Молодой хирург в онкологической клинике решительным движением отодрал пластырь со щиколотки моей левой ноги. Пластырь этот мне неделю назад приклеили в том же кабинете, после того, как взяли соскоб с розовой глянцевой плешинки, появившейся на ноге еще в начале июня.
Сейчас была середина июля. Плешинка все эти полтора месяца не заживала, все росла в размерах, и еще немного увеличилась даже с момента взятия соскоба. Сейчас ее размеры были примерно семь сантиметров на полтора.
- Гистология дала положительный результат, сказал доктор.
- Ну, слава богу, - обрадовался я.
- Боюсь, что вы неправильно понимаете термин «положительный результат». В данном случае это означает, что подозрения на онкологию у вас подтвердились.
Ну, вот, приехали – подумал я. Воображение живо подсунуло мне картинку: я ковыляю на костылях по двору у нашего дома, а вместо левой ноги у меня подколотая штанина.
- И что же дальше? – спросил я, стараясь, чтобы голос у меня звучал достаточно бодро. - Ногу не придется отрезать?
- Помилуйте, зачем мне ваша целая нога? – успокоил меня доктор. - Я вырежу себе на память вот этот кусочек кожи, - он очертил небольшой красивый овал вокруг глянцевой плешинки, - потом стяну кожу и заштопаю, - наложу четыре шва.
- И все? А как же метастазы? Опасность останется?
- Опасности появления метастазов для вас не будет. И вообще – опасность заболевания существует скорее у меня, если я нечаянно порежу себе палец во время проведения операции.
Этот несколько туманный, но, в то же время, достаточно прозрачный намек доктора напомнил мне о заготовленной (на всякий случай) в моем бумажнике сумме. Я мысленно удвоил размер запланированного вознаграждения.
- Ну, что же, как говорил Райкин, - урезать, так урезать, - героически произнес я.
Вооружившись шприцем, доктор начал обкалывать зону предстоящей операции.
«Урезание» и «штопка» прошли для меня безболезненно. Доктор священнодействовал, а я задавал вопросы, стараясь прояснить свое ближайшее и отдаленное будущее.
Доктор сообщил мне, что нужно будет после того, как наркоз перестанет действовать, выпить что-нибудь обезболивающее, не играть в футбол в течение ближайших полутора часов, а через десять дней прийти снять швы.
Когда рана была зашита, обработана и заклеена послеоперационным пластырем, я спросил хирурга, как мне его благодарить, на что он, улыбаясь, произнес замечательную фразу: «С тех пор, как человечество изобрело деньги, этот вопрос утратил свою остроту».
После этого все разрешилось для нас обоих наилучшим образом: я, произнося слова благодарности, пожал ему руку, а он, ловко приняв из моей ладони аккуратно сложенные купюры, опустил их в карман халата.
Мы расстались лучшими друзьями.
Простившись с доктором, я бодро, стараясь не прихрамывать, зашагал по коридору к выходу из клиники. Вспомнив наказ о необходимости принятия чего-нибудь болеутоляющего, я купил в ближайшем магазине бутылку рябиновой на коньяке. Боли я пока не испытывал, но на всякий случай принял три глотка лекарства - с целью профилактики. До конца дня я успешно продолжал лечение, пока лекарство не закончилось.
Через десять дней все зажило, швы сняли, и жизнь снова стала прекрасной.
На том бы историю и закончить, ан нет: получила она неожиданное и весьма, можно сказать, оригинальное продолжение.
Примерно месяц спустя после того, как меня исцелили, точно такая же незаживающая плешинка появилась на щиколотке у моей жены.
К тому времени я твердо знал, что рак – заболевание не заразное, а потому написал в поисковике в Гугле «незаживающая язвочка на щиколотке», посмотрел картинки и прочел, что болячка, очень похожая на ту, что была у меня, а сейчас появилась и у моей жены, может быть вызвана уколами шипов розы. И называется все это «болезнью садовника».
