21. КАК МНЕ ПРИСВАИВАЛИ ОЧЕРЕДНЫЕ ВОИНСКИЕ ЗВАНИЯ, ИЛИ БЫВАЕТ И ХУЖЕ, НО РЕЖЕ.
Из сборника "Воспоминания военного связиста 70-х."
(На фото - знак об окончании высшего инженерного военного учебного заведения обр. 1950 г.)
«Очередное воинское звание присваивается
военнослужащему в день истечения срока его военной
службы в предыдущем воинском звании, если он занимает
воинскую должность, для которой штатом предусмотрено
воинское звание, равное или более высокое, чем
воинское звание, присваиваемое военнослужащему.»
«Положение о порядке прохождения военной службы»
- 1 -
Кто служил офицером в Советской Армии, тот знает с каким нетерпением ждёшь следующего воинского звания, особенно если ты лейтенант, да еще «Ванька-взводный»*. Вот и я в 77 году изнемогал от ожидания.. Лейтенанта получил после окончания училища, в июне 75 года, и по наивности полагал, что «старшим» стану тоже в июне, ведь по идее, как мне казалось, если у меня не было взысканий, очередное звание я должен был получить день в день. Но проходили дни, недели, а приказа все не было. «Старики» объясняли:
- Да, ты что? Звания никогда точно день в день не присваивают, что ни делай. Нужно ведь документы все подготовить, подать на подпись, а кто же станет заниматься тобой заранее? А вдруг ты что-то натворишь не то и начальство решит это дело задержать? Вот кадровики и начинают все, только когда уже срок выйдет. А еще, если не дай бог какие-то срочные непредвиденные мероприятия, учения или отпуск у них, или начальства? Кто же будет заблаговременно об этом думать? Так что дай бог, чтобы через пару-тройку месяцев получил, а бывает и хуже… но реже, - шутили они.
В голову лезут всякие мысли. Претензий по службе ко мне у начальства нет, взысканий тем более. Вроде бы все всегда довольны. Может быть забыли?
Обращаться в отдел кадров пока нет смысла, кто любит, когда лезут в их дела и напоминают о чем-то, что нужно было уже давно сделать? Скажут, вот «борзый» лейтенант!, да еще потом и попомнят при случае.
И вот в августе - торжественное собрание, посвященное дню части. В конце – объявляют приказы по поощрению: этого наградить грамотой, того - ценным подарком. И вдруг слышу:
-… присвоить очередное звание старший лейтенант, …
Звучит и моя фамилия. Командир части поздравляет, вручает погоны. Все хорошо, все замечательно, но… осадок, как говорится, остался. Странно, думаю, неужели тот, кто приурочил присвоение звания к торжественному поводу, дню части, не понимал, что радость события поблекнет на фоне двухмесячного ожидания и постоянных переживаний. В общем получилось, что меня не обрадовали в день части, а наоборот, обидели. Ведь положено то было присвоить и объявить об этом еще два месяца назад. Как говориться, мелочь, а неприятно. «Старые» опытные офицеры, конечно, даже смеялись:
- Нашел о чем расстраиваться, погоди! Что еще будет! Люди по 10 лет сидят в одном звании, а тут всего-то какие-то два месяца…
Прошло больше 2 лет, и в декабре 79–го я попал служить в Афганистан. Вводя в курс дела, полковник Назаров, начальник нашего узла связи сильно удивил, подняв настроение. Оказывалось, нам там предоставляли довольно серьезные льготы. Помимо повышенных окладов, как и всем за рубежом, и отпуска 45 суток, в случае гибели кормильца, то есть меня, семья получала 10 тысяч рублей, что по тем временам была заоблачной суммой! Да и сын до 18 лет, должен был получать ежемесячное денежное пособие, а это уже просто прекрасно. По крайней мере теперь и умирать было совсем не страшно. Ну, а самое главное, что должность моя оказалась майорской, а год службы засчитывался за три, сокращая соответственно срок выслуги для присвоения очередного звания. И тут я вдруг сообразил, а ведь если все сложится удачно, уехать из Афганистана через два года смогу уже майором. Мысль была настолько интересная, что даже голова едва не закружилась.
"Нет, такого просто быть не может, - думаю.
- Слишком уж все это кажется сказочным. А со мной такие варианты не проходят. Как раз обычно бывает наоборот, всё хорошее передо мной обычно прекращается".
