"Жили они долго и счастливо и убили их в один день."
Шапиро Максим (Миниатюра: Детская, Любовный роман, Сказки)
__
Жили они долго и счастливо и убились они в один день, в экстазе любовном сорвавшись с обрыва.
Над обрывом зияла луна. Она привлекала кузнечиков-сверчков-и, вообще, -живность.
Ничто не мешало луне зиять, ни волны прилива, ни шелест крон в ночи покойной.
Тут пролегала тропа влюбленных. И вела прямо к обрыву. Воздыхательно.
И влюбленные шли. Мучались, но шли. Принципиально и самострадательно выкручивая локтями ужас последнего мига единения с любимым... любимой. Вечность.
Да, там в тишине и приливном бряцании волн, как казалось ватному слуху, погруженному в себя и внимающему вялому стуку онемевшего (от счастья) сердца, копошилась ни дать ни взять, а —
целая, понимаете, вечность.
Влюбленные шли слепо, сцепив руки, и взнуздав себя ощущением "этого самого".
Он всхлипывал. Она пукала. Или даже (иногда) наоборот, обрыву все эти тонкости были неведомы.
Разумеется.
Он просто зиял луной и пах антрацитовыми копями. А может незабудками... Или глазами ее. Его.
Их.
Взгляды сплетались во тьме и падали (вечностью) в озеро тайны.
Хотя никто (из влюбленных и прошедших рука об руку целую жизнь) не мог знать точно что там — [внизе] — озеро... река (времени)... или просто сток в бездну.
Стук в сердце напоминал, их губы от сего соплетались... вернее, руками они щупали телесное присутствие друг друга, а губы слипались единым непроизносимым словом: ва-ва...
Или ве...
Или — вера?
А, гм... вера... Вера — это имя. Конечно. Он смог прошептать. Чтобы (она) услышала. И (услышала) бездна. А она молчала. Лишь руки, лишь губы. Ее момент. Тайны.
Потом было падение.
(Убитые оба напрочь после очередного сумасшедшего секса так же оба сидели на полу возле дивана с которого снова так удачно скатились, потому что именно в этот момент был пик оргазма. Ощущения восхитительно-непередаваемые. Улетные. Вечн... Да — вечные! Но это уже не для детских глаз и ушей).
Однако... про обрыв не выдумка, уважаемый читатель!