Настёна

Игорь Донской
                Настена.

                Новелла о жизни.

Весна в этот год выдалась ранняя и дружная.
 Солнце как бы оправдываясь за зимнее безделье, с раннего утра до заката обильно освещало  весенним жарким светом окрестные леса и луга.
 Синее небо отражалась в разливах рек и озер, витринах магазинов и стеклянных фасадах высоток.
 Жизнь,  опять преодолев зимнюю спячку, выходила на широкую столбовую дорогу обновления.

 В городах от грязных сугробов и льда остались только воспоминания. Обрадованные, грязные, после долгой зимы, воробьи,  громко чирикая, купались в первых весенних лужах.

Виктор Петрович задолго до рассвета выехал из дома и мчался по Горьковскому шоссе.
 За спиной осталась Балашиха, со своими дневными,  безбрежными пробками, деревня Кузнецы.
К пяти часам утра проследовал Покров, первый город Владимирской области.

Он ехал не просто полюбоваться красотой природы, подышать крепко хмельным, воздухом сосновых лесов.
 Ехал как бы навстречу с юностью. В небольшом, некогда закрытом военном городке на берегах Клязьмы, он  начинал службу лейтенантом.
 С тех пор минуло много лет, как в  реке утекло воды.

 Городок, как и подавляющие, населенные пункты, брошенные, армией представлял унылое зрелище.
 Разбитые, разграбленные мародерами здания и сооружения. Проросшие на крышах березы.
 Лес на плацу.  Рукотворный Чернобыль на русский лад, памятник бесхозяйственности и либерального полета мысли торжества демократии.

В некогда военном автопарке разместилось военное лесничество.

 Его ждали.
 « Загони дядя Витя машину в бокс и пересаживайся на мою» - предложил сын его старинного приятеля. Ныне - начальник лесхоза.
  Видавший виды бортовой УАЗ, призывно гремел двигателем, прогревался у конторы. « Я тебе канистру с бензином в кузове закрепил, на всякий случай. А после обеда на Северной гриве встретимся. Мы там встречаемся с заказчиком, заодно пообедаешь».

 Переехал по металлическому мосту реку, поднялся на пригорок, заглушил двигатель.
 Многоголосие птичьего гомона оглушило его.
 Под ногами, вдоль среза реки метались что – то крича кулички.
 Поднял на крыло стаю крякающих уток.
 На столетних дубах громко кричали серые вороны,  на север,  протяжно  закурлыкав,  шел стройный косяк журавлей.
 Обычно немноговодная Клязьма, широким бурным потоком стремительно несла свои воды к  белостенному, златокупольному  Владимиру.

Виктор,  не спеша внимательно ехал по лесной дороге вдоль реки. Думалось легко и свободно, чистый, лесной воздух как бы пьянил.
 В этих местах он не был более двадцати лет, с момента,  когда перевелся на новое место службы в Подмосковье.
 Пара охот, были не в счет, да и заезжал через Петушки.
 Время сжатой пружиной быстро пролетело как сон.
 Вот он уже пенсионер, работает в солидной государственной компании.
 Взрослые дети. Старший – капитан, служит в Москве.
 Дочь Настена родила месяц назад долгожданного внука.

Где дорога заходила в темный вековой лес, на свежевыпавшем, стремительно тающем снегу, читалась по следам,  вся ночная жизнь лесных обитателей. Переход крупного быка лося через дорогу.
 Не спеша пасся, обгладывая ветки ивы в придорожной болотине.

 Рысь, осторожно, словно боясь вымазать свою роскошную шубку, кралась по краю дороги. «Позавтракать собралась» - подумал Виктор.
« Рысь очень осторожное животное и просто так его не выманишь из глухой, темной чащи».
 Сейчас шел гон у зайца. Осторожный, премудрый,  ушастый зверь, в иное время изворотливый.
 Сейчас, подчиняясь инстинкту  размножения,  терял голову.
 Целые своры зайцев носились по лесным дорогам.
  Забыв про  свои угодья за серой, лопоухой красавицей с целью продолжения рода.
 « Вот рысь и пользуется ролью судьи, ввиду, отсутствием  моногамной строгости брака. Выберет,  жениха пожирней и задушит».

 За поворотом наткнулся на место расправы или завтрака.
 Кто как считает?
 Смятый снежок с песком, следы когтей кошки и несколько капель крови.
На комле ближайшей березе рыжеватый  пух.
 «Съели свингера, погиб на  боевом посту» - вспомнил одного политика демократа. Все как у людей, знай себе место».

 Проехал небольшую  лесную речушку с неказистым мостиком.
 « Горбатый мост».
 Во время войны не было техники, вот бабы и сплавляли лес для нужд фронта  по каналам реки.
 Гробили здоровье, по пояс в ледяной воде. Дома некормленые дети. Муж на фронте, если живой.
 Вспомнил рассказы родной бабушки о работе на лесоповале во время эвакуации в Кировской области.
  «Выкавыриваные» - так их дразнили членов семей командного состава Красной армии, местные и  высланные семьи кулачества, не довольные Советской властью.
 Честь и хвала этому поколению, выживших, не смотря ни на что  и сохранивших страну.

 Справа потянулись мари Вольных болот.
 Вот тут, у большой сосны, с единственного выстрела снял осенью лихих девяностых,  здоровенного быка лося.
 Бил прямо с дороги, с восьмидесяти метров, с верхнего ствола тулки. Подкалиберной пулей.
Взял на кромку передней лопатки, с учетом уклона полета пули.
 Времена были голодные, перерезал горло, спустил кровь.

