Недалеко от моста через реку Калиновую стояло поместье. Не поместье, а целый дворец. И жил в том дворце не старый еще симпатичный вдовец по имени Иван Иванович Белый.
Характером обладал жестким, подчиненные его боялись. Владел фирмой, которая занималась строительством, и бизнес его развивался довольно успешно. А потому был Иван Иванович, или, как называли его подчиненные "царь всея фирмА Иван Второй", довольно богат. Почему Иван Второй? - Ну это очень просто, потому что основателем этой фирмы в 90-х годах прошлого столетия был его отец, тоже Иван. Вот он-то и был Иваном Первым. Но в те же лихие 90-е новая государственная власть что-то с ним не поделила и отправился Иван Первый совсем не в царские места. Видимо что-то с кем-то и в этих местах Иван Первый не поделил, так что отправили его дальше, к царю небесному на ПМЖ.
Бизнес совсем было захирел, но сын, унаследовавший его, приложил все свои силы и таланты, задействовал всех знакомых и нужных людей и вновь поднялся. Да как поднялся. Теперь у Ивана Второго в руках была целая строительная империя. Да и дом-дворец себе выстроил - просто залюбуешься.
Жена его два года назад как померла, оставив Ивана Ивановича с 14-летней дочкой Снежаной. Девочка, которой теперь уже исполнилось 16 лет, была чудо как хороша. Характера доброго, несмотря на богатства отца, скромного, тихого и покладистого. Лицом она удалась в мать. Такие же зеленоватые улыбающиеся глаза в опушке черных пушистых ресниц, черные тонкие брови идеальной дугой, точеный носик. Пухлые, четко очерченные губки. Нежный овал лица обрамлен копной черных, как смоль, блестящих волос.
И в гимназии, и в музыкальной школе, где она училась играть на фортепиано, все ее любили за добрый характер. Мальчики пытались свести с ней знакомство поближе, но дальше дружбы она их не пускала. За то, и за её имя и фамилию - Снежана Белая, несносные мальчишки окрестили ее между собой Снежная Королева. Прозвище не прижилось, поскольку она все же не была холодна, как этот персонаж, и позже они дали ей прозвище Белоснежка.
Отец, вечно занятый своим бизнесом, внимания воспитанию дочери практически не уделял. Хотя понимал, как ей нужна не его железная, а мягкая женская рука и добрый совет. Да и пора уже было прекратить свой траур и снова вернуться к нормальной жизни.
Претенденток на его руку и, тем более богатство, было пруд пруди, но ближе всего к сердцу, да и к телу, была его секретарша Ирина Королёва. Эта яркая блондинка, которую коллеги и знакомые называли не иначе, как по фамилии, только не через букву "ё", а через "е", с вьющимися волосами, вызывающе яркими, хотя и тонковатыми, губами, явно могла бы занимать места на конкурсах королевы красоты. Ни один мужчина не мог удержаться, чтобы не облизать взглядом ее соблазнительную фигуру, действительно соответствующую стандарту 90-60-90. Но Королева была для них неприступна. Зато для босса она была его правой рукой, его путеводной звездой. По долгу службы Королёва сопровождала Ивана Ивановича в командировках, где оказывала ему не только деловое сопровождение, но и другие, гораздо более приятные, услуги.
Вот на ней-то и решил остановить свой выбор Иван Второй. Ирина, естественно, дала свое согласие и в один из весенних дней он повез ее знакомить со своим домом, прислугой и, конечно, с будущей падчерицей.
Но что-то пошло не так. Его обычно добрая и веселая дочка вдруг нахмурилась, ее зеленые глаза потемнели от неприязни. Буркнув что-то в ответ на приветствие отцовой избранницы, Снежана ушла в свою комнату и даже к обеду не вышла.
- Что это она носом воротит, вроде я шалава подзаборная какая? Ну и дочечку ты воспитал! Придется мне по-настоящему заняться ее воспитанием!
Позже Иван Иванович попытался поговорить с дочкой, но она лишь потупясь выслушала его упреки и ничего в ответ не сказала.
В первый день лета все было готово к свадьбе.
Ирина обратилась к жениху:
- Милый, ты же не против, чтобы твоя дочка несла шлейф моего свадебного платья?
