- Много вас тут ходит. На всех денег не хватит.- и я хлопнул дверью.
-Зря ты с ними так. Ещё тент порежут.
-Не порежут. Нас тут человек двести. Пусть только сунутся.
Колейка перед границей растянулась на пару-тройку километров. Собралось около ста грузовиков. Таможня еле оформляла документы, «подогревали клиентов» на «ускорение». «Бойцы» переминались с ноги на ногу и куда-то звонили. Наличие сотового уже предвещало возможные проблемы. Мороз крепчал. Полночь уже близко. Минут через десять подъехала обшарпанная «девятка», и из неё выкатился на ноябрьский мороз коренастый мужик, запахивая новенькую телогрейку на ходу. Норковая шапка фасона восьмидесятых венчала образ. Он обошёл машину, открыл дверь со стороны пассажира.
-Здорово парни. Гостей пустите? – и не дожидаясь разрешения залез в кабину.
- Илюха Огонёк – протянул сухую скрюченную пятерню. По наколкам на пальцах было ясно – зековскую карьеру начал ещё малолеткой.
- Что-то я не пойму, парни, – продолжал Илюха – сплю я с бабой своей, мне звонют. Говорят, чо платить не хотят.
Страха не было. Илюха вызывал интерес, как раритетный персонаж.
- А кому платить? – я «искренне» удивился.
- Так вот же, люди подошли. – не менее искренне удивился гость, тыча пальцем в «бойцов» через лобовое – по двести с машины.
Сумма была не такая уж и большая для середины девяностых.
- Люди звонют, я ничо понять не могу, спросонья. Сплю с бабою своей – зачем-то опять про бабу вспомнил Илюха. Не часто видимо получалось – Кто платить не хочет? Почему?
- Илюха, мы готовы платить. Ты тоже пойми. Каждому платить, так ведь денег не хватит.
- Зачем каждому? Вы платите только нам и всё.
- Через сто метров опять кто нибудь подойдёт.
- Это наш участок. Здесь никто не подойдёт.
На вора в законе Илюха не тянул, так ведь и щиплет по мелочи. В Москве Цезарь по двести баксов снимает, а тут всё представление всего двести тенге стоит. Болтали ещё минут десять. Я даже предложил чаю. Но Илюха отказался. Положив руку себе на грудь сказал, что мол другой чаёк-чифирок предпочитает. В конце я согласился заплатить, глядя на посиневших от холода бойцов. И тут меня немного понесло.
- Илюха, а дальше мы как поедем? Нам ещё Челябинск пройти надо. Там с нас три шкуры снимут. Илюха прищурился, смерил меня взглядом, достал записную книжку, что-то там написал обрубком карандаша, вырвал листок и протянул мне.
- Парни, я гляжу, вы серьёзные, будет кто наезжать, покажешь маляву.
Попрощались. Илюха поехал досыпать со своей бабой, а я развернул листок. На нём корявым детским почерком было написано: «Миша Зверь! Люди работают с нами», и подпись – Илюха Огонёк.
А «малява», кстати, в Челябинске помогла