 Ночью, на старом запорожце, по непроходимой грязи, прибыли, разделали тушу.
 В кромешной темноте, беззвучно орудовали острыми ножами. Шесть сидоров мякоти мяса на троих.
 Седьмой командиру, вместе с деликатесной лосиной губой.
Тщательно все замаскировали.
 Этот опыт потом не раз пригодился Виктору и не только на охоте, но и  в армейской службе.

 Зверя было много.
 При поездке осенью,  на озеро Светец, с маленьким сыном наткнулись, во время гона, на стадо лосей голов двадцать пять.
 А королевский загон на кабана на Ложных позициях?
 Взяли большого секача, весом потрошеной туши за двести килограммов.

 Выбили всего зверя убойными карабинами с джипов, богатые охотники с продажными егерями  за большие деньги.
 На не согласных егерей тоже охотились, правда, с переменным успехом.
Егеря тоже попадались упертые, не шитые лыком, но таких было меньшинство.
 И к началу двухтысячных годов купив лицензию на отстрел копытных, можно было этих копытных и не найти.

Последний раз Виктор был на охоте больше двух лет назад.
Да и какая охота сейчас может быть. Золотая осень.
 Так походить по лесу, подышать запахом хвои, ударенной первым морозом рябины. Набрать ведро красной калины на краю болота да увидеть старых приятелей.

 Обычно Виктор стремился попасть загонщиком.
 Идешь себе спокойно и орешь во всю глотку - « Оп- Оп- Опа», гонишь зверя на номера. 
В столах дробь, на случай если вылетит рябчик или заяц с испугу налетит.

 Сегодня этот номер не прошел - « Виктор Петрович, Вас в загон? Ни в коем случае, вон пацанов сколько».
Ни помогли доводы о сидячей работе и пользе ходьбы в пенсионном  возрасте.

 Слева номером то него, егерь выставил Серегу Хламова.
 По уличному - «Хлам», веселый, компанейский парень – душа компании.
 Он в новом, пахнущем нафталином, армейском тулупе не раз прикладывался к фляге с коньяком.
 Отличный карабин с великолепной немецкой оптикой, прямо ковбой.

 Издалека донесся протяжный крик загонщиков, лай по зверю собак.
 Прохладный северный ветер дул в спину, заглушая звуки охоты.
Громко ломая валежник лоси,  ничего, не подозревая, шли на Серегу.
 С прогала небольшой полянки Виктор увидел их первый.
 Сергею мешал видимости крепкий, густой березняк.

 Семья из трех лосей уверенно шла на номер.
Внезапно корова колом стала посередине чащобника, телки с испугу налетели на нее сзади.
 Виктор отчетливо видел это через мушку прицела.
 « Расстояние убойное, четыре гарантированных  выстрела, с егерем насчет лицензий решим»  - расчетливо думал мозг.

Корова замерла и, подняв голову, озираясь- тревожно вдыхала воздух.
  «Хламовский коньяк и запах нафталина» -  мелькнуло в голове.
 Лоси развернулись и боком, режа угол,  шли  на  Виктора.
 Не старая статная корова, бычок подросток и крепкая, упитанная телочка с большим белым пятном на боку выходили на него.
 « Как моя семья,  дети и даже врожденное пятно на боку, как у дочки.  Настены – любимицы отца».
 
 Вскинул  ружье – автомат, расстояние до цели – двадцать шагов и сходу пять пуль пошли в цель.
 Цепляя верхушки берез. Лоси, рывком развернулись и  благополучно уходили назад, минуя редкую цепь загонщиков.

 « Старый стал вот и промазал» - оправдывался потом, обедая в кругу охотников, в  перерыве между загонами.

Припекало не по - весеннему жаркое солнце.

 « Все экскурс  закончился, поеду на Северную гриву.
 Да и пообедать не мешало бы» - от представлении горячего казана с шулюмом, закружилась голова.

Бортовой Уаз медленно полз по грязи весенней распутице.

  Справа от лесного, бурлящего ручья, маша руками, навстречу обрадованно рванули двое.
 Мотоцикл, заваленный бравым боком, застрявший в лесном бездорожье.
Лес есть лес  и помочь здесь надо каждому.

 Две небритые, недружелюбные морды. В нос сразу резанул запах самогона и табака.
« Братан, дай бензинчику. А то застряли, пока буксовали, свой сожгли» - сходу заныл худой, чахлый мужик, лет сорока.

 Виктор достал канистру - « Бери, отливай, только пустую отдай. А что сюда занесло?».
 « Да тут Хрипатый корову надыбал, разродилась двойней, а ходит плохо. Здоровая корова, крепкая, с белым пятном на боку и телки крупные. Мы их на колбасу пустим» - сыпал словами  тощий.

« Так эта та телочка, с белым пятном на боку, что я отпустил на последней охоте.Последней » - резанула мысль.
 « Это редкая аномалия у лосей, пятно, точно она -  Настена».

 Вырвал канистру из рук браконьера и с силой  ударил ей в грудь нелюдя.
 Удар  ножа  в бок.
 « Спину не прикрыл».
 Кровь обильно закапала на его сапог.

 Прислонился к борту, уходящим сознанием заметил выходящий из-за поворота лесхозовский ЗИЛ.
 Земля стремительно уходила из  - под ног, верхушки сосен кружились в последнем хороводе.
 Упал на спину, сжимая мертвой схваткой канистру с бензином. Никто не доедет на этом бензине к отелившейся корове.

По синему, синему небу белым облаком бежала, выбрасывая ноги вперед,   корова, с белым пятном на боку.
 Сзади, едва поспевая за матерью, спешили  два крепких лосенка.


.