Вот взять хотя бы значки об окончании училища. До нашего выпуска всем окончившим 5-ти летние высшие военные инженерные училища, вручали белые академические, то есть такие, которые получали офицеры закончившие академии а нам - обычного образца. Синие. Такие же, как получают выпускники 4-х годичного военного училища. Кто-то скажет, подумаешь, значки! Но ведь встречают по одежке, а в армии, тем более в войсках связи, первым делом смотрят по значку какое училище закончил!
Да, что значки! До нас курсанты жили на казарменном положении в училище только 3 года, оставшиеся два - уже в городе, на частных квартирах, а киевляне - дома и получали стипендию 90 рублей. А мы так и остались в училище, в только что построенном общежитии, его как раз сдали, когда мы закончили третий курс, то есть в такой же казарме, только с комнатами на 4 человека. Их мы ещё называли между собой "камерами" в шутку. И платили нам всего 15 рублей в месяц. И свободного выхода в город у нас не было – сначала, как и раньше, по увольнительным запискам отпускали, а потом, правда, пропуска ввели, но выдавали их по «праздникам». Нет уж, тут даже мечтать было бесполезно. Да за два года все еще сто раз могло изменится…
С другой стороны, подсчитал я, по новым условиям «капитана» мне нужно получать уже через несколько месяцев, то есть в марте. А процесс присвоения очередного звания тут наверняка занимает гораздо больше времени, чем в Союзе и, значит, по-хорошему надо уже сейчас начинать суетиться. Учитывая предыдущий опыт с получением старлея*, позаботиться об этом нужно самому. Правильно ведь писали наши классики юмора: " Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих"! Тем более, что оформлять все необходимые бумаги на присвоение звания должен был сам начальник узла, или замполит. Отдела кадров у нас ведь там никакого не было.
И как-то в конце декабря, еще до ввода советских войск в страну, то есть в более спокойное время, выбрав, когда у Назарова было хорошее настроение, сообщаю ему, что, насколько понял и если не ошибаюсь, по моим подсчетам срок присвоения мне очередного звания истекает уже в феврале. Если у него нет возражений, я бы просил выполнить все необходимые в связи с этим действия, так как на мой взгляд, этим вопросом, чтобы не было задержки, нужно начинать заниматься уже сейчас.
Замечаний по службе у меня не было, мало того, своевременно выполнив незадолго перед этим поставленную маршалом войск связи А.И. Беловым важную боевую задачу, я способствовал награждению моего начальника орденом Красной звезды (даже не догадываясь тогда об этом, см. мой рассказ "8 декабря 1979-го. Дорога в Афганистан"). В общем полковник не возражал.
Все кадровые вопросы, в том числе присвоение званий, решались тогда через «Десятку»*, а пересылались представления дипломатической почтой через посольство, отправка которой проводилась раз в две недели. С этого дня я буквально не отставал от Назарова, периодически напоминая ему об обещании. Он вроде бы соглашался и от своих слов не отказывался, понимая, что у нас, хотя официально боевых действий никто не вёл, обстановка была далеко не такая мирная, как в Союзе. Каждый день жизнью рисковали и неизвестно было чем очередной день закончиться. А тут в конце декабря наша обычная повседневная служба вдруг сменилась серьёзными событиями* и всем, естественно, стало не до меня. Но несмотря на это, успевал я деликатно и как бы невзначай постоянно напоминать Назарову о своём вопросе. Да и в посольстве интересовался, отправили ли представление. Я там часто бывал по служебным делам и хорошо знал секретчика - ответственного за отправку диппочты. Наконец, однажды начальник сообщает, что вчера отправил документы в Москву. И тут начинается уже самое интересное. В «Десятке» наш узел курировал подполковник К. И мне теперь нужно было, значит, уже звонить ему.
У опытных, прослуживших не один год, связистов, непосредственно обеспечивающих засекреченную связь в высших звеньях управления, всегда была возможность позвонить в любое место Союза, выходя на городскую телефонную сеть. В обход , конечно, действующих строгих правил, которые категорически запрещали коммутацию, то есть соединение засекреченного канала связи с открытым. Но технически такая возможность имелась, и предусмотрена она была в интересах высоких руководителей Генштаба. Маршал войск связи, например, часто звонил своей дочери в Химки, где жила его семья, из любого места, где на учениях мог располагаться штаб руководства, в Польше, в Хабаровске, или Калининграде. Дежурные по спецкоммутатору «Рубина» офицеры всегда помогали своим коллегам из горячих точек, понимая, в каких сложных условиях мы находимся, тем более, что в этих условиях они могли в любое время оказаться сами, заменив нас. Прослужив на полевом узле Генштаба больше 4 лет, я , естественно хорошо знал уже этих ребят. Сколько раз вместе на учениях работали! Один из них, старлей, был еще и выпускником нахимовского училища*, а, следовательно, с ним у нас сложились вообще почти братские отношения. Ребята всегда охотно отзывались на просьбы соединить с нужным абонентом, мы даже часто беседовали с Валерой Пустоутенко - моим однокашником по училищу связи, с которым после его окончания, одновременно попали служить в одно подразделение. К тому времени он уже служил на узле связи главного военного советника в Эфиопии, и мы часто общались с ним по телефону транзитом через Москву, коротая длинные ночные дежурства.