Иван Иванович не мог отказать своей невесте и тут же рассказал Снежане о том, что она должна будет сделать. И вновь Снежана не стала спорить с отцом, но в самый ответственный момент сбежала со свадьбы, сославшись на то, что у нее жутко болит живот. Ирина подняла крик:
- Она нарочно это сделала. Теперь мое платье будет волочиться по полу, собирая всю пыль. И все будут смеяться надо мной!
Конечно, тут же нашли двух деток, которые заменили Снежану, но Ирина затаила в сердце злобу против падчерицы.
***
Елисей Королевич не любил свою фамилию. Не любил, потому что с детства его дразнили: "Королевич Елисей, а где твоя спящая красавица?". Но детские обиды быстро проходят. Елисей успешно окончил школу, поступил в Технический университет, и вот уже третий год работал программистом в довольно успешной фирме. На свою фамилию он уже давно не реагировал так остро, как в детстве. Только на маму иногда сердился, когда та, обняв, прижимала его к себе и говорила:
- Мой ты королевич! Как же я хочу, чтобы ты нашел свою королевну, и чтобы у меня были внуки-принцы.
- Мам, ну ты как всегда, на своего конька села. Ну какая королевна пойдет за нищего программиста? И куда я свою жену приведу? В нашу двухкомнатную? Да, я зарабатываю неплохо, но недостаточно для того, чтобы содержать семью. Вот стану на ноги, тогда...
Мама вздыхала:
- Но годы-то идут. И твои и мои. Я же, небось, не молодею... Посмотри, какой ты у меня красавец - стройный, сильный... Спортом вон занимаешься. Лучше бы ты вместо своего велосипеда девушку полюбил. Ну хотя бы познакомился, а там глядишь...
Сказать, что у Елисея не было девушек, было бы погрешить против истины. Елисей был красивым парнем и девушки у него конечно были. И монахом он никогда не был. Но не нашлась еще та, которая взяла бы в плен его сердце. Жениться же просто потому, что так надо, потому что большинство его друзей уже женаты, а у многих уже и дети есть, Елисею Королевичу абсолютно не хотелось. Он и вправду ждал своей принцессы. Особенной. Той, которая навсегда, той которая половинка его самого. Расскажи он своим друзьям о таких своих мыслях - его бы засмеяли.
Каждый свой отпуск Елисей проводил на велосипеде. Кто-то ездит на море - обгорать на солнце, кто-то путешествует по заграницам с организованной группой туристов, а он со своим велосипедом объездил уже половину бывшего СССР.
Вот и сейчас он катил по дорогам страны, ночуя не в комфортабельных гостиницах, а в деревенских домах, а иногда и на открытом воздухе.
Ехал вдоль реки, любуясь золотой осенней листвой, которая тихо падала с высоченных кленов, выстроившихся вдоль дороги. Движения здесь почти не было, лишь изредка его обгоняли автомобили, некоторые приветствовали его гудками. Река, свернув вправо, исчезла из виду. Теперь с одной стороны шоссе тянулись уже скошенные поля, а с другой мелкое редколесье.
Начинало смеркаться. Дул довольно сильный и прохладный ветер. Не хотелось бы сегодня ночевать под открытым небом. С западной стороны сгущались синие тучи. Того и гляди дождь пойдет. Елисей остановился, достал из кармашка рюкзака, притороченного к багажнику, карту и стал определяться. Если следовать всем изгибам дороги, то и за три часа не добраться до ближайшего городка. Но если срезать, и поехать через не очень-то и густой лес, можно было бы сэкономить пару часов. И он свернул в лес.
Он был не первый, кто ездил через лес. Шоссе тут, конечно не было, но узкий проселок был довольно накатан. Правда, теперь дорога то поднималась в горку, то вдруг ныряла в овраг. Сразу за густыми кустами она входила в крутой вираж на крутом спуске. И тут колесо попало в кучу листьев, которые ветер нанес на дорогу. Велосипед занесло, а Елисея выбросило из седла и ударило о ствол дерева.
От резкой боли в ноге он на минуту потерял сознание.
