НА СНИМКЕ: Татьяна Дмитриевна Третьякова
Из воспоминаний (интервью) Т.Д. Третьяковой я здесь выбрал то, что относится к самому началу – от статьи Симы Соловейчика до переезда Веры Августовны в Академгородок.
В течение нескольких лет Татьяна Дмитриевна была другом Веры Августовны и её преданным агентом, представителем в Новосибирской филармонии, спутником по концертным площадкам Новосибирской области.
Прочтите их (с моими чуть уточняющими комментариями в квадратных скобках). Я не стал приглаживать этот живой разговор её со студенткой Новосибирской Консерватории Мариной Монаховой, пришедшей узнать что-либо новое о Лотар-Шевченко.
М.М.: Как она [Вера Августовна Лотар Шевченко. МК] сюда попала?
Т.Д.: Это всё с меня началось [Через две фразы Татьяна Дмитриевна сама себя опровергает, сообщая, что с газетой, где была напечатана статья С. Соловейчика, к ней пришла Елена Золотарёва. –МК].
Я сидела на работе. Приходит ко мне одна … – я тогда в институте математики работала - она приходит - Леночка Золотарёва.
Все знали, что мой муж – пианист, он в музыкальной школе преподавал. Лена принесла эту статью. Принесла, потому что муж мой тоже сидел [в лагерях. –МК], – и все это знали. Все знали, но от этого, конечно, никак не менялось отношение.
«Это по Вашей части, – написано «Пианистка», статья Соловейчика», – сказала Лена Золотарёва.
Когда я ту статью начала читать, я уже как будто видела перед собой, видела, что она в недалёком прошлом была в лагере – то, о чём муж мне рассказывал во всех подробностях. <…>
Читаю я эту статью, читаю – у меня уже слёзы капают, и я тут же начинаю соображать. Особенно после того, как прочла о её нешутейном репертуаре, о том, что она окончила Парижскую консерваторию, о Корто [знаменитый пианист, основатель Школы Корто. –МК], – я сразу загорелась и сразу решила звонить директору филармонии Александру Ивановичу [Мелантьеву. –МК]. Я была первый культуртрегер в Академгородке – так получилось. Я организовывала всё.
[Пояснение к фразе Т.Д. «Я организовывала всё»: Т.Д. предлагала Дому культуры «Академия» концерты Новосибирской филармонии, агентом которой она была. Кроме того, он распространяла билеты на спектакли в театрах Новосибирска. –МК] <…>
Т.Д.: Когда я это прочла, я посидела, подумала – ровным счётом пятнадцать минут и позвонила директору филармонии:
«Александр Иванович, Вы читали эту статью?»
Мне тогда казалось, что её должны были прочесть уже все.
«Мне вот только что принесли, я прочла – мне бы хотелось эту пианистку в Академгородке послушать. Многие учёные мне уже звонили, интересовались (немного приврала). Полистайте комсомолку».
Он пообещал перезвонить после того, как прочтёт статью. <…>
Он человек сердобольный, он прекрасно знал историю моего мужа.
«Татьяна Дмитриевна, сделаете четыре аншлага – я её беру».
Я прикинула:
«Ну, четыре концерта в Академгородке…».
Тогда ещё не было нынешнего нашего концертного зала – Дома Учёных СО АН, все концерты проходили в ДК «Академия» - 900 мест [800 мест. -МК]. Хороший зал с хорошей акустикой.
«Хорошо, но нам четыре концерта – много. Давайте сделаем два в Концертном зале Оперного театра – в Новосибирске, и два в Академгородке, в ДК «Академия».
[В изложении эпизода с разговором Татьяны Дмитриевны с директором Новосибирской филармонии она кое-что опустила в цепочке событий. О концертах речь зашла уже после разговора её со мной и после подключения директора ДК «Академия» В.И. Немировского. О концертах В.А. Лотар-Шевченко с директором Новосибирской филармонии А.И. Мелантьевым окончательно договаривался директор ДК «Академия» Владимир Иванович Немировский.
Это было после того, как Татьяна Дмитриевна и её знакомая Шепелева пришли ко мне в ОКП со статьёй С. Соловейчика «Пианистка». –МК] <…>
Т.Д.: Я добилась главного – через 15 минут он мне пообещал, что он её возьмёт на работу. [Это обещание мало чего стоило без приглашения Веры Августовны и выделения ей квартиры. Обещание директора филармонии звучало примерно так:
«Я её возьму на работу, если она будет прописана в Новосибирске и хорошо сыграет на концертах». –МК] <…>
А с ней я тогда ещё и не разговаривала – то есть устроила её на работу без её ведома. Я ей позвонила на второй день, когда уже выписали билеты на её концерты.
[В другом месте она говорит, что позвонила не «на второй день», а «недели через две». И всё было не так скоропалительно: статья в «КП» появилась 19 декабря 1965 года, а концерты в ДК «Академия» прошли в 20-х числах января.