Поэтому возможность связаться с нашим куратором в «Десятке» у меня была.
Из разговора с ним выяснилась неприглядная картина. Наш экипаж отправляли за границу отдельно, вне плана, в первый раз, на вновь введенные для нас должности и, главное, не был определен срок нашей командировки. По правилам, если он был меньше года, личные дела офицеров оставались в воинской части. А, следовательно, посылать представление на меня, Назаров должен был в нашу воинскую часть 59802 а не в «десятку». И уже начальник отдела кадров части должен быть оформлять все дальше обычным порядком. То есть через отдел кадров начальника войск связи. Если же наше пребывание в Афганистане планировалось на срок более года, то тогда кадровик части должен был выслать в «десятку» наши личные дела. Естественно, что в целом ни тот, ни другой, особого энтузиазма в выяснении кому нужно было со мной заниматься, не проявлял.
Началась обычная в армии чехарда. Я периодически звоню то одному, то другому, но майор не хочет мной заниматься, потому что я служил уже за границей в "Десятке", а подполковник, говорит, что не может заниматься мной, потому что у него нет моего личного дела. Доложил и Назарову о ситуации, он обещал обратиться к начальнику отдела кадров аппарата главного военного советника, полковнику. И вот, наконец удалось решить вопрос о нашей принадлежности. Было принято решение, что экипаж станции окончательно переводят в распоряжение 10 Главного управления. И тут встает вопрос о передаче личного дела. То, что и часть, и "десятка" находятся в Москве в часе езды друг от друга на метро, никого не волновало. Документы можно было переслать только фельдъегерской почтовой связью. А это занимало пару недель, а то и больше, несмотря на то, что Узел фельдъегерско-почтовой связи Вооруженных сил располагался за забором части. В общем с большим трудом после долгих звонков и уговоров, удается добиться, чтобы "десятка"все-таки оформила на меня представление. А спустя некоторое время, Назаров сообщает о присвоении очередного воинского звания. Конечно, присвоили его все же с опозданием, но досрочно. Обмывая 4-ю звездочку, было приятно осознавать, что только моя настойчивость помогла сломить все бюрократические преграды. Не приложи я тогда столько усилий, ходить бы мне старшим лейтенантом еще как минимум год. Кто бы стал отслеживать, или интересоваться, когда и на кого у нас на узле связи следует посылать представление на очередное звание? Кадровика ведь у нас не было. А ещё тут как раз ввод наших войск в страну был, штурм дворца Амина, потом вообще боевые действия по всей стране идут, кому я был бы нужен со своими проблемами?
Вот, например, редко кто из офицеров аппарата главного военного советника имел возможность звонить своим кураторам в «десятке», как я. И часто кто-то из них просил помочь: позвонить, узнать, как продвигается вопрос о присвоении ему звания. Они ведь постоянно ходили на боевые*.
- Ты понимаешь, уже больше полгода прошло, и ни слуху ни духу. На моего друга майора Н. представление почти год ходило, а когда пришло, он уже погиб накануне. Вот и я боюсь, мало ли, что… - обращался обычно ко мне знакомый советник.
Прошло больше года. Заканчивается срок выслуги в капитанском звании и теперь уже вооруженный предыдущим опытом, я снова повторяю эпопею.
На это раз не пришлось заниматься стыковкой кадровиков, мое личное дело было в «десятке», оставалось только постоянно звонить куратору и уточнять в каком состоянии решение моего вопроса. Так что на этот раз все получилось намного быстрее, и майора я получил уже совсем быстро и даже раньше, чем ожидал, в декабре 81 года.
- 2 -
Прошло много лет.