Пришел в себя. Собрался с силами и, цепляясь за ближайший стволик березки, сел. Ого! Кажется, это серьёзно. Нога неестественно вывернута, а боль просто жуткая. Вот черт! И зачем он с шоссе свернул? Там бы ему помогли, а тут кричи, не кричи - и не услышит никто. "Да, кстати, у меня же мобильник есть" - и он хлопнул себя по заднему карману, ожидая наткнуться на жесткий прямоугольник телефона. Но в кармане его не было. Видимо, вылетел от удара. И как его теперь найти?
Немного отдохнув и набравшись сил, прополз к велосипеду, на удивление не пострадавшего. Но ведь с такой ногой он не только ехать не сможет, даже в седло не сядет. Достал из рюкзака нож, подыскал и срубил подходящий тонкий ствол. Очистил от веток и вырезал из него пару палок. Достал из рюкзака скотч и, выкрикивая ругательства, примотал палки с двух сторон к поломанной ноге. Посидел минут пятнадцать, а затем, опираясь спиной о ствол того самого дерева, о которое ударился, поднял велосипед и поднялся сам. В ногу ударил поток крови. Впечатление было такое, будто нога раздулась наподобие воздушного шарика. Стало горячо и больно так, что он чуть снова не потерял сознание.
Прокатил немного байк вперед, оперся на него и сделал скачок на здоровой ноге. Потом снова и снова. Иногда, не удержавшись, падал, но отматюкавшись и минуту отдохнув, снова поднимался и продолжал свою полу-езду, полу-прыжки на одной ноге. Начался хоть и не сильный, но здорово все осложнивший, дождь. Стало скользко. Но Елисей знал, что ему нужно дотянуть до шоссе, потому что здесь его никто не найдет.
Была уже глубокая ночь, когда он выбрался на шоссе. Минут через пятнадцать, Елисея подобрала чья-та машина. Уже в машине Елисей снова отключился.
Очнулся он на гипсовочном столе. А после снова забылся сном, когда его уложили на кровать в палате.
Елисея разбудил голос медсестры:
- Больной Королевич. Вы сможете дойти до столовой, или принести вам покушать в палату?
- А откуда вы знаете мою фамилию?
- А что ж тут мудреного? Мы обязаны были узнать кто вы, вот и посмотрели в кармашках вашего рюкзака. Нашли ваш паспорт.
- А где тот, кто меня привез? Где мой спаситель?
- Вы что, думаете у него своих дел нет, чтобы сидеть тут с вами. Отдал нам вас, ваш рюкзак и велосипед, да и уехал.
- Вот черт! Я же его даже не поблагодарил.
- Я вам сейчас костыли принесу. Попробуете дойти? Тут всего-то метров двадцать. А я вам помогу.
***
Ирина позвонила своей подруге Наталье Чернава. Дружили они давно, еще со школы. Друзья и подруги называли эту парочку "безбашенные". Девчонки перепробовали буквально все, что только запретного можно было испробовать. И алкоголь, и наркотики, и безудержный секс и даже лесбийскую любовь друг с дружкой. Но став старше поняли, что нужно менять свой образ жизни. Что для того, чтобы зацепить "богатенького Буратино", какого-нибудь состоятельного папика, нужно остепениться и оставить разгульный образ жизни. Высот они конечно в жизни не достигли, но Королева в конце концов пристроилась в фирму Ивана Белого, а Чернава пошла работать к матери, которая содержала аптеку.
- Слышь, Чернавка! А давай ты сегодня закатишься ко мне. Бухнем потихоньку, у моего папика коньяка - просто залейся. Травкой побалуемся. Только прикатывай в первой половине дня. Мой на работе будет, а мымра, дочка его, в гимназии. А я теперь не работаю. Чего мне теперь работать, когда меня муж полностью обеспечивает? А хошь, я за тобой на своей тачке заеду? У меня теперь тачка есть, красненькая.
- Лады, заезжай. Буду ждать.
Чернавка вошла в дом и чуть шею не свернула, оглядываясь и рассматривая роскошь дома.
- Да-а, красиво жить не запретишь. Повезло тебе, подруга.
- Голову надо на плечах иметь, чтобы вот так везло. Вот только, боюсь, все это зря. Как пришло, так и уйти может. Как песок сквозь пальцы.
- Это как это?
