утро… Ух, какой ты красавец… Возьми с собой мазь от синяков.
— Обязательно. Дракон, я не будил Энджи, не хочу ее пугать своим фасадом. Сейчас семь утра.
— Я разбужу, и все такое, — закивал Мишель.
— Тогда я пошел — самое время попугать задержанных по второму «свежаку». Удачи.
Мишель кивнул и занялся обычной утренней домашней рутиной.

Джоэл и Томас не были чудотворцами, но они были детективами и профессионалами. И поэтому через месяц скинутые на них нерадивыми коллегами «кирпичи», пусть и не все, а только два из трех, были раскрыты. За этот месяц Мишель пересекся с будущим супругом не в постели пять раз. Утешало только то, что в те ночи, когда Джой ночевал все-таки дома, он спал на новой кровати рядом с ним. Мишель сразу обнимал его, только ощутив рядом сквозь сон. Совершенно машинально ощупывал на предмет повреждений, успокоено вздыхал, ничего не найдя, и засыпал крепче. Иногда спрашивал, глотая звуки:
— Куш’л? Т’м ж’рк’е… — и опять-таки засыпал, получив успокаивающий ответ:
— Кушал-кушал, спасибо. Спи.
Эндж каждый вечер звонила дедушке, болтала с ним и Данькой.
После феерического поражения Клариссы, та еще раз пыталась вернуть себе былой авторитет, притащив в школу куклу Барби, уже немного потрепанную, со свалявшимися волосами. На следующий день Энджи принесла свою, а так как играла она с куклами очень бережно, да и игрушка у нее была в разы качественнее… Финалом стала выходка Клариссы, пытавшейся отобрать у нее куклу, потом обвинить ее в воровстве. Директор вызвал родителей обеих девочек. Мишель все-таки приволок с собой Джоэла, учинив капитану Паркеру форменную истерику на тему того, что работа работой, но семье нужен муж и отец вот именно на этот вечер.
При виде детектива, возвышавшегося над всеми присутствующими взрослыми на полторы головы, мистер Венедикт изрядно стушевался.
— Так, в чем тут опять дело?
Кларисса смотрела на семейство Страйк-Мано волком, ей явно было жаль, что она не успела оторвать коллекционной Барби голову или что-нибудь еще. Энджи жалась к отцу и Мишелю, но испуганной не выглядела.
— Понимаете… — на директора смотреть было жалко.
— Понимаю, — очень вежливо сказал Мишель. — Осталось уточнить, что именно.
— Моя дочь сказала, что ваша дочь украла у нее эту куклу, — толстячок, на которого Кларисса обещала вырасти весьма похожей, гневно колыхнул тремя подбородками, указывая на Энджи.
Девочка сильнее прижала к себе Барби и насупилась.
— Я ничего не крала! Это моя кукла. Это дедушка подарил!
— Вообще-то, кукла коллекционная, есть номер, можно пробить по базе, — пожал плечами Мишель.
— Мистер Мано абсолютно прав, — Джоэл поднял дочь на руки. — Кроме того, вы что, не помните, какие игрушки покупали своему ребенку, а какие — нет?
«Что же вы, в таком случае, за родители?» — повисло невысказанным в воздухе.
— Но ведь…
— Джоэл, здесь какая-то частная школа есть неподалеку. У меня уже сил нет на возню с этой девчонкой.
— «Вестис» отзовет свою спонсорскую помощь и заключит договор с той школой? — сохраняя каменное выражение физиономии, поинтересовался тот.
— Разумеется. Я переговорю с советом директоров об оказании помощи школе, где учится наша дочь.
— В-вы хотите перевести Энджелу в частную школу? — на мистера Оуэна было жалко смотреть. «Вестис» спонсировала школу примерно в равных долях с фирмой мистера Венедикта.
— Не хочу, а перевожу.
— Но как же так, мы можем обсудить это…
— Не можем, — веско припечатал детектив Страйк. — Нам надоело восстанавливать порушенное спокойствие дочери после издевательств Клариссы.
— Но мы…
— Документы подготовьте, — Мишель поднялся.
_________________________
Примечание к части

* - "D&G" - один из самых дорогих брендов, выпускающих линейку детских вещей - Дольче и Габбана.


Глава девятнадцатая

Джоэл переругался с капитаном, но выбил еще два дня без содержания, чтобы перевести дочь в другую школу. Андрей Степанович разрешил Мишелю оплатить ее обучение. Новая школа была небольшой и довольно дорогой. Мишель слегка побаивался, что Эндж и тут не приживется, но ничего, все обошлось. Девочки сразу обменялись фотографиями с каникул, договорились пригласить Энджи в гости к себе — та не скрывала, что живет в маленькой квартире, куда весь класс не влезет.
— Мой папа — полицейский детектив, а Майки — про… про… прораб, вот, — ее голос звучал слишком гордо, чтобы кто-то попробовал над этим посмеяться.
К тому же, дети видели Джоэла и Мишеля, провожающих Энджи на занятия: новая школа оказалась по пути обоим, и в кои-то веки они выходили из дома одновременно. Эти дети знали цену денег, хотя их и не считали. Но понимали, что, наверное, на такую одежду, рюкзак, куклу родители Эндж копили очень долго. Поэтому и приглашали к себе, не напрашиваясь в гости. Первое время Энджи робела принимать эти приглашения. Но после одного из разговоров с дедом согласилась.
Мишель сначала хотел одеть ее, как на прием, но отчим и ему промыл мозги. Наряжаться слишком сильно не стоило, у Энджи и без того все вещи теперь были отличными, фирменными, так что обычный джинсовый костюмчик, блузочка в цветочек — вот прекрасный выбор. Вечер прошел чудесно, со множеством кукол, чаем с пирожными и фотографиями на память. Энджи потихонечку расцветала, набиралась внутреннего спокойствия. Черным фломастером она теперь разрисовывала только волосы Мишеля на «семейных портретах», да неизменных длинных, как удавы, бескрылых драконов на картинках с волшебными дворцами и принцессами.
— Где она таких видела? — удивлялся Мишель.
— На тебе, — смеялся Джоэл, прослеживая пальцами изгибы драконьего хребта по его предплечью.
— Как же я хочу твой следующий отпуск…
— Через полгода, вернее, уже четыре месяца. Капитан Паркер поклялся страшными клятвами, что самолично выпинает меня из участка в тот день, когда этот отпуск начнется. По-моему, твой отец крепко держит его за яйца, и мне уже очень интересно, чем именно.
— Я бы предпочел не узнавать, — решил Мишель.
— Я тоже, пожалуй, предпочту усмирить мое профессиональное любопытство.
Это был один из тех редчайших вечеров, когда Джоэл приходил домой ровно в половине восьмого, немного уставший от бумажной волокиты, а не вымотанный бесконечными допросами, опросами, обходами и беседами со свидетелями, экспертами и специалистами. Мишель устроился у него под боком, обложившись телефонами и планшетом, читал договора и проверял почту. Энджи учила уроки, старательно что-то писала в тетради, прикусив кончик язычка — привычка ей передалась от матери.
— Как насчет того, чтобы сегодня я приготовил что-то? — Джоэл наклонился к уху жениха и даже слегка коснулся его губами. Ему неожиданно понравилось поддразнивать Мишеля такими вот невинными ласками, хотя случалось это так же редко, как и его выходные и вот такие тихие вечера.
— О, я только за, — воодушевился тот.
Готовил Джоэл не особенно, но уж отварить пасту и разогреть соус, загодя приготовленный Мишелем, а к ним — поджарить до аппетитной корочки просто кусочки мяса, без иных изысков — он мог.
— Очень вкусно, — оценила вся семья.
Джой смущенно улыбнулся.
Сослуживцы отметили, что он стал намного спокойнее, чаще улыбался, даже несмотря на загруженность делами сохраняя какое-то внутреннее равновесие.
— Что, наладилась личная жизнь? — спросил напарник.
— Том, иногда ты задаешь совершенно тупые вопросы, — покачал головой детектив. — Будто сам не заезжал за мной и не видел.
— Мало ли, может, он у тебя нянькой дочери подрабатывает… Так вы… совсем уже того?
— Я обязательно приглашу тебя на наше бракосочетание.
— Ого. Ладно. А когда оно?
— Через четыре месяца. Как раз, когда нам дадут очередной отпуск.
Джоэл внимательно присматривался к напарнику, но не видел отвращения или неприятия, как у многих других.
— И, Том, держи язык за зубами, окей?
— Молчу-молчу, — согласился тот. — А за домашние пироги — вообще молчу.
— Вот же шантажист, — ухмыльнулся Джоэл.
Но пирогами, когда Мишелю хватало времени на выпечку, делился.

Чем ближе приближалась свадьба, тем более нервным становился Мишель. На бригады рявкал по любому поводу, так что китайцы даже успокоительный сбор преподнесли… Джоэлу. Они ничего не говорили, но просьба угомонить Дракона просто светилась в их темных узких глазах. Джоэл внял ей, тем более что перед отпуском капитан не загружал их с Томом, чтобы не пришлось передавать целую кучу дел. Так что в очередной раз явившись вовремя домой, он поймал жениха и припер его к стенке во всех смыслах.
— Мишель, что случилось?
— Свадьба же скоро, волнуюсь.
— Эй, если ты не успокоишься, волноваться начну и я, — Джоэл кривовато усмехнулся.
— Там будет Аманда…
— Ну и что? Она, какая бы ни была, но твоя мать. Как она относится к твоей ориентации?
— Равнодушно. Но она… Ар-р-р-р-р, не хочу ее там видеть!
Пришлось крепко обнять раздраженного жениха. Джоэл слегка прикусил его за ухо, это почему-то заставляло Мишеля замирать на месте.
— Успокойся. Даже если ей не придемся по душе я или Энджи, это не будет иметь никакого значения.
— Правда? Вы не будете расстраиваться?
— Я — нисколько, а Энджи нам придется всеми силами постараться оградить от негатива, но мы сделаем это вдвоем. Так?
— Так, — согласился Мишель, успокаиваясь.
— Твои узкоглазые притащили мне какую-то сушеную дрянь, но пахнет приятно. Рискнем попробовать?
— Давай, — оживился Мишель.
Притащенное оказалось весьма приятным чаем, после которого по всему телу разливалось ощущение полного покоя и безмятежности. Какой-то там то ли лотос, то ли жасмин, Джоэл совершенно не разбирался, а Мишель слегка путался, несмотря на то, что одно время увлекался подобным.
— Но почему они притащили это тебе?
— А мне по должности полагается Дракона усмирять.
— А чего это меня усмирять? — возмутился Мишель.
— Потому что тебя «на нервах» можно выпускать вместо тротиловых шашек для подрыва зданий под снос, — Джоэл снова куснул его за ухо, придвинув к себе поближе вместе с табуретом, пользуясь тем, что Энджи, выпив чаю, ушла доделывать какое-то задание.
— Просто не люблю Аманду.
— На расстоянии не любить проще, да? — жесткие горячие ладони пробрались под футболку, погладили от резинки домашних штанов до плеч.
— Намного. Погладь меня еще…
Джоэл принялся исполнять то ли просьбу, то ли требование, стараясь не медлить и не спешить, неторопливо поддразнивая самые чувствительные точки мягкими прикосновениями подушечек или легким царапанием.
— Надеюсь, Эндж… будет… топать при приближении… ох, Джой…
— Можем закрыть дверь на кухню.
— Давай, — согласился Мишель.
Джоэл протянул руку и щелкнул замком. Он не собирался заниматься сексом на кухне, тем более, днем. Но почему бы не сделать минет, к тому же, за ним еще числится должок. Эндж, к счастью, им не мешала, понимая каким-то своим детским чутьем, что им тоже надо посидеть вдвоем и поболтать о взрослых делах. За почти полгода совместной жизни она привыкла к тому, что Мишель рядом чаще, чем родной отец, хотя любить Джоэла меньше от этого не стала. А Майки… Он же просто Майки. И с ним очень хорошо, он всегда выслушивает, подсказывает, а еще он познакомил с дедушкой и Данькой. Называть его папой Эндж пока не могла. Она и Даньку братом не называла, как и он ее — сестрой. По сути, они бы приходились друг другу дядей и племянницей, будь Эндж кровной дочерью Мишеля. Но все равно она звала его «Даника», а он ее «моя принцесса». И сейчас Эндж как раз болтала с ним, давая время Майки с папой посидеть вдвоем.
— Только тихо, — Джоэл втянул в рот мочку уха, слегка прикусил, одновременно с этим сжимая пальцами соски Мишеля.
Мишель молчать научился не так давно, но все-таки научился. Разве что дышал, как выдернутая из воды рыба, да запускал ногти в бедра Джоэла, пока еще сидящего у него за спиной. Тот оставил в покое его ухо и прихватил зубами кожу на шее, отпустил, лизнул, снова прикусил, уже ниже, ближе к плечу. Правая ладонь поползла ниже, нырнула под резинку штанов и боксеров. Мишель уже был стараниями жениха возбужден до предела.
— Привстань.
Оставалось только аккуратно стянуть штаны, порадовавшись тому, что Мишель заменил неудобные табуреты на мягкие, обшитые теплым флисом сверху. А еще тому, что Мишель всегда опускал по вечерам жалюзи. Он осторожно выбрался из-за спины жениха и опустился на колени перед ним, помогая стянуть штаны. Наклонился, целуя попеременно ровные, круглые колени, ямочки под ними.
— Щекотно, — шепотом сказал Мишель.
— Боишься щекотки? — Джоэл мягко развел его ноги, поцеловал чуть выше и во внутреннюю сторону бедра, чуть прихватывая кожу.
— Слегка. Да, поцелуй еще.
Его просьба-приказ была тут же исполнена, и даже втрое. Джоэл потихонечку подбирался к его паху. Мишель положил ладонь ему на затылок, направляя ближе. Терпением он не отличался. Именно поэтому во время секса Джоэл придерживал его, притормаживал, показывая, что спешка — не всегда хорошо, что можно немного потерпеть и получить в разы больше удовольствия. Он и сейчас старался не торопиться, давая и себе время привыкнуть. Для него минет все еще не был делом насквозь привычным. За полгода его оральные упражнения можно было пересчитать по пальцам одной руки. Мишель не требовал, но когда это происходило, временно сходил с ума, теряя голову от одного только зрелища Джоэла на коленях перед собой. Он и сейчас тяжело дышал, мужественно не издавая ни звука. Джоэл посматривал на него, изредка вскидывая глаза и снова опуская ресницы. Улыбку прятал, целуя снова и снова, ближе и ближе, пока не кольнули губы коротко подстриженные и аккуратно подбритые волоски. Мишель на него таращился, не отрывая взгляда.
С каждым разом у Джоя получалось все лучше, он, кажется, представлял на месте Мишеля себя и ласкал того так, как хотел бы, чтобы ласкали его. Неторопливо и чувственно, поглаживая по бедрам, слегка сжимая основание члена, перекатывая в ладони поджимающиеся яйца. Хотя перед оргазмом Мишеля снова отодвинулся. Впрочем, тому было достаточно и его ладони, и второй, жарко легшей на поясницу, придерживая вздрагивающего в беззвучных судорогах жениха. И того, что потом Джоэл помог ему одеться и снова сел за спиной, позволяя откинуться на свою грудь, растечься по ней и просто молча насладиться отголосками оргазма.
— А ты сам? — спохватился он.
— Я могу подождать, пока мы не ляжем. Тебе лучше?
— Намного, моя любовь.
— Вот теперь и гадай, Джоэл Страйк, то ли китайские травки такие чудесные, то ли ты, — пошутил Джой.
— Все вместе, — Мишель блаженствовал.
— Послезавтра у меня выходной, и мне нужно пару часов твоего времени.
— Хорошо. А зачем?
— Поедем выбирать кольца. Я мог бы купить и сам, но хочу сделать это с тобой вместе.
— Хорошо, — закивал Мишель.
Он, честно сказать, думал, что Джоэл за работой и прочими заботами забыл о кольцах. Даже хотел потихонечку заказать их сам. Оказалось, что недооценил жениха. Джоэл же надеялся, что денег хватит, что продавец не начнет предлагать дорогие по его меркам кольца. Он и так копил на эти украшения все полгода, стараясь не слишком влезать в семейный бюджет.
— Надо проверить, как там Эндж…
— Я проверю.
— Тогда я приготовлю тесто на кексы с цукатами, а Энджи поможет мне их испечь, если она уже закончила с уроками.
Эндж болтала с дедушкой. Явившегося Джоэла встретил смех.
— Так, все уроки выучены?
— И мы их даже проверили уже, — отчитался Андрей Степанович с экрана.
— Мишель готовит кексы, просит помочь, принцесса.
— Да! Дедушка, я пойду помогать!
— Иди, солнышко, иди. И тогда уж — спокойной ночи тебе.
— И тебе, — Эндж выключила ноутбук и побежала на кухню.
Ноут тоже был подарком деда, сделанным самовольно и втихую. Андрей Первенец просто упаковал его вместе с вещами внучки, так что обнаружили его только по возвращению в Денвер. И слава Богу, что Энджи во всем слушалась отца и не стала за полгода игроманкой, как одна из ее подруг-одноклассниц.
Вскоре с кухни полетел смех — готовились кексы. Джоэл в гостиной обложился папками, просматривая документы по последнему нераскрытому делу. Бывает так, что в деле застой, утыкаешься в сплошные тупики, и можно в них лбом стучать до посинения, а можно отойти, сесть и подумать. Под смех и возгласы думалось как-то очень легко. Он потихоньку чиркал в блокноте, структурируя информацию, заполняя наскоро и от руки начерченные таблицы одному ему понятными значками. Потом схватился за телефон. Дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки, он нащупал кое-что, что упускал прежде. Через два часа, слегка виновато глядя, поцеловал Энджи и Мишеля:
— Том подъехал, есть немаленькая возможность взять подозреваемого.
— Ладно. Возвращайся быстрее?
— Постараюсь. Уложишь принцессу?
— Ага, — вздохнул Мишель.
Эндж, настроившаяся на то, что укладывать ее спать будет отец, слегка расстроилась.

