В лесу родилась ёлочка. В лесу, разумеется, она и росла.
Росла она в лесу, росла... и, наконец, выросла!
Трусишка, зайка беленький под ёлочкой скакал, пока она была маленькой.
Но однажды он заметил, что ёлочка вымахала пуще той сосны, что рядом высилась.
Заметил это зайка и подивился: "Ого, какая громадина образовалась из крошечного зернышка... и когда же она успела стать выше всех? Что же теперь получается?
Ведь скакать под таким бревном - особо не наскачешься: того и гляди, что шишка сверху свалится и все почки отобьет. Мороз снежком тоже не укутает такую каланчу... тут никакого снега не хватит! Да и метель, вряд ли, захочет петь колыбельную песенку переростку?
Это маленьким ёлочкам можно задурить голову, мол, спи, ёлочка, бай-бай... а тут - дело серьезное: эта, так называемая "ёлочка", весь свет другим деревьям затенила, все соки земные в свой ствол забрала..."
Задумался зайка беленький: "Надо будет у волка спросить, что он думает по этому поводу? Хотя, что он может думать, если пробегает тут рысцою лишь изредка... к тому же, он вечно сердитый?"
Размер ёлочки смутил не только зайку.
Деревья в лесу были недовольны стремительным ростом маленькой ёлочки, которая, по некоторым музыкальным документам, родилась в лесу и обогнала всех своих сверстников по физическому развитию.
"Длинная жердь... ей здесь не место!" - косилась на ёлочку тощая сосна по соседству. "Подумаешь, расфуфырилась тут... типа, самая красивая! А ведь в ней нет никакой ни женственности, ни грациозности... лохматая громоздкая колючка посреди леса!"
Другим деревьям тоже был непонятен вызывающий вид ёлочки.
Никому не нравились её острая макушка, уходящая в небо, и размах широких тяжёлых ветвей.
Но больше всех сердилась на чрезмерно выросшую ёлочку белая берёза.
Густые ветви ели полностью закрывали её от дневного света, и березка росла кривой.
"И где же эта лошадка мохноногая, которая должна привезти сюда, в лес, мужичка с топором?" - спросила как-то раз у тополя берёзка белая. "Что-то, не торопится она... не бежит, как это поётся в песенке?"
"Тьфу-тьфу..." - испугался тополь серебристый. "Лучше не надо... ведь привезет лошадка мохноногая в этот лес мужичка, а тот возьмет, да меня срубит под самый корешок, вместо ёлочки... что тогда?"
"Да и тебя, кривоногую, может мужичок срубить, вместо ёлочки... перепутает и срубит... почему бы и нет?" - припугнул березку клён остролистый. "Ведь берёзовые дрова горят намного лучше!"
"Да ведь я не про это... я про то, что нарядная ёлочка на праздник должна прийти... и много-много радости детишкам принести?" - никак не сдавалась берёзка белая. "Ведь речь идет не о дровах, а о празднике для детишек?"
"О каком празднике вы говорите... о какой такой радости?" - встрял в разговор ясень обыкновенный. "Одно, что такая долговязая махина ни в одну дверь не влезет... всех перекалечит по дороге! А другое - если она туда и попадёт, то уже не сможет расти там, на празднике... и это - самое страшное..."
"Как так?" - растерялась березка. "Почему это - самое страшное?"
"Её ведь срубят, и она не сможет получать питание... что здесь непонятного?"
"Я об этом никогда не думала", - расстроилась кривоногая берёзка.
"А следовало бы подумать..." - сварливо ответил ей ясень обыкновенный. "Ёлочку срубят, и её не будет ни здесь, в лесу, ни там, на празднике... она просто перестанет быть!"
"Да-да... получается, что её лишат жизни", - подтвердил клён остролистый. "После праздника, который должен принести много радости детишкам, её, такую нарядную, пустят на дрова..."
"Какой ужас!" - зарыдала тощая сосна. "Не надо... не надо трогать нашу ёлочку! Никому такой судьбы не пожелаю!"