- Понимаешь, дочка у него, сучка малая, своего батю против меня все время настраивает. Все подглядывает, да шпионит. Я тут недавно с шофером нашим поразвлечься решила. Устроились мы с ним в кабинете Ивана Второго. Ну, сначала на кресле, потом на кушетке, а потом на столе его полированном. И представляешь, только я в самый вкус вошла, что и не остановиться уже, а тут она или мои взвизги услышала, или заподозрила что, ну и заглядывает в кабинет... Ой, боюсь я, эта тихоня чертова заложит меня папеньке. И тогда будет он не Иван Второй, а Иван Грозный. И плакало тогда все, на что я нацелилась. И дом этот и его бизнес. Ванечка-то тоже не вечный. И сердце у него вон пошаливает. А даже если и просто скопытится, чего ради я с этой мокрощелкой делиться должна.
Слышь, Чернавка, ты же у нас умная. Ну придумай чего-нибудь.
- А чего тут думать. Грохнуть ее и дело с концом.
- Ой, подруженька. Грохнуть-то грохнуть, да не здесь. А то потом менты дело раскрутят. Ты что ли сериал "След" никогда не смотрела? Найдут ведь, даже и по волосинке какой-нибудь. Тут умней надо чего-нибудь придумать. И сделать это подальше отсюда, чтобы я была не при делах. Завезти ее куда Макар телят не гонял, а уж там... Может же авария какая случиться, или еще что.
- Ну-ка, Королева моя, плесни еще, для интенсификации думательного процесса. Эх-с! Хорош коньячок! Есть у меня одна мыслишка. Вот только чего мне за нее обломится?
- Ежели выгорит - пятьдесят тыщ гринов получишь.
- Э-э, подруженька. Не королоевский подарок это. Ты вон какую громаду поимеешь, а я за какую-то подачку должна рисковать?
- Ладно, уговорила. Сто кусков.
- Двести, и по рукам!
***
Братья Громовы большим ростом не отличались. Прямо скажем маленького роста были все трое. Они и родились совсем крохотными - три однояйцевых близнеца. И в школе были самыми маленькими. И в горном техникуме. За малый рост их и звали не Громовы, а Гномовы.
Были братья рыжими, с буйными прическами, с такими же вечно нечесаными рыжими бородами. И впрямь, как гномики. Глаза у всех веселые, вечно улыбающиеся, а еще любители петь. На работе поют, дома поют, в праздники поют и в будни... Вот и сейчас возвращались они домой с рыбалки, с ведерками, удочками на плечах, в рыбацких сапогах и пели:
Мы рыбаки, мы рыбаки.
Удачливы и славны
На левом берегу реки
А, впрочем, и на правом.
Песня была не особо мудреная, ведь собственного их сочинения. Но пели они ее на три голоса. Самый младший из них, Андрей, пел басом; средний, Родион - баритоном, а самый старший Кирилл - высоким тенором. Ну, в точности, как певцы из хора Турецкого.
Вечерело, по обе стороны проселочной дороги шумел лес. Вдруг Родион поднял руку:
- Тише, братцы! Слышите?
Они остановились и прислушались. - Нет, показалось, наверное. Только собрались идти дальше, как вдруг в стороне от дороги отчетливо послышался чей-то жалобный стон. Осторожно ступая, отводя ветки от лица, они двинулись на стон. В густых кустах малинника Андрей заметил что-то светлое. Это была девушка.
Опустившись на колени, Андрей тронул ее за плечо:
- Эй, вы кто?
В ответ снова раздался стон. Андрей слегка потряс девушку:
- Девушка, что с вами?
И снова жалобный стон.
- Братцы, с ней что-то случилось. Надо отнести ее в наш дом, а там видно будет! - скомандовал, на правах старшего, Кирилл. - Ну-ка, держите мой улов и снасти и помогите мне взять ее на руки. Будем нести по очереди.
Вскоре они пришли в свой дом, который стоял на отшибе, почти на краю леса. Положили девушку на кровать. Только сейчас, при свете, увидели какая она красавица. Белейшая кожа, черные как смоль волосы...
- Я сейчас позвоню в больницу, - сказал Родион.
- Непонятно, она не в крови, ни синяков, ни каких других следов вроде не видно. Надо раздеть ее и осмотреть, может там есть раны или еще что... - предложил Андрей.
- Ага, тебе лишь бы раздеть девушку, охальник ты этакий! - отозвался Кирилл. - Погодите, я попробую привести ее в чувство.
