Познакомившись с Анной Михайловной, еще почти трезвый Анатолий Александрович не удержался от вопроса:
- Мне почему-то знакомо Ваше лицо. Я мог видеть Вас раньше?
- Не знаю. Вам виднее. - сухо ответила Анна Михайловна.
Вся компания уселась за стол, и праздник с концертом пошел вроде бы и своим чередом, но все же опять как-то не совсем так, как было заведено уже много лет подряд. Анатолий Александрович был рассеян, путал местами номера, добавлял новые, повторялся и жутко фальшивил.
Единственное, что он не забывал, так это выпивать, причем больше и чаще, чем обычно. По мере увеличения дозы он все чаще вопросительно посматривал на Анну Михайловну и хмурился, словно пытался что-то вспомнить, но не мог.
За столом все, кроме хозяев дома и их нового друга Петьки с супругой, присутствовавших на общей пьянке Лазаревых-Мартыновых впервые, обратили внимание на странное поведение Анатолия Александровича. Женщины удивленно переглядывались, мужчины недоумевали, Юлия кипела, но пока молчала, а Леонид Николаевич искал способ предупредить друга о надвигающейся беде. К сожалению, полковница опередила брата.
- Толик, солнышко, - елейным тоном обратилась она к мужу, - ты уже допился до алкогольного склероза? Забыл порядок номеров собственной программы?
Вместо ответа обвиняемый завыл, не полагающиеся в первом отделении "Белой акации гроздья душистые", уже второй раз.
- Братик, не надо инициативы. - попросила Лариса. - Регламент есть регламент. Сегодня не Новый Год и не Восьмое марта - второго отделения никто не ждет, бисировать тебя не просили, а за самоуправство побить могут. Вспомни, твой подельник пару недель назад жаловался, что было очень невкусно. Политического убежища просил… Давай ограничимся, как раньше, одним отделением и небольшим вымогательством.
- Пусть воет. - ответила ей Юлия. - Все не просто так. У него воспоминания… Ассоциативная память… Никак не может вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах он видел Анну Михайловну.
- А ты знаешь? - поинтересовалась Анна.
- А то! Потому и помогала детям, что знала, кем они мне приходятся. - тихо, так, чтобы не слышал больше никто, ответила Юлия Николаевна.
- Помоги ему - он сам не вспомнит и будет хрипеть до инсульта.
- Не будет. Когда выбьется из сил, допетрит, что давно пора провыть "Матильду", икнуть и дать семье отдых от своего таланта.
Анатолий Александрович, не обращая ни малейшего внимания на жену, одним глотком осушил стопку водки, мирно закусил грибочком и во второй раз завыл "Калитку".
- Ребята, похоже, сегодня он объединил оба отделения в одно. - догадалась Нина-старшая. - Опять будет петь без антракта. Не представляю себе, что будет с Ниночкой. Бедный ребенок! Она после своего полгодика неделю только на руках засыпала – дедушкиного пения боялась.
Юлия чуть не поперхнулась:
- Пения? Этот вой у нас песней зовется?
- Ничего не поделаешь, - заметила Лариса, - Толик – это наша данность, можно сказать, явление природы. Как умеет, так и поет. Придется Ниночке привыкать…
- Юленька, - не выдержала Нина Константиновна, - если ты не хочешь, чтобы я лопнула от любопытства, скажи мне на ухо, из-за чего у нас сегодня будет традиционный скандал на десерт.
- Шапокляк, веди себя прилично! – рявкнул Леонид Николаевич. - А то я вспомню еще одну семейную традицию и ненароком ночью дверью ошибусь!
- Ошибайся на здоровье, Ленечка. - проворковала Нина-старшая обманчиво-приторным сахарно-мармеладным тоном. - Я специально для подобных случаев тебе такой отличный подарок прикупила в здешнем сельпо. Закачаешься. Продукция нашей оборонки. Эффективный, надежный, простой в эксплуатации. Одно легкое движение руки, и ты, мой дорогой, навсегда забудешь дорогу в мой шкаф. Если выживешь…
- Что ты купила? – забеспокоился Леонид Николаевич.
Вместо ответа Нина-старшая сходила в кухню и принесла чугунную сковороду.
