Это рассказ мы написали вместе с дочерью Софьей. Он о моей бабушке, прабабушке Сони. Увидели как-то мы приглашение от Кировского краеведческого музея принять участие в конкурсе в номинации "Семейная реликвия". Не загорелись, но между собой обсуждали. Сонина бабушка, моя мама, когда то училась в институте и дружила с Шурочкой Кодоловой,та жила в Кирове. Нашей бабушке уж очень захотелось, чтобы мы приняли участие в этом конкурсе. Мы уступили. Так появилось два рассказа: "Книга дела Нестера" и "Вышитая жизнь". Повествование ведётся от лица мой дочери Сони и немного дополнено мной, впрочем, она и без меня неплохо справляется.
Моя прабабушка, Сапожникова (в девичестве Курепова) Мария Александровна была из очень бедной семьи. В четыре года её отправили работать, нянчить чужих детей за кусок хлеба. Потом, когда она подросла, стала зарабатывать вышивкой, ткать холсты ну, и другие работы тоже выполнять, конечно. Люди говорили, что всего богатства у Марии: длинная коса, да руки золотые. Когда прадед Яков Алексеевич Сапожников стал к ней свататься, первым делом пошил ей ботинки. Прадед и прабабушка прожили вместе много лет, построили большой дом, вырастили много детей (родили 10, пятеро потом умерли) и освоили много профессий. Больше всех было известно прабабушкино мастерство вышивальщицы. Вышивала она не только народные узоры, цветы и петухов. Вышивала она сказочные сюжеты, танцующих людей, поющих и летающих птиц. Вышивала на постельном белье, полотенцах и скатертях, на подушечках и наволочках, картины и коврики. Некоторые из работ у неё покупали люди, некоторые она дарила, и несколько из её вышивок осталось у её детей и внуков.
Я сомневалась, являются ли вышивки семейной реликвией, но потом вспомнила, что в нашем музее хранятся вышивки, значит, они представляют собой какую-то историческую или культурную ценность, значит, могут вышивки считаться семейной реликвией. Вышивки моей прабабушки относятся к началу двадцатого века, ведь больше всего она вышивала, когда была молодой (она 1904 года рождения), есть несколько довоенных и несколько таких, которые прабабушка вышивала уже старенькой, в 70-е годы. Умерла прабабушка в 1988 году. Бабушка тоже умеет всё, шить, вязать, знает все виды вышивки, только вышивать не любит, говорит, что с бабой Маней не сравнится. Мне судить трудно, мне трудно даже понять, как можно множество долгих вечеров, а может даже ночей посвятить такому утомительному занятию. Устают глаза, спина, руки, а стежочки всё равно должны быть всегда ровненькими.
Больше всего меня удивляет, как почти неграмотная женщина, закончившая всего 1 класс, писавшая, «как курица лапой», умела изобразить движение, жизнь, как подбирала цвета. А они действительно подобраны, я знаю, мы проходили это на занятиях в художественной школе.
На светло-синей, истончившейся от времени ткани, танцуют мужчина и женщина в народных костюмах. Изображение складывается из мелких ровных крестиков, кажется, что их пропечатал автомат или принтер. На самом деле это моя прабабушка Мария Сапожникова вышивала зимними вечерами. Причём, как рассказывала бабушка, ранние вышивки делались без канвы и без схем. Бабушка помнит из детства (послевоенные годы), как её мама считала количество нитей при вышивании. На глаз нужно было определить размер «крестика» и соблюдать его. Если я не ошибаюсь, то размер «крестика» составляет три продольные нити на три поперечные. Трудно было бы заставить современную женщину или девушку потратить столько времени и усилий на вышивку и подсчёты.
Мне изначально не верилось, что в те бедные и скудные годы можно было найти нитки мулине разных цветов. Расспросила родственников, покопалась в интернете и выяснила для себя. Оказывается, в советские годы не только продавались, но и выпускались мулине заводом им. Кирова. У моей мамы, в её стародавней шкатулке сохранилось несколько толстеньких косичек ниток зелёного, болотного и бордового цвета. Она их бережёт непонятно зачем, ведь вышивать ими, скорее всего нельзя, да и, как мне кажется, у мамы не найдётся на это времени. Вечерами и ночами она, бывает, работает, но не с нитками и иголками, а за компьютером. Так вот на этих нитяных косичках есть этикеточки, где обозначен производитель. Были нитки и в революционные времена, в это верится с трудом, но мне удалось выяснить по воспоминаниям о воспоминаниях. Приходили в деревню, а потом на станцию и в рабочий посёлок менялы и меняли всякие разные красивые вещи на продукты. Были среди этих вещей и принадлежности для рукоделия. Вот на какие трудности хитрости приходилось идти, чтобы заниматься творчеством. Я считаю рукоделие настоящим творчеством, нисколько не хуже стихов и романов.