Он принес ковшик с водой и брызнул девушке в лицо. Ее длинные ресницы дрогнули, глаза открылись. Увидев над собой три рыжебородых лица, девушка вскрикнула от испуга:
- Кто вы? И где я нахожусь?
- Кирилл, Родион, Андрей, - назвались братья, - мы тебя в лесу, недалеко от дороги нашли. Ты у нас в доме. А как тебя зовут? Кто ты? Откуда? Что с тобой случилось?
Лицо красавицы приняло испуганно-задумчивый вид. Она силилась вспомнить.
- Я не помню ничего.
- Как это "не помню"? Но хотя бы как тебя зовут?
Девушка разрыдалась:
- Я не помню совсем ничего. Даже как меня зовут не помню!
- Может тебя машина сбила?
- Нет, у меня не болит ничего. Если бы меня машина сбила - болело бы хоть что-нибудь. Только голова раскалывается. Можно я посплю? А когда проснусь может голова перестанет болеть и я все вспомню.
Родион принес таблеток от головной боли. Девушка выпила их и заснула.
Наутро она почувствовала себя значительно лучше. Девушка встала. Братья показали ей свой дом, рассказали немного о себе, познакомили с их собакой Сокол. И снова попытались расспрашивать найденную красавицу. Но сколько ни пыталась она хоть что-то вспомнить - так ничего и не смогла. Ни где она жила, ни где училась или работала, ни кто ее папа и мама. Даже имени своего не вспомнила. Вспомнила только имя Белоснежка. Но ведь не могло же быть у человека имя сказочного персонажа. Возможно, это было имя ее собачки или кошечки.
- Знаешь что. Ты еще отдохни пару деньков, а потом придется нам с тобой поехать в город. В милицию надо заявление написать - пусть поищут твоих родных, да попробуют узнать кто же ты. И к врачам надо показаться. Жить пока останешься у нас, ведь тебе некуда идти. Да и нам станет веселее. Мы тебе отведем комнату на втором этаже. А ты будешь нам помогать по хозяйству, коли не против.
- Конечно не против. Я и кушать могу сготовить и в доме прибраться, и собаку вашу, Соколика, доглядеть. Мы с ним, кажется, подружились.
Так и сделали. Оставили заявление в милиции, переговорили о выдаче ей временных документов. Записали ее под именем Надежда Громова. Затем отвели на осмотр к врачам. Выяснилось, что девушке, по-видимому, был введен какой-то сильнодействующий препарат, приведший к амнезии. Врачи надеялись, что со временем амнезия пройдет и девушка все вспомнит.
Вернулись домой. Надежда убирала в доме, готовила еду. Братья снабжали ее продуктами, накупили ей красивой одежды. Так осень прошла и зима за ней. А весной к ним нагрянули телевизионщики, как-то пронюхавшие про найденную девушку, потерявшую память. Сначала братья и на порог их не хотели пускать, но сама Надя вдруг сказала:
- Пусть снимают. Может мои родные или знакомые увидят передачу и узнают меня.
Передача должна была выйти в эфир летом, а в конце весны братья Громовы уезжали на весенне-летний сезон по своей работе. Ведь они работали геологами.
Перед отъездом состоялся у них такой разговор:
- Надюша, мы все трое в тебя влюблены. Выбери одного из нас и выходи за него замуж, а двое других примут твой выбор.
Она отшутилась:
- Ну что вы, любезные названные братья мои. Как я могу выбрать одного из вас, если все вы мне любы одинаково. Видно не пришло еще мое времечко. Вот ежели полюблю кого по-настоящему - сразу вам скажу.
С тем братья и уехали.
***
Ирина Королева была дома одна. Когда исчезла Снежана, Иван Иванович с тяжелейшим инфарктом попал в больницу. Ирина так ни разу и не сходила проведать мужа. Вслед за инфарктом у него случилось кровоизлияние в мозг. После этого он стал неработоспособным. У него отобрало речь, и теперь он постоянно лежал в своей спальне, в которой Ирине больше делать было нечего.