Весьма любопытное открытие! Дело в том, что мы с женой уже не первый год занимались с садом-огородом на Черноморском побережье, и было у нас несколько замечательных розовых кустов, которые мы обрезали, поливали и лечили от разных болезней. Все эти операции жарким летом мы проводили, естественно, легко одетыми, с голыми ногами, а потому случайных уколов от шипов роз было предостаточно.
Я углубился в раздел «лечение болезни» и обнаружил, что самое первое и надежное средство – это раствор бриллиантовой зелени, или попросту зеленка.
Я остановил жену, которая было собралась уже двинуть по моим стопам в онкологическую клинику, и мы с ней намазали ее болячку зеленкой. Через два дня болячка исчезла.
И тогда, естественно, возникло у меня некоторое сомнение по поводу диагноза, поставленного мне в онкологической клинике. Соскоб - соскобом, гистология – гистологией, - тут, конечно, как писал Твардовский в «Василии Теркине», - "наука, и напротив не попрешь". Только вот тот самый «положительный результат» гистологии – ведь, в конце концов, - просто плюсик, поставленный в заключении лаборантом.
А вдруг мой хирург с лаборантом – друзья не разлей вода, как говорится?
Н-да, есть тут почва для размышлений: ведь дружат, например, некоторые врачи с фармацевтами к взаимному интересу и удовольствию, направляя больных в аптеку за дорогими импортными лекарствами!
Получается, что во всей этой истории не все так уж однозначно. Может, конечно, меня и взаправду от рака лечили, а у жены была пустяковая болячка. Может, так, а может, как говорится, – и вовсе эдак.
Давайте, я вам в заключение анекдот расскажу. Он мне почему-то сейчас вспомнился.
Один человек с некоторых пор стал чувствовать себя все хуже и хуже. Ночью – еще так-сяк, а вот днем… Днем на работе он буквально задыхался, голова кружилась, лицо становилось багровым. Он обошел кучу врачей, но эскулапы - поодиночке и даже на консилиумах - ничего не могли понять: проверки сердца, легких и прочих органов не привели ни к чему определенному, диагноз никак не складывался. Но факт оставался фактом: больной таял на глазах.
В конце концов, знаменитый академик, так сказать, медицинское светило, выдало ему суровый, но честный прогноз:
- Дорогой мой, буду с вами откровенен. Диагноз нам установить так и не удалось, но, судя по вашему состоянию, жить вам осталось не более месяца.
Человек пришел домой.
«Вот и все, - подумал он. - Жизнь кончена. Финита ля комедия. Слава богу, я холостой, - ни жены, ни детей. Приму удар судьбы мужественно и спокойно».
Он решил прожить этот последний месяц так, как будто ничего не произошло. Чтобы чем-то занять себя, прибрался в квартире, сунул грязные сорочки в стиральную машину, и вдруг сообразил, что смешно возиться со стиркой и глаженьем: проще купить новые сорочки на весь этот месяц, - денег, слава богу, хватит с избытком не только на белье, но даже и на похороны.
Не откладывая дела в долгий ящик (тьфу, подумал он, - ну и словосочетание - насчет ящика, прости, господи), - он отправился в соседний универмаг и попросил упаковать ему тридцать самых лучших сорочек.
- Какой размер вам нужен? – спросила любезная продавщица.
- Тридцать девятый, - ответил человек, - я вот уже лет десять ношу только этот размер.
Девушка взглянула на него с сомнением, сказала «не может быть» и обвила его шею сантиметром.
- Вам нужен сорок второй, - сказала она убежденно. - Если вы будете носить тридцать девятый, у вас будет кружиться голова, краснеть лицо, и вы будете задыхаться.
Да, что и говорить, - хороший добросовестный специалист, диагност в частности – находка!
А если появились сомнения, то прежде, чем ложиться на операционный стол – попробуйте намазать зеленкой подозрительную болячку.
Рисунок из Интернета