Берёзка тоже заплакала, представив, что ёлочку-верзилу увезут из родного леса навсегда...
---
"Чу! Прям, снег под полозом скрипит?" - зайка беленький, прыгая под тополем, навострил ушки и прислушался. "Никак мужичок на дровнях сюда за ёлочкой направляется?"
Трусишка затрясся от плохого предчувствия: "Ох... что же сейчас будет... что будет?"
"Что случилось? Быстро говори!" - сердито тявкнул волк, пробегая мимо рысцою.
"Да вот... похоже, что, прямо сейчас, нашу ёлочку на радость детишкам срубят!" - закричал ему в спину взволнованно зайка беленький.
Но волк его не услышал: он уже бежал рысцой вверх по горе, мимо колючего кустарника, что рос в двадцати метрах от ёлочки.
"Опять волк не остановился..." - развёл лапками зайка беленький. "Рысит, как заведённый... но ничего... когда он побежит обратно - постараюсь успеть ему ответить!"
---
Лошадка с дровенками шла медленно.
"Но-о, но-но!" - цокал мужичок, погоняя уставшую лошадь. "Но-о!"
Трусишка зайка беленький, задрожав от страха, быстро спрятался под куст орешника и притих там.
Клён остролистый, тополь серебристый и ясень обыкновенный тоже замолчали.
И лишь берёзка кривоногая с тощей сосной горестно перешёптывались...
"Тпру-у-у... стой, собака!" - раздался неожиданный окрик, и лошадка мохноногая остановилась прямо возле ёлочки.
Деревья в ужасе замерли...
"Красотища-то какая невиданная!" - мужичок задрал голову вверх и залюбовался величественным великолепием могучей ели. "Нарядная какая, без всяких украшений... такая живая, смолистая, пахучая!"
Он смотрел на яркую зелень сочной хвои и никак не мог поверить, что это - та самая крошечная ёлочка, которую он совсем недавно видел маленькой!
"Мм-да-а... видать, почва здесь благодатная для роста вечнозелёных..."
Лошадь нетерпеливо засеменила копытами и громко заржала.
"Да-да... нам пора!" - заторопился мужичок домой.
Он запасся в лесу сухими дровами, не срубив ни одного живого деревца, и был очень доволен этим!
Мохноногая лошадка вновь жалобно заржала, торопя своего хозяина.
Мужичок поклонился ёлочке... и взял в руки поводья: "Нно-о!"
Полозья заскрипели, оставляя после себя широкий след на снегу, и повозка медленно двинулась в гору.
"Фу-у... пронесло ", - с облегчением вздохнули тополь серебристый и клён остролистый...
Ясень обыкновенный дружественно протянул им свою ветку.
Кривоногая берёзка обняла тощую сосну со слезами на глазах, и две подруги приняли совместное решение никогда не завидовать счастливым, стройным и красивым...
Но ёлочка всего этого не слышала, потому что она была очень высокой.
Она каждой веточкой тянулась к зимнему солнцу, потому что ей очень хотелось жить. Ёлочке даже в голову не приходило то, что кто-то может ее срубить.
Она родилась и выросла в лесу, и лес был её домом. А в собственном доме всегда должно быть безопасно!
Трусишка зайка беленький выбрался из сугроба возле тополя и, тихонько ворча, принялся отряхиваться от снега.
"Что случилось? Быстро говори!" - сердито рявкнул волк, пробегая мимо рысцою.
"Да вот... " - стал заикаться от неожиданности зайка беленький. "... прямо сейчас нашу ёлочку едва не срубили на радость детишкам!" - залепетал он торопливо, боясь не успеть ответить вечно куда-то спешащему волку. "Но, все-таки, не сруби-или-и!" - закричал он торжествующе вслед убегающему зверю. "Наша ёлочка спасена-а-а!"
Но волк его не услышал.
Ведь он просто пробегал мимо!