Эстетика поцелуя (Хеккуба Крафт) / Проза.ру

            Ждала я долго поцелуя:
            раскрыла губы, как цветок.
            Ты целовал меня, ликуя.
            Был поцелуй, как мир, жесток...
            / Кира Крузис, автор Прозы.ру. /


1. ПОЦЕЛУЙ, КАК Я ЕГО ВИЖУ.

Сначала эстетики не было. Откуда она может быть, если я впервые поцеловалась с мальчиком в 12 лет. Я тогда ходила в школе в группу продленного дня, и мы втихаря сбегали из-под строгого воспитательского надзора шалить и развлекаться в ближайший овраг. Одной из невинных забав школьников конца 70-х, кроме «резинки» и «классиков» была игра в «кис-мяу». Подробностей сейчас не помню, что-то наподобие игры «в бутылочку», но связанное с цветом. Тот, кому выпадал красный, должен был целовать партнера в губы. Это было с одной стороны так волнительно и трепетно, а с другой страшно неловко, и даже стыдно. Отказываться от заданий было нельзя, или вылетаешь из игры. Там были еще и другие цвета, достойные внимания, но красный был самым «страшным», и вообще самым-самым.

Так мне довелось испытать «сладость» первого в жизни поцелуя. Для школьников того времени рановато, однако из песни слов не выкинешь – начало было положено. Не знаю, что испытывал при этом мальчик Вовка, но меня не впечатлило. То есть, прикосновение, трепет, и все такое, это понятно. А вот сам поцелуй как-то не очень. В общем, я осталась к поцелуям равнодушна. Конечно, я делала и другие прилежные попытки, мы же не один раз играли в эту игру. Но меня до того не впечатляло, да и целовальники были никудышные, что я твердо отказалась от экспериментов с поцелуями на долгое время.

По мере взросления выяснилось, что умение правильно целоваться – редкий дар. Поцелуй – есть настоящее искусство. Я в жизни встретила только двух или трех мужчин, которые ох*но целовались. Все другие тоже старались, но это уже было не то. Когда я познала настоящий поцелуй, то потеряла к другим поцелуям всякий интерес. Потому что таких мне больше встречать не довелось, а в суррогатах я не нуждалась, в этом смысле я оказалась идеалистом. Вы станете пить после изысканного вина или добротного коньяка какой-нибудь самогон на курином помете? Ну вот.

А один человек мне как-то признался, что он терпеть не может поцелуи. К-а-ак? Я просто впала в ступор, я не могла понять, как такое может быть, как вообще такое может говорить мужчина? А вот так, по причине брезгливости никогда и не целуется, он и так получает от женщины все что ему надо. А как же прелюдия, а как же…? Это так и не смогло уместиться у меня в голове. И я подумала – ну и дурак!

Я конечно, в смысле поцелуев тоже того… немного брезглива. Я не стану целовать мужчину, у которого во рту внезапно обнаруживаются остатки пищи. Или который слюнявый, или беззубый. Это может напрочь отбить желание целоваться в дальнейшем. Или у меня может возникнуть паранойя, перед поцелуем стану думать – а что если у него во рту остатки еды, которые попадут в рот ко мне??? Фу-у-у, какая гадость! С таким настроем уже не до поцелуя будет, не до удовольствия!

А в целом я целоваться люблю, всегда любила. Но как-то поостыла теперь, остепенилась. Да и никто ж не умеет. А чего зря энергию тратить на неумех? Уж лучше ее в творчество, здесь ей самое и место. Аминь!

2. А ОДНАЖДЫ !..

А однажды я поцеловалась с девочкой. В туалете. В губы, просто так. Из любопытства и жажды познания, наверно. Мне было тогда лет одиннадцать или двенадцать. Не думаю, что это могла ей предложить я. Нет, только не я. Моя врожденная застенчивость не позволила бы пуститься в такую сомнительную авантюру. О, вы не представляете, какая же это оказалась мерзкая гадость! Помню, как мне в рот потекли ее слюни, чужие прохладные слюни… бе-е! И еще этот запах хлорки, которым благоухал туалет…

Пожалуй, с того момента у меня и сформировалось стойкое отторжение к женщинам на физиологическом уровне, ко всякого рода их дружеским объятиям, поцелуйчикам и любым другим проявлениям нежности. Как только я подозреваю за женщинами что-то «неладное», сразу включаю красный свет светофора, вешаю красный кирпич, и кричу – стой, кто идет! Запретная зона!

Вот что, оказывается, может натворить одна маленькая, завалящая, безобидная девочка в женском туалете. Просто из любопытства, и нечаянно. Которая об этом после даже и не вспомнит, а другому теперь страдай, вот!

Теперь с женщинами я позволяю себе обняться только в самых исключительных случаях: если она больной человек, и я понимаю, что мы больше никогда не увидимся; если она близкая подруга, с которой мы не встречались лет сто; если я навеселе и меня заключили в дружеские объятия (тогда не стыдно, тогда ладно). Для всех остальных ситуаций выставлен жесткий запрет – не подходить близко и не касаться руками. В остальном все нормально, не пугайтесь. Всем привет!