Организацией концертов в ДК и переговорами с Новосибирской филармонией, как я уже писал, занимался В.И. Немировский. У Татьяны Дмитриевны просто не было необходимых полномочий. Её договорённости были полезными, но сугубо предварительными. –МК]
Т.Д.: Позвонила Вере Августовне, рассказала, что у моего мужа такая же судьба. Я ей сказала: «Я добилась того, что у Вас будет четыре концерта в Новосибирске. Я буду всё это организовывать».
[Т.Д. могла организовывать только как агент филармонии и агент Веры Августовны. Агентом филармонии она уже была, а роль агента Веры Августовны она и взяла сразу на себя. –МК] <…>
Потом она [В.А. –МК] говорила, что мой звонок и приглашение стали для неё настоящим спасением. [Я допускаю, что она позвонила Вере Августовне раньше Немировского. –МК]
На первом концерте была половина консерватории. С Зингером [заведующий кафедрой Новосибирской консерватории. –МК] мой муж до войны был знаком, он работал в Саратовской консерватории.
[Приведу информацию о Е.М. Зингере. Зингер Евсей Михайлович (1911-1977). Первый заведующий кафедрой специального и общего фортепиано (1958), кандидат искусствоведения (1960), профессор (1958), концертирующий исполнитель. Окончил фортепианный факультет Ленинградской консерватории по классу Савшинского С.И. (1931) и аспирантуру (1936). Работал в Саратовской, Ленинградской и Алма-Атинской консерваториях. Автор книги «История фортепианного искусства Франции до середины XIX века» – М.: Музыка, 1976].
Ректором Консерватории был в то время Котляревский. Он тоже был на концерте Веры Августовны.
[Краткая информация о А.Н. Котляревском. Котляревский Арсений Николаевич (1910) - второй ректор консерватории (1961-1968), заслуженный деятель искусств УССР, профессор, преподаватель кафедр камерного ансамбля и истории музыки, исполнитель и пропагандист органной музыки.
Окончил музыковедческий факультет Ленинградской консерватории по классу профессора Р.И.Грубера (1935), органный класс под руководством профессора И.А. Браудо (1938). С сайта Новосибирской государственной консерватории http://eugek.com/sites/ngk-music/pers_h.htm . –МК]. <…>
Т.Д.: Репертуар? Дебюсси. «Затонувший собор», «Девушка с волосами цвета льна», Равель. «Игра воды» – изумительно играла. Франк. <…>
На первом концерте была консерватория [В другом месте Т.Д. говорит: «Полконсеватории. –МК], на второй концерт они не пришли [В другом интервью говорит: «Многие не пришли. –МК]. Зингер скорчил лицо. Статья о Лотар-Шевченко. Не очень хорошо отозвался о её игре.
(Примечание Марины Монаховой: В новом консерваторском издании (юбилейном) есть статья Евсея Зингера «О прошлом и пережитом» – там есть немного о Лотар. В частности, он обижается, что он написал о её игре объективно, невзирая на то, какая у неё судьба, etc, – и в итоге на его имя стали приходить анонимные письма с угрозами). [Статью я, к сожалению, не нашел. Насчёт анонимных угроз, - никогда ничего не слышал. Это очень странное заявление, - конфликта ни у кого, ни с кем не было. –МК] <…>
Т.Д.: Лаврентьев выхлопотал квартиру в Академгородке. [Я уже написал, как он «выхлопотал». –МК] <…>
Он был на первом концерте, когда были консерваторцы. [Я М.А. Лаврентьева на концерте не видел. А судя по его реакции на заседании Президиума СО АН, он фамилию Лотар-Шевченко слышал впервые. –МК]. <…>
Собралась необычная публика. [Татьяна Дмитриевна имеет в виду большое количество музыкантов. –МК]. <…>
Она [Лотар-Шевченко. –МК] здесь появилась в 1965 году. [В январе 1966 г. –МК] <…>
После получения газеты я договорилась с директором филармонии – это было в начале рабочего дня – Александром Ивановичем – Мелантьевым.
Я сказала – вы читали газетку? Ещё ни с кем не разговаривала после него – главное получить работу, а потом приглашать. У неё там, в Барнауле, была однокомнатная квартира. <…>
Я решила, что если уговорю, общими силами мы её здесь устроим. В итоге, она была здесь прекрасно устроена. <…>
Он [Мелантьев. –МК] хотел три аншлага в городе и один в Академгородке. В итоге решили – два в городе и два в городке [Этот вопрос решался В.И. Немировским, – он взял два концерта в Академгородке «на гарантию». –МК].
Недели через две [Раньше Т.Д. говорила: «На следующий день». –МК] я с ней связалась – «Я прочла статью Соловейчика, у меня с мужем такая же истории, я хочу вам помочь, мы хотим, чтобы вы жили в Академгородке».
[Такого разговора быть не могло. У Т.Д. не было полномочий говорить: «Мы хотим…». –МК]. Она так обрадовалась, что даже не поверила. «Я сделаю так, что всё будет нормально. Вы можете без препятствий приехать в Новосибирск?»