Мишелю было как-то немного тревожно. Он не вникал в то, чем занимается Джоэл, детектив старался не разговаривать о своей работе дома, хотя жениха расспрашивал, как его дела и что нового. Когда было время, естественно. А его было мало. Но в прошлый раз… Мишель помнил, каким был жених. Больше подобное не повторялось, хотя еще один раз Джой явился в рваной рубашке, а на груди у него темнел синяк. Мишель тогда запоздало перепугался: все указывало на то, что в детектива стреляли, и спас его бронежилет. Сам Джоэл в тот вечер был предельно ласков, но говорить о происшествии не стал. А вот каким он явится сегодня?
Его нервозность не стала секретом для Энджи. Уже улегшись в постель, девочка обхватила его руку ладошками:
— Не переживай, Майки, папа вернется.
— Вернется. А ты спи, котенок.
— Ага. Почитаешь сегодня про ту хитрую лису?
Мишель улыбнулся: Энджи на лету схватывала новые знания, и русский давался ей гораздо легче, чем в свое время ему.
— Почитаю, котенок, сейчас, возьму книгу.
Они выучили алфавит, и Энджи уже знала названия всех зверей, встречающихся в сказках, знала, кто такой Колобок и почему лису называют Патрикеевна. Мишель принялся зачитывать сказку, краем глаза наблюдая, как Энджи засыпает. Когда девочка задышала тихо и спокойно, он укрыл ее и ушел в гостиную, ждать Джоя и волноваться. Не хотелось ничего, даже смотреть телевизор или бродить по сайтам. Работа в голову тоже не лезла, он просмотрел пару бумаг и убрал документы.
Интересно, как с этим справляются жены остальных полицейских? Или не справляются? Столько разведенных. Джоэл говорил о таком неохотно, но сухие цифры статистики были весьма красноречивы. Иногда Мишель задумывался, как жили бы Джоэл и Лесли, останься та жива? Наверное, она бы постоянно плакала втихомолку. Он плакать точно не станет, но как же выматывает нервы это ожидание. «Ты понимаешь, что это — на всю жизнь? Ты готов принять это и жить так всегда? С постоянным страхом за Джоя, с постоянным ожиданием?» — внутренний голос, как и всегда, звучал, как голос отчима. «Готов. Что мне еще остается?». Он любил Джоэла. Со всеми его проблемами и сложностями.
Мишель встряхнулся, побрел гладить на завтра всем одежду, заодно разобрать наконец-то шкаф, развесить рубашки Джоэла, упаковать завтрак для Эндж.

Он успел сделать все и уже раз в сотый проверить телефон на наличие входящих смс-ок или неуслышанных звонков, когда в замке провернулся ключ.
— Жив и цел? — сразу спросил он, выходя в прихожую.
— Да, Дракон, все в порядке. И мы с Томом взяли убийцу, — Джоэл выглядел усталым, но довольным.
— Идем, мой герой, ванна и ужин тебя ждут.
Два синяка, наливающихся цветом, он увидел только в ванной. Джоэл виновато вздохнул, прижал его к груди.
— Все хорошо. Бронежилет я не забываю надевать.
— Это самое главное… — Мишель уткнулся ему в плечо.
— Все в порядке, Мишель. Все хорошо.
— Я просто волнуюсь за тебя.
— Тебе придется волноваться всю жизнь, пока меня не выгонят на пенсию, — Джоэл, похоже, думал о том же, что и сам Мишель. — Подумай…
— Мне понадобится очень много чая.
— Что ж, придется договориться с твоими китайскими трудягами, чтобы поставляли это чудо-зелье бесперебойно.
— Идем, тебе надо поесть. И выспаться.
— Сейчас, я ополоснусь быстро. Разогреешь?
— Да, сейчас, — Мишель закивал.
Когда они оказались в постели, он буквально обвился вокруг Джоэла, как лоза, переживая запоздалую молчаливую истерику. Тот гладил его по спине, мурлыкал какие-то успокоительные глупости, потом решил успокоить самым действенным в мире способом. Подействовало, Мишель пришел сперва в состояние возбуждения, потом в состояние блаженства.
— Вот теперь — спать, — Джоэл достал из тумбочки пачку влажных салфеток и вытер его и себя. — Добрых снов, Мишель.
— Добрых снов, — расслабленно побормотал тот.
Нет, он никогда не отступит. Он ведь чувствовал: Джою он нужен, очень нужен. И дорог, иначе тот не стал бы просить его подумать о необходимости свадьбы. Мишель обнял его покрепче, чтобы до будильника не вырвался.


Глава двадцатая

Последние две недели до отпуска Джоэла пролетели быстро. Приближалось Рождество, свадебную церемонию решили провести на четыре дня раньше, раз уж так совпало. Мишель больше не нервничал — чай ему поставляли каждый день. Как уж детектив договорился с китайцами, чем отдарился, он не знал, но волшебный сбор благоухал в заварнике каждый вечер. Кольца были куплены, наверное, еще и они успокаивали Мишеля: все, скоро свадьба, у него будет муж. Они были самыми простыми, без насечек, узоров, надписей, гладкие золотые ободки в четыре миллиметра шириной. Он представлял себе, как наденет одно из них Джою, и сердце вздрагивало в счастливом предвкушении.
— Не могу дождаться, — признался он.
— Уже скоро. Андрей Степанович прислал сообщение, что завтра самолет будет в Денвере.
— Соберемся всей семьей. Всей, — Мишель слегка помрачнел.
— Спокойно, Дракон. Мы переживем все. Вместе.
Мишель крепко обнял его. Может, Аманда просто свалит куда-нибудь? Слишком надеяться не стоило, иногда мать становилась совершенно невыносимой прилипалой. Особенно когда это было ей выгодно или что-то ее интересовало. Она уже написала Мишелю, что непременно будет на церемонии. Мишель подавил в себе желание написать: «Нахрена ты мне там?» и не ответил ничего.
В назначенный день они вылетели в Нью-Йорк, прихватив с собой Томаса, который вызвался быть шафером Страйка. Энджи в предвкушении встречи с дедушкой и «Даникой» сияла и цвела. Мишель слегка трясся, попеременно бледнея и краснея. Джоэл поблагодарил интуицию и подсунул ему термос с тем самым жасминовым успокоительным чаем. К приземлению Мишель был заторможен, как после ударной дозы успокоительного. Это было очень кстати, потому что дома их ждала очень красивая женщина, на которую Мишель был похож только отчасти, глазами и цветом волос.
— Дорогой, как я соскучилась, — она чмокнула воздух у щек сына, почти невесомо опустив наманикюренные пальчики на его плечи.
— Я тоже, Аманда. Знакомься, мой жених Джоэл Страйк. Наша дочь Энджела. И друг семьи.
— Томас Джентри, мэм, — с каким трудом Том сдержался и не стал «распускать хвост» перед этой красавицей, знал только он сам.
— Как мило, — Аманда светски улыбнулась. — У вас симпатичная дочь.
На Энджи она бросила один беглый взгляд.
— Аманда, тебя ждет стилист, — в холл вышел Андрей Степанович. — Энджи, солнышко мое! Парни, — пасынку и его жениху он только улыбнулся и кивнул, — ваши комнаты готовы, можете располагаться и отдыхать.
Томасу комнату предоставили рядом с комнатой Мишеля и Джоэла. Энджи, естественно, сразу же повисла на дедушке, как маленькая обезьянка, выспрашивая, когда придет домой ее верный рыцарь, что они будут делать, как у деда дела. Андрей Степанович хохотал, обещая, что Данька вот-вот примчится, даже с уроков сбежит ради дорогой гостьи.
— Нет, это не правильно, что он сбежит, — протянула девочка. — Но я так по нему соскучилась.
— А он — по тебе, солнышко.
— А когда папа и Майки поженятся?
— Через пару дней, уже совсем скоро.
— А они будут красивые?
— Все будут красивые, солнышко. Вот приедет Даниил, все тебе расскажет. И на тебе будет очень красивое платье.
— А корзинку с лепестками? Я видела в мультике, та-а-ак красиво!
Энджи пока еще не знала таких слов, как «романтика», поэтому для нее все подобное было «красивым».
— А как же без корзинки? Конечно, будет.
Девочка захлопала в ладошки:
— И я буду бросать лепестки! Дедушка-а-а, это будет просто здорово! — она повисла у него на шее, целуя в щеку.
Аманда выбрала именно этот момент, чтобы заглянуть к мужу в кабинет, поджала губы.
— Дорогой, я уехала.
— Да, милая, конечно. Вы ведь уже познакомились с Энджи?
Улыбка Аманды, когда она подошла к ним, была искусственной насквозь:
— Приве-е-ет, деточка, — а сюсюкание — просто противным.
— Здравствуйте, Аманда, — вежливо ответила Эндж.
— Какой умный ребенок, — Аманда выпрямилась, улыбка погасла, как выключенная лампочка. — Что ж, мы познакомимся поближе, когда я вернусь.
Энджи кивнула и спряталась за дедушку. Теперь она понимала, почему Данька и Мишель не горели желанием встречаться с матерью. Аманда была совсем не похожа на смутные воспоминания Эндж о ее маме Лесли. Она помнила теплые руки и такой же теплый запах — сладких булочек, молока, каких-то цветов, красок и масла. А эта пахла духами, от которых хотелось чихнуть. И от нее веяло холодом, как от Снежной Королевы из сказки. И улыбка у нее была такая же — холодная и неправильная. Энджи дождалась, пока Аманда выйдет, и забралась деду на колени, словно в желании отогреться. Андрей Степанович снова принялся гладить ее золотистые кудряшки, умиленно улыбаясь. Парням стоило дать время привести себя в порядок, через час приедет представитель свадебного салона с костюмами для примерки, потом они быстренько пробегутся по документам и деталям церемонии. Хорошо, что Аманда пока что уехала, меньше нервов будем всем вокруг. Взгляд пасынка, встретившегося с матерью, он прекрасно видел. Незачем Мишке лишние нервы трепать.
— Где тут моя принцесса? — весело спросил в холле Данька.
Энджи быстро «клюнула» деда в щеку и выскочила с радостным: «Даника!». Из коридора полетели веселые вопли, смех, постепенно стали удаляться в сторону комнаты Даньки. Ну, вот, теперь маленькую принцессу займет ее верный рыцарь. В первые недели Данька только об Энджеле и говорил, несколько удивив этим отца. Потом немного поутих, но только потому, что получил возможность общаться с девочкой по скайпу. Видимо, ему тоже не хватало младшей сестренки, о которой можно заботиться. Практически преемственность поколений. Мишель заботился о Дане, Данька теперь заботится об Энджи. Это хорошо, это воспитывает душу.