Теперь Королева номинально стала владельцем и дома и бизнеса. Она поставила директором фирмы одного из своих любовников, а сама предавалась праздности и разгулу, благо денег теперь у нее было несчитано. Совершенно никого не стесняясь, она водила любовников в дом Ивана Ивановича и меняла их как перчатки. Плевать ей было на то, что ее так называемый муж все слышит и даже видит. Она надеялась, что он скоро умрет, а на его чувства ей было наплевать.
Вот и сегодня, выспавшись до полудня, она готовилась закатить в доме мужа вечеринку, на которой должна была блистать первой красавицей. Расположилась напротив своего любимого большого зеркала, в котором отражалась с головы до ног, и любовалась собой. Любоваться действительно было чем. Стройная фигура, не потерявшая упругости грудь, соблазнительные бедра. Лицо ухоженное, яркое.
За спиной у Королевой работал телевизор. В зеркале она видела повтор вчерашних вечерних новостей. Она почти не слушала передачу, но вдруг что-то задело ее слух.
"Сегодня мы расскажем вам, дорогие телезрители, о молодой девушке, потерявшей память и найденной в лесу братьями Громовыми. Девушке предположительно лет от семнадцати до девятнадцати. Она ничего не помнит из своей прошлой жизни. Абсолютно ничего, даже своего имени и своих родителей. Врачи надеются, что со временем ее память восстановится. А сейчас посмотрите внимательно наш короткий сюжет и вглядитесь в лицо девушки, может быть кто-то узнает её. Если кому-нибудь известно что-то о девушке - сообщите в редакцию программы по телефону, номер которого вы видите внизу экрана."
Королева резко обернулась к телевизору. Точно! Это была ее падчерица Снежана. Схватив мобильник, набрала номер подруги. Услышав в ответ ее голос, рявкнула:
- Чернавка! Давай ноги в руки и через пять минут чтобы была у меня. Никаких не могу! Дело жизни и смерти!
Когда Наталья вошла в дом, Ирина схватила ее за руку и потащила в кабинет мужа. Толкнула в кресло и заперла двери на ключ. Не скрывая злости, прошипела:
- Ты, сволочь, за что двести кусков огребла? Чтобы я на навсегда забыла кто такая и где есть эта Снежана Белова, Белоснежка грёбаная! А, выходит, жива и здорова она.
- Ириш, понимаешь, пожалела я ее убивать. Мы с дружком отвезли ее километров за триста и там такую хренотень вкололи, я у матери ее стырила, что она должна была полностью память потерять.
- Так она и потеряла. А толку чуть. Ты вчерашние новости смотрела? Ну, так полюбуйся! - и она включила запись вчерашних новостей.
- Вот видишь, Ириш. Не помнит она ничего.
- Ты что, дура? Толку с того, что не помнит - Ирина с перекошенным от злости и страха лицом металась по кабинету. - Да эту же передачу не только я да ты видели. Ее соученики могут опознать или их родители. Или работники фирмы мужа, наконец, которые видели ее не раз. А там менты дело раскрутят и не видать мне всего добра, как своих ушей. И сесть мы обе можем. Я-то не надолго, а вот ты, Чернавка, сядешь до старости за такое дело. Исполнитель-то ты. Я на себя такое брать не буду. Короче. Ты заварила кашу, тебе и расхлебывать. И немедленно, пока не хватился кто. И чтоб с концами! Другого выхода нет!
***
Елисей уже довольно резво ходил с костылями. Скоро его должны были выписывать. В больнице было ужасно скучно. Единственное развлечение - телевизор. Но он работал от антенны, показывал всего два-три центральных канала, да и то снежило на экране так, что разобрать было ничего невозможно. И голос сквозь шипение и треск тоже не особо разберешь. Больные мужики днями толпились на балконе, курили. А он не выносил сигаретного дыма, и сам не курил. Потому любимым его развлечением было прогуливаться по коридору, заглядывать в палаты, наблюдать за жизнью больницы.
Дверь в конце больничного коридора отворилась и в нее санитары вкатили каталку, на которой лежала необыкновенной красоты девушка. Рядом бежала медсестра постоянно сжимая что-то вроде пузыря, накачивая ритмично воздух через трубку во рту девушки. Каталку вкатили в пустующую палату и там собралось несколько человек врачей и медсестер. Они явно проводили реанимацию. Подсоединили ее к приборам, и на экране побежала светящаяся вздрагивающая всплесками линия. Но вдруг линия выпрямилась и монитор противно запищал. Врач откинул простыню с груди, ему подали два "утюга" и он приложил их к груди девушки.