[Такой разговор мог состояться только после выделения Президиумом СО АН квартиры и подписания академиком Лаврентьевым письма с приглашением и не Татьяной Дмитриевной, а тем, кому это было поручено. Поручено же позвонить в Барнаул было В.И. Немировскому. –МК] <…>
Т.Д.: Обменом квартир, утрясением жилищных вопросов занялись мы. Тогда мы полны были рвения, здесь всё кипело – всё решалось здесь и сейчас, как на фронте.
[«Утрясали» жилищный вопрос службы СОАН после решения Президиума СОАН о выделении ей квартиры. –МК] <…>
Она дала согласие, и я начала действовать. Собрался политсовет небольшой – Полетаев, Алексей Андреевич Ляпунов, который прекрасно говорил по-французски, Сергей Львович, мой директор – тоже говорил по-французски. Я всех их собрала, рассказала – они сказали: «Конечно, этому человеку нужно помочь. Будет толк – не будет – мы не знаем, но её нужно сюда вытащить».
[Об этом политсовете я узнал впервые из этого интервью. С Полетаевым мы не разговаривали, поскольку его вес в Президиуме СО АН был нулевой. С член-корр. А.А. Ляпуновым я говорил сам – просил прийти на Президиум СО АН и поддержать. Он был на концерте В.А. и по нашей просьбе вручал ей цветы. –МК] <…>
Т.Д.: Когда она приехала на эти – первые, «испытательные» концерты – мы её поместили в гостиницу «Золотая долина» на несколько дней. [Оплачивал командировку Вере Августовне Объединённый комитет профсоюза. Поэтому «мы» Татьяны Дмитриевны следует понимать именно так. –МК] <…>
Она играла на первом концерте Дебюсси, вообще всех импрессионистов. То есть, в первый вечер она играла Дебюсси и Равеля. Мой муж говорил, что на первый концерт приехала вся консерватория – половина зала была заполнена ими. Зал был битком. Пошли суждения. Зингер сказал, что его мало интересует эта школа. Мой муж не очень признавал вычурность, яркие мазки, считал, что это не настолько серьёзная музыка.
На втором концерте он сыграла Сен-Санса немного, сонату Франка – это всем понравилось. Играла Шопена – неплохо, но неровно. Муж сказал: «Конечно, это не наша школа». Он не хотел меня обидеть, видел, что я горела этим всем. А после, дома мы разговаривали – когда он узнал, что она была ученица Корто, он тогда сказал, что понял – А. Корто приезжал году в 35-м в Москву, и муж его слышал – говорит, что не мог понять, откуда он знает эту манеру. <…>
Первый концерт был здесь [в Академгородке, в ДК «Академия». –МК], второй – был мороз ужасный – в Концертном зале филармонии [в концертном зале Театра оперы и балета. –МК]. Третий концерт она играла с Василием Синайским. А, может быть, и во второй приезд это было. <…>
Все 4 концерта прошли с аншлагом, – невзирая на разговоры в узких кругах музыкантов. Бравурность. Муж мой не говорил о том, что она утратила технику. Ему не нравилась сама французская школа. Он был приверженец русской музыки [советской школы. –МК]. Зингер называет её игру дилетантской. Может быть, это было и так.
[А вот здесь я категорически не согласен ни с Зингером, ни с Т.Д., присоединившейся к мнению Зингера. Игра В.А., несомненно, была высокопрофессиональна. –МК] <…>
Александр Иванович Мелантьев, директор филармонии, официально взял её на работу. Наши учёные заболели ей, опекали как могли. Лаврентьев Михаил Алексеевич ей выделил полногабаритную двухкомнатную квартиру. Но она должна была сдаваться через полгода. Предложили другой вариант – временно её поселят в двухкомнатную на втором этаже рядом с Торговым центром.
Я с ней поговорила. Решили въехать в эту квартиру. Ляпунов просил Лаврентьева квартиру получше (ту строящуюся двухкомнатную). А мне нужно было скорее её поместить – «Надо брать пока дают». Со всеми я посоветовалась из той группы, которая её опекала – пусть въезжает в ту квартиру, которую пока дают.
[Про полнометражную квартиру академик Лаврентьев никогда ничего не слышал и не знал. Разговоры о ней шли на стадии подготовки решения Президиума СО АН между мной и зам. председателя СО АН Л.Г. Лавровым, но мы решили не выходить с предложением о полнометражной квартире, потому что академики их ценили на вес золота, и положительного решения Президиума СО АН могло бы и не быть.
Например, академик Будкер не поддержал бы, – я это знаю точно, потому что разговаривал с ним об этом. Татьяна Дмитриевна к выделению жилья отношения не имела и ни в каких обсуждениях не участвовала, поэтому её рассказ о квартирах ни на какой фактический материал не опираются. -МК]
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/03/18/564