— Как тебе Аманда? — Мишель раздевался, поглядывая на дверь душа.
— Красивая и холодная, как манекен.
— Удивительно, что сразу не ляпнула гадость.
— У нее впереди два дня, — хмыкнул Джоэл. — Не бери в голову. Даже если ляпнет, пропусти мимо ушей.
— Постараюсь, хотя это сложно.
— Скорее всего, весь ее яд будет направлен не на тебя, — Джоэл шагнул к нему и прижал к себе, обнимая за плечи.
— В этом и проблема, я уже привык.
— Тогда я просто не вижу проблемы. Поясни? Я не собираюсь реагировать на ее уколы, даже если это будет болезненно.
— Я боюсь за Энджи.
— Постараемся ее оградить от Аманды.
— А теперь быстро в душ, впереди куча примерок.
Джой тихо взвыл, вызывая у Мишеля смешок, и отправился в душ.
— Чем тебе не нравится примерка свадебного костюма? — поинтересовался Мишель, заходя следом.
— Чем вам не понравился тот костюм, что мы покупали в прошлый раз?
— Он не свадебный.
— Я надеюсь, меня не вырядят в какую-нибудь белую фрачную пару.
— Белого цвета не будет… я тоже надеюсь.
— Будет похоронный черный, — буркнул Джоэл, но было видно, что на самом деле ему немного даже смешно от этой перепалки.
— Ага, похоронишь свою совесть в пучине жизни со мной.
— Невинность и наивность, еще скажи, — жених не сдержал смешок, тот вышел сдавленным и больше похожим на всхлип.
— И это тоже, Джой, и это тоже.
— Ум и честь?
— Все похоронишь, Джой, все.
— Ничего, меня утешит то, что мы с тобой будем в одной могиле.
— А еще нас осыплют цветами…
— Все будет хорошо, Дракон. Не волнуйся, — Джоэл поймал его в объятия и крепко поцеловал. — Главное — оберечь Энджи. Все, выполаскивай волосы — и вперед.
Они едва успели обсохнуть, когда в дверь постучали. Привезли их костюмы. Они были почти одинаковые: светло-серые, только у Джоя это больше походило на цвет матовой стали, а у Мишеля — на серый жемчуг.
— Ну вот, нечто среднее между женихом и невестой.
— По-моему, просто классический костюм, — рассматривая себя в зеркальной стенке шкафа-купе, заметил Страйк. — Вполне неплохо. И тебе идет сорочка этого оттенка зеленого — подходит к глазам.
— Спасибо. А тебе идет этот силуэт, подчеркивает твою фигуру. И все это мое-е-е-е!
— Собственник. Твое-твое, но учти, что придется делить меня еще с работой.
— Как-нибудь поделимся, главное, что ты больше ничей.
— И ты тоже.
Мишель улыбнулся.
— Кому я нужен.
— Ты красив, умен, ты потрясающе готовишь, — Джоэл пожал плечами, как бы говоря, что ответ очевиден и озвучки не требует.
— А люблю только тебя.
Жених ответил ему поцелуем, не собираясь лгать ни словом, ни жестом.
— Идем, покажемся всем. Пускай одобрят.
— А ничего, что до церемонии?
— Конечно, ничего, — засмеялся Мишель.
Семья костюмы одобрила, а Андрей Степанович заметил, что будут еще бутоньерки.
— Кольца у вас готовы?
— Готовы, — кивнул Мишель. — Они у Тома.
— Главное, не забыть их. Принцесса, теперь ты. Покажешься нам в своем новом платье?
Энджи вышла в коридор, покружилась, показывая прелестнейшее голубое платье. В ее золотистых кудрях поблескивала тоненькая диадема, украшенная мелкими бриллиантами и звездчатым сапфиром в центре. С дедом они договорились, что после свадебных торжеств это украшение останется в Нью-Йорке, ждать ее совершеннолетия.
— Какая красавица, — восхитился Мишель.
— Настоящая принцесса, — с гордостью улыбнулся Джоэл.
— Вам вправду нравится? — с надеждой уставилась Эндж.
— Очень нравится, малышка. Тебе так идет этот цвет, так красиво.
— Всем все подошло? — уточнил Андрей Степанович. — Размер, посадка?
— Все замечательно, сэр, — отозвался Джоэл.
— Давай, без «сэров». Можешь привыкать называть меня папой, — усмехнулся Андрей Степанович.
— А… Я… Постараюсь, сэр…
Первенец кивнул, но поправлять не стал. Не за один день такие изменения происходят.

Все ушли переодеваться, довольные своими нарядами. Мишель после примерки убрался на кухню, готовить ужин, слегка мстительно решив сделать его полностью в русских традициях. Джоэл, уверившись, что Энджи плотно оккупировала Даньку, согласился на обсуждение документов с Андреем Степановичем. Вообще, там следовало бы присутствовать и Мишелю, и тот пообещал, что поставит томиться бульон и сразу явится в кабинет отчима.
— Ну, я тут, — наконец, нагрянул он.
— Читай, — отчим положил перед ним его экземпляр брачного договора. — Потом обсудим, что вам не понравится или вызовет вопросы.
Мишель вдумчиво и внимательно прочитал, аж три раза. Все сводилось к одному: в случае чего, кто-то полетит на мороз без трусов.
— Пап, зачем такие жуткие жути?
— Затем, Мишка, что твои похождения мне известны все, а внучка у меня одна.
Мишель вспыхнул.
— Я люблю Джоя и Энджи и не собираюсь…
— Вот и хорошо. А это просто страховка. На всякий пожарный.
Мишель размашисто и на полстраницы начеркал подпись и с вызовом посмотрел на отчима. Тот невозмутимо улыбался.
— Очень жесткий контракт, — заметил Джоэл, подписывая свой экземпляр. — Зачем, сэр?
— Страхуюсь, Джоэл, страхуюсь.
Страйк помолчал, поймал слегка подрагивающие пальцы жениха в теплую ладонь.
— Вы хотите как можно крепче привязать нас, папа?
— Именно. Вы настолько прекрасная пара…
— Мы не расстанемся. Мне хватило полугода, чтобы взвесить и обдумать все, и кое-что понять.
Мишель замер, словно пойманная птица, даже забыл, как дышать, стараясь не упустить ни слова.
— Может быть, сразу, когда мы познакомились, Мишель не вызвал у меня особого расположения, скорее, я был склонен подозревать его во всех смертных грехах, особенно когда узнал, что у них с Энджи есть какой-то секрет.
Мишель затаил дыхание еще больше — сейчас Джой скажет что-то важное.
— Чем дольше мы общались, тем больше он становился мне интересен. Мишель, и я уже сказал ему об этом, умный, красивый, разносторонне образованный мужчина, а его потрясающее кулинарное искусство способно завоевать чей угодно желудок, а там недалеко и до сердца, русские ведь так говорят? — Джоэл улыбнулся и крепче сжал его ладонь. — Когда я явился с задержания, отделанный под пасхальное яйцо, он очень трогательно обо мне заботился. И, знаете, это тоже было камешком на весах моего понимания.
— Понимания чего, Джоэл?
— Того, что Мишель… Того, что ты мне очень дорог, — Джоэл повернулся, чтобы смотреть в глаза жениху. — Того, что я могу тебе доверять безоглядно. Что я не хотел бы тебя потерять.
Мишель стиснул его в объятиях, нимало не стесняясь отчима. Пусть ему все еще не сказали «тех самых слов», но, насколько он успел изучить Джоя, эти слова будут сказаны, когда его архангел будет стопроцентно уверен в их правдивости. А того, что он услышал сейчас, хватало, чтобы окрылить бескрылого Дракона.
— Мальчики, не увлекайтесь, — строго напомнил Андрей Степанович.
— Простите, сэр. — И тихо-тихо, почти неслышно на ухо Мишелю: — Все ночью, мой Дракон.
Они обменялись экземплярами договоров и подписали их еще раз.
— Теперь можете идти. Только Эндж мне оставьте.
— О, если вы выцарапаете ее у Даниила, или наоборот? — рассмеялся Джоэл.
— Что-то в том духе… Избалует же ее совсем!
— Энджела — очень стойкий к попыткам ее избаловать человечек. Чем я по праву горжусь.
— Пойдем, — позвал Мишель.
— Я помогу тебе на кухне, — вызвался Джоэл. — Что ты собираешься приготовить?
— Все исключительно славянское… то есть, что любим мы, но ненавидит Аманда.
— Хочешь оставить ее голодной? — усмехнулся мужчина. — Жестокий Дракон. Что мне нужно сделать?
— Почистить и порезать свеклу, конечно же!
— О, борсшч! Хорошо, — обрадовался Джоэл.
Русский красный суп после первого раза пришелся ему по душе, а за прошедшие полгода он распробовал его и даже полюбил. Собственно, он и окрошку потом распробовал, но, как пояснял Мишель, она была больше весенне-летним блюдом, которое было хорошо в летнюю жару.
Вместе готовить оказалось весело, как и всегда, а еще — быстро.
— М-м-м…
— Джой, имей терпение, сейчас будем ужинать.
— Увы, моего терпения не хватает, когда оно все так вкусно пахнет, — чуть виновато прищурился детектив, облизывая испачканные в подливке от бефстроганов пальцы.
— Еще чуть-чуть, собери всех в столовую лучше.
— Ладно. Мы с Даниилом поможем миссис Корф накрыть на стол.
— Это будет просто супер.
Джоэл на пару секунд прижался колючей, в почти невидимой светлой щетине, щекой к его виску и вышел. Эта его привычка — передавшаяся и Энджи — приводила Мишеля в умиление. И в то же время заставляла запоздало ужасаться: два года тактильного голода после смерти Лесли! Обнимать почаще! Как можно чаще. И еще чаще. Наверное именно благодаря тому, что они обнимались ночью, обоим спалось так хорошо, а Джоэл высыпался даже за короткое время. И ведь им не было неудобно, несмотря на то, что переплетались руками и ногами.
Ужин накрыли, как раз к этому моменту явилась Аманда.
— О, готовил Мишель? — в ее голосе слышалось тщательно скрытое разочарование.
— Да, Аманда, — кивнул Мишель. — Поужинаешь с нами?
— Снова эти варварские яства?
— Отчего же варварские? — Джоэл жестом предложил налить борща Андрею Степановичу. — Очень вкусные блюда, просто палтшики оближесш, — старательно выговорил он, повергая Мишеля в некоторый ступор.
— Где ты умудрился это выучить? — шепнул тот.
— Чего только не услышишь в полицейском управлении, — усмехнулся Джой. — Хотел сделать тебе приятное.
Мишель сиял и улыбался ему, игнорируя весь мир. Аманда все же села за стол, но выглядела при этом весьма кисло. Впрочем, на это обратила внимание только Энджи. И она совсем не специально спросила:
— Бабушка, а тебе не нравится суп?
Аманда взвилась до потолка.
— Какая я тебе бабушка?!
— Дедушкина жена… — пролепетала девочка, потом вспомнила, что Данька и Мишель говорили о том, как называть Аманду.
— Мишель, займись воспитанием своей подобранки, — Аманда встала. — Почему ты не мог подобрать что-нибудь… более приятное?
Мишель тоже стал подниматься, стол поехал вперед. Джоэл опустил руку ему на плечо, заставил сесть.
— Мэм, вы…
— Аманда, извинись.
Жесткий тон Андрея Степановича заставил вздрогнуть не только ту, к кому были обращены его слова, но и Джоэла с Энджи. Данька, рядом с которым девочка сидела, перетащил ее себе на коленки и обнял, со злостью глядя на мать.
— Извините, — сквозь зубы выдавила Аманда и удалилась, стуча каблуками.
— Я тоже прошу прощения за этот инцидент, — вздохнул Андрей Степанович. — Энджи, прости ее, иногда Аманда совсем не думает, что мелет ее язык.
— Ничего, — девочка даже улыбнулась. — Майки сказал, что она может ругаться.
— Это не значит, что она имеет право обзывать тебя. И больше она так не сделает, не бойся.
— Держи себя в руках, Дракон, — Джоэл сжал и погладил жениха по плечу. — Нам с Эндж не привыкать к оскорблениям.
Мишель кое-как пришел в себя. И вернулся к ужину. Конечно, настроение было испорчено, но Энджи по малолетству еще очень быстро отходила от обид, тем более, Аманда для нее пока была чужой, несмотря на то, что она была женой деда. А Джоэл вообще отнесся к этому, как к незначительному, хоть и досадному происшествию. Переживал разве что Мишель, быстро доел все и ушел из столовой в их с Джоэлом комнату.
— Даня, Энджи, вам пора спать.
— Папа, можно, дедушка мне сегодня сказку почитает?
— Можно, котенок. Идем, я тебе помогу вымыть волосы и лечь, а потом придет дедушка.
Мишель к моменту возвращения Джоэла уже остыл, вымел осколки вазы и даже улыбаться начал.
— Спасибо.
— За что? — удивился Джоэл.
— Так, просто.
Мишель не любил, когда его срывы после общения с Амандой кто-то видел. И был искренне рад, что этот срыв не начался прямо за столом.
— Ты в порядке? — спросил Джоэл.
— Уже да. Энджи спит?
— Наверное, уже уснула. А ты хочешь спать?
Мишель помотал головой, вытащил сигарету, закурил.
— Дракон, ты отцу курить запрещаешь, а сам? — Джоэл осторожно вытащил у него сигарету изо рта, унес в ванную и смыл в унитаз. А когда вернулся, принялся успокаивать будущего супруга, как умел.
Постепенно Мишель снова обрел душевный покой.
— Все будет хорошо. Нам пережить четыре дня, и вернемся домой, в нашу маленькую, но твоими стараниями уютную квартирку.
— Рождество же, куда мы вернемся?
— Вот черт… Я про Рождество и забыл совсем, — Джоэл растерянно заморгал.
— Подарки? — усмехнулся Мишель.
— Подарки остались дома, представляешь?
— Неловко как-то вышло…
— Прости, я с этой работой совсем закрутился.
Мишель поцеловал его.
— Ничего страшного. Завтра пойдем в магазин. Купим всем что-нибудь.
— Тогда спать? — Джой обнял его.
— Что — сразу спать? — прищурился Мишель.
— Можно и не сразу. Интересно, тут все осталось на своих местах?
Джоэл поднялся и открыл нижний шкафчик комода, хмыкнул, вытаскивая симпатичную коробку, почти точную копию той, которую Андрей Первенец подарил им перед отпуском на Гавайях.
— Заботятся… — Мишель раздевался.
— А кляпа тут нет, — усмехнулся Джоэл. — Придется опять обходиться подушкой.
— Я уже привык молчать, ты же знаешь.
— Иногда мне хочется, чтобы ты не молчал.
Мишеля это признание почему-то завело мгновенно.
— Когда-нибудь ты меня услышишь, — прошептал он на ухо жениху.
— Очень на это надеюсь, — не остался в долгу Джоэл, привлекая его к себе поближе, чтобы тут же уложить на постель.
Стеснения, как и прочих негативных чувств, лаская жениха, он уже не испытывал. Чего стесняться, когда они друг друга не только видели во всех позах? Он уже знал, какие ласки приводят Мишеля в состояние, когда он почти не может себя контролировать. И собирался использовать это знание на полную катушку, отвлекая от переживаний. Несчастная подушка к концу их постельных утех была порвана, жалко белея набивкой. На плече Мишеля алели следы укусов, а спина Джоэла слегка саднила — даже с короткими ногтями Мишель умудрился оставить на ней с десяток царапин.
— Хорошо было… О-о-очень хорошо.
— В душ и спать, — решил Джой, поднимая его на руки.
Мишель умудрился задремать сразу в душе. Изувеченную подушку Джоэл скинул на пол, свою, оставшуюся целой, подсунул под голову жениху, ему было безразлично, спать на подушке или нет. Погасил ночник, привычно уже обнял Мишеля, обвившегося, как его татуировка, вокруг него, ласково перебирая длинные мягкие пряди, еще чуть влажные после душа.
— А завтра… В магазин за подарками?
— Да. Спи, Дракон, сладких снов.


