БРОЖЕНИЕ УМОВ. Подражание А.П.ЧЕХОВУ,
Через базарную площадь идет полицейский пристав Очумелов. Он в новой шинели, хотя на календаре - август месяц, солнце все еще жжет с усердием, а с обывателей льет градом пот. Вчера он получил повышение, которого ждал целых пять лет, и потому теперь желает, чтобы все горожане могли лицезреть новенькие погоны на его шинели. За ним шагает городовой - здоровенный малый, лицо которого, как и у почти всех сегодняшних служителей закона низшей категории, решительно ничего, кроме преданности и усердия, не выражает.
Он шагает за своим начальником шаг в шаг на расстоянии двух метров с решетом, доверху наполненным конфискованной ежевикой - полицейский взял ее на базаре на пробу, дабы лично убедиться, что лесная ягода вкусна, полезна и, не дай бог, не отравит никого из горожан.
Лицо новоиспеченного полицейского пристава, в отличие от рядового надзирателя, довольно четко и определенно выражает одну ясную мысль - он гордо , как хозяин, идет по городу, все встречные обыватели и горожане или шарахаются в сторону, уступая ему дорогу, или почтительно раскланиваются, потому как он олицетворяет в своем лице одновременно законодательную и наказательную власть. Для выражения более сложных мыслей это лицо явно не предназначено!
А в это время с другого конца базарной площади ему навстречу, но еще не видя пристава, бодро шагают три обывателя - из числа местных интеллигентов - городской казначей Кудрин-Медведев, бывший бессменный секретарь партячейки кузнечно-прессового завода "Серп и молот", вскоре ставшего арбузо-литейным цехом корпорации "Симменс, Фридман и сыновья", его старинный собутыльник и вечный корреспондент газеты "НОГА" ("Новая газета" - бывшая газета "Сын Отечества", потом "Старгородская правда") Быков-Зильбертруд и бывший председатель профсоюзного комитета, ныне общественный адвокат Брюшко-Барковский.
На середине площади у возов с отменными астраханскими арбузами (но они почему-то родом с хутора близ Диканьки - как написано в товарно-транспортной накладной продавца Мыколы Гасько) вся троица вдруг останавливается и начинает с подозрением глядеть в небо.
Скворцы полетели - они черной тучей стремительно брызнули с кленов во дворе отца Кузьмы Серпионыча Вратоадова. И теперь кружат над другой стороной базарной площади - высматривают себе деревья в саду городского головы с еще целыми вишнями или сливами. Мимо озабоченных интеллигентов стремительно прошли только что искупавшиеся в реке рабочие конфетно-водочного заводика фабриканта Вальцмана-Потрошенко. Поглядев вопросительно на троих замерших городских демократов, предвестников необычайных событий (они всегда первыми узнавали все городские и даже столичные новости - типа обмена денег или повышения акцизов) рабочие разом раздумали идти на завод и остались в тягостно-радостном настроении ожидания неимоверных событий.
Шедшие вслед за ними студенты бывшего церковно-приходского училища, недавно переименованного в юридическую академию, пошли тише и, отойдя немного, также остановились. Из протопоповой калитки вышел грузный, солидный отец Паисий с дьяконом Феррапонтом, бывшим уральским кузнецом. Они так же замерли, напряженно всматриваясь в небо.
Шедшие в местный монастырь (раньше там была городская тюрьма) босые странствующие богомолки, все в черном одеянии, с котомками за спиной и с иконками в руках, разом замерли на месте.
Штукатуры, до этого добросовестно мазавшие лабаз купца Фертикулина, оставили свои лестницы и ведра и присоединились к фабричным.
- А что случилось-то?! - Разом начали штукатуры, потому как были людьми неместными и боялись полицейских облав, нашествия инородцев и визита инспекторов пожарного надзора и санэпидстанции.
- Та Земля скоро налетит на небесную ось! - Смеха ради изрек кто-то из студентов, давясь от смеха.
- Планета Нибиру приближается к Земле, черная вестница катастроф, как о том писано древними пророками, - тут же молвил второй студент строительного училища, недавно переименованного в академию архитектуры.
Странствующие богомолки, заслышав о скором падении страшной планеты Нибиру, о визите которой им много и туманно говорили святые отцы в разных священных и богоугодных заведениях, разом пали на колени и начали истово молиться.