- Полюбуйся, радость моя, пока живой. Сам понимаешь - вещь качественная, второго шанса увидеть ее у тебя может и не быть...
Члены семьи дружно расхохотались, а Леонид Николаевич приуныл.
- Одолжишь? – оживилась Юлия.
- Зачем? Я купила себе, тебе, Ларочке и Анечке. Еле донесла. Очень тяжелые. Алкоголикам понравится...
Теперь приуныл и Толик.
- Попали мы с тобой, Ленька. - констатировал баритон. - "Удружила" нам Шапокляк. Теперь ты точно не отвертишься – Ларке она, зараза, тоже купила орудие убийства.
- Ничего, Толик, зато завтра будем твои обновки обмывать. Уже хорошо.
- Конечно, тебе хорошо. Ты уже в прошлый раз отстрелялся по полной программе. Теперь чист, как стекло. А мне что делать? Я ведь и сегодня, и завтра точно получу обновкой по лысине, причем сам не помню за что.
- Отнесись философски. Наступила твоя очередь вытаскивать скелет из шкафа. Вытащишь, получишь свою пайку люлей, и все - вы будете квиты.
- В том то и дело, что получить-то я получу непременно, а вот за что – не помню. Обидно.
- Тебя утешит, если в следующий раз мы будем разбирать персональное дело Шапокляк?
- Не дождетесь! – возмутилась Нина-старшая.
- Не суетись, Шапоклячина. Все будет хорошо. Должен же я чем-то успокоить баритона, попавшего в переплет. Ему гораздо приятнее будет переносить экзекуцию с сознанием того, что следующая на очереди – ты, зараза.
- Ленька! Угомонись! Дай Толику вспомнить, что и когда у него было с Анной Михайловной! – рявкнула Юлия.
Семья ждала, что Анатолий Александрович, как всегда, постарается уговорить Юлию не устраивать скандал в гостях, но на сей раз произошло непредвиденное. Кроткий Толик вдруг позволил себе рявкнуть на жену:
- Юлия! Прекрати! Веди себя прилично!
Его супруга поначалу не обратила внимания на то, что муж реагирует на ее "выступление" несколько иначе, чем обычно.
- Сосредоточься, дружок и постарайся вспомнить, за что я тебя сегодня точно угощу обновкой, а в понедельник отстрелю самое дорогое. Иначе, тебе действительно будет очень обидно.
Неожиданно тишайший человек, много лет робевший перед грозной супругой, грохнул кулаком по столу и заорал:
- А ну заткнись, наглая солдафониха! Не смей больше никогда со мной так разговаривать! Чем моими похождениями интересоваться, лучше своих любовников посчитай, "интеллигентнейшая и милейшая женщина"! Тебе, козе драной, помочь огласить список твоих малолеток? Напомнить, где сейчас находится один из них?
- Ты подумал о последствиях, когда топнул на меня своей вонючей ластой? - с милой улыбкой гиены спросила Юлия.
Анатолий Александрович испугался и притих.
Миша и Лиза, хоть и обожали рассказы Нины Константиновны о приключениях алкоголиков по праздникам, все же думали, что она все сильно преувеличивает, и на самом деле пьянки в этом семействе проходят гораздо спокойнее. Сейчас, увидев происходящее своими глазами, они поняли, что ошибались, и чувствовали себя посетителями буйного отделения дурдома, но заметили, что Анна Михайловна чем-то очень довольна, и, не сговариваясь, отложили разговор с ней до вечера.
Нине Константиновне было очень неудобно перед новыми членами компании, Петькой и его женой, за вновь заваривающуюся "кашу" с непредсказуемыми последствиями, и она попыталась объяснить новичкам суть происходящего.
- Ребятки, не обращайте внимания. Это у нас такая новая семейная традиция – по праздникам за столом вытаскивать наружу грязное белье, чтобы на следующий день у наших мужчин был законный повод опохмелиться, получить честно заслуженные люли и напугать своим видом всех соседей.
- Юлька, помоги Толику вспомнить все, что положено! - рявкнул Леонид Николаевич. - А тебя, Шапокляк, по-человечески прошу - веди себя прилично. Если Толик уже Юльке посмел огрызнуться, то тебе от него достанется по-взрослому.
Все снова замолчали.
Продолжение следует...