Глава двадцать первая

Утром их никто не пришел будить — давали отоспаться в законный отпуск. Мишель спросонок полез ласкаться, получил ленивый, такой же сонный минет, но проснуться окончательно его заставил даже не оргазм, а осознание того, что в этот раз Джоэл не отстранился в конце.
— А… Ты… Э?
Джоэл мужественно сглотнул, слегка скривился.
— Горько. Надо тебя шоколадом накормить в следующий раз.
— Не поможет, Джой.
— Да? Ну, ладно, придется привыкать.
— Куплю тебе конфет… — пообещал Мишель.
— Вставай, ядовитый мой, уже почти десять утра.
Мишель сполз с кровати и побрел в душ.
— Камин, глинтвейн, елка и куча подарков. Здорово же?
— До Рождества еще неделя, а ты уже предвкушаешь?
Мишель, сунув щетку в рот, вспомнил, как встречал Рождество и Новый год в России, с бабой Полей. Он тогда очень удивился, что у русских Рождество празднуют после Нового года, в январе. И что там есть какой-то Старый Новый год, это некоторое время не поддавалось его осмыслению, пока бабка не рассказала о юлианском и грегорианском календарях и их различии.
— Коэфно… тьфу! Это же так классно. А сегодня будут в магазинах толпы таких же опоздавших, как мы…
— Ничего, держись поближе, я не дам толпе тебя снести, — усмехнулся Джой.
— Мой фпафытей… — Мишель сплюнул пасту в раковину и принялся полоскать рот.

Аманды на завтраке не было.
— Унеслась с утра пораньше в СПА-салон, приводить нервы в порядок, — хмыкнул на немой вопрос пасынка Андрей Степанович.
— Мои бы кто привел…
— У тебя для этого есть будущий муж. Кстати, я снял для вас номер в «Рицце», первую брачную проведете там. Думаю, вам обоим так будет лучше?
— Намного! — воодушевился Мишель.
В отеле, особенно, в номере для новобрачных, а, скорее всего, именно его или «президентский люкс» отчим и снял, никто не помешает им насладиться друг другом. И — тут Мишель облизнулся, — никто не помешает Джою услышать, насколько он любим.
— А пока что идите, прогуляйтесь, что ли, а то чахнете, как два цветка. А мы с мистером Джентри побеседуем и развлечемся партией в картишки.
— О, я совсем не против, — обрадовался слегка заскучавший Том.
— А мы как раз собирались прошвырнуться по самым шопинговым местам.
— Я забыл собранные к Рождеству подарки, — повинился Джоэл.
— Ничего, купишь новые. Мишка, а ты-то не забыл?
Мишель покусал губу, опуская глаза. Он помнил только о свадьбе и за тревогами о женихе, о встрече с Амандой и прочем забыл обо всем ином.
— Понятно, — вздохнул Андрей Степанович. — Все про все на свете забыли. Ладно, магазины вам в помощь.
— Зато у всех в это рождество будет по два подарка. Когда мы вернемся, обязательно перешлем вам забытое, и получится как раз к русскому Рождеству, — спас ситуацию Джоэл.
— А ты о нем откуда?.. — шепотом изумился Мишель.
— Оттуда же, откуда и некоторые фразы. В отделе по работе с несовершеннолетними у нас работает мисс Волчок.
— Понятно. Ладно, идем? Надеюсь, мы сможем купить хоть что-то.

Всю дорогу Мишель ревниво косился на невозмутимого жениха, пока тот не остановился и не отвел его с дороги спешащих толп, подталкивая к зеленому островку посреди холла универмага.
— Что случилось, Дракон? Ты сейчас едва не пышешь пламенем.
— И что там за мисс Волчок? — Мишель слегка прищурился.
Джоэл пару минут удивленно моргал, потом до него дошла вся суть ситуации, и он рассмеялся.
— Ты ревнуешь? Мишель, ты меня ревнуешь, что ли?
— Так что там за мисс Волчок, а?
— Приходи как-нибудь к нам, я вас познакомлю. Кажется, ее зовут Елена.
— Ладно, однажды приду.
— И не ревнуй. Сам подумай, два года я был никому не нужен, а теперь вдруг стал?
— Но мне ты нужен, — нелогично возразил Мишель.
— Ты вообще исключение из правил, с чего-то влюбился в нелюдимого и мрачного вдовца с проблемным «довеском».
— Потому что ты — мой ангел.
— А ты — мой Дракон. Не ревнуй, в этом нет никакого смысла. К тому же, мисс Волчок… Нет, ты сам все увидишь, когда придешь познакомиться с нею, — усмехнулся Джой.
Мишель улыбнулся и потянул его в магазины. Народу было много, товаров мало, взмыленные консультанты не успевали таскать коробки и пакеты.
— Не будем повторяться с подарками, придется покупать что-то другое.
— Пробраться бы еще хоть куда-то…
Джоэл, как танк, пер вперед, таща его за собой. Сначала в магазин для юных художников, за подарком для Даньки, потом — в книжный, за английско-русским словарем, для Энджи.
— Я теперь знаю, как выглядит Ад, — решил Мишель.
— А что подарить тебе? — Джоэл снова выдернул его из толпы к фонтанчику в холле.
— Любовь и спокойствие!
— Хорошо, а теперь — из материальных ценностей?
— Новую кружку с кошачьим принтом.
— Хорошо, сейчас поищу. Побольше? Поменьше?
— Побольше, — решил Мишель.
— Подождешь меня здесь? Я постараюсь быстро.
Мишель угнездился на лавочке и пустил корни, судя по виду. Джоэл оставил пакеты с упакованными подарками рядом с ним и растворился в толпе. Мишель обнял подарки и принялся слегка осоловело таращиться на людей вокруг. Как же тут шумно, голова кругом. Не иначе как с этого помутнения рассудка он и брякнул про ревность. Сейчас самому стало смешно — Джоэл ведь для него старался выучить пару слов на русском. Может, он с этой Еленой Волчок и вовсе бы не пересекся ближе утреннего приветствия. А вообще, забавно, Волчок — и работа с несовершеннолетними: «придет серенький волчок и ухватит за бочок». Надо будет рассказать Джою эту колыбельную, наверняка он тоже посмеется. Джой, Джой… Имя хотелось повторять и повторять, осознание того, что уже завтра они станут супругами, наполняло его, как гелий — упругий воздушный шарик. Интересно, отец воспользовался услугами агентства мистера Ларсона? Или обошелся своими людьми?
Вернувшегося Джоэла Мишель встречал такой улыбкой, словно успел что-то из своего запаса покурить. Хотя он не курил травку уже больше чем полгода. Да, собственно, с момента, как стал приглядывать за Энджи, и не курил.
— Я нашел тебе кружку, Драконище. А что это ты такой довольный?
— У меня свадьба завтра.
— Какое совпадение, у меня тоже. Это можно отметить чашкой эспрессо?
— Вполне. Идем, есть тут кафетерий в подвале.
— Звучит довольно зловеще, — хохотнул Джоэл, но все же собрал пакеты. — Веди, Мишель.
Мишель отвел его в кафетерий, на удивление не забитый до отказа. Они даже вполне неспешно выпили кофе — «А ты варишь вкуснее», — и перекусили парой сандвичей, чтобы были силы продолжать пробежку по магазинам и поиск подарков для домочадцев.
— Аманда… Надо, наверное? — Мишель вздохнул.
— А что ей дарить? У нас денег не хватит на ее запросы.
— Не знаю… Тогда ничего.
— Может, какой-то сувенир, просто на память?
— Ну, может, бонсай?
— Сосенку с тремя иголками, которую мы видели? — хохотнул Джоэл, вспомнив узловатое, перекрученное и удивительно лысое деревце в таком же уродливом горшке.
— Ага, пускай символизирует… Ну, что-нибудь.
— Она ведь все равно этот бонсай оставит тут, так что давай купим что-то посимпатичнее и цветущее?
— Давай, пойдем, присмотрим что-нибудь.
В итоге, через еще час мучений они все-таки выбрали маленькую сакуру, которая, по уверениям продавца, обязательно должна была весной зацвести. Мишель в этом сильно сомневался, но вдруг?
— Что будем дарить твоему отцу?
— Купим ему… Не знаю даже. Галстук? Ручку? Нет, это ему партнеры дарят в промышленных масштабах каждый год… В его коллекции минералов я совершенно не разбираюсь, и сомневаюсь, что куплю здесь что-то, чего там нет. О! Фоторамку! И загрузим фото Энджи.
— Давай. Фотографий у нас теперь много, а еще, наверняка, будут фото со свадьбы.
— Тогда идем… т-твою мать!.. — Мишеля едва не снесла орава детишек. — Идем выбирать.
Часа через два, изведя трех продавцов в отделах электроники, они все-таки выбрали достаточно симпатичную и мощную рамку для фотографий.
— Уф, все, не могу больше! Домой хочу, — взмолился Джоэл.
— Я тоже. Едем… — Мишель обливался потом.
Упакованные подарки пришлось пока спрятать в их комнате. Как-то незаметно отведенная Джоэлу комната превратилась в принадлежащую им обоим. Впрочем, это было логично, за полгода в ней сделали ремонт, сменили мебель, особенно, кровать. Теперь это уже не была безликая гостевая, это была уютная комната для двоих.
— И не шевелите меня до свадьбы, — простонал Мишель, падая на кровать.
— Отдыхай, я пойду, позанимаюсь с Эндж, — Джоэл переоделся в домашнюю одежду и вышел.
Они с дочерью расположились в гостиной с книгой сказок, которую Энджи очень хотела прочитать сама, когда явилась Аманда. При виде их она снова скривилась так, словно хлебнула уксуса.
— И кто же вы, мистер Страйк? — женщина устроилась в кресле, закинув ногу на ногу.
— Полицейский, мэм, — вежливо ответил Джоэл.
— Простой коп?
— Да, мэм, — Джоэл улыбнулся еще более ласково.
— И где же вас угораздило познакомиться с моим сыном? — разочарования она не скрывала.
— В парке, мэм. Я его арестовал.
— О, вот как? И за что же?
— Мне показалось, что он наркоман, мэм.
— И? Что же дальше?
— А дальше мы все разъяснили и стали вместе жить, — озвучил сокращенную версию Джоэл.
— Откуда у вас дочь, если вы гей? — Аманда демонстративно оглядела Энджи. — Или это не ваша дочь? Она не похожа на вас.
— Мэм, я бы вас попросил… — Джоэл старался оставаться спокойным. — Эндж — моя дочь.
— Вы в этом уверены? — Аманда, пряча под участием бездну яда, улыбнулась. — Впрочем, это меня не касается.
— Вот именно, мэм.
— Так вы бисексуал? И вам нравится Мишель? Нравится чувствовать власть над ним в постели?
— Энджи, принцесса, иди, посиди с Даниилом, хорошо?
Джоэлу очень хотелось заткнуть рот Аманде, но он никогда не умел спорить с женщинами.
— Даника!
Эндж стремительно убежала. Она не понимала тех странных вопросов, что задавала Аманда, но зато очень хорошо почувствовала, что папа злится.
— Так что же, мистер Страйк, вас привлекло в связи с моим сыном? — Аманда словно и не замечала, что ее невольный собеседник тяготится разговором.
— Он очень заботливый, мэм. И хорошо готовит.
— Кто, Мишель? — она фыркнула. — Да он не умеет позаботиться о себе.
— Он отлично ведет хозяйство.
— И удовлетворяет вас. Сколько вы уже вместе? Месяц? Два?
— Полгода, мэм. И мы счастливы.
— О, полгода! — она рассмеялась. — Что ж, вы — рекордсмен, дольше пары месяцев Мишель ни с кем не спал. Должно быть, именно поэтому он решил, что вы ему подходите в качестве супруга.
— Да, мэм, — Джоэл решил не спорить, чтоб она быстрей отстала.
— Но вы не подходите, — она зло блеснула глазами, оборвав смех.
— Это наше дело, мэм.
— Вы разбежитесь через пару месяцев после свадьбы.
— Возможно, мэм. Прошу простить, мне пора к жениху.
Интуиция требовала промолчать о подписанном брачном договоре, что он и сделал. По сути, они могли теперь просто зафиксировать брак в мэрии, а затем оформить права опекунства над Энджи, в случае наступления недееспособности Джоэла, на Мишеля. Но он понимал и Андрея Степановича: у русских было в традиции пышно отмечать значимые события в жизни семьи. И Энджи хотела, чтобы было «красиво».
— Как там Эндж? — Мишель валялся на кровати и читал.
— Пришлось отослать ее к Даниилу, когда Аманде вздумалось задавать вопросы, не предназначенные для детских ушей, — Джоэл встряхнулся и направился в ванную, смыть холодной водой злость на женщину.
— Что эта… Что она сказала? — Мишель последовал за ним.
— Много чего, но ни единой дельной мысли, — хмыкнул детектив. — И она очень плохо тебя знает.
— Ага… Не знает вообще. А что говорила?
— Что месяца через два мы разбежимся. Про договор я ей не стал говорить, меньше знает — крепче спит.
Мишель подождал, пока он обернется, обнял. Джоэл уже успокоился, но отказываться от объятий, в которых хорошо и тепло? Нет уж, он не дурак.
— Давай, возьмем мелких, Тома, и пойдем гулять? В парк, например?
— Идем. Как раз каток открыт.
Дети на прогулку согласились мигом, да и Томас тоже, наверное, оставаться на одной территории с явно очень злящейся женщиной не хотелось никому. Причин злости Аманды парни не знали, но и узнавать их не хотели.
— Пойдем куда-нибудь потом. Горячего бульона выпьем, когда замерзнем.
— Или наедимся жутко вредных бургеров в «Маке», — усмехнулся Джой. — Собираемся, бегом-бегом!
На улице Эндж все же решила выяснить, что такое Аманда спрашивала.
— Почему она спросила, твоя ли я дочь и уверен ли ты в этом?
Том, прекрасно знавший Лесли и то, как друг друга любили Джоэл и его супруга, поперхнулся воздухом и негодующе раскашлялся. Джоэл похлопал ему по спине и улыбнулся дочери:
— Потому что ты больше похожа на маму, чем на меня, — он взял ее на руки.
— А… понятно.
— Так бывает, котенок. Но ты — точно-точно моя доченька, моя любимая принцесса.
— Я тебя тоже люблю, папа.
— Не слушай Аманду, котенок Эндж, — Мишель притерся плечом к ним, вздохнул. — Иногда она говорит совсем глупости и гадости.
— И ты нас не бросишь?
— Чт… Нет, Боже мой, конечно же, я вас не брошу! Энджи, я вас люблю обоих, и тебя, и твоего папу, очень сильно люблю!
— А мы тебя любим, да, пап?
Джоэл вздохнул.
— И вы меня любите, я знаю, — Мишель пришел ему на помощь, не вынуждая говорить то, в чем его будущий супруг пока еще не признался и себе.
— Ага, все всех любят, — решил Данька. — А теперь на каток.
Возвращаться домой им не хотелось, хотя даже в искристом веселье, в которое дети втянули и взрослых, в безмятежной радости ощущалась горчинка, причем, это чувство было одинаковым и у Мишеля, и у Джоя: в этой семейной идиллии не хватало Андрея Степановича. Как-то быстро он стал чем-то весомым в жизни Джоэла, и тому хотелось сесть и очень серьезно обдумать эту ситуацию, да все никак не находилось времени. У него не было никого, чтобы называть «папа» и считать примером для подражания. Лесли в свое время было легче, она в детстве очень привязалась к миссис Мерфи, директрисе приюта, и та, вроде бы, немножко опекала сироту. Джоэл увидел человека, достойного если и не примером стать, то всемерного уважения — точно.
— Совершу подвиг… Спасу человека, — наконец, заявил Мишель и принялся вызванивать отчима с предложением сбежать из дома и примкнуть к их тесным рядам.
Должно быть, Аманда допекла и мужа, потому что на катке Андрей Первенец появился так быстро, словно освоил телепортацию. И мгновенно включился в веселую карусель, заставляя Джоэла мимолетно позавидовать: сам он так не мог.
От души накатавшись, а местами и нападавшись, и отбив о лед все бока, компания направилась разыскивать место согреться и поесть. Домой им пока не хотелось, да и погода, выдавшаяся в Нью-Йорке удивительно рождественской, располагала к прогулкам и развлечениям вне дома, а сесть с кружкой горячего глинтвейна у камина можно было и вечером. Тем более что биокамин в квартире Первенца был. Нашлось небольшое кафе, в котором все смогли с уютом разместиться.
— Какой классный день, — решил Данька и ехидно добавил: — Мишка, не жри пирог, в костюм не влезешь.
— Чтобы не влезть в костюм, мне надо сожрать вагон таких пирогов. А ты завидуй молча, жеребенок тяжеловоза-призера, — не менее ехидно ответил Мишель.
— О чем они? — Джоэл приподнял бровь, переводя взгляд с одного на другого.
— Соревнуются в остроумии, — хмыкнул Андрей Степанович. — Эй, ковбои, жрите молча. Энджи, отогрелась, солнышко?
— Ага, — девочка утащила еще кусок пирога.
— А когда Аманда нас покинет? — поинтересовался Мишель.
— Как ни прискорбно это сообщать, но сегодня она заявила, что намерена остаться с нами и на Рождество. Мол, семейный праздник и традиции… — тяжело вздохнув, признался Андрей Степанович. — Мне кажется, это ее месть.
— За что-о-о? — Мишель чуть не взвыл.
— О, сынок, тебе перечислить? — но отчим явно не жаждал портить и дальше прекрасный вечер. — Ничего, обычно Аманда предпочитает проводить Рождество в теплых краях, оккупируя летний домик или отправляясь в более экзотические места, — пояснил он явно для Джоя и Энджи.
— Но этот год мы встретим все вместе, — кисло буркнул Мишель.
— Не переживай, все будет хорошо, — Джой стиснул в ладони его холодные пальцы.
Мишель улыбнулся ему.
— Конечно, если ты будешь со мной.
— Я буду с тобой. Всегда.
Настроение у Мишеля выправилось. И прекрасным оно оставалось до возвращения домой и даже дальше. Он просто больше не оставлял Джоя и Энджи наедине с Амандой, и там же постоянно крутился Данька, да и отчим зарекся позволять Аманде открывать рот лишний раз. Пожалуй, в том, что она распустилась майской розой, была его вина — слишком много воли дал.
Аманда предпочла отправиться в тур по магазинам, игнорируя семейство. Ее не видели и не слышали до самого позднего вечера, когда младшее поколение уже легло спать, потому что завтра следовало быть бодрыми и не зевать на церемонии бракосочетания.
— Вам тоже стоит выспаться, — заметил Андрей Степанович.
С ним согласились.
— Поверить не могу, — в спальне заявил Мишель. — Свадьба…
— Знаешь, для меня эта свадьба — тоже, хм, неожиданность. Не думал, что еще когда-то кому-то скажу «да», — Джоэл потер лоб. — Я не знаю…
— Не предаешь ли ты этим память Лесли? — Мишель сел рядом с ним, обнимая. — Нет, Джой, не предаешь. Думаю, она бы только порадовалась, узнав, что ты больше не один, и есть кому помочь тебе, поддержать и любить.
— Думаю, вы бы понравились друг другу…
— Я в этом почти уверен. А Эндж в самом деле взяла от мамы все самое лучшее, и, знаешь, это хорошо, что она пошла в Лесли. Воспитывать девочку-солнечный зайчик как-то, на мой взгляд, легче, чем маленькую валькирию, — просмеялся ему на ухо Мишель.
— Не обольщайся, она еще немного подрастет…
— Я буду просто счастлив видеть, как она растет. Это… это что-то непередаваемое… Боже, кому я это говорю, конечно, ты знаешь.
— Знаю, — Джоэл улыбнулся. — Хотя ты будешь с Энджи чаще меня.
— Давай спать?
Джоэл кивнул и погасил ночник, ложась и разворачиваясь сразу так, чтобы поймать в объятия Мишеля, прижать к себе, уткнуться в шею носом. Засыпать вместе было очень тепло, во всех смыслах. Мишель был как плюшевая игрушка — успокаивал точно так же. Хотя в детстве Джоя подобного не было, он судил по Энджи и ее единорогу. Выкинуть розовое убожество ни у кого не поднялась рука, выстиранный, зашитый и с новыми пуговичными глазами, единорог теперь занимал почетное место на полке с игрушками, но спала Энджи с подаренной Мишелем куклой. Она говорила, что кукла ей навевает хорошие сны. Ну, а Джоэлу хорошие сны навевал сам Мишель, он приятно пах и был теплым.