Новоиспеченный пристав подошел и очумело воззрился на собравшуюся толпу.
- Этта по какому такому случаю без разрешения властей неорганизованная толпа собралась?! Мы вас спрашуем!! - Грозно вскричал он, сверкая очами.
- Да умные люди говорят, что какая-то планета сейчас прилетит!
- Быть не может! Расходитесь!
- Да как же не может, если раз в сто лет огромный метеорит на Землю падает?! - Заорали студенты академии госслужбы (бывшее торговое училище), они уж рады тем, что удастся наконец опорочить пристава.
- Какой-такой метеорит?!
- А то вы не знаете! Такой как Тунгусский! Вы что - в школе не учились? Тогда чего спрашиваете? - Студенты наседали на пристава.
- Я закончил три учебных заведения! -Рявкнул в ответ пристав. - И пааатому прошу не позорить меня в глазах народа! Я государственный служащий!
Пожарный в начищенной до нестерпимого блеска медной каске, до этого описывавший босыми пятками круги на каланче, вдруг куда-то исчез.
Это вызвало новый взрыв эмоций.
- А пожарник-то исчез! - Первыми заорали, как всегда, голосистые студенты.
- Да он, стерва, знает, когда надо пятки смазать!
- Ученый человек, - подкололи студентов академии госслужбы студенты-строители. - В отличие от вас он настоящую академию закончил! Вот и смылся вовремя!
В это время показался городской голова - в тельняшке, в казачьих шароварах и высоченных сапогах, с красной мордой и лихими кавалерийскими усами.
- Пожарные!! - Рявкнул он и все на миг оглохли. - Приготовсь!
- Воды нет, ваше благородие!
- Как нет воды?! А позвать сюда начальника водоканала! Как его? Курочкин? Кочетов? Петухов?
- Не могем найти. Они или на Канарах или на даче...
- Позвать сюда начальника ЖКХ! - Багровея и зверя, крикнул градоначальник.
- Так они - того, - промямлил кто-то из служащих, - тоже за пределами города.
- Развернуть шланги! - Крикнул градоначальник.
- Так нет шлангов.
- Пропили, сволочи?!
- Не успели закупить. Да и денег нет! Народец у нас сейчас скупой или жадный - не хочет жертвовать даже в пенсионный фонд. - Ответил ему кто-то из местных финансистов.
- Вызвать от соседей пожарную команду! Немедленно!
- Так не проедут, ваше благородие. Мост который год на ремонте.
- В обьезд направить!
- Так дороги на ремонте. Денег мало. Да и асфальт пошел какой-то хилый - он тает вместе со снегом...
- Подать сюда пожарный поезд! - Городской голова раскалялся все больше.
- Невозможно! Ваши заместители на нем мгновенно из города укатили, как только услышали про то, что Земля налетела на небесную ось...
- Кто это сказал?!
Толпа зароптала, припоминая имя зачинщика.
- Кажется, Булгаков... - Неуверенно произнес кто-то из местных чиновников.
- Арестовать этого самого Булгакова, распространителя слухов!
- А вот это с большим удовольствием! - Пристав в новой шинели гордо расправил усы. И наклонившись к уху градоначальника, тихо произнес, - Ваше благородие, не пора ли вам отсюда, так сказать эвакуироваться, во избежание недоразумения, а то, сами знаете, народец у нас горячий - сейчас же появятся митинговые крикуны, разом припомнят вам все тридцатилетние грехи, и даже вон те тургеневские барышни, что комара не могут задавить, с зонтиками полезут глаза выкалывать судьям, прокурорам, финансистам, банкирам, как это было ровно сто лет назад!
- А ты откуда знаешь?! - Похолодевшим голосом молвил голова.
- Так бабушка, урожденная графиня Соболева-Гагарина, рассказывала.
- А чего ж ты , дурак, такую звучную фамилию поменял?!
- Исключительно из чувства самосохранения! Оно у меня с детства, вы знаете. Так что, дорогой мой, не пора ли нам делать ноги отсюда?!
- А куда бежать-то? До границы далеко.
-Да куда угодно! Лишь бы подальше, туда, где нас не знают.
Чувствует моя пятая точка, что мы накануне грандиозного шухера!
Потому как без воды и света народ штурмом возьмем кабинеты!