Я заочно учился на последнем курсе в академии в Ленинграде, когда моего непосредственного начальника наконец официально перевели на вышестоящую должность в управление Начальника связи Вооруженных сил. Хотя там он итак внештатно постоянно трудился уже почти год, а его обязанности приходилось исполнять мне. В самом начале следующего года я должен был ехать на 6 месяцев в Питер, сдавать последнюю сессию и защищать диплом.
- Иван Иванович, я тут собираюсь 2 января в командировку в академию, на завершающий семестр, нельзя ли до этого момента наконец официально решить вопрос о моем назначении? - спрашиваю нашего начальника полковника Терешкина.
- Хорошо. Нет вопросов! Ты, Саша, тогда подготовь там, все что нужно на себя, и мы как раз успеем до Нового года отправить, время еще есть…
Отлично! Сажусь я и расписываю в представлении на должность все о себе, как положено:
… Технически грамотен. Постоянно работает над повышением уровня своих теоретических и практических знаний,... Настойчив в достижении поставленной цели… Активно участвует в общественно-политической жизни представительства. В декабре 1989г. от войск связи Вооруженных Сил СССР был избран делегатом всеармейского офицерского собрания*…
Вывод: Достоин назначения на должность….
Второе января тогда было выходным, то есть мы с полковником встретиться могли теперь только через полгода. И вот вызывает он меня 31 декабря , на моих глазах подписывает это представление на должность и желает успеха.
- Ну, Саша, давай там, заканчивай свою академию! Сегодня уже поздно, короткий день, но мы документы сразу после праздника отошлем. Не волнуйся, все будет в порядке.
- Иван Иваныч, а нельзя ли сразу после получения приказа и представление на звание написать? Там, в академии майором ходить не очень комфортно. Сами понимаете, ведь слушатели все майоры, это все равно, что в училище быть курсантом, а вот подполковником - другое дело!
- О чем речь? Конечно, мы тебя сразу и на звание представим. Удачи тебе! "Академик"!
Проходит январь, февраль, и я начинаю звонить друзьям и знакомым в управление начальника связи. Все там в одном здании, в 3 доме* сидят и отдел кадров с ними. Всегда можно зайти и ненароком узнать, как там дела у майора. Но все молчат. Пока, мол, ничего нового.
Март, апрель… - тишина. Звоню постоянно, прошу знакомых полковников зайти к начальнику отдела кадров, поговорить с ним, уточнить. Мол послали уже 4 месяца назад и ни слуху ни духу. Может быть что-то не так? А тут сосед по комнате в общежитии, тоже москвич, и тоже в такой же конторе, что и я работает, только подчиненной другому управлению, вдруг получает новую должность. Он еще на 23 февраля съездил в Москву и узнал, что начальник на него пишет представление, на хоть и тоже майорскую должность, но выше его теперешней. И вот уже позвонили, приказ пришел. Поздравляют! Значит весь этот процесс не занимает, оказывается, много времени.
А у меня все также - ничего!
Что остается делать? Только звонить. Вот и простаиваю на лестничной площадке парадной лестницы в академии в очереди с мешочком 15-копеечных монет. Там установлен был телефон-автомат, межгород и желающих позвонить домой слушателей всегда было много.
И тут начинаю замечать, что все друзья, знакомые и сослуживцы как-то увиливают от вопросов, как будто что-то скрывают. И конкретно, почему до сих пор представление не подписано, не отвечают. Хотя казалось бы, чего проще - подойти к начальнику отдела кадров и прямо спросить: на товарища вот в декабре послали, а приказа все нет. В чем причина?
Наконец, один все же намекает, что представление подписано не будет. Приедешь, разберешься.
Но,как говорится, надежда умирает последней. А вдруг все же чудо произойдет? Увы, проходит май, середина июня и ничего. Вот уже и выпускной день: торжественное построение, вручение дипломов и все такое. Но настроения нет, что могло там случиться такого, что на обещанную должность, которую уже исполнял почти год, так и не назначили? Представление ведь Терешкин на моих глазах подписал! Удивительно… Может быть что-то не понравилось вышестоящему начальству в управлении, которому мы подчинены? И все завернули? Но почему тогда молчат? Да и что там может быть против меня, если я при направлении в академию конкурс проходил, человек десять на место было. И прошел без писка! Да и уже в академии после сдачи вступительных экзаменов ведь пришлось пройти строгую мандатную комиссию. Был бы хоть какой-нибудь компромат, разве удалось бы? Нет, хоть убей, ничего непонятно.