Утром их разбудил неугомонный Данька, которому не терпелось начать новый день.
— Вы встали уже? Совсем целиком встали, или частями только, и мне попозже зайти?
— Сгинь! — простонал Мишель.
Но уснуть уже не смог, потому что по груди и животу пробежались горячие ладони, пальцы, слегка сонно и лениво поддразнивая. «Частичное поднятие» перетекло в репетицию первой брачной ночи. Генеральную. Неспешный, ласковый утренний секс — такая редкость в их жизни. Редчайшая редкость, выпадающая только на выходных или здесь, в Нью-Йорке.
— Доброе утро, — уже в душе сказал Мишель.
— В самом деле, доброе, — смешливо сощурился Джоэл. — Готов нацепить тяжкие узы супружества?
— Готов. А ты?
— Готов, Драконище. Сушись, наводи лоск на шкурку.
Мишель занялся полировкой шкуры, то бишь, приданием себе вида свежайшего куста сирени ранним летним утром. Надо было замазать татуировку, он даже купил не обычный тональник, а силиконовый грим, чтобы не перепачкать рукав рубашки и не стереть крем не вовремя. Джоэл тоже приводил себя в порядок, хотя волновался меньше — у него опыт свадьбы уже был. Ничего такого особенного — просто регистрация брака в мэрии. Что будет после этого, он даже не догадывался.
— Что ж, вроде бы, мы красавцы. Идем к остальным?
Регистрация была назначена на полдень, у всех было время позавтракать. Завтрак готовила миссис Корф, так что за стол села и Аманда. К счастью, она помалкивала, видимо, вечером выслушала нотацию от супруга. После завтрака Джоэл помог дочери одеться, расчесать и красиво заплести волосы, чтобы закрепить в прическе драгоценную диадему.
— Моя принцесса, моя красавица. Ты рада?
— Очень. А вы с Майки такие красивые!
— Но ты все равно красивее всех. Идем, котенок, пора.
Вырядились и Томас — в свой лучший костюм, и Андрей Степанович с Данькой. Да и Аманда на фото хотела выглядеть презентабельно. И откровенно завистливо поглядывала на диадему, а после — зло — на мужа. Ей подобного подарка не досталось, хотя ее бриллиантовый гарнитур выглядел весьма и весьма. Или дело было не в украшении, а в том, на ком оно было надето?
— Кольца не забыл? — шепнул Мишель.
— Том? — переадресовался тот.
— У меня, — детектив Джентри похлопал по карману ладонью.
— Отлично, — Мишель глубоко вздохнул. — Идем.
Огромный лимузин вместил всех, плавно и неспешно покатился по улицам.
— Не могу поверить, отдаю своего мелкого братца замуж, — Данька сделал вид, что прослезился.
— Ах ты, язва малолетняя! Ну-ну, посмотрим, как я буду тебя женить! — зашипел Мишель.
Андрей Степанович кашлянул, оба умолкли.
Несмотря на то, что, вроде бы, уже все было решено и готово, Мишель нервничал, да так, что умудрился вцепиться в руку жениха, оставив на кисти наливающиеся синевой лунки от ногтей.
— Дракон, успокойся, я никуда не сбегу и не собираюсь, — Джоэл приобнял его, высвободив ладонь.
— Я знаю, просто немного не по себе.
— Слушай, разрешение на брак уже получено, договор мы подписали, сейчас будет просто регистрация и выдача сертификата. Кстати, ты подумал о фамилии, или оставишь свою?
— А я как раз хотел спросить то же самое.
Джоэл посмотрел на внимательно прислушивающегося к их тихому разговору Андрея Степановича.
— Как вы думаете, сэр, как стоит поступить?
— Думаю, что Мишелю стоит сменить фамилию.
— Мишель Страйк… Хм… — Мишель словно пробовал на вкус звучание.
— Звучит отлично, — одобрил Данька.
— И с удочерением проблем меньше будет. Хорошо, я согласен.
— Отлично. Документы переоформить не так уж и долго.
В салоне снова установилась тишина, даже Энджи торжественно молчала, тиская нарядную корзиночку, полную свежих лепестков роз. Церемония вряд ли будет чересчур пышной, просто семейный праздник. Во всяком случае, на это Мишель и рассчитывал. Отчим не распространялся о том, что готовит, кроме того, что снял им номер в отеле. Наверное, заказан любимый зал в «Черной Розе», возможно, будет кто-то из партнеров… Мишель никак не ожидал толпы народа возле бюро регистрации. А стоило бы вспомнить обещание отчима о присутствии журналистов в тот светлый день, когда им с Джоем придется окольцевать друг друга. Хорошо хоть, ничего не спрашивали пока что, только фотографировали. Из машины первым вышел Андрей Степанович, помог выйти жене. Следом выбрался Данька, протянул руку Энджи.
— Готова, принцесса? Нам с тобой идти впереди женихов.
— Готова, — восторженно отозвалась она.
Вот уж кто наслаждался этой свадьбой, так это Эндж. Она с уморительной важностью зашагала рядом с Даниилом, аккуратно бросая за спину лепестки. Вспышки фотоаппаратов стали чаще, как только будущие супруги выбрались из лимузина, готовые идти за остальными, ну, и последним машину покинул единственный свидетель со стороны Джоэла. Мишель улыбался от всей души, лучась счастьем. И ускорял шаг, стремясь скрыться от папарацци. Быстрее, чем пройдет пара из Даньки и Энджи, им все равно пройти бы не вышло, но, наконец, дверь приблизилась, и они вошли в холл.
— Замерз?
Мишель покачал головой: он и не заметил холода на улице.
— Меня тут любовь греет…
Джоэл только улыбнулся. На фотографиях они явно будут выглядеть как суровый коп и обкурившийся нарик. Ну и пусть.
— Главное, кольцо на меня надень… А то руки дрожат.
— У кого дрожат, у меня?
— Ну, не у меня же.
— Эй-эй, шагайте-ка вперед, женихи, — подтолкнул их в спины Том. — А то такое впечатление, что вы оба боитесь.
Под торжественный марш Вагнера пришлось шагать к столу регистратора и делать вид, что никого не трясет от нервов. Анкеты заполняли еще в Денвере, специально присланные курьером. Правда, в анкете Мишеля было указано, что он не будет менять фамилию, но когда потребовалось подтвердить правильность данных, он с некоторым удивлением увидел, что отметил пункт «Смена фамилии на фамилию супруга». То ли отчим постарался, то ли кто-то из его людей перезаполнил анкету, подделав его подпись, но, что вернее, кто-то просто подчистил галочку в одном месте и проставил ее в другом. Тем лучше, не пришлось давать взятку за внесение срочных изменений в процедуру. Кольцами обменялись вполне спокойно, никто их не выронил. Получили свидетельство и сертификат.
— Ну, что ж, теперь полчаса фотосессии и интервью, — усмехнулся Андрей Степанович.
— И не избежать? — вздохнул Мишель.
— Нет. Радуйтесь, что сейчас, и в ресторане их не будет, — отчим кивнул на стаю учуявших кровь акул… то есть, на небольшую толпу журналистов и фотографов.
Мишель засиял ослепительной улыбкой, решив смириться с неизбежным. Джоэл закаменел лицом, но это, насколько уж его новоиспеченный супруг успел узнать, было обычное выражение детектива при общении с прессой. И тут уж ничего не поделаешь: рефлекс.
— Скажите, вы счастливы? — задал вопрос самый бойкий из всех журналистов, подскочивший к паре.
— Да.
— Очень! — экспрессивные ответы Мишеля дополняли скупые и сдержанные слова Джоэла.
Их еще немного попытали, узнали об отношении всей семьи к бракосочетанию. Аманда даже расщедрилась на почти человеческую улыбку.
— Мистер Мано…
— Теперь уже Страйк, — жизнерадостно ухмыльнулся Мишель. — Я слушаю вас.
— Вы собираетесь признать Энджелу своей дочерью?
— Разумеется, как же иначе?
— Детектив Страйк, вы сразу согласились с этим?
— Это было мое… предложение, — в последний момент Джоэл заменил «условие» более нейтральным словом.
Снова засверкали вспышки фотоаппаратов.
— Идемте, — шепнул Андрей Степанович.
Иногда Мишель не понимал — то ли это выдрессированные лично отчимом и его людьми репортеры, или просто аура властности Первенца настолько мощна, что сопротивляться ей не могут даже эти акулы. Им дали пройти безропотно, только слепили вспышки. В лимузине он перевел дух.
— Самое страшное позади…
— Еще ресторан, — напомнил Данька, который явно знал обо всем, что будет в этот день.
— Там репортеров не будет.
— Там будут папины партнеры и друзья. Представь себе сборище? — на ухо брату зашептал Данька.
— ****ец, — тихо сказал Мишель.
— Держитесь. Я, правда, пытался его отговорить.
— Джой, придется вытерпеть еще допросы.
— Ничего, вытерпим. Даниил, я могу доверить тебе нашу принцессу, чтобы ее никто не тронул и не задел?
— Разумеется! — сразу заявил Данька.
— Тогда считай это своим оперативным заданием на сегодня. Энджи, твое задание — быть примерной принцессой для своего рыцаря.
— Да, пап, — она засмеялась.
— А мы с тобой как-нибудь отобьемся, спиной к спине, — хмыкнул Джоэл.
— Ага, — Мишель сжал его руку, потом привалился виском к плечу мужа.
Несмотря на все, что их ждало, он был счастлив. Да, в самом деле, полностью и безоговорочно счастлив. Сейчас, здесь, в этот момент и во все последующие, он знал, будет счастлив, пока с ним рядом его Джой.


