…И вот, когда банкету вроде бы по всем регламентам к концу надо приближаться, встаёт из американской делегации некто Вилмар Хаббл. Выскочка, надо сказать, как все американцы. И, видимо желая в конце банкета поставить свою американскую точку, говорит:
- Господа, мы уже довольно много в своих спичах уделили внимания всем присутствующим коллегам, поэтому я бы немного хотел отклониться от нашей тематики, тем более, что мы уже затронули тему авиации. Я хочу провозгласить тост за наших соотечественников - изобретателей братьев Райт – Уилбера и Олбера, которые в 1903 году первыми в мире построили моторный воздухоплавательный аппарат и поднялись на нём в воздух!
Лев Михайлович и так американцев терпеть не может, а тут такое наглое искажение истории воздухоплавания, тем более французское шампанское у него в голове вперемешку с армянским коньяком кипит, как напалм во Вьетнаме. И вот встаёт профессор Синицын и говорит:
- Позвольте коллега, но всем хорошо известно, что первый в мире самолёт построил офицер Российского Императорского флота Александр Фёдорович Можайский в Красном Селе под Петербургом. И произошло это на двадцать лет раньше – в 1884 году. Может быть, вы не знали, но ведь документы же есть и исторические свидетельства. Так что, справедливости ради, нужно сначала выпить за Можайского, а потом уже и за братьев Райт, которых я очень уважаю, но всё-таки они были вторыми.
И тут француз Вилларе подхватил, которого тоже в симпатии к американцам не заподозришь:
- Да, да, конечно! За русского офицера Можайского!
Выпили все за Можайского. Американец утёрся. А Берецкий и говорит Синицыну:
- Вы уж как-то бы уступили им, что-ли? Гости всё-таки!
А Синицын упёрся:
- Нет уж, правда дороже! Мы им уже много уступили. А гости, так пусть помнят, у кого в гостях…
Профессор английский Джордж Адамс посмеялся над Хабблом и, видимо, желая ему утереть нос, аналогичный тост произносит. И уж наверняка бесспорный, как ему кажется:
- Я, продолжая поднятую коллегами тему научно-технического прогресса, предлагаю тост за английского учёного-изобретателя, моего тёзку Джорджа Стефенсона, построившего в начале девятнадцатого века первый паровоз, под названием «Ракета», который мог передвигать пятидесятитонный поезд со скоростью десять километров в час!
Но профессора Синицына уже было не остановить:
- Минуточку, коллеги, минуточку! Да всё верно, тут сомневаться не приходиться - был такой паровоз. Но не забывайте, что практически одновременно у нас на Урале, на Выйском заводе рабочие промышленника Демидова братья Черепановы построили свой паровоз. И хоть назывался он не так гордо - не «Ракета», а «Пароходный дилижанец», но развивал скорость он почти в два раза выше – около восемнадцати километров в час. И заметьте, не учёные изобретатели, а простые крепостные мужики построили. Так что извините, господа, тут мы вам пальму первенства не уступим!
Вилларе хохочет, салфеткой машет:
- Я же говорил – русские быстрее ездят, чем запрягают! За Черепановых!
Ну, Берецкий больше Синицыну делать замечаний не стал. Рукой махнул: говори, что хочешь! Тем более, на банкете представитель из органов присутствовал, пусть он и следит за порядком.
Тут голландец Ван Зейн, видя, что с научно-техническими тостами Синицын всех срезает, решил, перевести всё на шутку и предложил:
- Давайте, господа, оставим в покое технический прогресс и выпьем за прогресс социальный - за права и свободы человека. Моя страна, например, безусловно, является мировым лидером либерализации. В этом году у нас принят закон, разрешающий геям вступать в браки!
Но голландец просчитался, у Льва Михайловича тоже с юмором было всё в порядке и он, к тому же, «закусился» и уступать не собирался.
- Господин, Ван Зейн, это всё, конечно, прекрасно - браки между мужчинами и всё прочее. Я искренне рад за вашу страну, пусть у вас мужчины на законных основаниях имеют друг друга – молодцы, что тут скажешь! Но всё же справедливости ради хочу заметить, что вы опоздали на четыре столетия. У нас ещё царь Иоанн Четвёртый Грозный на Боярской Думе говорил своим боярам: « Имел я вас всех!» А слово царя было закон! Тем более, такого, как Иван Грозный. И ещё он им говорил: «Я вас насквозь вижу, каиново племя!» Это я к тому говорю, что если коллега наш из Германии вздумает про изобретение Вильгельма Рентгена что-нибудь сказать… Извините, господа, ничего личного, но историческая справедливость прежде всего!
После такого тоста товарищ из органов, был несколько шокирован, так что забыл поменять стаканы и хватанул водки вместо воды, которую пил на протяжении всего банкета. Вилларе скорчился от смеха и стал сползать со стула под стол. А Берецкий увидел, что чекист наконец-то водки выпил – ну, думает, и слава Богу, значит всё в порядке.