Приезжаю в Москву. Полковника Терешкина нет, то ли в госпитале, то ли в отпуске, не помню уже. Подхожу к заместителю, подполковнику Родионову. Смотрю глаза отводит в сторону. Но деваться ему некуда, нужно , наконец, объяснить, что произошло. И потупившись, рассказывает.
- Понимаешь, Саша, ты все равно ведь в академию поехал, а мы решили, пока будешь там, твою должность отдать Гречениченко, он за это время подполковника получит. А ты вернешься, мы его на старую должность переведем. Или ещё новая освободиться. Вот сейчас С. собирается на пенсию уходить. Мы тебя сразу на его должность ставим, все уже решено.
Гречениченко у нас служил давно, задолго до меня пришел, еще лейтенантом. Но особых заслуг и достижений у него не было, легкомысленный парень, любил очень погулять. И так он и сидел бы все время на майорской должности майором. Но было у него одно оказывается преимущество. Дядя был - генерал-лейтенант в РВСН*, в управлении с которым мы взаимодействовали.
Вот он то и позвонил Терешкину, предложив:
- Иваныч! Должность у тебя подполковничья освободилась, я слыхал, так ты дай её моему лоботрясу, чтобы подполковника то получил, он уже давно все сроки перехаживает.
- Да нет вопросов Василий Петрович! Сделаем, о чем разговор!
Но опять все получилось не так, как обещал заместитель Терешкина. Должность для меня освободилась только в октябре. Подполковника получил перед самым Новым годом. Совпадение- почти через год после того, как полковник мое представление подписал и обещал отправить.
С ним и его заместителями я прослужил к тому времени много лет. Всегда вместе все праздники и события отмечали, дни рождения и присвоение званий, рождение детей и получение наград. И ведь отношения были очень теплые, дружеские. Сколько раз по просьбе полковника к нему на дачу ездил на выходные. Достраивать и обустраивать помогал. Сколько тогда там по вечерам после работы было выпито!
Конечно, не каждый мог пойти на принципиальность и отказать генералу. Но Терешкин ведь был уже в возрасте, сколько раз уже ему продлевали срок службы на очередные пять лет! Неужели всю жизнь собирался так и сидеть в своем кресле? Опасался, что ему в очередной раз не продлят? Но куда же еще? Не вылезает ведь из госпиталя. Или может быть с генералом его связывала крепкая дружба? Но почему мне об этом не сказал? Боялся обидеть? Ведь перед отъездом на моих глазах подписал все документы! На моих глазах! И отправить обещал 3 января. Для чего тогда был этот цирк? Выходит, лгал в лицо? А когда я вышел из кабинета, бросил папку в нижний ящик стола и забыл.
Но, если не мог набраться мужества отказать генералу, то, почему не сказал мне всё прямо? Неужели не понимал, что я там в Ленинграде полгода буду маяться в ожидании, каждый день думая об этом?
Сколько же этих дум за те полгода там передумал я тогда, сколько времени потерял на пустые звонки, сколько людей отрывал от дел своими просьбами! А всё оказывается оказалось банально просто.
Грустно было очень и обидно!
Да... Единственное успокаивало: бывает ведь и хуже,... но реже!
_______________________________________________
Примечания:
* - Ванька-взводный или Ванька-ротный — собирательный образ советского офицера ротного звена, на которого ложилась тяжкая ноша военных будней и боевой подготовки в мирное время.
* - старлей- обиходное в Советской армии название звания старший лейтенант.
* - "Десятка" – обиходное название 10 Главного управления Генштаба, органа военного управления Министерства обороны в ведении которого находилось командирование специалистов в интересах минобороны в другие страны.
* - "сменилась серьезными событиями" - имеется в виду ввод советских войск в Афганистан и смена его руководства.
* - "был еще и выпускником нахимовского училища" - см. мой рассказ "Кадетский знак"
* - "ходили на боевые" - советники в афганских воинских частях и организациях обычно во время боевых операций находились со своими афганскими подопечными, то есть непосредственно принимали участие в боевых действиях.
* - "Всеармейское офицерское собрание" - состоялось 8 декабря 1989 г. под председательством министра обороны СССР Дмитрия Язова. На совещании обсуждались "вопросы политической ситуации в стране и положение дел в армии". Я принимал в нем участие как делегат от войск связи ВС СССР центрального подчинения.
* - 3 дом- обиходное среди военных название здания минобороны на Фрунзенской набережной в Москве, в котором тогда размещались некоторые управления начальника войск связи МО.
* - РВСН - ракетные войска стратегического назначения