Глава двадцать вторая

Семь лет спустя

— Майки, я дома! — Энджела повесила плащ на вешалку, принюхалась. — Аппетитно пахнет!
— Еще бы, готовлю-то я, — слегка ворчливо отозвался Мишель. — Как дела в школе?
— Отлично, — девушка сбросила туфли. — Психолог сегодня лекцию классу читала, про то, что мы подростки, и все такое… Не пить, не курить, не пробовать сомнительные наркотики.
— А что, есть не сомнительные? — Мишель аж выглянул из кухни. — Кстати, о вреде раннего макияжа она вам не читала лекции?
— Это всего лишь блеск для губ. И, кстати, он из «детской» серии.
— Мой руки, и ужинать. Джой отзвонился — вот-вот подъедет.
— Ура! Папы в кои-то веки дома вечером, — фыркнула Энджи.
Да, когда семь лет назад Мишель вякнул о девочке-солнечном зайчике, он явно не учел рассказы Джоэла о Лесли. И тлетворное влияние собственного братца, чтоб его, на неокрепшую детскую психику. Данька из своей принцессы воспитывал настоящего дракона. Спохватились все слишком поздно. Куда подевалась неуверенность, застенчивость? Под маской вежливой милой девочки-подростка с толстыми золотистыми косами прятался тот еще зубастый крокодил. Ну, или дракончик.
Мишель покосился на телефон. Джой звонил пятнадцать минут назад, должен уже дома быть. За эти годы чего только не случалось. И экстренные задержания, и звонки от Тома, обычно содержавшие номер клиники и палаты, к счастью, такое было всего дважды, но здорово поубавило нервных клеток. Щелчки дверного замка заставили Мишеля сначала вздрогнуть, а потом расслабиться.
— Я дома, жив-цел-орел, — оповестил Джоэл с порога.
— Пролетай, орел, я ужин приготовил, — Мишель вышел его встречать, потянулся за поцелуем.
— Я еще на лестнице учуял, — после достаточно долгого и больше нежного, чем страстного, поцелуя, сообщил детектив. — Завтра выходной, у тебя как? Есть планы?
— Ага, провести его с вами обоими.
— Отлично. Пикник? Вроде бы, обещали отличную погоду.
Мишель закивал и подтолкнул мужа в сторону ванной.
— Жду вас на ужин обоих. Стынет же все.
— Уже иду. Энджи!
— Папочка, я соскучила-а-ась! — Эндж с прыжка повисла у него на шее, правда, ненадолго. — Ладно-ладно, иди скорее мой руки.
Мишель любовался ими, улыбаясь. Семья. Да, им было нелегко, пока он пахал, как проклятый, чтобы подняться с места обычного бригадира до старшего, потом выше, чтобы вырасти до директора филиала. Отчим никогда бы не позволил ему просто так занять руководящий пост, но уже два месяца Мишель каждый день открывает дверь кабинета, на которой висит табличка с его именем и словами «Генеральный директор». Иногда все еще случаются дни, когда приходится мобилизоваться и разрулить какую-то форс-мажорную ситуацию. Недавно Энджи пришлось немного поваляться в больнице — ей удалили аппендицит. Они с Джоем попеременно навещали ее и вместе забрали домой. Но сплачивали их маленькую семью не только трудности, но и радости. Например, дни рождения. Отличные оценки Эндж. Удачные дела Джоэла. Просто выходные. Проведенные вместе отпуска. Спонтанные подарки. Неожиданные прилеты отчима и Даньки в гости. Известие о разводе Андрея Степановича и Аманды.
Последнее Мишель отмечал с семьей походом в ресторан. Спрашивать, почему отчим тянул с этим так долго, не стал. Данька рассказал, что развод инициировала сама Аманда. После этого Мишель опасался, что Андрею Степановичу может быть плохо, он все-таки любил эту женщину. Но отчим пережил все это довольно легко. Видимо, приугасла любовь. В последние пару лет Аманда повадилась устраивать скандалы на ровном месте. Должно быть, ждала первого шага от мужа, вроде бы, была в их брачном договоре такая возможность для нее получить больше, чем крохотная пожизненная рента. Не дождалась.
— Счастье есть! — восклицал Мишель, бурно радуясь.
— А мне ее жалко, — заметила Энджи. — Она такая насквозь фальшивая, что просто не сможет нормально жить без искусственно созданных условий. Дедушка ей эти условия создавал, а теперь кто будет?
— Любовники, наверное. Или сама, она ж известная певица.
— Слава проходит, — глубокомысленно заметила девочка.
Слава, действительно, оказалась слишком быстро проходящей. Чем сейчас занималась Аманда, Мишель не знал и выяснять желанием не горел. У него хватало забот с собственной семьей. Джоэл все так же впахивал, как Бэтмэн на страже Готэма, считался лучшим детективом участка. Хотя в последние полтора года их с Томом уже реже дергали на ночные задания — появились другие подающие надежды новички.
— Аллилуйя! — радовался Мишель. — Я даже вижу мужа не на фото.
Джоэл негромко смеялся и старался уделять как можно больше времени своей семье. Ну, и супругу, конечно же. Мишель, как и раньше, плавился в его объятиях и жадно требовал еще ласк, еще поцелуев, еще… Их всегда не хватало, и он знал, что Джою — тоже.
И сегодня у Мишеля тоже были огромные планы на совместную ночь. Они так и не сменили квартиру, хотя уже могли, могли позволить себе снять что-то более просторное. Но… теперь не хотелось? Наверное, они все слишком привыкли к крохотной кухне, где поместиться можно было только им троим, к уютной маленькой гостиной, посреди которой стоял уже слегка вытертый диван, на нем было просто бесценно сидеть втроем, обнимаясь, и смотреть фильм или играть в приставку.
После ужина Мишель принялся мыть посуду, Эндж ушла к себе, болтать с Даниилом.
— Надо придумать что-то с подарком ко дню рождения папы, — Джоэл в полшага оказался за спиной мужа, обнимая и немного мешаясь под руками. Но Мишель ни за что бы ему не сказал об этом, впитывая тепло большого, сильного тела.
— Сейчас задумаемся, — Мишель наслаждался.
И тут заорал телефон Джоэла, вторгаясь в тишину кухни.
— Черт, только не это, — застонал тот: «Полет валькирий» стоял на звонок от Тома и не предвещал ничего хорошего. Из этого правила было только одно исключение: когда Томас Джентри внезапно остепенился и женился, «Полет валькирий» прозвучал в три часа ночи, чтобы сообщить, что напарник Джоя стал отцом.
— Может, они нас на ужин приглашают?
— Хорошо бы, если так.
Но интуиция детектива говорила, что ждать милостей от судьбы не стоит.
— Джей, машина под твоим домом, — сообщил Том. — Я нашел его. Теперь точно.
«Он» — это терроризировавший город уже два месяца маньяк, над поисками которого билась полиция всего Денвера. А «повезло», как всегда, именно им.
— Я вызвал всех, до кого дотянулся.
— Тебя распнут, если это опять пустышка.
— Поехали, я уверен, это его логово.
— Третий раз за две недели. Ладно, я сейчас буду, — Джоэл сбросил вызов, виновато посмотрел на Мишеля.
— Езжай уже, — тот вздохнул. — Жду в постели.
— Постараюсь побыстрее, — договаривал Джоэл, уже одеваясь. Радовало только то, что успел хотя бы поесть.
Мишель сунул ему пакет с пончиками, догадываясь, что Том, наверняка, дома еще не был.
— Вот, опять, — вздохнул он, когда дверь за Джоэлом закрылась.
— Пап? — Энджи выскочила из своей комнаты. — Что, снова?
— Ага, — Мишель принялся домывать посуду.
— Ничего, Майки, он скоро вернется. Дай мне полотенце, я вытру тарелки.
— Ага, держи. В четыре руки быстрее управимся.
— Как у тебя на работе? — Энджи принялась быстро перетирать посуду и составлять ее в шкаф.
— Все прекрасно, контракт подписали, теперь можно выдохнуть и… И искать новых партнеров.
— Майки-паучок, — она потерлась носом о его плечо, улыбаясь.
— Ага, птицеед, — Мишель потрепал ее по волосам, рассмеявшись.
— Может, кексик для папочки? — Энджи задумчиво поглазела в холодильник. — У нас тут три банана помирают.
— Не дадим бананам помереть! Тащи сюда, будем кекс делать.
С выпечкой они провозились допоздна, и Мишель уже собрался отправить дочь спать, глянув на часы, когда зазвонил его сотовый.
— Все, Дракон, мы его взяли. Через полчаса я буду дома, — устало выдохнул Джоэл в трубку.
— Жду. А еще кексик ждет…
— О, кекс! Это мотивирует. Но ты — больше.
— Очень, очень жду, — голос Мишеля приобрел игривые нотки.
Все хорошо, можно выдохнуть, расслабить сведенную тревогой спину. Все хорошо. Джоэл сейчас приедет, нырнет в душ, а потом придет к нему в постель.
— Энджи, ну-ка, бегом спать! А то папа нас по головкам не погладит, если застанет тебя еще не спящей.
— Уже убежала, — заверила девушка. Чмокнула в щеку, опять потерлась носом о плечо — котенок, любимый солнечный котенок, несмотря на характер. — Хорошей вам ночи, — улыбнулась так, что Мишель в который раз решил проверить, не сбоит ли родительский контроль на ее ноутбуке.
— Топай уже, — засмеялся он. — И никакой болтовни с Данькой. Проверю.
— Данюша завтра экзамен сдает, я его уже спать отправила, — Энджи гордо вздернула подбородок, словно напоминая, что это она — Данькина принцесса.
— Ну-ну, — хмыкнул Мишель. — А я отправляю спать тебя.
— Иду, папочка Майки, иду.
Данька, смирившись с необходимостью поступления в экономический колледж, учился, выгрызая трудом и упорством лучшие оценки. А когда узнал, что его маленькая подружка и — по совместительству — дама сердца мечтает рисовать, принялся всячески поддерживать ее в этом начинании. И не зря, талант к изобразительному искусству Энджеле передался от матери, она уже трижды выигрывала школьный конкурс юных талантов и один раз получила гран-при на общегородском конкурсе.
— Должна же в семье быть творческая личность, — посмеивался Мишель.
Джоэл поощрял занятия дочери, хотя его улыбка в такие моменты бывала очень грустной. Энджи с каждым годом становилась все больше похожей на свою мать.
В замке заворочался ключ.
— А вот и блудный муж явился. Пойду считать ушибы.
В этот раз Джоэлу повезло обойтись без членовредительства. И даже синяков не было, что Мишеля безумно порадовало: значит, никто не стрелял.
— Мы взяли его тепленьким, спящим, причем, на куче доказательств вины…
— Джой, не рассказывай, а то мне кошмары сниться будут, — Мишель заткнул ему рот поцелуем. — Бегом в душ, я налью тебе чаю, попьешь его с кексом, и в постель. План ясен?
— Так точно, мой Дракон, разрешите выполнять? — дурашливо отсалютовал ему Джоэл.
— Бегом, мой Король.
Уже в постели Мишеля ждало еще одно нервное потрясение. Джоэл, подмяв его под себя, вымучив губы поцелуями, внезапно остановился. Оба тяжело дышали, оба были возбуждены, и Мишелю стоило труда сосредоточиться на том, что его муж говорит.
— Люблю тебя. Хочу, чтобы ты знал — я тебя люблю.
Мишель крепко его обнял.
— А я — тебя. Очень-очень.
— Я знаю, Мишка. Я это знаю.
Джоэл опустил голову, лизнул его в плечо и тут же прикусил, плавно двинул бедрами, входя. Мишель тихо застонал. Он никогда не думал, что всего лишь три коротких, пусть и таких долгожданных, слова способны расцветить секс такими яркими ощущениями. Или это Джой решил сегодня выложиться на все сто? Все было не важно, кроме вспыхивающих жаркими звездочками удовольствия полупоцелуев-полуукусов на коже, кроме вечных и старых, как мир, движений, толкающих его к краю вселенной. И где-то там, на этом краю были звезды, которые так и норовили закружиться вокруг и вспыхнуть под крепко зажмуренными веками. Он кусал губы, плечи мужа, его пальцы, выгибаясь и толкаясь навстречу, зная, что оставит на коже Джоя саднящие царапины, все равно впивался пальцами в его спину и хотел еще, еще, чтобы это безумие не заканчивалось. Он давно научился кричать беззвучно, это помогало продлить наслаждение и не разбудить при этом весь дом, а то и квартал.
Дыхание Джоэла опалило шею и плечо, когда он бессильно уронил голову, переживая отголоски удовольствия. Сил не было ни у одного, не хотелось двигаться. Джоэл был тяжелым, но он сейчас опирался на локти и не давил всем весом, да и своя ноша не тянет. Еще немного покоя, перевести дух — и можно будет тихонько встать и пробраться в душ, а потом вернуться в постель — до утра. А утром, как всегда, когда у них выдавался выходной, будет очень неспешный, нежный, словно извиняющийся за ночное безумие, секс.
Выходные Мишель очень любил. Даже строго приказал секретарше делать, что угодно, но его не волновать в выходной. В «Вестис» все прекрасно знали, кто его муж, так что трогать нового босса в выходные никто бы не стал. Джоэл пошевелился и поднялся, аккуратно поднимая и Мишеля, слегка придремавшего, на руки. Он все еще с легкостью мог пронести его, хотя и отмечал, что почти в сорок это делать уже труднее.
— М-м? Я бы сам дошел…
— Назад дойдешь, — усмехнулся Джоэл. — Становись в ванну.
Мишель под потоками воды взбодрился настолько, чтобы помочь мужу с купанием. И даже устроившись у него под боком в постели, слыша, как постепенно замедляется сонное дыхание, он не мог уснуть, снова и снова переживая момент истины, момент признания Джоя. Любит. На губы сама собой наползала сумасшедшая улыбка. Пусть ему понадобилось семь лет на то, чтобы это понять, пусть. Теперь Мишель знал, почему и с первым браком Джоэл так долго тянул. Лесли, наверное, понимала его и не требовала сначала жениться, а осознавать чувства уже в процессе. Мишель повернулся, обнял мужа. Любимого копа. Единственного любимого ангела.
«Все у нас будет хорошо, Джой. Не может не быть».