Вышивку, на которой изображена танцующая пара, я называю для себя просто танец, возможно у неё было другое название. Когда я была маленькой, я представляла себе, как жили эти люди, как они любили друг друга, как собирались на праздник, надевая на себя свою самую красивую одежду, как гордился мужчина своей видной женщиной и её нарядной одеждой, как смотрели на них зрители – старики и дети. На вышивке видно, что пара двигается. Ленты в причёске и головном уборе женщины развеваются, кажется, будто видно даже пыль из-под сапог мужчины. Одежда на танцорах яркая, краски не выцвели за семьдесят с лишним лет, а вот ткань, по которой вышито, стала совсем тонкой, наверное, скоро начнёт рассыпаться. Тогда я отнесу «танцоров» в музей, может быть, там получится сохранить вышивку. Отнесу две самых интересных, моих любимых, работы «Танец» и «Девочка с собакой».
Про вышивку «Девочка с собакой» многие скажут: распространённый сюжет. Сюжет – может быть, но наша «Девочка с собакой» в интернете и на выставках мне не встретилась, ни разу. На лужайке возле леса сидит хорошенькая девочка, рядом с ней большой тёмный пёс, похожий на овчарку или даже волкодава, только добрый. Деревья вокруг шелестят листвой, трава мягкая и шелковистая, мир полон тепла и света. У девочки отличное настроение, она улыбается открытой улыбкой – всё это, солидный кусок жизни – в вышивке прабабушки. Вышита эта картина на домотканом полотне. В деревнях тогда многие сами изготавливали ткани, у моей прабабушки тоже был ткацкий станок, я даже застала льняные домотканые полотенца, грубые, жесткие, как будто вечно не истлевающие, подрубленные бабушкиной рукой (они были в её приданом). Полотно под вышивкой не настолько прочное, оно поистёрлось, нити истончились.
Мои любимые вышивки – вышивки «крестиком», маме больше нравится мережка. В те давние годы мережка являлась традиционным способом декорирования одежды, предметов быта полотен. Я посмотрела, как делается вышивка мережкой. Нити полотна выдёргиваются в одном направлении, а оставшиеся нити переплетаются рабочей нитью так, что получаются ажурные узоры. Я бы так не смогла, точно. А вот от моей прабабушки сохранилась вышивка мережкой Кот. На ней даже вышитыми буквами внизу подписано «кот», правда, «к» немного кривовата, но впечатления не портит. Кот изображён в спокойных тонах. Основной цвет – бежевый, по нему – рыжие и белые пятна. Розовый носик, зелёные глазки, светло-серые усы, высветленные ушки – так и хочется погладить. Одно время, когда мама ещё не была мамой, а всего-навсего девочкой, она боялась засыпать в темноте за шкафом, которым её родители отгородили детскую зону в общей комнате, тогда бабушка пришила «кота» на мамину подушку. Кот «жил» долго на думке на мамином диване, сильно выцвел, потёрся и его от подушки отпороли и отправили к другим вышивкам, к бабушке на антресоли. Чем необычен кот? Тем, что ему больше лет, чем моей маме, и техникой выполнения, ведь обычно мережкой вышивали цветы и абстрактные узоры. Кстати, о цветах. Есть у нас и вышивки цветочные, но мне они не кажутся особенными. Раньше в каждом доме были подобные. И орнамент из роз тоже считался традиционным, потому что роза – один из древних символов рода, а гирлянды из роз, вышитые на дорожках, скатертях, салфетках, рушниках вышивали непрекращающейся гирляндой, как символ непрерывного рода (чтобы род не прервался, семья не прекратила своё существование). Собственно, каждый элемент старинной вышивки имел своё значение, жаль только, что много знаний об этом утрачено. В музеях знают многое, но тоже не всё. Об обрядовой вышивке рассказать могут, а о бытовой – чуть-чуть.
Иногда мама и бабушка начинают перебирать старину, вместе лезут на антресоли, достают старые вышивки прабабушки, детские вышивки мамы, блокнотик с образцами вязания времён бабушкиной молодости, бисерные картинки моей старшей сестры. Я без фанатизма отношусь ко всяким древностям, но в такие моменты становится тепло на душе, как-то даже трогательно. В носу шекотит непонятно почему: от пыли или от того, что слёзы подступают, хотя совсем не грустно и не печально, а наоборот радостно от того, что в нашей семье такие рукодельницы есть. Моя бабушка говорит, что на её родине (малой) все рукодельницы. Кто не умеет шить, вязать, вышивать, тот просто рабочая сила – на завод ходить или за скотиной, а вот женщина, умеющая красоту своими руками создать, совсем другая, более уважаемая. Горжусь, что моя прабабушка умела создать красоту, не просто красивые вещи, вышивки или полотна, но целую рукотворную жизнь.