Валентине Бутылиной с благодарностью за напоминание
Когда читаешь творения многих литераторов, отечественных или иностранных, прозаиков и поэтов, порой восхищаешься их языком, ладно и крепко выстроенным сюжетом, переживаниями героев и прочими литературными приемами. Но только при чтении двоих из них не оставляет мысль: я бы так не смог!
Это вовсе не значит, что смог бы писать как Лев Толстой или Драйзер, Эмиль Верхарн или Агния Барто. Где уж мне сочинить толстовскую фразу о Кутузове, едва уместившуюся на целой странице. Помните: "он знал и старческим умом понимал, что исход сражений порой решают не полководцы и не армии, не ..."
Ну, и так далее, первоисточника под рукой нет, но то, что в "Войне и мире" есть такая фраза, помню точно. Помню даже, что в школе нам задавали выучить ее наизусть, но мало кто из нас доплывал до середины Днепра.
Но только когда читаю Михаила Афанасьевича Булгакова и Игоря Васильевича Лотарёва, больше известного как Игорь Северянин, не могу отделаться от этой мысли. Я бы так не смог!
Взять хотя бы вот это булгаковское, всем известное: " В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат". Как будто вижу все это!
С Северяниным сложнее. Но лишь потому, что не смог найти в своих книжных завалах-развалах нужного сборника, где буквально каждая страница испещрена его ассонансами и эскападами, которые и на память-то разучить сложно. Когда читал эти его поэзы, голова начинала кружиться и потом требовалось длительное время, чтобы ее как-то вернуть на место.
Но зато нашел другой, сборник "Соловей", репринт 1923 года. Здесь он более сдержан, и невооруженным глазом видно, как он сам себя стреноживает.
Но Северянин не был бы Северяниным, если бы то тут, то там не возникали такие перлы, вроде:
Чаруют разочарованья
Очарованием своим...
Культурные завоеванья
Рассеиваются, как дым.
Обвеяны давно минувшим
Им орошенные мечты.,
Минувшим, ласково прильнувшим
К мечтам, больным от пустоты.
Как вам хотя бы две первых строчки?
Или вот это:
Я не влюблен в нее нисколько,
Как, впрочем, и она в меня.
Мы лишь слегка флёртуем только -
День изо дня. День изо дня.
Читаются стихи крылато:
Я - ей, и мне в ответ - она.
А небо морем всё объято,
Волной захлеснута луна. В нынешнем понимании он допустил здесь целых две ощибки, но нет же, наверняка ведь писал именно так.
Нет, я бы так точно не смог!
Булгакова копировать даже не пытаюсь. Но Северянину однажды "подражнул" как мог. И вот что из этого получилось:
ГРОМОКИПЯЩАЯ ЗЛАТОЛИРА.
Пусть я нечасто объэкранен (всего лишь три раза)
И не повсюду утвержден,
Я Игорь (хоть не Северянин),
Я - гений! (но не убежден).
От Маросейки до Ордынки
И от Волхонки до Щипка
Мои бристольские ботинки
На тринидадских каблуках
Узнают все: седой священник,
Консьержка, схимник, гимназист,
Все в благолепном восхищеньи
Кричат мне: ВИВ ЛЯ ПОЭЗИ !
Поэтов много в нашем мире,
Но, это, право, все не то.
В моей же эфемерной лире
Порханье трепетных цветов
И блеск жемчужной канители,
И легкость птичьего пера,
Игривость жаркой тарантеллы
Э цетера э цетера.
Мой стих приятен и желанен
И девушке и старику,
Мой гордый абрис отчеканен
На леях, драхмах и экю.
Я подразню воображенье,
Я укажу вам путь в Эдем,
Такого душевоздвиженья
Еще не видели нигде.
Среди моноклей и лорнетов
Явлюсь в пижаме всем назло.
" Я избран королем поэтов,
Да будет подданным свэтло!» (по свидительствам слышавших его тогда в Политехническом.он именно так произнес это слово).
Прекрасно понимаю, что это поделка, или даже подделка.
"Но целовал мне руки Клюев
И падал Фофанов к ногам".