Утром Эндж дала им отоспаться вволю, передвигаясь по квартире как тихая мышка. Ей было уже давно не шесть лет, уроки полового воспитания в школе давались с двенадцати лет, так что о том, что может происходить в спальне между двумя мужчинами, она уже знала, а принимать как должное стала и вовсе сразу, как только поняла, что Мишель влюблен в ее отца. Это осталось неизменным с самого детства. Как и ее «папочка Майки» для Мишеля. Это «папочка» появилось с того дня, как на пальце Мишеля засверкало обручальное кольцо. Энджи дала себе слово — и сдержала его.
Мужчины выбрались из спальни к обеду, довольные жизнью и друг другом.
— Эй, сони, я приготовила вам завтрак, — Энджи поставила чайник и выглянула из кухни, улыбаясь. — Правда, теперь это будет считаться обедом, но вы сами виноваты.
— Виноваты, — согласился Мишель.
— Я сделаю сандвичи и чай для пикника, мы ведь поедем на пикник?
— Ага, — согласился Джоэл.
— А что будем дарить дедушке? — когда все позавтракали, поинтересовалась Энджи.
У нее подарок был готов, оправлен в рамочку и даже завернут: лучшая ее картина с весьма узнаваемым изображением морского берега и четырех серфингистов на гребне небольшой волны.
— Я подарю ему банку соленых грибов, — решил Мишель.
— Эй, а как же я? — притворно возмутился Джоэл. — Рисовать я не умею, в готовке — полный ноль, с работы даже сувенир не утащить.
— А ты поможешь закатать грибную икру.
— Окей, помочь я всегда могу, только тыкай пальцем, что делать.
— После пикника и займемся.
Вообще, собирать грибы где-то в лесу Мишеля научили ребята-инструкторы из ДОСААФ в России. Среднестатистический американец в лес ради подобного сомнительного времяпрепровождения не попрется, он знает, что грибы можно купить в супермаркете. Но Мишель научил «тихой охоте» и Джоэла, и Энджи, и брата. Правда, Данька в лесу бывал только тогда, когда прилетал к ним в Денвер.
— Обожаю семейные пикники, — заявила Эндж. — Жду не дождусь, когда полетим к дедушке.
— Джой? Когда у тебя отпуск?
— Еще двадцать три дня. Могу даже часы посчитать.
Мишель усмехнулся, хотя было совсем не смешно. Он тоже мог посчитать часы до встречи с Андреем Степановичем и Данькой, как и Энджела. Очень соскучились, хотя виделись на Рождество.
— До таких мелочей опускаться не будем, — решил Мишель.
— Значит, скоро. Эй, кто со мной покидает фрисби?
— Я! — обрадовалась Эндж.
Мишель развалился на пледе, опираясь на локти, щурился на солнце и любовался тем, как бесятся его муж и дочь, как вспыхивает солнечный свет в золотистых кудрях Энджи, как под ним же внезапно ярко в светлых коротких волосах Джоя сверкают островки седины на висках, совершенно незаметные раньше. Никто не молодеет… Он тоже недавно заметил в своих волосах седину. А дракон, наверное, скоро сморщит морду. Или еще не скоро? Ладно, тридцать четыре — это немного. Думать о том, что в этом году отчим будет праздновать юбилей семидесятилетия, вообще не хотелось никак. Десять лет назад ему казалось, что Андрей Первенец будет незыблем и вечен, как скала, совсем не думалось о том, что Данька родился, когда ему уже было пятьдесят. Да и не выглядел отчим на свой возраст, несмотря на седину. Но в последнее время замечались глубокие морщины, усталость в глазах. Андрей Степанович все еще крепкой рукой держал кормило своего бизнеса, но собирался уйти на покой сразу же, как только Даниил закончит обучение и пройдет практику хотя бы длиной в год. Семьдесят лет. Это так много, думал Мишель. Но отчим же мужик крепкий, до правнуков доживет. Что там Даньке, уже двадцать, скоро будет выбирать невесту. Хотя на сей счет братишка его ставил в тупик. Ему было положено влюбляться в девчонок, гулять и отрываться, но ни в шестнадцать, ни став старше, Данька ничего такого не творил. Мишель пытался вызвать его на откровенный разговор, на что брат только рассмеялся:
— Миш, уймись. Всему свое время. Мне пока это не интересно.
— Я тоже хочу тебя женить!
— Обязательно женишь, только терпения наберись.
Пришлось набраться, про себя пообещав, что они еще поговорят. Данька этих разговоров уже год успешно избегал. Мишелю не хотелось думать о том, что брат мог тоже вырасти геем, все-таки, половина крови у них одна — от Аманды. Но и таких наклонностей у Даниила не замечалось, он будто вообще был асексуален. Хотя и это неправда, видел Мишель у него в компе и порно, обычное, гетеросексуальное порно. Может, на учебу налегает? Оно и правильно, если подумать. Вот закончит колледж — и, пока стажировка, можно маленько вожжи попустить.
— Муж, ты семье время уделишь? — окликнул Джоэл.
— Ох, бедному старому Дракону уже и на солнышке погре… Ай, нет! Нет-нет, не поймаете!
Бегал Мишель уже не так резво, как прежде, слегка давало о себе знать то ранение, но и ловили его не особенно старательно, исключительно for fun, как говорит молодежь.

Домой вернулись слегка уставшими, голодными, но в замечательном настроении. Энджи, пообещав, что сейчас переоденется и обязательно-обязательно поможет с готовкой ужина, умчалась звонить ненаглядному Данюше, узнавать, как прошел экзамен, как дела у дедушки.
— Спорим на три бакса, что не поможет? — хмыкнул Мишель.
— Хм… спорим, — Джоэл протянул ему ладонь.
Мишель ее от души пожал и занялся готовкой.
Этот спор он проиграл — Энджи все-таки нашла в себе силу воли оторваться от экрана ноутбука и наушников.
— Папочка Майки, чем тебе помочь?
На сердце становилось тепло-тепло, до слез, когда она вот так обнимала, неосознанно копируя жест Джоя.
— Хлеб выложи, тарелки достань и приборы.
Джоэл пришел на кухню на запах, замер в дверях, чтобы не мешаться под руками и ногами.
— Сейчас все будет готово, — уверил Мишель.
— Угу, жду. Принцесса, как там у Дани дела?
— Ой, пап, ну будто у него может что-то не получиться! — Энджи аж руками всплеснула. — Сдал, конечно, все хорошо.
— Потом позвоню и поздравлю, — решил Мишель.
— И от меня тоже.
— Я уже поздравила от нас всех, но вы все равно позвоните, ему важно.
— Но сперва ужин, — строго сказал Мишель.
— Да, Драконище, как скажешь, — Джоэл втиснулся в узкое свободное пространство между столом и плитой, потерся щекой о щеку. — Хватит колдовать, иначе я сейчас захлебнусь слюнками.
— Все-все, накладываю уже, вот, видишь?
После ужина Энджи еще раз напомнила о звонке Даньке и ускакала из кухни. Джоэл остался, поймал и поцеловал мужа, пользуясь тем, что Энджи застряла в ванной, наверное, опять придирчиво изучала, не полезли ли юношеские прыщи.
— Еще двадцать три дня, — шепнул Мишель. — И нас ждет наша постель.
— Что нас абсолютно точно ждет — это Гавайи, — усмехнулся Джоэл. — Уволоку тебя в какую-нибудь дальнюю укромную бухту и буду наслаждаться твоим голосом.
Последнюю фразу он прошептал Мишелю на ухо, вызывая совершенно определенную реакцию.
— А вот теперь мне нужен лед в штаны…
— Какое варварство. Я знаю куда более гуманный способ избавить тебя от мук…
— Ну-ка поделись, — потребовал Мишель.
Вместо ответа Джоэл закрыл дверь и защелкнул замок, а потом подтолкнул его к стене, опускаясь на колени на пушистый половичок. Мишель штаны приспустил сам, предвкушая приятные ощущения. Годы «тренировок» даром не прошли, уплывал в нирвану он с первого же прикосновения жестких требовательных губ и горячего языка. Ноги подгибались от наслаждения, пальцы зарывались в короткие волосы, но он никогда не пытался командовать в такие моменты, Джой сам прекрасно знал, что ему нужно. И мужа до оргазма доводил достаточно быстро, если тот смотрел на то, что с ним проделывают. Это уже стало потребностью: смотреть, ловить каждое мгновение ласки всеми чувствами, кончать, зная, что не отпустит, выпьет досуха, словно страждущий путник в пустыне, поддержит в момент падения в невесомость, даря самую надежную в мире опору.
Джоэл поймал его после оргазма, усадил на этот самый коврик.
— Я отдарюсь ночью, — слабо пробормотал Мишель, наслаждаясь объятиями.
— Буду с нетерпением смотреть на часы.
— Лучше на меня.
— И на тебя тоже, Дракон. Я всегда смотрю на тебя.
Мишель потерся носом о его щеку.
— Помочь с посудой? — Джоэл улыбнулся.
— Да, давай, освободим время для совместного вечера.
Прекрасный вечер получился, вечер для их маленькой семьи, когда обсуждали планы и успехи, делились своими мыслями, смотрели незамысловатую семейную комедию, пока Энджи не стала зевать и не ушла к себе, поцеловав их на сон грядущий.
— А вот теперь я готов отдавать долги, — лукаво заметил Мишель.
— Идем, — Джоэл поднялся с дивана и протянул ему руку. — Я готов получить все причитающееся.


Глава двадцать третья

Понедельники Мишель ненавидел всеми фибрами души. Для него эти дни недели были классически тяжелыми, особенно, если нормально отдохнуть в воскресенье не получалось. Но это утро понедельника он встретил во вполне работоспособном состоянии и настроении. Джоэл, разбудив его, даже дождался совместного завтрака и выхода — часть пути они прошли вместе. Энджи осталась дома, у нее были каникулы, так что она могла поспать в свое удовольствие. После обеда к ней должны были прийти подружки, и Мишель крепко надеялся на сознательность дочери и на то, что вверх дном их квартирку все же не перевернут.
Он успел проверить несколько договоров и смотаться на один из самых проблемных объектов лично, чтобы навести там шороху по старой привычке, на обратном пути немного застрял в пробке, матеря себе под нос какого-то обкурившегося придурка на древнем додже, умудрившегося создать затор на дороге. Когда сотовый разразился арией из «Призрака оперы», что означало неизвестный номер, он даже не предположил, кто бы это мог быть.
— Мистер Страйк? — на том конце связи фоном приглушенно выла сирена.
— Да, это я. Чем могу быть полезен?
— Детектив Страйк — ваш супруг?
— Да, — Мишель насторожился. — Что-то случилось?
— К сожалению, да. Вы не могли бы подъехать в Центральный госпиталь святого Антония?
— Да, уже еду.
«Ранен? Что могло случиться?», — Мишель развернулся и рванул в указанный госпиталь, плюя на штрафы.
Его встретили в холле — строгий и холодно-отстраненный доктор указал на одно из кресел у стены.
— Мистер Страйк? Присядьте.
— Что случилось? — повторил Мишель, садясь в кресло. — Он серьезно ранен?
— Не буду держать вас в неведении, состояние критическое. Мы делаем все возможное…
— Но… Но он ведь выживет, правда? — Мишель нахмурился.
— Если нам удастся стабилизировать его состояние — возможно. Сейчас идет операция, и мы…
— Доктор Робертс, срочно пройдите в хирургию, — прозвучало по громкой связи.
— Простите, сэр. Как только будет что-то известно, я вам сообщу.
Мишель остался сидеть и переживать, нервно кусая губы в кровь. Что могло случиться? Почему ему не позвонил Том? Пальцы тряслись, пока он набирал номер детектива Джентри. Однако вместо Томаса ответил незнакомый женский голос.
— Да, говорите.
— Могу я услышать Томаса?
— Кем вы приходитесь детективу Джентри, сэр?
— Я муж его напарника. Они пострадали на задании?
— Детектив Джентри в реанимации, сэр. Я не могу больше ничего сказать вам, извините.
— Спасибо, — Мишель отключился.
Узнавать, что случилось, он не хотел. Джоэл все расскажет. Как только выздоровеет, так и…
«Только держись, Джой… Пожалуйста, только держись».
Надо написать Эндж. Пальцы плохо слушались, но сообщение он все-таки скинуть сумел. Его маленькая принцесса примчалась в больницу через полчаса.
— Папочка Майки… Что с папой? Ты как? Попросить тебе успокоительного?
— Нет, просто сядь. Операция еще идет, видимо, — Мишель взял ее за руку.
— Все будет хорошо, это же папа, он сильный, — Энджи прижалась к его боку.
Мишель обнял дочь за плечи. С каждой прошедшей минутой он боялся все больше. Почему так долго? Что с Джоэлом? Что могло случиться такого, что они с Томом оба попали в больницу? Броники не спасли? Почему? Вопросы теснились в голове, как тяжелые свинцовые шарики в вязком геле.
— А операция должна идти так долго? — дрожащим голосом уточнила Эндж.
— Наверное. Если она сложная.
— Мистер Мишель Страйк, подойдите к стойке регистратора, второй этаж, отделение экстренной хирургии. Повторяю, мистер Мишель Страйк, подойдите…
Мишель вскочил, направился к лестнице. Притормозил.
— Эндж, я быстро.
— Я с тобой!
— Нет, малышка, останься здесь. Пожалуйста.
Энджи закусила губку и кивнула, снова садясь. Мишель поднялся на второй этаж, повертел головой, отыскивая стойку экстренной хирургии.
— Мистер Страйк? — у нужной стойки обнаружился другой доктор.
— Да. Меня попросили подойти.
— Сэр, операция закончилась, но ваш супруг сейчас в коме. Состояние крайне тяжелое, повреждены шейные позвонки, гортань и сонная артерия.
— Меня пустят к нему?
Доктор покачал головой.
— Вы можете взглянуть на него через окно палаты интенсивной терапии. Но я бы…
— Ну так ведите.
Ему пришлось облачиться в стерильный костюм и маску, чтобы пройти в коридор и остановиться напротив широкого окна. Все, что он мог видеть — это часть лица и руку Джоэла, опутанную проводами регистратора и трубками капельницы.
— А сколько он будет поправляться?
— Я не могу дать прогноз, сэр. Все зависит от того, насколько удалось восстановить спинной мозг. В данном случае это — самая серьезная травма. Кроме того, за время операции нам пришлось трижды запускать его сердце, мозг пережил длительное кислородное голодание. Я не могу дать гарантии того, что он выйдет из комы.
— Мне нужно вернуться к дочери, она там, внизу.
— Да, конечно, сэр. Мы сообщим, если что-то изменится…
Мишель развернулся, буквально заставляя себя идти, а не стоять у этого окна и ждать… чего-то. И тут же оглушило надрывным тревожным писком. За спиной немедленно началась какая-то суета, отрывисто зазвучали команды, и раздражающе пищал регистратор. Мишель быстрым шагом вернулся к стеклу, вытянулся, словно пытался увидеть что-то внутри. На самом деле, он знал — что: изломанную линию на экране кардиомонитора. Но она тянулась и тянулась — прямая. Суета прекратилась через несколько безумно долгих минут, писк смолк, словно оборванный.
— Сэр, мне очень жаль… — вышел к Мишелю тот самый доктор.
— Что? Что вы имеете в виду?
— Он умер, сэр. Ваш супруг умер. Сэр?
Мишель просто моргал, пытаясь это осмыслить, потом повернулся и пошел прочь.
— Сестра, дайте ему успокоительное и воды.
Медсестра догнала его, аккуратно направив к нескольким жестким пластиковым креслам у стены.
— Сэр, присядьте.
— Там моя дочь. Я должен ей сказать.
— Одну минуту, сэр. Выпейте. Вам нужно заполнить некоторые бумаги, вы в состоянии сделать это?
— Да, наверное. Но я должен сказать Эндж…
— Конечно. Я вас провожу.