3. А ТЕПЕРЬ КОЕ - ЧТО СОВСЕМ ДРУГОЕ

Вот тут-то и начинается эстетика...
Я когда под-шафе, такая шебутная делаюсь, дикий ужас!
Например, могу поцеловаться с кем угодно. Даже с Гитлером. Вот с Лениным нет, я его мало видела, я к нему не привыкла. А с Гитлером запросто, с Гитлером в самый раз будет. Ведь Ленин, когда я была маленькая, был моим дедушкой. И не только моим, он вообще любил возиться с детишками…
Но есть одна закавыка, и она мне мешает – сколько можно плавать в этом мавзолее, как муха в янтаре? Как с таким целоваться, у него же руки в крови. И ноги. "Ум, честь и совесть нашей эпохи" – вы думали, это Ленин? Нет, не он. Ум, честь и совесть нашей эпохи он благополучно втоптал в грязь "шариковыми" из народа, и сгубил на корню. А я еще его значок на груди носила, речевку кричала: "Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!.." Я так ему верила, а он наколол меня. Он всех детей наколол! Да ну его...

Хрущева я бы тоже не стала целовать, он какой-то непривлекательный, непритягательный, как мужчина. И манеры, надо сказать, не очень. Так что, ну его тоже.
О Сталине умолчу. Тс-с-с... не надо будить лихо, пусть себе спит. А то ведь достанет и из могилы! Пусть они все там спят, окаянные, отдыхают и не волнуются. Баю-бай, у нас все хорошо...
И только Гитлер на общем фоне выглядит вполне сносным одержимым безумцем, или безумным маниаком, отмороженным на всю голову. А с маниаком ведь как, с ним целуешься и думаешь – я целую отмороженного безумного маниака. Вот и все, только это и думаешь, и ничего больше. А поцеловать маниака это не то, что поцеловать обычного человека. Ага, вы не знаете, это уметь еще надо так извратиться!

С Леонидом Ильичом я бы тоже не целовалась, у него трудная судьба. Ежели только в благодарность за прекрасное беззаботное детство и юность. Тогда конечно, что мне жалко поцелуя для такого хорошего человека? Брежнев – настоящий душка! Я горжусь, что он был моим современником, и руководителем советского государства. И конечно, легендой!

С Михаилом Сергеевичем – целоваться принципиально не желаю. Он вообще натворил делов! Он наплевал в мое золотое детство, и в детство других детишек! Если я с ним поцелуюсь, как потом в глаза своим современникам смотреть буду, и не современникам тоже? Что я скажу нашим бабушкам и дедушкам, которых он так жестоко обманул, разорил и раздел? лучше крикну туда, в небытие, зычно крикну через лысую голову Горбачева: дорогой Леонид Ильич, если вы меня слышите – знайте, я горжусь Вами! И всегда гордилась! И если бы мне была дарована еще одна жизнь, я бы хотела прожить ее так же, в СССР, рядом с вами – шаг в шаг, день в день! Слышите?..

А вот Мистером Игрек, тем, который Александр, нет, им не горжусь. Ну, за что его целовать, я не вижу. Вот чиновники, те видят, они глубоко умеют заглядывать. Пусть они его и целуют, если им так надо. Только не я, ни за что, ни за какие коврижки! Я поцеловала бы его лишь в одном случае. Думаю, в этом случае его поцеловала бы вся страна. Встала и поцеловала, и даже поклонилась ему в пояс. Но он не хочет, чтобы его целовала страна, не хочет ее единственного искреннего поцелуя.

Эх, я задушила бы в объятиях многих выдающихся людей, живых и мертвых, нашей современности и не очень. Но не успею их всех обхватить, я уже не так молода и здорова, как раньше. Наконец я просто растаю от любви и нежности, как снежная баба в весеннюю оттепель. Я стала такая сентиментальная, ах! И я хочу на Кубу. Но этот маниак Гитлер с дедушкой Лениным мне та-а-к мешают. Куда бы я ни пошла, что бы ни делала, они тут как тут. И откуда они знают, как они меня подкарауливают? Куда ни глянь, везде они. Эти вурдалаки не дают мне проходу, да они просто преследуют меня!
И они не пускают меня на Кубу, вот...

Моя мечта.

Итак, моя мечта. У меня их много, но не суть. Я сейчас только про одну.
Я бы хотела съесть Ленина и Гитлера в виде торта. Из принципа. В виде большого кремового торта, с розочками. Потому что – а чего они?..
Сначала отрезала бы кусочек от Гитлера, вжик-вжик… а затем от Ленина – вж-ж-ж… И снова от Гитлера, вжик-вжик… – и опять от Ленина. От Гитлера – от Ленина. От Гитлера – от Ленина. Оно, если не думаешь кого ты ешь, тогда ничего, тогда нормально, хорошо идет. Да, я бы взяла и жрала этот торт – назло, пока бы из ушей не полезло. Так бы я им отомстила сразу обоим. За революцию, за войну, за моего без вести пропавшего дедушку, за Кубу, - за всё!
И они бы от меня – отвязались.
И не только они. Привет!

----------------------------------------
Иллюстрация из интернета.
Спасибо автору!