- Разряд! - тело девушки подбросило, линия на экране дала всплеск и снова побежала ровно.
- Еще разряд!
- Еще!
Девушке что-то вкололи прямо в грудь.
- Разряд! - Линия на мониторе дала всплеск, еще всплеск и еще... Затем всплески стали ритмичными...
- Мы вытянули ее! - отирая вспотевший лоб, доктор отошел от девушки.
Медсестры и другие врачи постепенно разошлись, а с больной осталась только одна медсестра.
- Сестричка, - спросил Елисей. - кто она?
- Мы толком не знаем. Эта девушка жила в доме у трех братьев Громовых. Тут недалеко. Они нашли ее в прошлом году в лесу. Она не помнила ничего из своего прошлого. Даже имени. Ей выписали справку вместо паспорта на имя Надежда Громова. Недавно братья уехали на несколько месяцев в геологоразведку, а Надежда осталась на хозяйстве. Громовы попросили знакомого из ближайшего села, чтобы он проведывал Надежду, привозил ей продукты. Оставили ему деньги. Сегодня утром он в очередной раз поехал к ней. Подъезжает, слышит собака их лает, как сумасшедшая. Потом завизжала. Он туда, а там Надежда на полу лежит, вся в крови. А рядом какая-то баба молодая, в руке нож, а руку намертво прокусил их Соколик. Собака. Видно, бросился на эту бабу защищать хозяйку, да сам получил нож. Но руку так и не выпустил. Сосед милицию вызвал, а сам собаку и Надежду сюда. У нас, конечно, не ветеринарная клиника, но такую собаку мы не могли бросить. Ей операцию сделали. Слава Богу, нож не задел никаких жизненно важных органов. А вот у Надежды состояние похуже. У нее серьезные ранения.
Через пару часов Елисей снова заглянул в палату. Медсестра, свернувшись клубочком в кресле, спала. Елисей не стал ее будить, он знал, что медсестер тут не хватает и они жутко устают.
Он подошел к больной, к руке которой тянулась трубочка от подвешенного на штативе прозрачного мешка с каким-то лекарством, стал рассматривать ее необыкновенно красивое лицо с очень нежной светлой кожей, которая, видимо, еще и побледнела от потери крови, на красивые, четко очерченные губки. Что-то подтолкнуло его, он положил руку на теплое плечо девушки, неприкрытое больничным одеялом, затем медленно наклонился, прошептал "настоящая Белоснежка" и поцеловал ее в такие нежные и теплые губы. Вдруг почувствовал, что губы эти шевельнулись. Он испуганно отпрянул и увидел устремленный на него взгляд зеленоватых глаз:
- Я тебя знаю? - прошептала девушка.
- Меня зовут Елисей. Елисей Королевич. А ты Надежда, Надя, Наденька. Громова.
- Нет, я не Громова. Я Белая. Снежана Белая.
- Ну вот. Я так и знал, что ты Белоснежка.
***
Снежана быстро выздоравливала. К ней полностью вернулась память.
В больницу вновь наведались телевизионщики. После той передачи к ним посыпались звонки. Довольно много людей опознали Снежану. Они передали данные в милицию и те быстро раскрутили дело против Ирины Королевой и Натальи Чернавы. Это Наталья пыталась убить девушку. Если бы не Сокол, она бы довела дело до конца. Выяснилось, что Королевой, как заказчику убийства, светит срок намного больше, чем исполнительнице Чернаве.
Елисей позвонил своей маме:
- Мамочка. Твоя мечта сбылась. Я вернусь домой не один. С Белоснежкой вернусь. Кто это? Я тебе потом все-все расскажу. А вообще-то она Снежана Белая. Вот и получается - Белоснежка. А еще у меня теперь есть три друга, теперь они три моих названных брата: Андрей, Родион и Кирилл.
Вот Белоснежка после ранения поправится, а там честным пирком, да за свадебку. Ну вот. Первый раз в жизни тебя волнует не мое здоровье. Нет, мамочка, не волнуйся. Все с ней будет теперь хорошо. Главное, что она сказала мне "Да"!