Мишель дошел до Энджелы, совершенно не представляя, как ей сказать.
— Папочка Майки?
Он обнял дочь, хрипло прошептал:
— Прости, котенок. Джой… его больше нет.
Энджи сильно вздрогнула, дернулась в его руках, словно пытаясь вырваться.
— Нет! Нет, он не мог умереть… Папочка, пожалуйста…
— Мне нужно заполнить бумаги, Эндж. Тебе дадут успокоительное.
— Папочка! — она вцепилась в его руку, вжимаясь лицом в мгновенно промокшую рубашку.
— Мисс, выпейте, — медсестра протянула ей стакан с чем-то резко пахнущим.
Энджела замотала головой.
— Эндж, выпей, — Мишель погладил ее по голове. — Надо выпить.
Пластиковый стаканчик сминался в ее дрожащих пальцах, но проглотить лекарство она все-таки смогла.
— Как же так? Как мы теперь… папа?
— Не знаю пока. Напиши Даньке. Я разберусь с бумагами. И прочим.
Что-то ему дали такое… убойное, все чувства словно заморозило на неопределенное время.
— Я скоро, малышка. Посиди здесь.
Он отвечал на вопросы, вчитывался в бумаги, старательно расшифровывая путаные бюрократические формулировки, подписывал.
— Когда я смогу забрать тело?
— Завтра к полудню.
Мишель задумался, успеет ли все подготовить. Потом решил, что успеет. К полудню в Денвере будет отчим и брат. Они помогут, хотя бы позаботятся об Эндж. Кажется, все было подписано. Пора домой. Он не рискнул вести машину после успокоительного, вызвал такси, посадил судорожно вздыхающую дочь, сел с ней рядом.
— Мы справимся, малышка. Мы с тобой сильные.
— А он, правда, умер?
— Правда, — слово упало камнем в застывшую воду его чувств, разбивая непрочный лед лекарственного спокойствия.
Эндж снова завсхлипывала, прижимаясь. Водитель сочувственно поглядывал на них в зеркало, но, слава Богу, молчал. Мишель и так чувствовал, что сдерживаться почти не хватает сил. Но он должен был — ради Энджи.
Дома Мишель отзвонился секретарю и предупредил, что берет отпуск на три дня. Стоило прервать звонок, прошел вызов от Андрея Степановича.
— Да, па? — Мишель надеялся, что голос не слишком дрожит.
— Держитесь, мы вылетаем. Как Энджи?
— Сейчас постараюсь уложить спать.
— Хорошо. И сам попробуй поспать. Ни о чем не беспокойся, я все организую.
— Не уверен, что смогу уснуть, па. Жду вас.
Он не смог бы войти в их спальню — вот это было абсолютно точно. Потому что там его искусственное спокойствие разлетелось бы острыми осколками. Так что они с Энджи устроились на диване в гостиной, тесно прижавшись друг к другу. Так было легче, меньше тревожило нервы. И им даже удалось уснуть.
Под утро Мишеля разбудил звонок в дверь. Приехали Андрей Степанович и Данька. Мишель с трудом разогнулся. Энджи отлежала ему все колени, но так и не ушла к себе, впрочем, это было и понятно. Он переложил ее голову на диванную подушку, поправил плед и поплелся открывать дверь. Его сразу же обняли. И только тогда внутри что-то прорвалось, и он беззвучно и бесслезно завыл, уткнувшись в плечо отчима. Андрей Степанович погладил его по голове. Данька пошел искать Эндж. Он же и перенес ее в постель, и сидел рядом, когда Энджи вцепилась в его руку: «Папочка, не уходи, мне страшно». Сидел и глотал слезы, гладил ее по растрепавшимся, рассыпавшимся по подушке волосам и мысленно обещал, что он-то точно никуда не уйдет.
— У тебя тут что-то успокаивающее есть? — спросил Андрей Степанович.
Мишель кивнул, кое-как сосредоточившись. Успокаивающее у него было — любимый китайский чай с жасмином. Больше ничего, ждать мужа с задержаний он предпочитал в трезвом уме. Чай подействовал, соображал Мишель все еще медленно, но зато уверенно.
— Они сказали, что тело отдадут в полдень.
— Его похоронят на кладбище Форт Логан, как и полагается полицейскому, погибшему во время несения службы. Со всеми причитающимися почестями.
— Да. Он… Так и должно быть.
— И я лично позабочусь, чтобы тот, кто стрелял в него, понес заслуженное наказание.
Мишель кивнул. Это уже не имело особого значения. Джоя не вернуть. Им с Энджи придется смириться с этим и жить дальше. Без него. Мишель прекрасно знал, надевая на палец Джоэлу кольцо, с кем сочетается браком. Знал, что однажды все может закончиться именно так. И все равно до последнего надеялся, что его архангела будет хранить его любовь и бронежилет.

К гробу его не подпустили.
— Не стоит тебе смотреть на него, — мягко сказал отчим.
— Я хочу попрощаться…
— Лучше запомни его живым, сынок. Пока помнишь, он будет жить.
Мишель вспомнил бабу Полю и согласился.
Энджи тоже не пустили, Даниил крепко держал ее, обнимая, гася истерику негромкими увещеваниями. Мишель с удивлением понял, что был совершенно слепым: как можно было не заметить, что брат давным-давно выбрал себе ту, с которой рядом будет счастлив? Оставалось только посочувствовать ему, ведь придется ждать еще лет семь, не меньше, а то и больше, пока Энджи не закончит колледж.
В день похорон было солнечно. Хотя Мишель совсем не возражал бы, если бы лил проливной дождь. Было бы не так тяжело. Он запомнил только покрытый флагом гроб и несколько медалей на бархатной подушке. Флаг и медали после церемонии вручили ему. Ни речей, ни слов священника он словно не услышал. Его старались не дергать.
— И что теперь мы будем делать? — растерянно спросила Эндж.
— Продолжать жить. Учиться. Работать. Отдыхать, — дед погладил ее по плечу. — Твой папа хотел бы, чтобы так и было, я уверен.
— Но как мы будем без него?
— Представь, что он уехал на курсы повышения квалификации. Надолго.
— Но он не уехал!
Андрей Степанович только прижал ее к себе, осторожно стирая слезы с ее щек. То, что она могла плакать — это было хорошо. А вот Мишель тревожил его все сильнее. Он даже слезинки не проронил, так и ходил, молчаливый и безучастный. Все проходит, но пройдет ли это? Невыплаканное горе надрывает сердце. Но все слова сейчас бесполезны, Мишель просто не услышит их, оглохший от своей боли. Забрать их обоих не выйдет, работа и учеба не отпустят. А вместе пережили бы легче. Энджи они с Данькой могли бы забрать, перевести ее в другую школу в Нью-Йорке — не проблема. Но и не выход. Оставшись в одиночестве, Мишель натворит глупостей. Придется пока их оставить здесь. Потом забрать обоих, немного погодя. Или не забирать, если сумеют справиться с горем и жить дальше. Впрочем, перевести управление «Вестис» в Нью-Йорк тоже можно, только потребуется больше времени и сил.

Дома Мишель постарался что-то приготовить, натолкнулся взглядом на кружку Джоэла и ушел с кухни. Видеть здесь все напоминания о прошлом было нестерпимо. На кухне пришлось хозяйничать Энджи и Даньке, мужчин нужно было кормить, а Даниил отлично и, главное, молча выполнял просьбы порезать или почистить. Энджи даже не замечала, насколько это их сотрудничество было похоже на то, что было у ее отца и Мишеля. Только папочка Майки любил за готовкой или напевать, или болтать с мужем.
— Вы надолго? — Мишель даже смотреть старался только в пол.
— Как выгонишь — так и уедем. Миш, Мишка мой, — отчим шагнул к нему, обнимая, надеясь, что Мишель все же сумеет оплакать мужа.
— Тогда вы тут навсегда поселитесь, — глухо сказал Мишель.

— Дань, там столик в гостиной, раздвижной… Надо раздвинуть и… Тут просто места только… на… троих… — Энджи сползла по стенке на пол, закрывая рот рукой и кусая пальцы.
— Сейчас, — Данька сел рядом, принялся гладить ее по волосам.
В маленькой квартирке было не продохнуть от пропитавших воздух боли и горя. Наверное, так бывает всегда, когда умирают ангелы.

Андрей Степанович и Данька улетели через три дня, когда Мишелю волей-неволей пришлось брать себя в руки и выходить на работу. Энджи осталась, наотрез отказавшись лететь с ними.
— Правильно, солнышко. Ты нужна Мишке, присматривай за ним.
Дома после работы сидеть Мишель не мог, предложил дочери пойти прогуляться в парке. Хотя и там все напоминало о редких и потому особенно ценных прогулках с Джоем. И особенно тележка с мороженым.
— Папочка, хочешь мороженого?
Мишель сперва не понял, что его так зацепило в этой фразе, потом все же дошло: Энджи не добавила свое детское «Майки». Впрочем, это и верно, теперь нет нужды уточнять, который именно папочка.
— Да. Давай.
Он взял черничное, сам не зная, зачем. Отошел к скамейке неподалеку. Казалось — не почувствует вкуса, но… Это было похоже на маленький взрыв, на тротиловую шашку, запустившую цепную реакцию, разрушающую плотину, за которой скопились эмоции. Плакал Мишель долго, уткнувшись в плечо Эндж.
— Все хорошо, папочка. Мы справимся. Мы сильные, — она гладила его волосы, стянув с них резинку, и ей почему-то казалось, что отец стоит рядом, стоит только обернуться, чтобы увидеть его.
— Да… Справимся, — наконец, согласился Мишель.
Жизнь продолжалась, и нельзя было уходить в сторону и покидать её течение.


Эпилог

Чтобы справиться с навалившимся горем и болью потери, Мишелю понадобилось едва ли не больше времени, чем они прожили с Джоэлом в браке. Наверное, только взросление дочери помогло ему снова ощутить себя живым, снова начать интересоваться повседневными мелочами. Хотя все эти годы именно Энджи держала его «на плаву», именно потому, что он был нужен ей, Мишель не погрузился в черную депрессию окончательно. Принцесса не позволяла, хотя и она временами грустила, перебирая фотографии, где они были втроем, он видел заплаканные глаза.
Утопить горе в работе — таким в эти годы был девиз Мишеля, и ему это удалось. Никогда прежде не был трудоголиком, но после смерти Джоя домой Мишель возвращался только потому, что там была дочь. Через год, поняв, что в этой квартирке абсолютно все будет напоминать им об отце и муже, он снял другую, гораздо просторнее, с огромными светлыми окнами — Энджи нужно было много света для рисования. Потом она закончила школу и уехала в Нью-Йорк. Мишель отправил. Незачем ей тосковать в Денвере.
— Ты всегда можешь связаться со мной. Всегда, принцесса. Со всеми проблемами и вопросами — обращайся. И я буду очень скучать по тебе… — горло перехватило, он хрипло откашлялся.
— А ты береги себя, папочка. Я буду звонить каждый день.
— Хорошо, котенок Эндж. Удачи.
Ей было восемнадцать, и она была настоящей красавицей. Ни у кого больше не было таких толстых золотистых кос, таких ясных синих глаз, как у его дочери. Немудрено, что Мишель очень волновался за нее. И каждый день шипел на брата по скайпу. Данька отбивался, как мог, что он никогда, никак, даже не думает.
— Врешь! Я тебя насквозь вижу, Данька! Только посмей тронуть ее хоть пальцем до свадьбы — оторву все лишнее!
Брат клятвенно уверил, что ни-ни, даже пальцем никак.
Когда у Мишеля внезапно случился отпуск — он в самом деле совсем забыл, что есть такое время, когда не надо идти на работу, — он примчался в Нью-Йорк, не дожидаясь личный самолет, первым же рейсом. Словно ревнивый муж к неверной жене с проверкой, — вертелось в голове. Результаты проверки устроили — Данька себе лишнего впрямь не позволял.
Сказанное тем же вечером на семейном ужине никого не огорошило.
— Папа, брат, — Даниил поднялся из-за стола, вместе с ним встала и Энджи, нервно кусающая губу. — Мы с Энджелой любим друг друга и хотим пожениться. Не сейчас прямо, конечно, — предупреждая негодование старшего поколения, торопливо добавил он.
— Хорошо, — кивнул Мишель.
— И я согласен, — прогудел Андрей Степанович.
Он уже почти полностью отошел от управления корпорацией, передавая дела Даниилу, разъясняя все тонкости далеко не самого легкого бизнеса.
Эндж засияла, теперь ее счастье было совершенно полным. С еле заметной горькой ноткой — отец не видит. О помолвке было объявлено еще через год, Мишеля уговорили не слишком затягивать с этим. А летом перед третьим курсом решено было сыграть свадьбу.

На свадьбе Энджи была самой красивой, и не могло быть иначе. В золотых кудрях сверкала та самая диадема с бриллиантами и сапфиром, в которой она была на свадьбе Джоэла и Мишеля, белоснежное платье она надела с полным на то правом, как и легчайшую газовую фату. И жених в строгом черном фраке был ей под стать, трогательно обнимал, волновался.
Свадьбу играли в купленном специально для молодоженов доме в пригороде Нью-Йорка. Была традиционная цветочная арка, приглашенный священник, алая ковровая дорожка, по которой Мишель провел дочь, чтобы передать ее руку брату. И дважды прозвучало уверенное и счастливое «Да».
После церемонии Мишель взял себе бокал с шампанским и отошел вглубь сада, чтобы немного успокоиться.
— Надеюсь, ты это видишь, Джой… — беззвучно сказал он.
— Конечно, вижу. Я ведь обещал вам всегда быть рядом, пока буду нужен.
Голос прозвучал, словно отголосок дальнего эха, и сперва Мишель подумал, что шампанское было слишком крепким или слишком игристым, до того ударило в голову. Но рядом ахнула Энджи, отошедшая от мужа и гостей в поисках отчима:
— Папа… Папочка! — и Мишель медленно-медленно обернулся.
Джоэл смотрел на них и улыбался. Слишком светлый, чтобы они могли обмануться, но Мишель все равно протянул руку в немой мольбе. Джоэл шагнул к нему, коснулся щекой щеки… Словно на мгновение лицо Мишеля согрел солнечный зайчик — таким было это прикосновение.
— Но это ведь не значит, что ты уйдешь?
— Куда же я могу уйти от вас? Моя принцесса, ты сегодня такая красивая.
Энджи рыдала, то и дело стирая слезы с глаз, чтобы не мешали смотреть.
— Я очень рад за вас с Даней.
Мишель протянул руку, пытаясь поймать призрак. Показалось, что подставил руку под солнце.
— Я всегда рядом, Дракон. И я люблю тебя. Вас обоих.
Светлый силуэт растаял в один миг, словно солнечный луч закрыло тучей.
— А я тебя, — прошептал Мишель.
— Энджи? Братишка? Вы чего тут… Что случилось? — Данька с тревогой обнял жену.
— Ничего, все хорошо, — улыбнулась Эндж. — Очень хорошо.
Мишель кивнул им, подтолкнул к гостям, сам же сел на лавочку, вспоминая, как впервые в жизни встретил Джоя. И как легко уснул у него на плече, убаюканный весенним ветром и пением птиц. Казалось, он снова чувствует рядом это крепкое плечо. Можно было жить, зная, что Джой рядом.

Первенца, родившегося у Энджелы и Даниила через два года, назвали Андреем, в честь любимого деда. Его брата, появившегося на свет полутора годами позже, — Джоэлом.
— А девочку я назову Полиной, — пообещала Энджи.
— Твоя прабабка бы очень обрадовалась, — кивнул Мишель.
— Я хочу большую семью. Чтобы в доме всегда было много-много детского смеха. Как думаешь, папе это понравится?
— Да, котенок Эндж. Ему это понравится.
Он знал точно. Потому что все ангелы любят детей. И это так же незыблемо, как и то, что все Драконы приманиваются на принцесс и остаются охранять их навсегда.